Пролог

     Рано утром на Востоке выплывает красно Солнце,

     В это время еще видно и Луну на небосводе.

     Но о чем они воркуют, знают, только чайки в море,

     И поэту они утром нашептали, что-то вроде.

     * * *

     «О, серебристая Луна, ужель ли ты проснулась?

     Иль все еще во власти сна? Мечтою обернулась,

     Как простынею в час ночной укрыта девица млада,

     И ты лежишь, во власти чар, прелестна и нага?»

     «Солнце, хватит!» — Луна мурлычет — «я не красива.»

     «Да полно, брось. Изящна и стройна ты словно ива.

     Вставай, пойдем купаться в мраморном фонтане,

     Где струи изумрудные росою ввысь летят извне,

     Вставай и посмотри на озеро, что зеркало тебе».

     Подошла она к окошку,

     Грациозно ставя ножку.

     Губки нежные тихонько растянулись,

     Зубки белые тепло нам улыбнулись.

     «Луна, перед твоей улыбкой, вершины снежные чернее мрака,

     Все восхищаются ей ночью, и влюбленные, и кошка, и собака.

     И львы покорнейше у ног твоих ложатся,

     Позволь им красотою неземною восхищаться».

     «Я — некрасива, я — полна!»

     «Полна бывает каждая Луна.

     Но вновь становится прекрасной:»

     «А также дьявольски опасной,

     Коль если ты не перестанешь,

     То вскоре избиенным станешь».

     «За что меня ты станешь бить?! За комплимент, за речи красные?!

     Не станешь. Лишь только дай взглянуть в глаза твои прекрасные.

     О, Боже, я тону в озерах этих глаз,

     Они бездонные, они души алмаз.

     А волосы, как водопад на плечи падают водой,

     И растекаются по ним, как берег пенится волной».

     «Солнце, ты балуешь меня, довольно!»

     «Но почему? Ведь ты же этого достойна:

     Ах, какие у тебя приятные нежные ушки,

     Созданы только для мягкой подушки.

     Ушко твое правое держал во рту всего лишь раз,

     О, как бы много я отдал, чтобы ласкать его сейчас.

     Твоя кожа на ощупь — бархат, ванильное мороженое — на вкус.

     Как же я завидую тому комару, который дарит тебе на теле укус:

     Я знаю тебе очень больно, и поверь, я этому не рад.

     Просто это насекомое наполняется тобою в сто крат».

     Потом они пошли вдвоем по лунной дорожке глади морской,

     Увидели неизвестный водоем, и рассуждали о жизни мирской.

     «Солнце, Месяцы не понимают, что я их покидаю для их же блага!»

     «Луна и Месяц не могут быть вместе на небосклоне одном, так надо,

     Ты довольно умна, понимаешь, и спрашиваешь об этом меня.

     Бросая — ты избавляешь от страданий, прежде всего себя».

     «Солнце, объясни, пожалуйста, мне,

     Месяц может иметь много звезд,

     И другие не упрекнут его нигде.

     Если Луна имеет Месяцев полный воз,

     То старые, тусклые звезды ей с укоризной смотрят вослед?...»

     «А ты представь на мгновение, что этих звезд вовсе нет.

     Лети по своей орбите, и не сбивайся с пути.

     Ты ведь еще молодая, и все у тебя впереди.

     Знай, во вселенной есть Солнце,

     Которое греет тебя любовью.

     Солнце огромно, душа беспредельна,

     Она одарит тебя жизненной кровью».

     Эпилог

     Но, шаркая по асфальту, день наступит неумолимо,

     Жажда увидится, будет глодать сердце неутолимо,

     Но вновь настанет утро, как всегда.

     Увидятся ли они снова?

     ДА!