Ника успела трижды нажать на звонок, пока дверь не открылась. Наконец мы смогли войти. Юля пустила нас в квартиру, и пока мы скидывали в прихожей обувь, стояла напротив нас, неловко переминаясь с ноги на ногу. Даже я чувствовал себя не очень уверенно, не говоря уже о Сережке — он старательно жался к стене, пытаясь сделать вид, что его тут нет. Обстановку разрядила Ника, и разрядила быстро и просто — она всучила Юле бутылку и велела отнести ее в комнату, забрала у Сережки сумку и пошла на кухню ее разгружать. Быстро вынув все из сумки и запихнув в холодильник, она повела нас с Сережкой в комнату, где и состоялась официальная, так сказать, церемония представления. Собственно, я до этого уже видел Юлю, хотя и всего один раз. Не могу сказать, что тогда она мне как-то очень понравилась, так, скользнул по ней глазами, тем и ограничился. Теперь же я постарался рассмотреть ее получше. Что ж, девочка как девочка. Примерно так, по моим представлениям, и должна была выглядеть средней приятности девица в семнадцать лет. Самый, по-моему, бестолковый женский возраст — еще не настал расцвет того, что по аналогии с женственностью можно было бы назвать «девственностью», и уже нет свежей прелести четырнадцати-пятнадцатилетней девочки-подростка. Про давно и безвозвратно ушедшую таинственную и запретную привлекательность (какая, к черту, привлекательность, тут нужно слово куда сильнее) двенадцатилетних я уже и не говорю вовсе. И все же я настроил себя на то, чтобы увидеть в Юле в первую очередь что-то привлекательное, иначе затевать все это было бы просто неприлично. Итак, передо мной стояла девица с рыжеватыми коротко стрижеными волосами, среднего во всех смыслах сложения, одетая в джинсовые шорты и белую майку с весьма двусмысленным в нашем случае битловским лозунгом «All Your Need Is Love». Личико довольно милое, но такие обычно забываются через секунду. Правда, в серых юлиных глазах мелькнул какой-то подозрительный блеск, но лишь на миг, и тут же исчез. Пока выпили немного за знакомство, я попробовал сравнить Юлю с Никой. Что ж, все было как по уставу: в свете нашего замысла Ника по сравнению с Юлей выглядела так, как и должна выглядеть учительница рядом с ученицей. Казалось бы, всего на год постарше, а разница, как говорится, бросалась в глаза. Куда более выраженная женская фигура (а попа, какая попа!), без малейшего намека на скованность манера поведения (а грудки! а попой как вертит!), и в завершение картины — веселое лицо, открытый взгляд, а глазки — такие честные-честные... Опять же, мне всегда нравятся длинные волосы, так что и здесь Ника смотрелась получше со своими темными длинными волосами, собранными в хвост. И все-таки, как она вертит попой!

     Сережка тоже успел освоиться, по-моему даже он привлек к себе внимание Юли. А почему бы и нет, — подумал я. Худенький и стройный, весьма приятно сложенный, с неподдающимися прическе соломенными волосами и простым (так и хочется сказать — «честным и открытым») лицом, Сережка напоминал образцового персонажа с немецких плакатов тридцатых годов, точнее, напоминал бы, если бы держался чуть серьезнее. Впрочем, какая серьезность в шестнадцать лет, когда жизнь складывается легко и весело? Как раз тут я и понял, что все, кажется, пройдет, как задумано. Что ж, не было бы счастья, да несчастье помогло. Особую надежду вселило в меня поведение Ники. Надо же, — подумал я — старый пень двадцати трех лет, вместо того, чтобы выступить вождем и учителем, переложил всю ответственность на девку. Черт с ним, еще успею.

     ... Причина нашего появления здесь была проста и, увы, типична. Нам негде было встречаться. Почти два месяца мы занимались любовью с Никой, чуть больше месяца назад начали куролесить втроем, и вот уже две недели нам негде было встречаться. Первую неделю мы честно терпели, к середине второй начали сходить с ума. Не в лес же идти, в самом деле! И тогда я подбросил идейку: попросить какую-нибудь девочку о «политическом убежище», пообещав в благодарность показать весь процесс, а заодно и сделать из нашей тройки четверку. «Жертву» — Юлю — предложила Ника, что было и понятно, так как Юля была ее довольно близкой подружкой. Другим достоинством Юли (а по мне, так первым) было то, что ее родители вели разъездной образ жизни и Юля часто оставалась одна на несколько дней. Недостатком можно было считать то, что Юля еще девочка. Ника говорила об этом с полной уверенностью. Ну что ж, решил я, что получится, то и получится, зато мы втроем наконец-то дорвемся друг до друга.

     ... Улучив момент, я тайком от всех попросил Нику начать первой. Она блестяще справилась с задачей — выйдя на минуту из комнаты, вернулась в одних трусиках и попросила Юлю приготовить нам постель. Пока Юля стелила, мы с Сережкой быстро разделись и взялись за Нику. Не обращая никакого внимания на Юлю, мы рванулись вперед без разгона, торопились так, что порвали на Нике трусики. Ясное дело — две недели воздержания даром не прошли. Почти сразу мой член оказался у Ники между ножек, а сережкин в ротике. Еще через минуту я уже поливал спермой никину попку, а через миг по проторенной мной дорожке пошел Сережа, вызвав своими движениями у Ники взрыв восторга и радости. Все произошло настолько быстро, что когда мы развалились на кровати, Юля даже не успела как следует обалдеть. Приняв душ и еще немного выпив, мы перешли к нормальным и привычным для нас действиям. Ласки, поцелуи, посасывания и полизывания, весь набор того, что делает постельную обстановку приятной и торжественной, — все это расцветало махровым цветом перед юлиными глазами. Я старался поворачивать Нику так, чтобы Юля видела как можно больше, и Юля потихоньку заводилась. Она начала ерзать на стуле, между ее ножек явно проявлялся интерес к нашим делам. Тем временем наши с Сережей руки обласкали (и не по одному разу) все уголочки никиного тела, наши языки, сменяя друг друга между никиных ножек, вызвали у Ники немало сладострастных стонов, успели постонать и мы — руки и ротик Ники не оставались без дела.

     Усевшись верхом на Сережу, Ника перед тем, как ввести в себя его член, неожиданно обратилась к Юле: «Слушай, мы вообще-то голые. Ты бы хоть разделась за компанию, а?» Юля мгновенно покраснела и пулей вылетела из комнаты. Я подумал, что ничего страшного — если бы она психанула, то перед тем, как убежать, и не стал отвлекаться. Ника сидела верхом на Сереже, его огромный член заполнил ее старательную дырочку, я пытался пристроиться к ее ротику. Все это было не так уж удобно, и мы переменили позицию. Ника любила, когда мы с Сережей имели ее одновременно, и мы так и поступали, периодически меняясь. Вот и сейчас, Ника, удобно устроившись на боку, сосала мой член, а Сережка медленными, как бы ленивыми движениями давал ей прочувствовать всю свою, так сказать, мужскую силу. Мои руки обосновались на никиной груди, в общем, все было замечательно. Мы были уже на полпути к оргазму, когда вернулась Юля. Она была в темно-красном купальнике — двух малюсеньких тряпочках на шнурочках, наличие которых условно позволяло не считать ее голой. Что ж, подумал я, девочка сообразительная — вроде и раздета, и вроде в рамочках. Из нас троих я был занят меньше всех, и это дало мне возможность рассмотреть Юлю получше. В таком виде, почти голая, она мне понравилась, вид юного и свежего тела молоденьких девушек меня всегда возбуждал. Тем временем сережкины усилия дали свои плоды — Ника начала стонать и так рьяно принялась обсасывать мой член, что и я отвлекся от разглядывания Юли. Сережка ускорил свои движения, Ника застонала громче, я обнаружил, что еще чуть-чуть — и буду готов. Юля подалась вперед, ее глаза округлились, руками она вцепилась в стул, ее ножки непроизвольно стали тереться друг об дружку. Кончая, Сережа насадил Нику на себя, она выпустила мой член и громко, протяжно застонала. Сережа резко выдохнул, вышел из Ники и обмяк. Ника свела ноги, но я тут же снова их развел, чтобы Юля видела, как из Ники медленно ...

 вытекает сережкина сперма. Ника очнулась и принялась за мой член с таким усердием, что стоило большого труда развернуться и показать Юле еще кое-что. Тем не менее мой член у Ники во рту, его выход и фонтан спермы, выстреленный Нике в раскрытый рот, на лицо, на губы — все это было показано Юле во всей похотливой непристойности. С Юлей явно что-то творилось — она сильно и часто дышала, не находила места своим рукам, то прижимая их к груди, как будто пытаясь прикрыться, то сцепляла пальцы, то хваталась за стул. Ноги ее, продолжая ерзать и тереться, тоже говорили об отношении к увиденному. Слегка пошатываясь, я подошел к Юле. «Спасибо», — сказал я ей, нагнувшись к ее уху, — «ты хорошая зрительница». Я легонько, одним касанием губ поцеловал ее в плечо. Юля потупилась и промолчала...

     Что ж, начало получилось хорошим. Но я все же хотел, чтобы Юля завелась посильнее. У женщин ведь возбуждение обычно быстро не проходит, так что имелась возможность его продлить и усилить. Юля была еще девочкой и надо было дать ей получше подготовиться к тому, что, как я уже был уверен, должно с ней произойти.

     ... Снова душ, снова сели за стол. На этот раз перерыв обещал быть более продолжительным и мы, если можно так выразиться, оделись. Ника надела мою рубашку, застегнув ее на пару пуговиц, мы с Сережей обошлись плавками. Юля вроде и так была одета. За столом царило веселое оживление, нам удалось втянуть Юлю в общую беседу. Объяснили ей кое-что по поводу наших дел, вспомнили пару прошлых встреч, словом, все было замечательно. Через какое-то время силы стали к нам возвращаться. Я вывел Нику из-за стола и поставил, наклонив. Полураскрытые ворота наслаждения и маленькая дырочка ануса приковали к себе взгляд Юли. Слегка развернув Нику, я стал лизать ее — от клитора к анусу и обратно, от клитора к анусу и обратно... Немного позже я уступил свое место Сереже, а еще через минуту он снова пустил туда меня. Пока я лизал Нику, Сережа стянул с меня плавки и несколькими легкими движениями привел мой полунапряженный член в боевую готовность. Затем он быстро разделся сам и стоял, медленно возбуждая себя рукой. Я оставил Нику, она выпрямилась, а я взял рукой ее между ножек. Юля сидела за столом и смотрела на нас, не отрываясь. Я легонько подтолкнул Нику к Сереже, он обнял ее и повел в комнату. «Ну, Юля», — я протянул ей руку, — «пошли». Юля поднялась из-за стола. Она шла медленно, едва переступая, я подталкивал ее рукой по попке. Перед самой дверью комнаты она остановилась. «Ну что ты», — сказал я, гладя юлину попу, — «иди». Когда мы вошли в комнату, Ника с Сережей вовсю ласкались. Увидев нас, они остановились. Юля стояла, потупив взгляд, я был за ней, мои руки держали ее за талию. Сережа подошел к нам, я оставил Юлю, и Сережа обнял ее и присосался к ее губам. Юля мычала, пыталась вырваться, но Сережка держал ее крепко. Как только она перестала сопротивляться, я велел Сереже отойти и взялся за Юлю сам. Со мной она целовалась уже покорно. Я отпустил Юлю, повернул ее спиной к себе и взялся за шнурки верхней части ее купальника. Секунду спустя Юля стояла перед нами только в малюсеньких трусиках, прикрывая грудки руками. Я сзади взял ее за груди. Они оказались весьма приятными на ощупь — маленькие, но упругие, с твердыми сосочками. Сережа присел возле Юли и ласкал ее ножки. Я отвел юлины руки, она уже не сопротивлялась. «Ника», — отвлек я ее от поглаживания своего клитора, — «ты-то чего бездельничаешь? Юля ведь твоя подруга». Надо сказать, Ника давно хотела попробовать с женщиной, но все было как-то не до того. Что ж, теперь у нее была такая возможность, и Ника не преминула ею воспользоваться. Она подошла к нам, ее руки сменили мои на юлиных грудках. Я погладил Нику между ножек, и она взялась за Юлю так, что та застонала. Ну, это уж слишком, — подумал я и оторвал Нику. Мы улеглись на кровать, и наши ласки начались по новой. но теперь уже вчетвером. Шнурочки на юлиных трусиках тоже оказались весьма кстати, и девочка скоро осталась совсем голенькой. Тут же между ее ножек устроилась моя рука. Юля вцепилась в мою руку, ее ноги сжали мою ладонь, но очень быстро девочка расслабилась и мои движения вызывали у нее нежные постанывания. Мы посадили Юлю на край кровати и развели ее ноги. Все втроем мы по очереди лизали ее, пока один языком терзал юлину нетронутость, другие не оставляли в покое ее груди. Потом лица обеих подружек оказались перед моим членом. Ника сперва сама сосала его, затем велела делать это Юле. Сережа пристроился за ними и каждой подруге досталось от него по руке между ножек. Это, как и никины объяснения, помогло Юле завестись и сосать мой член все лучше и лучше. Я не хотел пока поить Юлю спермой и снова положил девочку на кровать. Вновь наши языки и руки сменяли друг друга между юлиных ножек и наконец это случилось. Длинный и протяжный юлин стон оборвался как-то сразу и перешел в несвязное бормотание. Сережка водил членом по лицу Юли, я держал ее за груди, Ника убрала свою руку. «Я первая!», — радостно сказала она, — «Юлька кончила сначала со мной. Эх вы, мужики!» Ника смеялась и продолжала сыпать шуточками по нашему с Сережкой адресу. «Бунт на корабле?!» — встрепенулся Сережка. — «Сейчас накажем!» Он схватил Нику, поставил ее на четвереньки и стал искать членом вход. «В попу, в попу», — попросила вдруг Ника...

     Вообще-то иметь Нику в попу была преимущественно моя привилегия. Сережа делал это по большим, как говорится, праздникам — размер его члена превращал анальный секс в нечто такое, от чего Ника долго не могла отойти. Но тут это было бы и ничего, тем более что Юля, увидев такое, уж точно слетит с последних тормозов.

     ... У Юли нашелся какой-то крем, чтобы смазать никину попку, и вот уже наша подруга стояла на четвереньках и помогала Сереже попасть членом в свой анус. Долгое и медленное продвижение, сопровождаемое громкими стонами Ники, и вот уже сережин живот касается никиной попки. Все! Он там! Сережа начинает двигаться. Ника стонет так громко, что я начинаю ее успокаивать. Юля приходит в себя и смотрит на все происходящее огромными глазами. Ника притерпелась, ее стоны стали потише, Сережа движется все сильнее, Юля смотрит как завороженная. Нет, я сейчас не буду брать Юлю, я хочу чтобы в этом участвовали мы все. Я лучше помогу Сереже с Никой, а заодно покажу Юле что-то совершенно невообразимое. Сейчас, сейчас... Я наклоняюсь к Нике и тихо, но внятно говорю ей на ушко, так, чтобы слышал и Сережа: «Сейчас мы тебя посадим на двоих». Мы так уже делали, но всего один раз. Что ж, первый — не последний. Сережа выходит из Ники, снова заставляя ее стонать. Я ложусь на кровать, Ника садится на меня верхом. Ее горячее мокрое влагалище надвигается на мой член, Ника ложится на меня, я прижимаю ее к себе. Сережка снова начинает внедряться в никину попу. На этот раз ему это дается труднее. Ему — да, но и Нике тоже. Она пытается слезть, но я ее держу, и все, что ей остается — сжать зубы и постараться не кричать. Мой член чувствует продвижение сережиного, еще немного и — Ника приняла в себя обоих. Я не могу двигаться, Ника вообще ничего уже не соображает, за нас всех работает Сережа. Он двигается сам, двигает Нику — на себе и на мне. Его темп постепенно увеличивается, Ника уже не может сдерживаться. Она стонет и плачет, бессмысленно мотая головой, зовет маму, снова стонет и плачет. Я чувствую, что скоро дойду, Сережка часто и тяжело дышит... И тут с Юлей случилось то, чего никто не ожидал. «А-а-а!» — закричала она. — «Что вы делаете! Вы ее разорвете!!!» Она кинулась к нам и принялась лупить нас своими маленькими кулачками. «Нас» — это, конечно, сказано условно. В основном доставалось Сережке и Нике, я был закрыт ими от юлиной ярости. «Молчи!» — Сережка не мог сдерживаться. Он, как и Ника, уже готов, и его понесло. «Ты, девка, смотри! Я твою Нику выебу, выебу, выебу!...» Его движения стали такими же быстрыми, сильными и размашистыми, как если бы он ... 

     брал Нику через обычное место. Я хорошо это чувствую — его члену явно тесно в никиной попе и все его движения передаются моему стволу. Юля орет не своим голосом, она пытается оторвать Сережку от Ники. «Юль... ка... Юлька... за... заткнись...» — Ника с трудом выговаривает слова. — «Пу... пускай... е... ебут... я... са... сама... сама... сама-а-а-а-а!!!» Никин крик привел Юлю в замешательство. Оставив Сережку, она замерла в каком-то оцепенении...

     ... Нику мы освобождали осторожно и медленно. Когда Сережа начал вынимать из нее член, она подалась за ним вслед. Я крепко прижал Нику к себе и Сережа смог выйти. Потом они с пришедшей в себя Юлей помогли снять Нику с меня и острожно положили ее на кровать. На лице Ники читались и боль, и наслаждение, и что-то такое, чему в человеческом языке названия нет, между ее раскинутыми ногами растекалась лужица спермы. «А я?» — тихо спросила Юля. — «Меня вы тоже так будете?» Мы не стали ей отвечать. Нам было не до этого...

     ... Отвести Нику в ванную мы смогли лишь через какое-то время, да и то она мало чего соображала. Назад в постель нам с Сережей вообще пришлось отнести Нику на руках. Да, такого я и не ожидал... Поскольку перерыв на этот раз грозил затянуться, я решил использовать его с толком. Нику оставили в постели под присмотром Юли, а сами оделись и пошли в магазин. Вернувшись минут через сорок, мы застали девчонок за неторопливыми, даже слегка ленивыми ласками. Ника с Юлей целовались в губы и поглаживали друг дружке груди. Я послал Юлю с Сережей на кухню приготовить чего-нибудь поесть, а сам разделся и лег с Никой. Она уже пришла в себя, потому что сразу взяла меня за член и принялась приводить его в надлежащий вид. Через какое-то время я решил, что молодые слишком замешкались и пошел на кухню посмотреть, в чем причина задержки.

     Сережка стоял со спущенными штанами, одна его рука была на юлиной груди, другая — между ее ножек. Юля тихонько охала, время от времени хватаясь за сережин член. Правда, такой отдых они заслужили, потому что все было уже приготовлено, но я погнал их в комнату, велев взять еду с собой — не хватало еще на парочки разбиваться. Слегка перекусив, мы вновь оказались в постели. Пока Юля зачем-то ходила на кухню, мы с Никой и Сережей решили, что именно мы будем с ней делать, и когда Юля вернулась, по ней было видно — она ясно понимает, что сейчас мы займемся ею... Сережу положили на спину, Юлю осторожно посадили на него. Я придерживал Юлю, чтобы она не слезала, но и не могла пропустить Сережку в себя, Ника с той же целью держала Сережку за член. В итоге головка сережиного члена только чуть-чуть раздвигала юлины губки, но и этого хватало, чтобы девочка из последних сил сдерживала стоны. Раз или два Сережа не выдерживал и пытался насадить Юлю на себя, но мы с Никой ему не давали. Юля уже не могла сдерживаться, она стонала протяжно и жалобно, Сережка еле-еле держался, чтобы не кончить. Несколько раз мы снимали Юлю с Сережи, чтобы дать ему отдохнуть, но ей самой отдыха не было — его не давали девочке наши руки... Когда юлины стоны перешли в плач, мы наконец решили, что пора.

     ... Юля лежала на спине, ее ноги были разведены и подняты. Я стоял перед ней на коленях и готовился ввести ей член, Ника с Сережей придерживали Юлю и ласкали ее груди. Я был осторожен, но все же первый раз есть первый раз — я еще не успел пройти в Юлю даже наполовину, как она резко дернулась и вскрикнула. И тут Ника пристроилась к Юле и стала лизать ее клитор, а Сережа загнал Нике свой член и стал так яростно им двигать, словно вымещая на Нике все то, что ему не дали сделать с Юлей, что толку от никиного языка было мало, он лишь изредка проходил там, где надо. Тем временем Юля вошла во вкус. Ее тело двигалось навстречу мне и хотя, по неопытности девочки, ее движения не всегда совпадали с моими, но в это мгновение ко мне пришло то ни с чем не сравнимое счастье, которое я всегда переживаю, когда в результате моих стараний к подруге приходит наслаждение. Я то замедлял, то ускорял свои движения, давая Юле возможность как можно сильнее прочувствовать все, что с ней происходит; я гладил ее по животу, не забывая другой рукой ласкать груди Ники; иногда мне приходилось поправлять юлины ноги, но главное, главное свершилось — Юля наслаждается, она наслаждается со мной, я наслаждаюсь с ней!

     Ника начала тихонько подвывать и очень скоро ее подвывание перешло в длинный громкий стон, оборвавшийся на полуноте. Сережа вышел из нее, она медленно улеглась. Видимо, пытка, которую мы устроили Юле и Сереже, не прошла для него даром — он так и не смог кончить с Никой и его огромный член торчал немым укором той неторопливости, с которой я обхаживал Юлю. Движения Юли навстречу мне стали более удачными, ей все чаще и чаще удавалось попадать в такт и очень скоро сбоев не стало вообще. Юля попыталась подняться, ей это не удалось и она снова отвалилась на кровать. Сережа помог ей немного приподняться и занялся ее грудями. Чуть позже к нему присоединилась пришедшая в себя Ника, и он перенес свое внимание на другое — стал водить членом по юлиному лицу. Она пыталась хватать его губами, лизала языком, продолжая помогать моим усилиям. Я тоже никак не мог кончить, да, честно говоря, и не очень хотел — больше всего на свете я желал, чтобы это продолжалось как можно дольше...

     Оргазм пришел к Юле неожиданно, как-то вдруг и сразу. Короткий резкий крик — и она уже не двигается в едином ритме со мной, ее голова откидывается назад, Юля со стонами ворочается и ей уже все равно — есть в ней мой член или нет. Вид девочки, у которой только что появился первый мужчина и сознание того, что этот мужчина — я, ударил по моему мозгу яркой вспышкой, и тут же все кончилось и у меня. Я успел выйти из Юли и длинная струя спермы брызнула по ее животу и груди, несколько тяжелых капель досталось и Нике. Я сел на полу, все еще продолжая держать юлины ноги поднятыми и разведенными в стороны. Ее раскрытый цветок всем своим видом напоминал о том, что произошло только что. Я нагнулся и поцеловал его нежные лепестки... Этот поцелуй разом прекратил юлины ворочанья. Она повернулась набок, свела ноги и поджала их к груди. Тут же к Юле подобрался Сережа. Он оттащил Юлю от края кровати, лег сзади и наконец вставил в нее свой член. «О-о-ой!» — только и успела произнести Юля, как Сережа уже двигался в ней своим внушительным инструментом. Ника перебралась на пол рядом со мной и мы вместе смотрели, как сережин член, неправдоподобно огромный по сравнению с юлиным цветком, распирает девочку. Юля вновь начала издавать нечленораздельные звуки. Ника переместилась на кровать и, широко раскинув ноги, уткнулась своими воротами любви в юлино лицо. Тут же Юля зачмокала, захлюпала, Ника задышала часто-часто. Ника же и кончила первой, кончила, задыхаясь и бормоча такие непристойности, которые сделали бы честь самому завзятому матершиннику. И тут же, снова неожиданно, но куда более бурно, чем со мной — кончила Юля. Несколько секунд спустя Сережка, едва выйдя из Юли, ударил горячей струей спермы в ее цветок, в промежность, в попу...

     Мы приходили в себя долго и постепенно. Было уже очень поздно, когда мы смогли уйти. Собственно, ушли только Ника с Сережей, я остался у Юли — было бы невежливо бросить ее одну после такого. Смешно, но мы с Юлей именно спали, в прямом смысле — настолько мы были обессилены. Зато когда наутро Ника с Сережей пришли снова — мы были отдохнувшие, посвежевшие и готовые к новым и новым распутствам...