Жив був соби казак, у его була жинка и еще був сын Грицько. Грицько ходыв в степу за вивцями. От дид с бабою змовляються:

      — Стара! Треба нам Грицька оженить.

      — Як женить, так женить! — послали воны за Грицьком.

     Приходе наймит, да и каже:

      — Здоров був, паноче! Батько звилив тоби иты до господив.

     Прийшов до дому, устричають його батько и мате:

      — Здоров був, сынку! Як соби маешь?

      — Слава Богу, тату и мамо! помаленьку, А чого-це вы мене до дому звалы?

     А батько каже:

      — Та вже-ж я — старый и мате твоя — стара, так треба тебе оженить.

      — Не хочу! Пиду соби у степ.

      — Почекай (подожди) лышинь трохи: мы порадамось (рада-совет) з добрыми людьми, як воны ска жуть.

      — Ну, добре!

     От добри люды присовитовалы, щоб даты йому борошня (зерно, хлеб) мишкив шисть и послаты на базар; та и звилить йому, щоб вин не продавав ни евреям, ни купцям, ни старым бабам, а продавав дивчатам и молодыцям, и просыв бы з их за борошно еб... лки. Прийшов старый до дому, та и каже:

      — Сынку! Бери пару водив, запрягай у виз и йидь на базар, та везы шисть мишкив борошня; тилко не продавай евреям, купцям и старым бабам, а продавай дивчатам та молодыцям.

     От вин узяв пару волив, заприг, наклав на виз бо-рошня и повиз у мисто. Пидъихав к базару, устричае його еврей.

      — Здоров був, паноче! Що таке у вас е продажне?

      — Ничего нема, бисив еврей! Пидходе купец:

      — Що таке, паноче продаете?

      — Ничего нема!

     Оце подходе к йому молодыця и пытае:

      — Що таке продажне?

     Вин каже:

      — Борошно.

      — А скилько е?

      — Шисть мишкив.

      — А що просите за його?

      — Та дай еб... лки!

     Вона подывилась на парубка и каже:

      — Чи не можно менши узять?

      — Ни, не возьму; як дасы еб... лку, так оддам.

      — Везы ж за мною.

     Вин зараз:

      — Гей, гей!

     И прийихав до ней на двир и пытае:

      — Кудыж мини зносыть?

     Вона показала йому, а сама пишла, прыготовыла меду и паляныць, та и говорить:

      — Иди сюда, паноче!

     Вин прийшов в хату.

      — Здоров був, паноче! Сидай та йижь еб... лку.

     Вин сив и зачав опиз... ячивать, найився и каже;

      — Спасыби за еб... лку. Вона отвича:

      — Богу святому дякуй!

     Прийихав вин до дому, батько и мате пытают:

      — — А що, сынко! Продав борошня?.

      — Продав.

      — А за що продав?

      — За еб... лку.

      — А що, сынку, гарна еб... лка?

      — Та така солодка, що и сказать не можно.

      — Ну, сынку, женысь, и у твоей жинци буде!

      — Колы так, то й женить мене!

      — Ну, стара, — каже батько, — слава Богу! Наш Грицько жениция захотив.

     Пислалы воны сваху к богатому мужику. Прийшла сваха:

      — Помогай Бог!

      — Здорова була, бабуся! А що ты нам скажешь хорошее?

      — Та у вас товар, а у мене е купец.

     От и сосватала за Грицька дивчину Гапку. Тутычки выбралы дружку и бояр, созвалы пойизд, пойихалы до церквы и повинчалы, та и началы гулять, веселицця. От вжеж треба молодых весты спать до коморы. Дружко каже:

      — Ну, гляды-ж, Грицько! Чи знаешь де еб... лка?

     А вин:

      — Як не знать!

      — А де?

      — Та на столе.

      — Та ни, ты шукай-де волосья, там и еб... лка.

      — Добре.

     Положилы йих спаты и самы пийшлы гуляты. Довго лежав Грицько з Гапкою, и захотилось йому еб... лки. Начав вин шукать по кошелям и полкам — нигде нема, а в тий же комори стояла соха, а вверху на сохи було пидоткнуто кущем волосьев. Вин побачив тые волосья, полиз на соху, просунув руку и щупае: чи нема там еб... лки! Та вже слизты с сохи боицця. Прийшов дружку пидниматы молодых, стучить:

      — Добры день, молодый Грицько!

     А вин сыдыть на сохи и каже:

      — Здоров був!

      — А що, Грицько, найшов волосья?

      — Найшов.

      — И влиз?

      — Влиз, та оце лыхо — не злизу.

      — Валысь набик.

     Грицько зваливсь набик, ударивсь об землю и раз-бив соби голову до крови. Дружко пытае:

      — А що, звалывсь?

      — Звалывсь.

      — А що до крови?

      — Та вже ж, до крови.

      — Отчиняйте ж двери.

     Одчинилы. Грицько зараз выскочив и побиг в степь, к своим вивцям. Бижить биля попова двора, удруг наскочылы на його собаки; вин начав обороняцця, пятывся, пятывся и влиз у самую церковь, а се було у нидилю (воскресенье). Вин подивився та и каже:

      — Ишь бисови собаки, скилько нагналы сюда людей!

     И дывно йому, шо людей багацько, а уси мовчат, тилько помаленьку шепчуть та кланяюцця; мабуть воны кого просят, щоб йих до дому довив. А дали побачив вин попа в золотий свыти, шо ходить миж людей та все кланяецця: от иде вин и до Грицька. Грицько думае:

      — Шо ее таке? Несе вин якусь торбынку и на людей огонь кидае (речь идет о кадиле).

     Пип блыжче, а Грицько йому каже:

      — Помалу, батько, очи не выпечи!

     А пип усе махае, та махае. Як Грицько свисне його по голови, аж вин упав; тут люди, мабуть чоловиков пятьдесят буде, учинылысь за дурня; вин усих йих вытащив с церквы и сам пишов у степь.

      — Ну, бисови люды, кажить мини спасыби, а то б вы тутычки и заночувалы!

     А Гапка скучае соби без чоловика и плаче.

     От научилы йии, щоб вона пишла до Грицька у степь; як буде вин стояты з ватагою биля воды, то щоб вона спытала у його:

      — А що, чоловиче, чи не можно тут скупатыся?

     А вин скаже:

      — Чому ж неможно? Можно.

      — Та може тут глыбоко? Полизай сам перши у воду. От так дило и здилаицця!

     Пишла Гапка у степь, приходит, а вин стоит коло става (пруда).

      — Здоров був, пяноче!

      — Здорова була!

      — А що, чоловиче, чи можно тут скупатыся?

      — Чому ж неможно?

      — Та може глыбоко, покажи мини.

     Вин зараз скинув сорочку и штаны, влиз у воду и каже:

      — Бачишь, по колини.

     Вона и соби влизла у воду, побачила у його х... й и пытае:

      — Що се таке?

     А вин каже:

      — Се табака.

      — На що ж вона? Шо ты робышь з нею?

      — Сьцю.

      — А чим ты йии годуешь (кормишь)?

      — Та ничим.

      — Ото-то вона и худа!

     А Грицько побачив у Гапки пи... ду, да и пытае?

      — А у тебе що се таке?

      — Поцька.

      — А на що вона тоби?

      — Табаку годовать. Хай твоя табака пойисть поцьки.

      — Э, щоб вона мене укусыла! Хай йий бис!

      — Ни, не укусыть.

     Грицько узяв свою гирлыгу (овчарская палка) и зачав пробувать: чи не укусить? А потим согласився погодовать свою табаку. Надрочила вона йому и направила х... й у пи... ду, та и придерживае. Любо стало Грицьку, бросыв вин степь и прибежав до дому, и кричить:

      — Тату, мамо! Де моя жинка?

      — На що вона тоби?

      — Еб... ть хочу.

      — Зараз прийде.

     А жинка тому и рада, а сама каже:

      — Пидожды до обида, мате галушки варыла. А вин:

      — Ничего не хочу, ходим годовать табаку.

     И зачав йии еб... ть, а она зачала пирдить; трудно йии стало, скочила и охота. Вона и говорыть:

      — Я, чоловиче, вже не вздужаю.

      — Що ж робыты?

      — Та мини добри люды казалы, щоб нашего сусида вил полызав мини сраку, то може я и поправлюся. Пиды попроси вола!

     Пийшов вин до сусида:

      — Нехай ваш вил моей жиньци сраку полыже?

      — Нехай!

     Воротився до жинки, та и каже:

      — Иды! Вже пригнав вола.

     От Гапка задрала хвист, уставила сраку у викно, Грицько йии придерживае: а сусидский Ивашка (бо вона з ным наперед его зговорылась) як почав Гапку чесать через сраку, аж йии лыхорадка забира.

      — Ну що? — скаже Грицько.

      — Та мало полегчило!

     А потом и сам Грицько заболив и каже:

      — Жинка, пиды, попросы сусидова вола, шоб мини сраку полызав.

     Вина пийшла и выпросила вола:

      — Ну уставай, иды до викна!

     От вин спустыв штаны и выпятив у викно сраку, а вил як вдарить його по тий сраци, аж через голову вин перевернулся!