Жили-были Ванька и Манька, да двое детишек с ними. Хорошо жили! Дружно, весело, хотя материально туговато. Ровно настолько туговато, чтобы радоваться каждой покупке, то-ли тряпок, то-ли бытового ширпотреба. И вдруг привалило счастье! Умерла тетка и дом ее достался им в наследство. Продали недвижимость и стали гадать, во что превратить свалившиеся с неба «зеленые». После долгих разборок купили красненькое «чудо на колесах» — подержанные «Жигули». Первая личная машина в жизни! Купали ее три раза в день. Ездили даже к соседям в гости. Натешиться не могли. Любую недолгую отлучку Ваньки с «колесами» Манька воспринимала почти ревниво:

      — Что! Девок катал! Сидушки-то как просели! Убью мерзавца!

     Ванька, простецкий парень, подробно отчитывался о каждой минуте жизни с «красным конем», виновато пожимал плечами на наводящие вопросы, т. к. женка никак не могла его маршруты подвязать к светофорам, пробкам, ментам и прочей дорожной пакости. Контрольное ворчание Маньки переросло в ревнивый визг семейной пилы и «красный конь» стал походить на кандалы. У нее вечные претензии, у него вечно виноватый вид.

     Во время очередной разборки Манька решительно выпалила:

      — Девок в машине трахаешь! Да, да! Не отводи глаз! А жену родную хоть бы раз в лес свозил! Бедная тетушка... Знала б она, на что ее деньги этот изверг тратить будет...

     Манька чувственно завыла и мелкие слезинки от жалости к себе бисером посыпались из ее карих глаз.

     Предел Ванькиного терпения лопнул и он, ухватив жену за локоть, жестко уволок ее в салон машины.

      — Ты чего? Ты что надумал? Ты куда? — кудкадахкала Манька на заднем сиденье, болтыхаясь, словно кукла на поворотах и ухабах.

     Ванька, сцепив зубы, свирепо давил газ и мчался по направлению к лесу. Наконец зеленая стена деревьев впустила машину, скорость упала до минимума и легковушка припарковалась под развесистым кустом черемухи. Выключив зажигание, Ванька перелез назад и шмякнулся рядом с женой. Та растерянно водила глазами по округе, нервно кутала полные груди в тонкий ситец домашнего халата и по инерции лепетала:

      — Ты че? Одурел, да?

     Круглые коленки крепких ног ярко блестели в полумраке машины и Ванька испытал взрыв сексуального желания, как пишут в современных книжках. А по простому — ему яростно захотелось выебать супругу, да так, чтобы она молилась, просилась, плакала, стонала и не насытилась и растворилась в его желании. Он грубо дернул полу халата и пуговки веером осыпались вниз, показав свету сочные полушария налитых титек. Не дав ей возмутиться, закинул одну ногу жены на спинку сидушки, быстро и яростно всадил торчащий член во влагалище. Получилось почти профессионально, словно машина давно уже апробирована им для сексуальных утех. Манька не преминула ехидно поддеть его, но быстро сменила гнев на милость и активно подмахивала Ваньке, одновременно упрашивая его не спешить. Парадоксы ебли: Быстее!!! Быстрее!!! Еще быстрее!!! Куда ты спешишь! Сейчас кончу!!! Ну что ты, придурок, остановился!!! Я так замерзну!!! Во погнаааал!!! Не спеши...

     Ванька привычно, но очень азартно ебал жену и потерял контроль за окружающим миром. Под ним мерно колыхались полные груди Маньки с яркими вишнями сосков и он переменно посасывал то левый, то правый. От накопившейся злости стояк получился первоклассный и надолго. Чувствовал, что заебет Маньку до потери памяти...

     Резкий грохот кулака по крыше машины почти парализовал супругов и, три улыбающиеся физиономии в открывшейся дверке были восприняты ими, как визит инопланетян. Почти покорно Ванька при помощи «пришельцев» переместился с уютной

     жены на колючую еловую подстилку, а его место занял небритый амбал в клетчатой рубашке. Манька сомнамбулически приняла в себя торчащий член «пришельца» и даже рефлекторно пропела мелодию его фрикциям.

      — Как хорошо, — привычно прошептала она и открыв глаза встретила изумленно-свирепый взгляд мужа.

      — Пустите! Что вы делаете! Ахххх! Вы не смеете! Охххх! Ууууххх!

      — Мужики!, — отчаянно заорал Ванька, — это моя жена! Не надо!

     Троица дружно рассмеялась:

      — Своих жен дома ебут, а чужих в лес возят, — поучительно разъяснили они Ваньке и продолжали с интересом наблюдать за картинкой в салоне.

     Амбал с русским именем Мишка, видать очень стосковался по Маньке и трахал ее так интенсивно, что «Жигуленок» прыгал, как живой. Близилась кульминация. Манька с протестующего тона непроизвольно перешла на восторженный, что очень не нравилось Ваньке. Наконец в салоне прозвучал межпланетный клич освобожденного единения полов, «пришелец» Мишка выплеснулся в Маньку набором своих хроносом и задом устало вывалился из машины. Заправив мокрый, с жемчужной каплей спермы член в штаны он по свойски подмигнул одуревшему Ваньке и крепко пожал его руку:

      — Мы теперь молочные братья! Одну титьку сосали!

     Второй «пришелец» уже расстегнул ремень и путаясь от нетерпения в штанинах залезал в машину. Манька, после небывалого оргазма, нежилась в потоке расслабленного спокойствия, но желание ее не проходило.

     Ванька очнулся от гипнотического оцепенения и его голубые глаза почернели от осмысления происходящего. Его жену оттрахали на его глазах и собираются ебать еще! И жене это понравилось!

     Ванькин взгляд испугал «молочного брата» и амбал залепетал, глядя на него сверху вниз:

      — Ты чё? Мы без зла... Убери глаза... Не смотри так! Ёй! Больноооо!

     Ванька ненавидяще впечатал лоб в переносицу «брата» и почувствовал теплые струи его крови на своем лице. Растопыренные пальцы освободившейся руки резко провалились в глазницы третьего «пришельца» и лес огласила сирена нечеловеческой боли.

     В два прыжка стальные пальцы Ваньки, слесаря пятого разряда, сомкнулись на мошенке ёбаря-очередника и первая сирена в режиме дисканта боли дополнилась родственным дуэтом хрипящего баритона, искаженного коробкой легковушки.

     Маньке ебаться больше не хотелось. Таким своего мужа она никогда не видела!

      — Ванечка! Спаси родной! Меня хотят изнасиловать. Ванюнечка! Не подходи ко мне!!!

     Маньку спас «молочный брат» мужа, попытавшийся восстановить статус-кво. Придерживая рукой фонтанирующий кровью нос, он второй клещами зажал щиколотку Ваньки и потянул его из машины. Больно ударившись лбом о порог машины, Ванька на одной энергии злости развернул туловище и послал каблук свободной ноги в переносицу «молочника». Лес огласило дружное в боли трио ебулянтов.

     Ванька стоял на ногах, а возле него корчились его сексуальные оппоненты. И никакого сопротивления. Только страх в глазах.

     Минутку поразмыслив, Ванька нарвал из-под черемухи охапку ядренной лесной крапивы и запихал ее в штаны «молочного брата».

      — На дорогу. Чтобы веселее было.

     И руки привязал к спине. Крест на крест. Дабы штаны не снял. И другим «пришельцам» тоже. И пиков дал под зад. Чтобы веселее было.

     Долго смотрел на Маньку. Вздохнул тяжело и сняв свои спортивки, протянул ей.

      — Ванюшка! Да я так доеду! Мне привычно!

      — Одевай курва. Или пешком попилишь.

     Манька картинно-возмущенно занесла себя в спортивки мужа и привычно капризно поджав губки уселась на переднее сиденье.

     Ванька безчувственными от крапивных уколов руками притащил очередную охапку крапивы и оттянув резинку просунул ее между ног жены.

     Лес огласился тонким женским дискантом.

      — Это тебе для профилактики от беременности и чужих мужиков.

     Больше Манька никогда не ревновала Ваньку к машине. И обращалась с ним вежливо. По имени-отчеству. И на Вы.