Мне девятнадцать лет. Лысый. Высокий — под метр девяносто см, широкоплечий и худощавый — под 80 кг. Подтягиваюсь 30 раз легко. На брусьях отжимаюсь 45, в упоре лежа 70 за минуту. От груди жму 135 кг. Ну, и конечно мой член 19, 5 см, в эрегированном состоянии. Не хило, да? Девушки, когда видят мой пенис, в трусы писают. Даю пососать, так они облизывают с таким удовольствием, словно мороженку лижут, а когда им вставляю, предварительно согнув раком, орут благим матом. Рот им приходится их же трусами затыкать. Чтобы не верещали. Не вру. Недавно в казарму одну шмару притащили, хором ее отодрали, так я ей хуй в пизду сую, а там как в колодце. Разработали так, что ощущение, будто ведро ебу. Повернул ее на живот и вставил ей в очко. Орала так, что стены тряслись, пока ей Толян рот своим хуем не заткнул. Вот так мы вдвоем ее и оприходовали. Он в рот, а я в жопу.

     Нет, не вру. Зачем мне это? Хочешь, покажу пенис? Гантель на член клал, на основание, в два килограмма весом, держит. А ты свой член не мерил ни разу? Бицепс, грудь, шею, бедро не мерил? Не пизди! Я свой член даже фоткнул и выложил в инет. Видел бы ты комменты... Чиксы в восторге. А, еще фоткаю телок, когда они у меня отсасывают. Если честно коллекция небольшая, но интересная. Показать?

     Меня зовут Май Северный. Май Олегович Северный. Как тебе Май Олегович? Фуууу. Вот и я о том же...

     Маме понравилось это имя, а папа всегда, как мама.

     — Май Северный! Как звучит! — восхищенно говорит мама.

     Со временем, когда стану знаменитым писателем, то тогда, оценю свое имя по достоинству, а пока...

     Понятно желание мам и пап, назвать свое чадо неповторимым и уникальным именем, но все же нужно думать и о том, как их ребенок будет себя чувствовать в окружении сверстников, у большинства которых вполне обычные имена Андрей, Алексей, Настя, Мария, и другие привычные слуху звукосочетания. Многие родители забывают о том, что, давая такое необычное имя, они обрекают своего ребенка на постоянные насмешки и поддевки со стороны окружающих. Сколько негативных переживаний ждет ребенка с экзотическим именем, особенно в подростковом возрасте.

     В параллельном со мной классе училась Стояна Ракова. Улыбаешься? Считаешь, что мне еще повезло? Не уверен.

     Майка, Мамай, Маяк, Апрель и Июнь. Так называли меня окружающие. Никто не называл меня Май. Истерики, слезы, разбитые губы и носы. Издевки прекратились только тогда, когда я серьезно занялся хоккеем. С тех пор я... Нет, не Май, я Север.

     А представь, каково мне, было, знакомится с девчонками.

     — Как тебя зовут?

     — Май.

     — Как?

     — Май.

     — Как ты сказал?

     — Май.

     — Извини, не поняла. Как?

     — Север. Все зовут меня Север...

     Что-то я разговорился. Похоже, уже опьянел. До армии вообще не бухал и не курил. А тут ядрена самогоновка. Кто говорит, что бабка, у которой мы ее покупаем, добавляет в огненную воду дихлофос, кто говорит, что известь негашеную, чтобы горло жгло, а кто говорит, что настаивает она бражку на курином помете. Так или иначе, но напиток у бабули получается ядреный и убойный.

     — В окне авотбуса поплыл

     Ебаный военкомат

     А, телки тупо сбились в кучу

     Машут, что — то

     Кричат

     Ну, все ты в армии

     Оу-о теперь ты в армии,

     На хуй...

     Кругом затылки мудаков

     Тебе подобных блестят

     И мысль одна на всех

     Снует по ним вперед и назад

     Пиздец, я в армии,

     Оу — о пиздец я в армии, — это поет Колян.

     Ты не слышал эту песню? Песня Status Quo, «You in the Army now», переделанная. Как не слышал?, ею забит Интернет. Если не слышал, то не слушай, один мат перемат.

     Мне нравится другой вариант:

     Тебе статья грозила много лет,

     Но вот пришла повестка

     И одел, ты берет,

     Теперь ты в армии

     О-у-о в Российской армии

     Свой дробовик сменил ты на автомат,

     В твой лексикон вошел армейский мат,

     Теперь ты в армии

     Оу-о в Российской армии

     Твоя девчонка вышла замуж давно,

     Но ты солдат тебе ведь все равно

     Ты служишь в армии

     Оу — о Российской армии...

     Колян знает не меньше пяти вариантов переделанной «You in the Army now». Он вообще знает сотни песен. Колька наш каптерщик. В последнее время мы у него часто после отбоя зависаем. Жарим картошку с тушенкой. Запиваем ее самогоном из близлежащей деревни и поем песни под гитару.

     Да. Мы служим в армии. Нет. Не в десанте. В десант меня не взяли, нашли плоскостопие. В ВВС — военно-воздушных силах.

     Я ефрейтор Северный. Говорят, лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора. Сопля на пагонах приносит больше вреда, чем пользы, но хуй с ней. Привык уже.

     Да, пьем. Как такое возможно? Не поверишь. Возможно. Еще как возможно. Мы деды. Нет, у нас нет внуков. У нас нет даже детей. Проходя срочную службу, дедом становишься в девятнадцать лет, без детей и внуков.

     Западло в ВВС? Мне недавно так краповый берет сказал. А я его на хуй послал. Встретили их в городе, в увольнении. Цветная сука. Сломал мне ребро, а оно проткнуло легкое. Если бы не начал задыхаться, сделал бы его... В ухо его уеб. Хорошо уебал, крюком с левой, но пропустил в печень и следом по ребрам. Он поймал зайчиков, его бы суку добить правой, да у меня уже кровь изо рта пошла, пеной, дышать нечем, кашель... Да, чего вспоминать, до сих пор кашель ебет.

     — Спит ТЗ, спит ОПА

     Спит с водой машина

     Тихо спит до утра

     Бочка с керосином,

     Лишь луна над землей

     Этой ночью внемлет,

     На посту часовой,

     Тоже тихо дремлет...

     Это Колян про нас поет. ТЗ — это топливо-заправщик. Вся моя служба прошла на нем. У меня ЗИЛ сто тридцать первый. Собирал его из ничего. Собирал по винтику. Собирал два месяца. Перебрал весь движок. Но, зато сейчас... Не машина, огонь. Это тебе не сраный Гелик. На спор, спустил у ЗИЛа колеса, вполовину и проехал по свежей пашне... Легко. Даже не буксанул ни разу.

     — Вот пройдет годочек,

     Мы с тобой вернемся,

     Но, никто не встретит

     На пироне нас,

     Только ветер тронет

     Синие погоны,

     Лишь старушка мать

     Сына будет ждать

     Меня...

     Ты идешь по парку

     С малышом игривым

     Ты идешь на встречу,

     Не хочешь меня знать

     Помнишь, называла

     Ты меня любимым?

     А, сейчас не хочешь

     Даже вспоминать

     Меня...

     Отчего такие песни? Не знаю. У моих сослуживцев есть девушки, и на сколько мне известно, они их ждут. У Генки их вообще с десяток. С его слов он переебал не только свой подъезд, свой дом, но и весь свой район. Все время кормит нас баснями. Где, как, в каких позах... Генка — это вон тот худенький, маленький и в очках с толстыми линзами. У него погоняло Снайпер. Вон он дрыхнет под топчаном. Вырубило парня. Думаешь, врет? Мы тоже так думаем. Он настоящей пизды не только не нюхал, но и не видел, скорее всего. Да, хрен с ним. Может и не врет...

     Меня ждать некому. Нет. Никто не бросал. У меня была девушка. Но, как говорят — это было давно и все не правда. Дружил в школе с девушкой, а потом она переехала с родителями в другой город. Мы переписывались, перезванивались, пока не увидел у нее на страничке в соц. сетях, фотку, где она со своим новым парнем. Он курсант, а она ездила к нему на присягу. Мне даже не сказала...

     Сказать, что переживал — это ничего не сказать. Ночами не спал, думал почему? Любил и ненавидел одновременно. Нервный стал. Тогда и получил свою первую судимость. Подрался с парнями из другого района. Шел после тренировки, а эти доебались. Проломил одному голову. Не сильно, но крови было много.

     Два месяца провел в СИЗО. Паренек оказался из мажоров. Дали условно. Не посадили на реальный срок чудом. Помог мой тренер по хоккею. Вытащил. Тренер сказал: «Время лечит» Он был прав. Со временем остыл. Да, мы с той девушкой даже не спали вместе. Обнимашки, да поцелуйчики. Платоническая была любовь.

     Лишился ...

 девственности я позже. Переспал со своей учительницей. Классной руководительницей. Как, так, получилось? Сейчас выпью и расскажу.

     Наша первая классная руководительница, Марья Ивановна, или просто наша Маша, учительница русского и литературы, умерла за полтора месяца до ЕГЭ. Умерла в школе, на пед совете. Довели. Работа учителя по данным ВОЗ является самой опасной работой в мире. Ты, наверное, думал спецназ или шахтеры? Я тоже, так думал, но ни хуя.

     Мы горевали, но жизнь продолжалась. До ЕГЭ рукой подать и нам дали классную руководительницу из параллельного класса, Александру Ивановну. Мы ее прозвали Шурочкой. Она была совсем молодая. Только после универа. Двадцать лет с небольшим.

     Худенькая, среднего роста, со светлыми волосами, собранными в хвост. Одета всегда скромно. Юбки ниже колен, блузки, застегнутые на все пуговицы. Александра Ивановна была ничем не примечательной, но мне понравилась сразу. Озорные глаза, ямка на щеке — она само очарование. А какие у нее лодыжки — узкие, аккуратные...

     — Северный, ты и правда такой тупой или притворяешься? — кричала выведенная из себя Александра Ивановна. — Что ты молчишь? Что улыбаешься? Видел бы ты себя со стороны. Здоровенный лоб, а выглядишь, как дурачок. Перестань улыбаться, как дебил.

     Она меня кастерила по всякому, а мне было приятно.

     Не люблю литературу. За всю жизнь прочитал только «Маугли». Комиксы. А русский язык, так вообще не мое. Мне хотелось блеснуть знаниями, но наверстать упущенное, не представлялось возможным. Стыдобища конечно, но что поделать?

     — Ты не в один университет не поступишь. Да ты и в техникум не поступишь, — кричала учительница. — С твоими знаниями никуда...

     Александра Ивановна сердилась, а я был рад, что она опять обратила на меня внимание и потом какая она была очаровательная, когда сердилась.

     Недалеко от моего дома находился тепличный комплекс, так я там договорился со старикашкой сторожем и каждый день покупал у него дешевые цветы, а потом приходил раньше всех в класс и клал букет на стол Шурочке. Она входила в класс, брала букет в руки, нюхала цветы и улыбалась. Нежно так улыбалась. У меня сразу в груди теплело, от ее улыбки. Ты думаешь я дурак? Может быть... Не спорю. Славка, одноклассник тоже так сказал.

     — Классная, — говорит. — Телка. Таких ебать надо и в хвост и гриву, а ты долбоеб цветы таскаешь.

     После этих слов переебал Славику разок под дых и по голове потрепал. Сказал, что еще раз услышу, по стенке размажу.

     Экзамены прошли, и уехал в деревню к деду с бабушкой. Надо было помочь старикам по хозяйству. Поступать никуда не стал, с моими баллами это бессмысленно. Решил, что схожу в армию, а там видно будет.

     Александра Ивановна снилась мне каждую ночь. Мы сидели с ней на лавочке, я надевал на нее свою куртку, нежно обнимал и мы любовались звездами. Любовались молча, но мне не нужно было слов.

     Не думал, что скоро ее увижу. Но случилось чудо.

     Шурочка с мужем купили в деревне дом, под дачу.

     У моего деда есть мотоцикл, «Урал». Мотоцикл с люлькой. Был с люлькой. Я ее, конечно, отцепил и гонял по деревне. Гонял без каски и без прав. Езда на «Урале» без люльки — это прикольно. Вот, так и встретил свою учительницу. Ехал на речку, она шла. Остановился. Предложил подвезти. Александра Ивановна согласилась.

     Вы не представляете, как я был рад в тот момент. Мое сердце трепыхалось, как у цыпленка.

     Мы разделись и поспешили в воду. Раздетую учительницу видел впервые. Конечно не совсем раздетую. В купальнике. Но, воспаленное воображение дорисовало картину обнажения. Длинные ноги. Округлые широкие бедра. Узкая талия, аккуратная грудь. Честно, был сражен наповал. Больших усилий стоило мне придти в чувство.

     Мы купались, веселились, плескались, и вдруг Шурочка ушла под воду, а, вынырнув, крикнула:

     — Тону! Спасите!

     Поднырнув, обнял и вытолкал молодую женщину на мель. На минуту мы оказались рядом. Чувствовал ее молодое тело. Наши взгляды встретились.

     — Отпусти меня, — неожиданно сказала Александра Ивановна. — На нас смотрят.

     Только тогда я понял, что ее крик о помощи приковал к нам десятки заинтересованных взглядов. Мы пошли на берег.

     — Спасибо! — с чувством сказала Александра Ивановна. — Ты спас меня.

     Я лишь пожал плечами:

     — Не за что.

     — За цветы тоже спасибо. Было очень приятно.

     — За какие цветы? — спросил я, не понимая, о чем она говорит.

     — Те, которые ты мне приносил в школу.

     Я изумленно посмотрел на молодую женщину.

     — Мне Иванова сказала. Она все про всех докладывала.

     — Это я...

     — Не оправдывайся. Не надо. Я, пойду, выжму купальник. Можно возьму твою футболку? — спросила Шурочка.

     — Да, конечно.

     Девушка ушла, а потом вернулась в моей футболке. Сквозь ткань были отчетливо видны ее торчащие соски.

     — Я без трусиков, решила их снять, вместе с бюстиком. Ты не против? — сообщила мне на ухо учительница.

     Я не против? Офигеть. Конечно...

     Мой член мгновенно встал. Нет. Я ничего не видел, но одно, то, что девушка без трусов, в людном месте, на расстоянии вытянутой руки, прилично заводило. Я густо покраснел. Мне казалось, что женщина видит мое возбуждение, и стыдился этого.

     Молодая женщина о чем-то говорила, но я не мог сосредоточиться. Отвечал невпопад.

     — Встретимся вечером? — предложила Шурочка. — Часиков в десять.

     Я сразу согласился.

     Когда подвез ее к дому, то встретился взглядом с ее мужем. Он ждал жену на лавочке у дома. Мужчина пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мне было его жаль. Мне казалось, что он потерял жену.

     Пол десятого пришла СМС от учительницы. Встречу, она назначила в саду на краю деревни. Что бы не привлекать внимание я пошел пешком. В назначенное время встретились. Обнялись. Я был на седьмом небе от счастья. Мне казалось, я чувствую, как бьется ее сердце. От поцелуя закружилась голова. Я ведь был не только девственник, но и не целовался толком ни с кем. Ее губы были нежны, а язык творил чудеса. Александра Ивановна взяла инициативу в свои руки, она начала раздевать меня, а, раздев, разделась сама.

     Вот только сейчас, впервые увидел любимую учительницу обнаженной. Грудь не больше теннисных мячиков с торчащими сосками. Аккуратно побритый лобок. Я не мог оторвать от женщины взгляд.

     Не поверите, мой член, который становился каменным только об одной мысли о телках, висел понурившись.

     — Ты не хочешь меня? — спросила Шурочка, беря пенис в руку.

     Мне было ужасно стыдно. Я опять покраснел. Если в обед, на речке, мне было стыдно, оттого что у меня стоял, то сейчас мне было стыдно, что не стоит.

     — Я... У меня... Ты понимаешь... — я начал заикаться.

     — Не волнуйся. Он просто испугался, — сказала Шурочка и опустилась на колени. — Ну, малыш, чего мы боимся?

     Она разговаривала с пенисом.

     — Ну, маленький, не бойся. Я тебя не обижу.

     Шурочка отодвинула крайнюю плоть и лизнула головку моего члена языком. Меня словно током ударило. Девушка сложила губы трубочкой и подула на половой орган, а потом взяла член в рот и сделала глотательное движение. Ее нос уперся в мой живот. Она начала сосать, а мне было ужасно стыдно. Почему? Хуй его знает. От ласк член ожил. Налился кровью, и через минуту ударил пряной струей в небо моей любовницы. Честно? Не ожидал. Все случилось слишком внезапно. Защекотало в яйцах, а потом раз... Девушка дернулась, но член изо рта не выпустила, выпила все до капли.

     — Извини, — сказал я.

     — Ничего сейчас отдохнешь и мы с тобой трахнемся по взрослому.

     Она легла на спину и увлекла меня за собой.

     — Поцелуй меня, — попросила Шурочка.

     Я начал с шеи, кожа у женщины была нежнее шелка. Потом перешел на грудь. До этого момента я и руками к женской груди не прикасался, а это губами. Я не верил своему счастью.... 

      Я водил по торчащим соскам языком, брал их нежно в рот, сосал. Наигравшись с грудью, перешел на живот, а потом в нерешительности остановился. Шурочка раздвинула ноги.

     — Давай, — сказала девушка и притянула мою голову к своей промежности. — Полижи меня там. Не бойся.

     Я с опаской посмотрел Шурочке между ног. Мне и это казалось постыдным.

     Я видел женскую письку в порнороликах, но в живую все было по другому. Малые половые губы были больше — больших. Они торчали лопушками. А вот клитор, который во всех порно рассказах называют горошиной, я не увидел вообще. Зато увидел дырочку вагины, до чего же она была мала. Как туда влезает член не понятно, а роды?

     Долго рассматривать женские прелести посчитал не культурным и принялся за работу. Приятную, но незнакомую. Кунилингер или как там называется лижущий женские письки дядька, из меня, наверное, никакой. Не имея не малейшего представления, как делать куни, я просто лизал там все языком, выставив его, как лопату. Ну, знаешь, как собаки воду пьют. Да и слюни у меня текли, как у собаки. Я даже попробовал языком проникнуть внутрь, но естественно у меня ничего не вышло. Коротковат язычок. Поискал языком клитор и не нашел.

     Шурочка начала стонать. Не знаю, реально ей понравилось или она меня, таким образом, решила приободрить? Так или иначе, но член, на мое счастье не заставил себя долго ждать и опять принял боевую стойку.

     Трахались мы в миссионерской позе. Трахались без презервативов. Член ходил легко. Еще бы, я там минуту назад все капитально смазал своим языком. Шурочка помогала мне, подаваясь бедрами на встречу моим движениям. Я блаженствовал. Прижался к женщине как можно теснее, чувствовал, как дрожит ее тело, но кончил опять довольно быстро. Кончил в вагину. Мне показалось это естественным. В сраных роликах по полчаса телок ебут, а в жизни это оказывается 3—5 минут.

     А потом мы лежали голые и счастливые.

     — Мне повестка пришла. Дождешься меня из армии? — наивно спросил я — Отслужу и заживем вместе.

     — Ты, что? Глупенький. Я замужем.

     — Ну, так ты разведись и мы поженимся.

     — Зачем? — спросила она.

     — Как зачем? После сегодняшнего, ты же не вернешься к мужу?

     — Конечно, вернусь. А что было сегодня?

     — Как, что было. А как же мы? Как я? Я думал... — я опять начал заикаться.

     — Какой ты еще маленький. Ты не думай. А мужа я люблю, — ласково проговорила она. — И разводится, не собираюсь. Один раз трахнулся и сразу женится. Ты уникальный, тебя впору в красную книгу занести, — Шурочка засмеялась.

     Я ударил ее и ушел. Если честно, то шел домой и плакал. Ревел, как корова навзрыд. Да, знаю я. Мужчины не плачут. Ну, а я плакал и не спрашивай почему. Второй раз в жизни я любил и ненавидел одновременно. Ты думаешь, какие мои годы? Еще встречу? Вот честно, веришь или нет, на хуй мне больше никого не надо.

     Потом у меня были девушки, но исключительно для ебли. Три до армии и уже семь, нет восемь, за время срочной службы.

     — Ой-ой хочется домой,

     Дома вкусная еда и горячая вода,

     Ой-ой хочется домой, — Колян любит петь заунывные песни.

     Сейчас выпью, заберу у него гитару и сам спою. Вот, слушай:

     — Будет еще небо голубое,

     Будут еще в парке карусели

     Это ничего, что мы с тобою —

     Друг мой милый

     До сих пор женится, не успели

     Мы возьмем граненые стаканы

     И наполним их... Виски? Джином? Текилой?

     Нет!

     Мы наполним их столичной водкой

     И пойдем гулять по ресторану

     Друг мой милый

     Только не блатною уж походкой

     Ресторан, оркестр, официантки

     Все это для нас

     Мы это знаем

     И целуют нас с тобой гражданки

     Друг мой пьяный

     С густо наведенными глазами

     Ты возьми себе

     Вон ту девчонку,

     Что такой походочкою ходит

     Ну, а я возьму себе

     Вон ту

     В сторонке

     Ту, что карих глаз с меня не сводит.

     Утром

     Надо ласково проститься

     Со своей намазанной красоткой

     Так зачем же нам с тобой женится

     Друг мой милый?

     Если женщина...

     Если женщина дешевле водки...

Майка, Мамай, Маяк, Апрель и Июнь. Так называли меня окружающие. Никто не называл меня Май. Истерики, слезы, разбитые губы и носы. Издевки прекратились только тогда, когда я серьезно занялся хоккеем. С тех пор я... Нет, не Май, я Север. p