Совместный проект с MaryJane.

     Психология — странная наука. Я пошла учиться на психолога в наш местный филиал ВУЗа для развития собственных познаний и чтобы вырваться в мир. Не секрет что психологи зарабатывают много, почти ничего не делая. Учиться долго — работать легко. Главное правило: перескажи историю пациента ему другими словами и он сам все поймет. Но на деле все оказалось иначе, много уроков и большинство совершенно непонятные. Вопрос «Зачем» витал в воздухе целый год, пока я училась, а потом были распределения на подкурсы. Специализация на сексуальную основу и сексуальную психологию. Выбор, конечно же, не мой, ну что хорошего быть сексологом? Но все преподаватели в один голос — такая девушка обязана этим заниматься, к вам толпами пойдут, зная, что у вас с этим все нормально. А ведь было вовсе не нормально.

     Я, конечно, девочка не простая, моя мама с самого детства не считала нужным скрывать от меня свою сексуальную жизнь. Но это, по-моему, только мне навредило. Что хорошего в том, что юная девушка находит у мамы целые залежи вибраторов? Да ничего, а еще потом выслушивает целые проповеди на тему «вырастешь — поймешь маму». Практически каждую ночь постель родителей скрипела, протяжные стоны матери звучали до часа ночи...

     Жуть и тяжелое детство. Как я в таких условиях могла научиться правильно общаться с мальчиками? Ну, детство было не таким уж тяжелым, это я загнула, мама была хорошей женщиной. Она научила меня краситься и одеваться, прививала мне культуру питания, чтобы я не была похожа на бегемота. Она же говорила, что не стоит выпендриваться перед парнями и пытаться обратить на себя внимание, нужно искать того единственного. Глупости все это — вот найдешь ты его, а он на тебя ноль внимания. Впрочем, внимания я никогда не искала, но обильно его получала. Так уж вышло, что я пошла не в мать с ее стройностью и поджарым телом. Я была в отца или кто там был в нашем роду. Грудь у меня была полного третьего размера, Попка была кругленькой, бедра нормально-широкие, не толстожопая я, в общем. Длинные волосы — это мой фетиш, обожаю свои волосы до попки и люблю различные плетения и косы, что в сочетании с моими рыжим цветом смотрится, как сгустки огня на голове. Ручки же у меня тонкие, ножки крепкие, сказывается раннее ношение каблуков и любовь к легкой атлетике. А вот пресловутого принца — нету.

     Многие парни нашей школы цеплялись ко мне. Были и подарки и признания, уговоры и мольбы, пару раз были угрозы, но я хранила себя и презирала местных шлюх, что ложились под половину школы. Не из таких я, — я другая и красивая. Может конечно, немного и наивная, может, немного высокомерна, но я всегда считала себя выше всего этого стада.

     В институте было все, так же как и в школе, только масштабы другие. Здесь все называлось по-другому, не меняя, тем не менее, смысла. Звали в кровать — так потом же поженимся, а не на ночь. Другие просто звали на вечеринки в надежде опоить меня, но я не пью и горжусь этим. Все кого я динамила, потом говорили, что я фригидна и никогда просто не кончала по настоящему, вот и выросла как кактус колючая. В этом была толика правды, я трогала себя там, это правда, но никогда не испытывала такого оргазма о которых все говорят. Мастурбация и собственное удовлетворение — это снятие возбуждения, небольшая разрядка, способ отвлечься и отдохнуть. Где те самые оргазмы, от которых аж ссутся под себя? Нету. Кончила, вытерла руку, и пошла заниматься обычными делами, забывая о мастурбации на три — четыре дня. А тут: «Иди в сексологию», ну не бред ли? Я много могу рассказать о сексе как о постороннем предмете, что говорят девочки, когда рядом нет мальчиков, но ни одна не говорит о фантастическом удовольствии. Говорят о других удовольствиях: о кино, кафе, ресторанах, о романтических встречах при луне, но только не о сексе. Словно они это делают не ради оргазма, а ради еды в ресторане. Теперь я такие разговоры запоминаю, мне же доклады и рефераты писать.

     Если кто подумал, что я в свои почти девятнадцать не имею парня — вы ошибаетесь. У меня есть друг в статусе парня, просто мне и ему так удобно. Мы ходим вместе, часто общаемся отдельно от остальных, он провожает меня домой, но у дверей я его останавливаю и прощаюсь. Мы конечно сосемся периодически, но большего я ему не позволяю. И мама меня журит периодически, уже забыла о своих наставлениях, о сохранении, говорит, что пора раскрыться. Черти что, и сбоку бантик. Я не отрицаю что со мной что-то не так, но идти к психологу... сама выучусь и запишусь к себе на прием.

     Учиться мне спокойно не давали, наш филиал был не большим и почти все преподаватели это бывшие аспиранты, все как на подбор молодые и самоуверенные. Вот один из таких и заинтересовался моей работой «Вагинального оргазма не существует». Сколько между нами было споров, а я продолжала гнуть свое и прилагала статистику из всемирной паутины, приводила в пример работы более значимых ученых и их работы. Я упирала на мужское общество и возню вокруг пениса, как неизменного атрибута мужской власти и желания мужчин. «Вы просто хотите, чтобы женщина нуждалась в вашей письке, мол, иначе она неполноценна и может рассчитывать на мелкий клиторальный оргазм. Вы гоните женщин, что с дури признались в неспособности кончить от вашего члена на приемы к сексологам и психотерапевтам, которые говорят, что она неполноценна. Вы калечите неразумных женщин. Но вы забываете про историю «Амор Венерис», где именно клитор был органом любви» — говорила я ему на общее осуждение и размышление. В итоге, он удостоил меня приватной беседы.

     — Мариночка, ничего если я вас так буду называть?
— Да хоть Дусей, мне то что.
— Ну, зачем вы так? Я же не просто так вас позвал, вы просто пошли по ложному пути. Вы не разбираетесь в материалах и пытаетесь построить свою собственную линию поведения и псевдонауку.
— Я не беру факты из воздуха. А вот вы берете только показания сомнительных женщин, которые между прочим или зарабатывают этой ложью, либо устроили себе жизнь благодаря ей.
— И опять вы не правы. Ну, я не об этом. Я сейчас задам вам вопрос исключительно как доктор, а не как мужчина. Вы сами-то пробовали секс с парнями? Вы хоть отчасти представляете, о чем говорите?
— Я могла бы вам ответить как пациентка, но к несчастью для вас, я свои права знаю.
— Значит, нет. Я помогу вам, я выпишу вам учебную командировку в наш центр, там вы пообщаетесь с другими людьми, где, несомненно, будут и женщины, которым вы своими речами мозги не промоете. Как вы на это смотрите?
— Не откажусь, если вы на это надеялись. А центр это наш головной ВУЗ?
— Не главное здание, если вы об этом. Но думаю вам это путешествие понравиться, и вы прекратите вносить смуту и неуверенность в работу будущих специалистов.

     Наверное, это путешествие и начинает мою историю. Студентка едет на поезде в райцентр для прохождения обучения с более квалифицированными сотрудниками. Родители счастливы: «Ты вытянула счастливый билет!» — говорит папа, «Найди себе принца в городе!» — говорит мама. Все бы ничего, но вот меня забыли спросить: надо ли оно, мне. Однако делать нечего, я села в поезд, пересчитала деньги на дорогу, переоделась в короткие шортики и майку, улеглась на свою полку в надежде, что попутчики будут без детей и алкоголя.

     Надежды мои не оправдались, ко мне в соседи сел дембель... Вот точно не повезло. Молодой парень с небольшим загаром весь в своих белых веревках и наградах, он сразу представился как Антон, но я не поддержала беседы. Он махнул на меня рукой и смотрел в окно. Я даже задремать успела, как вдруг услышала характерный звон. Все верно, он наливал себе водку, не будет мне спокойной ночи... и как в воду глядела. Первую бутылку он выпил молча, просто сидел и смотрел в окно, я уже понадеялась, что он так и уснет, но он вышел покурить, а вернулся с новой бутылкой. Я изображала спящую как могла, но в какой-то момент Антон бесцеремонно толкнул меня в попу.

     — Выпей со мной. — строго сказал он. Я притворялась...

 и надеялась, что он отстанет, но не тут то было. Вновь толчок и я уже с бешеными глазами посмотрела на него. — Выпей!
— Я не пью и с чужими не общаюсь. — сказал я и повернулась обратно.
— Это ты правильно, чужие могут обидеть, но солдат девчонку не обидит, выпей, не много прошу, просто поболтаем и спать через часик. — я села и посмотрела на него. Не грозный, скорее усталый и какой-то несчастный.
— Только один час и все. У меня завтра с утра дела, надо выспасться.

     Мы общались практически час, за это время он излил мне душу о своей девушке, которая бросила его пока он служил, про старшину изверга, про странных слонов в армии. Он много чего говорил, и все время подливал мне в стакан, в итоге я, как и всегда боялась — опьянела.

     Когда он попросил сесть с ним рядом, я даже не задумывалась о его намерениях, мы уже хорошо общались. И вот, он снова начал давить на мою психику рассказами о своей бывшей. Я его начала успокаивать с трудом удерживая свое сознание на плаву. Дальнейшее, слава богу, я не запомнила. Проблеск в моей памяти случился, когда я стояла и качалась в такт поезду, в туалете. Я смотрела расплывчатым сознанием на свое мокрое от воды лицо и заметила явные следы спермы на своей майке и лице. В тот момент это меня не беспокоило, я получше умылась и, шатаясь, пошла в свое купе. Антон уже храпел как старый трактор, и я с удовольствием упала на свою полку.

     Проснулась я утром от криков проводника о стоянке и готовности пассажиров на выход. Тяжелая голова не болела, но ощущение было такое словно у меня там не мозги, а каша. Нахлынувшие воспоминания вызвали у меня тошноту, я выскочила из купе и на всем ходу чуть не сбила проводника, отпихивая его от туалета. «Туалет закрывается до конца стоянки» строго сказал он сквозь дверь, я же блевала в стальной блеск общественного туалета. Когда все нечистоты унеслись вдаль, я заметила свою испачканную майку и меня вновь начало рвать.

     Как и следовало ожидать, Антон смылся, когда я вышла в туалет. Я с брезгливостью стянула майку и сменила ее на футболку, потом опасаясь худшего, засунула руку в шортики и под трусики. Внешний осмотр меня удовлетворил, я все еще девственница. Но как он смог развести меня на минет? Я его в жизни не делала, а может он просто кончил на меня, пока я была в отключке? Перестав думать об этом, я стала потихоньку собирать мусор со стола, этот солдатик даже не удосужился убрать за собой, и тут заметила свой телефон. Я побоялась, что он заляпан водкой или уже сгорел от влаги, но нет, все было нормально, кроме одного. На экране, что жалобно просил зарядить его, был открыт странный кадр и вопрос: «Воспроизвести запись?». Сердце упало в пятки, но я с дрожью в руках нажала «Да».

     Запись нервная и отрывистая начиналась со смеха и моего комментария «Положи, это мой...», Господи, какая же я пьяная... Затем камера уже показала меня сидящей на полке напротив. «Покажи еще раз, пжалуста», камера крепко качнулась и раздалась громкая отрыжка. Я на видео рассмеялась, словно это было выступление юмориста, и тут камера показала, как я просто задираю майку и приспускаю свой лифчик, демонстрируя свою немалую грудь. «Раскачай ее крошка», я начинаю ее раскачивать и под одобрительные речи смеяться и говорить, что я ученая и сексолог, я, мол, знаю, чего хочет Антон, и не буду ему потакать как носителю члена.
Впрочем, несмотря на мою браваду, солдатик нашел, чем меня зацепить. Полушутя-полусерьезно он бросил мне — дескать, если я вся такая за эмансипацию и равноправие, то несправедливо, что на мне есть лифчик, а на нем — нет. Иначе, мол, какой между нами может быть разговор, если различия между нами столь глубоки... Это был бред, чистый и сущий бред, но я на него купилась! С ужасом я смотрела, как стягиваю майку, расстегиваю лифчик, прячу его в свою сумочку и одеваю обратно майку. Какой стыд! Мои соски торчали из под тонкой ткани, явно набухая от возбуждения! Проклятье, было бы еще от чего возбуждаться!

     Мне сейчас было донельзя как стыдно и противно, что это со мной вообще? Как я могла? К несчастью ролик на этом не заканчивался. Поматерившись Антон положил мобильник на стол, и камера теперь снимала все происходящее в купе. «Специально так положил», поняла я. Дальше был примитивный развод, он брал меня на слабо и спрашивал, видела ли я настоящий «боевой» член, и когда он его вывалил я, смеясь, трогала его и хохотала. А затем прикоснулась и взяла его в рот. Не может быть, чтобы это была я!!! Девушка на камере стала облизывать член и сосать его как заправская шлюха в то время как парень вовсю мял ее беззащитные сиськи! Не выдержав, я отключила запись и швырнула телефон в сумку. Снова стало мутить.

     Через два часа поезд прибыл в райцентр, я переоделась на выход и, взяв свою сумку, закинула ее на плечо. По адресу я прибыла, когда солнце было уже в зените. Пройдя в здание международной клиники психологической помощи, я остановилась у ресепшена, у меня взяли направление и отправили на прием. Прием ждать долго не пришлось, меня приняла очень симпатичная дама со вставным бюстом и губами полными ботокса.

     — Присаживайся Марина, в ногах правды нет. Я Галина Сергеевна. Ну, рассказывай...

     И я рассказала, показала свои работы, приводила примеры из проведенных разговоров и моей собственной статистики, женщина слушала, не перебивая, периодически всматриваясь в мои работы и иногда кивала.

     — Я вас поняла. Марина, вы как раз тот самый случай, который нуждается в помощи. Не перебивайте, я вас выслушала молча, вам этому тоже стоит поучиться. Как я уже оценила вас и ваше настроение, вы не фригидны, но вы не имеете достаточного опыта в этой области, но решили, что знаете все. Существует множество проверенных процедур и методик, чтобы вы смогли осознать свою ошибку. Я с вами согласна, весь мир крутиться вокруг пениса, но женское удовольствие происходит не зависимо от него. Индустрия секс-игрушек развивается по большей части для женщин, и они этим пользуются. Но вы говорите, что оргазма нет. Не логично, согласитесь. Есть препараты, которые повышают уровень либидо у женщин, да что далеко ходить, такая болезнь как сифилис нарушает кору головного мозга и женщина чувствует себя более сексуальной. Но вы говорите — это миф. Помимо этого, я заметила на вас стринги, что является проявлением сексизма, короткая юбка и туфли с каблуком. Вы сами себе противоречите. Если вам интересно продолжать обучение в психологии вам самой нужно понять свои ошибки. У нас вы можете пройти обследование и получить курс процедур для осознания себя.

     — То есть вы мне намекаете, что я не буду учиться, если не пойду на ваши процедуры? — возмутилась я.
— Вы меня перебили, это минус в вашей будущей профессии. Но поняли вы верно. Как мы можем дипломировать больного человека? Вы только навредите тем, кто нуждается в помощи. И это не мое решение, это утвержденное правило нашего института. И не надо на меня так смотреть, вы, как и все договора и уставы не читаете. И почему только юристы читают договора? Ладно, я вас насильно держать не собираюсь, но пометку о вашей ситуации я сделаю. Вам же я дам время подумать до завтра. Я вас больше не задерживаю. Завтра в двенадцать я вас жду.

     Ну и что мне было делать? Я стояла перед этим зданием и размышляла о несправедливости этого мира. Меня выдернули с обучения за мое право доказывать интересы женщин, да и кто? Женщина с фальшивыми сиськами. Но как быть? Обучение есть дорога в жизнь. А то, что меня собираются лечить... ну может я и вправду немного не раскрепощённая? В поезде я же была другой. В конце концом не резать же они меня будут?

     — А это вы Мариночка? — Галина Сергеевна перекладывала бумаги в папки и выцепив одну бумагу протянула ее мне. — Это заявление на расторжение договора по пяти пунктам, подписывай и можешь ехать домой, остальное тебе передаст отдел по работе со студентами.
— Я решила попробовать... — тихо сказала я. Вид этой бумаги нагонял ужас, словно разрушая все планы на жизнь.
— Вот как? Значит, я ... ошиблась в вашей оценке. Первое впечатление и мало времени на общение. Ну да ладно... — она убрала лист в папку и выложила другой более толстый документ сшитый и проштампованный. — Тогда вот. Это договор на участие в программе исследования, одновременно это ваша практика за третий курс, заявление на комнату в общежитии, заявление на временную прописку и согласие на получение стипендии за предоставление важных сведений по вопросу исследования. Помимо этого, это договор с университетом на перевод вас на бюджетную основу на время проведения исследований и до конца года, в котором исследование прекратилось. Читать будете? — она улыбнулась. — В принципе я все вам назвала, девять подписей и дат. Копии я передам вам уже завтра.

     Я немного обалдевшая от вышеназванного села за стол и начала читать. «Если хочешь читать — иди в коридор, у меня работы много» — сказала Галина. Я посмотрела на нее и, плюнув на все, стала просто перелистывать кипы бумаг, ища место для подписи. Подписав все, я уточнила, когда получу копии. А потом мне дали три направления в клинику и бумагу для общаги.

     Клиника встретила меня не очень приветливо, да и общага была так себе. Вроде город, а все как везде. Клиника была большой международной медицинской фигней, где половина всех надписей дублировалась на английский. У меня уже от каблучков ноги просто ныли, завтра обязательно в балетки переобуюсь. По моему направлению мне выдали нечто вроде медицинской пижамы и отправили по кабинетам. Окулист, стоматолог, офтальмолог, дерматовенеролог, флюорография, кровь, кровь из вены, анализ на наркотики, невролог, психиатр, момолог и в завершении всех этих тяжб — гинеколог. Дойдя до последнего, я уже валилась с ног, почти три часа я была голой в пижаме и совершенно не понимала этой прихоти. Я была тут не одна, и все были одеты в мою «форму». Гинекологом оказалась миниатюрная женщина, с очень длинной шеей, прямо жирафа. Она пригласила меня на кресло и взяла мою карту. Затем осмотр и записи.

     — А что это вы милочка в свои годы, а невинны? Ориентация нормальная? — спросила медичка.
— Нормальная, а невинность не порок.
— Тут я с вами согласна. Ладно, дело конечно ваше. После меня идите в раздевалку и переодевайтесь, поедите вот в этот отдел там пройдете первые консультации и направление на лечение.
— Это еще не все?!!! — дернулась я.
— Нет, конечно, ну что вы так завелись? Это отличная клиника, знаете, сколько людей приезжают сюда для лечения? Нет? А я вот знаю. Бывает, до сотни дырок за день наблюдаю, извините за мой цинизм. Но это факт. Люди со всего мира через знакомых приезжают к нам и проходят лечение.
— И помогает? — я скептически скрестила руки. Хотя выглядело это наверно комично, ноги в стороны, волосатый лобок смотри в лицо этой любительнице дырок, а вот руки на груди скрестила.
— Не сомневайтесь, если люди едут, значит помогает. У меня в отличие от вас, все хорошо.

     Я не стала вступать в пикировку. Вышла, оделась и направилась в кафе, чтобы поесть, потом новое испытание. Другое здание было менее броским, людей тоже было на порядок меньше, а точнее — единицы. Здесь я попала на прием к врачу, старому профессору доктору медицинских наук. Он опросил меня, как и все до этого и выдал мне четыре разноцветные таблетки.

     — Выпейте это сразу, препарат встряхнет вашу нервную и гормональную систему и приготовит вас для дальнейших процедур, немного будет затронута кровеносная система, поэтому румянец и прочие покраснения будут, вероятно, на теле, не обращайте на них внимание. Завтра приходите сюда к десяти утра. Переоденетесь, и мы приступим к работе.
— А это вообще долго будет?
— Завтра? Нет, часов пять. А весь курс... он индивидуален и для каждого пациента сроки разные. Вы волнуетесь, что все кончиться до нового года и бюджет отвалится? Не переживайте, это можно немного затянуть если захотите, но тогда скажите об этом заранее.
— А вариант, что это закончится через пару недель?
— Процентов девяносто, что нет. Тут же не любители и мошенники, это исследовательский институт и лучшие головы и профессионалы. Здесь работают на результат. Потом результат продается.

     Короче ничего я не поняла. Но вот таблетки, будь они прокляты, меня встряхнули по полной программе. Нет, я, конечно, знала про женские возбудители, про влияние на кровеносные сосуды и зуд между ног, но эти таблетки были экстремальной дозой всего и сразу. Едва я пришла в свою комнату, как побежала в душ. Все лицо горело огнем, красные пятна появились под грудью, в подмышках, на руках и ногах. Промежность и большие губки просто распухли и даже шаги тёрли мои волосы по клитору и капюшону. Впервые я завелась от простой ходьбы. В душе я себя трогать не решилась, общая душевая не место для этого. Но вот в комнате я легла в постель, когда еще и девяти не было. Едва мои пальцы легли на клитор, как я со стоном открыла рот, еще никогда он не был таким чувствительным. Моя девочка текла как мочалка, но небольшая боль на губках мне мешала кончить быстро. Растопырив указательный и безымянный пальцы, раздвинув свои губки, средним я начала мять кнопочку клитора. Второй рукой я спустилась чуть ниже, к девственному входу в мое влагалище. Осторожно водя пальцами вокруг плевы, я дразнила себя, вызывая непередаваемый букет новых ощущений. Каждое движение взрывало в моем паху и мозгу по миниатюрной атомной бомбе. Я кончила не сразу, но очень хорошо, все тело трясло, и спазмы еще с минуту выдавливали из меня соки. Я уснула практически сразу, так сильно устала после этого оргазма и волнительного дня.

     Утром я проснулась свежая и отдохнувшая. Прямо выспалась как королева. Никаких пятен, никакого возбуждения — все на «отлично». В клинику я прибыла вовремя. Здесь меня опять переодели в длинную ночнушку медицинского покроя и отправили на процедуры. И тут у меня возникли сомнения в моем решении. Уложив меня на каталку мне поставили капельницу и повезли в процедурную. Я поначалу не особо сопротивлялась, но потом стало не по себе. Тело стало слабеть, руки больше не поднимались. Раствор лился прямо в кровь, и сознание все мутнело и мутнело. Завезя меня в операционную, врач прикрыл мои полураскрытые глаза, и мир поглотила тьма.

     Я проснулась от какого-то шума. Кто-то громко спорил за дверью, я повернула голову и встретилась взглядом с мамой. Я немного проморгалась, не веря в это.

     — Привет Марин, ты проснулась. — улыбнулась мама и завела мою прядку волос со лба за ухо.
— Что ты тут делаешь? — голос был словно чужой.
— Ты четыре дня не звонила, мы решили в гости заехать, тут узнали, что ты на лечении и исследовании. Мы забеспокоились, но нам предложили заехать к тебе и посмотреть, что все нормально.
— А за дверью что происходит?
— Папка твой ругается, какого черта его не спросили и прочее. Уже полчаса спорят. Ну ты не переживай, я на твоей стороне, твой выбор никто не оспаривает, хотя могла бы и сообщить о нем.
— Тут просто ситуация такая...
— Да понятно все, я уже говорила с Галиной Сергеевной и она все объяснила. Здоровье превыше всего, не переживай. Ну, мы наверно по городу прокатимся, магазины посетим и поедем. Ты как выпишешься, позвони, расскажи, что и как.
— Ладно.

     В комнату вошла медсестра и сказала, что время приема закончено. Мама поцеловала меня и сказала, что ждет звонка. Когда она открыла дверь, до меня долетела часть разговора отца с врачом. «... Это ребенок, а вы мне этими бумажками тычете...», больше я ничего уже не услышала. Медсестра нажала пару кнопок на мониторе, и я практически сразу отключилась.

     Я лежала и смотрела в потолок вообще, не понимая, что проснулась. Минутой позже я это, наконец, поняла и осмотрелась. Капельницы уже не было, за окном светило утреннее солнце, часы над дверью говорили, что сейчас семь утра. Все тело было словно ватным, ни чувств, ни подвижности. Я размяла руки, немного подвигала ими. Странное ощущение. На локте была повязка с ваткой закрывающей вену. Кое-как удалось сесть. В палату вошел ... молодой врач, и сразу улыбнулся моему пробуждению и протянул стакан воды.

     — Проснулись? Как спалось? Надеюсь, отдохнули как надо? — я жадно вцепилась в стакан и осушила его.
— Нормально спала, все уже закончено?
— Практически да. Вам пару деньков нужно пропивать курс таблеток и получать уколы, немного процедур, потом будете свободны до второго этапа.
— Хорошо. Сколько я провалялась?
— Три полных недели.
— Сколько?!!!
— Двадцать два дня. Рот то прикройте, муха влетит. Я думал, что вам все рассказали.
— Да ни хера. Какого меня тут так долго держали?
— Процедуры занимали много времени, потом было наблюдение и реабилитация, все как по часам, вы отлично восстанавливаетесь. А теперь верните мой стакан и отдыхайте. После обеда вам помогут выйти.

     И он не врал. Несмотря на прекрасный трехнедельный сон, я без особого труда уснула. После пробуждения мне помогли вылезти из кровати и сесть на кресло каталку, ноги вообще не слушались, да что ноги, руки едва поднимались. Меня прокатили по клинике и покатали на лифте, затем привезли к врачу. Он мне сделал прекрасный массаж, хотя я и была против, нефиг меня полуголую тискать мужику. Но не могу не признать его профессионализма. Ломал и крутил он меня классно, все трещало и ныло, а после всего я смогла двигать ножками. Затем обед и палата, катетер и сон... Такая растительная жизнь продолжалась три дня, по окончанию которых я уже смогла ходить и сама себя обслуживала. Времени рассматривать себя, не было вообще, уколы косили меня похлеще водки, вырубалась, едва появлялась поверхность без массажиста. А потом мне выдали карточку из какого-то «МедМежБанка» и отпустили в общагу.

     Вот где у меня было время осознать произошедшее. Я выла и ломала все, что позволяли сломать мои силы, в отчаянии кричала и ревела, ревела, ревела. Едва я пришла и выложила немногочисленные покупки, я пошла в душ, где все и узнала. Моя ладошка привычно огладила мой лобочек, который топорщился пушистыми волосками, прошлась по большим губкам и погрузилась между ними. И тут открылась тайна. Ни клитора, ни малых губ не было. Удалены хирургически, зарубцевались места уже основательно и без шрамов, словно так всю мою жизнь и было. Дикое, варварское женское обрезание, пережиток племен Африки и мусульманских стран. Я с зеркалом высматривала свою промежность. Две дырки среди небольшого нежного розового островка и все, сводишь ноги, и большие губки прячут этот ужас, но стоит их развести... Дырочка уретры и моя вагина. Аккуратная дырочка чуть ниже, потом сразу ягодицы. Не могу описать, какая была у меня истерика.

     Во время моего буйства я нашла копии договоров и после ознакомления с ними рвала эти бумаги прямо зубами. Заявление с признанием всех последствий на дефлорацию, обрезание, удаление клитора, проведение исследовательских процедур на усмотрение моего лечащего врача Галины Сергеевны Абрамовой. Курс экспериментальных препаратов и процедур. Согласие на испытание новых препаратов в качестве подопытной свинки — весь смысл это канители. В эту ночь я уснула в слезах и с мыслями о суициде.

     К утру мое бренное тело полностью очистилось от препаратов, которые глушили мою чувствительность. Едва я открыла глаза, как ощутила свое тело по новому, четыре последних дня я была словно плюшевая, а теперь ощущения были на более высоком уровне. Для начала голод, желудок, словно уже прикипел к позвоночнику, второе — отсутствие катетера принуждало меня бежать в туалет, где я вспомнила о своей утрате. «Да и хрен с ним» в злости подумала я, меньше буду заниматься этими грязными делами. Ноги, в частности икры стали, болеть практически при каждом шаге, задница странно переваливалась под халатом, может, так всегда и было? А я просто отвыкла? Проклятые сиськи мало того, что раскачиваясь бесили меня, так еще и соски постоянно терлись о ткань халата. Я вся была потеряна, что со мной сделали? И главное — за что?! Странности были в моем ощущении при простых вроде бы действиях. Я ощущала сильный дискомфорт, если просто сидела сведя ноги вместе, попа и пах прямо ныли, но стоит ноги развести, хотя бы на десяток сантиметров — все нормально. Вторым вопросом был выбор обуви — на каблуках икры не болели, ну это полбеды, но каблук меньше пяти сантиметров уже заставлял ноги ныть. Еще мне страшно захотелось каши, вот отродясь ее не любила, а сегодня... Сходила и купила молочной каши. Долбанные ученые, не смогли сбалансировать комплекс питательных веществ. А вот самое страшное было после двух часов дня. Пришло возбуждение, да еще какое. Не представляете мое состояние, желать удовлетворить себя, но не иметь возможности сделать это. Любые поглаживания или откровенное трение моего лобка не приносило ничего кроме раздражения и еще большего возбуждения. Голая дырка между моих ног начала буквально плакать, соки текли как мои вчерашние слезы, только не столь прозрачные и более вязкие.

     Что я могла с этим сделать?! Я даже пальцы в себя пихала, что мне скромничать? Я же больше не девочка. Но и это удовольствия практически не приносило. Я с ужасом вспоминала свою работу про «не существование вагинального оргазма», — и что мне делать теперь? Клитора нет, как снимать это напряжение? Решение было найдено в моем стиле, я стала загружать себя работой и заботами, но уже к вечеру практически лезла на стену. В итоге выпила снотворного, что дала мне мама в дорогу и уснула.

     Утром я выбирала в аптеке «ежедневки», никогда раньше их не носила, но видимо придется это делать постоянно. Затем поскакала на каблучках в клинику к Галине Сергеевне.

     — Что вы со мной сделали!!! — с порога в ее кабинет стала кричать я. Галина невозмутимо сняла с носа очки и положила их на стол.
— Не нужно кричать, присаживайся. — когда я злобная села и слегка развела ноги, она улыбнулась. — Как вижу все прошло успешно.
— Что успешно? Вы меня изуродовали!
— Нисколько. Более того мы в корне рушим твою теорию, так что у тебя наступает практика от университета. Завтра ты едешь домой.
— Что? Вы меня оставите в таком виде?!
— А что не так? Твоя работа очень хороша собой, но вот просто неверна она. Тебе надлежит, в течение двух месяцев, провести новую работу и по ее завершению приедешь сюда на второй этап. Изменения в твоем теле наилучшим образом помогут тебе встать на путь истинный.
— Я вас засужу! — я уже кипела, сексуальное делание уже буквально сводило меня с ума.
— За что? Все документы проверены нашими юристами, ты была вменяема и осознавала все свои действия, суд будет не на твоей стороне, а если ты все же туда обратишься, мы устроим публичное дело. Смотри сама. Второй этап назначен на конец ноября, если ты не напишешь свою работу, мы отложим его на месяц, и так пока не закончишь свою работу.
— Что будет во втором этапе? Вы мне грудь ампутируете? Член пришьете?
— Ну вот, вы опять не сдержаны. Второй этап начнется в конце ноября, будьте готовы.
— Я напишу работу, не сомневайтесь, я такую работу напишу, что весь город вздрогнет, будете все свои учебники переписывать...

     Я выбежала от нее в слезах, обида перехватывала дыхание. Долбанная юбка мешала спокойно идти, сиськи натирались о лифчик, и эти проклятые каблуки не позволяли мне идти быстрее. Я успокоилась уже около клиники, где из меня сделали недоженщину. Вошла, прошла к врачу. Тот посмотрел на меня и, выслушав мои переживания, сказал, что даст мне таблетки для усмирения возбуждения и для снятия напряжения с мышц.
— Только не злоупотребляйте ими, я вам даю их с избытком, но должны понимать что на любой препарат может возникнуть зависимость.
— Я поняла, только в крайний случай.
— Верно.

     После вышла и пошла, собирать вещи в дорогу. Таблетки и в правду помогали, течь заделалась, я успокоилась, ноги перестали болеть, задница не беспокоила.

     Уже в поезде я думала, стоит ли мне говорить об этом с родителями или нет. Но пришла к неутешительному выводу — не поймут. Да и скорее всего, осудят, правильно, в общем, сделают, сама ... пошла и подписала. Я уже не ревела, хватит, надоело. В поезде со мной ехала мамаша с грудным ребенком, но они меня не напрягали, кроме моментов, когда она кормила свое чадо.

     Дом, свит Дом. Родители встретили меня радостно, и мать таки пожурила меня за то, что я так и не позвонила ей. Сюрпризы такие им не нужны, а я оправдывалась, что побыстрее хотела домой. Свои колеса я глотала уже по две в день, но они все меньше мне помогали, течь я начинала уже через шесть часов после приема. Я не ходила в институт, но продолжала искать материалы об издевательствах над женщинами и жестокие способы нашего обрезания и стерилизации. Слух о том, что я была у нашего «Светила института» быстро достигла ушей моих подружек, меня стали все чаще звать на расспросы и откровенные допросы.

     — Марин, а ты и в правду теперь возбуждаешься чаще? Я что спрашиваю, иногда парень хочет, а ты сухая, неудобно.
— Вер, а чего это ты под него стелешься? Ты же тоже на психологии, пусть он добивается тебя, а ты уже давай ему, когда тебе захочется. Неужто ты от него так уж зависишь? Или он тебе доставляет удовольствие так, по «сухому»?
— Вот именно что нет, вот когда я намокаю, прости, что так выражаюсь, но другими словами не описать, тогда и удовольствие получаю.
— А кончаешь?
— Конечно, он меня всегда во время секса стимулирует.
— А может он не будет в тебя пихать? А только стимулировать будет? И ты его тоже руками обработаешь?
— Марин, ну ты ханжа, мне же приятно ему радость доставить, просто я видимо не подхожу ему по темпераменту. А что за процедуру провели, чтобы ты возбуждалась? Ты же, как вернулась, просто конфеткой стала, каблучки высокие, юбки короткие, соски вон как торчат, аж через лиф видно.
— Не моя тайна. — эта фраза давно стала для меня дежурной.

     Меня такие встречи все больше раздражали, но для моей работы они были необходимы. Парни, сволочи, так же обострили свое внимание на мне как неприступной скале, кто, мол, ее возьмет тот и крут. Мой парень, с которым мы встречались до моего отъезда, Паша то есть, все больше донимал меня и всячески намекал, что знает, где я была. Но вот хер ему. На третью неделю, когда меня просто в жар бросало от маминых стонов за стенкой, я решилась нарушить все свои принципы, а именно залезть в мамины закрома. Днем, когда родители ушли на работу, я зашла в их спальню и начала поиски того, что всегда считала мерзким и недостойным. Нашла что искала, штук пять вибраторов и вибромассажёр, с надетым на него презервативом. Взяв именно его я села и привычно раздвинула ноги, прислонила его к месту хирургического беспредела, и включила. Никак. Ну, вообще никак. Могла бы с тем же успехом прислонить его к ладони. Трясется и никакого толку. Трусы только еще сильнее намокли.

     Дальнейшее решение было принято. Взяв один из членов с резиновыми яйцами, я установила его на стул и осмотрела, довольно большой, батарейки новые, это сразу видно, головка дрожит, так что аж края размываются. Ну, я же только на один раз. Я же не железная. Решившись, я стянула свои трусики и встала над стулом. Пару раз вздохнула и стала опускаться, ноги заныли почти сразу, но это мелочи, уже привыкла, что без каблучков так всегда. Едва головка коснулась моей дырки, я ощутила вибрацию и то, как напряглась моя дырочка. Пути назад нет, я опустилась еще сильнее. Вибрация очень сильно этому помогала, раздвигая мои влажные внутренности и пропуская дрожащий ствол внутрь. Это было уже приятно, но я еще и десяти сантиметров в себя не засунула... Вдруг резкая боль заставила меня упасть на пол! Едва мой лобок приземлился на яйца, и этот член вошел весь, внезапная боль просто поразила меня на половину тела. Я конвульсивно дергалась, держась за живот, но боль прошла почти моментально, едва этот резиновый хер вышел из меня. Больше я на такие эксперименты не отваживалась. Телефон Галины Сергеевны не отвечал на мои вызовы, и я все больше впадала в отчаянье. Таблетки, что были выданы с запасом, уже начали кончаться, а впереди был еще целый месяц.

     Еще одной проблемой было отсутствие месячных, задержка которых составила более двадцати дней, но тест настойчиво говорил, что я не беременная. Хоть это радует...

     Вскоре мама обнаружила мое посещение ее заветного уголка, она их, что, кладет в алфавитном порядке?
— Марина, я тут заметила, что ты уже не такая тихая и невинная.
— Заметила?
— Конечно, но речь то не об этом. Ты бери их, когда хочешь, мне не жалко, просто, когда ты уже успела?
— В райцентре! Ты довольна? Мне неприятно об этом говорить!
— Ты не переживай если он тебя бросил, кто бы там ни был. Найдешь лучше.
— Где искать? Никому не нужная моя голова, мои знания и интересы, всем нужны только мягкие куклы, куда можно засовывать! — это была уже истерика, я не могла молчать. Все, накопившееся за эти жуткие дни, сводило меня с ума.
— Не все такие, дочь. Не плачь, он значит сам, тебя найдет, ты главное не отпугни, вон какая колючка.
— Спасибо мам за сочувствие. Я напишу работу и снова съезжу в центр, а там уже и искать начну. Хорошо?

     Конечно, хорошо, мать не на шутку забеспокоилась, и всячески меня старалась поддержать. Она пыталась завести разговор о ее игрушках — я сказала, что мне было больно. «Ну, я не девочка, да и после тебя я люблю игрушки побольше, но если хочешь я куплю тебе другой, небольшой» — ответила она. Золотая мама! Впрочем, я отказалась, одно лишь воспоминание наводило на меня желание засунуть его и тут же напоминало о резкой боли. Еще одной проблемой было то, что как-то раз девочки пригласили меня на встречу, и я согласилась, а когда возник вопрос: куда ехать, Нинка сказала что забронировала место в сауне. Я уже сидела в машине и говорить, что не могу — было поздно. Сказав о купальнике, я вызвала у всех смех.
— Марин, мы же без мальчиков, так что все нормально, и телефоны в сейф положим, так что не переживай.

     Просто супер, ну и куда мне бежать? Помогла мне выкрутиться моя заначка, в боковом кармане сумочки я нашла давно уложенную прокладку и, будучи в туалете натянула свои трусы с ней.

     — Блин, Марин, мы же не знали, пошли бы в другое место.
— Не страшно, посижу в трусах, а вы не стесняйтесь.

     И они не стеснялись. Мы все разделись догола, только я оставила спасительные трусы. Разговоры поначалу были сплетнями, но по ходу разворачивания стола все изменилось. Конечно, мы были с алкоголем, легкие закуски и мартини. Как обычно я выпивала чисто символически, но алкоголь неожиданно начал меня косить посильнее остальных. Я даже отказалась от выпивки, но все сказали что пока и не нужно. Когда все пошли в бассейн, я осталась сидеть на диване. Таблетки в сумке, разумеется, не нашлись, оставила дома. Голова шла кругом, пах просто горел. Я заглянула в прокладку и изумилась от ее набухания, так и протечь не долго. Девочки вылезли из бассейна и позвали меня в сауну, зря я, конечно, пошла с ними, жар разморил меня еще сильнее, захотелось домой, и спать. Но мы вышли и начали орать в караоке, заботливо поставленное до нашего прихода. Нина заметила мое состояние и, спросив, как я себя чувствую, вышла за телефоном.

     —... Да все тут. И Верка, и Сашка... , Маринка? Да она тут, но она домой собирается уезжать... хорошо. — донесся до меня голос Нины. Она захлопнула свой телефон. — Марин, тут Пашка звонил, видимо потерял тебя. Он сказал, что отвезет тебя.
— Зачем? — вяло спросила я и села. Пашка этот тот самый парень, если кто забыл.
— Ну, это ты у него спроси, я одеваться не буду, ты сама иди, одевайся, он сказал через десять минут приедет.

     Расцеловавшись с подружками, я пошла и стала наряжаться, все валилось из рук, но кое-как я оделась, а под конец вынула мокрую в хлам прокладку и выкинула в ведро.

     Когда двери за мной закрыли я, шатаясь, поднялась из этого подвала и сразу увидела Пашу, он стоял около старенького Ниссана и ждал. Заметив меня, он подскочил и сразу взял меня под руку. Я неожиданно так расслабилась, он меня поддержал и помог ... добраться до машины, там усадил меня назад.

     — Ну и что? Обязательно было так напиваться?
— Я немножко...
— А то я не вижу. Немножко она. Мне уже твоя мама звонила, спрашивала, не у меня ли ты.
— Чего она хотела? — я уже почти развалилась на сидении и шаталась при каждом повороте. Ноги, разумеется, развела, он, скорее всего это заметил.
— Они ушли в гости, сказали, если найду тебя, сказать об этом.
— Спасибо... — едва прошептала я.

     Пашка привез меня и практически на руках вытаскивал из машины, затем на мой этаж и у двери он меня поставил на ноги. В процессе он поддерживал меня за талию, невзначай задрав маечку и прикасаясь руками к моему телу. Это прикосновение, сильное но нежное мгновенно завело меня, в моем воспаленном мозгу начали приноситься картины, как он водит руками по всему моему телу, от пяточек до макушки, от шеи и груди до промежности, как одними прикосновениями доводит меня до предоргазменного состояния... Однако оказавшись у двери, я спустилась с небес на землю. Я пошарила в сумке и достала свои ключи. Отперла дверь и практически упала в квартиру, но Паша вовремя поймал меня случайно проведя рукой по груди, и от этого прикосновения, случайного, но желаемого я практически застонала. Все, о чем я думала раньше, проплывало около моего сознания, но мне хотелось отблагодарить его. Он помог мне зайти и я, повернувшись, закрыла дверь. Паша посмотрел на меня удивленно. А я спокойно обхватила его щеки руками и, прислонив к стенке, страстно поцеловала, позволив Паше прикасаться своим языком к моему.

     Через несколько минут непрерывных поцелуев я осознавать, что происходит, когда Паша спустил руки ниже и начал трогать мою многострадальную попу. Это были фантастические чувства, моя полная грудь терлась об него. Возбуждение было невероятным, но это меня и протрезвило. Я с трудом отпихнула его и, поблагодарив за доставку, выставила за дверь. Едва дверь закрылась, я сразу запустила руку в трусики, и почти завыла от безысходности. Рука сразу влипла в вымокшую писю и не нашла желаемого. Как кончился этот вечер, я уже не помню, но с трудом заснув, я решила, что что-то нужно кардинально менять.

     Ранним утром вернулись родители и подняли меня. Я ничего им не говорила, только где была и почему не отвечала. Мам сказала, что я обязана Паше, но я не слушала. Мне было жутко неудобно сидеть с раздвинутыми ногами и текущей дыркой под столом с родителями. В итоге эти мучения закончились. Я раздраженная пошла в наш институт и написала заявление на перевод с сексологии на «социологию» или «семейную психологию». Меня пообещали перевести на «семейную» в течение трех дней, пока все бумаги пройдут все пути ада и так далее. Сказали встретиться с зам. декана факультета после обеда. До этого времени я от скуки и вновь нахлынувшего желания едва ли не по стенам лазила и даже в библиотеке посидела, в отчаянье пытаясь удовлетворить свою дырочку «по старинке»... Стоит ли говорить, что ничего не получилось. А потом была эта встреча.

     Меня встретил молодой мужчина лет тридцати со стильной бородкой и усиками, Василий Степанович, он листал мое дело и перекладывал бумаги с места на место, когда я вошла в кабинет, он пригласил меня сесть и вкратце описал ситуацию со сдачей доп. экзаменов в виду разницы программ. Потом сказал, что от меня требуется, и он с минуты на минуту ожидает ответа от коллег с центра по моей ситуации и текущей практикой. Я нервничала и переживала, по поводу этого ответа. Но еще больше меня трясло из-за короткой юбки, что я сдури, напялила на себя. Пока я со всех своих сил сдвигала ноги, во мне словно насос работал. Трусы намокли, возбуждение стало накатывать волнами и уже мешало думать и слушать, соски тоже сводили с ума, тёрлись о блузку и стали побаливать. Ответ пришел и мой новый «руководятел» примерно пять минут придавался чтению. Потом распечатал договор и сказал зайти к нему в конце рабочего дня.

     До самого вечера я ходила как зомби, шаталась по корпусам, стирала шпильки о территорию филиала и уже к концу дня пошла к зам. декану, пусть и не понимая, зачем. Я вошла в кабинет... и практически сразу Василий Степанович мне заломил руки за спиной!

     Я попыталась вскрикнуть, но он ловко закрыл рукой мне рот и прошипел, чтобы я не дергалась. Подвел меня к столу и резким рывком сдернул мою юбку и трусики. Едва я стала сопротивляться, моя рука заболела еще сильнее, а потом в меня ворвался его член. О-о-о-о-да, это был фонтан эмоций. И совсем не больно. Я вмиг начала стонать и двигаться к нему навстречу своим задом. Вася отпустил мою руку и схватил за задницу обеими руками, начал всаживать в меня свой кол и приговаривать, что все обо мне знает. Я не слушала, мой наркотик нашел меня, и я уже была от него зависима. Я схватилась за стол обеими руками и выгибала спину, как только могла, помогая любовнику глубже проникать в меня, доходя до самой матки. Затем на мои глаза была накинута лента, и я ослепла, но это ничего. Я не стану думать, что это изнасилование, это перепихон по молодости, я имею на это право, да и не девственница уже. Член вышел из меня, и я почти заскулила, моя жадная дырочка требовала продолжения банкета. Однако резкий шлепок по моей попке внес немало приятного в мои ощущения. Член почти сразу вернулся, и долбежка пошла с новой силой. Член Василия ходил во мне как машинный поршень, каждым движением растягивая мою узенькую неразработанную дырочку, доходя до самой матки и выбивая из меня непрекращающиеся стоны блаженства.

     Так произошло еще раз или два. Я кончала так сильно, что почти потерялась в собственных мыслях, осознала себя уже сидящей на Васе, совершенно не узнавая себя и не понимая, как это произошло. Мои ножки работали словно автономно, я присаживалась и погружала мужской орган в свою ноющую писю и стонала как больная. Чужие руки мяли и крутили мои сиськи, которые уже не сдерживались блузкой, это был настоящий кайф, и чего я себе в этом отказывала? Я кончила, но полного удовлетворения я не получила, мне хотелось еще. Вася стал работать сильнее и начал спускать в меня. А затем скинул меня на пол и практически сразу навалился сверху. Его член с легкостью вошел в мою дырку и стал натирать меня снова. Я поражалась, как он может так долго? Я уже улетала от наслаждения, а он просто неутомим...

     Я очнулась в раскоряку на кресле. Стянув с себя повязку, я осмотрелась. Был поздний вечер, в кабинете Василия не было, а я лежала на его кресле у окна. Одна моя нога была перекинута через подлокотник, а вторая свисала с кресла. Моя промежность была красновато-белой от недавнего буйства плоти и спермы. Я стала брезгливо стирать сперму с себя, она была повсюду, на лице, на груди и больше всего внутри меня и на лобке и попе. Попка кстати болела очень сильно. Салфетки на столе зама закончились, и я нашла свою юбку и трусики под столом. Оделась и пошла в туалет заканчивать свои умывания. Возбуждения не было совершенно.

     Утром ко мне на телефон пришло сообщение, где было видео длинною в полтора часа. Я заливалась слезами глядя как меня с повязкой на глазах трахали пять парней из университета, а Василий Степанович выступал в роли режиссёра. Они не говорили, легкие жесты и ранние договоренности, едва один кончал, второй быстро сменял его. А я как дура тянулась за любым членом не понимая, что они разные. Да как я вообще это могла понять?! Это фактически мой первый секс! Как меня только не крутили, после каждого моего оргазма они становились все смелее, пока просто не уложили меня на одного парня. Я сразу начала двигаться на нем получая свое удовольствие, и тут на меня сверху лег еще один. Камера приблизилась, и я наблюдала, как два члена натягивают меня одновременно в обе дырочки, во влагалище и попу. Вся моя промежность была красной и заляпана спермой, уже было видно, что я не в себе, но я этого даже не помнила. Закончилось все на кресле, когда последний слез с меня и обкончал мои груди. Камера завершила съемки на этом кадре.

     Вскоре мне позвонил Василий и сказал прийти к нему ... вечером. Я отказалась, но он сказал, что ничего страшного, такое видео в сети института быстро наберет популярность. Пришлось делать выбор.

     В течение вечера мне обрисовали мои перспективы: я буду обслуживать Василия и его друзей, а он будет хранить мою тайну, все просто. Я ругалась, молила о пощаде, просила свести все только к нему, но он был непреклонен.
— Мариночка, милая моя шлюшка, ты не в том положении чтобы просить. Камера запечатлела, как ты сама насаживалась на хуи и просила еще. Какие могут быть претензии? Ты просто дешевая блядь, и никакие разбирательства тебе не помогут, а пока помоги мне расслабиться...

     Долбанная гнида. Я размазывала тушь по щекам и глотала слезы, но в итоге все равно была загнана под его массивный стол и смотрела на его член. Он был здоровый и жилистый, головка блестела и словно раздувалась, будто дышала. Тяжелая рука легла на мою голову и с силой придавила меня к этому чудищу. Я раскрыла рот, и этот член провалился до самой глотки. Я не знала, что делать, опыт в этом вопросе у меня был настолько мал, но что мне оставалась делать? Сперва я легко поцеловала его, вызвав одобрительное урачние Василия. Затем я начала обсасывать его, облизывать. Периодически член двигался мне на встречу, а потом в дверь постучали. Я замерла прямо с членом во рту. В дверь вошел, кто то и стал задавать вопросы, касающиеся работы и студентов. Я выпустила член, и рука вновь попыталась меня вернуть к члену, но я упиралась. Меня конечно видно не было, стол был глухим для посторонних. Вторая попытка натянуть меня не увенчалась успехом, хоть немного передохну.

     —... Виктория, а вы новое видео не видели? У нас кто-то снял. — с ужасом услышала я слова Василия, явно обращенные ко мне.
— Нет. А что там? — я не стала ждать и вцепилась в головку губами и стала с усиленной скоростью всасывать член. При этом старалась не чмокать и не издавать никаких звуков.
— Да про Сергеича, — с секундной задержкой сказал Василий, — Как он на лекции мелом кидался.
— А! Это видела, приколист блин, о нас уже скоро говорить будут как о шараге...

     Этот разговор меня уже не интересовал, я уже уяснила, что не должна останавливаться даже при посторонних. Люди входили и выходили, член то увядал, то поднимался, но в итоге после очередного гостя, сразу две руки придавили мою голову и стали буквально насиловать, он кончил так резко, что я не успела ничего понять. Терпкая жижа полилась по моему языку и едва не попала в легкие. Я только успевала глотать и реветь тихо поскуливая. Член совсем опал и Василий, вытащив меня за волосы из под стола практически выпнул меня из кабинета и послал погулять до вечера:

     — И иди, умойся, а то на шлюху дешевую похожа...

     Я продолжала реветь до самого вечера, сидела в женском туалете и рыдала. Об меня вытирают ноги, меня заставляют сосать и трахают, а я еще и возбуждаюсь как по расписанию. Еще под столом я начала думать о сексе, но гнала эти мысли прочь, а теперь в одиночестве... Прекратив себя жалеть, я умылась и поехала домой, до вечера еще было время подумать. Как назло меня заметил Паша и подъехал.

     — Марин, давай подвезу, куда тебе?
— Отвали.
— Марин, ну ты чего? Что я сделал не так?
— Все ты все сделал не так! — практически закричала я и ускорила шаг. Он, разумеется, остался стоять. Дурак.

     Дома я немного потратила время на свою работу, а затем собралась к Василию. В этот раз все было проще, не было ни толпы, ни камеры. Он одел презерватив и просто трахал меня. Я сначала лежала с постной рожей, но потом тело взяло свое. Я стала стонать и подмахивать попкой.

     — Ну ты и шлюха. Все что с тобой сделали — путь к твоему естеству. Будешь пол жизни пиздой работать а потом вылетишь на помойку, согласно уделу вашей братии. — все эти грубости почему-то меня возбуждали, хотя и обижали. Я ведь не по своей воле здесь лежу. Он кончил довольно скоро, даже не доведя меня до оргазма. Но предложив поиметь меня игрушкой, только нагнал больше страху, помня о жуткой боли я отказалась.

     Так и пошли будни. Я приходила к нему как на работу к девяти. Залазила под стол, оголяла сиськи и играла с его членом по часу или около того, потом он меня гнал. По вечерам он трахал меня только под настроение. Меня это бесило и угнетало примерно дня три, а потом наступила какая-то апатия. Мне стало пофиг. Видимо почувствовав это, он стал приглашать своих друзей и усаживать под свой стол пока он толкает какую-то речь или рассуждает на тему проектов, причем иногда в кабинете были и посторонние, которые, скорее всего и не знали, что сидящий за столом получает, первоклассный минет.

     В моей работе эти события нашли свое место и были описаны как желание мужиков иметь рабочую дырку всегда под рукой. Пашка все больше мне надоедал, пока в один день я не сорвалась и не решила устроить ему незабываемый вечер. Я уже второй день не кончала, была практически на взводе, и если бы не Пашка, прыгнула бы в постель к первому встречному.

     Честно говоря, я не ожидала, что он пойдет со мной, но видимо я уже допекла его своим характером. Я позволила ему проводить меня и заманила его в квартиру. Я не включала свет и ничего не говорила. Подвела его к койке и стала раздевать. Руки предательски не слушались, кровь била в виски. Он начал помогать мне и сам начал снимать с меня одежду. Я позволила ему все, кроме трусов, их я сняла сама. На ощупь я нашла его торчащий член и пару раз погрузив его в рот залезла на Пашу, он сразу схватил мои немаленькие сиськи, я не была против, что мне до этого. Нацелив его член прямо вглубь себя, я закусила губу и приготовилась. Член мягко проскользнул в меня и... И все было СУПЕР!!! Мягкая головка дошла практически до самой матки. Я начала присаживаться на него, вгонять в свою голодную щель.

     — Марин тише, я не могу... Марин... Я сейчас кончу... — он еще сильнее схватил мои сиськи и начал двигать таз навстречу мне, сильно ударив мои внутренности он выпустил свою сперму прямо в меня.

     Я не собиралась останавливаться, мелочь какая, кончил он. Член не увядал, и я продолжала эти скачки наездницы.

     — Марин, я все, не надо, слишком резко...
— Заткнись Бога ради... — прошипела я и еще сильнее стала вбивать его в себя.

     Буквально полминуты я насиловала своего любовника, а потом меня затрясло от сильнейшего в моей жизни оргазма... вагинального, которого нет. Я упала рядом с Пашей и спихнула его руки. Я была удовлетворена и немного пришла в себя. Сразу начала осуждать себя за этот поступок — все-таки Паша всегда по-доброму относился ко мне, несмотря на всю мою стервозность, а я сейчас поимела его, как какую-то вещь, практически так же, как имеют меня Василий и компания. Мне стало жутко стыдно перед ним, я почувствовала себя грязной, отвратительной, оскверненной шлюхой. Паша поцеловал меня, я это стерпела стоически, даже ответила. Но когда он захотел запустить свою руку мне в промежность, я сжала ноги и оттолкнула его.
— Иди домой.
— Ну, Марин, ты чего?
— Тебе было хорошо?
— Конечно.
— И мне было хорошо, а теперь иди.

     Слава Богу, он спорить не стал. Он оделся, а я проводила его нагишом, заслужил. Поцеловав его, я сказала, что может завтра, встретимся. А потом пошла, промывать себя, долбанная сперма вытекала из меня. Опять.

     Вскоре мне открылась загадка моей течки. Я заметила, что если моя дырочка проветривается — то меньше течет, пришлось подчиниться перед ее влажностью. Короткие юбки, большие шпильки, ножки не сводить, о членах не думать. Вот примерно так можно не намокнуть до самого вечера. Разумеется, трусы я не одевала. Пошла по магазинам, меняла гардероб. Нашла классные сапожки с высоким подъемом. Впервые рассчиталась своей карточкой, счет в десять штук она оплатила и не подавилась. Что у меня за стипендия? Банкоматов этого банка нет, как баланс узнать? Василий оценил мой наряд как «Оформилась шлюха ебанная». Насиловал он меня теперь, только когда я одевала сапожки и чулки.

     — Марина, я заметила, что ты ... чаще с Пашей время проводишь, нашла, таки принца? — спросила у меня вечером мама.
— Не принц он, мам, просто помогает немного. — ответила не став говорить с кем и чем во рту я провожу больше времени. Спустя столько времени меня уже почти открыто пользовали все друзья Василия.
— Ну, это же не мало, он старается, да и давно бегает за тобой.
— И что? Я с десяток таких бегунов могу назвать, и где они? — а они в кабинете замдекана.
— Не сравнивай, он же первый кого ты к себе подпустила. Да и одеваться ты стала иначе после своего лечения...
— Не начинай.
— Не буду, не буду. Колючка моя.

     Мать была права. Моя работа немного изменила направление, словно это не работа была, а моя личность, которая стала немного менять взгляды. Теперь в работе появилась глава, посвящённая обманутым женщинам и их добрым сердцам:

     «... многие женщины готовы на многое чтобы отблагодарить мужчину. Достаточно часто мужчины пользуются этой слабостью и делают несложные вещи в надежде на благосклонность партнерши... «. Постучав по клавишам, я вновь задумалась над темой своего «лечения». Чего они хотели добиться? Я может и раньше бы подпустила к себе Пашу, тут ничего не поменялось, только теперь ему не нужно меня лишать невинности. Другой вопрос в том, чего они добивались? Ну не каблуков же? Я их и до этого носила, но вот дома была в обычных тапочках, а не как теперь в выпендрежных. Что меня пользуют в рот... ну меня это не устраивает, но выбора нет, а терпеть это вполне возможно. «Некоторые женщины готовы терпеть прихоти мужчин дабы получить свою выгоду или в виду иных обстоятельств». Паша стал более назойлив после того секса когда у меня голова не работала, делал намеки, правда вскользь. Но время сдачи моей работы и новый этап пришел слишком быстро.

     Не могу сказать, что я радовалась своему отъезду. Проклятый месяц я пережила со скрипом. Таблетки закончились еще в десятое число, и оставшиеся дни я как наркоманка мечтала о дозе. Впрочем, эту дозу вполне заменяли Василий с компанией. А вот второй сорт таблеток, прописанных мне для подготовки ко второму этапу меня просто выбил из колеи. Стопы я практически не выпрямляла, носила блядские туфли в стиле «Обувь на панель», сантиметров десять. Любое иное положение ног было откровенно болезненным. Ноги сводить я практически разучилась, хотя научилась их закидывать одну на одну при любом удобном случае. Сейчас я перечитывала свой отчет, который выслала пару дней назад Галине. Вроде ничего не упустила, накатала почти сто пятьдесят страниц. С Пашей я поругалась, наглец попался на удочку и в момент моих расспросов рассказал, что его возбуждает. Сученок, я ему верила, а он. В отчет это все попало, но меня он обидел.

     В этот раз меня поселили не в общаге, а дали однокомнатную квартиру около центра. Сбросив вещи, я пошла к Галине.

     — Здравствуйте Марина, как вы себя чувствуете?
— Не издевайтесь. Сами должны понимать, в какую ситуацию вы меня загнали.
— Отложим этот разговор. Я прочла ваш отчет, мне он понравился, однако вы все же не полностью осознали женскую сущность. Поэтому я допускаю вас до второго этапа, так сказать авансом. Сегодня уже можете пройти к врачу и подписать разрешение. Можете теперь не надеяться, там текста не будет, раньше надо было читать. И уверяю вас, ваш отчет будет максимально влиять на ваше состояние.

     Матом делу не поможешь. Вот и сейчас я злая шла в сторону клиники. Доктор принял, провел анализы, опросил. Я превысила норму таблеток, и теперь мое состояние — это надолго. Затем подпись короткого бланка. Что мне уже терять? Хуже то не будет...

     Какая же я дура!!! Хуже может, и уже есть!!! Меня выписали в день пробуждения, сразу транспортировали в квартиру и там бросили с заполненным холодильником и полной аптечкой разной лабуды. Срок реабилитации два дня, потом — свободна девочка, езжай домой. Но какие же это изверги! На что я надеялась? Что меня восстановят? Ага, и плеву вернут на место, точно, два раза. В этот раз я не плакала, я била руками об пол и стены, рычала как дикая кошка, но изо всех сил сдерживала слезы, не дождутся они моих слез!!! Но моя гормональная система думала иначе, поэтому я ревела часто и со вкусом. Жалела себя и даже поймала себя на том, что рассматривала детские фотографии. Мое нынешнее состояние никак не описать без слов: дура, тупая, кошмар, бедняжка, шлюха неудовлетворенная. Даже не стану вдаваться в подробности как я провела эти два дня. Первый я практически училась ходить и подтирать задницу, а еще блевала как пожарный шланг или огнетушитель, «колбасило» меня не слабо. Второй я провела вне квартиры, гуляла и искала смысл жизни, отбивалась от парней, что цеплялись за меня как колючки на собаку. Ни к Галине, ни к врачу я не ходила, что они мне скажут? Ничего.

     Теперь обо мне. Первым я заметила свой бюст. Нет, он и раньше был серьезным для моего сложения, но плюс размер я не перепутаю, «четверка» для меня много. Вторым, и куда более обидным был косметический ремонт. Прокол ушей среди всего был бы такой мелочью, что и упоминания не достойно, но эти поддонки, запаяли мои серьги, а это были не простые висюльки с камушками, это были большие круглые позолоченные кольца. Гораздо больше бросались в глаза губы. Если раньше у меня были обычные губы, то сейчас мне подтянули верхнюю губу, отчего значительно вырос ее видимый объем. Как следствие — при улыбке я теперь по-голливудски блистала едва ли не всей челюстью, а чтобы держать губы закрытыми, приходилось отдельно напрягать мышцы! Блин, каким же извращенцем нужно быть, чтобы такое придумать! Я уж молчу про то, что мне раскрасили губы в ярко-красный — по сравнению с подтяжкой это детская шалость. Теперь краситься придется постоянно, а то смотреться совсем неуместно на бледном лице.

     То, что мне прокололи соски, это, похоже, заслуга Паши, я в отчет писала, что его возбуждает проколотые соски. () И чего я решила все это писать?! Но я же на этом не остановилась, дура тупая. Мой и без того замученный пах облысел как у ребенка. Но и это половина беды, что мне до волос на лобке? Да всегда было пофиг, так что — не потеря, а вот вздутые большие губки, это лишнее, да еще и пирсинг: Четыре позолоченных кольца висели и оттягивали мои губы, на каждом были тяжелые шарики, и это было больно и очень неудобно. Просто больно!!! Не говорю уж о том, что для того чтобы избежать потока между ног я прекратила носить трусики — а значит, эти кольца будут постоянно растягивать мои губки! За что мне такое наказание?!

     «... Эксгибиционизм женщины, одна из распространенных фантазий мужчин. Большинству опрошенных мужчин нравиться сама лишь мысль, что на девушке нет нижнего белья... « — и кто меня заставил это написать? Расхлебывай писака, расхлебывай. И только вечером я заметила татуировку на своем теле. И где бы вы подумали? Конечно на заднице! Вокруг моего ануса было красочно пропечатано колечко текста: «Если б он был султан — он б имел трех жен. Я одна — а дырки три! Прям как три жены!». Поэты мать их! Сам анус тоже изменился, не говоря про то, что теперь моя попка почти не сжималась, сама «звездочка» попки стала розовенькой, словно в помаде. Смириться с этим было не просто, но я и до этого особо не афишировала свою промежность, но вот теперь это будет место закрытое семью печатями. И на закуску: у меня был имплантат, где я правда не выяснила, но при ходьбе моя промежность мелко звенела, прямо звенела, тихонько, но весьма заметно.

     Мне позвонили за три часа до поезда и пригласили в клинику на осмотр. Я попала к гинекологу и то провела осмотр, предварительно закрыв меня ширмой, типа я могла бы что-то там увидеть. Но она явно что-то там делала, причем по большей части внутри. Потом отпустила меня. Я помчалась на поезд, не особо вдаваясь в детали.

     Я вернулась в родной город и сразу получила СМС от Василия: «Скучаю по твоему рту, шалава. Жду через пол часа». Я была не в себе, мне было плохо и некомфортно,... 

      хотелось помереть... но что мне это даст? Наверно мое воздержание плохо влияет на мое сознание. Я пришла к Василию и он сразу стал в роли господина.

     — Повернись и покажи. — я понимала, что он в курсе, поэтому спокойно натянула юбку и повернулась, чего он там потом не увидит? — Фу, какая мерзость. А сиськи зачетные. Иди под стол и продемонстрируй мне свои новые губы.

     Я как обычно сидя под столом, наяривала его член и думала о суициде, за что мне это? Василий кончил довольно быстро и очень обильно, я уже научилась определять его средние порции. Но это был не конец, он позвонил по селектору кому-то и пригласил зайти. В комнату вошел один из тех, кто регулярно меня имел. Грубый и дурной мужик. Схватив меня за грудь, он просто сказал: «вот это вымя...», потом опрокинул меня на спину и сразу начал меня трахать, играясь с кольцами в моих губках. Я в этот раз завелась намного быстрее и кончила раньше своего насильника, за что стала презирать его еще больше.
— Да ты в зад ее еби, там же для тебя приглашение!
— Серьезно? — меня грубо перевернули и раздвинув мои круглые булочки стали вглядываться в измученную промежность. — И точно.
Член ввалился в мою попку и не принес ни капли радости или наслаждения. Моральные муки на тему «я — жертва» все больше одолевали меня. Кончив мне прямо в зад, насильник вытер член о мою попку и поблагодарив Василия ушел. Меня Василий полапал для приличия и смахнул мои редкие слезы, а потом прогнал. Куда мне идти? Кому я такая нужна?!

     — Марин, что-то случилось? — ко мне подошел Паша.

     Я решила взять свое и использовать уже знакомого идиота, для этого. Паша не отказал моему желанию поехать к нему. Я напала на Пашу как дикая, раздевала и пихала его в сторону дивана, попутно снимая свою одежду. Дневной свет одолжен был мне намекнуть, что не время, но я думала о другом. Мои кольца в сосках завели моего героя-любовника, и проблем с его членом не было. Проблема была в том, что когда я кончила, я не удовлетворилась этим и не ушла, а просто расслабилась. Не хотелось уже скакать на Паше, но вот член выпускать я не хотела, вот тут я и просчиталась. Завалившись на бок, я позволила Паше трахать меня дальше, но он поднялся и поставил меня раком. Дура, дура, дура!!! Почему я позволила? Он же не знал...

     — Марин?!! — его удивленный голос вывел меня из эйфории. Он все видит...

     В один момент я скрутилась калачиком и, схватив свою блузку начала прикрываться и, сгорая от стыда, уже не смотрела на него. Спрыгнув с дивана, я кинулась к остальным вещам, мысли меня просто выбивали из моего мира, я пропала, я дура, я ничтожество, как и говорил Василий я просто похотливая потаскуха... Однако сильные руки Паши схватили меня и кинули на диван, а потом он навалился на меня и стал держать и целовать. Я вырывалась около минуты, а потом заревела, как никогда себе не позволяла рядом с другим человеком. Я схватила Пашу за шею, и меня просто прорвало, я ревела как умалишённая, сопли, слезы, слюни текли на Пашу и на меня. Я вздрагивала в конвульсиях, а он гладил меня по голове. Ничего он не говорил, просто успокаивал, а я поняла, как мне не хватало такого сильного мужского плеча. Когда мой поток иссяк, я поцеловала его и просто легла на его плечо, никогда я еще не испытывала столько нежности к нему.

     — Что случилось?
— Я урод. — уже спокойно сказала я и всхлипнула.
— Марин, это не так. Ты прекрасна...
— Только не ври мне. Я не смогу...
— Закрой рот. — сказал он как я говорила ему это. — Любимая. Я же любил тебя еще со школы, когда ты танцевала на дискотеке в девятом классе. Я же был выпускником, да и девушки у меня никогда не было. А тут ты красивая и такая стервочка.
— Я помню, ты тогда подошел, и я послала тебя...
— Да...
— Прости. Я не хотела...
— Не извиняйся, не пошли ты меня тогда, заметил ли бы я тебя? Полюбил бы? Все нормально.
— Прости, что не подпускала к себе...

     Дальше было все просто и приятно. Он уложил меня на диван и уже без спешки и страсти ласкал меня по всему телу, целовал и гладил, пока я не закипела как чайник. Когда он входил в меня, я поняла, что раньше был просто механистический секс, а теперь было то, что называется «любовь». Но вот когда он спросил меня можно ли в попу, я взбрыкнула, пнула его и рассмешила. «Вот она моя девочка... « — хохотал он. Я рассказала Паше, что я делала в институте, и чем это для меня обернулось, я рассказала все кроме удаления клитора, пусть будет в его девушке загадка. Еще умолчала про Василия и мою роль в его кабинете. Он меня не осуждал, он меня жалел и злился на этот сраный институт. Общий враг объединяет. Выползли мы с дивана, и он отвез меня домой, даже не подозревая, что я уже опять хотела его.

     Новая работа пошла у меня на удивление легко, теперь я оперировала не массой, а индивидуумами. Теперь не «все или большинство», а «некоторые, которые... «. Паша вечерами, читал мои статьи и иногда даже подсказывал что и как со стороны парней. При этом зараза постоянно трогал мою промежность или грудь. Мужлан, как ребенок — «дай сисю» и все тут. В попу он меня так же взял, но не сразу, я сопротивлялась почти неделю, но в очередной раз, когда я потеряла рассудок от оргазма, он запихнул свой толстенный твердый член в мою безоружную попку. Это приятно ему, а мне в принципе без разницы, так почему не уступить? Мои звенящие гениталии и отсутствие трусов, заводило его почти постоянно, но он тоже не машина и трахаться бесконечно не мог. Когда же он сказал, что не будет ревновать к игрушкам, я рассказала ему про мой опыт в этом вопросе. Что он мог предложить? Ничего кроме глупостей. Ну, разве Виагра это выход? Дурак он.

     Василий видимо насытился мной и все реже звал к себе, а может на него повлияла Галина, после моего очередного доклада. Или, быть может, это она все подстроила, подговорила его опустить меня на самое дно, где я могла бы осознать себя и в конце концов переродиться?... Не знаю.

     Меня много раз ловили дружки Василия в институте и драли где и как хотели, во всех позах. Однако заметив пропажу интереса ко мне у самого Василия, я решила пойти ва-банк и послала этих подонков в пеший эротический маршрут. Они все грозились мне разоблачением того дикого видео и что Василий научит меня быть послушной шлюшкой, но так и не дождавшись от него никакой реакции, я поняла, что победила, что смогла вырваться из этого ада!

     Новую работу под номером три я отправила Галине и получила ответ в одну строку: «На Четверку. Третий этап будет, когда соизволишь приехать». А любые письма с просьбой рассказать подробности — игнорировались. Я же просто боялась ехать, сейчас я еще как-то могла жить, возможно, даже счастливо. Мама тоже заметила мое изменение, мол, стала ласковой и спокойной, неужто принц нашелся? Нашелся, принц на старом Ниссане с квартирой от родителей, по специальности 3D-модельер-архитектор. Но все-таки принц...

     Спустя месяц с моего возвращения, из меня выпало какое-то кольцо с обильными месячными. Я радовалась их возвращению, но не долго. Отвыкла я предохраняться. Забеременела я от Паши, и сыграли мы свадьбу через три недели. Теперь я Марина Копачёва, а не Иванова, коих миллион по нашей стране. Моя карточка полностью оплатила гуляние. Третья работа была дополнена и расширена до отметки «Отлично». Был ли там феминизм? Наверно нет. Разуверовала я в эту теорию. Но вот третий этап ждал меня. Паша был против, но шанс на мое возвращение — это соблазн.

     В этот раз мы ехали вместе, и я пошла на консультации вместе с ним. Опасения за ребенка не оправдались, я проснулась все так же беременной и спокойной. Но когда вышла, была шокирована тем, что Паша, так же как и я прошел эти процедуры.

     Для меня третий этап был благом. В этот раз мне позволили выбирать. Кольца я сняла, бубенцы из губок нет. Соски освободила, чтобы кормить ребенка. От каблуков свободы мне уже не будет, впрочем, и ножки сводить уже отвыкла. Тату у меня убрали, а заодно рассказали, что и зачем было. Я выслушала все спокойно, все уже было и теперь поздно злиться на это. Клитор мне вернуть не могли, да я и не просила. Шоком было то, что вибраторы мне причиняли боль, только из-за вибрации, если бы я выключила его, то получила бы что хотела. Дура, что с меня взять.

     Паша же прошел все за один раз, наверно, как подарок на свадьбу все было бесплатно. Его член стоял практически всегда, но при возбуждении он раздувался как павлин, красивый, стройный и твердый. Наш секс длился теперь не десять минут, а почти полчаса. Спермой же он меня поливал как тюбик с зубной пастой, я уже пристрастилась к ней как к наркотику от моего Котика. Я могла сосать его член, пока он работал за столом, по часу, выдаивая моего красавца до капли. Он же брал меня часто и всегда успешно.

     В университете меня восстановили для того чтобы отпустить в отпуск по родам и уходу за ребенком. Я родила в сентябре малютку Свету. Маленькую девочку с очень громким голосом. Паша тащился от моих молочных сисек, доили меня теперь на пару с дочкой, а иногда и без нее.

     Какой вывод я сделала из всей этой истории? Принц не тот, что на коне, а тот, кто близок тебе и готов помочь чуть что. Кто не осудит и всегда поддержит. А принцесса не та, что милая и грациозная, а та, кто делает тебя лучше. Живите и вы, сознавая себя и осматриваясь по сторонам, может принц уже рядом, держит вас на руках, а вы смотрите за его спину и ищете не пойми кого...

     Ребятки читатели. Пишите, пожалуйста, комментарии и ставьте оценки, если вам понравился данный рассказ. Эта история была подготовлена совместно с молодым автором MaryJane, которая помогла создать сей текст.

     MaryJane: Да, я бы хотела поблагодарить Tabun"а за возможность с ним поработать)) Львиную долю работы проделал именно он, я наверное, скорее лишь вдохновляла его и кое-где корректировала... В общем, надеюсь, что вам понравится наш рассказ, что вы не зря потратили время на него))))