Перед чтением, прошу лиц с высокой моралью отойти в сторону, остальных же принять все написанное с шуткой. С уважением, РУбин.

     Мел перестал скрипеть по доске.

     — Вот ваши задания на дом, ребята-посмотрела на нас поверх очков Севатова Раиса Николаевна. — записывайте. И повторите прошлую тему.

     — Что так много-то? — возмутился Леха, здоровый прыщавый парень с задней парты. Задира и лодырь каких надо поискать.

     — Вы до четверга у меня не появитесь, так что сделать все успеете. Занятия окончены.

     «Ох уж эта руссичка.»

     Тут был редкий случай, когда я на все сто согласился с Лехой, заданий нам надавали, будто мы на филологическом факультете университета учились. И так каждый раз. Тем более профилирующим этот предмет не был, что бы давать такую нагрузку.

     — Раиса Николаевна! — я подошел к учительскому столу. Хрупкая женщина, сорока лет, плюс-минус пять, со строгим взглядом подняла брови, отчего широкий лоб пересекла морщинка. Мне стало трудно дышать.

     — Как можно исправить сегодняшнюю тройку?

     — Никак, Шибин. Будешь получать хорошие отметки в конце учебы, средний балл все покажет, удачи. — она опустила свои глаза прикрыв густыми ресницами в журнал. Разговор окончен.

     Я вышел в коридор нашего колледжа. И зачем вообще придумали эту ерунду с русским. Как в школе.

     — Опять норка из всех соки жмет! — хлопнул меня по плечу Димка. Он торчал под дверями и набирал кому-то сообщение со скоростью звука. Мы с ним еще со школы дружим, соседи по лестничной площадке и оба любим поиграть в футбол во дворе. Норкой мы звали нашу руссичку. Прозвище пошло сначала с ее инициалов, а затем стали называть ее в честь худого хищника. Так и прижилось.

     — Да-протянул я-даже тройбан исправлять не захотела, а мне стипендия позарез нужна.

     — Она тебя с ней обрежет, чувак, уже третью пару троечки тащишь. Волшебное число прямо!

     Ответом был вздох из глубин моих легких.

     — Пойду в кино с Кристи, ты не кисни Толян! — он еще раз хлопнул меня по плечу и ретировался.

     Я посмотрел вслед убегающему Димке, и поплелся в тренажерку.

     В полутемном подвале спортклуба с громким названием «Гладиатор» воняло потом, носками и играл рэп чернокожих западных звезд.

     Среди зеркал и накаченных тестостероном бугаев я казался еще худее, чем есть. Видно быть ожившей греческой статуей с моими наследственными данными не судьба.

     Зато туда ходила одна красивая девчонка на велотренажеры. В розовой майке и в черных леггинсах. При наклоне ее груди выпадали сверху двумя шарами из плена ткани, а леггинсы на бедрах натягивались так, что было видно очертания женских гениталий. Около нее постоянно крутились самые громкие и самоуверенные парни. Показывали ей то жим гантелей с оголенными бицепсами, то смеялись друг над другом, смешивая плоские шутки с матом. Она же им снисходительно улыбалась и убирала непослушный локон за ухо.

     Я подтянулся, размялся под весь этот шум-гам, то бросая взгляды на местную красотку, то на мускулы накаченных мутантов, что плоскими плакатами висели у зеркал. Пожал штангу, гантели, побил грушу.

     Злобу на норку незаметно вытеснила приятная усталость, разлившаяся теплой волной по телу. На улицу я вышел, когда уже стемнело и зажглись фонари. Свежий ветер холодил еще мокрую от душа голову. Я поплелся домой, ехать на автобусе сегодня не хотелось. Пройдя пару кварталов я почувствовал, что колет ногу. Поднял подошву и увидел, что она пробита гвоздем.

     — Да что ж сегодня за день-то такой! — гвоздь неохотно вытягивался из резины моей любимой обувки. Мелькнула тень, я поднял глаза и тут в меня врезался какой-то сумасшедший старик. Не удержавшись я упал на землю, прямиком в грязную лужу. Старику повезло больше, его посадку смягчило мое тело.

     — Эй! Какого...

     — На, возьми это! Они не должны получить, я не могу сам!... моя жизнь!... уничтожь!!! — дико вращающиеся глаза и вонь этого бедняги напугали меня до тихого ужаса. Он с силой толкнул мне в руки пластиковый бутылек, вскочил и громко сопя побежал дальше.

     Я ругаясь на этого психа поднялся на ноги. Мимо меня пробежали еще двое. В пиджаках и огромные, подобные здоровяки на завтрак сьедают по теленку и тянут за собой грузовики на публичных праздниках.

     Сумасшедший вечер. Надо было ждать маршрутку на остановке.

     Дома я отмылся, рассказал матери про странную встречу за ужином и вспомнил про переданную мне стариком бутылочку. Про нее я решил умолчать, пока сам не узнаю что это. Любопытство жгло, быстро доев суп, сходил в ванную и достал из корзины грязную куртку. Из кармана ко мне в ладонь легла белая пластиковая тара, в каких миллионами продают в аптеке витамины.

     На белом глянцевом боку большими синими буквами красовалась надпись ТХ-1. Чуть ниже мелким шрифтом шла дозировка, срок действия, вес одной таблетки и что этот препарат стимулирует излучение мозговых волн, и позволяет подчинять себе обычные мозги, то есть людей не принимающих данное чудо фармакологии. Прямо из БАДОВ всем БАД.

     Отвинтил крышку, внутри лежали до горлышка небольшие желатиновые капсулы с малиновым порошком.

     «... одну таблетку на 48—50 часов... крепко въедается в организм зараза... эффект наступает через 5—10 минут... была не была!... в крайнем случае посмеюсь сам над собой, да выкину.»

     Я проглотил капсулу и запил ее водой из под крана. Ощущения были те же, что и минуту назад.

     — Мам! — громко позвал я — там НЛО за окном светит, видишь?

     — Еще что скажешь, иди делай уроки — раздалось из зала. Мать гладила белье и смотрела там свои дурацкие сериалы про несчастную любовь и коварных злодеев, в форме свекровей, соседей или бывших подруг.

     «Почему не работает?»

     Тут я вспомнил, что действие начнется через 10 минут и сел играть в файтинг на своем телефоне.

     Через час я посадил батарею гаджета, ради спортивного интереса и крикнул снова первое, что пришло в голову:

     — Мама, тут тараканища большие, черные к тебе в зал ползут откуда-то...

     Оттуда сразу же раздался пронзительный визг, я выронил телефон, метнулся пулей в комнату и увидел ту еще картину.

     Чистое, поглаженное белье сброшено на пол, на стуле, где секундой ранее оно лежало аккуратной кипой, стоит моя мама, трясет ногой. Один тапок валяется на полу.

     Она большими испуганными глазами посмотрела на меня.

     — Один чуть на меня не залез! Толя! Откуда эта гадость повылазила?

     Я еле подавил смешок, пожал плечами и ткнул пальцем в ее сторону.

     — Нет, он еще на ноге болтается.

     Конечно же там было пусто, только дрожащая мама под потолком на сидушке старого стула.

     Визг опять разрезал тишину вечернего уюта. Мать начала со всех сил трясти ногой, будто танцует кан-кан.

     — Вон, еще по шее ползут... — улыбка сама тянулась к ушам. Уж больно смешное со стороны было зрелище.

     Опять визжание поросенка и вот уже мать трясет головой, извивается телом и делает невообразимые пассы руками стряхивая с себя несуществующих мерзких насекомых. Домашний халат развязался, и теперь она самозабвенно скакала передо мной в прозрачных трусах и болтающимися во все стороны голыми титьками. У меня отвалилась челюсть. Однако, в пылу она даже этого кажется не замечала.

     Зато мой член предательски потяжелел и уперся в ткань штанов.

     — Все! Они уползли! Больше нет никого! — прохрипел я гуляя глазами от лохматого треугольника лобка под тонкой материей трусиков к белым, обвисшим грудям с большими торчащими сосками.

     Мать встала как вкопанная. Дыхание тяжелое, волосы всклоченные. Ее глаза остановились на моем лице, медленно проследили за моим взором и вперились в собственную грудь. Мгновенно запахнула свою срамоту и проглотив комок в горле она промолвила:

     — Завтра вызову дезинфекцию!

     Я вышел из зала и направился в свою комнату. Там быстро разрядившись гейзером спермы я упал в беспокойный сон со множеством грудей.

     Утром я пошел в школу раньше обычного, не ...

 хотел лишний раз встречаться с матерью. Да и она была вся рассеянная. Не каждый день прыгаешь перед собственным сыном и трясешь буферами.

     Я поднял воротник куртки, стояла прохладная погода, тучи, налитые влагой, лениво ползли по розовому небу. Городская суета набирала обороты. Мимо сновали опаздывающие вечно куда-то люди. В окнах кое-где еще горел желтый свет лампочек. Погруженный в свои мысли я остановился у шершавой полосы асфальта.

     Мигнул красный глаз, зарычали машины. Все они хотели поскорее проехать зебру и встать перед следующим светофором.

     Я повернул голову от потока машин налево и увидел, что рядом со мной, среди других пешеходов, стоит наша преподша по русскому. В приталенном коротком плаще, в бардовой юбке и в ажурных колготках, в туфельках на высоком каблуке. Прямо праздничная упаковка.

     — Раиса Николаевна, здравствуйте! — улыбка получилась заискивающей. Она повернулась ко мне и слегка кивнула.

     — Здравствуй, Толя! На занятия идешь?

     «Куда же еще, сама Очевидность.»

     — Ага. Хм... Давайте лучше к Вам пойдем домой... на экскурсию! — выпалил как-то сразу я.

     В голове же завертелось: «Во ты дууураааааааак!»

     Раиса Николаевна по-прежнему смотрела внимательно в мои глаза своим фирменным проникающим до глубины души взглядом. Только в ней уже все поменялось, щелкнул механизм подчинения и заработал в такт ее сердцу. Я это чувствовал.

     Замигал зеленый глаз светофора. Мы стояли в собственном мирке, оторванные от общего потока городской толпы.

     — Ладно, пойдем Шибин. — рассеянно произнес ее ярко накрашенный рот.

     — И еще одно... — я гнул свою линию дальше, все больше убеждаясь в сильном эффекте проглоченной накануне капсулы.

     — Да?

     — Слушайтесь меня отныне во всем. — от собственной дерзости по отношению к женщине, что в два раза старше меня и плюс еще преподаватель с репутацией серого волка из детской сказки, я чуть в обморок не упал.

     «Хочешь жить по-другому, начинай делать все по-другому.»

     Она молча переваривала услышанное, на виске у нее проступили вены, лицо выражало внутреннюю борьбу. Натянутая улыбка пересекла ее симпатичное лицо.

     — Буду слушаться, как скажешь Шибин. — карие глаза сосредоточенно пытались сфокусироваться сквозь очки на мне, будто Раиса Николаевна стояла сейчас и тужилась понять, почему она так мне ответила и что во мне изменилось.

     Ликованию моему не было предела.

     Всю дорогу мы шли молча под стук ее каблуков-шпилек. Я украдкой бросал взгляды на преподавательницу. На ее рыжие волосы до плеч, тонкую фигуру и худые ноги в черных полупрозрачных колготках с кружевным рисунком. Руки так и тянулись погладить ее икры и коленки, такие на вид шелковые и нежные.

     Она повернула свой курносый нос ко мне и блеснула очками.

     — Пришли.

     Я остановился перед подьездом серой многоэтажки, украшенной желтыми балконами и такого же цвета козырьками над дверями. В висках громко стучала кровь.

     — Покажи... кхм! Покажите жилье, что ли, кхм! кхм! — протараторил через покашливания я.

     Она скуксила недовольную физиономию и мы пошли к двери.

     Пискнул домофон. Прогремел лифт. Щелкнул замок.

     Раиса Николаевна включила свет и сняла плащ. Я наблюдал за ее плавными движениями, как играет складками ткань на спине и как натягивается на ягодицах юбка, когда наклоняется...

     — Туфли не снимай!

     Она удивленно посмотрела на меня, с ног до головы красного, как рак и процокала на кухню своими каблучками. Мои глаза проследили за ней.

     «Значит можно и на ты!». Я был словно пьяный. Голова шумела и тело налилось свинцом. Руки дрожали.

     — Проходи, Толя! — наманикюренные тонкие пальцы с обручальным кольцом взяли йогурт и закрыли холодильник. Они слегка дрожали, норка явно нервничала.

     Щелк!

     — Осматривай достопримечательности моей квартиры, за этим же ты напросился в...

     Голос Раисы Николаевны оборвался как струна. Моя рука медленно скользила по внутренней части ее бедра вверх сминая подол юбки. Капрон под ладонью плавился от жара ее упругой плоти.

     «Как же я хотел потрогать ее ноги»

     Раиса Николаевна стояла истуканом так и держа в согнутой руке пластиковый стаканчик с молочным десертом.

     Другой рукой я забрался ей снизу под блузку и пиджак. Нащупал ее маленькие теплые груди, засунул руку в лифчик и за соски вытянул мягкую плоть наружу. С силой сжимая их я поцеловал стоящую в ступоре женщину в шею. На коже остался мокрый след слюны.

     — Не надо... — промямлила наконец она, повела плечами, словно старалась стряхнуть с тела дурман.

     Тяжело дыша я нагнул ее к кухонному столу и держа за шею, как нашкодившего котенка, прижал щекой к его холодной крышке. Задрал на спину подол юбки, чей цвет дразнил меня, и дернув вниз кружевные колготки с трусами оголил ее белый худой зад. Рыжая копна волос всколыхнулась, красный напомаженный рот снова попытался помешать:

     — Пожалуйста, Анатолий...

     Я пристроился к ней сзади.

     — Каждый раз, как я буду входить в твою пизду, ты будешь хотеть этого еще раз! — прохрипел я ей команду пытаясь впихнуть пульсирующий член между жирных валиков губ в сухое влагалище. Срамное место женщины моментально начало наполняться соками и стало скользким и влажным, член вошел в лоно, под аккомпанемент ее сладострастного стона.

     В следующие минуты соседи наверняка решили, что интеллигентнейшая особа сейчас мучает в квартире кошку. Худое тело моей руссички изгибалось, таз подмахивал гладко выбритой чавкающей вагиной, соки текли по тонким ногам и впитывались, как губкой, спущенными колготками и трусами. Она неистово трясла головой, вскрикивала, рвала себе соски и терла промежность. Честно говоря, я даже начал беспокоиться за ее сердце и психику.

     В один момент бешеной скачки член выскочил с брызгами из хлюпающего влагалища и влетел твердой палкой в задний проход Раисы Николаевны, от чего та громко вскрикнула и попыталась соскочить с кола, однако я крепко держал ее за бедра и под завывания и стоны продолжал бешено драть ее в задний проход.

     — Больна-а-а-аааа!!! А-а! А!

     Кишка очень плотно сжимала мой член, и все же кончить я все не мог и продолжал ритмично вгонять свою здоровую головку поглубже во внутренности раскачивающейся на каблуках причитающей преподавательницы. Мой лобок со звонкими шлепками ударялся о ее покрасневшие, вздрагивающие ягодицы, я носом уткнулся ей в ткань пиджака на спине, от нее пахло приятно духами, просунул руки под мышки и сжав со всей силы маленькие груди стал их рывками тянуть навстречу своим движением. Одна из потных титичек начала выскальзывать и я дергал ее за твердый сосок орущей хозяйки.

     «Забил снаряд я в жопу друга. И думал: А не слишком туго?»

     Наконец накатила сладкая волна удовольствия и я разрядился в жаркие внутренности горячим потоком семени. С сытым видом я вытянул опадающий толстый член из пульсирующй дырки и отпустил худенькое тело Раисы Николаевны.

     Она скулящим, подрагивающим кулем упала у стола и схватилась руками за покрасневший голый зад.

     Я матернулся, на члене было размазанное дерьмо из попавшего под раздачу ануса женщины, вытерев эту гадость кухонным полотенцем с медвежатами, я посмотрел на лежащую посреди комнаты преподшу. Ее румяное лицо было перекошено болью и похотью. Весь макияж потек, и глаза женщины стали как у енота обрамлены темными кругами туши. Волосы прилипли к щекам. Пальцы усиленно терли клитор, она тяжело дышала и задергавшись вытянулась как струна. По ней прошел финальный электрический разряд оргазма и она растеклась по полу безвольной плотью.

     Пока она валялась я поел салата из холодильника.

     — Вставай, знаешь, я хочу на тебя голую посмотреть. Раздевайся.

     Тыкать и говорить с ней стало легко, как с игрушкой, что молчит и находится в твоей власти.

     Норка неуклюже встала, покачнулась на своих высоких ... каблуках, чуть не подвернув при этом лодыжку, одернула вниз юбку и блузку. Выглядит почти как на работе. Только колготки и трусы спущены до коленок и лицо перепачкано. Возбуждающее зрелище, вот бы ее в аудиторию в таком виде.

     Посмотрела на меня вдруг строгим взглядом. Он нелепо выглядел на ее заплаканном лице, перемазанным тушью и потом. Видно на рефлекторном уровне включился, как защитный механизм.

     «Ага, поздно уже, взрослую родительницу строить.»

     — Не томи, давай. — стараясь говорить ровно и нагло продолжил я. Внутри же у меня заскребли кошки.

     Вдруг я уже не управляю ситуацией.

     Тут ее лицо расслабилось, последний порыв собственной воли иссяк, глаза обреченно уткнулись в пол, тонкие пальцы медленно, словно оттягивали момент предстоящей наготы, стали скользить по пуговицам пиджака. Его плотная ткань слетела, за ним последовала мятая блузка. Маленькие, с яблоко груди торчали поверх белого кружевного лифчика. На них было жалко смотреть, красные, в синяках и царапинах. Один сосок будто грустно смотрел вниз. Зашуршал замок на поясе юбки и она упала тряпкой к лакированным носкам туфель.

     Через пару мгновений рядом лежали промокшие трусы и колготки.

     Без каблуков и сексуального белья передо мной стояла худая женщина с недоразвитыми формами, с тонкими ногами и руками. Как тростинка. Такая на пляже пройдет-не заметишь. Лицо с размазанным макияжем снова напряженное, губы подрагивали. Она переминалась с ноги на ногу.

     — Повернись задом.

     Сзади ее фигурка была как у девочки-подростка с плоской задницей. На спине многочисленные родинки.

     — Нагнись.

     Так вид стал лучше, бедра шире, снизу показался блестящий пирог влагалища, между ягодицами приоткрытое отверстие в натертые кишки.

     Член у меня снова налился кровью. Я подошел и положил ей на спину ладони. Она вздрогнула.

     — Не надо в попу Толя, у меня там все болит. — тихо вдруг сказала она.

     Я сжал ее напряженные, как вишневые косточки, соски.

     — Ааа-й!

     И тут же вогнал сразу наполовину ствол в пульсирующий анус. Вскрик. Второй толчок и снова ее кишки наполнены моей плотью. Она начала скулить в такт шлепкам моего лобка о ее зад, через некоторое время я выдернул член и вошел в ее горячее лоно. На смену слезам пришли стоны и вздохи. По ляжкам у нее опять потекли ручейки соков.

     Через пару часов я сидел в зале на диване и вел беседу с сидящей у меня в ногах Раисой Николаевной, между делом она сосала пальцы на моих ступнях, старательно растягивая губы и пытаясь засунуть их все сразу себе в рот. В перерывах тоном лектора она рассказывала свою жизнь. В школе она уже работает около двадцати лет, с мужем у них одна миссионерская поза раз в месяц-другой, иногда он задерживается на работе, или просто говорит так. По молодости было у нее пять парней, одному даже пробовала сосать, так любила. Есть сын, зовут Костя, сейчас учится в школе еще, в девятом классе. Души в нем не чает.

     — А где он сейчас? — спросил я.

     — На шахматном кружке — посасывая большой палец ноги ответила моя игрушка.

     — Как думаешь, он подглядывает за тобой? Нюхает твое грязное белье? — я убрал ноги и наклонившись к ней взял в охапку мягкую женскую промежность. Горячую и липкую.

     — Это вряд ли — рассмеялась она, в краешке глаз рассыпалась сеточка морщин — он у меня хороший мальчик.

     — Развернись и вытащи свой чехол для очков.

     Она повернулась ко мне задом, между ягодиц красовался конец здоровенного овального футляра и осторожно вытянула из прямого прохода предмет. Анальное отверстие было широко распахнуто, зияло черной дырой, будто кратер после взрыва. Крепко я сегодня ее попользовал.

     — Теперь ты не норка, а норА! — раздался чувствительный шлепок по ее заднице.

     — Что ты имеешь ввиду? — она оглянулась через плечо подняв вверх брови.

     — То что дырень у тебя зачетная... ты каждый день должна теперь трахать свою жопу, купи самый здоровый фаллос и трахай, как будет свободная минутка. И да, будешь давать мужу только в зад. Что, я зря его растарабанил что ли. — хмыкнул я водя пальцем по красному краю ее дырищи.

     Она вздохнула.

     — Только не сегодня, ты мне делал очень больно. Теперь у меня там все горит и шевелиться даже некомфортно.

     — И сегодня и завтра, твоя жопа должна привыкнуть.

     — Я даже сидеть не могу на ней-умоляюще заломила руки норА.

     — Привыкай угождать дыркой мужикам, а не себе, терпи.

     Снова Вздох.

     — Хорошо...

     Ей эта идея не понравилась, и все же она выполнила приказ. Впоследствии ее растянутый, сорванный сфинктер не сможет удерживать газы и от постоянного пуканья из открытой кишки на парах, ей дадут кличку «Пердушка». Она уйдет из колледжа подальше от насмешек студентов. Дальнейшую ее судьбу я не знаю.

     — Через сколько будет твой сын? — я уже поглаживал ее влагалище время от времени засовывая в скользкую, хлюпающую щель пальцы.

     Через минут двадцать, ааа... — выдохнула она подмахивая навстречу моей руке.

     Громкий шлепок огрел ее белую ягодицу.

     — Ай! Зачем ты так?

     — Иди приведи себя в порядок, шалава, и проветри квартиру, воняет пиздой повсюду.

     Кажется она обиделась. Неважно. Мне нравилось материться на зрелую женщину, что недавно управляла моей жизнью и могла одной корявкой лишить меня карманных денег в виде стипендии. Кстати о деньгах.

     — Еще мне дашь денег на новую футболку. Тысячи две хватит.

     — Что это за футболка? — раздетая преподша нагнулась и копалась в своей сумке.

     — Не твое дело, дай денег и все.

     — Держи. — она протянула две зеленых купюры-правда я хотела с Костей в цирк сходить.

     Я потрепал ее по щеке. Пониже потрепанные груди закачались в такт. Я потискал и их.

     — А теперь ополоснись и накинь домашние шмотки, шлюшка моя.

     Она пошла раздвигая ноги, как ковбой, что бы меньше тревожить свои истерзанные дырочки внизу.

     Сын пришел как раз, когда Раиса Николаевна закинула белье в стирку и опять выглядела прилично. Уложенные волосы, очки на курносом носе, домашние штаны, теплые носки, футболка. Ничего не напоминало в ней ту сексуальную даму с наших занятий, или затраханную подстилку, прямо другой человек.

     — Привет, Костя! — она чмокнула сутулого очкарика в макушку — как дела в школе?

     Мама на пять с плюсом.

     — Нормально-буркнул в ответ подросток, снимая ботинок с ноги.

     — А это кто? — не глядя на меня буркнул снова он стягивая свободной ногой второй ботинок.

     — Это мой студент, пришел... подучиться за деньги... в общем я подтягиваю его, сынок. — она явно провалила экзамен по вранью.

     Я протянул руку.

     — Привет, Анатолий.

     — Ага.

     Рукопожатие было слабое, неохотливое.

     — Пока греется чай, можете посмотреть телевизор-закудахтала домохозяйка-Раиса Николаевна. — пойду пока накрою на стол, а то наверно голодные ребята.

     Она бросила опасливый взгляд на меня и пошла хозяйничать на кухню.

     Костя пошел в свою комнату, я бесцеремонно зашел за ним и прикрыл дверь.

     — Ты сейчас будешь говорить мне правду и только правду. Понял?

     Он посмотрел мне в глаза, там светилась та же самоотдача мне, как и у его матери.

     — Понял.

     — Ты подглядываешь за своей матерью?

     — Чегооо? — ошарашенное лицо казалось вытянулось до пола — Н... нет. Конечно нет.

     — Нюхаешь ее грязные трусики или лифчики?

     Он залился краской, что казалось, сейчас его голова лопнет от стыда.

     — Было пару раз, из любопытства.

     — И как тебе ее запах?

     — Ну... он такой... такой... манящий...

     — Теперь ты будешь за ней следить, а снятое видео и фото отправляй мне на мыло. Дрочи ей в еду, на зубную щетку, в общем будь крутым террористом чувак.

     Он неловко пожал плечами и совсем красный промямлил:

     — Сделаю.

     Мы попили чай, норА явно нервничала, то у нее салфетки рассыпались, то ложка падала из рук. Костя тоже егозил и почти не ел. Потом я попрощался. По ... 

     лицу Раисы Николаевны было видно большое облегчение, когда я уходил. Костя пожал мне руку и заговорчески улыбнулся краешком губ.

     Я вышел из обшарпанного подьезда на улицу. Погода ухудшилась, накрапывал мелкий противный дождь. Я завернул за угол и очутился около небольшого торгового центра.

     В паре метров от меня из большого черного джипа вылазил мужчина лет пятидесяти в черной кожаной куртке. По лицу было видно-серьезный, директор или владелец бизнеса. С пассажирской стороны появилась гламурная блондинка на каблуках, высокомерная и неприступная. На вид ей было около тридцати, с ладной фигурой, в глаза бросалась попа, крепкая, обтянутая дорогой юбкой, она так и манила ее шлепнуть, ножки в колготках телесного цвета тоже были довольно развитые и сексуальные. Я пошел за этой парочкой, от них шел шлейф элитного парфюма и успеха.

     Из серых красок улицы я попал в ярко освещенный мир торговли и разнокалиберных услуг. Кругом висели названия бутиков, по громокговорителю вещала реклама сезонных акций и просьбы убрать машины с проезда.

     — Постойте! — окликнул я широкую спину владельца джипа. Он медленно повернулся и уставился на меня холодным рыбьим взглядом.

     — Дайте мне ключи от машины — он глянул на протянутую к нему ладонь — сами пока погуляйте часок-другой.

     У его спутницы подведенные глаза округлились от такого и она аж на секунду дар речи потеряла.

     — Да ты что щенок о себе тут думаешь! — началось литься ее женское возмущение. Наманикюренные пальцы сжались в кулаки, красивое лицо перекосило возмущение.

     Тут мужчина отдает мне ключи с брелком.

     — Сережа! Это, что? Розыгрыш? Зачем ты ему дал ключи!? — ожившая Барби стояла удивленно хлопая ресницами теперь на него.

     — Пошли в машину-я резко перебил ее монолог. Прходившие мимо зеваки уже с любопытством оглядывались на нашу сценку.

     Недовольно виляя задницей она постучала каблуками за мной на улицу. Седой мужчина угрюмо смотрел нам в след.

     У джипа были тонированные стекла лишь сзади. Я подошел к черному монстру.

     — Так-повернулся к Барби, она заправляла прядь волос за ухо с золотой серьгой-теперь открывай и залазь внутрь.

     — Ты мне не командуй салага-фыркнула она, нажала кнопку на брелке, джип пиликнул и щелкнул замками. Открыла дверь, внутри было прицеплено детское автокресло.

     — Это еще что?

     — Это для его сына от прошлого брака, иногда приходится его терпеть...

     — Отстегивай и кидай в багажник.

     Блондинка нагнулась к замкам ремней и начала ковыряться. Ее попка при наклоне оттопырилась и выглядела очень аппетитной, юбка легко скользнула наверх и я стал гладить тугую ягодицу в прозрачном нейлоне. Слева мне влетела сильная пощечина, голова мотнулась в сторону, я отскочил. Блондинка поправляла свой гардероб и шипела:

     — Засранец! Ты что, совсем попутал?! Сережа придет, я ему все расскажу и тебе крышка, понял сопляк!

     — Ты моя послушная кукла и будешь делать то, что скажу тебе я! Если усекла, скажи усекла! — я тер наливающуюся краснотой щеку.

     — Усекла-сказала тоном робота Барби.

     В салоне машины было очень просторно. Я расстегнул на своей кукле куртку. Волнения как с норОй у меня не было, лишь сладкое предвкушение. Под дорогой стильной шмоткой прятались здоровенные сиськи в бежевой шелковой тунике.

     — Вытащи-ка свои дойки напоказ.

     Женщина извлекла гигантские загорелые буфера. Розовые ареолы сосков были чуть ли не с грудь руссички. При своих размерах сиськи были упругие и красивой формы.

     — Вот это вымя у тебя! Надо его попробовать.

     Я начал их лизать, покусывать до красных кругов и мять, словно тесто. Затем резко нагнул гламурную красотку к своей ширинке, буфера смягчили ее удар и расстегнув молнию вытащил напряженный член.

     — Соси, сучка.

     Она медлила, видно ее нос смутил запах задницы Раисы Николаевны, исходивший от моего ствола. Тогдя я нажал с силой на белокурый затылок и насадил горячий рот на палку. Раздались чмокающие звуки. Ее влажный мягкий язык умело вертелся по моей головке, горячие губы обласкали каждый миллиметр плоти. Вскоре от такого массажа я кончил, блондинка проглотила сперму и дочиста обсосала мои потные яйца. После этого я снова тискал ее роскошное, ухоженное тело, пока член не обрел свою крепость и целый час совал ей палку между ног. Скажу, не очень удобно заниматься сексом в машине, но все же это было незабываемо. Пока она делала селфи с посасыванием собственных сисек для соц. сетей (по моему решению) я брякнул:

     — Ты должна приезжать ко мне, пока не забеременеешь,

     Блондинка улыбнулась, черезчур мягко. И елейным голоском ответила:

     — Вряд ли я от тебя буду носить ребенка, я уже беременная. От Сережи.

     Ее мокрые дойки заправились за пазуху туники, она уже застегивала куртку, когда я ответил:

     — Пофиг. Значит зови Сережу, отвезете меня домой.

     Я сидел в кабинете и слушал как все скребут ручками в тетрадях, еле поспевая за диктовкой норЫ, она всю прошлую неделю была на больничном, и сегодня не садилась и вела уроки стоя, все восприняли этот жест, как новое коленце ее горделивой натуры. Знали бы они правду.

     Я посмотрел в сторону от себя. Там сидела красавица нашей группы. Олеся. Убранные со лба черные волосы собирались в густой конский хвост на затылке. Приталенная кофточка и юбочка в клетку. Я по ней сох с самого первого момента, как увидел.

     Тут руссичка уронила ручку и нагнулась. В другой раз я как и остальные мальчишки попробовал бы заглянуть в вырез ее кофточки, что бы увидеть там округлости небольших грудей в чашках лифа, но я уже потерял к ним интерес. Тут раздался звук, будто дровосек заводит бензопилу «Дружба». Готовая сгореть от стыда и расплакаться преподавательница под громкий шквал смеха и шуток выбежала в коридор. Вот они ваши новые увлечения в сексе Раиса Николаевна. Я криво усмехнулся. Достал телефон и заглянул в галерею.

     Вчера Костя отправил по инету пару любопытных файлов.

     Сначала шла ерунда. Член крупным планом окунается в чашку чая, затем его мокрой головкой худая рука водит по краю чашки, где касаются губы при питье, затем сперма летит в чашку с пельменями. На следующих кадрах Раиса Николаевна в непривычном образе домохозяйки уплетает пельмени со спермой и благодарит сына за заботу, отхлебывая чай, где он полоскал свои гениталии.

     Затем пошло видео поинтереснее. Судя по всему сын спрятал камеру в ванной комнате в корзину с бельем, или в какую-то коробку, обзор был неполный. Знакомая спина в родинках, намыленная задница блестит под лампой и медленно пытается насадиться на огромный бутыль шампуня. Одна рука усиленно двигается — между ног-видно женщина терла себе клитор, лица не видно, но действие завораживало и так.

     Эта история могла бы еще долго продолжаться, да только я потерял свой бутылек с капсулами и постепенно все вернулось в обычное русло.