Звезда Каптейна — крошечная красная звезда в созвездии Живописца (находящемся в южном полушарии, если смотреть с Земли), лежащая сравнительно недалеко от трёх густонаселённых звёздных систем: Солнца, Эпсилона Эридана и Сириуса, поближе к Сириусу, подальше от Солнца. Десяток световых лет плюс-минус три года — не особенно большое расстояние для космического корабля с НЭДом — неэйнштейновским двигателем, позволявшим путешествовать быстрее скорости света, — но поселений людей (как землян, так и инопланетян) в системе звезды было очень мало: учёные добились ввода ограничений на колонизацию системы. Дело в том, что звезда Каптейна была старше самой нашей галактики — она была частью более старой карликовой галактики Омега Центавра, которые была поглощена галактикой Млечный путь. И поэтому звезда Каптейна как магнитом притягивала всевозможных учёных: астрофизиков, планетологов, ксенобиологов и даже ксеноархеологов, искавших на планетах звезды следы цивилизаций, населявших галактику Омега Центавра — а эти учёные желали сохранить уникальные черты звезды Каптейна нетронутыми.

     Кирилл был молодым геологом, прилетевшим на звезду Каптейна с Марса: там он родился, там окончил Университет Марсополиса, считавшийся самым лучшим в Солнечной системе, и прежде никогда не бывал в других звёздных системах. Разумеется, когда он получил распределение на звезду Каптейна, он прилежно изучил всю необходимую информацию об этой звёздной системе, но всё же он был здесь сравнительно недолго, и пока что ему приходилось узнавать эту звезду почти с нуля, в полной мере ощущая, насколько были неполны его знания.

     Пожалуй, более всего ему было непривычно на новом месте из-за того, что рядом не было знакомых людей — родители Кирилла остались на Марсе, друзья разлетелись по разным планетам и звёздным системам, а со своей девушкой, Марией, юноша расстался прямо перед полётом к Каптейну (как многие сокращённо называли эту звезду). Маша, как звал её Кирилл, совершенно не хотела лететь за дюжину световых лет, а Кирилл не мог упустить шанс своими глазами увидеть звезду, прилетевшую из другой галактики... и в итоге полёт был омрачён ссорой — со швырянием вещей и истерическим «тебе эта дурацкая звезда дороже, чем я!». Кирилл пока не завёл себе новую девушку — вокруг него было немало молодых и симпатичных девушек, но большинство из них были сирианками: поскольку Сириус был ближе к Каптейну, чем Солнце, большинство колонистов составляли именно сирианцы. На самом деле, Кирилл не раз ловил себя на мысли, что он находит сирианок красивыми — высоких, с загорелой кожей, потемневшей под светом одной из ярчайших звёзд, крепким сложением не уступавших мужчинам, но при этом каким-то образом сохранявших долю женственности. Но то, что они, строго говоря, вообще не были женщинами, а были гермафродитами, только похожими внешне на красивых женщин, удерживало юношу от того, чтобы попытаться завести с кем-то из сирианок отношения.

     В тот день, когда Кирилл познакомился с Кирой, на Тиад — так по-сириански называлась главная научная станция в системе Каптейна — прибывал корабль из системы Эридана, вёзший припасы и пассажиров. Кириллу, у которого как раз выдался свободный день после очередной экспедиции на поверхность планеты Ингем (или Прометей, как её называли в земных учебниках астрономии), было интересно посмотреть на прибытие межзвёздного корабля — для него, жившего здесь совсем недолго, это зрелище было ещё вновинку. Ему было интересно посмотреть и на новоприбывших — систему Эридана населяли сразу три расы людей: земляне, уже знакомые Кириллу сирианцы, и таукитяне, о которых юноша до сих пор знал очень мало — состав пассажиров, вероятно, должен был быть довольно пёстрым. Так оно и было — стоя возле застеклённой обзорной галереи, через которую юноша только что наблюдал, как громада космического корабля входит в космопорт, Кирилл видел самых разных людей, выходивших из пункта таможенного контроля. Вот нескольких немолодых учёных, прибывших на корабле, сразу встречают их коллеги из системы Каптейна, приветствуют их, пожимают им руки и приглашают следовать за ними. Вот в зал высыпает шумная стайка подростков в сопровождении нескольких взрослых — очевидно, они прилетели посмотреть на чудеса звезды Каптейна (между прочим, межзвёздная экскурсия — удовольствие, доступное не каждым, хотя на планетах Каптейна очень даже было на что посмотреть). Вот идёт группа людей с аппаратурой для трёхмерной съёмки — наверняка, съёмочная группа документального фильма о звезде Каптейна или что-нибудь вроде. Вот несколько новоприбывших разбредаются по залу: кто-то отправляется перекусить и восстановить силы после криогенного сна, в котором находились пассажиры во время полёта, кто-то пытается осмотреться и сориентироваться... а одна из новоприбывших, оглядевшись кругом, направилась прямо к обзорной галерее, где стоял Кирилл.

     Незнакомка была на вид примерно одних лет с Кириллом, и внешность выдавала в ней уроженку планеты земного типа: она была пониже ростом и покоренастее, чем высокие, изящные и тонкокостные жительницы низкогравитационных планет. Но она была крепкого сложения даже по меркам землян — широкие плечи, далеко не тонкие руки и ноги, обтянутые тканью космокомбеза, и довольно высокий для жительницы землеподобной планеты рост. Плюс к этому довольно большая грудь, каштановые волосы, не достававшие до плеч, и розовая кожа — не загорелая, как у уроженок Сириуса, светлая, но не бледная, как у колонистов с Эридана, а скорее как у многих жительниц Земли. Пожалуй, встреться с ней Кирилл на Земле, он принял бы её за местную, но своим не по-женски крепким телосложением она походила либо на сирианку, либо на женщину-таукитянку — Кирилл знал, что у людей с Тау Кита тоже два пола, как и у землян, но женщины у них физически сильнее, а мужчины, наоборот, слабее. Девушка была нагружена несколькими тяжёлыми сумками, впрочем, при её силе вряд ли они казались ей такими уж тяжёлыми, и глядела вокруг так, что даже без этих сумок, и даже если бы Кирилл не видел, как она только что прошла через пункт таможенного контроля, было понятно, что она на Тиаде впервые.

     Не обратив внимания на молодого человека, девушка прошла мимо него и остановилась перед толстым, не пропускавшим космическую радиацию бронестеклом, закрывавшим обзорную галерею. Сперва Кирилл подумал, что она смотрит на звёздное небо снаружи, но потом он понял, что внимание девушки привлекло не то, что за стеклом, а само стекло — она внимательно рассматривала устройство массивной рамы, в которую были вставлены стеклянные окна, и даже зачем-то осторожно постучала костяшками пальцев по бронестеклу.

     — Простите, вам чем-нибудь помочь? — на всякий случай окликнул Кирилл незнакомку. Говорил он по-сириански: если эта девушка прилетела с Эридана, то она, скорее всего, должна была знать этот язык, кем бы она ни была.

     Девушка удивлённо оглянулась на молодого человека — и, кажется, спохватилась, поняв, как странно она выглядит.

     — Нет-нет, всё в порядке, — быстро ответила она (тоже по-сириански, но с каким-то незнакомым акцентом). — Просто... это стекло устойчиво к ударам микрометеоритов? Конечно, строители станции должны были знать, что они делают...

     Кирилл сперва удивлённо моргнул, а потом он всё понял и широко заулыбался.

     — Вы с Тау, верно? Можете не беспокоиться: здесь не бывает таких метеоритных дождей, как у вас, — он помнил, что система Тау Кита была сильно «замусорена» осколками камня и льда, и падение метеоритов там было привычным зрелищем. — Этой системе уже одиннадцать миллиардов лет, все метеориты, которые могли куда-то упасть, уже упали.

     — Ах, да, верно, — девушка засмеялась в ответ. — Да, я с Тау... я первый раз оказалась в другой звёздной системе. Ну, если не считать Эридана — мой корабль только ненадолго останавливался там по пути с Тау.

     — Я примерно так и понял, — улыбнулся Кирилл. — А я с Марса... ну, это в Солнечной системе, там, где Земля, — поспешил пояснить он: Кирилл уже успел убедиться, что большинство ...

 инопланетян, конечно же, не знает наперечёт всех планет Солнечной системы (и — что слегка обидно — не отвечает «Ого!», когда ты говоришь им, что закончил Университет Марсополиса). — Я тоже раньше никогда не был в других системах. Меня Кирилл зовут, — улыбнувшись, представил он.

     — Меня зовут Кирас, — улыбнувшись в ответ, назвала себя таукитянка — её имя (с ударением на первом слоге) звучало немного непривычно для земного уха. — У нас, оказывается, немного похожие имена, — девушка засмеялась. — Я биолог, окончила... — она назвала какое-то учебное заведение, название которого Кирилл не расслышал как следует, и которое ничего ему не говорило. — А вы?

     — А я геолог, — ответил Кирилл девушке (которую он про себя успел прозвать Кирой). — Хотите, я покажу вам, что здесь где, ну и вообще помогу освоиться? — предложил он даже быстрее, чем успел подумать, что Кира на первый взгляд вполне ничего... и она женщина-таукитянка, а не сирианец-гермафродит, что большой плюс. — Помочь вам донести часть сумок? — спросил он, указывая на довольно внушительный багаж таукитянки.

     На секунду в глазах Киры промелькнуло лёгкое удивление, и Кирилл, спохватившись, поспешил пояснить:

     — Ну, мне кажется, они у вас очень тяжёлые? — про себя он успел подумать, что среди таукитян, где женщины физически сильнее мужчин, нет этого «джентльменского» обычая, свойственного землянам, и что Кира, наверное, на самом деле даже сильнее него: Кирилл ведь вырос на Марсе, при гравитации ниже земной... но девушке, наверное, всё равно было бы тяжело нести весь свой багаж.

     — Не откажусь, — наконец, улыбнулась в ответ Кира и, сняв с плеча сумку на длинном ремне, протянула её Кириллу. — И от первого, и от второго.

     — Тогда пойдём, — улыбнулся юноша и, повесив сумку на плечо, повёл девушку за собой.

     ***

     С тех пор, как Кира прибыла на Тиад, прошёл уже примерно месяц... впрочем, трудно было сказать точно, какие сейчас число и месяц по земному календарю: Тиад жил по своему собственному времени, основанному на сирианском календаре, а Солнечная система осталась за дюжину световых лет отсюда. Кирилл успел узнать у девушки, что она проходила стажировку на планете, на таукитянском языке называвшейся Бакка, — второй планете в системе Тау Кита, на которой существовала жизнь. Бакка была гораздо более жаркой планетой, чем Земля, и жизнь на ней была совсем непохожа на земную — Кира в своём учебной заведении изучала именно жизнь на таких неземлеподобных планетах (какой и был Ингем). Кирилл активно старался помогать таукитянке освоиться на новом месте — поскольку он сам поселился на Тиаде сравнительно недавно, он хорошо помнил, что поначалу вызывало сложности у него самого. (Например, то, что продолжительность суток здесь ни такая, как на Земле, и ни такая, как на Тау, и даже для отсчёта времени используются сирианские единицы — приходилось приучать себя измерять время в них). Впрочем, конечно, Кира и Кирилл были родом из разных звёздных систем, и иногда непривычными для них оказывались разные вещи. Вдобавок, Кирилл, видя в Кире девушку, считал её «слабым полом» и постоянно предлагал ей помощь, а сама Кира, будучи таукитянкой, считала слабым полом его самого и проявляла по отношению к нему то, что Кирилл про себя называл «материнским инстинктом»... Впрочем, это столкновение направленной друг на друга заботы чаще вызывало у молодых людей смех, чем неловкость, а то, что они инстинктивно были готовы придти друг другу на помощь, только сближало их.

     Что доставляло Кире особенно сильные неудобства, так это то, что к ней проявляли интерес молодые учёные-сирианки. Сирианцы, имевшие только один пол и внешне похожие на женщин (выше ростом и более крепкого сложения, чем большинство землянок), мужчин-землян зачастую вообще не воспринимали как сексуально привлекательных, а вот таукитянка Кира, похожая на сирианцев внешне, воспринималась ими как «своя». И молодые сирианки, работавшие в системе Каптейна, уже пытались оказывать Кире знаки внимания — со свойственной сирианцам раскрепощённостью, вгонявшей Киру в краску. Она старалась держаться от них на некотором расстоянии... и закономерно оказывалась ближе к Кириллу.

     Они жили в секторе, предназначенном специально для инопланетян, то есть не-сирианцев: здесь жили земляне, таукитяне и даже несколько геминианцев, прилетевших с Проциона, и альчибианцев с Центавра. (Когда Кирилл впервые узнал, что для не-сирианцев на Тиаде выделен отдельный сектор, ему это тогда показалось проявлением расизма — но когда выяснилось, что в «сирианских» секторах нет отдельных душевых и туалетов для мужчин и женщин, он переменил своё мнение). Оба были заняты работой, и встречались, может быть, не так часто, как им хотелось бы, но регулярно связывались через внутреннюю сеть станции, а Кирилл не забывал напоминать девушке, что если ей нужна будет помощь, она всегда может к нему обратиться.

     В тот день Кирилл, войдя в столовую, где обедали работники станции (находившиеся на полном государственном содержании, разумеется), привычно оглянувшись по сторонам, увидел Киру и помахал ей рукой — но таукитянка не заметила его, сидя с угрюмым видом, и на лице девушки парень с удивлением увидел синяк под глазом. Кирилл сразу же поспешил к столику, за которым сидела Кира.

     — Привет. К тебе можно? — спросил он перед тем, как поставить свой поднос с едой на стол. — Что случилось?

     — Привет — садись, конечно, — Кира слабо улыбнулась, и юноша наконец-то поставил поднос на стол и сел сам. — Я тут... подралась с одной новенькой, недавно с Сириуса прилетела. Некоторые сирианцы не понимают слова «нет»...

     — Она к тебе приставала? — спросил Кирилл.

     — Она меня схватила за... в общем, за, — мрачно ответила Кира. — Ну я и вспылила — врезала ей по лицу. А она — на меня, и... в общем, нас разнимали, а мне потом долго читали лекцию о правильном поведении... как будто это я в этом была виновата.

     — Да, сирианцы — они такие... — понимающе кивнул Кирилл. — Честно говоря, когда я впервые узнал, что получил распределение на Каптейн, я поначалу именно из-за того и сомневался, что тут подавляющее большинство населения — сирианцы. Но, блин, одиннадцать миллиардов лет геологической истории! Геологические периоды, аналогов которых не было на других планетах и ещё долго не будет! Эволюция, для которой даже млекопитающие — это давно пройденный этап! Следы цивилизации, существовавшей миллиарды лет назад! В общем, я никак не мог отказаться от такого шанса, — юноша широко улыбнулся.

     — Я тоже, — засмеялась в ответ Кира. — Что ж, придётся потерпеть ради науки. Нет, я вообще ничего против сирианцев не имею, просто я не... как это сказать-то по-сириански...

     — Не лесби? — подсказал Кирилл.

     — Не кто? — не поняв, переспросила Кира.

     — Ну... это девушка, которой нравятся другие девушки, — пояснил Кирилл — правда, слова «лесби» и «девушка» ему пришлось произнести на земном: в сирианском, на котором они с Кирой общались, просто не было слов для обозначения категорий пола.

     — Ну, да, так и есть, — поняла Кира. — Забавно, конечно, получается: они, сирианцы видят, что я похожа на них, и поэтому думают, что со мной можно, а я тоже вижу, что они похожи на меня, но именно поэтому я с ними не могу... — она улыбнулась, и Кирилл заулыбался тоже. — Ладно, приятного аппетита, а то у тебя еда остынет, — напомнила она и с уже заметно улучшившимся настроением вернулась к своей пище.

     Кирилл тоже принялся за еду. (Кстати, посуда на космической станции тоже выглядела непривычно, и к ней приходилось привыкать сперва ему, а потом Кире, поскольку оба выросли на планетах. Техника космической безопасности требовала, чтобы посуда для еды была рассчитана на то, что вращение станции может остановиться, и искусственная гравитация — «уйти». Поэтому тарелки для еды были снабжены крышками, самозакрывавшимися, если их не приподнимать, чтобы взять еду, посуда для напитков — клапанами или соломинками для питья, а пища готовилась так, чтобы она не была ... рассыпчатой и не жидкой, а скорее вязкой, и не могла бы в невесомости разлететься по всей столовой). Про себя юноша снова думал об одной вещи, которую он давно хотел сказать Кире, но всё никак не мог решиться. Наконец, парень решил, что нынешний момент ничем не хуже другого, и, подняв глаза, от еды, обратился к Кире:

     — Кира, — первое время таукитянка поправляла его, что её зовут «Кирас», но в конечном итоге привыкла, что Кирилл называет её так, — можно тебя спросить? Вот сирианцы, когда им нравится другой человек, могут просто подойти к нему и сказать: «Ты мне нравишься». Или даже «Ты мне нравится, я хочу заняться с тобой сексом». А вот если парню-таукитянину нравится девушка-таукитянка, то как он ей об этом говорит?

     — Ну... — Кира, явно не ожидавшая такого вопроса, слегка задумалась. — Вообще, у нас обычно девушки делают первый шаг: если им нравится парень, — она тоже вставляла в речь на сирианском слова из своего родного языка: девушек она называла «айки», а парней — «саи», — то они начинают оказывать им знаки внимания. Помогают им, проводят время вместе с ними, дарят им подарки. А парни присматриваются к девушкам и решают, нравятся ли им эту девушки, могут ли они им доверять, хотят ли они быть рядом с ними. И если девушки им подходят, то они говорят им, что любят их и хотят быть с ними. Потом они женятся, заводят детей и живут долго и счастливо и всё в таком духе.

     — Как-то это всё... звучит странно... — слегка опешил Кирилл, переваривая эту информацию. — То есть у нас, землян, всё в целом похоже, но наоборот: обычно парни делают первый шаг, а девушки решают, хотят ли они с ними быть... А что, у вас до брака — ни-ни? И не бывает так, что парни или девушки хотят «секса без обязательств»?

     — Ну-у... — теперь настала очередь Киры опешить. — Нет, у нас, конечно, бывает секс до брака, бывает секс вообще без брака... но я лично думаю, что если ты человеку не доверяешь, и если ты не хочешь брать на себя какие-то обязательства перед ним, то лучше не стоит ложиться с ним в постель. Не может быть отношений без обязательств.

     — Вот как... — протянул Кирилл. — У вас что, все такие? Как у вас вообще происходит... ну, всё это? Вот у тебя вообще парни раньше были? Или ты на самом деле перед тем, как прилететь на Каптейн, успела выйти замуж, родить детей и развестись? — юноша улыбнулся, но при этих словах Кира неожиданно отвела взгляд и заметно покраснела.

     — У меня... не было парня, — после паузы призналась она. — То есть я пыталась в разное время завести отношения с разными парнями, но... у меня с ними ничего не было, — при этих словах она покраснела ещё сильнее.

     Кирилл неожиданно для себя смутился сам вслед за таукитянкой: выходило, что Кира, взрослая девушка, не обделённая ни привлекательностью, ни характером — до сих пор девственница? Или это именно из-за её, как говорится, «строгих моральных принципов»? Похоже было на то... а что, если ему, Кириллу, нужно просто сделать первый шаг? Но молодой человек решил не торопить события, боясь поспешностью спугнуть девушку.

     — У тебя, красивой, умной и сильной девушки, ничего не было с парнями? По-моему, эти парни просто не понимали, что они теряют! — он широко улыбнулся.

     — Откуда ты знаешь? — Кира улыбнулась в ответ: юноше удалось-таки передать ей своё весёлое настроение. — Мы с тобой ведь знакомы совсем недавно!

     — Ну, если ты не против, я бы хотел узнать тебя поближе! — ответил парень. — Ты сегодня в лабораториях до скольки занята? Мы могли бы... чем-нибудь вместе заняться вечером.

     — Э-э... — девушка удивлённо взглянула на юношу. — То есть когда ты меня спрашивал, как наши парни говорят девушкам, что они им нравятся, — это ты хотел узнать, как тебе сказать, что я тебе нравлюсь? — она улыбнулась.

     — Ну... — Кирилл вдохнул, и на выдохе ответил: — Да. Так как ты насчёт того, чтобы я составил тебе компанию этим вечером?

     Девушка взглянула на парня с улыбкой и согласно кивнула в ответ.

     ***

     Кирилл и Кира встречались уже некоторое время, но до секса у них пока дело не дошло: Кирилл ещё не решался предложить это девушке, а она сама не делала первый шаг. А потом парня отправили в двухнедельную экспедицию на Ингем, а Кира осталась на Тиаде среди своих микроскопов и препаратов. И среди сексуально раскрепощённых сирианок-лаборантов — впрочем, после того, как Кира стала отвечать им, что у неё есть парень, что она встречается с Кириллом, её оставили в покое, и таукитянка больше не жаловалась на чужие приставания. У Кирилла, конечно, на поверхности планеты было много дел, но он каждые несколько дней отправлял на Тиад через спутники связи электронные письма для своей девушки. А вечерами, засыпая внутри огромного планетохода, служившего учёным экспедиции и транспортом, и жилищем, юноша думал о том, как же он скучает без Киры... Дня своего возвращения из экспедиции Кирилл ждал с нетерпением.

     Наконец, когда транспортный корабль, взлетев с планеты, пристыковался к Тиаду, и Кирилл, после обязательной стандартной процедуры обеззараживания (чтобы учёные не приносили на себе никаких посторонних форм жизни), вновь ступил на борт станции, он увидел Киру — девушка, явно сидевшая здесь уже давно, при виде юноши вскочила на ноги и побежала к нему. Он поспешил навстречу ей — и они одновременно бросились друг другу на шею, принимаясь целоваться.

     — Я так скучала по тебе, — шептала Кира, целуя юношу. — Я так рада, что ты наконец-то вернулся.

     — Я тоже скучал по тебе, — улыбнулся Кирилл, целуя девушку в ответ. — Очень хотелось бы, чтобы в следующую экспедицию мы могли отравиться вместе. Неплохо бы, конечно, перед этим раздобыть двухместную палатку... — он улыбнулся.

     — Двухместную палатку, говоришь? — развеселилась девушка. — Вряд ли нам позволят... Кстати, у меня есть предложение: как насчёт провести этот вечер вместе? Я тебя столько дней не видела, и мне не хочется тебя отпускать... — она обняла парня покрепче, прижимая его к себе.

     — С удовольствием! — ответил Кирилл. — Но сперва мне надо уладить кое-какие бюрократические формальности, сдать отчёты об экспедиции, разгрузить образцы, всё такое... а уж после я буду в твоём полном распоряжении, — он улыбнулся, поцеловал девушку и неохотно высвободился из её объятий.

     И через пару часов, когда все послеэкспедиционные процедуры были завершены, Кирилл вновь встретился с Кирой, и та повела его в рекреационный сектор станции. Они долго гуляли, веселились, развлекались — на Тиаде можно было найти как несколько непривычные для Кирилла развлечения, привезённые сирианцами, так и что-нибудь более привычное для землянина, вроде боулинга и игровых автоматов, к чему Кирилл приобщал девушку-таукитянку. Пили сладковатое на вкус сирианское пиво — Кирилл уже успел убедиться, что Кира ничего не имеет против алкоголя, но и от чего-нибудь вроде мороженого (опять-таки завезённого на Тиад землянами) тоже не отказывается. А потом Кира повела за собой парня в какой-то квартал... Кирилл не сразу понял, что это что-то вроде так называемых «любовных отелей»: место, где влюблённые пары, чтобы не мешать своим соседям по комнатам на станции, могли уединиться на одну ночь и провести её вместе. И не нужно было спрашивать, зачем Кира ведёт его туда — и юноша почувствовал себя окрылённым: Кира наконец-то преодолела свои «моральные устои», и сейчас он наконец-то поможет ей расстаться со своей невинностью и познать радости секса!

     Как только дверь «комнаты для влюблённых» закрылась а ними, молодые люди сразу же бросились друг к другу в объятья, жадно целуя друг друга и прижимаясь друг к другу. Сквозь ткань комбинезона Кирилл чувствовал мягкость её тела, упругость её грудей, а между ног — твёрдость... чего?! Остановившись не секунду, Кирилл попытался пощупать промежность таукитянки (Кира как будто не заметила его удивления, прижавшись к нему ещё плотнее) — и его худшие опасения подтвердились.

     — Кира... — нерешительно произнёс ошеломлённый юноша. — У тебя... член?!

     — Ну... да, — ... таукитянка удивлённо остановилась. — Я же девушка.

     — Как? — ошарашенно переспросил Кирилл. — У девушек же не бывает... членов!

     — Как это? — переспросила Кира с таким изумлением, будто Кирилл сказал что-то до невозможности странное. — Погоди, похоже, я подзабыла это, как его, сравнительное расоведение...

     В следующие несколько минут Кирилл узнал, чем на самом деле таукитяне отличаются от землян (что он, возможно, предпочёл бы не знать). Прежде он думал, что только тем, что женщины-таукитянки физически сильнее мужчин, а не наоборот, как у землян, — но на самом деле у таукитян были два совершенно других пола. Те, кто землянам казались женщинами-таукитянками (высокими, сильными женщинами), на самом деле назывались «айки», и у них не было влагалища, как у землянок, но был половой член. А те, кого земляне считали таукитянами-мужчинами (невысокими и женственными на вид), назывались «саи», и у них вместо члена было влагалище, но при этом не было молочных желез.

     Момент был испорчен: молодые люди сидели на кровати рядом, не глядя друг на друга. Кирилл был шокирован услышанным, но и Кира была шокирована не меньше: она ведь (то ли, будучи специалистом по неземлеподобным планетам, не знавшая об отличиях землян от таукитян, то ли забывшая о них) считала Кирилла «саем». О сексе, разумеется, уже не было и речи: несостоявшиеся любовники сидели молча, переваривая свалившуюся на них информацию и думая, как теперь им с этим знанием жить.

     — Значит, вот оно как у вас устроено... — нарушила затянувшуюся паузу Кира (Кирилл наконец-то понял, почему её имя на таукитянском языке — «Кирас» — показалось ему непохожим на женское). — А что, в каком-то смысле даже удобно: сама родила, сама выкормила... — она невесело усмехнулась.

     — А у вас, значит, рожает один, а выкармливает другой? — откликнулся Кирилл. — Кажется, я наконец-то понял, почему вы такие... целомудренные: у вас попробуй бросить женщину... то есть сая с ребёнком...

     — Ну, так и есть... а у вас, что, часто так бывает, что бросают женщин с детьми? — Кира наконец-то оглянулась на юношу.

     — Ну, если честно... так делают только законченные сволочи, — ответил Кирилл, не желая очернять свою расу в глазах таукитянки. А про себя он подумал, что, может быть, это в какой-то степени и к лучшему, что подавляющее большинство землян не знает о том, чем таукитяне на самом деле отличаются от них (а большинство таукитян — не знает об отличиях землян). Иначе бы эти две расы смотрели друг на друга как на каких-нибудь мутантов, как многие земляне смотрят на тех же сирианцев. Вот только что теперь ему, Кириллу, делать с этим знанием... и со своими отношениями с Кирой?

     Пауза вновь грозила затянуться надолго, и Кирилл решился-таки встать и повернуться к таукитянке.

     — Кира... — нерешительно начал он. — Может, пойдём домой? Всё равно уже никакого секса у нас не будет, — он слабо улыбнулся. — И... забудем о том, что сегодня было, и сделаем вид, что этого не произошло?

     — Хорошо... — слегка поколебавшись, кивнула Кира. — Пойдём домой, — и она, помедлив ещё секунду, коснулась руки юноши своей рукой.

     ***

     После того, что произошло тем вечером, Кирилл чувствовал себя так, будто в отношениях между ним и Кирой появилась трещина. В общении оба чувствовали себя скованно, и никто из них больше не решался заговорить на тему секса — да даже прикоснуться к другому, обнять или поцеловать, а если всё-таки пересиливал себя и пробовал дотронуться до другого, то почти сразу отдёргивал руку, чувствуя, как вздрагивает второй. То, что через несколько дней Киру отправили в её первую экспедицию на поверхность Ингема, никак не улучшало ситуацию (может быть, пробудь она на Тиаде ещё пару дней, Кирилл решился бы, наконец, как-то разрубить этот Гордиев узел... или нет). Они регулярно обменивались письмами, и то, что теперь им не нужно было разрываться между желанием прикоснуться к другому и внутренним табу, явно давало обоим некоторое облегчение... но всё же это противоречие не давало Кириллу покоя.

     Видимо, то, что Кирилл чувствует себя не в своей тарелке, было заметно окружающим, поскольку однажды с ним заговорил об этом его начальник, доктор Беринг — немолодой землянин, обычно погружённый в научную работу, но обладавший мягким и доброжелательным характером.

     — Кирилл, я заметил, что в последнее время вы себя как будто не очень хорошо чувствуете, и это сказывается на работе, — сказал он, глядя на юношу только одним глазом (вторым — в отчёт, который ему только что принёс Кирилл). — Может быть, мне стоит дать вам небольшой отпуск?

     Кирилл с горькой усмешкой подумал про себя, что если уж это было заметно доктору Берингу, которого трудно было вызвать на разговор о чём-нибудь кроме научных тем, то, вероятно, это заметно всем его коллегам. А вслух он ответил:

     — Нет, спасибо, мне не нужен отпуск... Боюсь, он мне не поможет... я думаю, лучше стоит дать мне побольше работы, чтобы у меня не было времени думать о своих проблемах, — юноша чуть-чуть усмехнулся.

     — Вот как? — Беринг наконец-то поднял взгляд от документов и взглянул на юношу. — Не так часто можно увидеть младшего научного сотрудника, который просит дать ему побольше работы, — его губы сложились в тонкую улыбку. — Но в самом деле, что вас беспокоит? Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?

     Кирилл несколько секунд раздумывал, стоит ли ему говорить начальнику о своих проблемах. А потом вздохнул и ответил:

     — У меня... проблемы в отношениях с девушкой...

     — Ну, это вполне нормально для молодого человека вашего возраста...

     — Понимаете, она — таукитянка. То есть она не совсем девушка... то есть мы с ней до недавнего времени не знали, чем на самом деле земляне отличаются от таукитян...

     — Вот как важно вовремя заполнять пробелы в образовании, — с лёгкой улыбкой ответил доктор. — Но, честно говоря, я не вижу здесь особой проблемы. Ведь на Тиаде живут представители самых разных инопланетных рас, и вы должны были заметить, что, например, здесь многие земляне заводят отношения с сирианцами. Вам не следует бояться, что другие люди не одобрят, если вы будете встречаться с инопланетянкой.

     Кирилл слегка смутился: он действительно знал, что некоторые из живущих на Тиаде землян (и землянок) заводят отношения с сирианцами. Но, если попытаться проанализировать свои чувства, то дело было не в том, как их отношениям отнеслись бы другие, — дело было в том, что у него, Кирилла, тоже были свои моральные устои...

     — Дело не в этом... — попытался объяснить Кирилл. — Просто она ведь... ну, не настоящая девушка — она как бы существо какого-то третьего пола...

     — Я всё ещё не вижу здесь особенной проблемы, — ответил Беринг. — В конце концов, вы с ней всё же не одного пола. Вы, конечно, не сможете с ней иметь детей, но я думаю, что вам пока рано об этом задумываться, — он снова слегка улыбнулся.

     Юноша подумал, что доктор всё ещё не понимает его... или прекрасно понимает, но не говорит об этом из деликатности? Ведь, если отбросить все аргументы, последним, что удерживало Кирилла, было то, что он боялся и не хотел, чтобы Кира, называя вещи своими именами, трахнула его в задницу. (А сама Кира, вероятно, тоже не хотела, чтобы он сделал это с ней, — ведь для неё мужчина-землянин должен был казаться таким же «неправильным», как для него таукитянка-"айк»).

     — В конце концов: вы её любите? — спросил доктор, видя сомнения юноши.

     — Люблю, — с грустью признался тот.

     — Тогда я думаю, что вы найдёте решение этой проблемы, — слегка улыбнувшись, развёл руками Беринг.

     Кирилл помедлил несколько секунд, а затем ответил:

     — Спасибо, герр Беринг. Можно я пойду?

     Вечером после разговора с доктором Берингом Кирилл, поразмыслив и напоследок посомневавшись, решился сделать то, чего он никогда не делал раньше — найти во внутренней сети станции порносайт и открыть раздел с фотографиями обнажённых таукитянок (а потом и сирианок, потому что оказалось, что эротических ... фотографий с таукитянками на сайте не так много). Поначалу усилием воли заставляя себя разглядывать обнажённые тела атлетичных инопланетянок с эрегированными членами между ног, постепенно юноша начинал «втягиваться», и эти инопланетянки казались ему всё более и более красивыми — красивыми по-своему, гармонично сочетающими женственность и мужественность. И, наверное, сама Кира тоже должна была быть такой же, красивой...

     После этого Кирилл решил найти информацию об анальном сексе — он хотел быть подготовленным, чтобы не причинить боли (или чего похуже) своей возлюбленной, и чтобы она не причинила боли ему. (Конечно, это всё при условии, что Кира вообще захочет заняться с ним сексом, в чём парень был до конца не уверен...) После поисков и изучения нескольких статей Кирилл чувствовал себя уже более-менее подкованным — оставалось раздобыть необходимые «принадлежности» для анального секса, но с этим на сирианской колонии не должно было быть проблем...

     В день, когда Кира должна была вернуться из экспедиции, Кирилл отпросился у доктора Беринга пораньше и стоял в обзорной галерее, где они впервые познакомились с Кирой, с трепетом ожидая появления корабля биологов. Когда совсем маленький, по сравнению с межзвёздными кораблями, космический челнок вошёл в космопорт, юноша поспешил к стыковочным отсекам, всем сердцем желая поскорее увидеть любимую, но в то же время где-то внутри боясь этой встречи.

     Когда учёные вышли из шлюза, Кирилл увидел Киру, а она увидела его. Молодые люди нерешительно подошли друг к другу, обменялись робкими «привет», Кирилл несмело попытался коснуться руки девушки (Кирилл всё же про себя называл её девушкой, пусть она и не была в строгом смысле существом женского пола)... и в следующую секунду она бросилась ему на шею, почти до боли прижимая своими сильными руками юношу к себе.

     — Прости меня, — прошептала таукитянка. — Я причинила тебе боль, оттолкнув тебя. Мне было так одиноко без тебя.

     — Прости ты меня, — ответил юноша. — Мне тоже было одиноко без тебя, и я понял, что люблю тебя — какой бы ты ни была.

     — Я тоже люблю тебя, — ответила Кира. — И хочу быть с тобой.

     — Я тоже хочу быть с тобой и как можно реже расставаться. Кстати, о... как ты смотришь на то, чтобы нам снова снять ту «комнату для влюблённых»? — юноша улыбнулся и слегка отстранился от девушки, чтобы взглянуть ей в глаза.

     — Очень положительно! — глаза Киры буквально засияли счастьем, и она в порыве чувств снова крепко прижала Кирилла к себе. — Но сначала мне тоже, как тебе в тот раз, нужно уладить кое-какие формальности, — она улыбнулась юноше и разжала объятья.

     Через пару часов молодые люди вместе направились в рекреационный сектор — на этот раз решив не тратить время на прелюдии, а после небольшого ужина сразу направившись к комнатам для влюблённых. (Кира, конечно же, по дороге не упустила возможность поделиться своими впечатлениями от экспедиции — а впечатления были яркими, пусть и сильно подпорченными недавними событиями: ведь это была её первая экспедиция на Ингем). И едва они закрыли за собой дверь, как Кира бросилась парню на шею, жадно целуя его, но Кирилл, хоть ему и хотелось продолжать целоваться с Кирой, через несколько поцелуев неохотно отстранился от неё и сказал:

     — Нам стоит сходить в туалет... и после этого принять душ. Потому что... ну, ты понимаешь, — он смутился: самым сложным было перебороть стеснение и сказать о необходимых «гигиенических процедурах» (а о том, что они были необходимы, Кирилл, с недавнего времени подкованный по части анального секса, уже знал).

     — Хорошо... — Кира кивнула в ответ. — Давай тогда сперва ты в душ, потом я?

     Когда Кирилл первым вышел из душа — разумеется, одетый в одно лишь полотенце — он увидел Киру полностью раздевшейся, и не смог не залюбоваться её обнажённым телом, которое он видел впервые: её розовой кожей, её полной грудью (которую девушка, правда, смущённо прикрыла руками — ведь это был первый раз, когда она представала перед кем-то обнажённой) — её член он пока не мог разглядеть между плотно сжатых ног таукитянки. Впервые увидев свою возлюбленную без одежды, юноша разглядел, что Кира была чуть-чуть полновата, «в меру упитана», и её сильные мышцы разве что угадывались под небольшим слоем жира, но и это нравилось в ней Кириллу — если бы не довольно высокий рост, широкие плечи и всё же различимая мускулатура, Кира выглядела бы достаточно женственно. А сама она во все глаза смотрела на юношу — тот был, как и все коренные марсиане, высоким, с широкой грудью, чуть более белокожим, чем Кира, чуть тоньше в кости, чем уроженцы землеподобных планет, но всё же достаточно физически развитым (ведь ему нужно было сначала перенести межзвёздный полёт, а потом неоднократно совершать взлёты и посадки с планеты — для этого, разумеется, нужна была хорошая физическая форма).

     Несколько секунд молодые люди разглядывали друг друга, а потом Кирилл шагнул вперёд и обнял девушку, прижимая её к себе, а та прижалась к нему, отбросив стеснение, и они поцеловались. Полотенце, обёрнутое вокруг бёдер Кирилла, сползло вниз, и юноша почувствовал прижавшийся к нему, пока ещё не вставший член таукитянки.

     — Можно я всё-таки схожу сначала в душ? — улыбнулась Кира, высвобождаясь из объятий юноши. Кирилл, тоже улыбнувшись, кивнул в ответ.

     И Кира ушла в душ, а Кирилл остался сидеть на кровати, полностью обнажённый, слушая звук льющейся воды, доносившийся из душевой. Говоря по правде, ему сейчас очень хотелось присоединиться к Кире — воображение рисовало ему эротические картины обнажённой таукитянки, стоящей под струями душа, в стекающих по её телу капельках воды... но благоразумие говорило, что следует дать Кире закончить «гигиенические процедуры». Но войти к Кире очень хотелось... и, поборовшись с этим желанием несколько минут, Кирилл всё же поддался искушению и, встав с кровати и открыв незапертую дверь душевой, заглянул внутрь.

     Сквозь запотевшую стенку душевой кабинки он увидел таукитянку, стоявшую спиной к нему, — её потемневшие от воды каштановые волосы, её широкие плечи и аппетитные ягодицы. Девушка тёрла своё тело мочалкой, не замечая парня, а тот, чувствуя сладкую боль в паху, уже не мог удержаться, чтобы не подойти совсем близко и не спросить с лукавой улыбкой: «Можно к тебе присоединиться?». Кира сперва ойкнула, обернувшись, и машинально прикрылась руками, но затем улыбнулась юноше и жестом пригласила его войти в кабинку. И тот шагнул под тёплые струи душа и сперва не удержался от того, чтобы накрыть ладонями такие красивые полные груди таукитянки с розовыми сосками (Кира не сдержала стона удовольствия), а затем обнял Киру и прижался к ней, сливаясь с ней в поцелуе. Член Кирилла был твёрд ещё тогда, когда парень представлял себе Киру в душе, и Кирилл не удержался от того, чтобы не нащупать рукой член таукитянки и не погладить его, вызвав у своей возлюбленной новый стон удовольствия.

     — Ты хочешь взять меня прямо здесь? — улыбнулась Кира, целуя юношу.

     — М-м... Боюсь, что ещё немного, и я не удержусь от этого, — улыбнулся в ответ Кирилл. — Но мне нужно будет сперва подготовить тебя — ты уже достаточно чистая?

     — Я ещё пару минут хотела бы помыться... Но если хочешь, ты можешь мне помочь, — девушка улыбнулась юноше.

     Через пару минут они, уже оба чистые, нежно вытерли друг друга полотенцами b вернулись в спальню. От этих «гигиенических процедур» член таукитянки — теперь Кирилл мог разглядеть его как следует — размерами не уступавший члену юноши, окружённый зарослями тёмных волос, был столь же твёрд, как и член её любовника, и Кирилл ясно чувствовал, что девушка хочет того же, что и он.

     — Кира... — слегка смущаясь, произнёс он. — Ты позволишь мне... овладеть тобой? — он догадывался, каким будет ответ, но не хотел овладевать своей возлюбленной, не будучи уверенным в её согласии.

     — Конечно, — улыбнулась Кира, — за ... 

     этим я сюда и пришла вместе с тобой! А ты... позволишь мне потом войти в тебя? — она испытующе, с лёгкой улыбкой взглянула на своего любовника.

     Кирилл колебался лишь секунду — ещё неделю назад он бы ответил на такой вопрос отказом, но сейчас он сказал:

     — Конечно, милая. Ложись на живот — мне нужно будет тебя подготовить, — и он улыбнулся девушке, давая понять, что её ждёт незабываемая ночь.

     И когда Кира устроилась на кровати, подставив юноше обнажённую спину, тот сел на кровать рядом с ней и принялся массировать эту спину — начиная с лопаток и постепенно спускаясь вниз, стараясь не пропустить ни одного сантиметра тела таукитянки и всё ниже и ниже спускаясь к её ягодицам.

     — Это так приятно, ты такой милый... — в голосе Киры юноша услышал нежную улыбку и сладкую истому.

     — Я ещё только начал, — лукаво улыбнулся в ответ Кирилл. — Потом может быть немножко больно — скажи, если будет так, — предупредил он, уже забираясь пальцами в ложбинку между ягодиц. Затем он погладил девушку по внутренней стороне бедра, заставив её слегка развести ноги, и не удержался от того, чтобы поласкать пальцами яички таукитянки (та сладко застонала от этих ласк, разведя ноги ещё шире). Затем он, достав тюбик анальной смазки и стразу — анальную пробку, которые он приготовил специально для этой встречи, слегка смазал гелем свои пальцы и попробовал на ощупь сжатое колечко сфинктера Киры — разумеется, после душа совершенно чистое. Лёгкими поглаживаниями заставив мышцы сфинктера расслабиться, чтобы его палец смог слегка погрузиться внутрь (Кира издала короткий полувздох-полустон), юноша смазал стразу и принялся осторожно, вращательными движениями, действуя «как по учебнику» (найденному им в инфосети станции), вводить пробку узким концом в анус девушки. Та стонала всё громче и громче, по мере того как расширяющаяся к основанию пробка погружалась всё глубже, растягивая её анус всё сильнее, — и вдруг её стон превратился почти в крик.

     — Тебе больно? — тут же обеспокоенно спросил Кирилл, остановившись.

     — Немножко... продолжай, пожалуйста! — простонала Кира. И юноша продолжил — он уже чувствовал, как тело девушки вздрагивает вместе с движениями стразы внутри неё. Пробка вошла в неё уже целиком, и Кирилл чувствовал, что Кира уже готова отдаться ему. И остановившись лишь для того, чтобы нанести смазку на член и вытащить стразу, он лёг на девушку сверху и плавно вошёл в неё, вырвав из её уст сладкий полустон-полувскрик наслаждения.

     Поза, выбранная им поначалу, оказалась не слишком удобной, и Кира встала на четвереньки, а Кирилл вошёл в неё сзади — и принялся двигаться внутри девственной попки своей любовницы, заставляя её кричать, сходя с ума от страсти, и двигаться ему навстречу, и теряя голову сам. Её узенькая попка была такая горячая и так тесно обхватывала его член... видимо, юноша был уже слишком возбуждён, потому что кончил очень быстро и остановился, переводя дыхание после бешеного секса.

     — Ты уже закончил? — тяжело дыша, улыбнулась Кира, вставая и оборачиваясь к своему любовнику, и, конечно, не упустив возможности обнять и поцеловать его. — А я хочу продолжения — ты не против? — по её голосу, её прикосновениям и её поцелуям Кирил чувствовал, что таукитянка очень возбуждена.

     — Конечно, милая, — улыбнулся в ответ Кирилл. — Я в твоём распоряжении.

     — Тогда можно... ты попробуешь лечь на спину? — предложила Кира. — Вот эта штука, да? — она подобрала с кровати стразу и повертела её в руках, разглядывая. — Я постараюсь быть нежной, я не хочу причинить тебе боль, — она нежно улыбнулась своему любимому. — Подсказывай мне, если можно, ладно?

     После недолгой возни юноша устроился на кровати на спине, под его бёдра таукитянка подложила подушки, чтобы у неё был доступ к его заднему проходу, а сама селя между раздвинутых ног своего любовника и постаралась повторять те ласки, которые использовал н сам. Сначала она тоже массировала пальцем его напряжённо сжатый сфинктер — юноша, однако, поначалу чувствовал себя скованно и никак не мог расслабиться, и тогда Кира, словно действуя по наитию, принялась второй рукой ласкать его член. От этих двойных ласк парень наконец-то ощутил растущее возбуждение, а тем временем палец таукитянки, воспользовавшись этим, проскользнул внутрь его ануса, и Кирилл не смог сдержать стон сладкой боли. А затем палец Киры сменила уже смазанная страза, которую девушка, пытаясь подражать недавним ласкам юноши, постепенно и осторожно погружала всё глубже и глубже — это было немного больно, но это была приятная боль, и Кирилл не хотел, чтобы его любимая останавливалась. И, наконец, когда Кирилл почувствовал, как пробка вошла в него до конца, Кира осторожно вытащила стразу из его ануса и вошла в него сама.

     Юноша не смог сдержать крика, но вместе с этим криком из него вылетело страстное «Да-а-а!». Таукитянка принялась двигаться внутри него, а юноша пытался поддавать бёдрами ей навстречу, он слышал её сбивающееся дыхание, видел, как при каждом движении колыхаются её груди — почти не осознавая, что делает, он сжал их ладонями — чувствовал, как её член растягивает его ещё недавно девственный анус, и сам задыхался от стонов страсти и боли. Его собственный член был давно уже твёрдым, и когда Кира наклонилась вперёд, чтобы впиться поцелуем в губы своего возлюбленного, тот почувствовал, как при каждом движении девушки его член трётся от её живот, и это доставляло ему ещё большее удовольствие. Вскоре Кирил почувствовал, как Кира останавливается, вздрагивая в судорогах оргазма, и изливается внутрь него, — и через несколько секунд сам кончил во второй раз, забрызгивая спермой свой живот.

     — Как ты? — заботливо спросила Кира, нежно целуя своего возлюбленного.

     — Немного больно... — сознался тот, прислушиваясь к ощущениям внутри своего тела. — Но очень приятно, — он улыбнулся девушке и поцеловал её в ответ. — Думаю, со временем я к этому привыкну — ты ведь не против, чтобы мы занимались этим почаще? — он рассмеялся.

     — Не против! — рассмеялась в ответ Кира и поцеловала его. — Я люблю тебя... я хочу быть с тобой всегда.

     — Я тоже люблю тебя, и я тоже хочу быть с тобой всегда, — ответил Кирилл, целуя таукитянку в ответ и прижимаясь к ней.