Интерес к женскому телу проявился у меня достаточно рано. Весьма рано я открыл для себя онанизм и практиковался каждый день, благо условия для этого занятия были идеальными. Никакие девчонки меня ещё предметно не интересовали, а объектом моего внимания была моя мама. Отец работал в киностудии, бывал дома от силы пару — тройку месяцев в году, всё остальное время мы с мамой жили вдвоём. Мама была красивой, эффектной женщиной, красивой не только лицом, но и дивным телом бывшей гимнастки. Это называется «женщина в теле».

     Зная свою некоторую склонность к полноте, мама ежедневно делала по утрам упражнения, которые позволяли ей поддерживать хорошую форму. И каждое утро тайным зрителем маминой гимнастики был я. Пока она усердно трудилась над собственным телом, я внимательно наблюдал за ней, всё больше проникаясь её сексуальностью, и всё чаще представляя её раздетой.

     Конечно, всё тайное становится явным. И как бы ни старался я подглядывать незаметно, в какой-то момент это перестало быть для неё секретом. Разумеется, я понял это много позже, а тогда лишь с волнением начал замечать перемены в мамином поведении. Утренние мамины занятия продолжались неукоснительно, но вместо тренировочного костюма она сперва стала заниматься в лифчике и трусах, через недолгое время исчез лифчик — и я мог наблюдать, как колышется её немаленькая грудь во время этих энергичных движений... Иногда, занимаясь, мама поглядывала в мою сторону — и мне казалось, что я успеваю прикрыть глаза.

     Само собой, как только мама уходила на работу, я принимался дрочить, вспоминая её позы, её грудь, всю её фигуру... И представляя её уже совсем без одежды... Изменился и стиль её общения со мной. Она чаще обнимала меня, стала целовать в губы — как бы мимолётно, чуть касаясь и смеясь, и смотреть на меня стала как-то иначе, чем всегда.

     И настал день, когда я приоткрыл утром глаза и увидел маму абсолютно голой прямо перед собой. Не обращая на меня никакого внимания, она делала свои упражнения, а я, задыхаясь от возбуждения, жадно разглядывал её всю. Впервые видел её зад, а когда она наклонялась — видел даже тёмно-розовый анус... Видел гладко выбритый лобок и половые губы, а когда поднималась в стороны то одна, то другая нога — видел, как приоткрывается её влагалище... И снова бешеный онанизм. Когда мама порой снова делала упражнения в тренировочных штанах, меня это не смущало, я к тому времени уже знал, что такова женская природа.

     Так проходила неделя за неделей, месяц за месяцем. Обычная жизнь — школа, уроки, друзья на улице, драки, игры. А дома — мама... Она уже открыто переодевалась при мне, выходила из ванной голая, стала ходить дома в полупрозрачных кофточках, или в лифчике, а порой и без него. (Специально для — ) И я стал меньше пропадать на улице или у соседа, моего дружка Серёги...

     На неделю приехал отец, чтобы поздравить нас с нашим общим с мамой днём рождения, привёз подарки. Но и тут днями пропадал в киностудии, работал... Отпраздновали, были гости, веселье, подарки... И мама, раскрасневшаяся от вина и праздника, прижалась ко мне на кухне, поцеловала в губы так, что голова пошла кругом, и прошептала:

     — Наш праздник ещё впереди... Потерпи... Я займусь тобой... И им... — и провела рукой по моему члену, готовому разорвать джинсы.

     Чтобы взять себя в руки, я ушёл на улицу. Всё! Я уже точно знал, что жизнь изменилась Честно говоря, я не очень даже и сам понимал, чего я жду и хочу. Почти никакого сексуального опыта у меня не было. Так, в общих чертах... Но возбуждение и волнение были фантастическими! Мама... Самая красивая женщина из всех, кого я видел... Моя мама!..

     Через пару дней после отъезда отца, в воскресенье, мама просто и буднично сказала:

     — Ты не задерживайся сегодня, приходи домой к девяти, хорошо? И не опаздывай, я буду тебя ждать.

     ... Я заставил себя придти ровно в девять, хоть и порывался вернуться раньше. Не ходил к друзьям, даже к Серёге, просто сидел в парке и пытался унять волнение, вспоминая мамины слова, поцелуй... Я ждал. Мама встретила меня в прихожей:

     — Иди, приведи себя в порядок, прими душ. Я тоже переоденусь. Всё готово...

     В комнате был полумрак, окна плотно зашторены, горел только торшер. На столе шампанское и вино, закуски, фрукты. На маме тёмно-красное вечернее платье, туфли, украшения — я залюбовался!

     — Может, мне переодеться тоже?

     — Не надо, садись. Налей мне и себе вина. Я хочу поговорить с тобой. Ты меня выслушай, не перебивай и не волнуйся... Давай выпьем за нас... За наш день рождения, ты понял... Вкусно! Люблю кагор... Вовка, милый мой мальчик! Я очень тебя люблю. И я очень хорошо тебя знаю, пока ещё нет женщины, которая знала бы тебя лучше. Даже не спрашиваю, сама знаю, что ты давно видишь во мне женщину. Поэтому для начала я сниму платье. Я буду голой, как тебе нравится... Я сама этого хочу и я готова, под ним ничего нет,... — мама сняла через голову платье, вынула из причёски заколки, распустила волосы,

     — Ну вот, милый, можешь теперь смотреть, а не подглядывать! Да не смущайся так, всё хорошо...

     Мама стояла передо мной и улыбалась. Мысли проносились в голове, путались, член мой рвался на волю, сердце отчаянно колотилось.

     — Ты ешь, ешь! И давай выпьем ещё... — она села рядом.

     — Я сегодня буду исполнять твои желания. Любые... Но сперва хочу сама попросить тебя. Не рассказывай никому, слышишь, НИКОМУ о том, что будет сегодня. Пообещай мне... Спасибо, милый. И ещё... Встань, пожалуйста. А теперь сними всё с себя, пожалуйста,... сам,... не отходи,... прямо здесь... А трусы? Ты стесняешься потому, что я смотрю? Или я тебя не видела?... Ну, давай я помогу... Вот, молодец, я же мама твоя, не бойся ничего. Теперь закрой глаза, ну пожалуйста... Какой красивый!... Я так долго об этом мечтала!... Не открывай глаза, потом посмотришь... Сейчас тебе просто надо кончить... Снять напряжение... Убери руки за спину... Я возьму его в рот... Твой хуй...

     Я кончил сразу, как только почувствовал, что мама обхватила головку губами. Открыл глаза и увидел, как она смотрит на меня, держа во рту мой хуй, как глотает, как из уголка её накрашенных губ вытекает моя сперма!

     — Какой ты сладкий! Вот, кончил мне в рот — и небо не обрушилось на землю. Хорошо, правда? Это только начало, сыночек, самое начало. Всё самое приятное впереди! — мама вытерла рот салфеткой,

     — Теперь ты можешь давать мне в рот когда захочешь... И где захочешь... — она налила ещё вина, настояла, чтобы я хорошо закусил.

     — А теперь пойдём к зеркалу, я отсосу по-настоящему, а ты посмотришь и почувствуешь, как мой рот будет любить и сосать твой красивый хуй.

     От маминых слов хуй у меня снова налился силой. Я видел, как она встала на колени, как ласкала его и яйца своими холёными руками с ярко-красным маникюром, как брала хуй в рот и сосала его, то одну головку, то заглатывая его весь, до волос... Я трогал её грудь и видел, что ей это нравилось, я прижимал её голову к себе, чувствуя, как головка касается её горла... В мозгу, как молнии, мелькали мысли: « Мама сосёт у меня!... Сама хочет!... Теперь всегда!...»

     И вот мама положила руки на мои ягодицы и стала энергично притягивать меня к себе, двигая головой навстречу. На секунду выпустила хуй и громко сказала, почти прокричала: « Помоги мне... Сам... Сам меня в рот!... « Я взял её за волосы и начал ебать, как старшие парни во дворе ебли в подвале Томку из соседнего подъезда, а мы смотрели... Не знаю, сколько это длилось — минуту, две или три... Мама причмокивала, когда хуй выходил из её рта, мычала, когда я заталкивал его в её рот по самые яйца... Когда я за секунду до оргазма замер, чувствуя сладострастную волну, накрывающую меня, мама тут же прекратила двигать головой и стала по-настоящему сосать. Сперма сильными толчками потекла в её рот — и я увидел, как она приоткрыла рот, глядя на меня в зеркале, и как сперма выливалась ей на грудь...

     Потом мы ещё какое-то время сидели за столом, допивали вино... И я слушал маму, как она и просила... Вот так я познакомился с маминым ртом... Конечно, на этом вечер не закончился, но о том, что происходило дальше — в другой раз.