Когда учишься в выпускном классе, один неверный шаг, и любая твоя оплошность может пронестись волной сплетен по всей школе. И как не странно, именно мне довелось испытать это на себе.

     Все кого я знал, с кем учился, делились на группы людей с общими интересами. Так заведено у всех. Я был не исключением. Тоже тусовался с группой парней и девчонок, которые не то чтобы были мне друзьями, или мы имели какие-то общие темы. Нет. Скорее, я с ними тусовался, потому что мог с ними тусоваться, и особого ума для этого не надо было.

     Пожалуй, вся программа нашего общения заключалась в выпивке и сигаретах, вперемежку с разговорами о бабах, играх и прочей фигне. Уверен, что есть куча вещей, намного интереснее этого, но так, хотя бы частично, я не чувствовал себя одиноким.

     Как и в любой компании, у нас был лидер. Вернее, парень, которого все слушали, уважали и боялись. Хотя какое уважение строится на страхе? Неважно. Его звали Димон. Он был старше всех нас на год. Ему было 19. Не урод. Не в том смысле, что он был хороший. Нет. В этом плане он был настоящим уродом. А чисто внешне был вполне не плох. Думаю, если бы он меньше бухал и хоть немного дружил с головой, то был бы вполне нормальным парнем. А так приходилось, с ним во всем соглашаться.

     Обычно все наши тусовки проходили вечером, после школы, когда уже темнело. Мы приходили на одно и тоже место, раз за разом. Это была обычная детская площадка, отдаленная от жилых домов. Вернее раньше там была детская площадка, но со временем она превратилась в тройку лавочек и сломанной горки. Излюбленное место всех местных подростков, любящих пить пиво.

     Не помню, когда именно я стал сюда приходить, но делать было все равно особо нечего. Поначалу приходилось терпеть подколки Димона, по поводу и без, но со временем ему надоело, или его внимание переключилось на кого-то другого, а возможно и потому, что у меня всегда были сигареты. Не знаю. В общем, мы с ним нашли общий язык.

     И вот как-то в один из субботних вечеров мы изрядно напились. Повода не было точно, но пива мы выпили намного больше чем обычно. Вели себя шумно. Не я. Димон и еще пару парней. Поэтому, особо непьющая часть тусовки разбрелась домой. Собственно, как и все девушки.

     Догнавшись еще по бутылочке, двое парней тоже решили свалить по домам. Я и не заметил, как остался с Димоном один на один. Честно, наедине мы с ним еще никогда не оставались. И не успел я сказать, что мне тоже пора домой, парень смачно так проблевался.

     — Димон, ты как?

     — Норм... , — но последовавшая следом партия рвоты говорила об обратном.

     — Вставай, давай. Я доведу тебя до дома.

     Не знаю, в какой момент его так накрыло, но то, что он выпил больше моего — это был факт. Я подхватил его за руку и повел домой. Не скажу, что мне было в кайф, но воспитание явно не позволяло его тут бросить одного. Да, и жили мы друг от друга недалеко.

     Дойдя до подъезда, я хотел было спросить какой у него код от домофона, но вместо этого Димон что-то промямлил про ключи и пытался просунуть левую руку в правый карман своих джинсов. Поначалу меня это немного забавляло, но когда я хотел прислонить его к стене, тем самым освободить его правую руку, парень так и норовил шмякнуться на свою пятую точку. Пришлось плюнуть на все нормы приличия и самому залезть к нему в карман. Не думайте, что в этом был какой-то сексуальный жест. Нет. Я просто погрузил свою ладонь в карман чужих мужских узких джинсов, на самом дне нащупал ключи и спокойно их достал.

     — Ты на каком этаже живешь то?

     — На седьмом...

     Если бы это был дом без лифта, клянусь, я бы бросил его на первом этаже. Он был хоть и худым парнем, но чертовски тяжелым.

     Поднявшись на лифте на его этаж, я хотел было позвонить в дверь, но Димон меня опередил.

     — Дружище, дома нет никого... помоги открыть дверь.

     Вспомнив, что ключи я ему так и не отдал, я начал пытаться открыть дверь, и в какой-то момент у меня это получилось. Войдя в прихожую и втащив пьяного парня внутрь, я посадил его прямо на пол и хотел было уже отчалить, как Димона всего вывернуло наизнанку и прямо на свои джинсы. Зрелище явно не для слабонервных.

     Мне ничего не оставалось, кроме как помочь ему добраться до ванны, и не дать ему запачкать тут все по пути. Я закрыл входную дверь, еще раз взглянул на пьяного парня. По-моему он уже вырубился.

     — Димон! — Я аккуратно пытался привести его в чувство, пару раз ударив его очень слабо по щекам.

     — Бл*, чо ты делаешь... , — за этим последовало еще ряд ругательных несвязанных между собой словечек. — Прекрати!

     — Тебя надо отвезти в ванну, ты весь в блевоте.

     — ...

     Пришлось сначала стянуть с него уличные кеды. Это была еще та пытка. От них так воняло носками, что меня чуть самого на него не вырвало. Носки я решил не трогать. Если уж и «пачкать свои руки», то только не этими вонючими носками. К сожалению, были еще «блевотные» джинсы. Их я решил снять прямо там же в коридоре, чтобы не тащить «все это» за собой по коридору. Я кое-как расстегнул на нем ремень, нащупал пуговицу, расстегнул молнию на ширинке. Кое-как начал стягивать их с парня, выворачивая наизнанку. Под ними были очень свободные семейники, которые немного сползли, пока я «выкручивался как мог», и мой взгляд невольно упал на показавшийся «стог» волос у него на лобке. «Не бреет» — подумал я.

     Вывернув обе штанины и освободив его ноги от оков «блевотной ткани», я швырнул их в сторону, и попытался еще раз привести парня в чувство. Но все было тщетно.

     Оставлять полуголого парня в коридоре было нельзя, поэтому я кое-как взгромоздил его на себя и потащил в ванную комнату. Освежающий душ должен хоть немного привести его в сознание.

     И зачем я, вообще, на это подписался?

     Положить парня в ванну было не так просто, как мне казалось. Но самую большую ошибку я сделал дальше. Я, вместо теплой воды, включил холодную. И если убрать несколько десятков матных слов, то Димон прокричал мне следующее: «Какого черта я делаю!?»

     Парень отрезвел моментально. Насколько это вообще возможно в таких условиях. Немного поворчав, он уставился на меня, не понимая, что я вообще тут делаю.

     — Ты вырубился, и я довел тебя до дома, — я постарался объяснить все куда проще.

     — И поэтому ты решил меня утопить? — я еле сдерживался, чтоб не заржать, не знаю, почему, но в его голосе была какая-то ранее мне не знакомая истеричность. — Да, еще и раздел! Пидор.

     Я оставил его замечание без внимание.

     — А носки х*** не снял? — парень стянул с себя мокрые носки и швырнул их в раковину.

     Все-то время, что я провел с ним в этой маленькой комнате, я постоянно поглядывал на его мокрые трусы. Намокшая ткань полностью повторяла очертания его члена, и какой-то неведомой силой меня тянуло туда посмотреть. Димона это нисколько не волновало, как и то, что я все еще нахожусь с ним в ванной комнате, хотя мог бы уже давно оставить его наедине.

     — Давай сюда мочалку, — парень кивнул в сторону стены, где висели все ванные принадлежности, — и гель не забудь.

     Я протянул ему все, что он попросил. Парень не вставая, начал намыливать себя гелем, каждый раз проводя мочалкой от груди к низу живота, все больше и больше спуская свои мокрые трусы. Я как завороженные смотрел на все его действия, и уже сам хотел помыть его. Нет не так. Я готов был на все, что мне разрешили его помыть. Я сглотнул слюну, и понял, что мой член предательски уперся в край моих штанов, образовав вполне различимый бугор. Димон всего этого не видел, но сердце у меня забилось раза в три быстрее обычного.

     Не знаю, сколько минут или часов он себя так намывал, но я уже мало что соображал, и когда он попросил подержать душевой кран и смыть с него всю пену, я не возражал. Это выглядело примерно также как, когда моешь в ванной собаку. При других обстоятельствах, меня бы это улыбнуло. Но сейчас,...

 

      я почему-то был чертовски возбужден, и боялся себе в этом признаться. Не в том, смысле, что признаться в возбуждении. Нет. Признаться, что я возбудился на парня. Это не так просто, даже если все факты на лицо. Мне 18!

     Димон закрыл глаза, пока я опрыскивал его водой из шланга. Из душевого крана. Ладно. Он же не собака. И каждый раз, когда вода попадала ему на трусы, он немного дергался. Это и понятно, я стоял над ним и держал кран на высоте где-то в метр. Понятное дело, что струя воды, опускаясь на его яйца, доставляла ему дискомфорт. Но парень ничего не сказал. А мне эта игра уже стала немного нравиться. Как понимаете, вода, «случайным образом», стала все чаще попадать на его пах. И знаете, что было дальше? Его член стал мне отвечать. Через мокрую ткань это было отчетливо видно. Сначала его член стал немного удлиняться и немного увеличиваться в объеме, потом стал немного подрагивать, и когда «его сила полностью пробудилась», он одним резким толчком переместился из положения вниз в положение вверх, оттопырив трусы так, что туда можно было уже спокойно просунуть руку, совершенно не касаясь ткани.

     Наверное, я бы так и смотрел туда, не смея даже дышать, если бы не рука Димона, которая сделала все в точности тоже, что хотел бы сделать я. Он просунул ее в трусы и поправил член, шмякнув его о живот. Я уверен, что слышал звук удара его члена о живот, именно такой, когда оттягиваешь стоячий член от себя и резко отпускаешь. Хотя, возможно, я этот звук себе придумал. Неважно.

     Димон открыл глаза, не вытаскивая своей руки из под трусов. Посмотрел на меня, каким-то странным взглядом, и сказал самую, при данных обстоятельствах, бредовую фразу:

     — Че то член ломит.

     — Да, я заметил. — Вообще, я заметил, что он уже медленно себе подрачивает, но как-либо комментировать это не стал. — Это от воды, наверное.

     Вот я олух. Веду себя как целка. Я выключил воду. Убрал кран. Хотел было предложить ему полотенце, но вместо этого уставился на его член, который он так дерзко вынул из под своих трусов и начал свободно подрачивать, смотря прямо мне в глаза.

     — Нравится? — я даже не успел понять, к кому он обращается. — Вижу, что нравится.

     На его лице быстро образовалась ухмылочка, и его движение рукой стали более «свободными», он уже точно понял, что я на крючке.

     Я хотел что-то ему ответить, но вместо этого лишь пытался вспомнить, как дышать. Мое лицо покраснело. Я дико занервничал.

     Димон выпустил из своей руки член, которой опять с «грохотом» ударился о живот, и протянул ее в мою сторону, ладонью вверх.

     — Дай сюда свою руку.

     Я на ватных ногах, не понимая, что он хочет, подался к нему вперед и протянул ему свою руку. В какой-то момент я даже поверил, что он просто хочет, чтобы я помог ему встать и вылезти из ванны. Наиный.

     Он взял мою руку за запястье и направил точно к своему члену.

     — Подрочи мне, — я почувствовал, как ладонь прикоснулась к мокрой кожи его возбужденного члена. — Да не бойся ты, это останется между нами.

     Я, чертовски, боялся. От моего собственного возбуждения не осталось и следа. Все что я хотел, это как-то все это прекратить, но его рука, посредством моей руки, уже во всю «наяривала», и я был в эпицентре этого действия.

     — Ну, давай, смелее...

     И вот тогда-то появился последний шанс хоть как-то вывернуть все так, будто я этого и не хотел. Димон отпустил мою руку, и дал мне возможность решить для себя, хочу ли я ему подрочить или нет.

     Моя рука робко сжалась в кулак, обхватив его член.

     Димон откинул свои руки назад, под голову. Закрыл свои глаза. Дав мне немного успокоиться. Когда он на меня не смотрел, мне было немного спокойнее. Хотя куда там.

     Я водил своей рукой по его головке и стволу, каждый раз его яйца то поднимались вместе с кожей, то опускались. Ствол был упругий. Широкий. Никак у меня. Странные ощущения.

     — Даааа... быстрее!

     Без раздумий, я ускорил свои движения рукой, все сильнее и сильнее сжимая его член в руке. Парню это явно доставляло большое удовольствие, потому что, он стал немного вздрагивать, дыхание сбилось, я был уверен, что он даже простонал. Я вдруг даже почувствовал, что горжусь собой, доставляя этому парню столько блаженства, не прилагая каких либо больших усилий. В нестандартных ситуациях мой мозг работает иначе.

     Димон опустил одну руку на свой живот и немного надавил на него. Я же сразу ощутил, как его член стал еще больше, задергался в конвульсиях и стал выплевывать белую густую жидкость себе на грудь и живот. Я выталкивал своим кулаком каждую каплю, пока парень не заерзал и не отстранил мою руку от своего члена. Вся грудь и живот были в сперме.

     — Здорово. Не думал, что ты педик.

     — Я и не педик.

     — Как пожелаешь.

     Домой я пришел в четвертом часу ночи.

     Сказать по правде, я был уверен, что о случившемся никто не узнает. Ведь если подумать, то в данной ситуации по-пидорски выглядят обе стороны. Но как же я ошибался.

     В понедельник уже вся школа знала о том, что я подрочил какому-то старшему парню, да еще и по собственному желанию. История разлетелась моментально. Наверное, даже в начальной школе, какие-нибудь первоклашки ржали надо мной, когда я проходил по коридору, в столовку или еще куда. Это был кошмар.

     Больше со мной в школе никто не хотел ни дружить, ни говорить, ни даже сидеть за одной партой. На площадку я больше тоже никогда не ходил.

     Так я стал изгоем и потерял всех друзей разом.

     Юношеский мир жесток.