Лес понял, что умирает. Вот прямо здесь, на обочине раскисшей от идущего третий день подряд дождя лесной дороги. До заката было еще около часа, но ветки деревьев, хоть и уже почти без листьев, смыкаясь над головой, не пропускали света.

     За два последних дня он не видел ни одного человека. Прошлую ночь провел на земле, кутаясь в тяжелый от влаги плащ, забившись на почти сухой кусочек земли под нижними ветками ели. Костер развести не мог, с собой не было даже кресала. В мешке лежали одна рубаха и деревянные ложка и чашка. Мачеха лично перетряхнула его вещи, собранные в дорогу:

     — Ты, щенок, ничего сам не заработал, нечего на чужое зариться!

     «Неправда!» Расписанная им посуда продавалась очень хорошо. Он и резал из дерева лучшие ложки, чашки, бокалы в округе. И с глиной работал. А отец при случае торговал сыновьими поделками. Это Кирита от злобы аж плевалась — как же! В поле он никакой не работник, за другими парнями, сверстниками никак не поспевал. Сложением Лес пошел в мать — такой же невысокий и тонкий в кости, от отца достались голубые глаза и светлые волосы, переливавшиеся золотом на солнце.

     Отец... Мачеха выгнала Леса в тот же день, как из леса мужики привезли его тело. Придавило упавшим деревом.

     Даже на похороны остаться не позволила. Лес первую ночь оставался у бабушки, маминой матери. Та после смерти единственной дочери совсем сдала. Она и отправила внука в город, сунув в почти пустой дорожный мешок половину каравая хлеба.

     — Там твой дядька живет, отцов брат. Ищи кузнеца Вилия. Просись к нему, тут не выживешь... — Старушка плакала и гладила Леса по плечу. В деревне, и правда, оставаться было никак нельзя. Хоть дом и был отца Леса, и Кириту он взял в дом вдовой с двумя детьми, да только вот была она старшей дочерью деревенского старосты. И нравом отличалась таким паскудным, что родные уж точно не хотели ее возвращения под отчий кров. А она и не рвалась, осталась полновластной хозяйкой в доме второго мужа, с которым и полугода не прожила.

     Хлеб кончился два дня назад. Денег не было, а красть еду парень еще не умел. Да и не у кого. Последнее жилье он встретил три дня назад — маленькую деревеньку в четыре двора. В дом его никто не пустил, зато позволили переночевать в стоящей на высоком берегу речки бане.

     Он шел уже неделю. И считал, что до города еще не меньше двадцати дней пути. Он не дойдет. Мокрый плащ почти неподъемным грузом лежал на плечах, уже не защищая ни от холода, ни от дождя. Живот ныл от голода. Леса непрерывно трясло, зубы выбивали дробь. Он еще утром подобрал палку, и сейчас тяжело опирался на нее, продолжая упрямо двигаться вперед. На сапоги налипло столько грязи, что ноги еле поднимались. Парень уже несколько раз падал, но поднимался и шел, не очень понимая, куда и зачем.

     Свалившись в очередной раз прямо в собравшуюся в колее лужу, Лес упер палку в землю и поднялся, бросив вперед один взгляд. Ни на что он уже не надеялся, держался только на упрямстве. И не поверил глазам, увидев впереди отблеск огня.

     Огонь! Тепло! Люди!

     Парнишка двинулся вперед, не решаясь опустить взгляд, не глядя под ноги. Боялся — отвернется, и больше уже не увидит этого чуда.

     Огонь горел на большой поляне, прикрытый от дождя растянутым над ним пологом. На поляне остановился маленький, всего в пять телег обоз. И это тоже было чудо, с началом дождей в путь почти никто не отправлялся. Леса заметили.

     — Ты кто? — Молодой парень вышел ему навстречу, сжимая в руке нож.

     — Путник.

     — Иди своей дорогой.

     — Пустите погреться, я замерз. — Слова давались с трудом.

     — Зик, пусти ты его к костру. — Мужчина постарше, с небольшой аккуратной бородкой, подошел поближе, рассматривая пришельца. — Он же еле на ногах стоит. Пусть греется.

     Лес попытался благодарно улыбнуться. Он рухнул на землю, протянул окоченевшие пальцы к огню.

     — Так ты не скоро согреешься. — Все тот же бородач подошел, сел рядом. — В сухое надо переодеться.

     — У меня нет, все мокрое...

     Мужчина отошел к телеге, вернулся скоро, с темным свертком.

     — Вот. Только плащ старый. Да ты не стесняйся, тут женщин нет.

     Лес содрал с себя промокшую одежду, закутался в плащ.

     — Николас. — Мужчина протянул руку. Говорил с Лесом только он, остальные переговаривались между собой, прислушивались к разговору, но не вмешивались.

     — Алессард.

     — Ого, какое имя непростое.

     — Можно Лес.

     — И куда путь держишь?

     — В Госин.

     — Дальняя дорога. А один почему? Не страшно?

     — Страшно. — Конечно, страшно. Только вот выбора нет. — У меня денег нет.

     Собеседники помолчали. Парень понемногу согревался, все тело ломило. В животе громко забурчало — от котелка на костре доносился запах съестного.

     — Голодный?

     — Да... Мне заплатить нечем.

     — Ну, это я понял.

     Мужчина оценивающе рассматривал жадно глотавшего горячую кашу юношу. Невысокий, худощавый. Волосы, подсыхающие вблизи от огня, завивались в кудри и становились светлее.

     — Мы тоже через Госин идем. Хочешь с нами?

     — А как?..

     — Найдем, чем тебя занять. Отработаешь. — Мужчина улыбнулся.

     Лес не верил своему счастью. Конечно, он ни от какой работы не откажется.

     Разомлев от сытного ужина, парень задремал у костра. Даже выронил палку, которой пытался счистить грязь с подсыхавших у огня сапог.

     — Иди вон туда, лезь под полог. Я там ночую. — Николас махнул в сторону ближней телеги.

     Лес забрался по натянутую над высокими бортами телеги промасленную ткань. Под ней оказался целый ворох меховый одеял. Парень провалился в сон, впервые за последнее время чувствуя себя почти счастливым. Даже надоевший дождь закончился.

     Проснулся в темноте. Сквозь щели в бортах телеги были видны отсветы костра.

     А на своем члене Лес почувствовал чужую руку. Он дернулся, пытаясь ее отбросить.

     — Тише, тише, не дергайся, малыш. — Рука настойчиво продолжала поглаживать член, заставляя его напрягаться. — Тебе понравится. — Николас сзади прижался к его голой спине. Он тоже был без одежды, и напряженный член уперся Лесу в ягодицы.

     — Ты что делаешь?!! — Парень, пытаясь оттолкнуть мужчину, перевернулся на спину, оказавшись зажатым между ним и бортом телеги.

     — Не кричи. Нам пока компания не нужна. — Николас продолжал оглаживать соседа, не обращая внимания на его попытки освободиться. — Я же сказал, проезд нужно отработать.

     — Вот так?!!

     — А ты как думал? Нас тут пятнадцать мужиков и ни одной бабы. Последний город проехали три недели назад. И до Госина еще две. Трактиров по этой дороге почти нет. Да и девок там на всех не хватает. Вот и мучаемся. Чуть друг друга не переубивали. А тут ты — такой подарок. — Усмешку Лес разглядел даже в темноте.

     — Я не баба! — Он пытался оттолкнуть от себя руку, уже бесстыдно гладящую его мошонку.

     — Я понял. Но на безрыбье и рак рыба. Так что решай. Можем все тебя оприходовать и тут оставить. А можем с собой взять.

     Лес замер. Один он не дойдет. Но и за такую плату... Как он сможет жить дальше после такого? И все-таки жить хотелось. И изнасилования явно не избежать.

     Мужчина склонился над ним, безошибочно нашел в темноте губы, протолкнул между ними язык. Оторвался, когда Лесу уже казалось, что губы просто горят.

     — Что решил?

     — Я поеду с вами...

     — Молодец, малыш. Сегодня порадуешь меня, а завтра познакомлю с остальными.

     Услышав обещание, парень замер. Пятнадцать человек! И все будут его сношать?! Николас тихо засмеялся в темноте:

     — Да не бойся. Выживешь. От члена в заднице еще никто не умирал.

     Руки мужчины продолжали гладить Леса. Напряженный член упирался в бедро и казался огромным.

     — Ну-ка, согни ножки. И расставь пошире.

     Руки любовника оказались ласковыми и умелыми. У Леса никогда не было девушки, даже не целовался еще ни с кем. Себя, конечно, ласкал, особенно в бане, когда мылся. Но те ощущения не шли ни ...

 

     в какое сравнение с происходившим сейчас. Николас обхватил член парня ладонью, начал двигать по нему, заставив напрячься. Через несколько минут судорога наслаждения буквально скрутила юношу, и он бы застонал в голос, если бы насильник не закрыл его рот новым поцелуем.

     Следующим что Лес почувствовал, оказались пальцы, поглаживающие колечко его ануса.

     — Хорошо? А теперь моя очередь. Повернись-ка. — Сильные руки заставили парня лечь на бок. — Ножки раздвинь. Не дергайся. Немного потерпи, потом привыкнешь.

     Пальцы насильника помяли и раздвинули ягодицы. Лес почувствовал прикосновение напряженного члена к анусу, потом мужчина стал проталкивать головку через тугое колечко. Лесу казалось, что огромный орган непременно его порвет. Наконец, головка вошла внутрь. Николас навалился на спину парня, прижал его к себе одной рукой, второй упираясь в дно телеги. Начал двигать бедрами, с каждым толчком входя все глубже. От боли на глазах у юноши выступили слезы. Член вошел целиком, и насильник остановился, давая Лесу привыкнуть к ощущениям. Продолжил. Сначала движения были небыстрыми, потом все ускорялись. Поза была не слишком удобной, и мужчина привстал на колени, не выходя из наложника, заставив его приподнять бедра и встать на четвереньки. Стали слышны шлепки живота о ягодицы. Насильник все ускорял движения и, наконец, замер, изливая семя.

     Происходящее заметили у костра. Там стали оживленно переговариваться. Николас отпустил парня, позволив ему лечь на бок.

     — Ник, а мы? Нам тоже охота. — От костра донесся взрыв смеха, сопровождаемый скабрезными замечаниями. Ник громко ответил:

     — До завтра потерпите. — Это вызвало новое оживление.

     — Ты как, малыш? — Ответом стали подрагивающие плечи. — Ты чего? Все хорошо, не бойся. Так больно только первый раз, потом притерпишься. Ну тише, тише... — Руки любовника погладили спину парнишки, ласково прошлись по ягодицам, раздвинули их и погладили пульсирующее от боли колечко. — Ты такой горячий... — Николас нащупал руку Леса и положил ее на свой снова напрягшийся член, заставив сжать на нем пальцы. — Поласкай меня. Погладь. Чувствуешь, как ты мне нравишься? Я тебя не дам в обиду, все будет хорошо...

     Тихий шепот в темноте действовал успокаивающе. Глаза парнишки стали закрываться, он уснул. Мужчина рядом тоже задремал, но ненадолго. Податливое тело рядом вызывало вожделение, так что вскоре член снова уткнулся между мягких ягодиц и скользнул в анус, заставив Леса застонать. Теперь любовник сношал его гораздо дольше, то ускоряя, то замедляя движения, пока не замер, кончая.

     Лес открыл глаза и сразу вспомнил все, что произошло. Зад побаливал, но вполне терпимо, между ягодиц было влажно. И было невероятно стыдно.

     Вокруг тихо. Уже рассвело, но лагерь еще не проснулся. Насильник вжал парня в себя, обхватив рукой и навалившись на спину. Так было тепло, но естественные потребности заставляли искать возможность встать.

     — Ты куда? — Мужчина шевельнулся.

     — Мне надо.

     — А. Иди.

     Лес вылез из телеги, таща за собой плащ, в который сразу закутался. Его одежда у костра высохла, он натянул ее и отправился к кустам. Уже возвращаясь, встретил вчерашнего охранника.

     — А вот и ты! — На лице Зика расплылась довольная улыбка. Он был постарше Леса лет на пять, но гораздо выше и плечистее. — Пойдем.

     — Куда?

     Парень схватил его за руку и огляделся. Совсем рядом, за кустами послышались голоса. Лагерь просыпался.

     — А вот. — Парень подтолкнул Леса к дереву. И сразу на спину между лопаток надавили руки, заставляя нагнуться. Еще через несколько секунд его штаны были спущены, а между ягодиц упирался напряженный член. — Да ты до сих пор мокрый. Хорошо на тебе Ник покатался.

     От неожиданности Лес даже не сразу начал сопротивляться.

     — Не дергайся. — Член парня уже был внутри, войдя довольно легко. Он быстро задвигался, с силой вбивая свой орган в наложника. Кончил через несколько минут, вынул член и повернул Леса к себе лицом. — Встань на колени и оближи.

     Лес недоуменно смотрел, еще не придя в себя от произошедшего. Тогда насильник надавил ему на плечи, заставив опуститься голыми коленями на землю, к счастью покрытую уже начавшей опадать листвой. Прямо перед лицом парнишки оказался полунапряженный член.

     — В рот его возьми. Ну! — Парень пальцами надавил на щеки, так что Лес раздвинул губы, и протолкнул туда член, зашевелившийся и снова увеличившийся. Держа Леса за уши, насильник принялся сношать его в рот. — Зубы убери! Укусишь — прибью!

     Лес открыл рот шире, член надавил на язык, вызвав кашель. Попытался и не смог отстраниться. На глазах от кашля выступили слезы. Еще немного, и в рот толчками стало изливаться семя. Лес почувствовал тошноту, и едва любовник отпустил, исторг из себя и влившееся в горло семя и остатки вчерашнего ужина.

     Насильник хмыкнул, натянул штаны и пошел в сторону стоянки. Лес оделся и побрел следом. Придется терпеть. Или умереть.

     Он вышел на поляну, где над костром уже подвесили котелок и готовили завтрак. Его появление заметили:

     — А вот и наша красотка! Как спалось? Да ты уже и позавтракала?

     Смешки и комментарии раздавались со всех сторон. У телеги стоял улыбающийся Николас. Лес стащил с плеч плащ.

     — Вот, забери.

     — А твой я туда закинул. И вещи.

     Парень перегнулся через борт, пытаясь дотянуться до своего плаща. Его рубаха задралась. На серых штанах расплывалось мокрое пятно.

     — Это кто же у нас такой шустрый? Кто тебя уже отимел?

     — Он. — Зик, помешивавший что-то в котелке, довольно улыбнулся.

     — Ну и как? Хороша попка? — немедленно заинтересовался кто-то у костра.

     — Задница отличная, я вошел как по маслу. И тугая.

     — Ничего, растянем!

     — А сосет плохо...

     — Научим!

     Лес мучительно покраснел и поежился. К ним подходили, его рассматривали, только что руками не ощупывали.

     — Так. Давайте сразу оговорим. — Николас здесь был явно главным. Недаром же первым взял Леса. — Малыш едет с нами. Дорогу отработает. Но заездить я вам его не дам. Трое утром, трое днем, трое вечером. Спать будет со мной. А уж очередь сами устанавливайте. Сегодня Зик его уже получил. Так что еще пара. И поедем.

     Очередь решили устанавливать по жребию. Первым длинную палочку вытащил парень не старше Леса, видимо, самый молодой в обозе. Он влез в телегу, спустил штаны и велел наложнику лечь на живот, приподняв зад. Член у него оказался небольшим, и никаких особо неприятных ощущений не было.

     А вот следующий... Увидев его орган, юноша испугался. Вот такой уж точно порвет. Налившийся кровью член не торчал, а немного приподнимался, так что его нужно было поддерживать рукой. Лес сам встал на четвереньки, широко расставил колени. Большая головка уперлась в его побаливающее колечко. К счастью, насильник не стал стараться войти на всю длину. Но и кончить в Леса ему не удалось, так что пришлось тому закончить начатое рукой, двигая ею по всей длине, и облизывая головку.

     Так и пошло. Ехал Лес в первой телеге, там же и ночевал. На стоянках, пока остальные готовили обед, ужин или завтрак, он отдавался в телеге. Иногда его брали стоя. Были и любители кончать в рот. Одному нравилось сажать парня на стоящий член в позе наездника.

     А тому было все равно. За две недели в пути он запомнил всего несколько имен. Юношу не интересовало, как зовут очередного насильника. Он выполнял все, чего от него хотели, и облегченно вздыхал, оставшись в одиночестве. О его собственном удовольствии заботился только Николас. Он ни разу не взял его, не дав кончить самому. И он был единственный, кого Лес не возненавидел к концу пути. Хотя и понимал, что остальные сношали его с разрешения и одобрения предводителя.

     Задница больше не болела. Хотя и удовольствия от члена в себе парень не испытывал, так, неприятные ощущения, особенно от первого раза, пока внутри было сухо. Остальные входили легче. С третьего раза даже самый большой член уже помещался в него целиком.

     К Госину они подъехали в полдень. Небольшой городок, откуда обозу предстояло идти дальше. А Лес останется здесь. У трактирщика он разузнал, где живут кузнецы. Искать дядьку собирался там.

     Николас встретил его во дворе:

     — Подожди.

     — Чего тебе?

     — Не злись. Вот. — В руку парнишке лег небольшой мешочек. — Не отказывайся. Бери. Я тебе благодарен. Мужики часто в таких походах сцепляются. А тут ни одной драки за полмесяца.

     Лес сжал в ладони кошелек.

     — И если что не сложится — мы здесь будем три дня. Возвращайся.

     Парень вскинулся от такого предложения:

     — Девку с собой возьмите. Заплатите — согласится.

     — Может, и возьмем. Если вернешься, больше отрабатывать не заставлю. Если только сам захочешь.

     — Да?

     — Да.

     — А зачем тогда я тебе?

     — Можешь со мной жить. Да погоди. Я один, ни жены, ни детей, всю жизнь в дороге. А так хоть дом будет. Ты подумай.

     — Ладно. Подумаю. — Лес твердо знал, что не вернется.

     Вечером он стоял у двери трактира, не решаясь войти. Оказалось, что дядька умер три года назад, в его кузне управлялся какой-то дальний родственник, женившийся на вдове. Парень был там никому не нужен.

     Юноша толкнул дверь, глубоко вдохнул и шагнул в зал, полный посетителей. За одним из столов у противоположной стены сидел Николас в компании Зика и еще двоих мужчин. Что-то обсуждали.

     В какой-то момент Ник поднял голову и увидел стоявшего у входа Леса. Узнал и улыбнулся так, что все сомнения парня исчезли. Этому человеку он нужен. Значит, он пойдет с ним... И может быть, у них будет дом?..