Я всегда твердил себе, что этот мир не для меня. Что он не достоин быть со мной, быть частью меня. Что все эти люди, подавляют в себе лишь низменные потребности. Потребности в еде, выпивке, общении, сексе. Все кажется таким прозрачным и примитивным. Никто не хочет навязываться, но всегда пытается выжить максимум выгоды для себя. Попытка окупить самое дорогое, что у них есть. Я говорю о времени.

     Я не ценитель времени. Не строю никаких планов на жизнь. И не собираюсь ничего оставлять после себя. Я обречен просто быть...

     1

     Первая наша встреча прошла в каком-то небольшом кафе. На окраине города. Я никогда здесь раньше не был. Но это было неважно. Место, или как я это называю «окружение», не важно. Важна сама цель.

     Я видел несколько его фотографий. Пару раз вечером мы списывались. И потом он меня пригласил в это кафе. Не знаю, бывал он здесь или нет, но чувствовал он себя вполне уверено. А если отбросить само «окружение», и то, что на мне была не глаженая рубашка, то основной проблемой была еда. Она мне не нравилась. Не люблю незнакомые места, незнакомое меню, незнакомую еду. Чувствую себя чертовски глупо.

     — Не нравится еда?

     Я с улыбкой посмотрел на парня.

     — Я не голоден.

     — Зачем же заказывал?

     Я взглянул на свою тарелку и пожал плечами.

     — В чем дело? Что-то не так?

     — Да, нет, все нормально.

     Все эти первые впечатления, вид заинтересованности и внимательности. Вся эта пустая болтовня в девяносто процентов ведет к постели. Чтобы я тут не говорил, как бы себя не вел, все это не имеет никакого значения. Все, что остается, это улыбаться и делать вид, что ты не ложишься с каждым встречным, пригласившим тебя поужинать.

     Он смотрел на мое улыбающееся лицо, не требуя ничего взамен. Этим он меня и зацепил. Наверное, тогда, в ту минуту, я мог бы так просидеть целую вечность. Сложив руки перед собой в замок, нога на ногу.

     Нас прервала подошедшая официантка.

     — Извините. Мы закрываемся. Не могли бы вы расплатиться сейчас?

     — А можно нам еще два пива?

     — Нет, извините. Мы закрываемся.

     Чарльз не хотел уходить, и осознанно растягивал время нашей первой встречи. Меня это забавляло. Его робость и одновременная уверенность в себе. И, недолго думая, я сказал им обоим:

     — У меня сегодня день рождение.

     — Вау, а я и не знал! Правда. — Чарльз определенно оживился, и с какой-то особой нежностью повторил мои слова этой милой девушке, — у Тедди сегодня день рождения!

     Официантка с улыбкой посмотрела на меня и присела на свободный стул нашего столика.

     — Я вас поздравляю.

     — Спасибо.

     — Значит, вы Стрелец?

     — Да.

     — А какое созвездие?

     — Рыбы.

     — Хорошая комбинация.

     И следующей фразой, которую Чарльз вставил в наш разговор с официанткой, была:

     — Венера в четвертом доме.

     Я ни черта не знал, что это все значит, и кое-как сдерживал свой смех.

     — А у вас какой знак? — на этот раз девушка обращалась не ко мне.

     — Дева.

     И мы с ним начали смеяться.

     — Эти знаки плохо сочетаются друг с другом, — девушка все не унималась, а я уже жалел, что вообще ляпнул про свой день рождения.

     — Я из Южной Америки. Там вообще все наоборот.

     — Из Южной Америки?

     Я был удивлен. До этого мне не приходилось общаться с иностранцами. Я пристально уставился на Чарльза, а он в свою очередь не отводил взгляда от меня.

     Официантка, наконец-то почувствовала себя лишней, взяла со стола две пустых пивных бутылки, и направилась в сторону барной стойки.

     В этот же вечер мы отправились к нему домой.

     2

     Я тысячу раз бывал у него дома, но в этот раз мне было страшно. Я не понимал, зачем я пришел. Просто решил прийти.

     Постояв с минуту перед дверью, я все-таки решился позвонить в звонок.

     — Тедди.

     — Поздравляю с днем рождения, Чарльз! Ты один?

     Чарльз открыл дверь, и, не дожидаясь приглашения, я вошел в квартиру.

     На журнальном столике стояла бутылка коньяка и один стакан.

     — В квартире все такой же срач. Засранец. — Я осмотрев полочки и несколько картин, и с улыбкой взглянул на Чарльза. — По крайней мере, у тебя сохранился стиль.

     Я достал сигарету, и хотел было закурить.

     — Не здесь. — Чарльз хотел было забрать у меня сигарету, — я сам выхожу курить.

     — Не верю своим ушам, — ухмыляясь, ответил я, но сигарету все же убрал обратно в пачку.

     Я достал из кармана пальто подарок и вручил его парню.

     — Прекрасно, прекрасно, прекрасно, — толком не открывая подарок, ответил Чарльз.

     — Передари кому-нибудь, если не нравится. — Я снял пальто и сел напротив.

     — Давай за это выпьем.

     Чарльз поставил на стол второй стакан и разлил коньяк. Никакой закуски на столе не было, и я кое-как смог опустошить свою порцию.

     Чарльз нарушил молчание первым.

     — Ну, что? Как ты?

     — Хорошо.

     — Расскажи. Как тебе живется одному? Ты ведь один?

     — Да.

     — Ну и? Ты стал счастливей?

     — Что ты имеешь в виду?

     — Именно то, что сказал: ты стал счастливей?

     — Нет настроения говорить на эту тему.

     — Я просто спросил.

     — Спроси о чем-нибудь другом.

     Чарльз сделал показушный вздох.

     — Холодно на улице?

     — Эм, нормально... не очень.

     — Почему ты от меня ушел?

     Я уже был не рад, что пришел. Поэтому решил просто уйти. Встал с дивана, взял пальто, и направился в сторону двери.

     — С днем рождения тебя еще раз.

     Но Чарльз все не унимался. Опередив меня, закрыл дверь на ключ, и положил его на комод, подальше от двери.

     — И что дальше?

     — Просто хочу еще поговорить.

     — А я не хочу, — но все же вернулся к столу и снял пальто. — Ну, валяй.

     Сказать, что я нервничал, это не сказать ничего. Поэтому, я просто достал пачку сигарет из кармана, вытащил оттуда сигаретку и сразу прикурил ее.

     — Ты хотел поговорить? Давай, говори.

     Но Чарльз ничего не сказал. Я не смотрел в его сторону, просто докурил сигарету, надел свое пальто, взял с комода ключи и направился к выходу. Но Чарльз опять не дает мне уйти. Он так быстро подорвался и выхватил у меня ключи, что я немного испугался, и несильно такнул его от себя.

     — Крыша поехала?

     — Сядь!

     Меня всего трясло. Я тупо сел на кресло, отвернулся от него в другую сторону, и пытался скрыть наворачивающиеся слезы:

     — Чего ты хочешь?

     — Почему ты от меня ушел?

     Скрывать, что я плачу, у меня уже не получалось. Чарльз это видел. Но так же лез с этой херней ко мне.

     — Я испугался.

     — Меня?

     — Себя.

     — Почему? — Чарльз не понимал меня, поэтому переспросил, — почему?

     — Еще пару дней, и я убил бы тебя.

     — Каким образом?

     — Стукнул бы чем-нибудь тяжелым. Пока ты спал. Шандарахнул бы ножкой от стула.

     — Поэтому ночами ты уходил из моей постели?

     — Ты же спал.

     — Я ожидал что-то такое от тебя.

     Чарльз дважды повторил последнюю фразу, после чего сказал:

     — Уходи.

     Я вытер слезы и покинул эту квартиру навсегда.

     3

     Я знаю, что причинил ему боль. Что разбил ему сердце. В какой-то степени, сломал его спокойный образ жизни. Но иначе бы ничего не вышло.

     Это трудно. Я знаю. Решать за кого-то. Но такова жизнь. Такова была моя жизнь.

     Когда я уходил. В тот последний раз. После его дня рождения. Я всю дорогу домой вспоминал, как он учил танцевать меня танго. В той его маленькой квартирке, с той же мебелью, полками, картинами. Мы часами прокручивали один и тот же трек, под названием «Patio Porteno» (Daniel Diaz), танцевали и постоянно смотрели друг на друга. Это было великолепно. Остального мира просто не существовало. Незабываемое ощущение.

     Пожалуй, это все, что я о нем запомню. Потому что, помнить нужно только хорошее.