Потом был небольшой перерыв. То ли на Насара напало желание бывать с женой, то ли еще что-то. Но факт остается фактом, приходилось только мечтать о реальном и крепком члене.

     А потом, опять звонок. Радости моей не было предела и я вновь, с замирающим сердцем и подмытой попой бежал на тоже место, где он ждал меня в прошлый раз.

     Пусть кого-то шокирует, кому-то не нравятся такие отношения и одолевает презрение, но для таких есть традиционные, классические нормы. Мужчина, женщина и любовь до гроба, очень часто даже исключая из этого списка страсть.

     Даже моя, сладкая и скромненькая в постели жена умеет различать секс от занятий любовью. А здесь было желание секса в чистом виде.

     После недолгого — «привет-привет», Насар везет меня уже в другом направлении, попутно разъясняя, что будет недельки две ездить мимо моего завода и будет каждый день забирать меня немного в другом месте.

     Более — менее укромный уголок он нашел, пока мотался по-работе. Мысленно сокрушаясь, что машина у него не тонированная, внимательно слушаю, временами поддакиваю и чего-то там переспрашиваю.

     А у самого мысли похабные и трусливые в голову приходят. Дорога заводит нас в конец гаражного кооператива, и в пределах видимости — ворота СТО и копошащиеся там люди.

     Заезжает, разворачивает машину — бочком так паркует и останавливается. Снаружи еще светло и мне просто ужасно неудобно даже думать, как я буду тут ублажать своего любовника. Внутренне проговариваю это слово — «ЛЮБОВНИК» и чувствую приятное тепло внутри. Заводит.

     Отодвигаем сиденья назад и Насар приглашает меня занять своей рот работой, а не считать ворон. Знаете, как неудобно выбирать положение для минета в машине? В нексии, а таких как она половина на наших дорогах, очень неудобно. Да и хочется стоять на коленях, пока держишь мужское достоинство в недостойном положении.

     Вожусь на переднем месте, пачкаюсь о резиновый пыльный коврик, и пытаюсь принять удобоваримую позу. А еще член в трусах стоит и о сиденье трется, пока елозию.

     Лезу к животу Насару, ремень изгибаясь бьет меня по лицу. Морщусь. Облизываю губы и высынув кончик языка занимаюсь пуговицей на брюках. Морда, наверное, похабно смешная.

     Насар сидит откинувшись и терпеливо ждет, пока я доберусь до его конца и снисходительно похлопывает по плечу.

     — Давай-ка пошустрее малыш, тебе еще своим ходом до дома добираться.

     Мне, конечно, немного обидно слышать, как пренебрежительно он это говорит, но чувствую, что это то, что заслуживаю и буду дальше преданно заслуживать.

     Зато не приестся. Член в моих трусах еще больше напрягается, а я все никак не справлюсь с ширинкой.

     Ну, наконец-то расстегнул, а дальше как?

     Насар приподнимается и стаскивает штаны вниз. А под ними семейные хэбэшные трусы, длиной чуть выше колен в светло-голубую полоску, явно не эротического покроя. Трусы тоже вниз. В машине тишина, радио выключено, впереди предстоит музыка мокрой кожи, слюнявого рта и шуршания обивки автомобильных кресел.

     Каждый раз восхищаюсь его членом, хотя пока разглядываю, Насар успевает посокрушаться своим маленьким размером.

     «Хи-хи-хи. — смеюсь про себя».

     «Маленький», это такой, что пока он сидит, откинувшись на сиденьи назад и моя голова — сбоку его бедер, красавчик упирается чуть-ли не мне в лоб.

     Отгибаю ствол в сторону, одну руку подсовываю ему между будер под ягодицы, хочу чувстовать яйца и уходящее вниз жесткое основание члена. Чувствую внизу испарину. Запах самца бьет в нос. И я сую этот восставший мясистый символ власти себе в рот.

     Тяжелая ладонь ложится на мой затылок и я начинаю посасывать кожаную елду, естественно постанывая и почмокивая. Покачав моей головой по своему органу, Насар убирает руки за голову и расслабляется. А я поглядывая изредка на него снизу, обслюнявливаю головку.

     Потом левой рукой залезаю ему под рубашку и на ощупь поднимаюсь наверх, к груди и левому соску. Задравшаяся вверх шведка открывает волосатый живот. Шерсть как-будто причесана и ровным слоем покрывает его, чуть закручиваясь вокруг пупка.

     Рука скользит по шерсти и я нахожу сосок. Он твердый и крупный. Начинаю его теребить и чуть карябать, а потом, убираю руку, смачиваю пальцы языком, и по проторенной дорожке, опять возвращаю на место. По напрягшемуся торсу, понимаю, что не ошибся и сосредотачиваюсь, на своей шикарной игрушке, для взрослых...

     Пока вылизываю эту сладкую, ароматную конфету, забываю про недостаток места, про руль, что постукивает при слишком резких движениях и теряю осторожность, входя в раж. Желание задрочить свой рот этим красавцем начинает туманить разум, и я сам начинаю душить себя, глотая его все глубже и глубже, пока не начинает перехватывать дыхание и не появляется горловой спазм.

     Про соски вспоминаю уже только тогда, когда вдруг опомнившись, чувствую, что карябаю ему грудь. И чтоб чего не вышло перехожу на поглаживания по соскам и вокруг них.

     Продолжаю отминечивать, доставляя себе сладкое, останавливающее дыхание наслаждение.

     Как же это приятно ласкать, сосать и лизать крепкий и жесткий мужской член. Сквозь шум в ушах после глубокого заглота и задержки дыхания, слышу проходящих мимо машины людей и их голоса... Потом шуточки...

     Но в этот момент мне все-равно, пусть смотрят, все-равно ничего не понимаю, а только ощущаю шум вокруг, как фон вокруг этого распирающего мне горло члена. А потом... Кто из них понимает, что сосет не девушка?

     Сосу долго и упорно. Мусолю этот кусок плоти, натираю губы, вылизываю яйца и вдыхаю запах возбужденного мужика. И получаю награду. Рукой внизу ощущаю пульсацию и мои уставшие губы, обхватывают и обнимают головку, выворачиваясь чуть наружу, а язык я прижимаю к низу головки и давлю на уздечку. Застываю. Рот заполняет густой молочный коктейль. Жду, когда самец выпустит свой пар до конца и грею ртом главную часть своей кормушки. А левая рука согревает подтянувшиеся и похолодевшие яйца.

     Насар потянувшись, спрашивает:

     — Что надо сказать, Тоня?

     Я подымаю лицо, чтобы не пролить сперму и чуть высунув язык, показываю ее. Потом с показной похотливость глотаю. (Я бы, конечно, подольше подержал, но надо ответить).

     — Спасибо за лакомство и за Вашу щедрость.

     В ответ смешок и:

     — Всегда пожалуйста, Тонечка.

     Отстраняюсь, он сдвигает сиденье и выходит промыть член. Слышу, что он там делает, а сам медленно прихожу в себя. В трусах мокро и тянет тупая боль распухшей мошонки.

     Тоже пододвигаю вперед сиденье и жду его возвращения. Вижу, что проходившие мимо нас люди заворачивают в ворота СТО.

     Насар возвращается, молча заводит двигатель и трогается с места. () Обращаю внимание, как ужасно тесно его плечам, когда он вращает руль.

     «В плечах жмет. — думаю, и восхищаюсь этой живой мощью».
Эдакое ощущение большого и сильного, а рядом слабого и безвольного.

     «ММММ...»

     Везет меня мимо все тех же ворот и я вжимаюсь в сиденье, краем глаза видя, что оттуда с любопытством заглядывают внутрь машины. Стыд накрывает и щекочет где-то под мышкой.

     Высаживает он меня, совершенно не заботясь об удобстве моего возвращения домой и опять ловлю себя на мыслях о том, что это не я ему нужен, а он мне сделал большое одолжение.

     Бросает на прощание:

     — Завтра будь там, где я сказал. — и уезжает.

     Добираюсь домой. В автобусе — рядом сидит мымра с лицом презрительным и высокомерным. А меня распирает от удовольствия после хорошенького отсоса. Смех да и только.

     А потом я отворачиваюсь от нее и закрываю глаза.

     Ухожу глубоко в себя, в фантазии, отдаляясь от реальности все дальше и дальше. Так и еду, витая в облаках и радуюсь предстоящим двум вкусным оральным неделям.