Как это все началось? Почему так оказалось, что я стал смотреть на Сережку не только, как на лучшего друга? Когда это случилось? Не знаю, не помню. Это было давно, 15 лет назад, мне было 15 лет, ему тоже. Мы учились вместе, со 2-го класса, когда он к нам пришел из другой школы. Мы с ним сразу как-то сдружились, так и сидели вместе за одной партой до конца школы. Когда же я понял, осознал, что хочу его? В 14, в 15? Да, наверное, в 15. Его родители всегда уезжали на выходные в деревню вместе с его младшей сестрой, Танькой. Так что мы все ждали выходных, чтобы в субботу, с утра к нему завалиться и начать тусоваться. До вечера воскресенья. Его мать, тетя Маша, относилась ко мне, как к сыну, так и называла нас, сынки, не шалите, ведите себя прилично. Дима, оставляю квартиру на тебя, смотри, чтобы все было хорошо, чтобы соседи не жаловались потом. Я был главным в его квартире на все выходные. Смотрел за порядком, так сказать. Если начинался совсем бардак, то говорил, все, хватит, это нельзя, стоп, ребята. И все слушались. И он тоже. А он был не против. Я был главным при всех. Но когда мы оставались одни, я делал все, что он хочет. Пожрать сготовить? Пожалуйста. За сигаретами сходить? Ну, хорошо. Выпить достать? Пойду к своим возьму самогонки. На людях я главный. Один на один я готов был сделать все, что он скажет. Он это понимал и никогда не сопротивлялся. Не спорил. Потому что знал уже тогда, хотя, наверное, и не осознавал, почему, что обладает силой надо мной. Что может делать со мной все, что хочет. Я тоже не осознавал сначала, почему я так себя веду с ним. Потом постепенно я понял, что просто люблю его. Люблю так сильно, как никого никогда не смогу любить. Я понял это тогда, хоть и было мне 15 лет. Я хочу его, вот что я наконец-то понял. Я хочу с ним спать, нет, не переспать, а спать всегда, каждую ночь, всю жизнь. Хочу с ним жить и быть с ним рядом. Стало больно смотреть, как он ласкает какую-то очередную девчонку из нашей тусовки. Когда он пытался переспать при мне с Маргаритой, она сама к нему полезла, я возмутился. Мы спали вместе втроем. Я вроде заснул, а проснулся от шуршания и движения. Я понял, что что-то происходит. Блядь, да ведь они же сейчас трахаться будут! Нет, нельзя этого допустить! Я понял, что мне больно, очень больно, что готов убить Маргариту, хотя она и не виновата вовсе. Она же не знает, что я его люблю. А я не знал тогда, как он ко мне относится, только как к другу или готов на большее? Я вскочил и выбежал из комнаты. И прибежал к Ленке, моему лучшему другу-девчонке. Лен, он там с Маргаритой. Я не смогу это вынести. Сделай что-нибудь, пожалуйста. Я это не вынесу! Я сейчас выпрыгну с десятого этажа. Тише, тише, Димочка, успокойся. Все будет хорошо. И ушла к ним в комнату. Приходят Ленка и Маргарита. Дим, говорит Ритка, извини, если бы я знала, я бы никогда к Сережке не подошла, я же не думала, что ты его любишь. А что, разве не видно, да? Он очень злился, что я мешаю ему трахаться, но ничего поделать не мог, потому что любил меня как друга и не хотел потерять.

     Он остался ночевать у меня. Такое тоже бывало. Я на кровати, он на кушетке напротив. Разговаривали, зашла речь о сексе, я плавно так перешел, говорю, а тебе минет делали когда-нибудь? Нет, говорит. Я молчу. Боюсь. И тут он сам, кто бы мне сделал минетик. Я аж подпрыгнул, хочешь, говорю, я тебе сделаю? А ты этого хочешь, спрашивает? Да, хочу. Ну, давай. Я спрыгнул с кровати, подошел к нему, сдернул одеяло. Темно, не видно ничего. Сел на корточки, руками начал шарить там, где у него должны быть трусы. Нашел, а он уже стоит! Как же это делается? Оттянул трусики, вытащил член. О, боже, я держу его член в руке! Неужели это случилось! Погладил, попробовал оголить головку, не получилось, то ли волновался, то ли опыта нет. А он руки положил под голову и лежит на спине, не помогает. Ну и ладно, так возьму. Зажмурился и взял головку в рот. Ой, горько почему-то. Что это такое у него горькое. Начал лизать. Потом стал больше в рот забирать, ничего, приятно, мягкий такой, податливый, я думал, он будет, как палка, а он во рту, как мягкая разваренная сарделька, стал сосать. Вроде получается. Он молчит. Но, чувствую, что приятно ему. Потому что подергивается. Тут говорит, ну ладно, хватит, лучше подрочи. Я вынул его член изо рта, взял его в руку и стал водить по нему небыстро, вверх-вниз, вверх-вниз. Недолго, около минуты. Ну, ладно, говорит, хватит. Ну, хватит, так хватит. Я, расстроенный, пошел к себе на кровать. Ну, как, говорю, понравилось? Да, говорит, спасибо. А чего ты до конца мне позволил, спрашиваю? А ты этого хочешь? Да, хочу. Ну, если хочешь, иди. И я, окрыленный, опять побежал к нему, откинул одеяло, взял его член в рот, и стал сосать уже уверенней. Вниз-вверх, вниз-вверх. Вниз побольше, ой, блин, слишком глубоко, в горло уперся, сразу рвотный рефлекс, а жаль, хочется побольше взять. Так минуты две я сосал, потом чувствую, он напрягся и вдруг он начал пульсировать у меня во рту, раз, два, три, четыре, пять потом меньше. Чувствую, вроде что-то мне в рот пролилось. Он говорит, ну, все, хватит. Я выпустил изо рта, что, говорю, все? И тут у меня изо рта полилась тягучая жидкость. Блядь, он же кончил мне в рот! А я даже не понял сначала. Иди, говорит, рот прополощи. Да ладно, говорю, и так нормально. Открываю окно и пытаюсь выплюнуть. Не получается. Ну и ладно. Тогда наоборот, пытаюсь проглотить все, что он мне слил. Потихоньку глотаю. Не сказать, что мед, но не противно. Так, тягучка какая-то, может потому, что это его сперма? ЕГО? Поэтому и не противно совсем? Я счастлив! Он дал мне в рот! Значит, может и дальше дело пойдет! Спрашиваю, а как ты относишься к голубым? Нормально, говорит, у каждого свой путь, каждый сам выбирает. Но я никогда не смогу спать с парнями. Не прельщают меня мужские задницы. Блядь, все, пиздец. Тонкий намек, что больше быть ничего не может. А я тебя люблю, ты знаешь? Догадался, говорит. Извини, Димочка, я тебя тоже люблю как друга, но не смогу тебе дать большего. То, что я разрешил тебе сделать мне минет, ничего не значит. Мне просто было интересно, как это бывает. Но больше это не повторится. Давай останемся друзьями. Да, говорю, конечно, как скажешь, Сережа.

     На следующий день, выплакавшись у Ленки, рассказав ей, что случилось, я пошел домой. Нет, я так жить не смогу. Лучше не жить. Пошел в большую комнату, нашел таблетки, которые мать принимала для успокоения, и выпил всю пачку. Ну, вот и все. Прощай, Сережа. Зачем-то то вернулся к Ленке, благо, она жила этажом ниже. Пока Ленка была в комнате, пошел на кухню. Таблетки еще не подействовали. Наверное, не поможет. Взял нож. Пошел в ванную. Открыл кран с холодной водой. Положил на раковину левую руку. Только бы хватило силы воли. Раз, нет, слабо, только полоска появилась. Нож тупой. Еще раз. Нет, надо сильней. Ну, все. Вот так надо. Раз. Раковина стала красной. Вода, сливаясь с красной жидкостью, стекала вниз, больше, больше. Закружилась голова. Затошнило. Ага, таблетки подействовали. Стук в дверь. Дим, что ты там делаешь. Это Ленкина мать. Дверь открылась. Лена! Скорее вызывай скорую! Что ты наделал, Дима? Стой, я тебя не удержу? Ты что-нибудь еще делал? Говори, Дима, смотри мне в глаза, ты меня слышишь, ты что-нибудь пил? Звонок в дверь. Дима у вас? Я нашла пустой пузырек из-под таблеток? Прощай, мама.