Стройка. Сколько проблем решаемых и не решаемых, рост цен, человеческий фактор, бракованные стройматериалы, капризный заказчик это лишь часть тяжелого груза, лежащего на широких плечах прораба. Школу выживания я прошёл в армии, затем работал обычным рабочим на стройке, хоть и закончил строительный, спал с другими рабочими прямо на стройплощадке. Со временем оброс связями и деньгами. Теперь у меня два дома, машина, красавица жена и... строящаяся вилла ташкентского банкира по французскому проекту в Самаркандском вилояте. Итак, необходимо руками и спинами узбекских парней, из местных стройматериалов построить маленькую Ниццу в пригороде Самарканда. Зато, когда я сдам объект заказчику, считай, что я обеспечил себя и свою семью на долгие годы. Ребята, которых я нанимаю — настоящие гладиаторы: высокие, статные недавно отслужившие, я им хорошо плачу, отлично кормлю, работают они от души. Мой помощник Ринат, бывший прапорщик, разработал свою методику их отбора. После недельного испытательного срока, Ринат устраивает новенькому медосмотр в бане. Новичок раздевается, и Ринат досконально осматривает его. Парень должен послушно исполнять команды, максимально надрочить свой член, иногда Ринат заставляет его встать раком, раздвинуть ягодицы и засовывает ему в анус палец. Меня такие осмотры не прикалывают, но Ринат считает, что если парень не может надрочить до 18 см, или узкоплечий, или нет баков и усов, либо стеснительный, либо не служил в армии, он — плохой работник. До сих пор Ринат не ошибался. Несчастных случаев у меня не было, парни вкалывают как ишаки и не болеют.

     Прошла самая тяжелая неделя, и большая часть строительства осталась позади. По такому случаю, мы с Ринатом пошли в баню: отметить, отдохнуть, вспомнить сослуживцев и обсудить наши дела. Напарившись, накупавшись, мы сели в предбаннике друг напротив друга. Как всегда он попросил прибавки к жалованию, притом высказал и необычную просьбу, уволить рабочего по имени Адыл. Адыл, 22-х летний таджик, стал отлынивать от работы и плохо слушается.

      — Ты же сам его выбрал три месяца назад и уверял меня, что такого жеребца у нас еще не было! Сколько сантиметров?

      — 21!

      — Рост, дурак!

      — 184.

      — Почти как я!

      — Вы 185 и у вас 22, вообще, чем мужественнее у человека вид, тем он пригоднее для работы.

      — Видишь, твоя теория дала сбой!

      — Неблагодарная свинья, этот Адыл!

      — Почему ты не женишься, Ринат, я же тебе дал возможность сколотить капиталец?

      — Женюсь, как только закончим дворец, увольте ублюдка, хозяин.

      — Но сначала тебе сделаю медосмотр... встань у двери! Так, теперь, дрочи. Сколько сантиметров? 19? Что-то не похоже. Рост, какой? 170? Кого из вас увольнять? Ладно, шутка, будь другом, сделай мне массаж!

     Ринат энергично массировал мне спину, плечи, ягодицы, ноги, затем я перевернулся и он принялся за плечи и грудь. Я почему-то возбудился как слон, его кутак тоже встал.

      — Послушай, дорогой, ты случайно не портишь моих парней на стройке, по ночам, это тебе не армейская казарма!?

      — Что вы, хозяин, вокруг столько красивых баб!

     Что правда, то правда, бабы слетались на Ринатика как пчелы на мед. Его красота была в утонченной мужественности: тонкие усики, длинные ресницы, фигура гимнаста, военная выправка, жаль только росточек — 170.

      — А если я сейчас прикажу тебе взять в рот, возьмешь?

      — Нет, хозяин, я не педик, но я подрочу вам, если прикажете.

      — Дрочи!

     Ринат нерешительно дотронулся до напряженного ствола и тут же отдернул руку обратно.

      — Ладно, я пошутил, отдыхай!

     ***

     Я вошел в спальню чужого дворца, там ждала меня моя Лайло. Я стремительно распахнул халат, под которым томился мой красавец, обнял ее, прижал к своей волосатой груди, уперся членом в ее живот.

      — Алишер-ака хочет начать сразу, даже не приласкав свою голубку?

     Лайло — шикарная женщина, жгучая брюнетка с широко посаженными карими глазами. Она родила мне дочь и двух сыновей, сохранила свою грацию и гибкость пантеры. На ее теле нет ни одной растяжки, ее грудь так же упруга, как и семь лет назад. Я рассмеялся и нежно поцеловал ее. Мой елдак, все 22 см, в томительном ожидании ткнулся в ее грудь.

      — Ого, удовлетворить вашу страсть по силам ли бедной и несчастной Лайло?

      — Почему бедной, и почему несчастной?

      — Потому, что брат ваш, Джурабек-ака, дает своей Саидке по 20 долларов в месяц на женские мелочи, а мне мой господин только восемь тысяч сум! А Саидка, бесстыжая, родила ему дочь с серыми глазами. В нашей семье не было сероглазых! Я окончила 4 класса русской школы и учительница, Тумара Ванна, говорила нам: «Смотрите, девочки, от сероглазых родителей могут родиться кареглазые дети, а наоборот не бывает! Я, вот хоть и изменяла моему Ваське, но дети все от него, они кареглазые, а мы с серыми глазами!»

      — Сокровище мое, Когда мы закончим эту стройку, я буду давать...

      — Я уже 7 лет слышу, когда закончим, когда закончим!... Любимый, позволь мне истратить 50 долларов на новое платье из блесток?! Когда я пойду в гости к бесстыжей, все женщины увидят, что мой господин самый добрый, самый щедрый, самый... мужественный из мужчин!

     Лайло многозначительно посмотрела на мой елдак, страстно обняла меня, взяла его в руку и начала нежно гладить и целовать. Мой жеребец почувствовал нежное томление. Любовь такой женщины стоит всех долларов, собранных в ташкентских банках!

      — К тому же, мой господин, я узнала «интересное» о нашем бесценном татарине, да будет имя его изглажено из книги жизни навеки.

      — Что ты хочешь этим сказать?

      — После, вначале любовь, мой повелитель!

      — Нет, сейчас!

      — 50 Долларов и... колечко.

      — 30!

      — 45! (нежно гладит своими пальчиками, смазанными в розовом масле головку и нежно пощипывает уздечку, я готов от возбуждения сдаться, но...)

      — 30 и колечко!

      — 40!!! (берет губами).

      — Ладно, рассказывай!

      — Сначала любовь.

     ***

      — Теперь мой муж и повелитель, не хотите ли узнать о подлом татарине?

      — Не хочу; хочу, чтоб ты уснула, Лайло.

      — Он обманывает вас и, кроме того, ведет себя неприлично. Когда три дня назад, приходила ваша племянница Шахноза поглядеть на стройку, этот неистовый залез на крышу в разодранных штанах и трогал себя за...

      — Сама виновата, женщина должна знать, куда ей можно ходить.

      — Но Шахноза очень хочет замуж!

      — Женщина, спокойной ночи!

      — Мой братишка Бахтияр видел, как татарин вчера поссорился с рабочим.

      — С каким?

      — Он высокий, коротко стриженный, кажется, понимает фарси.

      — Адыл?

      — Мне ли господин мой, порядочной женщине, знать по именам этих обормотов, готовых на удовлетворение своей злой похоти самыми погаными способами? Я же не Саидка, родившая мужу от русского раба?

      — О чем ты говоришь?

      — О том, что брат ваш Джурабек-ака, кроме Саидки и двух любовниц, русской и кореянки, в безумии своем связался с сыном бывшего зама первого секретаря и разрешил ему жить в доме!

      — Это же Никита, он уезжал в Россию, потом вернулся, промотал отцовские деньги. Джурабек взял его шофером за жратву и теплый угол в кладовке, во дворе. Никиту знает половина моих рабочих, когда у них перекур, они хохочут, вспоминая о том, как он им...

      — Не продолжайте, мне противно... Брат ваш пригрел змея, ради минутной похоти.

      — Лайло,...

  а если бы и я поимел этого Никиту?

      — Неужели я утратила уважение в ваших глазах, и вы готовы променять мою любовь и преданность вам, на любовь шакала? Неужели вы такой же, как и ваш брат?

     Я понял, что уснуть мне этой ночью не дадут.

      — Нет, Лайло, но что же сказал Бахтияр?

      — Бахтияр зашел в комнату, которая будет детской, по нужде, и увидел, что татарин ударил рабочего и угрожал ему.

      — И что Адыл?

      — Он говорил, что татарин нечестный человек и обманывает вас. Помните, как у вас пропала машина цемента, и вы не могли понять, как это произошло? А ящик кафеля? Рабочий сказал, что все расскажет вам.

      — А Ринат?

      — Он пообещал устроить парню медосмотр при всех.

      — Дальше.

      — Дальше рабочий опрокинул мерзавца на спину, зажал ему руки колодой, сел ему на спину и попытался сам сделать медосмотр коротышке, но Бахтиярчик начал кричать и помешал ему, татарин был спасен.

      — 50 долларов и два колечка за твое молчание, прекраснейшая из женщин!

     ***

     Я вышел на улицу, накинув на плечи халат, ветерок нежно ласкал мой член. То, что Ринат лукавый помощник, я знал давно, но то, что теперь это знает женщина, а значит, знают все, очень плохо. Нужно что-то делать. К Ринату я относился как к братишке, не обращая внимания на его фокусы с цементом и медосмотрами. Но теперь... Я подошел к его хибаре. Луна хорошо освещала его постель на полу, а меня скрывала тенью. Как же тебе спится, братишка? Ринат не спал, но и не заметил, как я вошел, он был занят собой. Одной рукой он скользил по гладкому стволу, другой щипал себя за яйца. Глаза зажмурены, на небритой роже, мученическое выражение и тихие стоны. Дрочит, изгибается и что-то шепчет.

     У меня прямо пожар начался под халатом, трусы я не одел и мой головастый, вылез из укрытия. Конечно, для здорового зрелого мужика самоудовлетворение не естественно, но у него же нет красавицы Лайло? Чьи-то шаги. Я присел на корточки, спрятавшись за стол, головка моего члена глухо стукнула об пол. Крадучись, как кошка вошел Адыл...

     Луна хорошо освещала его фигуру, и даже черты лица. Он был в рваных шортах, бывших в прошлой жизни форменными брюками, с голым мускулистым торсом. Так, сейчас он увидит Ринатика. Адыл подошел поближе... и увидел... Ширинка Адыла начала ритмично вздрагивать. Я помимо воли начал гулять рукой по своему стволу, все пальцы покрылись смазкой. Ринат дошел до высшей стадии и выстрелил в потолок звонким шлепком, простонав:

      — Спасибо, Адылжон, мой верный и покорный раб!!!

      — Пожалуйста, дорогой!

     От неожиданности Ринат замер.

      — Как ты посмел сюда войти, урод черномазый?

      — Я пришел получить то, что ты мне обещал. Помнишь, когда я только устроился сюда, ты меня осматривал? Сначала ты мне приказал раздеться и выполнять команды, затем разделся сам, говоря: Давай дрочить, у кого будет короче, тот исполнит желание друга! Ты подошел вплотную ко мне, и мы начали состязание. Мой оказался длиннее и я у тебя кое-что попросил, мелочь, но ты не выполнил!

     Ринат попытался встать, но Адыл одним прыжком оказался сверху. Надо отдать Ринату должное, боролся он отчаянно, но Адыл был тяжелее, к тому же не ослаблен дрочкой. Адыл подмял его под себя и прошипел:

      — Я тебя задушу, а потом залью в бетон, как последнего шакала... расстегни мне штаны!!!

     Ринат дрожащими и липкими от пота руками начал расстегивать ремень, затем пуговицы шорт. Адыл заметил на столе свечу и зажег ее. Стало светлее.

     С моего елдака на пол, вытекла лужа смазки, головка от пульсирующей крови сладко ныла, предвкушая развязку, яйца стали как каменные и занемели.

     Ринат обнажил мужское хозяйство своего врага. В сторону его лица потянулся кутак-красавец, Адыл снял шорты полностью и со вздохами ерзал жопой по волосатому животу и груди своего обидчика, на всю хибару раздавалось его урчание. Что ж Ринат сам виноват, выбирал рабочих помужественнее, с мощными орудиями любви. Запугивал их тем, что скажет всем про свой палец в мальчишеских попочках. Теперь доигрался, пришел час мести. Я водил пальцами по своему стволу иногда сжимая его до боли. Какую сладострастную ночь нам послал сегодня Аллах! Кутак Адыла медленно приближался к губам Рината.

      — Ты вечером делал хороший массаж Алишер-ака, я видел вас в окошко бани. У Алишера кутак — Слон, красавец, ты не мог до него не дотронуться, значит, любишь это дело? Посмотри, мой тоже хорош!

     Ринат нерешительно взял в руку член Адыла, на конце выступили капли и капнули на нижнюю губу и кадык Рината.

      — Слизни, а то...

     Ринат повиновался. От движений руки Рината, толстый, детородный меч Адыла поднялся почти вертикально. Он был создан для орального секса, на такие члены нужны особо тренированные попочки, но восхищаться, любоваться и ласкать, может любой страстный поклонник мужского естества.

      — Бери в рот и ласкай языком!

     Раздались чавкающие звуки. Неожиданно Адыл вынул член изо рта Рината.

      — А сделай-ка мне массаж, как своему хозяину, только без глупостей!

     Адыл лег на живот. Ринат покорно начал с поглаживаний спины и шеи, затем принялся растирать волосатые ноги и ягодицы. Член Рината поднялся и он украдкой подрачивал себе. Адыл перевернулся.

      — Теперь здесь, и показал взглядом на кутак, зови меня теперь Адыл-бай.

     Ринат двумя руками массировал скользкий и блестящий ствол, затем наклонил голову и засосал головку.

      — Ты хочешь меня обмануть, как в прошлый раз. Я ведь тогда попросил тебя всего лишь поцеловать мой куток, через трусы! Но ты подло обманул меня, за это, теперь я буду казнить тебя раком!

      — Я не пидараз, Адыл-бай!

      — Все так говорят.

     Ринат занял позицию на локтях. Мой член, от вида дырочки Рината, обрамленной густыми волосами, был готов извергнуть, но я сжал его двумя ладонями.

      — Так, медосмотр. Сначала один палец. А это два... Чувствуешь разницу? А это... три пальца! — (Ринат начал рыдать и изворачиваться). — Успокойся!!! Теперь познакомимся поближе!

     Ринат застонал, а потом зарычал во весь голос, в ответ залаяли собаки.

      — Тише, братишка, я тебя уже почти, почти... тебя простил!

     Крепкие ягодицы загоняли кутак Адыла сначала в полдлины, а потом во всю длину. Теперь зарычал Адыл, и от этого рыка, мой перевозбужденный конец выстрелил вверх. Пролетев по дугообразной траектории, моя струя ударила в коротко стриженный затылок и спину Адыла, в самый сладостный для него момент. Он замер. Медленно провел по своим волосам, по спине, поднес ко рту, понюхал, лизнул.

      — Как ты... Ты каким местом кончаешь, татарин, пяткой?

      — Членом.

     Под Ринатом была лужа его спермы.

      — Ладно, раз тебе понравилось, я к тебе часто теперь буду приходить, что нужно сказать?

      — Ташаккур, джанобим.

      — Молодец, теперь помой мне кутак и ноги, то я вспотел и мой друг завонял и весь в крови.

     Ринат покорно принёс тазик и мыло.

      — А полотенце?

      — Нет у меня полотенца для ног!

      — Неси то, которым вытираешь свою рожу после бритья!

     Ринат, сжав зубы, достал полотенце, намылил и обмыл член над тазиком.

      — Вытирай! Нежнее! Теперь целуй!... Молодчина! Теперь ноги!

     Подхватив штаны, Адыл, выпятив грудь и широко расставляя ноги, голым вышел из хибары с грацией тигра-победителя. Спустя минуту, прихрамывая, вышел Ринат, видимо в туалет или баню. Я аккуратно запахнул халат и пошел к Лайло, уже начинало светать. Она спала и улыбалась, Видимо ей снилось ее новое платье и колечки.

     ***

      — Доброе утро Ринат, ты чего, заболел?...  

     

      — Ногу подвернул, хозяин, теперь хромаю.

      — Работа есть работа, потом полечишься!

      — Да, хозяин, вы не забыли наш вчерашний разговор о ленивом ублюдке Адыле?

      — Нет, не забыл, пусть зайдет в контору.

     ***

      — Адыл, ты уволен с сегодняшнего дня, ты плохо работал всю последнюю неделю, вот твои деньги. Вопросы есть?

      — Нет, хозяин.

     Он стоит, умный, мужественный парень, лет 22, в оборванной спецовке. Грустное небритое лицо, широкие плечи, густые короткие усы. В зеркале, стоящем за ним я вижу его отражение сзади. Спина сужается к низу и переходит в сильные ягодицы, дальше мощные ноги. Брюки на одной штанине порваны и видна его смуглая кожа с курчавыми волосами. Интересно, как бы выглядели его ноги, если их одеть в импортные плавки? Бритый затылок, трицепсы, сзади хорош не менее, чем спереди.

     Я вижу и себя; черные усы, красивое скуластое лицо сытого хищника (не даром все бабы писаются), мощная грудная клетка, под рубахой густые заросли черных волос и медальон на золотой цепи. Под брюками встает кутак, злясь на итальянские трусы, они хоть и модны, но не подходят для моих земляков узбеков, наделённых особым орудием любви. Я здоровее этого парня оборванца и я хочу... страшно признать, но я хочу... ласкать его и залезть рукой в эту дырень сзади, пощипать его за задницу, прижать к себе, назвать братишкой и тереться об него членом. Я вспомнил его ночное приключение и мой конец, чуть не порвал трусы и брюки. Я хочу его, как раньше я хотел Рината, боясь себе в этом признаться.

      — Я могу идти, хозяин?

      — Нет, я хочу проверить, не украл ли ты чего-нибудь у меня.

     Он покраснел и сглотнул от обиды слюну.

      — Хозяин. Я ничего и никогда у вас не крал, я мусульманин и...

      — Замолчи. Что у тебя под рубахой, снимай ее!

     Он снимает и глядит в потолок, пряча слезы на небритых щеках. Под рубахой оказалась заросшая грудь гладиатора.

      — Теперь штаны.

     От волнения он чуть не падает, наклоняется вперед, и я вижу в зеркале его отражение в позиции раком. Такие картинки можно увидеть, не чаще, чем происходит затмение луны. Красавец парень, стоящий раком! Он в свою очередь узрел мою выпирающую ширинку и выпрямился.

      — Стой, где стоишь и кидай штаны сюда!

     Я ощупываю карманы, попутно гляжу в зеркало. Смуглый, обритый парень-атлет в драных трусах, которые он, видимо, носит со своего четырнадцатилетия! Это не мальчик, это мужик, победивший этой ночью, подчинивший этой ночью своего обидчика. Мой пульсирующий меч подсказал мне, как действовать дальше. Я подхожу и большим пальцем ласкаю его губы, пристально глядя в упор. Мой воин жаждет сражения и рвется в битву, но итальянское качество... Адыл опускает глаза.

      — Я не гомик, хозяин!

      — Все так говорят... , помоги мне снять рубашку.

     Адыл, подойдя вплотную, помогает мне ее снять. От него пахнет здоровым мужским потом и дешевым зубным порошком, длинные, опущенные ресницы, делают его похожим на верблюжонка. Его мощный кутак уперся в мои штаны, на его штанах осталось влажное пятно.

      — Теперь брюки и трусы!

     Он стал на колени. О, Аллах, как прекрасен этот небритый парень с широкими плечами и широко расставленными коленями! Адыл снял одну штанину. Освобожденную ногу я ставлю ему на плечо.

      — Порти меня своей щетиной.

     Трется щекой. Итак, брюки ушли вслед за рубашкой.

      — Идем к зеркалу!

     Я ставлю его лицом к зеркалу и обнимаю сзади. Его глаза загорелись. Я, взяв свой кутак за основание двумя пальцами, делаю им толчки по направлению к его очку, трусь об его половинки через трусы. Мой елдак стоит почти вертикально. Руками я глажу Адыла по животу и иногда касаюсь мизинцами его вставшего жеребца через рвань, которую рабочие называют трусами. Глаза Адыла налились похотью, а мои мизинцы почувствовали проступившую смазку.

      — Адыл, давай подрочим друг другу, а потом у кого окажется короче, исполнит три желания друга?

      — А если...

      — Что если?

     Мы молча идем к дивану, по дороге Адыл скидывает свою рвань, садимся лицом к лицу, обхватив друг друга ногами. Адыл начинает первым. Его толстые пальцы нежно скользят по моему блестящему стволу, видно, что кайфует, но стесняется; не каждому рабочему доводилось трогать хозяина за его мужское достоинство. Я беру в руку его кутак и делаю плавные движения. Я готов кончить от одной мысли, что-то, что я держу, сделало моего Рината хромым, раздолбав его жопу, и проникнув в парня до самой печени.

      — Ну как, сравним, хозяин?

     Я знал, что мой длиннее и движения пальцев Адыла побуждали во мне мысли, сколькими способами я им сейчас овладею и в каких позах. К моему отчаянию, елдак Адыла оказался на пол сантиметра длиннее. Мое очко сжалось и внутри все похолодело.

      — Ваш член весьма длин и толст, джанобим, но... сами видите...

     ***

      — Твои желания, Адыл.

      — Первое избавьтесь от татарина, второе, я хочу жениться на вашей племяннице Шахнозе, а третье — ... я хочу, чтобы вы сделали мне то, что я сейчас сделаю вам. Адыл наклонился и засосал мой конец.

     [email protected]