Как хорошо осенью, когда листья клёнов, осин, каштанов и других деревьев вместо сочного зелёного приобретают золотисто — красный оттенок. Кажется, что весь мир становится теплее от желтого цвета, несмотря на приближающуюся зиму. Очень приятно в такие дни не спеша прогуливаться по просторным аллеям какого-нибудь старинного парка.

     Петру Игоревичу было 37 лет. Это был высокий, статный, широкоплечий мужчина с очень аккуратной, коротко подстриженной бородой и усами, чуть-чуть убелёнными сединой. Его волосы также были тщательно подстрижены и уложены. Их тоже слегка покрывала седина. Это был очень импозантный мужчина. Всей своей статью он как бы показывал своё происхождение. Петр Игоревич был князь. На балах великосветские дамы тоннами вешались ему на шею, желая выйти сами или выдать своих дочерей за него замуж. Ему это льстило, но не более того. Он не любил женщин. Так уж вышло, что, начиная со службы в гусарском полку, его стали интересовать мужчины. Ему нравились долгие учения, выезды, маневры, после которых обязательно устраивалась баня. А там: там можно было увидеть всё, о чем только можно мечтать. Молодые гусары, их стройные фигуры, попки-ядрышки, «боевые орудия» и озорные улыбки; широкие плечи, узкие бёдра и пышные усы — можно ещё долго перечислять, на что любовался Пётр Игоревич.

     На его вздыбленный член никто не обращал внимания, ведь на маневрах сказывалось отсутствие женщин и поэтому любое прикосновение к члену или эротическая фантазия вызывали эрекцию не только у него. Но всё-таки был один человек, который обращал внимание на князя. Это был майор Зимин Николай Степанович. Он не один раз видел странный блеск в глазах князя, когда того хлестали берёзовым веником или тёрли мочалкой. Один раз их взгляды встретились и майору показалось, что князь ему подмигнул.

     Стояла как раз такая золотая осень. Князь не спеша прогуливался по аллеям своего парка. Он ждал приезда одного человека и пока вспоминал их первую близкую встречу, после которой они оказались надолго вместе:

      — Майор, голубчик, вы как будто бегаете от меня — сказал князь, входя в комнату Зимина, которую ему отвели на время манёвров. — Что случилось?

      — Вам показалось, князь. — ответил Зимин вставая с кровати на которой он читал роман, на встречу князю.

      — Нет, вы упорно скрываетесь. Вчера в бане, мне показалось, что вы хотите мне что-то сказать. Не так ли?

      — Я даже не знаю. Вам наверное показалось. — ответил Зимин и опустил глаза. Лучше бы он этого не делал. Сквозь тесные гусарские штаны князя он увидел бугорок, который медленно начал расти и наливаться. Зимин запнулся на полуслове. Все-таки князь был чертовски хорош в свои 24 года, а его член в размерах которого Зимин удостоверился в бане был вообще выше всяких похвал.

      — Ну, так что, Николай Степанович? — ухмыльнулся в усы князь, — поговорим?

     С этими словами, он набросил крючок на дверь и стал медленно раздеваться. И вот, через несколько минут перед Зиминым стоял Аполлон. Высокий, с широкой волосатой грудью, узкой талией и огромным членом, который немного подрагивал. Не отдавая себе отчета, майор тоже разделся и встал напротив князя. Зимин был хорош. Короткие чёрные волосы мелкими кудряшками сбегали на лоб. Абсолютно гладкое тело позволяло рассмотреть весь рельеф мускулатуры. А член! О, что это был за член! Скипетр с увесистыми, сочными яйцами. Князь подошёл к Зимину, нежно обнял его за шею и талию, притянул к себе и впился в его губы. Поначалу Зимин оробел, но через несколько секунд он освоился и ответил на жаркий поцелуй князя. Так они стояли и целовались несколько минут. Тем временем члены обоих мужчин пришли в полную боевую готовность, а значит, пора было переходить к более решительным и интересным действиям. Князь повалил Зимина на его койку, а сам улёгся на него сверху, раздвинув ему ноги.

     Рука князя блуждала по молодому майорскому телу. Она то задерживалась на его сосках, то мяла ему яйца, то дрочила член, то залезала в самую потаённую дырочку, разрабатывая её. Зимин в это время полностью расслабился и отдавался князю по полной программе. Он страстно желал, чтобы этот молодой военный взял его, он хотел его ласк, хотел чувствовать на своём теле прикосновения его усов, он хотел сам любить князя. Князь как чувствовал это. Прекратив целовать чувственный рот майора, он перешёл к не менее чувственному его члену. Он опустился на него ртом и плотно сжал у основания ствола. Затем, не разжимая хватки губ стал медленно двигаться вверх — вниз, вверх-вниз. Зимин застонал. Князь почувствовал, что если и дальше так будет продолжаться, то его обязательно кто-нибудь услышит, а это не входило в планы. Опасаясь быть разоблачёнными, князю пришлось перестать отсасывать у майора, а перевернуть его на живот и велеть уткнуться головой в подушку. Зимин подчинился.

     Тогда князь, плюнув для смазки в задницу майора, стал медленно входить в него. Зимин нервно заелозил по койке, но князь был крупнее его и тяжестью своего тела он просто вдавил майора в койку, не переставая пытаться трахать его в зад. Наконец оборона была сломлена и Зимин вместо боли стал получать наслаждение от того, что могучий, горячий член — жезл молодого князя трахает, что есть мочи в его наисоблазнительнейшую попку. Он уже устал стонать в подушку, а поэтому повернул свою шею так, чтобы стон мог заглушить поцелуй князя. Князь понял замысел майора и нагнувшись всосался в его губы. Вместе с этим порывом майор почувствовал как что — то горячее ударило ему в задницу. Как не сложно догадаться, это князь совместил страстный поцелуй с мощным, подобно водопаду семяизвержением. Он кончил в майора. И сразу же, что бы его друг не обиделся, оставшись неудовлетворённым, снова взял мощный елдак Зимина в рот. На это раз он сосал быстро, причмокивая.

     Он хотел напиться его спермы. И вот майор охнул, выгнулся в экстазе, и горячая струя его спермы ударила в лицо князю. Тот только того и ждал. Он выпил всё до капли, а потом, пока член майора не уменьшился держал его во рту легонько посасывая. Вскоре они оба в изнеможении повалились обнявшись на койку. Давно они не испытывали такого мощного оргазма:

     «Николай Степанович приезжает утренним поездом и совсем скоро он будет здесь, в имении. Банька уже заряжена. Посмотрим, есть ли ещё порох в пороховницах:» — так думал князь, хотя в душе то он был уверен, что порох ещё как есть, а доказательством ему служил сильно эрегированный его собственный член, четко выделяющийся силуэт которого могло скрывать лишь длинное пальто на рыжем, огненно — красном, даже скорее золотом лисьем меху, цвет которого так удачно гармонировал с жёлто-красной осенней листвой, приятно шуршащей под ногами князя:

     Но это, как говориться, совсем другая история: