Я хочу рассказать вам, про моего деда. Мой дед, бывший моряк, плававший по всему белому свету и повидавший на своем веку немало интересного, после выхода на пенсию жил в не большой деревне. Жена, его, моя бабушка давно умерла, а он так больше не разу и не женился. Я был маленький и часто проводил у него лето, где он обучал меня премудростям нашей не легкой жизни. Дед был строгий, но справедливый. Лет ему тогда было 54, а мне соответственно 12. У него был прекрасный дом, с огромными, светлыми комнатами, в которых по утрам играло солнце, а стены увешаны разными диковинными вещами.

     Все время он проводил в заботах о своем хозяйстве и прекрасном саде, который заложил еще его дед. А я любил помогать ему, подражая и копируя все, что он делал и как. Но однажды я провинился, стреляя из рогатки по воробьям, я разбил стекло соседям, и те пожаловались на меня. Дед пообещал им наказать меня, но он был слишком занят и наказание перенес на субботу. И вот настала та суббота.

     Он позвал меня в одну из своих огромных комнат, где стояла деревянная лавка с дырой по середине. Приказал мне снять с себя одежду. Я знал, что сейчас последует, до этого меня не разу не пороли розгами, но я читал об этом в школьных учебниках. Я страшно боялся, но знал, что заслуживаю это. Стянув с себя штаны и рубашку, я остался совсем голый и прикрыл руками свои яички. Стоя и переминаясь с ноги на ногу, смотрю на деда, может он отменит свое решение. Но он, выбирая розгу, глянув на меня и приказал:

      — Ложись! И ложись так, чтобы твоя пиписька свисала в дыру в лавке!

     Я послушно лег, а моя пиписька провалилась в дырку свободно покачивалась под лавкой. Я не отрываясь смотрел на деда, а он на меня. В руке он держал розгу, потом взмахнул ей и, рассекая воздух розга нанесла первый удар.

      — А! — закричал я.

      — Врешь, так не больно, а так больнее — и ударил, так что сразу вспухла, налилась кровью первая полоса.

      — Смотри на меня — сказал дед. Он растягнул штаны и достал от туда огромный предмет похожий на мою пипиську, только такого размера, что я не мог оторвать глаз от этого предмета.

      — Возьми в руки свой член и делай вот так — приказал он мне. Я смотрел, как он своей рукой мнет, и ласкает свой предмет. Я не мог отвести глаз от этого предмета, который стал набухать и выпрямляться, наливаясь силой. Мне нравилось на него смотреть. Я послушно дотянулся под лавкой до своей пиписьки, и начал глядя на деда делать такие же движения. А он окончательно снял с себя штаны, одним движением стянул рубашку и остался как и я совершенно голый. Он был прекрасен мой дед, его тело закаленное на семи ветрах в свои годы сохранило свою силу. Его черные волосы, тронутые легкой сединой переливались на свету, а серые глаза, блестели. Губы, приоткрываясь, произнося какие-то слова, но я не слышал их.

     Он был высок, плотен, не много выдающийся в перед животик, придавал ему очарование. Волосатая грудь его был широкой и сильной с розовыми острыми сосками. На правой груди возле соска была не большая родинка, еще одна была по ниже солнечного сплетения. Точно такие же родинки были и у меня. А в низу живота, вздыбился огромного размера предмет, увитый курчавыми волосками, с розовой головкой, которая блестела и так и притягивала к себе взгляд. Я смотрел на деда, и он позволял рассматривать себя, нисколько не смущаясь. Он стоял рядом со мной, взмахивая рукой, нанося мне удары, а его член дрожал от напряжения перед моим лицом. А я одной рукой дрочил свой уже напрягшийся писюн. И кричал при каждом ударе, но это уже скорее была игра, чем порка. Розги били меня, но мне они уже доставляли скорее не боль, а наслаждение. Я закрыл глаза. За тем настал момент, который я до этого не разу не испытывал, мой член напрягся до такой величины, что казалось сейчас лопнет, я стал все быстрей и быстрей тормошить его и в этот момент, что-то взорвалось внутри меня и я почувствовал такое наслаждение, которое можно было сравнить лишь со смертью. На мои пальцы брызнула какая-то липкая жидкость. Я подумал, что дед засек меня насмерть, но рядом раздался смех, открыв глаза, я увидел моего деда. Он стоял рядом, и гладил меня по только что выпоротой попке, и спине. Мне вдруг захотелось, дотронутся до дедовых родинок. Я смотрел в глаза деда, а потом бросился к нему в объятья. Я плакал, а он нежно стал целовать меня в губы, опускаясь, поцелуй за поцелуем все ниже и ниже. Чуть дотрагиваясь губами до моих сосков, а потом жадно засасывая их. Прикасаясь губами поочередно то к одной, то к другой родинке. Я вновь почувствовал, как мой член напрягается. А дед ласкал меня своими грубыми руками, с синим якорям на левой руке.

     Слезы, кончались, я стал целовать, деда, его сильные руки, волосатую грудь и такие же родинки как у меня. Он смотрел на меня, и тихо повторял — Так, так, мальчик.

     Его член, снова напрягся, и головка, вновь заблестела.

      — Дотронься до него, не бойся.

     Я взял в руки его пенис, а он задохнулся от блаженства.

      — Делай, так же я тебе. Он взял мой член в свою руку, и начал дрочить, при этом целовал меня то в одну то в другую грудь, нежно покусывая мои соски. Затем отстранился от меня и дал проделать тоже самое с ним. Я просто сходил с ума от удовольствия. Мне нравилось держать его член в своей руке, чувствуя как каждое мое движение приносит ему огромное наслаждения. Я целовал его соски, которые сжимались от прикосновений моих губ, ласкал их языком, а сам задыхался от нежности. Затем дед, повернул меня к себе задом, поставил на четвереньки, и сказал:

      — Не бойся. Он нежно поцеловал меня туда, от чего я расслабился, потом смазал слюной мне задний проход, и свои два пальца. А затем нежно вошел в меня пальцами. Мне стало больно, но я ласкал свой пенис, и вдруг боль сменилась новым наслаждением. Дед медленно, а затем все быстрее и быстрее стал двигать пальцами, моя попа стала одним большим раем, а затем дед вынул пальцы и я почувствовал, как он водит по моему заду своим членом. Мне захотелось, что бы эта громадина вошла в меня сейчас же, и я поймал дедовский член и стал вставлять его в себя. Дед застонал. Миллиметр за миллиметром он проникал в меня, но я уже был на верху блаженства и мне хотелось вобрать его всего в себя целиком. Я сам насаживался на его член, пытаясь съесть его попой целиком. Мы двигались в одном бешенном ритме, который не мог долго продолжаться. Дед уже не стонал, а просто кричал, и все сильнее и сильнее насаживая меня на свой горячий член. Затем резким движением вошел в меня до упора, и его член кончил на мою выпоротою спину. Дед руками растер по мне то, что из него выплеснулась. И сказал, что так моя спина быстрее заживет. Затем он развернул меня к себе посмотрел в глаза, и поцеловал. Больше он меня не когда не наказывал, что бы я не вытворял. Я приезжал к нему каждое лето и мы с ним спали в одной кровати прижавшись, друг к другу, но это уже другие истории.