Андрею К., моему другу

     Осень... Один из тех пронзительно-ясных дней, когда лужи по утрам покрываются тонким ломким ледком, когда небо бездонно, а кристально-прозрачный воздух, напоенный горьковатым запахом сжигаемых листьев, абсолютно неподвижен, словно природа боится разбить случайным дуновением ветра эту хрупкую красоту. Мы медленно идем по аллее старого парка. Аллея засыпана опавшей листвой, она тихо шуршит под ногами, и это единственный звук, нарушающий окутывающую нас тишину. Нам нет нужды разговаривать, мы понимаем друг друга без слов, хотя и знакомы всего несколько минут. Ведь мы оба сегодня не пошли в пыльные аудитории с исписанными столами (откуда-то я знаю, что ты тоже студент), мы оба, подчиняясь какому-то шестому чувству, приехали в этот старый, пустой в это время года парк на окраине — и все это для того, чтобы случайно оказаться рядом, встретиться глазами и понять, что мы наконец-то нашли друг друга...

     Аллея выводит нас на берег озера, и мы долго стоим у самой воды. Ты берешь меня за руку, я вздрагиваю и замираю, боясь спугнуть охватившее меня ощущение удивительной умиротворенности. Где-то вдалеке гремит проходящий поезд.

     Ты поворачиваешь голову и смотришь на меня. Я успеваю заметить веселые искорки в твоих золотисто-карих глазах, а потом ты вдруг нагибаешься, подхватываешь охапку опавших листьев и обсыпаешь меня ими с ног до головы. Я протягиваю руки, хочу схватить тебя, но ты со смехом уворачиваешься, и мы, словно два школьника на перемене, начинаем, смеясь, носиться между деревьев. Пожилая чопорная дама, выгуливающая неподалеку свою не менее чопорную собачку, с неодобрением поджав губы смотрит на нас. Наконец мне удается поймать тебя, и мы, запыхавшиеся и довольные, некоторое время стоим, глядя друг на друга. Потом ты вдруг обнимаешь меня, приближаешь свое лицо к моему, и наши губы встречаются. Я совсем теряю голову. Проходит несколько долгих мгновений, в течение которых для нас не существует никого — только ты и я. Потом ты с тихим вздохом кладешь свою голову мне на плечо, и мы опять замираем. Шокированная дама растерянно смотрит на нас округлившимися глазами. Встретившись со мной взглядом, она вся ощетинивается и, презрительно задрав остренький подбородок, торопливо удаляется, таща на поводке свою собачку. В ее походке явственно читается раздраженное «а вот в мое время...», и мне становится смешно. Ты смотришь на меня, хочешь узнать, что же меня развеселило, и я глазами указываю тебе на даму. Мы смеемся вместе, а потом, взявшись за руки, идем вдоль берега.

     Мы набредаем на летнее кафе, которое, как ни странно, все еще работает. С асфальтовой площадки перед ним, так же засыпанной листьями, как и все вокруг, уже убрали стулья, но столы с проволочными каркасами для зонтов еще стоят. Впрочем, их и нельзя убрать — они вкопаны в землю, и им так и предстоит простоять всю зиму. Скучающий продавец слегка оживляется при нашем появлении. Мы берем бутылку какого-то сухого молдавского вина. Ты ухитряешься каким-то неведомым образом выпросить у продавца не обычные граненые стаканы, а высокие тонкостенные бокалы и пару пластиковых стульев и с торжествующим видом вытаскиваешь свои трофеи наружу, пристраиваясь к ближайшему столику. У меня в кармане обнаруживается «Victorinox» со штопором, подаренный мне год или два назад на день рождения, и я, слегка дурачась, торжественно открываю бутылку. Мы садимся лицом к озеру, разливаем вино и, улыбнувшись друг другу, с легким звоном сдвигаем бокалы. Слышно, как продавец вставляет кассету в магнитофон, и негромкая музыка заполняет пространство.

     Призрак осени бродит по парку

     Жжет костры из опавшей листвы,

     Ты снова кладешь голову мне на плечо. Я знаю, что ты еще не один раз сделаешь так, что это будет любимая твоя поза, когда мы будем вдвоем. Мы оба молоды и верим, что впереди у нас вечность...

     А вчера еще было так жарко,

     И об осени забыли мы...

     Она оказалось слишком короткой, эта вечность...

     Память — капризная штука. Я многое забыл с тех пор. Слишком много времени прошло, а у меня не осталось ни одной твоей фотографии. Я стал забывать твое лицо. Я помню только отдельные детали — твои карие глаза, твои мягкие каштановые волосы, родинку на щеке, но все это перестало складываться в образ, который на два коротких года затмил для меня все. Я стал забывать твой голос. Я помню только тихий шепот в темноте, он часто мне сниться, но я не могу разобрать ни слова. Я стал забывать день нашего расставания. Я помню только слезы в твоих глазах, когда ты что-то сбивчиво пытался мне объяснить, а я стоял и ничего не понимал, кроме того, что ты уезжаешь и мы больше никогда не сможем увидеть друг друга. Но тот ясный осенний день много лет назад, тот старый парк, засыпанный опавшей листвой, я до сих пор помню отчетливо, до мельчайшей детали.

     И, скорее всего, не смогу забыть никогда...

     В тексте использованы стихи неизвестной мне Свердловской музыкальной группы