Третье утро подряд пропустила Марина занятия йогой. А всё из-за ночных посиделок сегодня, затем раздумий насчёт беременности дочери. Ей охота было посоветоваться с мужем, но он сильно расслабился, налёг на спиртное. Она вспомнила как выводила его из запоя в первые годы после Чернобыля. Сейчас резко соскочила, накинула на плечи халат. Сходив на кухню, попросила у Розалины рассола и рюмку водки, понесла всё мужу.

     Иваныч во сне поскидывал все подушки и простыню. Семейные трусы его перекрутились вокруг таза, из-под них выглядывал пенис.

     «Когда я его видела последний раз? Да после командировки, чёрт бы её побрал! Какой же он сейчас сморщенный и не приглядный. Какой же он был мощный в юности! Господи! Что можно сделать? Подскажи! Умоляю!»

     Она разбудила супруга. Иваныч похмелившись, сразу побежал по зову физиологии. Через несколько минут, вернувшись в номер, он застал Марину лежащей на его постели.

     — Ляг, Кость. Юля говорит, что нужно сводить тебя к местным шаманам. Я тоже так считаю. И настаиваю, чтобы ты, мой любимый муж, прекратил злоупотреблять.

     Она придвинулась к нему, притянула его сопротивляющееся тело к себе. Поцеловала в уста. Колючие, пропахшие перегаром.

     Иваныч, опешив не знал, что сказать, что сделать. Его орган, как он помнит, функционировал всего восемь лет из сорока девяти. Ладно двенадцать лет детства, но после стольких лет атрофированности...

     — Любимая. Я уже говорил: нужно моё сердце — бери, почка — пожалуйста. Если ты говоришь лечиться, не пить — всё для тебя!

     Марина быстро обнажилась.

     — Ляг на меня... , просто полежи на мне. Я так соскучилась по тебе, мой родной... О-о-о-о, Боже ты мой! Как приятно. Лежи, не шевелись, я сама.

     Марина охватила таз мужа ногами и начала подмахивать, стараясь тереться промежностью о болтающийся отросток. Подкидывая тело мужа всё выше, попросила помять груди. Опять царапая её лицо щетиной, впиваясь в любимые губы, Иваныч ласкал груди, как она любила в молодости. Тот оргазм служащий стартом окончательному блаженству, сковал тело Марины.

     Всё! Теперь ей нужно было настоящее стимулирование.

     — Кость! Извини. Мне надо к Костику.

     — Конечно, любимая. Беги.

     Ю-Ко уже давно проснулась, слышала все мыслеграммы родителей. Поменяла тело на свежее, без следов алкоголя. Обнажённую маму встретила, притворившись спящей.

     Марина легла рядом с мужчиной, который мгновенно «проснулся», начал целовать, мять груди.

     — Лежать, не шевелиться!

     Мужчина, опустившись на пол, встал у кровати на колени. Притянув ноги женщины к краю, начал делать куни. Те соки, которые появились при «мастурбации» с супругом, омочили не только вульву, но и ягодицы с бёдрами. Вылизывания этих мест, фрикции пальцами в соседних дырочках, натянули тетиву.

     Ю-Ко чувствуя свой и мамин напряг, ввела пенис в жар влагалища. Спусковой крючок арбалета отпустил тетиву. Стрела пробила два тела, сковала их параличом.

     — Тебе надо лежать. — Приказала Ю-Ко, затыкая щёлку тампоном. — Полчаса. Хорошо?

     — Кого же ты мне напоминаешь своим командным голосом? Страшно и приятно одновременно. Кого?

     — Я ж откуда знаю, твоих знакомых. Может из сериалов кого-то? Йогу делала? Такая возбуждённая прибежала?

     — Йогу? Да, да! Какие планы, кавалер? — Марина не подпускала к своей интимной жизни посторонних, а Костика она считала посторонним. Да, просто осеменителем.

     — Ну пока ещё не беременна — спрыгнем на парашюте. Потом ещё полетаем на параплане. — Ю-Ко, накручивала мамины локоны на палец, как делала всегда с малого детства, когда лежала рядом с ней на постели или диване. Оттягивая прядь волос, начиная от кончиков, вертела ладонью, собирая локон на палец-папильотку, навертев одну прядь, бралась за следующую.

     — Это наверно дорого...

     — Я достаточно богат, чтобы позаботиться о своей женщине... Не так как Дима, но нам на отпуск хватит.

     Прислушиваясь к его голосу, Марина старалась уловить знакомый тембр, знакомые фразы, вот... Вот... Что-то очень близкое в этих моментах. Что? Она бросила мучиться сомнениями, переключилась на вопросы о нём самом. Как ни странно, она не хотела знать о мужчине ни чего. Кто он, чей родственник, женат, есть ли у него дети. Зачем ей это? Он всего лишь носитель семени. Пусть мужчина, но он в подмётки не годится её Косте в молодости. А потенцию мужа она восстановит. Марина не уверена в сроках, но уверена в исходе.

     ***

     Иваныч с дочерью и зятем на катере поплыли к рыбным местам, а тело Костика заняло сознание Дмитрия, так, как только у него был опыт прыжков. Он и Марина на машине поехали на аэродром где взлетают самолёты местных авиалиний. Показав корочку, свидетельствующую о прыжках, о том, что сам может быть инструктором, договорился об одном парном прыжке. Подписав бумаги, перекладывающие все риски на него самого, Костик и женщина прошли в ангар где складывались парашюты.

     Если за себя Ди-Ко не волновался, то за Марину очень. Поэтому скрупулёзно сам сложил ранцы — основной и запасной, проверил ремни амуниции. Час ушёл на подгонку, на инструктаж женщины.

     Марина удивилась своему бесстрашию, когда открылся люк десантирования. Скреплённая ремнями с мужчиной, подошла к краю, взглянула вниз. Костик что-то ей говорил, но за гулами турбин, ветра, в шлеме ничего не поняла, просто улыбнулась повернув лицо к мужчине. Он поцеловал её в губы и ясно произнёс:

     — Давай, мамочка, давай. Прыгаем!

     Делая шаг в пустоту, она поняла — ЮЛЯ. Вот кого он напоминает. И назвал мамочкой! Как так? Но раздумывать было уже поздно. Они падали, оставляя шум самолёта вверху. Затем рывок расправляющихся строп, хлопок купола. Даже ветер перестал мешать. Удивительные ощущения свободного парения с возможностью осматривать окрестности.

     — А где наш дом?

     — Сейчас разверну парашют... Вон на изгибе мыса коричневая крыша в окружении бунгало с соломенными навесами. Высоты не хватит, чтобы пролететь над ним и вернуться на аэродром, куда разрешена посадка. Не замёрзла?

     — Не-а! Классно как. А по одиночке можно спрыгнуть?

     — Нет! Я тебя не отпущу! Вот родишь, выкормишь малыша, пойдёшь на курсы...

     — Уговорил... А люди то, люди! Как муравьишки с такой высоты... А вон аэродром куда лайнеры садятся... Так он на отдельном острове... ! Можно я порулю?

     — Дотянешься... ? Не-а, не хватит длины рук. А перестраивать долго и небезопасно.

     Пять минут парения прошли быстро. У самой земли, Ди-Ко сильнее натянул ремни управления, гася скорость. Касание земли произошло мягко, без удара в ноги. Мужчина расстегнул связывающие их ремни, собрал парашют, чмокнув женщину в губы, поблагодарил за спокойствие при прыжке.

     Пока они шли до ангара, мужчина рассказывал о всякой всячине, а Марина приготовила провокацию:

     — Юль, а точно сможем излечить папу?! — Короткий, ясный вопрос, Марина повторила про себя несколько раз. Она внимательно смотрела в глаза мужчине.

     — Да, Марина. Что-то случилось?

     — В глаза мне посмотри... ! Как так возможно? Объясни мне, Юля.

     — Интересный у тебя стресс после прыжка, Марина. Я не Юля. Я Константин

     Полёт на параплане, прицепленного к катеру так же околдовал Марину, она визжала при разгоне и плавном взлёте. Махала руками отдыхающим, лежавшим на пляжах, показывала на больших рыб, показывающихся в чистых водах.

     Обедали в прибрежном ресторане, Ди-Ко следил за своей речью, говорил о пустяках, травил нескромные анекдоты с сальными выражениями, стараясь показать мужскую неотёсанность и грубость.

     Перед закатом все собрались на пляже, слушали восторженные отзывы Марины о невероятном полёте. Она предлагала и Юле полетать, но Дима, опасаясь за эмбрион, строго запретил.

     — Нет! Я прыгну! Всё с нами будет хорошо! Не спорь, Димочка. Марина, завтра повторим прыжок. Пап, ты с нами?

     — А-а-а-а... один раз живём! Прыгну. Нет, мне только вино. — Сказал он Дмитрию, протягивающему ему бокал с виски. — ...

  Будет ещё повод хлебнуть скотча. Правда, Марин?

     — Да, папочка. Обязательно будет повод. Я больше чем уверена, мой родной, что будет и не один. — Привыкая к лёгкому обнажению, она, следуя раскрепощённости Юли, ходила в одних плавочках, сейчас больше жалась обнажённым бюстом к супругу, повиснув на его шее, разрезая остриём соска его сознание, ковыряя юношеские воспоминания.

     Отхлебнув большой глоток вина, Иваныч подставил губы Марине. Радуясь хорошему настроению супруга, она поцеловала его, слизав капли алкоголя. Взяв его за руку, повела в море, плеснув в лицо воды, громко по-девичьи засмеялась. Играя в юность, побежала от него. В несколько шагов супруг нагнал её, развернув лицом притянул к себе, поцеловал.

     — Тебе хорошо, любимая?

     — С ним... ? Не так как с тобой, любимый, не так. Я и Юля будем делать очень важные вещи. Для тебя, мой хороший. Тебе может быть больно как физически, так и душевно. Перетерпи пожалуйста, мой родной.

     — Для тебя, моё солнце, всё вынесу, всё приму. А если боль будет разбавляться такими моментами как сегодня утром...

     — И вечер, и ночь... Пойдём сейчас... , я уже хочу.

     Не давая ему усомниться, повела его в дом. Зайдя в душевую, разделась сама и стянула его плавки. Ополоснув тело от солёной воды, опять же ухватив за руку, повела в свою спальную.

     — Ложись на спину. Ну пугайся...

     Марина покрыла супруга своим телом, целуя в губы, до боли всасывала их, затем впившись вампирским засосом в шею, оставила чёткий след. Продолжая тереться возбуждёнными сосками о его волосатую грудь, ладонью захватила вялый орган вместе в кокушками. Предвкушая первый минет, начинала постанывать от собственного возбуждения.

     Мужчина неспособный возбудиться физически, вслушиваясь в ласки супруги, эмоционально воспрянул духом. Закрыв глаза, он вернулся в молодость. Картины одна возбудительнее другой мелькали в зрительной памяти. Вот, в ночь перед его уходом на службу в армию, Марина стоѝт одетая в тонкий халатик. Это происходит в маленькой коморке, снятой у старушки, в печи потрескивают дрова, всполохами сквозь расколотую дверцу освещают любимую женщину. Обнажённый Костя полулёжа на кровати рассматривает подружку, начавшую вертлявое движение телом, раскидывающее подол одежды. Марина сильнее вертится, подол освобождаемый от захвата пуговицами, разлетается, открывая взору хэбэшные трусы с выбивающимися из-под краёв белья тёмными волосами. Халат отлетает в полумрак, теперь уже груди неподдерживаемые лифчиком разлетаются в стороны. У Марины закружилась голова, она хохоча падает на партнёра, соски прорезают его грудь.

     Вот именно те «ранения» сейчас всплыли в его голове. В ту ночь, Марина, ёрзая по его телу, отвела край трусиков в сторону и коснулась о головку вульвой. Влажный жар влагалища всосал пенис в себя. Сегодня... , сейчас его пенис опять оказался всосанным...

     Марина этого никогда не делала. Хотя понимала, что значит «пососать», даже без кавычек. Она в детстве сосала карамельный петушок. Вчера всасывала срамные губы дочери. Губы она всосала, как обычные уста и всё. А тут что делать? Просто поместить в рот? Но какие-то мысли подсказали ей сомкнуть губы и создать во рту вакуум. Подержав пенис несколько секунд в таком положении, ощутила увеличение органа щеками и языком. Вынула его изо рта. Да, определённо член стал больше, но ненамного... и ненадолго. Пенис опять потерял массу. Повторная манипуляция с сильным разряжением во рту накачала орган кровью до угрожающего удушением размера.

     Константин, удивляясь наполнению органа, поглаживал любимую по шёлку волос, по бархату кожи на плечах и спине.

     Марина устав сосать, откинулась в сторону, наблюдала как любимый пенис опадает. В голову пришла шальная мысль. Женщина быстро и сильно накачала орган кровью, затем передавила его у корня кольцом пальцев.

     — Кость, ты видишь это? Смотри, смотри, какой красавец.

     — Вижу... Тебе не противно?

     — Нет, любимый не противно. Я сделаю всё от меня зависящее чтобы он опадал только после того как ты кончишь в меня. Я... на... всё... пойду. Слышишь, родной? На всё! Сосать буду по несколько часов в день...

     — Отпусти, мне уже больно...

     — Прости, любимый, замечталась.

     — Мне понравилось. Это тебе Юля подсказала?

     — Да, она. Только не научила. Сказала, что они с Димкой таким занимаются.

     — Я слышал от мужиков, что сейчас так любятся. Чему ещё она может обучить?

     — Массажу простаты. Доверишься ей?

     — А это как?

     — Сказала, что пальцем в жопе...

     — Она будет... ? Нет не разрешу... Стыдно ведь.

     — Юля сказала, что для нашего блага нужно. Она только один сеанс проведёт, а дальше я сама. Ведь я не знаю где и как. Вдруг что-нибудь пораню.

     — Больно, наверное? Сосать приятнее... Ага, если можешь.

     Опять разряжение во рту, опять накачка пениса кровью, движения головой, скользя сжатыми вокруг члена губами, с желанием как можно больше массы охватить вакуумом. Опять неприятная боль в оживающей плоти.

     — Хи. Я чо придумала...

     — Чо?

     — Не обидишься? Перехвачу верёвкой его у корня и... потрахаемся. Но ты наверно не сможешь кончить.

     — Хорошо. Только недолго. Ага?

     — Не сегодня, любимый. Спрошу у Юльки, что она скажет.

     — Стыдно ведь.

     — Чего постыдного то? Это ведь для твоего здоровья. Считай её врачом. Ведь есть мужчины гинекологи и не чо... Я правда к мужчинам не ходила... Чтобы не возбуждаться.

     — А если бы я был гинекологом? Пошла бы?

     — Ты же муж, пошла бы конечно.

     — Марин, я ведь толком твою щёлку не рассматривал. Давай сейчас посмотрю. — Несколько десятков лет позабыты, сейчас Константин является подростком Костяном.

     Гуттаперчевая женщина легко охватила ноги под коленями и полностью раскрыла промежность для обзора. Гладковыбритая вульва, поблёскивая местами бледным, местами ярко-алым перламутром влаги, вывернулась всей красотой наружу. Тонкий ободок синеватого оттенка по краям малых губок, полукружиями охватывает внутреннюю нежность.

     — Ой, как интересно. Давай... Гляди... — Марина вспыхнула эротической игрой, как сухой порох, забывая об истинном возрасте, перевоплотилась в девочку-подростка. Указывая пальцем на части органа говорила о чём знала. — Вот основная дырка. Пизда по-мужски... Ссым отсюда, вот маленькая дырочка. А вот тут у нас, у женщин, точка сладострастия, похотник называют в народе, а учёные клитором. Ещё секилем или сикелем, у всех по-разному. У некоторых женщин он с фалангу мизинца... Ага, как хуёк... Наверно стоѝт тоже. У меня и у Юльки маленький, считай нету... Знаю и всё... Не скажу... Ладно, ладно, не обижайся... , лизала я у неё письку, а она у меня.

     — Слышал я что бабы ебутся меж собой, думал ещё — как это происходит. Понравилось?

     — Это конечно не мужчина, но оргазм доставляет. Лизни... , пожалуйста.

     Константин бросил на неё озорной взгляд, отточив копьё-язык, остриём коснулся слизистой оболочки. Ему понравился вкус, лёгкий стон жены, приподнявшей таз выше. Изготовив язык-лопату, приложился им основательно, всей плоскостью органа. Краснота влагалища затрепетала в возбуждении, выдавила влагу. Тонкий аромат женской нежности пленил мужчину окончательно, полизывая губки, пытался влезть языком вглубь щели.

     Марина постанывала в предвкушении оргазма, подмахивала попкой в моменты касания языка со стенками вагины. Никто не говорил мужчине о необходимости воздействия пальцами — он осторожно погрузил указательный перст в мягкость органа. Пары фрикций хватило для Марины — она придавила голову супруга к влагалищу и едва не утопила любимого в брызнувшей струе секрета.

     — Обоссалась? — Марина мгновенно отошла от оргазма, испугавшись необычного окончания.

     — Нет! Не из уретры полилось. Из пизды.

     — Много налилось?

     — Так чуть-чуть. Я успел вылакать... Просто неожиданно.

     — Дай я твои губы оближу. Хочу попробовать на вкус.

     Она облизала ему уста. Чувствуя натяжение тетивы-возбуждения,...   сказала:

     — Кость, извини. Мне надо к нему. Понимаешь?

     — Беги, беги. Родная.

     «Хоть он был в спальне, хоть бы был!» — Марина, ощущая сковавшее её возбуждение не стучась открыла дверь в спальную Костика.

     Мужчина «читал» книгу. Увидев обнажённую маму, Ю-Ко встала с кресла, обняла её. Опять не позволяя командовать, осыпая лицо и шею женщины поцелуями легла на кровать животом вверх. Марина поняла предлагаемую позу, хотя ей хотелось ощутить себя рабыней самца, расплющиться, задыхаться под его весом. В голове появилась мыслишка. Взяв в ладони крупный, больше чем знакомый ей пенис супруга и уж, тем более крупнее второго известного ей члена Андрея, покрыла его губами. Поглядывая на любовника, начала сосать. Влага из канальца солью дразнила женщину. Боясь подавиться, она смогла погрузить фалдус довольно глубоко.

     Вслушиваясь в мыслеграммы дочери, водила языком по извивам головки, подлезала под венец. Слюни текущие изо рта измочили выбритую мошонку. Марина, отпустив член, начала слизывать влагу с мошонки. Шальная мысль — всосала одно яичко. Через ткань мошонки, яйцо перекатывалось во рту, призывая сильнее втянуть себя. Мужчина застонал от боли, женщина распалилась до изнеможения. Охватив твёрдость ладонью, накрыла его влагалищем.

     Пенис удобно расположился в тёплой и сильно увлажнённой пещерке. Марина посидела не шевелясь, затем начала двигать тазом. Неискушённой женщине понравились собственные движения. Вначале попробовала поелозить в стороны, затем вперёд-назад, вращения с центром вокруг члена. Всё-таки движения вдоль тела оказались приятнее — клитор тёрся о корень фалдуса.

     Ю-Ко услышала воззвания материнского тела — смачно облизав большой палец, легонько нажала на незаметную пимпочку похотника. Марина как смогла сильнее развела ноги облегчив доступ к усладителю. Влагалище, скованное оргазмом, выдавило большую порцию секрета на лобок мужчины. Он резко перевернул женщину на спину и принялся вылизывать восхитительный сок, пульсациями выпрыскиваемый вагиной.

     Почувствовав ответственный момент, дочь мощно вошла в то гнёздышко откуда вылезла около трёх десятилетий назад. С попёрдыванием и громким чавканьем большой фалдус таранил изголодавшуюся плоть. Боль от ударов по матке сменилась неудержимой страстью, желанием как можно больше раскрыться перед величием.

     Юля наконец-то ощутила себя в мужском теле, способным доставлять радость любимой мамочке. Настроившись с желаниями женского тела, двигала тазом, при этом придавливая его к матрасу. Жар грудей, сосков, врезающихся в мужское тело, восхищали Юлю. Она, представляя себя в женском теле вслушивалась в эти удивительные ощущения.

     Не ожидавшая от себя такого нескромного оргазма, Марина выдала о своём совокуплении с мужчиной громким криком. Ю-Ко долго лежала на теле матери, легко целуя, нежно поглаживая успокоила. Опавший орган опять заменили на тряпочку.

     — Я к мужу. — Контрольный поцелуй, утвердил пожелания.

     — Спокойной ночи, ма... Марин.

     Супруг и не спал, думал о происшедшем. В тазовой области что-то побаливало, отвлекало от мыслей. Крик супруги напомнил о её лёгкой возбудительности, о окончательных страстях оргазма. Он удивился, что она вернулась к нему. Затычка комком выглядывающая между ног, резкий запах секса, опять напомнили мужчине о их стараниях зачать ребёнка. Он внутренне усмехнулся, вспоминая, как супруга после коитуса лежала, оперев поднятый таз о стену, ожидая, когда порции спермы проникнут в матку.

     — Родненький, я у тебя посплю. — Женщина, упав ему подмышку, мгновенно отрубилась.

     ***

     Сегодня женщина не проспала. Солнечный луч скальпелем вскрыл веки. Она так и проспала, ни разу не перевернувшись, сейчас сильно потянулась. Ощущения вернувшейся молодости, свежесть морского воздуха окончательно пробудили её сознание.

     Пожурчав на унитазе, она подмылась над биде. Подумав решила делать йогу голенькой. Вернувшись в спальную мужа, приняв нужный настрой сознания, принялась за упражнения. Вскоре увидела, как обнажённая дочь, вышла на террасу и принялась за свои упражнения.

     «Ну сейчас точно Роза или не дай Бог кто-нибудь из доставщиков увидит её.»

     Но нескромные мысли, подвигли её саму, выйти к дочери, встать лицом к ней, поглядывая на красоту тела Юли, осознавать, что своё тело ненамного постарело. Когда Юля раскрыв промежность задрала ногу, Марина повторила за ней стойку. Утренние лучи ярко освещая пещерку мамы дразнили дочь набухшими ещё от ночных игр срамными губами. Юля почувствовала собственное возбуждение. Губки наполнились кровью, напомнили о языке Дмитрия собиравшем влагу с них.

     Юля опустив ногу, успокоила сознание.

     — В море! — Не принимающее возражение командование дочери.

     Ощущая неизведанную свободу, раскачивая грудями, Марина так же рванула в море. Наплававшись до лёгкой усталости мышц, вышли из воды. Роза как раз отходила от столика куда поставила два больших стакана овощного сока.

     — Rosalina. — Окликнула её Юля.

     Женщина остановилась, едва заметным книксеном, выказала почтение. Обнажённость гостей, смущала Розалину, она подала им полотенца. Юля показала на плетённое кресло, присела сама на другое. Поговорив несколько минут, девушка поблагодарила горничную.

     — Ма, я спросила у неё бывает ли у их мужей импотенция. Так вот. Она моего возраста. Представляешь?

     — Я думала ей под сорок. Минимум тридцать пять.

     — Она УЖЕ бабушка. Месяц назад её дочь, которую она родила в четырнадцать, родила мальчика. Таковы местные законы. Только у девушки пошли месячные, так сразу замуж. Мало того, что она бабушка в двадцать восемь лет, так ещё в шестнадцать лет стала вдовой. Муж работал на стройке, упал с высоты.

     — Ай-я-яй, бедняжка.

     Юля продолжив рассказывать матери историю служанки, основную массу которой она считала из поля, маленькими глоточками пила сок.

     Родившаяся практически в низшей касте, Роза не была уродливой. Даже в некоторых местах, её тело превосходило эталоны красоты. Если бы она получила достойное образование, покрыла лицо косметикой, то у многих мужчин появилось бы желание приударить за индианкой. Но! Опять же следуя местным законам, она не могла претендовать на ограниченное количество вдовцов.

     Максимум чего она добилась от своей красоты — это работа в приличном доме, со своей отдельной коморкой, откуда она выдала замуж свою тринадцатилетнюю Гори, что означает белая девочка. Теперь молодой зять кормит и одевает Гори, а Роза может копить деньги на дальнейшее обучение.

     — Представляешь, мам, у неё, так же как у тебя давно не было мужчины. Интрижки на стороне она не может позволить так как много времени уделяет работе и учёбе.

     — Мне нравится цвет её кожи, такой... густо заваренный чай с молоком.

     — А они стремятся отбелить её. У них чем белее покров, тем девушка привлекательнее... Как там папочка?

     — Хо-ро-шо. — По слогам ответила мама. — Я вчера... Я вчера делала ему минет. Представляешь, смогла нагнать кровь в его письку. Мой, родимый писюн превратился в тот мой любимый... член. Попробовала перекрыть отток крови из него — красавец. Если я его перевяжу у основания и... , ну-у-у, воспользуюсь по назначению, не поврежу?

     — Нет, не повредишь. Но, как ты понимаешь, папе удовольствия не будет. Хотя поёрзать на твоём теле ему будет приятно. Роза, кстати, сказала, что её мать, для повышения потенции, поила мужа различными травами. Отец Розы был на пятнадцать лет старше супруги, а Роза младшей в семье. Роза пообещала узнать у матери какими травами она пользовалась. Сегодня вечером я обучу тебя делать массаж простаты.

     — Он стесняется тебя. Но я сказала, чтобы относился к тебе как к врачу.

     — Вот поэтому я и хожу перед ним голенькой. Пусть раскрепощается. Ты тоже не сильно прячь прелести. Мужчинам скажу тоже голышом ходить.

     — А обо мне ты подумала? Я ведь от одного вида писек ходить не смогу.

     — Костика за... член и в спальную....  

     — Я... уже хочу, от одних только разговоров. Спят они, наверное. Может... мы с тобой шпили-вили?

     — Пошли. Я слижу морскую соль с твоих губок.

     Лесбийские игры женщин сменились традиционным половым актом. К лежащей в прострации Марине зашла Ю-Ко, наполнив влагалище мамы мужским семенем, заткнула пещерку, окончательно удовлетворённой женщины тампоном.

     А Юля была посажена на ставший родным фалдус Дмитрия, затем отнесена в душевую и отмыта до чиста.

     На завтрак все спустились более-менее одетыми. Женщины в купальных трусиках, с покрытием грудей прозрачными парео. Мужчины в шортах. Марина опять жалась к супругу, часто, не скрывая чувств, целовала его в губы. Узелок газового платка развязался и соски опять разрезали плоть Иваныча, который выпив большую кружку пива, вспоминая вчерашние игры с Мариной опустил ладонь на её бедро.

     На пляж пошли впятером. Ю-Ко разделась догола.

     — Нужно чтобы всё тело было в равномерном загаре. — Сказал любовник поглядывающему на него Иванычу.

     За ним из солидарности разделся и Дима, принудив тем самым оголиться и папочку. Последней обнажилась Марина. Если о величине полового органа Дмитрия можно было только фантазировать, то увиденное женщиной орудие испугало её за целостность влагалища дочери.

     Отвлекаясь, она намазала кремом спину, лёгшего на шезлонг супруга. Заставила перевернуться и обмазала грудь и ноги мужчины. Хулиганя, мазнула и член. Оглянувшись на спутников и поняв, что за ними никто не наблюдает, смачно чмокнула головку.

     — Папочка, теперь ты помажь меня. — Совсем расхулиганившись, она поставила ногу на край лежака.

     Иваныч поглядывая на дочь с мужчинами, заметил, что она игриво позволяет Диме мазать довольно интимные места, тоже начал именно с этих мест в межножье жены. Не пропуская участки покрова обмазал супругу кремом. Марина, макнула в вагину пальцы и дала облизать мужу.

     — В благодарность. Говорят, это полезно, папенька.

     — Тогда мне по полстакана с утра пожалуйста.

     — Давай сначала позагораем, а потом будет тебе полстакана.

     «Любимый, я осталась не у дел. Пойти что ли Розалину трахнуть. Так сказать, для опыта. Ты не хочешь напялить бедняжку на член?»

     «Не ревнуешь... ? Разочек другой не откажусь. Иди протаптывай путь. Накачаем тестостероном индианочку.»

     «Вот только с предохранением плохо. Презиков нет. Энигма, как у Розалины с циклом?»

     «Цикл у неё тридцать два дня. Через три-четыре дня начнутся месячные.»

     «О так можно не беспокоиться. Осталось только уломать. Хотя флюиды от неё исходят похотливые. Сегодня утром просканировала её. Трахаться хочет бедняжка. Резинового дружка уже далеко не прячет, под подушкой лежит. Всё я пошла, член поднимается!»

     Ю-Ко обмотавшись полотенцем, спрятала восставший фалдус, пошла в дом.

     Розе понравились эти русские. Не такие шумные как европейцы и китайцы. В меру чистоплотные, не оставляют за собой мусор где попало. В ту ночь, когда обмывали беременность Юли, Роза впервые выпила и поговорила с ними на равных. Марина и Юля в одних только плавочках, поразили белизной кожи. Их бесстыдство при этом шокировало женщину. В тайне она хотела так же предстать перед одним из мужчин обнажённой. Особенно перед старшим из них. Перед Иванычем. Лицом он похож на её старшего брата, всегда привозившим ей сладостей в детстве.

     Убираясь в доме, она увидела, что гости начали разоблачаться. Незагорелые ягодицы мужчин слепили белизной, побритые гениталии младшего Кости, притягивали взор. Женщина глянула на часы. Часик она сможет вырвать. В коморке, сняв только трусики, женщина расположилась на топчане, служившем ложем для служанки. Резиновый Анкур (молодое дерево), удобно лёг в ладонь. Опытный «партнёр» поелозил по большим срамным губкам, спрятавшимся в густой поросли чёрных волос. Маленький «хуёк», он же крупный сикель вылез наружу, часто натыкаясь на пальцы, твердел всё больше.

     Халат начал мешать, женщина расстегнула пуговицы, выпростала из бюстгальтера груди. Тёмно-коричневые ареолы плохо просматривались на смуглых грудях. Крупные ягоды сосков поразили величиной, начавшую подглядывать за женщиной Ю-Ко. Ласка соска, ныряния фиолетового Анкура во влагалище, вызвали тихое поскуливание обладательницы прелестей, уже совсем разметавшей ровные ножки по лежаку. Временами раздающиеся похлюпывания влаги в вагине, аккомпанируют скулежу Розалины.

     Ю-Ко тихо входит в помещение, откидывает полотенце. Находящаяся в предоргазменном состоянии служанка принимает мужчину за видение. Громко пискнув, она бьётся в экстазе. Восстанавливая дыхание, она открывает глаза. Фантом не пропал. Вот он стоѝт перед ней. С ним стоѝт и его обладатель — молодой Костя.

     Мужчина предотвращает попытку прикрыться хотя бы полами халата. Становится на колени меж женских ног, которые подвластные нажатию мужчиной, разъехались по разным сторонам топчана. Он берет её ладонь, помещает на свой детородный орган.

     Да, «Молодое Дерево», тебе ещё расти и расти. А уж по жару, исходящему от настоящего «дерева», вообще никакого сравнения. Женщина приседает, охватывает ствол второй ладошкой, что-то говорит на хинди. Шкурка вниз — головка открывается, шкурка вверх — головка почти прячется.

     Жаркие губы мужчины всасывают уста женщины. Эрогенность их настолько чувствительна, что приводит к микрооргазму. Роза падает на постель, тянет мужчину на себя. Два пылающих факела поглощают друг друга.

     Ю-Ко решила не церемониться, попробовать грубый секс. Загибая женщину в баранку, закинула её бедра себе на плечи и больно загнала елду в самую матку. Роза издаёт двумя отверстиями различные звуки. Боль выстреливает вскриком, а газы в кишечнике долгим пердежом. А мужчина, наказывая за игры с резиновым эрзацем члена, не обращает на женщину внимания, долбит с яростью.

     Вскоре боль исчезает, его место занимает подступающий оргазм. Женщина, успевая вдохнуть при выходе пениса из влагалища, поскуливает. Вдруг тело охватывает паралич. Судорога сжимает пенис, не позволяет ему скользить в канале вагины.

     Ничего подобного Роза ещё не испытывала, эйфория охватившая расслабляющее тело, растекается негой от центра сладострастия. Она просит мужчину не шевелиться, дать прочувствовать блаженство.

     Ю-Ко, слыша её восторг, помня свои женские оргазмы, потихоньку отпустила ноги женщины на постель. Кровь миллионами игл колит подошву женщине. Она ощущает наполненность фалдуса, начинает вновь подмахивать. Мужчина просит встать на четвереньки, входит резко и глубоко. Опять таранит матку, опять доводит до вскрика. Вскрики напоминают Ю-Ко о своих оргазмах, она, не сдерживая порыва нанизывает влагалище на член. Долго, с полминуты, пенис дёргается, выплёскивая сперму.

     Ошеломлённая новым оргазмом Роза, вспотевшая от жара соития, вытягивает конечности вдоль мужского тела. Мужчину так же колотит экстаз. Женщина целует его плечо, поглаживает спину.

     — Тебе понравилось.

     — Да, мой господин, понравилось. Вам не противно было сделать это со мной?

     — А должно было?

     — Мы из разных каст. Вы господин, я ваша служанка.

     — У нас в России люди на касты не делятся. Все равны. Не слишком ли я груб с тобой?

     — Мне нравится мужская грубость.

     — Если я прикажу, сделаешь?

     — Приказывайте, господин.

     — Сейчас же побрей лобок. До гладкого состояния. Потом выйдешь к нам на пляж и покажешь мне сделанное.

     — Мне там раздеться? При ваших спутниках?

     — Нет, достаточно будет раздвинуть полы халата. Теперь всегда ходи без белья. Будь готова к моему желанию взять тебя в любом неожиданном месте.

     — Я поняла, мой господин. Ходить без белья в халате, быть готовой к вашему желанию обладать мной. Мне можно идти, мой господин, брить лобок?

     — Лобок и анус, вся очистись, до девичьей оголённости.

     ***

     «Юлька! Ты тиранка!...  

      Тебе понравилось насиловать Розу?»

     «Прости, любимый, хочется всего испробовать. Знаешь, чего она хочет... ? Ещё большего разврата, ещё большего насилия.»

     «А сама ты такого хочешь?»

     «Ну пенисом давилась, анус им же разрывала... Знаешь... , пропал азарт. Адреналин не подстёгивает сознание — ведь всегда есть возможность поменять тело, оставив только воспоминания. Это так сказать неприятная сторона бессмертия, ощущения безнаказанности. Энигма, как нам расторгнуть так называемый контракт с вами?»

     «Очень просто. Сказать и всё!»

     «Ну как, любимый, отказываемся?!

     «Нет, Юля, нет. У меня есть несколько планов. Во-первых, нужно обеспечить нашу жизнь финансово. Во-вторых, побывать на других планетах, ведь это так интересно. Пусть это будет как безопасное чтение книги, лёжа на диване, но всё же волнительно. Согласись, «.

     «Ты мой умница. Это я, наверное, нахожусь под воздействием ебли с Розой. Вон она, кстати, идёт пиздой светить.»

     «Солнце моё, ты стала матершиницей.»

     «Всё твоё влияние, Дмитриев»

     Только Марина прикрыла от взора служанки свой лобок. Иваныч пузом к верху спал. Роза оглядела пониклое достоинство понравившегося ей мужчины, поставила на столик вазу со свежими фруктами. Будто убирая какой-то мусор, зашла за шезлонг, на котором лежал Костя, отвернувшись от Марины, Юли и Димы, развела полы халата. Мужчина поманил её подойти поближе. Приказав шёпотом развести ноги, произвёл обследование пальцами. Гладковыбритая кожа поскрипывала девственностью. Окунув пальцы во влагалище, облизал слизь с них. Для мужского тела эта влага показалась прельстительной, член мгновенно набух.

     — Господин Костя желает что-нибудь вкусненького на обед? — Выдавила, трясясь от возбуждения служанка.

     — Мы твои гости, угощай нас сама. — Громко ответила Ю-Ко, и добавил приглушённым голосом. — Прибереги вкусненькое на ночь, рабыня.

     — Всегда готова услужить, мой господин.

     — Марина, назагоралась? Может искупнёмся?

     — Ребята вы с нами? — Марина сквозь ткань халата, видела, как рука Костика поглаживала лобок Розы. Она захотела поговорить с ним.

     — Ещё несколько минут поваляемся, — ответила Юля.

     Светя эрегированным членом, Ю-Ко проследовала за мамой. В прохладе воды пенис слегка опал, но прельстительности не потерял.

     — Ты лапал Розу за интимные места. Ты сексуальный маньяк? — Марина стояла спиной к берегу, чтобы спутники не могли прочитать по выражению лица её гнев.

     — Ух какие надутые губки! Что это ревность? Да, я маньяк!

     — Я... Я... Да нужен ты мне чтобы ревновать! Просто... , просто... Извини, я не имею права тебе указывать.

     — Мамочка, и ты извини меня, родная.

     — Мамочка? Родная? — Опять вернулись те мысли, пришедшие после прыжка. Тогда как она помнит, он тоже назвал её мамочкой. — Как? Как такое возможно, Юля?

     — Возможно, мамочка, возможно. Потом расскажу, а сейчас пошли вон туда сплаваем. — Мощный поток гипнотической информации успокоил Марину. — Я хочу тебя, мама.

     — Что там такого интересного? Решила мне зубы заговорить?

     «Энигма, я не могу загипнотизировать её. Это ты мешаешь?»

     «Нет, Юля. У неё в роду были несколько ворожей и знахарей. Она сама блокирует.»

     Ю-Ко, приглядывая за мамой, плыла в направлении маленькой бухточки. По берегу было бы легче добраться, но она надеялась, что усталость снимет блокаду. Так и получилось. Юля сканируя мамину энцефалограмму, пробилась сквозь барьер, стёрла из памяти последний разговор.

     — Ну и что тут интересного? — Потоки воды стекая по рельефу женского тела заворожили Ю-Ко.

     — Это кокосовая пальма. Вон на верху завязь плодов. — Ю-Ко прижала охлаждённое тело мамы к себе.

     — А это что за завязь? — Женщина нащупала на постаменте мошонки возбуждённый ствол.

     — Для тебя, Мариночка, эти кокосы! Пошли вот на травку ляжем... Не бойся нас только со стороны моря можно увидеть.

     — Кокосы, банан. Полное изобилие экзотических фруктов у тебя тут. Начну, пожалуй, с банана. У-у-у, как он звенит, подрагивая... — Она только раскрыла рот, как отстранилась. — Ой, катер проплывает.

     — Им не до нас, родная.

     — Я тут такая развратная стала, хожу среди мужиков голая, сосу член на виду у туристов.

     — В отпуске можно расслабиться. К чёрту мораль! Отрывайся, родимая.

     — Я разрываюсь между желаниями. И с тобой охота... потрахаться, и с мужем. Я обещала ему полстакана своего сока.

     — Давай тогда сейчас только оральный секс, потом хватаешь папу и играешься с ним.

     — Я хочу попробовать сперму. Бабы говорят вкусная, как белок яйца.

     — Приступай, я постараюсь побыстрее.

     Ю-Ко не стала задерживать мать, быстро выстрелила поток в рот. От первой пульсации Марина едва не подавилась, но сдержалась и выдоила из пениса всю порцию.

     — Лежи здесь, сейчас папа придёт сюда.

     Ю-Ко пошла по тропке к отдыхающим. Юля уже вела отца к бухточке.

     — Пап, ну ты уже наловил рыбы на весь наш отпуск, успеешь еще с сыном, внуком порыбачить. Сегодня давай отдохни, а на завтра заказаны прыжки с парашютом.

     — С сыном. Внуком. Как приятно звучит, родненькая моя. Ты не пойми меня неправильно, будто я всю жизнь мечтал только о мальчике. Это потом на рыбалке надумал. А так я только о тебе мечтал пока мама пузатая ходила. О! А она что тут делает? Вроде с Костиком пошла.

     — Тебя, пап, ждёт, тебя. Видишь, как красиво лежит на травке. Соблазнительно?

     — Юль, мне стыдно на такие темы с тобой разговаривать.

     — Знаю, пап, знаю. Но надо. Я так хочу, чтобы вы были счастливы до конца жизни, мой любимый. Я... даже... вступлю с тобой... в половой акт, лишь бы пробудить твой писюн. Но это только в крайнем случае, не пугайся, хорошенький мой, не пугайся, любимый. Иди, мама ждёт только тебя.

     Шорох опавшей листвы пробудил начавшую засыпать супругу. Константин прилёг рядом.

     — Я ошарашен.

     — Чем?

     — Юлька сказала, что переспит со мной. Охуел ребёнок совсем.

     — Переспит? В смысле даст тебе... ? Точно охуела. Я с ней поговорю.

     — Она сказала только в крайнем случае. Если не получится...

     — А-а-а! А я уже подумала... Слушай! А ведь она таким образом подталкивает твоё сознание что твой хуй будет стоять. Понимаешь, любимый? Ведь если бы она не была уверена, то как бы смогла поднять его для акта?

     — Точно! Ай да молодец, наша дочь, ай да выдумщица. Не поверишь, любимая, у меня тепло стало внизу живота. Потрогай.

     Это было как утреннее наполнение мочевого пузыря, вызывавшее эрекцию, которая мгновенно опадала, как только мужчина направлялся в сортир. Сейчас тепло в мошонке, поднимающейся к животу, порадовало супругов. От минета любовнику побаливали щёки, язык. Но ощутить рост любимого пениса во рту, она не могла пропустить.

     — Сегодня вечером, я буду разряжаться твоим пенисом. Открой рот, получишь обещанные полстакана живительной влаги.

     Женщина перешагнула через голову супруга, глянула на катер, проплывающий совсем близко, в мыслях послала туристов по известному адресу. Всасывая и отпуская раздувшийся пенис, расширяя поры в пещеристом теле органа, лечила мужа от импотенции. А он вылакивал льющийся поток, растягивал срамные уста, впившись в них губами.

     Один раз дёрнувшийся таз, надоумил женщину повторять такое движение снова и снова. Вот она уже отвлеклась от минета и елозила промежностью по лицу супруга. Энергетика куннилигуса супругом была такая яркая, такая желанная, что Марина опять разрядилась сквиртом.

     — О-о-о-ох... — Женщина томно растянулась у тела мужа. — Чувствую я наебусь здесь

     — Наебись, родная, наебись. За все годы наебись. Ты же помнишь Ваську Ковалёва? Так его супруга при мне еблась с моим напарником. А Васька в этот момент зашёл в подсобку. Так эта сука только подол поправила и говорит, что они с любовником силами мерялись, поэтому она лежала на полу. Потом ещё не раз видел её с другими мужиками. Так вот, родная моя, тебе чтобы нагнать эту блядь, надо будет не вставая три года ебаться.

     — И что Васька поверил?

     — Да ему лапшу на уши вешают, а он и кушает.

     — А он ей изменяет?

     — Хер его знает. Я не видел, врать не буду.

     — Знаешь, любимый, когда вот он, — Марина, лёжа на груди мужа ласка пенис, — восстанет, то тебе надо будет поебаться с другой женщиной. Вот хотя бы с Розой... Тихо, тихо. Я заметила, что она на тебя чаще смотрит, думает, что ты одинок.

     — Трахнуть Розу? Посматривает? А ты значит не будешь ревновать?

     — Буду... , как же без этого! Но ради нашей любви, чтобы потом не мучиться дурными мыслями, разрешу тебе раз-два в месяц сходить на сторону. — Эротизм беседы, нагнал кровь в тазовую область мужчины, орган заметно «поправился». — Только чистую женщину, не проблядь подзаборную. Хорошо, любимый? — Подсознательно Марина чувствовала, что такая «заводная» тема нравится супругу. Вот и орган об этом говорит. Она продолжила. — А если мне одна из твоих любовниц понравится, то я подружусь с ней. Ведь у нас ты будешь общий. Временами будем тебя сообща согревать. Ладно, родимый? — От таких крамольных мыслей у неё самой горело в лоне. Не позволяя мужу вставить слово, говорила. — А даже если она мне будет не по нраву, всё равно буду, пожелав тебе удачной ебли, отпускать.

     — А если она от меня родит?

     — Ты знаешь, я об этом много думала. Ты ведь помнишь, что с первого раза мы не разу не предохранялись. Помнишь, как мечтали ещё в детдоме о ребёнке?

     — Ты считаешь, что я пуст? Может поэтому не маячит? — Плохие мысли опустошили пенис. Он опять лёг на живот.

     — Вряд ли поэтому не маячит. Может у вас в семье что-то не ладно. Но ведь маячил. Да ещё как! Вспомни как визжала под тобой, вспомни, любимый. Особенно в коморке у бабы Лены. Когда можно было не стесняться. А тебе больше какие женщины нравятся? Пухленькие, худышки? — Марина сменила тему.

     — Да, бля. Ты прям как девочка. Не понимаешь разве, что я даже не задумывался, что кому-то могу вставить? Из воспоминаний, когда хуй стоял, помню только, что тебя всегда желал.

     — Прости, родной, глупышку свою. А по характеру? Командиршу... Как же таких называют? А стерву? Или податливую как пластилин?

     — Вот если бы Юля была не дочь, то её? Но она не стерва!

     — Ну, вроде поговорили. Вечером ещё поболтаем. Ага?

     — А у тебя на работе блядей много?

     — Есть, как без них. Жанка Хамсина, ей уже за шестьдесят, как удачный простой конвейера, так шворкается с либо электриком, либо слесарем, смотря кто из них на смене... Не на глазах конечно, но нам то понятно после её возвращения. Ну она то хоть вдова, а молодки Ленка Ивашова и Надька Осьмина обе замужние, обе уже второй раз замужем, но ебутся... мама не горюй. Надьку однажды в служебном автобусе, пьяненькую драли. Толи трое, толи четверо парней.

     — Подсматривала?

     — Я... ? Нет. Слышно было. А на утро как с гуся вода, будто ничего и не было.

     — А мужик какой-нибудь надёжный у вас есть? Не блядун.

     — Я их, что сортировала что ли? У нас то больше женщин в коллективе, значит и изменниц больше. А ты чо о мужиках начал?

     — Массаж сёдня? — Константин уходит от ответа.

     — Ага. Надо побыстрее начать, не терпится покрыть хуище своей пиздой... , ой не терпится. Вставай.