Я с детства любила читать книжки про Анжелику, как она попадала во всякие неприятные истории, как она любила, как радовалась жизни, путешествовала и работала над собой, воспитывала детей и жила порой в восхитительном полного шика мире. Когда мне бывает грустно то я иду в мебельный магазин, просто хожу среди кроватей, таких огромных, с мягкими подушками и цветным бельем. Хожу и смотрюсь в зеркала, в свое отражение, как будто я дома, вот сейчас выхожу из спальни и спускаюсь в по лестнице на кухню, чтобы выпить цветочного чая, обожаю цветочные чаи, тонкий, порой еле уловимы запах, только вода должна быть хорошей. Но это все фантазии, а сама живу в однокомнатной хрущевке, реальность она немножко грустновата.

     Я стояла на втором этаже, это большая двухэтажная квартира, голубоватый свет заполнял весь коридор, тихо и удивительно спокойно. Мне не хотелось ни куда идти, хотя и не поздно, но пора, медленно перебирая ногами, я шла вдоль стены рассматривая натюрморты. Их было много, они заполняли все пространство, и почти на всех были нарисованы фиалки, нежные, голубоватые, фиолетовые, и очень мелкая прорисовка, даже бархатная сеточка на листьях была видна. Красиво, кто их так нарисовал, просто удивительно, а вот и капельки сияют, даже пыль видна на столике. Я шла босиком, ступая по мягкому как речной песок дорожке, и слушала шум дождя, Алексей любит этот шум, меня он изначально раздражал, но теперь даже нравится, просто шум дождя вместо музыки и ничего лишнего. А еще он научил меня слушать тишину, обычно я не расстаюсь со своим плеером, не хочу слушать чужие разговоры и что хорошего в городской шумовой анархии, музыка меня отвлекает, создает свой мир, вот и ходят люди по городу в своем мире и не замечают друг друга.

     В низу, где-то у двери раздался шум. Наверное, что-то уронил. С Алексеем я познакомилась, наверное, месяца три назад. Надо же так мало времени прошло, а мне кажется, что знаю его уже давно. Он мой любовник. Он высокий, чуть полноватый, животик, вот, что значит сидеть за столом, и, наверное, старше меня лет на пятнадцать, ужас как много, но именно это мне в нем понравилось, а еще то что он мне говорит. Не зря же говорят, что женщина любит ушами, я не исключение, просто растаяла вот и все. Сама я замужем вот уже год, три месяца и семь дней, в этом, что-то есть, когда произносишь слова — замужняя женщина, дает авторитет и вес среди подруг. Максим мой муж, обожаю его, спортивный, даже кубики пресса есть, быр, как заводит, когда глажу их. Моя мама имела любовника, она не говорила этого, но я знала, папа не знал, у моей тетки Вали то же был любовник и не один. Юлька, моя подруга, она вышла замуж чуть быстрей меня и все трендила про своего Вовчика, мол Вовчик то, Вовчик се, а потом она стала встречаться с Игорем, но при каждых удобных случаях опять шептала мне на ушко как любит Вовчика. Я считала, что так и должно быть, семья — это дом, дети, это то место, куда можно прийти и просто насладится уютом, и то, что любовник или любовница, неотъемлемая жизнь любой семьи. Когда я вышла замуж, больно было об этом думать, но смерилась, хотя и зря.

     В низу, раздались громкие голоса. Они не принадлежали Алексею, это был кто-то другой, и не один. Я остановилась и прислушалась к разговору. Чужие голоса были грубыми, они звучали на повышенных тонах, иногда доносился даже мат и какое-тот рычание. Осторожно переступая ногами, я пошла по коридору посмотреть, что там происходит и вдруг меня дернуло, ударило в грудь и все тело оцепенело. Я четко услышала голос, я его знаю, очень хорошо знаю, этот хрипловатый голос ни с кем я бы не спутала, и он принадлежал Максиму, моему мужу. Я испугалась. Неужели он меня выследил, ведь я в доме любовника и что сейчас разыграется сцена мести, но как он узнал? Я отпрянула назад, сделала шаг и повернулась, чтобы скрыться в одной из комнат.

     Меня застукали — только и вертелось в голове, по спине побежала холодная струйка пота, стало страшно, ужасно страшно. Я открыла первую дверь, она предательски щелкнула, а когда прикрывала, просто хлопнула. Я сжалась в комок, все я пропала, быстро отошла от двери и отвернулась. Тяжело тянулись секунды, неизбежное было за дверью.

     Перед тем как идти к Алексею, я переодевалась, мне нравилось это делать, научила Юлька, я заходила к ней, она танцует в клубе, укладывала мне волосы, надевала парик, я в нем совершенно иная, сама себя даже не узнавала. Короткие каштановые волосы, прическа каскадом, сразу открывался подбородок и носик, все открыто, но я себя долго не могла узнать, пришлось привыкать, казалось, что на улице на меня все только и смотрели. Одевала короткую джинсовую юбку, футболку и болеро, очень даже круто получалось.

     Но сейчас в этой одежде я чувствовала себя клоуном которого выпустили на улицу. Я боялась повернуться, уже хотела снять парик как услышала, что открывается дверь.

     — Ольга Петровна, — это был голос моего мужа, но почему он меня так назвал, так ведь зовут жену Алексея.

     Я прижалась к столу и старалась не повернутся к нему, а еще секунду назад я бы это сделала и холодно посмотрела бы ему в глаза, но теперь все изменилось, я прислушалась к его шагам. Он уверенно вошел в кабинет.

     — Ольга Петровна, не хорошо бегать, — сказал почти у самого уха.

     Я отвернулась от него. Что он имел в виду? Он не узнал меня? Он не знает, что это я? Значит он не за мной? В голове с бешенной скоростью пролетала одна мысль за другой, и каждая была более несуразной предыдущей.

     — Ольга Петровна, я рад вас лично видеть, — опять начал Максим, — не хорошо от нас скрываться, не надо.

     Скрываться? Почему он ее ищет?

     — Ольга Петровна, вы, наверное, знаете меня, коли так поспешно убежали, — он откашлялся, — я Максим Валерьевич Стрыжин, сотрудник коллекторской компании вашего банка

     Теперь я все поняла, да действительно Максим мой муж работает при банке в коллекторской службе по возврату задолженности клиентов перед банком. Он работает не так давно, его пригласил на работу его одноклассник, кажется того зовут Дима, один раз видела, такой большой, гора мускулов, просто качек и все. И почему мужчины считают, что эти мускулы нравятся женщинам, лично мне это кажется уродством, ведь природа не заложила в тело мужчины эти мускулы, значит это лишнее, а вот быть стройным и здоровым и без живота, вот это другое дело.

     — Мы что по-вашему, мальчики, чтобы бегать от нас, — его голос мгновенно стал грубым и раздражительным, — блядь, почему я должен этой хренью заниматься!

     Я вздрогнула всем телом и вытянулась по струнки. Стало ужасно страшно за себя. Я никогда не слышала, что бы Максим хотя бы раз повышал голос и уж тем более матерился, я не узнавала его, может это не он, может я ошиблась.

     — Сука, — чуть не крича начал он, — ты взяла деньги у моего хозяина, и ты сучка хочешь или нет, но отдашь их.

     Он подошел так близко ко мне, что я ощутила его дыхание у себя на спине, мне стало противно, отвратительно за то, что я знаю его и ужасно обидно за себя, что я его жена.

     — Сколько ты там должна? — спросил он у меня, но я молчала.

     Как-то само собой получилось, что я стала Ольгой Петровной, он не видел ее раньше и поэтому принимал меня за нее. Я не могла повернуться, думала, что он сейчас прокричиться и уйдет, мне надо только молчать и все, главное, чтобы он не увидел моего лица. Я очень боялась, что он узнает меня и поэтому отворачивалась, когда он пытался заглянуть мне в лицо.

     — Что ты вертишься? — он дернул меня за руку, но я выдернула ее и повернулась к нему спиной, — что бля, думаешь тебя твой кобель спасет, — он говорил про Алексея, — он тебя и сдал, показал куда ты шмыгнула.

     Я покраснела, неужели Алексей это сделал, не может быть, нет, не верю, из глаз потекли слезы, но я их не вытирала, пусть бегут, что из того. И тут я увидела, что на тумбочке лежала маска, такие носят на новый год или на маскарадах, осторожно переступая,...

  я подошла к столику и взяла маску.

     — Решила поиграть, собираешься на бал?

     Он быстро подошел и дернул мою юбку, от неожиданности я присела, чуть было не упала, выпрямилась, и стараясь как можно спокойней надела маску.

     — Надо платить проценты, — прошипел он у меня над ухом и шлепнул по ягодице, я чуть было не вскрикнула.

     Мой голос очень звонкий, меня одногрупники так и называют колокольчик, и не узнать его невозможно, это равносильно, что повернутся и сказать, что это я твоя жена. Сердце то колотилось, то сжималось, то с потугой начинало биться, дышать было тяжело и больно.

     — Проценты небольшие, но они подлежать оплате.

     Он тут же бесцеремонно задрал мою юбку, провел мерзкой рукой по плавкам, и подцепив резиночку пальцами, щелкнул ей как из рогатки. Боль. Она ужалила меня, и я подпрыгнула на месте.

     — Блядь, что дергаемся, не нравится, — я закачала головой, — а кто тебя спрашивает, надо было думать, когда брала у банка, а теперь процент к оплате.

     И с этими словами его рука скользнула под плавки, пальцы сжали ягодицу. От ужасного унижения я окаменела и не шевелясь терпела пока он тискал, пою попку.

     Мне девятнадцать лет, сразу после школы я поступила в институт на музееведение, мне очень хотелось самостоятельности и поэтому вышла замуж за Максима. Сперва не обращала на него внимание, он вернулся из армии, был сам себе на уме, у меня еще не выветрилась первая любовь, а потом все изменилось. Я ложилась спать и думала о нем, шла на пару и опять думала о нем, я все время хотела его видеть, даже заболела и считала, что вот это и есть любовь. Но любовь зла, она меня подвела, я не увидела в Максиме того, что было наверняка на поверхности, и даже сейчас я не хотела верить в то, что со мной происходит. Может он меня разыгрывает, только это и утешало меня несколько секунд.

     — Ольга Петровна, можно вас попросить подойти к столу, — он сказал это как-то спокойно, с сарказмом.

     Я так и сделала, бочком, не поворачиваясь к нему, подошла к столу.

     — Вот и славненько, — сказал он и одним движением сдернул с меня плавки до колен.

     Я подпрыгнула от неожиданности, а дальше он ткнул меня в спину, я чуть не упала, рухнула на стол, сбив с него голубую папку, что он до этого вертел в руках и пытался ткнуть мне в нос.

     Не ожидала, я вообще ничего подобного не ожидала, еще минут пять назад думала вернутся домой пораньше, сегодня конец мая и на улице жарко, солнце еще во всю светит и хотелось просто дома повалятся. Дома, дом, отвратительный дом, он уже сейчас стал для меня чужим, грязным и вонючим.

     Его рука шлепнула меня по ягодице, я уже ни о чем, ни думала, мне было отвратительно думать о том, что делает и уж тем более намерен делать, я просто хотела только одного, что бы скорей все закончилось и все. Только бы закончилось. Дыхание дрожало, а перед глазами мелькали черные пятна. Он запустил руку мне между ног и положив меня на ладонь резко приподнял, я встала на цыпочки.

     — Что задержался? — раздался чей-то голос в дверях.

     Я покраснела от кончика носа до пяток, и вся мгновенно вспотела, стало жарко, ладони заскользили по столу.

     — Подожди, — спокойно сказал Максим, как будто ничего и не происходило, а он сидел и пил кофе, — я накладываю штраф за просрочку, — и с этими словами он воткнул в меня член.

     Если бы я заранее не прикусила губу, то закричала, было больно, пронзительная боль в паху, как будто врезали кулаком в живот, я согнулась.

     — Блядь, — закричал Максим, — стой спокойно, не брыкайся.

     И с этими словами его кривой член, извиваясь как червь, что ищет дырку в земле, стал скользить во мне, проникая все глубже и глубже. Казалось, он не остановится, что он безразмерный, я открыла рот от ужаса, а потом он остановился, я замерла. Мне было стыдно за себя, за мужа, за то, что сама врала и то, что он оказался гнидой, желающий унизить, прикрываясь положением и громкими именами. Такие люди, когда оказываются у власти, перерождаются, теперь я поняла почему вовремя воин обычный бакалейщик может стать садистом и убийцей.

     Мне было страшно, жутко страшно, мое тело сковал страх и все мышцы отказали мне подчиняться, я просто как резиновая кукла лежала на столе, а он меня имел, и это продолжалась бесконечно. Стол поскрипывал, сквозь занавески пробивалось желтое, теплое солнце, я протянула руку и потрогала лучик.

     Максим выскользнул из норы, я ощутила, как губки стараются как можно скорей сомкнутся и забыть про чужака, в паху ныло.

     — Ты все? — раздался второй голос.

     — Да, — спокойно ответил он, и шлепнул ладонью по ягодице.

     — Иди, поговори с этим чудиком, что-то он там трясется.

     — Ладно, — сухо сказал Максим.

     Я слышала, как застегнулась молния брюк, не могла пошевелится, да и не хотела, юбка осталась задранной и теперь второй наверняка смотрит на мою попку и все что может. Пусть таращится извращенец.

     — Ну, что же вы Ольга Петровна, долги, долги, а у вас красивая задница, вам не говорили об этом, разве муж вас не трахает в нее.

     Я икнула и постаралась упереться руками о стол.

     — Ну, куда же вы спешите, я понятой и еще не подтвердил оплату штрафа, — с этими словами он развел пальцами мои ягодицы в стороны, — так, так, — прочавкал он.

     Он сдавил пальцами мои ягодицы, не больно, но унизительно и стыдно, потом шлепнул ладонью по моим выпирающим наружу губкам, я от неожиданности ойкнула.

     — О, да у тебя голос прорезался, — хихикнул он и начал как тесто массировать мои ягодицы.

     Я просто терпела, что я могла теперь сделать, точка не возврата пройдена, теперь я просто терпела, не знаю зачем, но я должна это пропустить через себя, и молилась, что бы все кончилось скорей.

     Его пальцы массировали мою попку, сжимали ягодицы, то разводили в стороны, то снова, он наслаждался этим, делал это не спеша, куда ему торопится, где он еще увидит такую стройную попку, не у своей же жирной жены, от этой мысли мне стало чуточку легче. Мои губки чавкали, они то раскрывались, то смыкались, ощутила, как вытекает сперма и течет по ноге, она была холодной и текла медленно, лениво.

     Наконец наигравшись, он расстегнул ремень, я просто ждала, вцепившись в стол, он вошел между губок легко, непринужденно, я даже удивилась, ожидала иного. Несколько раз дернувшись, он остановился, потом выскочил из меня и раздвинув руками ягодицы как можно шире, ткнул своим бычком мне в анус. Я вскрикнул, но тут же заткнулась. Он давил своим членом так сильно, что стол стал двигаться вместе со мной, но член его не хотел входить.

     — Не так дело не пойдет, — сопя от натуги сказал он.

     Я не знала, что делать, но хотелось только одного, что бы все закончилось и я готова уже на все, но лишь бы закончилось. Я потянулась как могла, завела руки на зад и положив ладони себе на ягодицы постаралась развести их пошире.

     — Вот так бы и давно, — съязвил он и опять надавил членом в анус.

     Стол снова скрипнул, я не ощущала боли, только чувствовала, что, что-то твердое тыкается и медленно раздвигает проход. Как могла, я постаралась расслабится, неизбежное меня все равно ждет, так решила я сама и позволила ему продолжить.

     Он опять надавил. В детстве мы надували маленькие шарики, если их сжать, воздух выпирал рядом новый пузырь, мы давили на эти пузыри до тех пор, пока шарик с треском не лопался, и мы хлопали от удовольствия ладошками. Он опять надавил, скрипнул стол и вдруг он резко как кол вонзился в меня.

     Я не крикнула, я была сильнее этого, я ждала подобного, но это мгновенное проникновение, буквально взорвало меня из нутри, я жалобно заскулила. Он же этого только и ждал. Медленно, с каждым новым толчком он входил все глубже, он чавкал от удовольствия, хрюкал и хихикал. Его бедра уперлись в меня, он вошел весь, без остатка. Я не испытывала боли, хотя именно к этому была готова, чувствовала огромный дискомфорт, что меня распирают из нутри. Я поняла, его член был не большой и тонкий, он ...   дергался мелкими фракциями, боялся, что вывалиться из меня, я даже в какой-то момент в душе засмеялась над ним.

     Он дергался как козел. В детстве, когда приезжала к бабушке в деревню видела, как козел вскакивал на козу, а потом дергал свей куцым задом, коза стояла безучастно, ей было все равно, она даже в это время могла жевать сено. Это сравнение было самым подходящим, подставив себя этому козлу, мне хотелось демонстративно пожевать жвачку, показать, что мне пофиг его потуги, что козел в какой бы он шкуре не был, останется козлом.

     На удивление он кончил быстро, его била конвульсия, а меня раздирала радость, что он сейчас соскочит и скажет какой он крутой.

     — Все, — он тяжело дышал, — штраф окончательно принят.

     На кой черт он это сказал, сам-то хоть верит в свою игру, придурок. Он еще некоторое время подергался, вынырнул из меня, быстро застегнул штаны и вышел из комнаты. Я была радо всему что со мной произошло, да физически и морально больно, но главное я знала кто мой муж, с кем я связала свою судьбу, я не знала пока, что делать, но я знала кто он и это, пожалуй, самое главное.

     Я встала. Болел живот и между ног еще ныло. На спинке кресла висел розовый кардиган, взяла его и вытерлась, а после повесила обратно. Осмотрелась, только сейчас я смогла рассмотреть кабинет, большая комната, очень красивая, много книг, среди них исторические и фантастика, и картины, опять те же фиалки, однако хозяйка Ольга Петровна очень любит их.

     Я ходила по кабинету так и не сняв маски, даже вжилась в нее или просто еще боялась снять ее. Голоса стихли, дверь была открыта, они ушли, где интересно Алексей и знает ли что было, я пока помолчу.

     Села за стол, подняла с пола папку что уронила, в глаза бросилась шапка «ООО. Коллекторская компания Эдмонд», я быстро начала просматривать вложения. Глаза бегали, а пальцы мелко дрожали, мне Алексей много раз говорил про свою жену, что он создал несколько компаний, что у него возникли трудности с налогами и он отписал часть на свою жену, что она влезла в долги и кинула его выведя несколько предприятий из его юрисдикции, что скупила акции некоторых предприятий на стороне минуя его. Он злился и по глупости рассказывал мне, но тогда я не понимала смысл того что он говорил, я как наивная студентка, слушала его, ведь главное уметь слушать, это я усвоила еще в школе. И теперь я смотрела на бумаги коллекторской компании и радовалась, у меня в руках были расписки в получении денег от Ольги Петровны, но что дальше. Я вынула бумаги и на их место положила чистые листы, на столике их было предостаточно. Только я это сделала, как послышались быстрые шаги в коридоре, дверь распахнулась настежь и влетел Максим, я чуть не вскрикнула от ужаса. Увидев папку на столе, он схватил ее и тут же выскочил, даже не попрощался, вот сволочь.

     Моменты жизни, ее повороты бывают не предсказуемы, всего полчаса назад я верила в сказку, в мечту, в любовь и нестерпимое желание прийти домой, да я хочу прийти домой, но по иному поводу, но хочу и в сказку не перестала верить и в любовь, но... мне было очень противно думать о том, что было, но отвернутся я не могла. Встала, на кресле осталась мокрая лужица, мне не хотелось пока ни куда уходить, боялась, поправила юбку и прическу, посмотрелась в отражении стекла, я выгляжу хорошо, даже отлично, улыбнулась себе, так-то лучше. На диванчике лежали подушечки. Взяла одну, положила на кресло, сняла с себя мокрые, испачканные плавки, бросила в мусорку, подошла к столу и откинув юбку села голой попой на подушечку. Ну что же Ольга Петровна, поговорим, подумала я, раскладывая перед собой бумаги.

     — — — — --------------------------

Часть 2

     — — — — --------------------------

     Я сидела в кабинете и не знала, что мне сейчас делать, я была ни то что бы растерянна, я просто была в штопоре, я просто не знала, что делать, вот и все. Прошло, наверное, минут тридцать, пауза затянулась, куда пропал Алексей, хотя бы заглянул, может мне стало бы легче, но его не было, а я все равно боялась выйти, но надо, не могу ведь вот так вечно сидеть.

     Где-то там послушался шум, я прислушалась, слышались опять два голоса, один мужской, другой принадлежал женщине, и женщина чем-то была явно недовольна, я решила подождать чем кончится их перебранка. Ждать пришлось не долго. Сегодня я как магнитом притягивала всех к себе или может эта комната притягивала, не важно, главное то, что женщина подымалась по лестнице и ругала Алексея.

     — Как ты мог? — возмущалась она, — ты просто ничтожество, я все сделала... — тут она открыла дверь и резко остановилась как будто ее чем-то шлепнули по лбу.

     Она заморгала глазами, открыла рот, но так и не смогла произнести ни слова. Женщина была высокого роста, худощава, ей, наверное, было под сорок, морщинки у губ и краешек глаз, странно, но у нее были широкие бедра, и они жутко выделялись, зачем она одела эти брюки, подумала, я.

     — Добрый вечер Ольга Петровна, — начала я.

     А что мне еще оставалось, шаркнуть ножкой и выскочить мол вот тут такое дело и смыться, нет я так уже не хотела, я была зла на всех, на мужа, его сослуживца, на Алексея, да и на нее то же, ведь это не я должна была расшеперив ноги лежать на столе, это ее право.

     — Проходите, — как можно спокойнее начала я, видя, что она еще не пришла в себя, я продолжила, — давайте познакомимся, меня зовут Марина Николаевна, я старший сотрудник коллекторской компании Эдмонд, и мне поручено утрясти некоторые затруднения в нашей с вами работе.

     — Но, — тут же возразила Ольга Петровна, — я же говорила...

     — Кому? — и взяла из пачки бумаг один листок, перебрала карандаши, все остро подточены, пунктуальная дама, и стала писать на бумаге, — мне не важно, что вы и кому говорили.

     — Но, — опять было начала она.

     — Можно я закончу, вы не против, — она промолчала, — вы присаживайте или может вам освободить ваше место, — я привстала.

     — Нет, нет сидите.

     Слава богу, о то мне как-то не хотелось вставать, я чувствовала, как из меня все еще вытекала сперма, и мне было очень неприятное это ощущение. Ольга Петровна и ее муж присели на диван, наверное, она была больше удивлена не только тем, что в ее кабинете сидит посторонняя женщина, с этим она потом пусть разбирается с мужем, а то, что для нее я просто девочка и эта девочка обладает определенным правом с ней так говорить.

     — Убирайтесь из моего дома, — в друг громко и властно сказала Ольга Петровна.

     — Да я могу уйти, и мне не предоставляет удовольствия находится здесь, но это моя работа.

     — А это мой дом, — чуть ли не крича, сказала она.

     — Я не вламывалась в ваш дом, меня любезно пустили подождать вас и насколько я понимаю, Ольга Петровна, это не ваш дом, — я прищурилась и посмотрела на ее реакцию, — верно?

     Я вспомнила, как Алексей говорил, что после возникновения финансовых проблем она переписала свою долю квартиры на мужа.

     — Я продолжу, — уже не обращая на нее внимание, спокойно сказала я.

     Для видимости я почеркалась на листке бумаги, надо было выдержать паузу, скажу честно мне это удалось с трудом, да и собраться с мыслями надо было, я не знала сама к чему вообще я виду, мне был лучше сейчас оказаться подальше от этого места, но я хотела хоть маленькой, но мести.

     — Мои сослуживцы, они покинули дом буквально перед вашим приходом, — тут я посмотрела в глаза Алексея, он что-то рассматривал на стене, — они считают меня оптимисткой, что я зря думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле, но я считаю, что если человеку дать шанс, объяснить и помочь принять решение, то можно много исправить. — Тут я посмотрела Ольге Петровне в глаза, она была явно в ярости от ситуации, даже лицо краснело у нее пятнами. — На Гершина Вадима Ивановича за превышение полномочий при распределении земельных участков заведено уголовное дело.

     Я замолчала, хотела, чтобы Ольга Петровна осознала, что я говорю, конечно же я блефовала в самом начале, я не знала ни о каком ...   уголовном деле, но знала в разговоре от Алексея, что Гершин промышляет для своих отвод госсобственности под частные компании, насколько это законно я не знала, но наверняка у каждого чиновника есть черные пятна в его работе. Я внимательно смотрела на Ольгу Петровну на то как она реагирует на мои слова.

     — Вы проходите в деле как свидетель, — тут она дернулась.

     — У нас, был... — начала было оправдываться.

     — Я не дознаватель и меня мало интересует ваши отношения, я только даю информацию для размышления, а как вы ей воспользуетесь, вам решать.

     Я снова замолчала и стала перебирать расписки от «ООО. Коллекторская компания Эдмонд», старалась просчитать следующий шаг, главное она не перебивала меня, значит уже считает, что я могу что-то сделать не так как она рассчитывает, значит она чего-то боится и, по всей вероятности, чего-то серьезного иначе давно бы выкинула из дома.

     — У вас образовался небольшой долг перед банком.

     — Я же писала и приходила в банк и все объяснила, — опять начала она как девочка оправдываться передо мной.

     — Можно я закончу, я ведь вам сказала, что я не дознаватель, я отвечаю за получение долгов, вот и все. И так у вас остался основной долг в размере 678 000 долларов, немного, но сумма беспокоит банк и висит на балансе и надо, что-то делать, чтобы вернуть ее.

     — Но, — опять встряла Ольга Петровна.

     — Вы привыкли все время перебивать? — я многозначительно посмотрела на нее, она замолчала, выждав мгновение я продолжила, — мы ведь сейчас не решаем вашу проблему, а решаем проблему банка, и я только даю почву для размышления, а она очень важна не для меня, а для вас, поэтому прошу потерпите несколько минут, и я закончу.

     Что я могла сказать, в голове все вертелось, мозг работал на пределе собирая отрывки информации, что я случайно или косвенно слышала от Алексея.

     — Так же просроченные проценты в размере 167 301 доллар и штраф за просрочку в размере 48 263 доллара и того 893 564 доллара, — я замолчала, посмотрела на бумагу, мне стало даже смешно, какую я тут ломаю комедию, — а теперь о главном. Наверное, вы уже в курсе Ольга Петровна, что по вашей задолженности банк передал дело в суд, его приняли к производству и завтра в девять утра я должна прийти в суд с несколькими бумагами, а именно.

     Я не знала вообще было ли такое судебное дело или нет, но мне было очень приятно смотреть как она багровеет от гнева, но сидит, прижав свою пятую точку и вынуждена слушать мою ахинею.

     — Дерево обрабатывающая фабрика «Исеть», на балансе у нее 1 860 гектар своего леса для вырубки, по отчетам это стоимость в пределах 760 миллионов рублей или в более 50 миллионов долларов, так же сама фабрика имеет отдельную железнодорожную ветку и свой причал у порта, сама же фабрика по последним отчетам вырабатывает в день более трехсот кубов обработанной древесины, в виде досок, так же имеется цеха по производству фанеры и ДСП, но вот что интересно все это оценено в 160 миллионов рублей, много это или мало не мне решать, но прокурора это информация заинтересует и во по какой причине.

     И тут я опять сделала паузу. Противное ощущение, из меня все еще вытекала сперма, сколько же ее там.

     — Вы Ольга Петровна являетесь владельцем 27% акций этой фабрики и завтра в девять часов утра я иду к судье с заявлением об аресте вашей доли.

     Вот тут она не то, что бы по багровела от злости, ее лицо стало фиолетовым, еще немного и она лопнет, мне стало даже страшно не за нее, а то что она сейчас вскочит и бросится на меня, вот тогда мне конец. Не дожидаясь пока это произойдет, я продолжила.

     — Как я уже говорила, мое дело помочь, в решении возникшей небольшой проблемы моего банка, и надеюсь вы примети правильное решение, — ее лицо то краснело, то бледнело, но становилось каким-то зеленым, ну почему же ученые решили, что только хамелеон способен менять цвет кожи, вот оно доказательство, что и человек уникален в этой области маскировки.

     — На этой недели фабрика подписывает новые контракты с Корейцами на поставку древесины, я не знаю какое они примут решение, когда будет известно об аресте части доли фабрики. Завтра, — я продолжила выкладывать факты, я заметила, что на них она больше всего реагировала, — в девять утра я у судьи, примерно в девять тридцать судебный пристав получит решение об аресте, к десяти эта информация попадет к исполняющему директору фабрики и он будет вынужден созвать совет учредителей, ближе к обеду счета в банке будут временно заблокированы, к часу дня... — я хотела продолжить, но что говорить уже не знала, я выложила буквально все что знала.

     Я посмотрела в окно, солнце еще не садилось, значит сейчас примерно восьмой час, надо кончать эту комедию, что я могла вообще добиться, так разве просто позлить ее и все, странно, что Алексей не валяется на полу и не умирает от смеха, по-видимому он то же озадачен.

     — Я сейчас выйду, прошу вас, примите верное решение, расписки в получении полной суммы у меня.

     Встала, подушечка, на которой я сидела прилипла, дернув ее, я посмотрела на нее, большое, жирное пятно красовалось по середине. Фу как отвратительно, незаметно я перевернула ее.

     — Подскажите, где у вас...

     — Там на первом этаже, — вскочив на ноги, сказал Алексей.

     — Спасибо, я ненадолго.

     С этими словами и держа пачку бумаг в руках, я выскользнула в коридор. Может мне стоит просто сейчас уйти, ну позлила, напугала, что дальше? Ванная мне была знакомая, и вообще почему она пришла, ведь Алексей говорил, что она уехала и будет только на следующей неделе.

     Между ног в паху было все липко и воняло спермой. С огромным облегчения для себя, я все смыла, теперь мне стало легче, и я готова была продолжить комедию.

     Войдя в кабинет, я увидела на столе семь пачек достоинством по одной тысячи долларов и того семьсот тысяч долларов. Мне так не терпелось повернутся к ней и с казать — ну что... , нет я ничего не хотела, я, просто спокойно не говоря ни слова прошла на свое место за столом и села. Откуда они их достали, и вообще, зачем тогда вся эта проблема с долгом.

     Я взяла пачку, распаковала и начала медленно пересчитывать, на то, чтобы пересчитать все у меня ушло более пятнадцати минут, деньги любят счет. Разложив по стопкам, я отсчитала 678 000 долларов и достала расписку на сумму основного долга.

     — Прошу распишитесь вот тут и тут, — я показала пальцем где необходимо поставить росписи.

     Она подошла, сейчас она было спокойна и уже имела нормальный цвет лица, подпись размашистая, ей хочется быть в центре внимания. Один экземпляр расписки я отдала ей.

     — Остальную сумму прошу завтра внести в банк и закрыть окончательно этот вопрос, — встала, — спасибо, что уделили мне немного времени и выслушали меня, если вы не против, я уйду.

     Я посмотрела на пачки купюр, что мне с ними теперь делать, что за глупость я совершила.

     — Я сейчас принесу пакет, — проявил активность Алексей и вышел.

     Мне было не ловко остаться в одной комнате с это разъяренной женщиной, она была крупней меня, выше, шире в плечах, но главное злость.

     Алексей вернулся быстро, принес несколько пакетов, быстро сам все сложил и протянул мне. Я проверила, все ли на месте, положила туда же бумаги, и не говоря ни слова, вышла из кабинета.

     Как я осталась живой, просто чудо, выпорхнула на улицу и быстрым, уверенным шагом пошла к остановке. Через полчаса, была у Юльки, переоделась и с облегчением побежала домой. Теперь это был уже не тот дом, я шла по привычке, мне пока некуда было идти, в руке несла пакет с деньгами, что с ними делать я не знала, наверное, надо будет отдать их, но не сегодня, завтра или посмотрим, они мне не нужны, они чужие. Теперь я наслаждалась будущей местью Максима, завтра под ним земля провалится, и он будет медленно гореть от страха за себя, но мне-то какое до этого дело, я уже все решила для себя, я не могу с ним жить, противно, отвратительно и гадко.

     Месть, это сладкое слово и в ...   тоже время такое унизительное, что оно вообще дает, только показывает твою слабость, обнажает твой моральный дух. Да я слаба, и я хочу отомстить и мне совершенно не жалко ни его, ни его друга, пусть они испытают ту малость, что испытала я. Пусть испытают страх.

     — — — — --------------------------

     Часть 3. Страх возвращается

     — — — — --------------------------

     Странно, но я хотела, как можно быстрей прийти домой, заварить кофе, очень люблю пить кофе сваренное в турке, сперва ты его молишь, кисловатый запах распространяется во все стороны, он щекотят нос, твой мозг сопоставляет запах и вырывает из памяти вкус и наслаждение которое дает сам напиток. Ты еще не попробовал кофе, а уже ощущаешь его привкус во рту, он пряный, легкая горечь с привкусом кислинки, губы подрагивают от горячего прикосновения, а потом прикрыв глаза ты просто нюхаешь аромат.

     Я вбежала в дом, быстро поднялась на третий этаж и открыв дверь влетела в комнату.

     — Максимка, — так я зову своего мужа, — ты дома?

     — Да, — откуда-то из единственной нашей комнаты донесся его голос.

     — Я пришла.

     — Ты где была? — возмутился он, потирая живот.

     — У Ольги задержалась, была проблема.

     — У нее или у тебя? — с иронией спросил он.

     — У нее, — весело сказала я и бросила пакет с деньгами в коробку с обувью.

     — Решили?

     — Ага, ты потом удивишься.

     — А я ее знаю?

     — Кого? — играючи спросила я.

     — Твою подругу.

     — Она мне не подруга, — сказала я, и схватив платье с вешалки шмыгнула ванную.

     — У нас гости, — крикнул он вдогонку.

     — Хорошо, я сейчас, — и включила воду.

     Минут через десять, довольная и спокойная я выпорхнула из ванной, волосы мокрые и растрепанные, на лице сияла улыбка. Я любила это платье, темно-голубое с белыми горошинками, короткие рукава, белый ворот и такая же белая полоса внизу. Оно меня стройнит, я кажусь более высокой, ну прямо дама с картинки.

     Я ворвалась в комнату.

     — Привет, — крикнула я незнакомому мужчине, — Настя, — представилась я и протянула руку.

     — Валера, — живо ответил он и нежно пожал мою руку.

     — А где мой мужчина? — осведомилась я.

     — Где-то там, — и зыркнул глазами в сторону двери.

     — Приятно познакомится, — весело сказала я и крутанувшись на месте быстро выпорхнула из комнаты.

     Валерка оказался на кухне и что-то колдовал с бутербродами.

     — У тебя симпатичный друг, — прошептала я ему на ушко, — так бы и скушала его. Он кто?

     — В месте, работаем.

     — А, — многозначительно сказала я.

     Я отошла от двери, приоткрыла холодильник, пиво, так значит вечеринка, ясно, ясно.

     — А, что отмечаем? — поинтересовалась, я.

     — Да нет, так просто, без повода.

     Я закрыла холодильник, повернулась к Валерке и быстренько поняла подол платья, он сразу же прекратил резать сыр. Выпрямился и внимательно посмотрел вниз. Я платье одела на голое тело, побрилась, до этого я еще никогда подобной процедуры не делала, мне казалось, что без пушка на лобке я буду совершенно беззащитной и меня может кто угодно ранить, оказалось, что не помогло. И теперь я показывала ему свою беззащитную киску. Валерка вытер руки, подошел в плотную ко мне, и прошептал.

     — Ты маленькая сучка, — он впервые мне это говорил в лицо.

     — Да, — согласилась я с ним.

     — Ты сучка, которую надо наказать.

     — Да, — подтвердила я.

     От тут же развернул меня к себе спиной, подвел к столу и надавил руками на спину, я повалилась на стол. Знакомое, очень знакомое ощущение. Его рука скользнул вниз между ног, ладонь уперлась в губки и резко подняла меня вверх, я вытянулась на цыпочки.

     — Постой, — сказала я, с волнение в голосе, — мы же не одни.

     — Он пока не выпьет, от своей бутылки никуда не уйдет.

     Успокоило меня это или нет, но я не пошевелилась и дала Валерке бесцеремонно войти в меня, он это сделал быстро и грубо, я вскрикнула. С первого же толчка он вошел так далеко, что я не удержалась, вцепилась в стол и вместе с ним, скрипя по полу, покатилась к двери. Валерка держал меня за бедра и дергался, стараясь как можно глубже вогнать свой член в меня. Что за ирония, именно это он делал со мной всего несколько часов назад, и эта сцена повторялась одна в одну. Прикрыв глаза, на мгновение я представила, что нахожусь в той самой комнате, я вздрогнула от страха и тут же открыла глаза. В проеме стоял Валера и смотрел на меня, мне стало стыдно, не знаю даже по чему, наверное, по тому, что я все же считалась любимой женой, а не половой тряпкой.

     Максим не заметил его, Валера стоял в глубине коридора, у самой двери в комнату и наблюдал за мной. Я смогла только, улыбнутся ему, мне стало действительно смешно смотреть на все это, я даже почувствовала какое-то удовольствия от всего этого, прикрыла глаза и простонала от наслаждения. Было стыдно, что на меня смотрит чужой мужчина, но приятно. Я испытывала удовольствие от того, что я смелая, раскованная. Я получала эйфорию от того, что никогда раньше не делала, и сейчас мне хотелось сделать еще что-то необычное, ведь я все равно сжигала за собой все мосты, и мне было все равно, кто и что обо мне будет думать.

     Стол жалобно поскрипывал, а я невольно вместе с ним постанывала, в нутри жгло, обжигало, пальцы ног от напряжения затряслись, я постаралась их успокоить, но не смогла и тогда они стали дергаться, я опустилась на пятки. Максим запустив руку под платье гладил мою спину, я мурлыкала, было приятно, нежно, ласково. Он закончил. Полежав на столе еще с минуту, я выпрямилась, платье опустилось, подошла к мужу и прошептала на ушко.

     — Он нас видел.

     — Кто? — не поняв меня, спросил Максим.

     — Твой друг, — сказала я и прищурилась.

     — Ну и ладно, — был ответ.

     — Как? — удивилась я.

     — Пусть завидует, — сухо сказал он и продолжил нарезать сыр.

     — Ты не ревнуешь? — все больше удивлялась я.

     — Нет.

     — Нет? — переспросила я.

     — Нет, с чего бы это.

     — Да так, — пожав плечами сказала я и шмыгнула в ванную.

     Выйдя через минуты из ванной, Максима на кухне не было, я взяла поднос с приготовленными бутербродами, проходя мимо зеркала в коридоре, улыбнулась себе, на душе было весело и легко. Мальчики сидели на диване и бурно, что-то обсуждали.

     — Не помешала? — спросила я.

     — Ну наконец-то, — подпрыгнув с места и помогая поставить поднос, сказал Валера, — потеряли.

     Валера был достаточно симпатичным мужчиной, многим женщинам нравится такой типаж, мускулы, руки сильные, пальцы широкие, но уже появился живот, который стал опускаться. Но мне они не нравятся, а в прочем, какое мне до него дело.

     Они сидели как бароны, а я все бегала на кухню и обратно, то пиво, то хлеб, то фрукты, потом они заказали две пиццы, и всю ее уплели, я с трудом съела один кусочек. Изрядно выпив пивка, они стали громко смеяться, мне самой с ними было весело, Валера оказался компанейским парнем, при каждых удобных случаях делал мне комплемент, а я принимала их, один раз даже чмокнула его за это в щечку, а сама искоса посмотрела на Максима, но только пожал плечами. И Мне стало нравится флиртовать с Валерой, так просто, наверное, от скуки, их разговоры меня не интересовали, и вникать в них я не собиралась.

     Я ушла на кухню мыть посуду, через минуту пришел Максим и стал потискивая меня целовать в шею, мне это нравилось, он делал это не совсем уверенно, я подергивала плечами, мол отстань, а сама ждала, что бы он продолжил, и он опять начинал приставать.

     — Ну вы опять уединились, — появившись в дверях начал жаловаться Валера.

     Я повернула голову в его сторону, улыбнулась, и что бы он не обижался на нас, послала ему воздушный поцелуйчик.

     — Возбуждающе и много обещающе, — сказал он.

     Я засмеялась, Максим не обратил на нас внимание, а продолжил чмокать мою шею, я дернула плечиком и отошла в сторону.

     — Садись, я чаю налью, — предложила я Валере.

     — Не откажусь ...  

     и от чего ни будь, более сексуального.

     — Хи, — усмехнулась я, потрепала его по голове и тихо спросила, — и чего же?

     — Все, что предложишь, — сказал он и посмотрел на ноги.

     — Все? — удивленно спросила я, и повернувшись к мужу строго сказала, — Максим меня клеят.

     — Че? — пьяненьким голосом спросил он.

     — Твой друг хочет меня поцеловать.

     — И? — промычал он.

     — Что значит, И? — удивленно спросила я и посмотрела ему в глаза.

     — Пусть целует, — поставил он свой вердикт.

     — О! — вскрикнул Валера.

     — Ну ладно, — согласилась я с решением мужа.

     Я подошла к Валере, и это я поцеловала его в губы, а не он меня.

     — Это что было? — удивленно спросил Валера у меня.

     — Поцелуй, — как можно строже ответила я.

     — Нет это не похоже, получается бжик и все.

     — Хи, — усмехнулась я и посмотрев еще раз на мужа, он молча смотрел на меня.

     Все же я была замужем, не важно, что там я решала делать завтра, но сегодня я замужняя женщина и как-то вот так мне было удивительно смотреть на реакцию Максима, как будто ему все равно, как будто не ревнует, как будто наоборот провоцирует. Ну и ладно пусть так, решила я, и подойдя снова к Валере прильнула к его губам. Они были сухими, твердыми, как его внутренний мир, я не ощутили ни чего кроме просто прикосновения. Он постарался поплотней прильнуть к моим губам, и даже обхватил меня за талию, что бы я не успела неожиданно ускользнуть от него, но это мало придало чувствительности. Поцелуй затянулся, даже слишком затянулся, я уперлась руками в его грудь и чуть отстранила от себя.

     — Не плохо, — оценил Валера.

     — Неплохо? — удивилась я и подняв брови посмотрела ему в глаза.

     — Ну намного лучше, чем первый, но надо тренироваться.

     — Максим спаси меня, — я обняла мужа за шею и прошептала — еще немного и он разденет меня.

     — И? — опять спросил он и посмотрел на меня, а потом на Валеру.

     — Что значит, И? — спросила я шепотом, так, что бы Валера не слышал.

     — Пусть разденет, — громко ответил он.

     Я выпрямилась, толи он шутит, толи и правду говорит, толи пиво так ударило в голову, что все равно теперь. Я налила кофе, оно уже остыло, но аромат еще сохранился.

     — Ну давай, — скомандовал Максим и махнул рукой в мою сторону и указал на Валеру.

     Мне стало стыдно за выходку мужа, он говорил мне, что бы я сняла платье перед чужим мужчиной, перед мужчиной которого знаю всего-то чуть больше часа.

     — Ну давай, — опять повторил Максим.

     Я даже не знала, что делать, не ожидала такой глупой развязки, стояла по среди кухни вертя в руке чашку из-под кофе, ощутила, как мое лицо начало краснеть, быстро отвернулась от обоих, было стыдно, но в душе играла музыка. На последок, а что меня держит, что? Думала я и не находила конкретного ответа. Да ничего, был один ответ.

     Я поставила кружку на столик, Валера молча смотрел на меня, его глазки блестели, а губы стали влажными. Я подошла к нему, и протиснувшись между ним и столом села ему на коленки.

     — Ну вот, — утвердительно пробурчал Максим и кивнул головой, — ну дальше, — потребовал он.

     Как будто я никто, а он зритель, купил девчонку и теперь требует от нее зрелищ. Я нагнулась и поцеловала Валеру в губы, теперь они были мягче, но все так же бесчувственные, отмороженные. Его рука легла мне на живот и стала гладить его, я ощутила, как другой рукой он гладит меня по попку, Максим этого не видит. Платье было недлинным, я чуть приподнялась, подтянула платье повыше к коленам, а потом еще повыше и уже через секунду села обратно на коленки голой попкой.

     В груди заныло, Максим внимательно следил за тем, что я делаю, Валера же совсем не обращал внимания на моего мужа, он тут же стал, гладит мои бедра. Пальцы твердые, жесткие, кожа в трещинках, она царапала меня, но эта грубость была приятно и волнительна. Валера убрал руку с моего живота, поднял ее ваше и прикоснулся к груди, я даже чуть вздрогнула и посмотрела на Максима, но тот безучастно смотрел на то, что делает его друг, похоже, что ему было любопытно, что дальше. Валера не заставил себя ждать. Безмолвное согласие дало ему право продолжить и вот он уже чуть стиснул пальцами грудь, я выпрямилась, как бы убирая грудь от его пальцев. Он убрал руку, чуть откинулся назад, провел руками по моей спине, быстро расстегнул у шеи пуговичку и так же быстро расстегнул молнию на платье. Через секунду его руки потянули за рукава в низ, еще мгновение и моя грудь оголилась, я сдержала себя, чтобы не вскочить, и не прикрыть грудь, внутри меня все щекотало, хотелось даже смеяться. Его рука легла мне на колено, я взяла ее и сжала, наверное, это сделала для того, что я не просто согласна с его действиями, а то, что я даю на них свое согласие и то что мне нравится это.

     Максим продолжал хранить молчание. Валера нагнулся и поцеловал в грудь, в сосок, и чуть укусил его, я вскрикнула, чуть шлепнула Валеру по руке, тот отпустил сосок и пощекотал язычком. Вибрация пошла у меня из нутри, я чуть сильней сжала его руку, нагнулась к его уху и прошептала.

     — Хочешь, я встану? — и не дожидаясь ответа встала.

     Валера воспользовался этим и потянул дальше в низ мое платье, оно скользнуло к животу, он потянул еще ниже и остановился на бедрах. Платье одевалось через голову и снять на оборот было трудновато, я подцепила ткань платья и потянула его вниз, вильнув несколько раз бедрами, платье соскочило с меня и шлепнулось на пол. Сегодня я побрилась, стало жутко не ловко, как будто я стою на площади, и все смотрят и тыкают в меня пальцами, стало жарко, я как юная рабыня стояла на подиуме прикрыв лобок ладошкой.

     Максим хранил молчание, похоже, что он тащился от того, что делала я и то что делал его друг Валера, я не стала останавливаться, в животе все урчало и в паху постреливало, немного было стыдно за себя, за то, что молодая жена, которая любила своего мужа еще утром теперь играла роль все доступной женщины.

     Неловкость затянулась, я взяла стул и поставила к столу, потом встала на него коленками и повернулась к Валере спиной, он тут же как гончая хватает мертвой хваткой пойманного зверька, вцепился мне в ягодицы и начал их мять. Теперь я была к этому готова, я уже знала на перед, что будет, подождав с минуту пока он насладится моим задом, а я наслаждалась, смотря Валерке в глаза. Они у него были похотливые, сверкали, челюсть от удовольствия чуть отвисла, он стал похож на умалишённого дебела, мелко и часто дышал он потирал ладони. Я подождала еще немного, Валера расстегнул брюки, они шлепнулись на пол, а после я завела руки назад, раздвинула по шире ягодицы и приготовилась.

     Ничего нового не произошло, его небольшой член легко вошел в анус, я даже не ойкнула, была готова к этому, стало приятно, даже не знаю почему, я просто испытывала восторг, триумф. Я изменила мужу при муже, а он глупенький так и не понял своей головкой, что я сделала, теперь у меня был повод покинуть его и уйти навсегда, пусть он проклинает не меня, а своего друга и себя, что позволил это сотворить, а пока пусть наслаждается как мои груди шлепаются по столу и как задирается вверх моя попка.

     Я охала от удовольствия, его мошонка, яички, шлепались об меня, приятно, я в экстазе извивалась на столе, прогибалась в талии, и рыча как кошка сжимала свои ноготки. Он кончил так же быстро, секунду другую подождал, а послу выскользнул из меня, его сперма стала капать мне на талию. Жлюшка, женщина для потехи, женская особь для удовлетворения мужской потребности, игрушка без права отказа. Я смотрела мужу в глаза, а он на мою провисшую грудь, я специально пошевелила плечами, грудь колыхнулась, она у меня не большая, но, когда наклоняешься, она провисает и становится мягкой и нежной.

     Я выпрямилась, сперма потекла между ягодиц, только сейчас мне стало по-настоящему стыдно, быстрыми и отрывистыми движениями я подняла платье с пола и скрылась в ванной.

     Мужчины молчали, а когда я вышла то они говорили, о чем угодно, но только не обо мне. Немного я постояла в коридоре, прислушиваясь к разговору, что теперь делать, согласится с тем, что было? Вошла в комнату, достала из шкафчика свои документы, мне в этом доме больше ничего не нужно, он мне чужой, мне даже противно думать о том, что хоть, что-то из него забрать. Однако я не оставлю здесь своего мишку, это моя игрушка с детства и когда мне было хорошо или плохо мишка всегда был со мной. Положила в кулек игрушку, все в том же темно-синем платье в белый горошек с белым воротничком, так и не одев плавки, я вышла в коридор, быстро начеркала на листе несколько слово — «забудь и со мной будет все хорошо», прикрепила к двери, взяла принесенный пакет, и не попрощавшись вышла из дома.

     Шла по улице легко и свободно, уже темнело, сегодня переночую у Юльки, а завтра устроюсь, начну все с начало, это ведь не так уж и сложно, главное не оборачиваться на зад. Я считаю, кто все время думает о прошлом, уже состарился, прошлое тянет назад, это как оковы, да воспоминания если они прекрасные надо оставить, но весь негатив стоит забыть, и не сожалеть об этом, оно уже прошло и не важно, что ты теперь думаешь, его нет и все.

     Идти по улице было легко, я так и не одела плавки, ну и ладно, мое тело прикрывало только тонкая ткань в белый горошек.

     Кулек я убрала, не хотела его использовать, он не мой, но и отдавать не намерена была, я подала на развод, на Максима и Валерку завели уголовное дело в растрате, они пытались что-то доказать, но когда была очная ставка с Ольгой Петровной, то поняли, их кинули. Что произошло с Алексеем, я так точно и не знала, толи развелся, толи так и остался пресмыкаться у жены, ведь теперь все деньги были у нее. В общем вот такая немного грустная история, но я не жалею, лучше поздно познать человека чем никогда.

     Елена Стриж © (2015)