Марина упивалась своим триумфом, глядя в перекошенное от досады лицо Никифоровой. Надо было видеть, как та чуть не подпрыгнула в кресле, когда братья заявили, что согласны подписать контракт только в Марининой редакции. Не зря она накануне почти 3 часа их обрабатывала! В общем, когда закончилась официальная часть, женщина пребывала в прекрасном настроении, справедливо гордясь собой. Шеф тоже был доволен. Отправив Никифорову с партнерами на экскурсию по производству, он уединился с Мариной в своем кабинете. Похвалил за хорошую работу, а потом сказал то, что Ливанова ожидала услышать больше всего:

     — Уделала ты Светлану нашу Геннадьевну! Значит тебе и корячиться. Директором департамента вместо нее согласна быть?

     — Ой, так неожиданно!

     — Не бреши. «Неожиданно». Ха! Сама ж подсидела ее. Но красиво подсидела!

     — Я? Да Вы что? И в мыслях не было!

     — Марин, хватит пиздеть! Так согласна?

     — А с Никифоровой что?, — с наигранной озабоченностью спросила женщина

     — Какая забота! Щас расплачусь! Замом своим сделаю. Пока не придумал каким. Но не боись, в твои дела она лезть не будет.

     — Я и не боюсь.

     — А может и будет... , — задумчиво продолжал шеф, — Здоровая конкуренция нужна. Вишь, вы тут с ней пластались, палки в колеса друг другу ставили, и в итоге имеем шикарный контракт. А не были бы вы, как кошка с собакой, неизвестно еще, что бы было

     — Почему кошка с собакой? У нас нормальные отношения!

     — Ага! Такие, что на ее похоронах твоя речь самой душевной была бы, — он зычно заржал.

     Марина с трудом сдержала улыбку.

     — Ты мне лучше скажи, как ты успела свои поправки братьям навялить? Ты ж отдыхала? Я проверял!

     — Отдыхала... Но мы же с братьями еще на прошлой неделе обо всем договорились.

     Сергей Петрович почесал затылок

     — А ты знаешь, что Никифорова с ними в субботу встречалась?

     Марина изобразила неподдельное удивление

     — Да?!

     — Выходит хорошо ты с ними договорилась, раз у нее ничего не получилось... Ну вот и еще одно доказательство, что правильно я тебя повысил. Как отдохнула, кстати? Понравилось?

     — Ой, отлично было! Спасибо!

     — А сюрприз мой?

     — Неплохо, — уклончиво ответила Марина

     — Вами кто занимался? Юля или Катя?

     — Эмм... темненькая, — наугад ответила Ливанова и попала в точку

     — Юля, значит... Я с обеими был, но Юля лучше! Жена моя просто королевой минета стала благодаря ей! И всего после одного занятия!

     Слова шефа Марину не покоробили. Петрович всегда отличался грубостью в общении и не стеснялся обсуждать с замами-мужиками свою интимную жизнь в присутствии коллег-женщин. Так что все уже привыкли к такой манере. Но, тем не менее, Ливанова после его слов потеряла дар речи. Так вот какому чувственному массажу учился ее муж вместе с дочкой! Не успела оно опомниться, как босс подлил масла в огонь:

     — Но вот меня она не поломала. Как ни старалась. На сеансах я, конечно, пробовал языком работать, но потом — ни-ни. А твой муж как? Порадовал тебя?

     — В-вы о чем?

     — Да не стесняйся ты, как девочка! Дело-то житейское! Вознес тебя на вершину, как Юля говорит?

     — Я не хочу это обсуждать!, — нервно выпалила Марина

     — Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Петрович, — Давай тогда планы на вечер обсудим. Я братьев в сауну позвал, чтоб обмыть сделку, как следует. Твое присутствие, сама понимаешь, очень желательно. Глупостей не будет, обещаю.

     Последнему заявлению Марина не поверила. О банных похождениях шефа она была наслышана достаточно. Чего стоит только относительно недавний случай с Леночкой, прежней секретаршей Петровича. Милое скромное создание ушло в декрет аккурат через 7 месяцев после подписания последнего крупного контракта, в «обмывке» которого Леночка участвовала. Это могло бы быть простым совпадением, если бы не щедрый жест шефа. Провожая пузатую секретаршу в отпуск, он «от фирмы» подарил ей квартиру. Пусть всего однушку, но и этот подарок был явно не адекватен ситуации. Вспомнив это, Ливанова деликатно отказалась. Впрочем, была у нее и другая причина. Внутри у нее все клокотало после того, как она узнала о «сюрпризе» Петровича. Неужели ее муж согласился в этом участвовать? В голове не укладывалось. Нужно было срочно разобраться.

     — Жаль. А вот Никифорова пойдет, — привел он еще один довод.

     — Спасибо, Сергей Петрович, но нет.

     — А-а-а, понимаю!, — осклабился он, поняв ее отказ по-своему — Напомнил тебе о сеансе? Разбередил? Мы с моей тоже неделю из постели не вылезали после него! Ну... удачи! Если передумаешь — то вот тебе визитка с адресом. Мы там минимум до полуночи будем. Как пойдет. Подгребай, если что.

     — Хорошо.

     * * *

     Накрутив себя по дороге до предела, Марина ворвалась домой, словно разъяренная фурия

     — Мне все рассказали!, — взревела она, — Что у вас там было на этом массаже?!

     Наташа мигом вспыхнула до корней волос и пошатнулась, словно вот-вот потеряет сознание. Олег вздрогнул, ноги его подкосились, и он осел на диван. По этой реакции Марина поняла, что ее худшие подозрения оправдываются. Она начала метаться по комнате и орать так, что стекла дрожали. Суть ее выпадов сводилась к двум выводам: «дочь — шлюха» и «муж — извращенец». Себя Марина, естественно, считала невинной жертвой. Она так распалилась, что не дала домочадцам даже слово вставить в свое оправдание. Практически сорвав под конец голос и исчерпав словарный запас, женщина закончила тем, что отвесила зареванной дочери пощечину (пыталась и мужу, но тот увернулся) и ушла из дома, оглушительно хлопнув на прощание дверью.

     Два часа после этого Марина бесцельно каталась на машине по городу, пока не вспомнила о приглашении шефа. Подъезжая к банному комплексу, она уже не боялась возможных приставаний шефа и даже братьев, а надеялась на них. Жажда мести овладела женщиной полностью...

     * * *

     Шеф встретил ее с распростертыми объятиями:

     — Вот молодец, что передумала! А то твоей подруге одиноко с тремя-то мужиками! Мы только сели. Переодевайся живее! Без тебя теперь не начнем, а трубы горят!

     Только в раздевалке Марина вспомнила, что у нее нет с собой купальника. Она тщательно замоталась в широкое банное махровое полотенце на липучке и с резинкой вверху, после чего придирчиво осмотрела себя в зеркале. Наряд почти полностью открывал ноги, но все, что выше, скрывал довольно надежно. Главное — не наклоняться низко, стоя к кому-нибудь спиной. Тем не менее трусы женщина все-таки оставила — мало ли что.

     Петрович с братьями встретили ее появление радостными криками, а Никифорова полностью проигнорировала, сосредоточенно рассматривая свои ухоженные ногти. Она тоже была в полотенце, и бретелек лифчика Марина у нее также не заметила. Зато обратила внимание, что рука Павла (старшего из братьев) бессовестно лежит на голом бедре конкурентки.

     Поначалу все было пристойно. Выпили за контракт, погрелись в сауне, снова выпили, поговорили о делах, опять погрелись и опять выпили. На Марину алкоголь (она пила вино) пока не действовал, зато Светлана заметно оживилась. Она напропалую кокетничала с партнерами и беспрестанно смеялась над их шутками, когда разговор надежно перешел в неформальное русло. Братья то и дело лезли к ней обниматься, рассыпались в комплиментах и практически открыто наглаживали ее бедра с двух сторон. Марина наблюдала за ними и мысленно поспорила с собой, что не позже, чем через час Свету выебут. Еще больше она уверилась в этом, когда минут через 10, в конце очередного визита в сауну, Никифорова, спускаясь с полка, притерлась низом своего покрывала об угол и засветила свои прелести. Выставила напоказ свою наголо выбритую неровную, чуть вывернутую щель. И лишь когда братья заметили это, с блядским смехом прикрылась обратно.

     — Вы видели?, — поморщившись спросила Марина шепотом шефа, когда они, чуть отстав от троицы возвращались в «банкетный зал»

     — Хреновый был бы из меня мужик, если б я не заметил,...

  — ухмыльнулся Петрович

     — Разве можно так себя вести? Уважение же к себе должно быть какое-то!

     — Чо такого? Баба холостая, а тут два таких молодца из ларца. Пусть веселится. Я б и сам приглашением воспользовался, если бы не ты, Мариночка!

     Он шутливо хлопнул ее по мягкой выпуклости ниже пояса, и Марина, неожиданно для себя, лишь взбрыкнула, ойкнула и игриво ответила:

     — Не на ту лошадку поставили, Сергей Петрович!

     — А вдруг? Я оптимист по натуре. Лучше попытаться и обломаться, чем не пытаться и жалеть потом. А? Мариночка Николаевна?

     Они вошли к остальным и сели на свои места. Братья времени не теряли. Павел обнимал Светлану, притянув к себе и что-то шепча на ухо, а рука его при этом сжимала через махровую ткань грудь женщины. Семен тоже обнимал, но за талию и уже под полотенцем. Края его разошлись в стороны, так что анатомические подробности скрывала только столешница. Появление шефа Никифорову ничуть не смутило. Она слушала Павла с чуть пьяным осоловевшим взглядом и блудливо улыбалась.

     Петрович галантно отодвинул для своей спутницы стул, но как только она начала опускаться, резко подсел под нее так, что женщина оказалась у него на коленях. Марина тихо засмеялась, но пересаживаться даже не думала. Обвила Сергея за плечи, а свободной рукой потянулась к бокалу. Шеф тут же подхватил свою рюмку, наполнив ее предварительно водкой

     — На брудершафт, Мариночка?

     — Давайте, — легко согласилась она.

     Они переплели руки и неуклюже выпили. А в следующую секунду шеф уже тянулся губами к ее губам. Но Марина отвернула голову, подставив лишь щеку. Петрович начал пытаться поймать ее губы, женщина со смехом уворачивалась, но, в конце концов, все-таки позволила боссу чмокнуть ее. В этот момент ей было немного стыдно за свое поведение. Получалось, чем она лучше этой шлюхи Никифоровой? Но она успокоила себя мыслью: разве не за этим она приехала сюда? Но делать самой первый шаг для дальнейшего сближения Марина зареклась. Сергей тоже не торопил события, ограничиваясь комплиментами, сальными шуточками и относительно невинными поглаживаниями. Он все еще видел в легкомысленности подчиненной какой-то подвох. Слишком сильна была Маринина репутация серьезной и неприступной дамы. А сейчас беззастенчиво флиртует с ним и ерзает попой на его ноющем отвердевшем члене. Что-то здесь явно не так...

     — Ох и горячая ты, Мариночка! Огонь! Хе-хе! Пойду остыну, пока не сгорел.

     Он бережно ссадил женщину с колен и, не стесняясь бугра под полотенцем (скорее — гордясь им), направился к бассейну. По достигнутой в самом начале договоренности, которая до сих пор соблюдалась, мужчины и женщины там должны были купаться по-отдельности. Поэтому Петрович позвал и братьев.

     — Там мы уже были, — весело ответил Семен, — А вот на второй этаж даже не поднимались. Паш, пойдем посмотрим, что там? Светочка, составишь компанию?

     — Ой, а здесь второй этаж есть? Интересно. С удовольствием!

     «Ну вот, началось!», — подумала Марина, оставшись одна

     Первое время наверху было тихо. Потом раздался заливистый смех Никифоровой, и снова тишина. Чуть позже показалось, что Светлана пару раз вскрикнула. Любопытство стало непреодолимым. Марина встала и на цыпочках пошла к лестнице. Аккуратно, носочками, ступая на ступеньки, она поднялась на 2 пролета вверх. Из небольшого холла в другие помещения вели 3 двери. За средней слышалась какая-то возня, но ни щелки, ни замочной скважины там не было. Женщина изучила петли и пришла к заключению, что скрипеть они не должны. Взявшись за ручку, она очень осторожно приоткрыла дверь...

     Абсолютно голая Никифорова стояла на четвереньках поперек кресла, упираясь коленями в один подлокотник, а руками — в другой. Ее голова была закинута вверх, рот широко открыт и насажен на толстый, обслюнявленный Пашин хрен. Сеня сношал Светлану сзади, размашисто раз за разом вгоняя в нее свой инструмент. Никифорова мычала и старательно подрабатывала тазом. Ее сиськи, обвисшие грушками, болтались взад-вперед в такт движениям. Выглядело это отвратительно, как животная случка, но невероятно притягательно. Марина смотрела во все глаза, не в силах оторваться. Похоть все сильнее овладевала ею. Соски напряглись и начали зудеть. Мягкое махровое полотенце по ощущениям действовало на них, как наждачка, побуждая немедленно избавиться от него. Внизу живота заныло и затукало. Женщина непроизвольно опустила руку, раздвинула края полотенца и коснулась своей киски. Приятная судорога прокатилась по всему ее телу. Марина начала неспешно мастурбировать и чем дальше, тем больше заводилась. В визуальной стимуляции она больше не нуждалась и прикрыла глаза. Но только сделала это, как испуганно замерла и открыла их вновь. То, что она увидела — ужаснуло ее. Дочка, лежащая на спине с бесстыдно раскинутыми ногами. И взмокшая спина Олега сверху. Однако, уже в следующую секунду Марина вновь сомкнула веки. Видение повторилось. Наряженные ягодицы мужа, его размеренные движения вверх-вниз, приглушенные стоны Наташи, мнущей свои маленькие грудки. Фантазия настолько захватила женщину, что она напрочь потеряла связь с окружающим миром, ожесточенно лаская себя между ног. Тем неожиданней стало появление Петровича, который неслышно подошел к Марине, обнял ее за талию и прижался сзади. Как долго он наблюдал за ней, женщина не знала. Но в той ситуации это не имело для нее никакого значения. Слишком велико была охватившая ее страсть. Она подалась назад, прижавшись попкой к вздыбленному достоинству начальника, и даже с облегчением приняла его дальнейшие действия, когда он с треском разодрал липучку на ее полотенце и стащил его прочь. Его широкие ладони обхватили ее груди, до боли сжав их. Его губы покрывали поцелуями ее шею. Его член терся между ее ягодиц. А когда он наклонил ее, а рука его опустилась вниз, чтобы направить головку в самое сосредоточие ее низменных желаний, она лишь слабо возразила:

     — Не надо, Сергей...

     — Ну-ну, Мариночка! Богиня моя!

     Он, не прекращая говорить, вошел в нее на полшишечки. Влажная горячая плоть гостеприимно раздвинулась, принимая в себя внушительный инструмент шефа...

     — О-оххх! Какая ты узенькая... Как девочка! Видишь, ты ведь сама этого хочешь. Принцесса моя!

     Петрович так и не понял, что случилось после. Марина юзом крутанулась перед ним и оттолкнула. Подхватила с пола полотенце и прикрыла свою наготу. А затем твердо заявила:

     — Это была ошибка Сергей Петрович! Извините!

     Не дав начальнику опомниться, она обогнула его и поспешила вниз по лестнице. Шеф остался стоять в полном недоумении. Откуда ему было знать, что «моей принцессой» Марину всегда называл ее муж? И слово это стало для женщины холодным душем, вмиг остудившим ее воспаленное тело и сознание.

     «Хуй поймешь этих баб!», — подумал он и решительно вошел в комнату к братьям. Надо же было что-то делать со своим стояком. Никифорова была все в той же позе, а вот Паша с Семеном поменялись местами. Петрович подошел к Светлане с кормы и тронул старшего брата за плечо:

     — Паш, позволишь?

     Тот без слов уступил место, и шеф с ходу вогнал свой елдак в хлюпнувшее лоно зама. Чтобы кончить, ему потребовалось совсем немного времени. Он до капли излился в дырку Никифоровой, смачно шлепнул ее по заднице и отошел назад.

     — Не побрезгуешь?, — извиняющимся тоном спросил он Павла

     — Да по хуй!, — ответил тот и хлопнул Свету по спине.

     — В жопу можно?

     — Угумм-м, — вроде бы согласилась она, не выпуская член Сени изо рта.

     Смотреть на это Сергей уже не стал. Он понимал, что Марина сейчас уйдет, и ему хотелось объясниться с ней. Дождавшись ее у выхода из раздевалки, он с дружелюбной улыбкой двинулся навстречу

     — Уже уходишь, Марин?

     — Да, — ответила она, не глядя в глаза

     — Ты это... Извини, если что не так.

     — Вам не за что извиняться. Это была моя ошибка. Сама дала Вам повод.

     — Но ...  

     что случилось? Я понять хочу.

     — Ничего. Просто я вспомнила, что у меня муж, семья...

     — Все равно ничего не понимаю. Ведь до этого...

     — До этого тоже была не я, — она горько усмехнулась, — Хотела мужу отомстить. А потом передумала. Не хочу опускаться до его уровня.

     — Это не мое дело, конечно, но... он Вам изменил?

     — Я не ездила в клуб, Сергей Петрович. Обманула. Готовилась к подписанию.

     — Э-э, а кто тогда там был?

     — Мой муж с... со знакомой одной. Я сама ее попросила. Думала, глупая, что все нормально будет. Доверяла. Но Ваш сюрприз... Я так поняла, что у него там все было. И со... знакомой и с Юлей этой.

     Шеф громко рассмеялся.

     — Что смешного я сказала?, — с недоумением спросила Марина

     — То есть твой муж не признавался в измене?

     — А могло быть по-другому? Вы же сами рассказали...

     — Что я рассказал? Что Юля научила нас с женой оралу? Так это правда. Но только это. Я не знаю, конечно, что там было у твоего мужа с этой знакомой ПОСЛЕ сеанса, но во время сеанса у них точно ничего не было!

     — Нет?

     — Муж, судя по всему, тебе ничего не рассказал. Ну так я расскажу, как проходят эти сеансы. Девушка делает масляный боди-массаж сначала даме, затем кавалеру. В трусиках, заметьте! Все это сопровождается лекцией о пользе чувственных телесных контактов. Затем по желанию, она может научить даму, как делать минет. У нее там для этого самотыки разных размеров припасены. Стерильные. Проводит практические занятия, убеждает на словах, как важен хороший отсос для здоровья мужика и крепости брака. Затем опять же по желанию может обучить мужика языком работать. У нее за ширмой еще специальная резиновая баба есть. Вот как-то так. Сисек твой муж, кончено, там от души насмотрелся, но никакого секса во время сеанса у него не было. Исключено. У них там с этим очень строго. Солидное заведение. Я, кстати, пару раз попытался массажистку облапать, так меня так жестко отбрили! Ух!

     Марина была потрясена. Неужели она так ошиблась?!

     — Значит... уберег меня кто-то сегодня... Значит, правильно я сделала. Жаль, только, что Вам надежду дала. Как бы динамо получается.

     — Свое я получил, не парься.

     — С Никифоровой? Успели уже?

     — Ха-ха! Та я по-быстрому. Завела ты меня, Маринка, жуть! Не мог иначе.

     — Как там она? Живая еще?

     — Чо ей сделается? Пожарим ее еще. А завтра уволю к чертям!

     — Почему?

     — А на хуя мне такая проблядь в правлении нужна? Такая ради хорошего хера и предать может.

     — И меня бы уволили, если б дала?

     — Но не дала же! Так что работай и живи спокойно. Возвращайся домой и мирись с мужем. Но от знакомой этой, я бы на твоем месте избавился!

     — Эх-х... Если б это только было возможно...

     * * *

     После ухода жены Олег сидел на диване в абсолютно подавленном состоянии. Весь серый. Дочка тоже не находила себе места. В конце концов она решила, что поодиночке им с проблемой не справиться. И не нашла ничего лучше, как сесть отцу на колени, чтобы попытаться его как-то утешить. Ведь она видела, что ему разлад с мамой дался гораздо тяжелее, чем ей. Наташа, как котенок прижавшись к папе, начала нести какую-то околесицу типа «все наладится» и «не расстраивайся», но лицо Олега оставалось каменным. Она касалась щекой его щеки, размазывая по ней свои слезы, гладила рукой по взъерошенным волосам и говорила, говорила, говорила. И все-таки добилась своего. Папу прорвало:

     — Боже, что я наделал! Как я мог?!

     — Мы оба наделали...

     — Но как она узнала?!

     — Наверное, от начальника. Он же ее туда отправил и «сюрприз» оплатил. Наверное сам там тоже был

     — Ты не понимаешь! Того, что было — не могло быть! Это все была инициатива Юли!

     — Это она тебе сказала?

     — Да, а кто еще?

     — Так может она всем так говорит?

     — Может... , — грустно ответил Олег и потрепал дочку по плечу, добавив с улыбкой: — Догадливая ты моя! Шерлокиня!

     Она вжалась в него еще сильнее и поцеловала в колючую щеку

     — Хочешь, признаюсь в чем-то?

     — Давай

     — Если бы там в клубе ничего между нами не случилось, но я узнала бы потом, что это бы могло случиться, я бы пожалела об этом. В общем, как там говорится? Лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. Плохо только, что с мамой так все вышло. Глупо.

     — Да уж

     Они долго молчали, не меняя позиции. И с каждой секундой Олег чувствовал, как утихает его душевная боль, сменяясь нежностью по отношению к дочери. Девушка, кажется, ощутила это:

     — С тобой так хорошо, папочка... Тепло... Уютно... Только ты напряжен немножко...

     Только после этих слов до Олега дошло, что его мужское достоинство давно пребывает в боевом состоянии, упираясь в Наташу снизу. Случилось это непроизвольно. Он честно не думал ни о чем таком, но все равно стало стыдно. Подхватив дочку за подмышки, он мягко попытался ссадить ее с колен, но она только крепче обвила его руками.

     — Не надо, пап... Мне нравится даже!

     — Прости, это вышло случайно.

     — Я знаю... Хочешь... я помогу тебе?

     — Это невозможно, Наташ

     Она чуть отстранилась и посмотрела на него чистыми большими глазами, ресницы которых сверкали ожерельями из маленьких капелек слез

     — Почему?

     — Потому что нельзя!

     — Как хочешь, — спокойно ответила она и вновь затихла

     Прозвучало это так обыденно, словно речь шла о чем-то совершенно невинном. Олег перевел дух. Пронесло. Ведь он совсем не был уверен в том, что смог бы сопротивляться ее намерениям и дальше, будь дочка чуть понастойчивей. Вскоре Наташа незаметно заснула, положив голову отцу на плечо. Он же продолжал ее нежно гладить по руке, скорее автоматически, чем осознанно. Затем взгляд его случайно упал под квадратный вырез ее летнего платья. Лиф чуть оттопырился, и ему хорошо были видны холмики ее грудей. Не полностью, только верхняя часть, но и этого было достаточно. Мужчина вдруг поймал себя на мысли, что хочет еще раз увидеть их. Полностью. Ведь тогда, в полумраке массажного салона, он плохо рассмотрел. Да и то, что рассмотрел, начало стираться из памяти. Остались только размытые образы. Дойдя в очередной раз рукой до верха, он зацепил большим пальцем широкую бретельку платья дочки. Та легко соскользнула с плеча. Лиф отошел чуть дальше вперед, открыв нежно-розовый конический бугорок, венчающий левую грудь, но самая вершинка по-прежнему оставалась недоступной взгляду. Он выждал паузу, чтобы убедиться, что Наташа не проснулась, прихватил верхний край выреза и немного оттянул. Теперь сосок был открыт. Захотелось немедленно прикоснуться к этой набухшей пуговке, но Олег сдержался. Вместо этого, он оставил в покое руку дочери и положил ладонь на ее бедро. Гладить его шелковистую кожу было очень приятно и не менее волнующе. Край подола манил, как магнит, и его рука раз за разом приближалась к нему все ближе. Признаков беспокойства Наташа не проявляла, и мужчина продвигался по извилистой дорожке очередного грехопадения все дальше. Он уже забрался под платье, до верхней части бедра, а потом и до попки. Дочка или правда спала и ничего не чувствовала, или сознательно позволяла папе делать с собой все, что заблагорассудится. Олег еще сомневался, но лишь до того момента, когда его пальцы добрались до плоского лобка Наташи, прикрытого трусиками. Впервые за все время девушка пошевелилась и немного раздвинула ножки, как бы приглашая Олега дальше.

     Ткань, отделяющая его руку от пухлых валиков половых губ была теплой и влажной. Он сдвинул в сторону полоску трусиков на промежности, и проник в скользкую щелку. Он уже видел дочкину киску вблизи, но касался ее впервые. Ласкать этот нежный орган он умел и любил. А то, что он собирался проделать это с родной дочерью, только многократно обостряло эмоции. Раздвигая складки, Олег неспешно водил пальцем вдоль щелки, надавливая едва-едва. Дойдя до узкой дырочки, он неглубоко проникал в нее, но с каждым разом все глубже. Вскоре Наташа не сдержалась и шумно вздохнула. Тогда мужчина переключился на ее клитор. Найти его было трудно, слишком маленький, но это ему удалось. Массируя едва ощутимую кнопочку медленными круговыми движениями, он добился первого настоящего стона дочери. Это привело и к другим последствиям. Поняв, что дальше притворяться спящей бессмысленно, Наташа вдруг соскочила с папиных колен на пол. Олег с недоумением посмотрел на нее, не догадываясь пока о причинах такого поступка. Но все разрешилось очень быстро. Одним движением девушка стащила через голову свое платье, а следом и трусики. А затем, не дав отцу опомниться, вновь устроилась на его коленках и сама направила его руку на только что покинутое место.

     Смирившись с неизбежным, Олег продолжил ласкать ее киску, а свободной рукой теребил твердый сосочек. Одновременно он целовал ее шею и плечи. Об этических аспектах в этот момент он не думал. Дочь была прекрасна в своей наготе и смеси развратности с невинностью. Поэтому в голове Олега не осталось ничего, кроме безграничной любви и нежности по отношению к Наташе, и желания этим всем с ней поделиться. Вскоре они уже страстно целовались взасос, не прекращая ласкать друг друга. И переход к самому главному был лишь делом времени.

     Первым не выдержал Олег. Он резко поднялся, держа дочь на руках, и понес ее в свою спальню.

     — Пап, я еще девочка, — прошептала она, поняв, что сейчас произойдет

     — Я буду осторожен

     Он бережно уложил ее на ложе и первым делом после того, как разделся сам, сделал то, что не успел в массажном салоне. Зарылся лицом между ее ног и, вдохнув божественный запах юности и похоти, лизнул дочку вдоль щелки, стараясь проникнуть языком, как можно глубже. Солоноватый вкус обильно выступившей смазки свел мужчину с ума. Он начал терзать лоно дочери губами и языком, как сумасшедший. Наташа стонала в голос, вцепившись ноготками в спутавшуюся шевелюру отца. А через какое-то время попросила задыхающимся голосом сама:

     — Папочка, возьми меня!

     — Да, моя принцесса!

     Для Олега эти слова стали словно ударом под дых. В сознании отчетливо всплыл образ жены, которую он всегда называл именно так. Туман из головы мгновенно улетучился, сменившись осознанием чудовищности происходящего. Возбуждение не просто схлынуло — оно сменилось антивозбуждением. Эмоциональной импотенцией. Член отреагировал с задержкой, но так стремительно, что Олег понял — ничто на свете сейчас его уже не поднимет. Мужчина отпрянул от дочери, как от прокаженной. Вытер тыльной стороной ладони перепачканный ее соками рот и начал лихорадочно одеваться. Наташа пребывала в полном недоумении. Что-то надо было ей объяснить.

     — Прости Наташа. Мы чуть не совершили самую чудовищную ошибку в жизни. Ничего не будет

     Было в его голосе что-то такое, что заставило Наташу стыдливо прикрыться руками. Лицо ее залила краска. Олег понял, что сейчас ему лучше выйти, оставив дочку одну. На кухне он достал початую бутылку коньяку, налил себе полный стакан и залпом выпил. Затем сел за стол, обхватил голову руками и задумался. Как выйти из этой ситуации? Они с дочкой хотят друг друга, но Марина незримо стоит между ними, мешая осуществить эту мечту. При этом жена считает, что они уже стали любовниками и переубедить ее скорее всего невозможно. Добавьте сюда факт, что Олег любит Марину и сама мысль о расставании с ней щемит ему сердце, и задача становится совершенно неразрешимой.

     Так Олег просидел около часа, но ни одна дельная мысль его голову не посетила. Из раздумий его вывел щелчок замка входной двери и неуместно жизнерадостный голос жены:

     — Есть кто дома? Я вернулась!