Написано по мотивам реальных событий. Приятного чтения!

     Я сплю. Яркие сновидения будоражат моё воображение. Вокруг меня калейдоскопом проносятся десятки танцующих людей. В основном это обнажённые девушки и женщины. Играет быстрая музыка. Обилие красивых обнаженных тел вокруг мне нравится и я хочу насладиться этим подольше. Стоило только про это задуматься, как сон исчезает и вот я уже просыпаюсь и лежу с открытыми глазами. Красивые грёзы уже почти исчезли из памяти, но сама тема обнажения осталась и напомнила кое о чём еще — а ведь сегодня голой передо мной должна предстать моя родная мать. Да! Моя настоящая мама просто возьмёт и разденется передо мной полностью. Я заулыбался. Наконец-то этот день настал — когда мы с мамой откроем друг-другу наши тела. Осталось только дождаться вечера. Надеюсь, она подготовит хорошее стриптиз-шоу.

     Я лениво поворачиваю голову и не спеша оглядываю комнату. У меня очень скромная обстановка — кровать, шкаф, письменный стол, зеркало и книжная полка. Ни одного электронного устройства, кроме чертового будильника. Этот монстр зазвонит уже совсем скоро, не поваляться. Теперь я перевёл взгляд на занавешенное окно — яркий свет утреннего солнца обещал хорошую погоду сегодня!

     Я потянулся в своей кровати и снова с тоской перевёл взгляд на будильник. Ровно через 5 минут и 47 секунд этот агрегат зазвонит и это будет означать, что мне пора вставать, а я не могу его отменить даже притом, что уже полностью проснулся, так как всеобщий подъём в 7 утра — это важное правило нашего дома. Суть была в том, чтобы создать какой-то сигнал, с которого начинается день и громким звуком прогнать всю сонливость. Ну и благодаря этой вопилке мама узнаёт, что я уже на ногах и что мне можно что-нибудь поручить, если ей того захочется.

     Ну да ладно, ничего не поделаешь. Я уже давным-давно признал важность установленных в новом доме правил и в 95% ситуаций они были совершенно оправданы как логикой, так и пользой для всей нашей семьи или кого-то конкретно. И чаще всего эта самая конкретная личность — ваш покорный слуга.

     Ну, если даже я и обязан прослушать звук будильника и начать день как можно скорее, после того как на часах будет 7.00, то — это вовсе не означает, что я должен встать именно в 7. А если этот день станет особенным, то почему бы не начать его пораньше? Я пружиной выскакиваю из постели, быстро заправляю её, проглаживаю тонкие складки, а затем гляжу на заготовленный еще со вчера свежий комплект одежды. Не-а, сегодня покажусь маме сразу голышом.

     Так, до громогласного вопля будилки осталвались считанные секунды. Я представляю, что ненавистный будильник — это на самом деле бомба, и от взрыва мне нужно укрыться на веранде. Я немедленно одним прыжком преодолеваю свою маленькую спальную комнату, приоткрываю тяжелую деревянную дверь на веранду, чуть ли не просачиваясь внутрь, и немедленно закрываю её за собой. Выглядит уж слишком по-детски, но такие штуки поутру хорошо поднимают настроение. Как раз вовремя — громогласный вопль адского механизма сотрясает матовое стекло, за которым мне посчастливилось успеть укрыться. Такой маленький приборчик, а столько шума. К счастью, этот резкий и чудовищный шум прекращался быстро и сам по себе.

     Подошёл к окнам и раздвинул занавески. Погода отличная! Я распахиваю входную дверь и уверенной походкой выхожу во двор. Холодная утренняя роса прибила всю пыль к земле и подошвы моих ног уже наверняка перепачкались, но это не страшно. Я прошёл мимо нашего недостроенного бассейна и остановился в середине лужайки. Отсюда открывался вид на весь земельный участок. Посередине стоит небольшой двухэтажный домик, слева большой цветник (который, правда, сейчас в плачевном состоянии) справа — наполовину готовый открытый бассейн. Еще у нас росло несколько плодовых деревьев, а за домом был небольшой вишнёвый садик. Здесь живём только мы с мамой. Мы переехали совсем недавно и поэтому большая часть комнат в нашем доме еще только ожидает того, чтобы мы придумали им какое-то применение.

     Сейчас по графику у меня зарядка голышом. Я становлюсь в центре двора и начинаю разминку. Не хватало какой-нибудь подвижной мелодии, но на мне вообще ничего не было, и плеер девать некуда. В тишине тоже было комфортно и не скучно выполнять комплекс утренних упражнений.

     Я занимался голышом по нескольким причинам. Мне нравилось чувство гармонии и свободы, я закалял свой организм на утренней прохладе, ну и еще кое-что — самое важное. Я делаю это для того, чтобы лишний раз покрасоваться перед мамочкой результатами работы над собой. За полгода жестких диет, рационального питания и правильно подобранных физических нагрузок мне удалось добиться очень значительных результатов — рельефная мускулатура, прямая спина, гладкая кожа, накаченные бёдра. И всё это лишь для удовольствия одного человека, появление которого я жду с минуты на минуту.

     Моё внимание было приковано к окнам спальни на втором этаже. Там мамина спальня. Пока-что занавески были плотно запахнуты, но я был уверен, что мама сегодня выглянет посмотреть как я занимаюсь. Это раньше ей было безразлично делаю я утреннюю зарядку или нет, но потом я взял себе за правило надевать на себя поменьше одежды и теперь я вижу её на зарядке регулярно. Иногда даже присоединяется позаниматься со мной. А ведь так протестовала поначалу.

     Иногда она всё-таки не уделяет мне никакого внимания по утрам, но делает это, исключительно чтобы меня подразнить. Сегодня она этого делать точно не будет, уверен.

     Поэтому я просто продолжаю зарядку и жду. Я как раз закончил рутинные дополнительные упражнения для верхнего комплекса мышц, начал выполнять основные для пояса, когда цветастые занавески на окне маминой спальни зашевелились, резво разошлись в стороны, а в окне я увидел свою маму. Приветливо улыбаюсь и машу рукой. Она пока-что никак не реагирует, а начинает возиться с защёлкой окна.

     Утреннюю тишину прервал скрип оконной ручки и одна из створок большого окна с гулким звуком распахнулась наружу — теперь я видел, как мама выглядывает из окна во двор и смотрит на меня. Окна в её комнате очень большие и я вижу её почти во весь рост.

     Мама тут же в привычной манере подтягивает края ночной рубашки и садится на деревянный подоконник напротив открытого окна, не забывая, впрочем, придерживаться за раму окна для спокойствия.

     Она только-только поднялась с постели, на ней была её тонкая сиреневая ночнушка из китайского шелка. Это самая короткая ночная рубашка из всего её гардероба. Её края где-то сантиметров 15 недостают до маминых коленок и позволяют наслаждаться видом ножек женщины, но длина — это не главное достоинство. Самое крутое — она очень легко и быстро снималась — если руки свободно болтаются вдоль тела, то для того, чтобы обнажить хозяйку достаточно просто сдвинуть бретельки с её плеч. Увы, подобной возможности обычно не было, но меня радовало, что она одевает её на ночь и иногда показывается в ней передо мной утром... Пардон, я отвлекаюсь.

     Я продолжал свои занятия и перешёл уже на дополнительные упражнения из части нижнего комплекса мышц. Женщина в окне наконец-то перестала щуриться от яркого утреннего солнечного света после полумрака своей спальни. Наконец, она удостоила меня своим вниманием и после сдержанного зевка заговорила:

     — Доброе утро, нудист. Тебе не холодно?

     На улице было весьма прохладно и моё тело с каждым слабым дуновением ветерка покрывалось гусиной кожей. Но, пока я делал упражнения всё было в принципе терпимо.

     — Утречко, мама! Нет, ну что ты, мне нормально, снилось что-то хорошее?

     Она снова зевает и потягивается. Похоже, спала она не очень хорошо.

     — Не-а, ничего запоминающегося, я больше ворочалась, чем спала.

     Мама наблюдала за мной, но к моей печали без особого интереса. Я ожидал, что утром она будет нервничать, это нормально. Сегодня вечером у нас запланировано очень много интересных и возбуждающих дел — многое у нас будет впервые и она всякий раз волнуется ...

  и хандрит в такие дни. Еще два месяца назад из-за такого вот её негативного настроения важные дни переносились снова и снова. Впрочем, я не думаю, что когда мы зашли так далеко она снова готова поддаться своим страхам и сомнениям. Надо бы прощупать почву.

     — Я тоже спал не очень крепко. Думал. Особенно о том, что будет сегодня вечером. Рассказать как я себе это представляю?

     — Нет, не надо, я еще не проснулась толком.

     Мама ничего не сказала, а на её лице я не разглядел никаких особых эмоций. Ёлки зелёные, каждый раз одно и то же. Ну же, мам, давай просыпайся!

     Я жестами зову её присоединиться и позаниматься со мной, но она качает головой и просто продолжает молча наблюдать за мной. Кажется, она уже собирается уходить. Мне приходит в голову одна шалость:

     — Мама, знаешь какое-то отличное упражнение как быстро проснуться?

     — Знаю несколько, но сейчас что-то в голову ничего не приходит.

     — Так не пойдёт, ты же знаешь, что с утра очень важно немного подвигаться. Это кое-что совсем новое, обещаю если сделаешь всё по инструкции, то обязательно взбодришься!

     Я останавливаюсь и решительно говорю.

     — Мам, вставай и повторяй за мной, я нашёл то, что легко тебя разбудит!

     Женщина наконец-то перестала спорить и с некоторым любопытством поднялась с подоконника на котором сидела и встала расправив плечи. Я же прервал свой комплекс и судорожно додумывал как бы всё сделать получше.

     Сначала я просто показываю ей несколько простых упражнений. Наклон туда, наклон сюда, поворот туловища влево, а теперь вправо и т. п. Затем начинаю делать такие движения руками, будто смахиваю что-то с рук, живота или даже будто бы пытаюсь что-то оттереть.

     — Действительно, это что-то новое, я правильно делаю?

     — Всё отлично, мама, это хорошее упражнение, снимает... эм... всю отрицательную энергию.

     Наверное, со стороны это смотрится дико забавно, но мама наконец-то улыбается и всё-таки повторяет все мои движения. Хоть между нами с мамой было метров десять моё зрение отлично выхватывало то, как ночнушка то и дело задирается выше положенного.

     — Такс, а теперь последняя часть — шея и плечи, будь внимательна

     Я выпрямляю спину, смахиваю воображаемую пыль с левой руки, а затем с правой. Потом предплечья, сначала по очереди, а затем одновременно. Я слежу за её движениями, всё жду, когда она явно начнёт повторять мою импровизированную утреннюю гимнастику на автомате, чтобы...

     — ... а теперь плечи!

     Я обнимаю себя за плечи делаю несколько наклонов из стороны в сторону а потом резко и с показательным усилием развожу ладони. Если это я был бы одет в ту ночнушку, то она уже у моих щиколоток валялась бы в смятом виде. Уже видел, как она повторяет за мной, я видел как бретельки уже готовы слететь вниз... Ну же! Уже хочу увидеть, как она внезапно для самой себя окажется голой!

     Но увы, не судьба. Мама вдруг остановилась, пристально на меня посмотрела и рассмеялась. Я разочарованно выдохнул, но цель достигнута — она уже не хандрит.

     — Хорошая попытка, Алекс, я как раз ожидала от тебя чего-то в этом роде.

     Я развожу руками признавая собственное фиаско и продолжаю делать упражнения. Мама еще немного поигралась с бретелькой от ночной рубашки и уже с оттенком прежней грусти в голосе высказала еще кое-что.

     — Ай-ай-ай, пытаемся воспользоваться тем, что женщина сонная и плохо соображает, чтобы лишний раз поглазеть на её тело! Не зря я сегодня сразу тебя к каторжным работам приговорила!

     О чём речь, интересно? Она обиделась что ли?

     — Не суди строго, ладно? Я и не хотел пялиться на твоё голое тело, просто хотел чтобы ты взбодрилась.

     Мама так картинно закатила глаза, что я тут же выдал

     — Ну, а вдруг получилось бы?!

     — Наглость второе счастье.

     Какое-то время я просто выполняю очередное упражнение, мы молчим, а меня одолевает любопытство.

     — А что за каторжные работы такие, к которым я приговорён?

     В ответ я ничего не услышал. Мама снова перевела взгляд на моё тело. Надеюсь, зрелище ей по вкусу. Вроде как её взгляд скользнул и по моему члену. При глупой мысли о том, что мама с утра смотрит как я делаю зарядку именно, чтобы спокойно попялиться на мои причиндалы я ощутил как между ног с лёгким толчком в венах всё налилось кровью немного сильнее.

     Всё еще растягивая с ответом, мама снова смотрит не на меня, а куда-то в соседский двор, который в это время был совершенно пуст. Я повторяюсь.

     — Так что за работа? Или это будет сюрприз? Тогда надеюсь, что приятный.

     Точно так же, не смотря в мою сторону и с дремотой в голосе мама снова заговорила.

     — Не могу определиться чем именно тебя нагрузить, чтобы ты замучался как следует.

     Ох уж эта кристальная честность, но черт подери, это очень неприятно. Я прямо таки физически ощутил негатив. Нет, не нужно поддаваться эмоциям!

     — Зачем это нужно?

     Опять наступает пауза. Да что с ней такое сегодня? Я осознаю, что зациклился на одном упражнении и спешно меняю его.

     — Сам как думаешь, какое основное задание тебя сильнее измотает — перемывание всех окон в доме, работа в цветнике или работа в котловане вручную?

     Скучающий голос, игнорирование. Ох, чёрт! На душе заскребли кошки. После такого занятия всё чего мне захочется к вечеру — это упасть лицом в подушку и проспать до следующего вопля будильника. Плавали, знаем. Нет, и то и другое — это нужные дела, но когда она вот так вот открыты раскрывает свои мотивы «хочу, чтобы ты посильнее устал», то становится совсем грустно. Черт, чего-то такого не ожидал.

     Я решительно беру эмоции под контроль — благо, спортивные упражнения помогают привести дух в порядок. Ныть и сдаваться я не собираюсь. И неужели она и правда считает, что с моими нынешними запасами выносливости она сможет загонять меня за день так сильно, чтобы меня не хватило на неё саму? Я широко улыбаюсь и говорю:

     — Заключенный просит отправить его в цветник — на улице будет солнечно, я буду работать в одних плавках, дышать свежим воздухом и загорать.

     О, вот тут она наконец-то выпала из своих мыслей.

     — Какой загар, какие плавки, нудист? К обеду будет такая жарища, что твоя голова спечётся и...

     В её голосе после секундного ступора зазвучала забота

     — Оденься нормально, Алекс! Рубашку, штаны, на голову что-то, обувь какую-то — там в прошлом году стекло разбили, поранишься еще. И я тебе компанию составлю, раз уж сознательно такую работу взял.

     О, как мило. Ну хоть что-то её впечатляет. Хотел бы я как-то побывать на её месте — указывать, а не выполнять указания.

     Воображение тут же подарило мне яркую сцену, как сегодня в 8 вечера я оставляю записку на двери маминой комнаты. На клочке бумаги написан список указаний, вроде того, который она мне каждое утро выдаёт.

     В моём списке будет написано, чтобы она немедленно бросила всё чем занимается, разделась догола и пошла принимать ванную с какой-то из своих ароматических трав — не менее 30 минут, пусть как следует расслабится. Потом пусть подготовится — у меня она должна появиться либо совсем голышом (чулки/носки не в счёт) или, что еще лучше — в тех самых маленьких черных трусиках с прозрачной сеточкой на всех интересных местах.

     Я их ей подарил, конечно же — мне люблю смотреть как мамочка от одного их вида смущается и краснеет. Ну и еще момент — пусть сделает как порноактриса воспользуется смазкой для своей киски. Наверное, для неё это будет очень унизительно.

     Следующий пункт — перерыть мою старую коллекцию порнографии, которую она сама куда-то засунула и найти именно такой фильм, в котором основной акцент ставится на сцену минета. Неважно, что количество просмотренных ею порнофильмов можно на пальцах двух рук сосчитать. Пусть поищет какой-нибудь со словом «минет» в названии, или «отсос», а может что-то со словами «Глубокая глотка».
Сознание поплыло в вульгарные образы накаченных силиконом и ботоксом женщин из порнофильмов....  

     Что-то я увлёкся. Наверное, так подробно я писать не стану. Я включил в воображаемый список еще пункт о бутылке вина с парой стаканов. Ну и когда соберёт всё это пусть идёт ко мне.

     Мы включим диск, я уложу маму в постель рядом с собой и использую по максимуму — она будет смотреть как порноактрисы работают ртом и руками и будет стараться всё повторить в точности. Пусть побудет шлюхой в этот вечер и плевать на всё. Не потому, что мне только и хочется чего-то подобного, так скорее чтобы отплатить за эти вздрючки. Наплевать, что она будет зла как сам дьявол, что подчиняться мне она будет и вовсе без всякого желания, стараясь всё время быть холодной как снежная королева и пассивной как ленивец.

     Когда наши отношения два месяца назад впервые только сдвинулись с мёртвой точки мы оба наделали глупостей, а потом договорились делатьвзаимные поблажки и действовать постепенно. Ну и, конечно, относится к чувствам друг-друга с крайней осторожностью. И даже если по рейтингу с сегодняшнего вечера я смогу прикасаться к матери везде где мне захочется, рассчитывать на обнажение, разные ласки с её стороны и даже оральный секс, то это не значит что я должен потребовать у мамы всё это и сразу при первой же возможности.

     Жизнерадостность я подрастерял. Я заканчивал комплекс утренней зарядки, опустив голову. А тут еще и ветер накатил и я действительно замёрз. Колени задрожали и последние 10 прыжков на месте вышли совсем вялыми. Я поднял глаза вверх, но не увидел маму там, где она сидела минуту назад. Видимо, пошла собирать всё необходимое для упорных садовых работ на протяжении всего дня.

     Я понуро брёл вдоль дома по направлению к цветнику, где мне предстояло положить немало сил. Я был очень удивлён, когда увидел, что буду там не один. Мама всё еще одетая в ночнушку и обутая в одни только садовые шлёпки расхаживала из стороны в сторону туда-сюда. Я еще немного помедлил и подошёл к ней чуть ли не вплотную и встал рядом. Конечно, сейчас она начнёт меня отчитывать за то, что я так и не оделся, за то, что прохлаждаюсь во дворе вместо того, чтобы пойти получить список дел, что «излишне навязываюсь». Найдёт за что. Ну?

     Она повернулась и одарила меня длительным и пристальным взглядом. Ну, про себя думаю, начинай свои тирады, мама, ради этого и пришёл. Но, ничего не происходило. Со стороны мы наверняка являли собой странное зрелище. Взрослый 22-летний парень совершенно голый и ухоженная женщина сорока лет (большинство ей и 35 лет не даёт) в тонком и короткой фиолетовом платьице, да в грязных садовых шлёпанцах.

     Занимало её в этот момент что-то мне непонятное. Просто стоит и разглядывает поросшие сорняками клумбы, да отдельные розовые кусты вдалеке. Что-то её гложет.
Я наконец-то понимаю, что мама не может на что-то решиться никак — то как она переминается с ноги на ногу мне с детства знакомо. Наконец, мама прерывает повисшую молчанку и говорит:

     — Алекс, тут и правда очень много работы.

     — Да, это же очевидно.

     — И если ты будешь сам, то и до вечера тебе не управится.

     Я был лучшего мнения о своих способностях, но вслух сказал:

     — Скорее всего, не управиться, да.

     Снова повисла пауза. Мама жутко волнуется. Это начинает передаваться и мне. После паузы она уже слегка севшим тоном говорит:

     — Ну а если мы и вдвоём тут будем работать, то всё равно затянется работа и мы сильно устанем.

     И опять ничего не могу, кроме как согласиться. Шаблонные фразы надоели, поэтому я просто многозначительно киваю. Мама говорила очевидные вещи о работе, на которую собиралась меня послать в одиночку каких-то полчаса назад. И что, теперь на неё внезапно что-то снизошло? Альтернативы перемывать второй раз за 2 недели все окна в доме или рыться в земле меня радовала ненамного больше. Но, тут я вдруг поймал тот самый момент, когда мама приняла какое-то решение, просто всё еще слегка волнуется. Она быстро повернулась ко мне и сказала:

     — Пойдём на веранду!

     Мне очень любопытно, что же будет дальше и я просто иду за ней. По пути я обгоняю её и открываю дверь. Джентльменский поступок может показаться чем-то странным, притом что я продолжаю светить родной маме свои причиндалы и задницу, но на самом деле всё в норме вещей.

     Мы проходим дальше и на лице мамы появляется совсем уж озабоченное и нервозное выражение. Она просто стоит в самой середине помещения и вроде как собирается что-то сказать, но всё никак не наберётся храбрости вновь. Это быстро проходит, обычно — когда мама решается на что-то дальше у неё нет проблем с поведением.

     Только и спрашиваю у мамы:

     — Мне выйти и вернуться попозже?

     — Стой! Нет! Прямо сейчас, стой и смотри!

     — Конечно...

     Не знаю, как она себе всё это представляла, но выглядело жутковато. Сначала она зачем-то сбросила с ног свои дурацкие шлёпанцы и оттолкнула их в сторону. Затем она зачем-то слегка размяла спину, будто собираясь поднимать тяжести, а потом она сделала еще и нечто такое, отчего я просто обомлел. Она потянулась под подол ночнушки, немного покопалась и теперь я видел как она нагнувшись стягивает по ногам свои трусы, а потом оглядывается по сторонам с мыслями о том, куда бы их теперь деть. Неужели она решила не откладывать до последнего момента, как обычно? Я протянул руку.

     — Давай подержу

     Я сказал это почти что в шутку (мама отлично знает про мой безумный фетиш на трусики — не одобряет и не поощряет), и... К моему удивлению, в следующий момент мама протягивает мне своё ношенное бельё. Вот это здорово! За последний месяц ничего особенно интересного не случалось, а онанизм мне запрещён почти что — такой момент целое событие. Вот тут уже я начал нервничать потому, что раз пока что обходится без поучительных бесед, то впереди будет еще что-то любопытное. Теперь мама уже непросто нервничала — её била нервная дрожь. Её коленки так дрожали, что мама сжала ноги вместе, но всё-равно чувствовала себя некомфортно. Со стороны казалось, будто бы ей сильно приспичило в туалет.

     Ладно, за эти ношеные трусики я готов еще немного побыть хорошим парнем. Я подхожу к ней и беру её за руку:

     — Мама, чтобы ты там не собиралась сделать помни — я тебя не обижу и не стану делать ничего, что ты мне запретила или до чего я «не дорос».

     О, это всегда помогает, надо всё-таки делать так почаще. Я решаю добавить:

     — Я люблю тебя, мама и буду с тобой всегда.

     — Ох, я рада это слышать — сейчас шоу продолжится, смотри

     Женщина наконец-то расслабилась, сделала вдох и повернулась ко мне спиной. Какое-то время она снова просто стоит на месте и глубоко дышит, а потом оборачивается ко мне, и указывает на тонкие бретельки от своей шелковой рубашки.

     — Разрешаю сделать то, о чём ты так давно мечтал! Давай, раздень меня! Я помню, как оно соскользнуло с меня тогда на примерке и ты так возбудился...

     Вот тут все мои огорчения испарились, как будто бы их и не было. В её голосе я слышу те самые нотки, за которыми скучал уже очень давно — ноты радостного озорства. Не веря в своё счастье я протягиваю руку туда, куда она указывает и стягиваю одну из бретелек. Сдвинь вторую — и ночнушка будет на полу. Эх, учитывая как мама нервничает, лучше обойтись без резких движений.

     — Мама, ты тогда так жутко испугалась, у меня идея получше: Давай я спущу её вниз?

     — Хочешь крупных планов? Без проблем.

     Я обошёл её спереди. Мама наклонила голову и теперь мечтательно смотрела куда-то в окно. Когда я встал перед ней она сильно покраснела.

     Между нами было сантиметров 15. Я приподнял платье за верх, и стал спускать его вниз. Мои руки тоже слегка дрожали от нервов, но еще я был очень возбуждён.
Сначала мне открылась её сочная грудь, а затем еще чуть-чуть и прямо перед моим лицом был мамин лобок, который хоть и не выглядел ухоженным, но всё равно мне зрелище очень доставляло. Спустив и сложив ночнушку (прилично так помяв её при этом) я позволил маме аккуратно переступить края и предстать передо мной ...   совсем голой. Затем, предугадывая мои желания, она не спеша повернулась и позволила мне полюбоваться видом своей попы. Её нервозность как рукой сняло — мы стояли друг напротив друга совершенно голые, а мама улыбалась своей солнечной улыбкой. Я уже видел её голой, но в этот раз я совершенно ошеломлён. Спрашиваю:

     — Скоро конец света?

     — Нет, просто я решила наконец-то быть с тобой честной. Ну и я решила больше не идти на поводу у собственной стеснительности, как ты и советовал и хоть это для меня всё в новинку... Мне нравится!

     Я удивляюсь, но мать уже тянет меня за руку:

     — Ну—ка, пошли к зеркалу!

     Как будто бы она сама себя голой впервые видит. Подходящее зеркало было совсем неподалёку и уже скоро мы разглядывали свои отражения. Мама пошутила:

     — Ну вот, теперь у нас дома два нудиста, вместо одного.

     — Если ходить так постоянно, то, стирать мне меньше будет.

     — Не дождёшься — негигиенично это.

     Какое-то время мы просто смотрим в зеркало. Я жадно любуюсь очертаниями её отражения. Мама улыбается и наблюдает за моей реакцией. Может она еще не привыкла, но она не пытается прикрыться. От всех моих обид в её адрес не осталось и следа:

     — Можно я тебя обниму, мама? Я так тебя люблю.

     Вместо ответа она сама крепко прижимает меня к себе и я впервые в жизни, пусть даже кожей груди чувствую её сиськи.

     — Я тоже тебя люблю, малыш. Прости, что так долго тебя отталкивала.

     Всё бы здорово, романтический момент, всё круто. Но красоту момента немного меняет то, что от голых обнимашек с мамой, мой член сразу исполняет номер «стойкого солдатика». Мама, разумеется, сразу это подмечает и говорит, что со мной можно обниматься только одев пальто. А потом обняла снова и в этот раз я чувствовал, как мой член упирается в мамино тело и трётся о нежную кожу.

     Я с трудом верю своему счастью. Это же не сон? Всё наяву? Мы прервали наши объятия и просто стояли рядом держась за руки. Мама спросила, чего бы мне сегодня хотелось на завтрак? Я называю что-то простое, что первым приходит мне в голову. Женщина кивает и уже собирается оставить меня одного, как я спешно выпаливаю свой вопрос:

     — Свидание сегодня будет, или уже нет?

     — Конечно будет, не волнуйся. Это я тебе просто настроение поднимаю.

     Теперь весь мой желудок будто бы наполнился бабочками, а вся моя сущность прямо с места где я стоял полетела в Нирвану. Она по сути сказала, что главные сексуальные приключения этого дня еще впереди. Я разволновался и поспешил на кухню, чтобы посмотреть как мама будет готовить голышом. Зрелище и в прям было необычное. Мама повязала короткий фартук прямо на голое тело.

     — Смотреть можно сколько угодно, но только если участвовать будешь

     Мама протянула мне еще один фартук, который я с удовольствием взял и принялся ей помогать. Спустя 45 минут осталось только подождать и мы с мамой сели рядом друг с другом. Мама тут же развязала тонкие завязочки кухонной формы и теперь снова была полностью голой.

     — Не думала, что тебя так возбудит и порадует вид моих голых сисек и всего остального.

     — Шутишь? Да я сейчас самый счастливый человек на свете! — Я посмотрел маме в глаза и добавил — а еще я счастлив, когда вижу такую улыбку на твоём лице.

     — Я так волнуюсь, потрогай — мама указала на место чуть выше её бюста. Я несмело приложил туда ладонь и услышал, как мамино сердце бьётся часто-часто.

     — Не могу дождаться сегодняшнего вечера, мам.

     — Я тоже, малыш, я тоже.

     Когда я сказал про вечер её сердце забилось еще сильнее.

     Ну а что будет вечером? Надеюсь, моя мечта сегодня сбудется. Или завтра. Вопрос времени. Быть может, мечта уже сбылась в тот момент когда я сидел с голенькой мамой на кухне и слушал как бьётся её сердце.

     Хотел бы я сказать, что правил и рамок в наших с мамой отношениях с того момент больше не было, или что мы больше не ссорились. Это было бы неправдой. Но именно начиная с того момента мамочка становилась всё менее жесткой и зажатой. Впереди ждало еще много чего интересного.

     ***

     Приветствую тебя, мои дорогой читатель! Это история о том, как я однажды совершенно спонтанно осознал, что испытываю сильнейшее влечение к собственной матери и что я с этим в итоге сделал. Как ни крути, но главным объектом моих сексуальных фантазий с самого раннего возраста, была моя мать. Это влечение тяжело воспринимать, его приходилось натурально терпеть. Всё изменилось, когда я принял одно решение — хватит себя мучить, пора что-то делать. Не буду слишком уж забегать вперёд, это длинная история и она продолжается по сей день. Но, есть несколько моментов, понимание которых пришло уже после того, как моя порицаемая обществом связь с матерью начала по-настоящему сильно крепнуть и развиваться.

     Я раскрою большую часть всех откровений в процессе, но есть еще кое-что, что я должен сказать уже сейчас — уже спустя несколько месяцев для нас с мамой наша связь стала очень личной. Даже если я окажусь способен описать все испытанные чувства во всех подробностях, то обстоятельства в которых произошло то или иное открытие могут показаться совершенно скучными и неинтересными для стороннего наблюдателя. То есть говоря проще, когда-то я мечтал о свободном сексе, о возможности воплощения отдельных фантазий в постели с родной матерью, но потом, когда сближение действительно произошло, я уже не лелеял фантазий о том, чтобы засунуть маме в рот свой член (ну почти). Пример: по-настоящему значимым и запоминающимися стал не тот момент, когда по моей просьбе мы целый день экспериментировали с игрушками из секс-шопа и разнообразными самоделками, а когда в простом общении мы смогли настолько довериться друг-другу, что стали единым целым. Часть меня так и осталась неудовлетворённой — значительную часть эротических фантазий мне так и не удалось исполнить.

     Сразу скажу, что мне не далось легко ничего. Очень долго не мог решиться на первый шаг в сторону мамы. До двадцати лет я даже не мог себе позволить мечтать о чём-то таком. Но... всё изменилось одной майской ночью. Тогда мне приснилось нечто невероятное.

     ***

     Моментом истины стал сон. Самый яркий и реалистичный сон в моей жизни. По пробуждению я не сразу заметил, что сильно вспотел и часто дрожал от возбуждения. Подробности были столь живы и отчётливы в памяти, что с ними по реалистичности не сравнятся даже отдельные воспоминания из недалёкого прошлого. Будто бы это произошло на самом деле. Но вот ведь беда — как это обычно бывает со снами, этот начал исчезать и забываться. Картина, что еще мгновения назад была столь реалистичной и красочной теперь распадалась как песчаная скульптура под проливным дождём. Контуры увиденных образов сглаживались. Я дико испугался, что через минуту или меньше я уже ничего не вспомню.

     Нет! Нет, нет и еще сотню раз нет, сказал я себе тогда. Только что я наконец то понял, что всю свою жизнь тайно даже от самого себя лелеял одну мечту. Пусть она совершенно невероятна, но я не позволю себе забыть пережитое!

     Грёза, что приснилась молодому студенту в задрипанном общежитии сильно повлияет на его будущее. За последующие годы у меня было много времени, чтобы по отрывкам восстановить лучший за всю жизнь сон настолько точно, насколько это только возможно, не упуская ни одной сохранившейся в памяти детали. Сомневаюсь лишь в том, что ярко передал все эмоции. Просто слова не способны описать всю глубину испытанной радости, возбуждения, гармонии, веселья.

     Не буду более томить тебя, уважаемый читатель, и начну свой рассказ с подробного описания того самого сна, что навсегда вскружил мою голову. Даже после всех событий последних месяцев я многое бы отдал, чтобы снова вернуться в ту грёзу и испытать всё заново. Там я встретил свой идеал.

     Зачастую мы не помним как начинаются наши сны. Но, в этот раз всё было совершенно иначе. Я стою босиком на маленькой опушке в сосновом лесу....   Сухая трава вперемешку с иголками слегка покалывает кожу на подошвах моих ступней. Сквозь верхушки деревьев пробиваются лучи света. В памяти отложилось даже чувство свежего и чистого соснового воздуха. Несмотря на колючки под ногами, я чувствую себя совершенно комфортно. Хочется пробыть здесь подольше. Я делаю несколько десятков шагов вперёд и выхожу на узенькую тропинку. Всё вокруг меня радует, я наслаждаюсь каждым из своих пяти чувств. Обычно я небольшой поклонник природы, но тогда я просто не мог налюбоваться на окружающий пейзаж. Чистое голубое небо, яркий солнечный свет пробивается через сосновые ветки высоко над моей головой и рассеивается плоскими лентами повсюду, заставляя окружающий мир наполняться еще большим количеством ярких красок. Я ощущаю прикосновение этого света на коже лица и рук и это новое чувство меня очень интересует. Еще 9 часов назад я мучался в замкнутом помещении пытаясь придумать, как спасти проваленную заранее сессию, и на протяжении нескольких суток вообще не выходил на улицу. Та прогулка по сосновому лесу — настоящее чудо. Я не забиваю себе голову лишними мыслями и просто наслаждаюсь ситуацией. В какой-то момент, всё так же преисполненный эйфории я слышу, как меня зовут по имени.

     — Саша! Возвращайся, куда ты уходишь?

     Я оборачиваюсь и в паре десятков метров от себя вижу самую прекрасную женщину на свете. Она неподвижно стоит на вершине холма в нескольких десятках метров от меня. Конечно же, я сразу же признаю в ней свою родную маму. С этого момента окружающая природа меня больше не волнует. Всё моё внимание переключилось на неё. Наверное, это был самый лучший образ, что я когда-либо видел во сне или наяву — один из наиболее «качественно» сохранившихся в моей памяти моментов. Сейчас когда я пишу об этом я в любой момент могу закрыть глаза ненадолго и я сразу же увижу этот образ очень четко. Так, как если бы увидел его 5 минут назад.

     Позвольте передать вам эту картину в силу своих навыков описывать что-либо. Моя мама — женщина среднего роста. Она немного ниже меня, и стоя рядом с ней я всегда говорю как-будто бы немного «свысока», а она смотрит на меня снизу вверх. Её волосы — это аккуратно подстриженные, черные как смоль пряди, что спускаются до плеч. Сейчас она ухаживает за ними особенно тщательно, потому что я в своё время обнаружил, что очень люблю гладить её по голове (пардон, я отвлёкся).

     Во сне, несмотря на то что она стояла на отдалении от меня, я отлично видел каждую деталь её внешности. У моей мамы большие карие глаза, слегка окантованные тоненькими, едва заметными морщинками — но это только оттого, что она очень позитивная и любит улыбаться. Еще многие сразу отмечают, что у неё на мордашке много классных родинок, которые дополняют тонкие черты её лица. Особенно одна — небольшая родинка в форме цветочного лепестка на правой щеке. Кто-то в своё время при мне назвал эту родинку «место для поцелуев». Ну, в моих глазах каждый квадратный сантиметр её тела — подходящее место для того, чтобы нежно чмокнуть. Маленький носик и тонкий разрез губ придают маме особое очарование. Может так быть, что дело в генах или в чём-то еще, но кто-то может сказать, что она выглядит почти как моя одногодка, несмотря на нашу разницу в возрасте в 19 лет. Даже сейчас, спустя 5 лет она действительно очень молодо выглядит. Мне очень повезло с ней.

     Я делаю несколько шагов навстречу маме и вижу как она улыбается мне от всей души. Я тоже чувствую, как моё лицо непроизвольно растягивается в глуповатой улыбке. Такое чувство, будто бы мы не виделись целую вечность. Я как-будто бы загипнотизирован и не могу оторвать взгляд от мамы. Продолжаю неотрывно разглядывать её. Она стоит прямо, в её левой руке какая-то корзина, а правую она положила на запястье левой. Её кожа на ярком свету кажется белоснежной, хотя присмотревшись еще внимательнее я вижу яркий и живой румянец на щёчках, а кожа более не кажется белоснежной, а обрела естественный розоватый оттенок. Мама одета в простенький и тонкий розовый сарафан с белой кружевной окантовкой. Этот наряд очень ей идёт. Одна из бретелек слегка съехала в сторону и вот-вот соскользнёт. Под дуновением ветра края подола слегка плещутся на ветру, а сама ткань как будто бы наполняется воздухом. Мне даже кажется, словно её платьице полупрозрачное и я даже могу разглядеть её нижнее бельё. Это слегка смущает, но я не придаю дискомфорту большого значения. Проходит меньше минуты и я уже стою напротив неё и здороваюсь:

     — Привет, мам...

     И спустя секунду без задней мысли и очень воодушевлённо выпаливаю:

     — Сегодня ты такая красивая, я не могу налюбоваться.

     Оу, чего это я? Тут стоит отметить, что до начала истории я был не самым внимательным мужчиной в жизни моей мамы и практически не делал ей комплиментов. Сейчас я исправился, но... Я снова забегаю наперёд.

     После моих слов мама одарила меня кивком головы и сказала:

     — Спасибо, это мило, только вот не пойму зачем ты здороваешься, мы же разошлись всего на 5 минут. Скажи, ты нашёл подходящее нам место?

     Тут я совершенно смутился, и сделал круглые глаза. Мама засмеялась:

     — Ты так странно ведёшь себя, Саша — ты ведь искал подходящее место для нашего пикника.

     Пикник! Ну разумеется, вот зачем мы здесь! И это самое место я и искал, конечно же.

     — Думаю, нам и здесь будет просто отлично.

     Оглянувшись по сторонам я вполне оценил вид открывающийся с холма на окружающий со всех сторон лесной массив. Поймал себя на мысли о том, что и близко понятия не имею где мы находимся. Вокруг на многие километры не видно вообще ничего кроме непроходимых лесов. Сложно себе представить более уединённое место.

     Я сажусь под дерево и прислоняюсь к стволу спиной. Все мои чувства всё еще обострены почти как в первые секунды в этом месте, я очень ясно и четко ощущаю рельефную поверхность дерева, у которого сел, густую траву у себя под ногами. Звуки тоже весьма насыщены — ясно слышу перезвонистое пение птичек и шум ветра в верхушках сосен. Но уже само собой, разумеется, что большая часть моего внимания поглощено женщиной стоящей надо мной. Каждая деталь её тела стала примечательной. Почему-то она тоже пристально на меня смотрит и при этом не перестаёт улыбаться.

     — Чего садишься на голую землю? Рискуешь остаться без шансов на продолжение рода.

     — Вот уж, здесь просто замечательно мам. — я показываю на пятачок травы вплотную от себя — садись уже, зачем стоять?

     Мама только и делает, что слегка пожимает плечами «а почему бы и нет?», отвешивает какой-то короткий комментарий в мой адрес, который я сейчас уже не могу вспомнить и садится просто рядом со мной. Она сидит в пол оборота, подтянув ноги под себя и поправив край сарафана — корзинка для пикников каким-то образом уже лежала чуть в стороне от нас. Тут я еще подмечаю, что на её ногах одеты тонкие белые хлопчатые носочки, вроде бы мелочь, но каким-то образом именно этот момент подстегнул мой интерес, каждое чувство, особенно зрение вышло далеко за границы обычного восприятия и теперь я уже смотрю вплотную на свою мать уже без каких-то шаблонов — я просто наслаждался прекрасным видом красивейшей женщины. Я задаюсь лишь одним вопросом, как так вышло, что раньше я не замечал такую красоту? Я всегда считал маму симпатичной женщиной, но то что я видел было просто за пределами всех определений красоты и женственности.

     — Ой, что это у тебя в волосах, Саш?

     Мама тянется к моей голове и извлекает из моей причёски неизвестно как оказавшийся в сосновом лесу дубовый листочек. Я чувствую её руку у себя в волосах и даже это простое прикосновение меня как-будто бы электризует. Даже коленки задрожали немного. Я более не могу насытиться лишь простым наблюдением. Я просто беру маму за руку, с совсем слабеньким нажимом опускаю её к своим согнутым коленям и наслаждаюсь мягкостью её кожи, более того, мне кажется от её тела исходит какая-то энергия, которая передаётся от меня к ней. Еще один момент, что я запомнил сразу же и навсегда ...   — как мы с моей мамой просто сидим прижавшись друг к другу, а я двумя руками держу её за руку и совершенно непроизвольно поглаживаю её. Я изучаю её тело так, как если бы я был скульптором, что желает воспроизвести образ в мельчайших деталях. Я касаюсь папиллярных линий на её ладошке, провожу пальцами по тонкому запястью, изучаю ямочку у основания ладони, без нажима глажу тыльной стороной другой ладони кожу её предплечья и беззаботно наслаждаюсь ощущениями — мне нравится буквально всё. Я совершенно потерялся в процессе и вообще ни на секунду не задумывался как бы это могло выглядеть со стороны.

     Единственная мысль, что проскочила в моей голове в тот момент: «Я касаюсь руки ангела». Я сомневаюсь, что весь процесс занял в реальном времени не более пары минут — тогда время как будто бы остановилось. Мама ничего не говорила, и похоже была не против такого пристального внимания к своей руке и никак не препятствовала мне.

     — Эм... Саш, я сейчас задам тебе один вопрос...

     — Конечно, всё что угодно?

     Звонкий голос слегка вернул меня в чувство, я отпустил мамину руку и она медленно, как будто бы нехотя отвела её в сторону. Я смотрю в её глаза и всё еще вижу таинственные озорные искорки, как с самого начала нашей странной встречи в этом лесу.

     — Ты только не беспокойся, но мне правда очень интересно узнать...

     Она снова делает короткую паузу и её глаза мельком пробегают по мне с кончиков пальцев босых ног и до окончаний волос, как будто какой-то сканер.

     — Саша, скажи на милость, почему ты голый?

     Секундочку... Что?! Я опускаю глаза и смотрю на своё тело. Не может быть, как я только мог не заметить совершенно очевидный факт — я не просто был босиком, а действительно полностью обнажен и сейчас сижу вплотную к своей матери ровно в том костюме, в котором она меня и произвела на свет. И как будто этого мало — мой член просто таки стоит колом! Я сильно смущаюсь, кровь приливает к голове и мне рефлекторно хочется как-то прикрыться, при этом резком движении я слегка касаюсь головки и это прикосновение провоцирует еще большую гамму ощущений. Вот так вот просидеть столько времени рядом со своей мамой и не заметить такой конфуз.

     Женщина рядом со мной заливается звонким, как и её голос смехом.

     — ... когда ты вообще раздеться успел, нудист? Всего-то на пять минут разошлись.

     Мама же ведёт себя так, как будто в этом вообще ничего страшного нет и быть не может. Она прекращает смеяться, поворачивается ко мне, придвигается ближе и касается моей щеки.

     — Саша, ты так покраснел, ты смущаешься быть голым передо мной?

     — Да, немного смущаюсь... Мне уйти? Просто, я не знаю как так получилось.

     Черт, как же глупо это звучит даже для меня самого. Хотя, теперь сама ситуация начала казаться мне достаточно приемлемой. Ведь вокруг не одной души, а мама множество раз видела меня голышом.

     Где-то в эту секунду у меня впервые проскочила мимолётная мысль о том, что происходящее совершенно невероятно, но я отбросил её, не колеблясь. Мама взяла меня за руку и слегка сжала её у вен, потом придвинулась ко мне чуть ближе и приложила к моей голой груди всю свою ладонь. Под её прикосновениями я слышал, как моё сердце бьётся всё чаще и чаще.

     — Ой, Саша, ты так сильно разволновался. Ты же знаешь, у меня нет никого ближе тебя и меня вовсе не беспокоит твоя нагота. О! Твоё сердце так сильно бьётся, с тобой всё в порядке?

     Мамочка наклонилась еще сильнее, прижалась головой к моей груди и, кажется, стала прислушиваться к ритму моего сердца. Я же волшебным образом как-то принял ситуацию, и осторожно запустил пальцы в её волосы, а потом насколько мог нежно погладил по голове, как будто она была кошкой сидящей на моих коленях. Мама нисколечко не обеспокоилась этим и позволила мне и дальше гладить её волосы. Теперь я чувствовал запах её тела. Я ощущал его и раньше, просто в этот момент ощущение стало куда более глубоким. Помимо её естественного запаха, который вскружил мне голову, я уловил тонкие нотки парфюма — кажется, это было что-то цветочное. Потом я провёл ладонью по маминой спине и ощутил тонкую ткань её сарафанчика. Продолжая свои прикосновения — гладил её тонкую шею, спину между лопаток, я позволял своим рукам всё больше свободы — но всюду ощутить нежную кожу женского тела мешала ткань, которая теперь казалась мне слишком грубой и непроницаемой. Мысли бегали в голове как маленькие озорные чертята. В словах, что я сказал в ту минуту как будто бы и не было попыток манипуляции, похоти или разврата. Просто теперь я хотел чувствовать её еще больше и сильнее.

     — Мама, я правда слегка стесняюсь, просто вот так вот быть с тобой — это просто восхитительно.

     Я слегка перевёл дух и снова посмотрел маме в глаза.

     — Слушай, как насчёт того, чтобы ты тоже... эмм... разделась?

     Мама слегка склонила голову набок, заглянула мне в глаза и о, чудо! В выражении её лица я не разглядел ни одного намёка на то, чтобы мои слова как-то её оскорбили, обидели или даже хотя бы сильно удивили. Напротив, теперь она снова как-то очень пристально на меня поглядела, а её взгляд, как будто бы мимолётно скользнул по моему животу вниз и опять-таки словно невзначай задержался на моём возбуждённом до предела органе. Что интересно, так это то, что только в этот самый момент я очень четко осознал, что испытываю глубокое влечение к своей матери. Влечение настолько сильное, что я просто диву давался как могло так получиться, что с самого младенческого возраста я скрыл его от себя и не замечал в повседневности. А всё это время мама была рядом, терпела мои выходки и всякий раз демонстрировала свою любовь ко мне, но я был слишком закрыт, чтобы это оценить. Я смотрел на свою маму и ждал, что она скажет в ответ. Я не обижусь на самом деле, если она откажется, если не станет выполнять мою просьбу. Я просто спокойно ожидаю её решения. Время остановилось и словно прошла целая вечность, прежде чем на её лице снова загорается озорная усмешка, она встаёт на ноги, демонстративно упирает руки в бока и говорит:

     — Как же некультурно, просить свою мать обнажаться на глазах у родного сына, тебе должно быть стыдно!

     Мама подкрепляет свои слова несколькими кивками, но я сразу понимаю, что она просто шутит, или же может хочет снова вогнать меня в глубокую краску. Она отряхивает со складок сарафанчика несколько сухих сосновых иголок и говорит, слегка наклонив голову.

     — Я уж думала, ты никогда не спросишь!

     Мне только и остаётся, что ощутить как по всему телу пробегают мурашки, а сердцебиение стало еще более сильным и отчётливым. Я больше не могу вымолвить ни слова, моё сознание полностью заполнено чувством свободы, радостного предвкушения и томящего ожидания.

     Мама же в это время проводит ладонями вдоль тела, слегка касаясь ткани сарафана.

     — Как ты хочешь, Саша? Чтобы я быстренько смахнула с себя всё и вернулась к тебе, или... могу сделать всё очень постепенно. Что думаешь?

     Я шумно сглотнул — вихрь эмоций и возбуждения, что переполнял меня стал настолько неистовым, что я почувствовал, как теряю дар речи и врядли смогу что-то внятно произнести. Я только какими-то дурацкими жестами даю понять как мне нравится вариант номер два — и снова буквально поедаю прекрасную женщину глазами. Молча смотрю, как она игриво теребит ткань сарафана, слегка приподнимая его край и обнажая гладкие бёдра. Заметив направление моего взгляда, мама уже целенаправленно и очень медленно тянет подол вверх обнажая для моего взора всё больше и больше свои пухловатые бёдра. Ткань сарафана скатывается в гармошку. Еще чуть-чуть и моим глазам откроется вид на её трусики.

     Но, не тут-то было — мама отпускает руки и ткань возвращается на место. Я слегка разочарован, но мне недолго осталось быть в предвкушении. В какое-то мгновение в её ладони появляется и снова исчезает смартфон. Из динамика заиграла красивая, хоть и слегка печальная песня (не могу быть уверен точно, но кажется это был бессмертный хит Джеймса Бланта «Ты ...  

     прекрасна»). Мама тянет меня за руку и я охотно подчиняюсь. Прямо на опушке леса мы начинаем кружиться в медленном танце.

     Всё еще чувствую себя слегка странно из-за того, что я полностью обнажен. Танцор из меня неважный, я слегка выхожу из эйфорической прострации и смотрю себе под ноги, чтобы не оттоптать кому-то пальцы своими лапищами. Ну а мама же полностью отдалась музыке. Её движения плавные, и грациозные — она с лёгкостью ведёт этот импровизированный танец. Вот она прижимается ко мне и одним лёгким движением распускает пояс сарафанчика. А потом и полностью его вынимает с такой лёгкостью и быстротой, что только что она обнимала меня обеими руками за шею, а уже через секунду я наблюдаю как пояс от платья болтается в её ладони. Я бы поаплодировал, но одной рукой я обнимаю маму за плечи, а другой, всё еще не позволяя себе лишнего, как мне кажется — глажу её попу.

     Мы продолжаем наш танец, но в этот момент медленная музыка словно сама собой поменялась на зажигательные ритмы неизвестной мне латиноамериканской песенки. Мама моментально поймала новый ритм и теперь она слегка оттолкнула меня и повернувшись вокруг оси, продолжила раздеваться. Еще немного поиграв со своим подолом, она осторожно и игриво сдвинула с плеча одну из бретелек сарафана, а потом и вторую. Мне только и оставалось, что наблюдать со стороны, как она позволяет верху одежды опасть вниз и открывая моему взору свою сочную грудь в простеньком, но изящном лифчике белого цвета с полупрозрачными кружевными вставками. Теперь она должна всё время придерживать сарафан за пояс одной или двумя руками, чтобы не остаться без него до тех пор, пока сама не захочет.

     Я решаю ускорить процесс и снова сближаюсь с ней. Теперь я тоже отдался ритму. Мы качаемся в такт заводной песни далёкой страны, мама покачивает бёдрами, но всё никак не хочет расстаться со своим розовым сарафанчиком. Я аккуратно отнимаю сначала одну руку от её талии и наблюдаю как одежда теперь уже еле-еле держится на бёдрах. Я тянусь к другой руке, но она легонько отстраняется. Я пользуюсь тем, что всё еще держу её левую руку и притягиваю маму к себе. Теперь наши лица совсем близко. Не могу сдержаться и неловко целую её губы. Мама слегка удивилась, но сразу же сдалась на милость победителя — взяла меня за обе руки, мы подняли их вверх продолжая ритмично двигаться под зажигательные ритмы Бразилии. Повинуясь лёгким и непринуждённым движениям бедёр розовый сарафанчик запросто соскользнул по маминым бёдрам и очутился лежащим в траве. Точь в точь в той же манере, держась за руки и поднимая их вверх мы вместе переступили через брошенную одежду — теперь он вот неаккуратно валялся на влажной траве.

     И — теперь моя мама танцевала передо мной в одном белье.

     — Сашка, не устал еще? Может, прекратим?

     Ну, я могу только сказать что в эти часы я совершенно забыл, что на свете существует такая вещь, как усталость.

     Вместо ответа я с лёгким усилием развернул маму спиной к себе и, немного затянув с процессом расстегнул застёжку на её белом бра. Мама сразу же взялась придерживать бюстгальтер, который, в противном случае просто повис бы у неё на шее. Она покачала пальцем свободной руки.

     — Молодой человек, вы слишком торопливы.

     — Прости, у меня уже никаких сил нет ждать.

     Этот эротический танец совершенно свёл меня с ума. Я стал вести себя напористее отвёл мамину руку в сторону, снял лифчик с её шеи и кинул за спину к сарафану. Теперь я впервые в жизни (как мне казалось во сне) видел её грудь. Должен признать она просто восхитительна. Аккуратные и совершенно натуральные сиськи с небольшими и острыми сосками. Совсем немного обвисшая, но такая форма только добавляла маме шарма зрелой женщины. Я перестал танцевать и просто смотрел как они движутся более не сдерживаемые лифчиком.

     Мама как будто бы обиделась на меня, тоже остановилась, отстранилась и теперь стояла как в самом начале — уперев руки в бока, только уже топлес в одних трусах. Я снова почувствовал странную дрожь по всему телу и опять не удержался от комплимента:

     — Мама, ты просто суперски выглядишь!

     Я жестом изобразил как будто бы прижимаю её груди друг к другу и затем посмотрел на неё изобразив мольбу в силу своих актёрских способностей.

     — Хочешь, чтобы твоя мама играла перед тобой сиськами?

     Мама деланно изобразила обиду. Потом расслабилась, звонко рассмеялась. Быстро, не особо заигрываясь сжала свои груди несколько раз и также быстро отпустила, позволив сиськам еще немного поколебаться. И сказала:

     — Ну что же полагаю впечатлений на сегодня уже достаточно? Давай отдыхать?

     — А как же твои трусики?

     — А что трусики?

     Снова эти озорные нотки, но она просто веселится, я уже привык совершенно.

     — Дело в том, что они всё еще на тебе, мам

     — Ох уж эти ненасытные парни! И буду я потом сидеть на мокрой траве голой задницей, да?

     Я нехотя отрываюсь от самой эротичной картины, что я когда-либо видел и беру в руки одежду от которой мы уже избавились, возвращаюсь под дерево аккуратно расстеляю её там и жестом приглашаю её сесть именно на сарафанчик. Потом обратил внимание что стою с бюстгалтером в руке и немного по-дурацки пристраиваю его на низкий сук.

     — Комфортное место под деревом — оплата — 1 трусики! Ну же, я же совсем голый, неужто слишком стесняешься?

     В эти игры со смущением могут играть двое.

     Мама пропустила большие пальцы под резинку и слегка приспустила их вниз, отчего резинка сильно натянулась. Потом она посмотрела на свою одежду, что теперь будет служить покрывалом и уже слегка издеваясь сказала.

     — Я покрывало взяла вообще-то, чтобы сидеть на нём, зачем хороший сарафан портить?

     В этот момент в моей голове вновь проскочила мысль о нереальности всего вокруг. Покрывало для пикника. Я не помнил, чтобы мы собирались на пикник, да и вообще, я отчётливо помню как вчера корпел над унылыми методичками и конспектами... Да и вся эта открытость... Моя мама ведь весьма строгая на самом деле. Теперь, когда я начал об этом задумываться (а иначе было невозможно, мысли сами в голову лезут, никак не расслабиться) мир вокруг начал терять четкость.

     Мама подошла ближе ко мне и сказала:

     — Ладно, признаю, сидеть на покрывале — это для обычных дней. Слушай, ты итак меня без лифчика оставил, давай и с трусиками поможешь.

     Мама оттянула резинку с боков и снова слегка подвигала бёдрами, как будто вспоминая импровизированные движения, что танцевала несколько минут назад. Ко мне вернулось прежнее расположение духа — плевать на противоречие, в эту самую минуту происходит нечто совершенно особенное.

     — Слушай, а повернись ко мне попкой и наклонись слегка.

     — Запросто!

     Мама сразу же выполнила мою просьбу и уже через несколько секунд я стоял сзади неё на корточках и медленно стягивал тонкую ткань, обнажая попу и вагину. Я старался всё как следует запомнить, но полагаю что мог не беспокоиться. Признаться, я был несколько «неаккуратен» в процессе и так уж вышло, что пока я медленно снимал с мамы последний предмет нижнего белья то успел хорошенько облапать всё что можно и что нельзя. Я даже позволил себе один раз провести пальцами вдоль влагалища. Все мои «нелегальные» действия сопровождались каким-то странным хмыканием, а когда я коснулся её клитора (который, кстати, оказался очень большим) то её бёдра слегка вздрогнули а из её рта вырвался короткий стон.

     — Алекс, ты наглеешь!

     — Прости, удержаться невозможно — я хочу тебя просто до дрожи, мамочка!

     Белые трусики теперь были в моей руке, а мама была совершенно нагая. Её это не смущало. Как ни в чём не бывало она уселась рядом. Теперь я уже не пялился на неё во все глаза, а просто наслаждался глубоким чувством близости и свободы. Наверное, что-то подобное чувствуют натуристы, когда раздеваются и весело проводят время вместе. Мне было очень хорошо. Мама слегка пихнула меня в плечо.

     — Что с этим делать собираешься?

     Судя по направлению её взгляда речь шла о моём стояке. Такое чувство, как будто бы у меня в организме несколько таблеток виагры растворилось. Но, не каждый день я сижу в обнимку с очаровательными голыми женщинами. Ну а то, что это моя родная мать меня почему-то нисколько не трогает и я принял это как данность. Ну а возбуждение легко снять. вряд ли, конечно, я в этот день буду еще удачливее, но за почему бы не испытать удачу?

     — У меня есть отличная идея!

     Я взял её ладонь в свою и положил так, чтобы она ладошкой взялась за член. Прежней податливости уже не наблюдалось. Без особого запала мама несколько раз легонько его сжала, а потом убрала руку. Мне хватило и этого. Ощущения её пальчиков на моём приборе — это одно из лучших чувств за этот день. Теперь мы просто молча сидели и смотрели как вечернее Солнце медленно опускается за горизонт. Сквозь просветы в деревьях можно было разглядеть края огромного оранжево-красного диска. Под лучами этого света наши с мамой тела приобрели лёгкий багровый оттенок.

     С вечером пришло чувство прохлады. Мама поднялась на ноги, взяла в руки, что до этого болтался на суку дерева. Она не выглядела смущённой, наоборот, она разделяла со мной чувство гармонии. В какой-то момент я увидел странное зрелище — как будто бы на нашу поляну надвигалось нечто вроде плотного черного тумана. Сам мир вокруг начал стремительно исчезать. Мой разум проясняется.

     — Значит, это был всего лишь сон

     — А,? О чём ты? И куда ты мои трусы задевал?

     После коротких, поисков они обнаружились в траве.

     — Знаешь, хотел бы взять на память, но, похоже, не получится.

     Теперь уже сам мир на нашей поляне растворялся и как-будто бы превращался в ничто. Я просто передал маме её исподнее и теперь смотрел как она надевает их обратно.

     Мама подарила мне еще одну озорную улыбку.

     — Ну, конечно не получится — но может быть ты сможешь снять их с меня снова.

     Я сам встал на ноги и еще раз полюбовался видом естественной красоты своей матери. Теперь я отчётливо понимал, что в реальности она вовсе не такая и от этого становилось ужасно грустно. Я знаю, что не забуду всего этого, знаю, что хоть всё происходящее только и ограничивалось, что моей головой, но испытанные чувства реальны. И что мне делать со всем этим, кто-то подскажет?

     — Мама, я люблю тебя. И... — у тебя классные сиськи!

     Женщина прервала попытки вернуть нормальный внешний вид измятому сарафану, повернулась в мою сторону и с грустью в голосе сказала:

     — Не забывай меня, Алекс! Обещаешь мне?

     Если по-честному, то не уверен, прозвула ли просьба об обещании. В последние мгновения распадающегося сновидения я был совсем один. Даже моё тело перестало существовать, но последнее что уставший студент успел вынести из этого сумбурного и сверхреалистичного эротического сна — это слова, сказанные им самим же. Данное обещание:

     — Обещаю, я не забуду всё что увидел никогда и снова встречусь с тобой среди сосен также, как это было только что.

     И... У нас всё получилось!

     В тот же день я начал носом рыть информацию. Сотни часов ушли на поиск реальных историй инцеста, общений с участниками, попытки выработать какой-то подход к своей матери. Многие дни одно и тоже: гугл, чтение форумов, чтение книг, саморазвитие и порно, чтобы расслабиться. Прогресса не было очень долго. Аж пока я не познакомился с настоящей инцест парочкой, а они не пригласили меня к себе в гости. Эта встреча изменила меня и подарила мне массу воспоминаний.