Если бросить мелкую серебряную монетку стражнику у южных крепостных ворот Энска, то он не станет проверять подорожную, и, пришпорив коня, можно будет, проскакав по пыльной разбитой дороге мимо заброшенной каменоломни и затянутого тиной водохранилища, вступить на узкий горный серпантин, серой змейкой обвивающий зеленые склоны последней гряды скального массива, и тянущийся все выше, и выше, и выше, пока не теряется в облаках. Там, за облаками — развилка. Одна дорога, многократно проторенная мною и охраняемая добрыми наивными великанами, ведет в Эмск. На другой — разве что единичные молекулы от резиновых подков моего железного коня: ледяные драконы сторожат подступы к грозному городу Анадырю.

     Если же выехать из Энска на север, то гладкая и широкая федеральная трасса, проложенная через бескрайние степи и урожайные поля благодатного края, как бы сама заставляет сильней нажимать на педаль акселератора, побуждая глотать милю за милей в бесплодной попытке настичь горизонт. Миновав станцию Узловую, где сходятся и расходятся снова железнодорожные пути, доезжаешь и до автомобильной развязки. Стрелка налево — Черноморск. Стрелка направо — поселок Алмазный в Якутии. Стрелка прямо — Афиноград, Крупногорск, Москва.

     Сегодня мне ехать прямо. Не доезжая пары сотен километров до Афинограда есть городок Североводск, в котором есть предприятие по коммунальному обслуживанию населения, с которым я заключил договор на разработку и внедрение программного комплекса, установку сервера и прокладку локальной сети, обучение персонала и начальное сопровождение. На календаре — февраль 2007 года.

     Требующая больших временных затрат работа была уже проделана мною в прошлый приезд, и зная, что сегодня я управлюсь с поданной заявкой за час или даже меньше, я заранее с помощью мамбы отыскал женщину, которая в результате интернетовских и телефонных бесед согласилась встретиться и, вполне возможно, переспать со мной. Во всяком случае, звучащие на эту тему намеки не были отвергнуты с негодованием, а встречены с хихиканьем, граничащим с недоумением. Наши анкеты без фото, и Ольга не представляет, как это можно воспылать страстью к человеку, которого еще ни разу не видела. И тогда я не посылаю ей мое обычное фото на электронную почту, а даю ссылку на некий другой сайт, где есть моя фотография и страничка с официальной биографией. Вкупе с информацией о том, что мне поручена большая научно-практическая задача в ее городе (пусть даже для коммунхоза, который большинство горожан недолюбливают), это сильно поднимает мой авторитет в ее глазах, но как понимаю, теперь она начинает сомневаться в сексуальной раскрепощенности «видного ученого и крупного чиновника», намекая, что в интимной сфере ее интересы не ограничены тривиальным «сунь-вынь». Что, естественно, воспринимается мною на ура!

     Сообщаемые Ольгой о себе сведения таковы. Ей сорок с небольшим (после того, как я ее увидел воочию, могу подтвердить, визуально не больше 45 лет, а мне на тот момент было почти 39), родилась, выросла, окончила школу и пединститут не в наших краях, а еще севернее (сейчас уже точно не вспомню, в какой области, то ли в Пензенской, то ли в Пермской). Вышла замуж, родила и развелась довольно рано. Много лет проработала в школе, учительницей физики и астрономии. Понятно, что были за столько времени какие-то мужчины: как одноразовые, так и более-менее постоянные, вплоть до года-полутора совместного проживания. Но до второго брака так и не дошло, а с вступлением сына в подростковый и юношеский возраст, Ольга решила щадить его психику и перестала водить мужчин к себе домой. А буквально пару лет назад она поддалась на уговоры подруги-однокурсницы, которая уже давно была замужем в Североводске. Окончив бухгалтерские курсы, Ольга продала свою квартиру там и купила здесь, устроившись с помощью подруги и ее мужа на неплохую должность ведущего бухгалтера в прибыльном предприятии. Подросший сын отслужил в армии, поступил заочно на экономический и открыл свое дело, став серьезным и полностью положительным молодым человеком, чему мать была рада больше всего, хорошо помня интересы большинства молодежи родных краев: алкоголь, наркотики, разборки, а в итоге — ранняя и бессмысленная смерть.

     Телефонное и личное (уже после того, как она стала моей любовницей) общение с ней оставило у меня впечатление решительной и смелой, бойкой и острой на язычок женщины, не привыкшей робеть перед начальством и мужчинами, имеющей и отстаивающей свою точку зрения на все окружающее, что выдавало в ней менталитет более северных краев и буквальное восприятие женского равноправия даже не в национально-русском, а в социально-советском понимании этого слова. С одной стороны, такой непривычный образ влек к ней местных мужчин, привыкших к иным стандартам женского поведения. С другой — ее натура не могла снести никаких ограничений, налагаемых теми же местными мужчинами на своих подруг и постоянных любовниц, тем более будучи финансово независимой в материальном плане и ожидающей только личностного и сексуального внимания от своих партнеров. Как результат, самая длительная связь была на протяжении месяца-двух, ни о каких годах не могло быть и речи, малейшая попытка прочитать ей нотацию (на любую тему — от допустимой длины подола в ресторане до количества выпитого спиртного, приличествующего порядочной женщине) завершалась сакраментальным «Давай, до свидания!». Равно как и попытки ее мужчин обмануть в чем-либо. Вот пара ее реплик, касающиеся причин ее негодования.

     — Да трахни ты полгорода, я разве против? Я что, верности от тебя требую? Но не надо врать, что ты на совещании. Или болен. Я ж тебе, свинье, апельсинов купила, навестить пришла.

     — Тупой и еще тупее. Я же в бухгалтерии работаю, именно зарплату рассчитываю. Смысл мне врать о том, сколько ты получаешь? Мне от тебя и рубля не надо. Да и тебе копейки не дам.

     Но вернемся к нашему коммунхозу. Сделав что было надо, звоню Ольге и сообщаю, что я тут и уже свободен, где можем встретиться? Уточнив, насколько я знаю городские улицы (практически не знаю), она называет комплекс «Заря», который хоть и на окраине, но зато любой прохожий сможет мне показать путь к нему. От моего предложения подъехать к ней на работу и подвезти отказывается.

     — Не надо, ты будь в 14 часов там и позвони мне. А я сама через несколько минут подъеду. Запомнил, комплекс «Заря»? Не перепутай с «Восходом», у нас такой тоже есть.

     Да, «Зарю» знают все. В намеченный срок подъезжаю. Большой магазин в несколько этажей, с одного торца кафе, с другого — гостиница. Чудь поодаль — АЗС и техстанция. Разумеется, обширная автостоянка. Поставив туда машину и куря у входа в кафе в ожидании, пока не будет ровно два часа пополудни, думаю, что место удобное, все услуги налицо, вот только собачий холод заставляет приплясывать на месте: минус семь, а в Энске утром было ноль, в Эмске же зимняя жара — те же семь градусов, но со знаком плюс.

     14—00. Звоню. Сообщаю, что на месте. Какой-то замысловатой и сложновыстроенной фразой даю понять о том, что желательно ее быстрое прибытие и согревание за чашкой кофе в кафе, ибо ладно мороз (на самом деле не такой и собачий), но кружит поземка и постоянно меняющая направление метель так и норовит то за шиворот охапку снега накидать, то в лицо швырнуть. И тут, полнейшей неожиданностью, слышу:

     — Так ты на улице, DD? Не в кафе?

     — На улице, возле входа в кафе жду тебя.

     — Не жди тогда на улице. Иди в гостиницу, снимай номер, я приеду скоро.

     — Номер? В гостинице? — от неожиданности я переспрашиваю, несмотря что все хорошо услышал. На моей памяти первый случай, когда не я уговариваю женщину на уединение, а она сама, четко и недвусмысленно, обозначает цель встречи. — Я думал... — и прерываю себя на полуслове, не договариваю «вначале в кафе», ибо соображаю, как это будет для нее оскорбительно. Она сама заговорила о гостиничном номере, а я вдруг предлагаю кафе и какие-то предварительные смотрины.

     — Ты думал вначале ...

  в кафе? — разгадав, смеется Ольга. — В номер закажем, не переживай, раз ты такой любитель кофе. Я лично не очень, честно тебе скажу. С другого торца гостиница, иди туда, снимай номер, не мерзни на улице, я скоро буду, — абсолютно без подначки, с трогательной женской заботой повторяет она.

     ... А в гостинице тоже неожиданность. Уже неприятная. Все номера заняты. Вот такое вот позабытое (а для кого-то и неслыханное) с советских времен выражение. Говорят, что во время оно целые мастерские изготавливали красивые таблички со словами «свободных мест нет», а гостиничное начальство приваривало их к стойкам во избежание ненужных, однако все равно задаваемых вопросов. Но Софья Власьевна уже пятнадцать лет, как почила в бозе, неужели нет никаких вариантов? Девушка, позовите-ка старшего администратора.

     Вариант находится в единственном варианте, пардон за тавтологию. Есть номер в мансарде, в зимнюю пору несдаваемый и настолько холодный, что сейчас-то его согреют электронагревателями, раз уважаемый гость настаивает, но их нельзя долго держать включенными, может быть пожар из-за старой электропроводки, одним словом, несколько часов я могу там провести, но переночевать никак нельзя: или замерзнете, или сгорите.

     Выждав какое-то время, пока персонал приведет в божеский вид не сдаваемый с осени номер, и купив в магазине минеральной воды и сока, поднимаюсь на верхотуру. Вхожу в номер. Слева от крошечной прихожей дверь в санузел, справа — вешалка. Прямо — само жилое помещение, какое-то продолговато-вытянутое, с окном и не на стене, и не на потолке, а на диагональном перекрытии, соединяющем стену с крышей. У левой стены пышет жаром мощный спиральный нагреватель, растапливающий тепловыми лучами снежинки, которые вьюга забрасывает сквозь оконные щели на стоящий посреди комнаты журнальный столик. Вплотную к правой стене придвинута кровать-полуторка. Надеюсь, Ольгины габариты позволят нам на ней уместиться с комфортом.

     Звонок.

     — Ты уже в гостинице?

     — Да.

     — Какой номер?

     — Ой, я забыл у горничной спросить. Наверное, 41-й, на четвертом этаже.

     — Тут три этажа вообще-то.

     — По коридору третьего пройдешь, с той стороны еще есть лестница, поднимешься на чердак. Хочешь, я спущусь встречу?

     — Да нет, я уже поднимаюсь. Чердак, говоришь? — тихонько смеется под нос. — Ррромантика...

     Заслышав шаги по коридору, не дожидаясь стука в дверь, открываю и впускаю Ольгу. Высокая, статная, в красивой белой шубе с черными узорами (может и норковая, я в этом не разбираюсь) без головного убора, веющая морозом и свежестью, обладательница волнистых светло-каштановых волос и карих глаз, улыбчивая и доброжелательная женщина входит в номер.

     — Заждался, нет? — мило спрашивает она, подставляя щечку под поцелуй. — Ну-ка, показывай свои хоромы, апартаменты-люкс, так сказать, — после того, как я повесил ее шубу на вешалку.

     — Других не было, — оправдываюсь я. — Да и этот еле выбил.

     — Да ладно, сойдет. Но надо было в «Восход», я просто побоялась, что будешь полтора часа петлять меж трех сосен.

     — В любом незнакомом городе найду без проблем любую улицу, — самоуверенно заявляю в ответ.

     — Это как? — удивляется Ольга.

     — Очень просто. Поймаю такси и скажу «поезжай вперед, в такое-то место, я за тобой».

     — Логично, логично, ах да, ты ж программист.

     Сидим вплотную прижавшись друг к другу на кровати. Других мест для сидения в номере, кстати говоря, и нет. Единственный колченогий стул может выдержать вес снятой одежды, но не человеческого тела. Глажу Ольгу по плечу, утыкаюсь в волосы, целую в шею. Она высокая, наверное на целую голову выше, и сидя рядом на одном уровне, я элементарно не могу дотянуться до ее губ: надо, чтоб либо она пригнулась добровольно, либо я, взяв хозяйским жестом за затылок, притянул бы к себе. Ольга гладит, потом пожимает (довольно сильно, между прочим) мою ладонь, лежащую у нее на колене и преподносит мне очередную неожиданность:

     — Давай я тебя помою?

     Поняв это как предложение начать секс в ванной (что я люблю и охотно практикую), я с энтузиазмом вскакиваю и восклицаю:

     — Давай! Только я вначале быстренько...

     — Нет-нет, — снова разгадывает она мою мысль, — сексом мы будем заниматься тут, — хлопает рукой по постели. — А я хочу тебя искупать. Ну пожалуйста, — добавляет она тоном капризульки, увидев моя недоумевающее лицо. И гладит меня по коленке, бедру, ширинке...

     Да ради бога, что мне, трудно, что ли? Повесив одежду частично на вешалку в прихожей, а частично бросив на упомянутый стул, остаюсь в одних трусах, стесняясь так моментально, без начальных поцелуев и любовных прелюдий, обнажиться полностью перед незнакомой фактически женщиной.

     — Уж не в трусах ли ты собираешься купаться? — интересуется с подвохом Ольга. — Да ты не стесняйся, я тоже буду голая. Сейчас не раздеваюсь, чтоб ты на меня не накинулся, вижу ж, как твой богатырь напрягся.

     «Богатырь» мой пока только приподнимается, еще не стоит, но уже и не лежит на печи. Но все равно приятно. Короче, трусы увенчивают одежду на стуле, и я гордо дефилирую мимо сидящей на кровати Ольги, не упустив шанса мимоходом цапнуть ее за грудь и получить в ответ шлепок по попе.

     Оказавшись под душем, первым делом быстро-быстро мою член, думая, что вдруг озвученное Ольгой полноценное купание окажется формальностью, и ежели проведя разок по моему телу струей воды из выдвижного душа, она наклонится и возьмет в рот, то мне будет очень стыдно и неудобно, если она почувствует неприятный запах. Но все было так, как она и собиралась сделать.

     Через пару минут в ванную вошла обнаженная Ольга. Красивое белое тело статной дамы, грудь не меньше третьего размера, хотя при таком росте кажется небольшой, приятная полнота налитых бедер и упругих ягодиц, маленький треугольник отдающих рыжеватостью волос на ухоженном лобке, как говорится, и в сорок пять — баба ягодка опять. Чуть смущаясь от моего пожирающего ее тело взгляда, она тем не менее подходит ко мне, окатываемая струей душа пока что из моих рук, принимает благосклонно, но отвечает с выдержкой на мои поцелуи и ласки тела, а затем мягко перехватывает инициативу для воплощения задуманного. Не без эротики и ласк с сексуальным подтекстом, но я оказываюсь полноценно искупан. Дважды она пенит мою голову шампунем и прочесав ногтями, смывает водой. Затем наносит на тело гель для душа, растирает его с легким массированием ягодиц, недолгой дрочкой члена и тереблением яиц, потом тщательно омывает и прополаскивает вторично. И только после всей этой гигиенической процедуры, она опускается на корточки передо мной, снова в разных ракурсах рассматривает, лаская, мой член.

     Затем, оттянув до предела крайнюю плоть и сильно заголив головку, наконец-то берет в рот и некоторое время сосет в быстром темпе, забирая с первого же раза максимально глубоко и тыкаясь носом в свои же пальцы, которыми она продолжает удерживать, сжимая, основание члена. Потом поднимается на ноги, с некоторым сомнением смотрит мне в глаза, видно, что хочет задать какой-то вопрос, но не решается, чуть пригибается и первый раз целуемся в губы взасос, смачно, жадно, с взаимным активным троганием лиц и тел друг друга. Теперь Ольга допускает мои руки к своему межножью, чего избегала весь процесс купания, говоря, чтоб я не мешал и не отвлекал. Половые губки набухли и влага между ними — это не вода из душа, а естественная смазка возбужденной женщины. Раздвинув их, нашариваю довольно крупный (с полфаланги мизинца, никак не меньше) и тоже возбужденный клитор, каждое прикосновение к которому исторгает из Ольги поощряющий стон. Решив вернуть ей оральную ласку, прерываю поцелуй в губы и, пососав ее окрепшие соски то порознь, то сжав груди вместе, хочу спуститься поцелуями через животик к лобку и полизать ей клитор. Но Ольга противится, выводит меня из-под душа, указывает на полотенце, велит ...   вытереться, идти в комнату и ждать ее.

     — Может, теперь я помою тебя? — предлагаю ей свои услуги.

     — Нет-нет, — мягко, но непререкаемо отвечает она. — Я сама, спасибо. — И как мне показалось, нарочно, чтоб отвлечь меня в эту секунду от сексуальных мыслей, — налей мне стаканчик минералки и поставь на стол, пусть газ выйдет.

     ... Когда шум воды в ванной стих и спустя некоторое время Ольга вошла в комнату и юркнула ко мне под одеяло, прижавшись крепко распаренным и желанным телом, то непосредственно до секса прозвучали такие реплики:

     — Что ты любишь? — спросила она, взявшись рукой за член и подрачивая его.

     — Всё, — ответил я, поцеловал ее с засовыванием языка в рот и подвигал там, символизируя оральный секс. Прошелся по половым губам и дотянулся до ануса, помассировав, вдвинул ей в попу палец, символизируя секс с проникновением. И спросил сам, — а ты что делаешь?

     — Всё, — ответила тоном героини фильма «Красотка», — и даже целуюсь в губы.

     Мы поцеловались в губы, и начался секс. Анальный. Наверное, она так истолковала мой палец в ее анусе, минуя влагалище. Практически без слов и объяснений. После начальных ласк и перекатов по кровати, словно выполняя давно задуманное решение, Ольга встала на кровать на четвереньки, прогнулась широко расставив ноги, головой к стене и попой к центру комнаты, выставив мне на обозрение предельно соблазнительный вид: темно-розовые губки вокруг основной дырочки и чуть выше — коричневый кружочек ануса, обрамленный ягодицами мраморной белизны. Геля не было, но он и не понадобился. Смочив головку члена своими слюнями, а ее сфинктер — смазкой из вагины, я без малейших затруднений смог ввести член ей в задний проход, и без существенных пауз-привыканий, поощряемый с ее стороны репликами «да, хорошо, давай», начал со стандартной скоростью и амплитудой трахать Ольгу в попу.

     Вначале стоящая смирно Ольга спустя некоторое время возбудилась и активизировалась. Она тянула себя за соски и терла их об постель, она протягивала руку назад и царапала мои ягодицы, она подтягивала мою мошонку и терла ею свою промежность, она сказала «можешь сильней, мне не больно, а приятно», она с удовольствием задавала моим пальцам темп трения ее клитора и регулировала глубину их погружения в киску, поощрительно застонала «да, еще», когда я в угаре страсти стал не просто гладить ей бедра с внутренней стороны, а грубо мять и тискать. Попытался и я поцарапать ей ягодицы, но не смог по причине слишком коротких ногтей, но зато стал смачно шлёпать ее (больше, конечно, для звука, чем причиняя реальную боль). Шлёпну, ухвачу в горсть, сделаю несколько фрикций, имитируя даже не трах, а натягивание на член, потом чуть тормозну, снова шлепну — и так далее. Ольгу стало забирать. Уткнувшись лицом в постель, она издала низкий протяжный звук, и дергая левой рукой сосок, стала пальцами правой выкручивать клитор, отстранив оттуда мою руку и резко убыстрив свои поддавания тазом навстречу.

     — Ой, как хорошо! — пробормотала она после недолгого обмякания, когда я был вынужден обнять ее за поясницу двумя руками, чтоб не распласталась по постели и член не выпал бы из нее. — Всё, можешь отпустить, я уже стою. Вот же классно ты выебал меня в жопу, молодец, DD!

     Мне тоже думается, что для описанного выше соития больше подходит грубый, но правдивый термин «ебля в жопу», чем политкорректный «анальный секс» или ванильный «трах в попочку».

     Однако Ольга кончила, надо кончать и мне. Она уже не активничает, просто спокойно стоит и ждет моего оргазма. Член чуть ослаб во время вынужденной паузы. Если сейчас снова начать фрикции, то без ее помощи акт продлится еще долго, а я спинным мозгом чувствую, что сейчас ей эта длительность не нужна, она хочет, чтоб я тоже кончил и мы бы растянулись с кайфом рядышком, отдохнули бы и поболтали. Надо чуть по-другому, да и перчика добавить не помешает. Тем не менее делаю пару фрикций, представляю в деталях желанный финал, подгоняя оргазм, и обращаюсь к Ольге:

     — Развернешься лицом?

     — Чего-чего? — не сразу откликается витающая мыслями где-то в облаках моя новообретенная любовница.

     — Я говорю, повернись ко мне лицом, я тебе в рот кончу.

     — А, да, конечно-конечно, — поспешно откликается она. Ловко разворачивается, сперва садится на кровать и наклоняется к моему члену, но так очень неудобно, и она сползает на пол и становится на колени.

     Трахаю Ольгу в рот, придерживая одной рукой снизу за подбородок и щеки, а другой — страхуя ее затылок от ударов об железную кромку кровати. С глубоким заглотом у Ольги нет никаких проблем, мне кажется, она будет в состоянии не только член до основания принять в рот, но захватить заодно и яйца в мошонке. Но оставим пока этот эксперимент на будущее, сейчас надо кончить. Член, ты слышишь меня? Надо срочно кончить. Хозяин устал. Подруга устала. Ну не капризничай, братишка! «Додрочить, что ли? — мелькает мысль. — Слишком влажно у Ольги во рту, член ходит туда-сюда практически без трения, вот и не может кончить». Отпустив затылок, вынимаю член из ее рта и берусь рукой, намереваясь осуществить задуманное. Тяжело дыша и как бы не желая расставаться с лакомой конфеткой, Ольга высовывает язык в ожидании долгожданной порции спермы и подбадривает меня пожиманием моих ягодиц, мол, давай, давай скорей, я очень хочу попробовать тебя на вкус. И этот вид, стоящей на коленях у моих ног, с приоткрытым ртом и высунутым языком возбужденной голой женщины дает нужный импульс от глаз к мозгу, от мозга к члену, я чувствую неотвратимое подкатывание оргазма, этот сладкий миг вселенского кайфа, снова засовываю ей в рот, берусь за затылок, чувствую первый мощный выплеск и ее быстрое сглатывание, затем неконтролируемыми быстрыми движениями дотрахиваю в рот (или скорей, в горло, ибо нет никаких преград для самого глубокого просовывания), и весь в упоении, остаюсь стоять в непосредственной близости от кровати, прижимая Ольгу за затылок к моему лобку, ощущая тыльной стороной ладони покрытую простыней железную кромку кровати, а низом живота — прижатие ее лица и шевеление волос от ее дыхания.

     Когда я отпустил ее затылок, Ольга, зачмокав, еще раз прошлась по всей длине члена, облизывая ствол и высасывая последние капельки, затем выпустив его и приподняв, покрыла быстрыми поцелуями мошонку и полизала промежность до ануса, попыталась и туда вторгнуться острым язычком, но поза не способствовала и последние несколько секунд она ласкала свое лицо головкой, преданно и восхищенно глядя мне прямо в глаза.

     — Пока ты не лег, дай водички попью, пожалуйста, — сказала Ольга, ложась в постель и отводя взгляд после обмена смущенными улыбками. Половину стакана выпила залпом, жадно, затем тянула медленно и вроде даже украдкой полоскала рот. — Жарко очень, не хочешь выключить обогреватель? — и протянув мне пустой стакан, — ложись ко мне.

     — Ах ты хулиган этакий, — шепнула мне Ольга, когда я лег и она положила мне голову на грудь, — взял и выебал в рот взрослую тетеньку, да? Как тебе не стыдно, а, мальчик?

     — Вроде давно уже не мальчик, — ответил я. — Но по сути согласен, да. Взял и выебал тетеньку в рот и в жопу. Вот отдохну немножко, и если тетя Оля никуда не спешит, еще раз выебу.

     — Тетя Оля никуда не спешит, она отпросилась после обеда, ей только вечером надо будет домой. А ты на сколько часов снял номер? И вообще, до какого времени будешь у нас на Севере?

     — Оплата тут посуточная, как я понял, хоть час побудь, хоть до завтрашнего полудня. А выеду я часов в 6 вечера, будем считать, что коммунхозовская проблема была серьезна, и я еле с ней управился до конца рабочего дня. Остаться на ночь сегодня не смогу. Да и нельзя в этом номере, — пересказал ей быстро, по какой причине.

     — Ну и замечательно! Обязательно успеем. Нет, ну послушай, как же замечательно! Не ожидала я от тебя такой прыти. Такой солидный дяденька, а настоящий маньяк-извращенец, ай-ай-ай! — хихикнула и чмокнула в нос.

     — Да ладно тебе, — проявил я скромность и проверил ...  

     упругость ее сосков вначале пальцами, а затем губами. — Самый обычный мужчина!

     — Нееет, — зашептала мне на ухо Ольга, — я сразу поняла, что ты другой. Я сразу расшифровала твои наклонности и желания. Я сразу поняла, что ты не будешь трахать меня обычным образом, а только сзади и в рот.

     — Но...

     — Нет, молчи, не возражай! Я не знаю, почему ты так решил. Возможно, ты считаешь, что таким образом не изменяешь жене. Возможно, думаешь, что таким образом меньше риск заболеваний.

     — Оля, я..

     — Да это неважно. Это твой выбор, и я его уважаю. Честно. Зато я знаю, что ты никогда не осудишь меня, если я буду встречаться с другим мужчиной (у меня нет пока никого, поверь, но вдруг когда появится) для обычного секса. Или для куни.

     — Конечно не буду, но хочу тебе сказать...

     — Ну дай досказать! Тем более, что ты не будешь никогда делать куни. Это твой выбор, твое право. Погоди, не прерывай! На мамбе и так до хрена желающих отлизать, только вот на фиг мне они нужны без секса. Честно говоря, я даже удивлена и очень благодарна тебе, — глубокий поцелуй взасос, сопровождаемый сияющим счастливым взглядом, — так вот, я очень благодарна тебе, что ты целуешь меня после минета.

     М-да... Вариант называется «без меня меня женили», как я понимаю. Ольга озвучила образ желанного мужчины и теперь, хочешь — не хочешь, надо соответствовать ожиданиям. Ну ладно, что ж поделать, будем играть брутального мачо или мачистого брутала.

     — Оль, ну что ты, я ж не пацан и не уголовник с воровскими понятиями. Это мой член, да еще и вымытый тобой до стерильной чистоты. С какого перепуга я буду брезговать? А вот после другого члена если вдруг ты потянешься меня целовать, тогда да, — входя в образ «правильного пацана», показываю ей открытую ладонь, — получишь на орехи.

     — Ты что! — горячо заверяет меня Ольга в чистоте своих помыслов. — Никогда в жизни себе такое не позволю. — И начинает бурно меня целовать и ласкать. Подбородок, шею, грудь... живот, бока, лобок... а вот и начались реанимационные мероприятия для оживления младшего братишки. Был проделан и эксперимент с взятием в рот члена с яйцами одновременно, и не скажу, что это ей далось с трудом, даже несмотря не неполную эрекцию. Был сделан и ануслинг, проведение которого чуть раньше было невозможно по причине стоящей позы.

     Как мне хотелось притянуть поближе к своему лицу ее аппетитный зад (ведь лежали мы практически в позе 69), посмаковать ее женские выделения, поиграться губами с ее пизденкой, попытаться просунуть туда язык, и как апофеоз взять в рот и пососать ее крупный клитор, превышающий размерами соски иных женщин. Но... уговор есть уговор, взятые обязательства надо соблюдать, даже если они оказались таковыми вследствие недоразумения и недопонимания. И я довольствовался лишь активными ручными ласками: покручивал клитор, расширял половые губки, извлекал оттуда смазку, наносил на анус, чувствуя, с какой охотой Ольга откликается на эти ласки и расслабляет заднюю дырочку, мечтая о том, что вот уже скоро она поглотит ею не пальцы, а крепнущий и набирающий объем член.

     — Выебешь меня в жопу? — послышался страстный шепот Ольги. — Или отсосать?

     — Выебу! — ответил я, аккуратно выворачиваясь из-под нее. — Становись раком.

     Второй акт первой встречи прошел почти так же, как вышеописанный первый. С той небольшой разницей, что мы оба были достаточно возбуждены предшествовавшими аналу ласками, и теперь уже мой оргазм, испытанный без прибегания к оральному сексу, стал для нее катализатором своего. «Еще чуть-чуть, да, да, давай, сильней, ооооххххх» — прозвучали ее последние слова, сопровождаемые просовыванием в себя пальцев чуть ли не до запястья, и я не стал противиться обмяканию и распластыванию на постели, а сам лег ей на спину и стал получать моральный кайф вслед за физиологическим, ощущая ее содрогания под моим туловищем, целуя умиротворенно Ольгины плечи, шею, спину, мысленно благодаря жизнь и судьбу за такую классную любовницу.

     ... Ольга не пожелала, чтоб я ее довез до дома, вызвала себе такси, а мне подсказала, как сразу выехать на трассу и не плутать вновь по улицам, проезжая тот же путь обратно. И была очень рада, узнав, что срок действия моего договора с местным коммунхозом — до мая месяца, и это означало, что встречи будут еще.