Крис

     Послав отца ко всем чертям, и отправившись исследовать Пустоши, я случайно набрёл на военную базу, возле которой окопались пережившие катастрофу беженцы. Занявшие базу солдаты помогали беженцам продуктами и медикаментами, но категорически отказывались пускать на территорию базы. Я был одним из немногих чужаков, для кого было сделано исключение. А всё потому, что одному из военных врачей, доктору Вонгу, позарез был нужен толковый ассистент, а заодно и мальчик на побегушках. Меня поселили в казармах вместе с солдатами, хотя военную форму не выдали. На базе я прожил уже несколько месяцев, и даже успел подружиться с несколькими её обитателями. После того как пропала связь с посланным в Чистилище отрядом бойцов, командир базы полковник Феррис рвал и метал. Краем уха я услышал, что полковника интересуют какие-то необычные химикаты, украденные с другой базы, но в чём заключается их ценность, мне никто не рассказал. Оказав помощь бойцам, получившим ранения, доктор Вонг великодушно объявил, что в ближайшие часы моя помощь ему вряд ли понадобится. Поблагодарив доктора, я тут же направился в душевую. Ещё одним ощутимым плюсом проживания на военной базе было наличие электроэнергии и воды. Сняв одежду, я встал под душ и включил воду. Воды была чуть тёплой, но меня это ни капельки не смущало. О том, что в душевой помимо меня есть кто-то ещё, я понял только после того, как чьи-то руки закрыли мои глаза.

     — Угадай кто, — услышал я голос Эшли.

     Эшли была одной из беженок, поселившихся в палаточном городке три дня назад. Откуда она пришла и чем занималась раньше никто не знал, но злые языки поговаривали, что она была общей шлюхой в банде налётчиков, которую по странному совпадению, уничтожили именно три дня назад. Было это правдой или нет, я не знал, но когда услышал разговор Эшли с одним из часовых, понял, что не могу остаться в стороне. Эшли умоляла, чтобы её подругу, совсем ещё маленькую девчонку, пустили на базу, или хотя-бы выдали еды и лекарств сверх меры, однако часовые оказались глухи к её мольбам. Дождавшись наступления темноты, я незаметно выбрался с базы, прихватив с собой кое-какие продукты и лекарства, и передал их Эшли. Приняв помощь, девушка несказанно обрадовалась, и сказала, что за ней должок. Я совсем не думал о своей выгоде и просто пытался помочь нуждающимся как мог, поэтому к словам Эшли отнёсся довольно скептически. Как оказалось, напрасно. Убрав её руки от своих глаз, я обернулся, и увидел что на стоявшей рядом со мной девушки совсем не было одежды. Судя по лукавому игривому взгляду, Эшли своей наготы совсем не стеснялась.

     — Как ты сюда попала? — спросил я, стараясь смотреть Эшли в глаза, а не на её роскошные груди второго размера.

     — А что не так? Не рад меня видеть? — поинтересовалась она кокетливым тоном.

     — Не в этом дело. Если тебя здесь кто-нибудь увидит, будут проблемы.

     Эшли вновь улыбнулась, и приложила указательный палец к моим губам.

     — Но о том что я здесь, кроме тебя никто не знает. Ты ведь меня не выдашь?

     Прежде чем я ответил на каверзный вопрос, рука Эшли коснулась моего члена.

     — Куда тебе больше нравится? В киску или в задницу? Если очень хочешь, можешь получить и то и другое. Я не против, — эротично прошептала она.

     — Не хочу. Уходи, — проговорил я сдавленным голосом.

     — Врёшь, — сказала Эшли, и принялась водить рукой по члену.

     Видимо ходившие об Эшли слухи были не так уж и далеки от истины. Возможно она и испытывала ко мне симпатию, но явилась в душевую исключительно для того, чтобы вернуть мне долг, хотя я от неё ничего и не требовал. Однако чем активнее рука Эшли работала над моим членом, тем сложнее мне было думать о чём-либо. Всё чего я хотел, так пристроить свой член в дырочку Эшли. И как только эта команда появилась в моём мозгу, тело поспешило её выполнить. Резко убрав руку Эшли от моего члена, я развернул улыбчивую развратницу к себе задом, прижал к стене, ввёл свой член в её киску на всю длину и начал двигаться внутри неё. Несколько месяцев без секса превратили меня в похотливое животное, но понял я это только после того как посмотрел в сторону, и увидел в зеркале своё отражение. Почувствовав мою нерешительность, Эшли простонала:

     — Не останавливайся! Покажи грязной потаскушке на что ты способен!

     Возможно Эшли так пыталась подбодрить меня, однако её слова произвели противоположный эффект. Вместо того чтобы трахать её и дальше, я вытащил член из дырочки Эшли, а когда девушка обернулась, положил руки ей на плечи.

     — Ещё раз назовёшь себя потаскухой — вымою тебе рот с мылом! — пригрозил я.

     — А ты, оказывается, знаешь толк в извращен...

     Не дав Эшли договорить, я приложил палец к её губам, и покачал головой. Что бы там не говорили надутые лицемерные индюки, считающие себя умнее других, шлюхами не рождаются, а становятся, причём далеко не всегда по своей воле. Невозможно выжить, и остаться чистенькой, если тебя окружают грабители, насильники и убийцы. Если всё, что говорят про Эшли, правда, то кто я такой, чтобы в чём-то её обвинять? И в том, что пережив своих мучителей, она всё равно продолжала вести себя как шлюха, не было ничего удивительного. Придя к такому умозаключению, и решив показать Эшли, что далеко не все мужики грубые скоты, я поцеловал её в губы. На поцелуй она не ответила, но другого я и не ожидал. Оторвавшись от губ Эшли, я коснулся рукой её клитора, а затем принялся целовать в шею. Девушка пошире раздвинула ноги, и попыталась взять мой член в руку, однако я ей этого не позволил. Медленным круговыми движениями поглаживая клитор Эшли, я закончил целовать её шею, и переключился на грудь. Всё это сопровождалось тихими стонами со стороны Эшли, которая прикрыла глаза, положила руку мне на голову, и начала гладить по волосам. Всё-таки поймав мой член, то и дело упиравшийся ей в живот, девушка принялась его гладить, словно котёнка.

     — Твоё предложение насчёт задницы ещё в силе? — полюбопытствовал я, решив попробовать для себя что-то новое.

     — Мог бы и не спрашивать. Для тебя — всё что угодно, — ответила девушка, повернулась ко мне спиной, и наклонилась.

     Я провёл ладонью по её ягодицам, поводил по расщелине членом вперёд-назад, а затем начал медленно вводить его в попку Эшли. Прошлые мужчины Эшли по всей видимости пользовались её задницей гораздо чаще, нежели киской, поэтому мой член проник туда на удивление легко, не вызвав у Эшли дискомфорта или боли. И хотя мне не терпелось загнать член на всю длину, я остановился на середине и начал медленно двигаться, набирая темп постепенно. Ощущения, которые я при этом испытывал, заметно отличались от того, что я испытывал до этого, и отличались в лучшую сторону. Сделав небольшую остановку, я вытащил член из попки Эшли, я попросил её приподняться. Эшли выпрямилась и встала на цыпочки. Прижавшись к податливому женскому телу, я снова ввёл член в попку Эшли, теперь уже на всю длину, и продолжил обрабатывать её дырочку уже в этой позе, не забывая при этом ласкать её груди. Я хотел, чтобы Эшли кончила первой, и ради этого был готов проявить выдержку. Лишь почувствовав, что стонущая Эшли, как никогда близка к оргазму, я взял максимальный темп, и стал двигаться быстрее, но надолго меня не хватило. Сделав последний рывок, и загнав член в упругую попку по самые яйца, я заполнил её своей спермой. Эшли издала громкий стон, переходящий в крик, и откинула голову назад, опустив её мне на плечо. Поцеловав девушку в щёку, я обнял Эшли за талию, медленно вытащил отстрелявшийся член из её попки, и смыл остатки выделений водой. Простояв в обнимку под чуть тёплой водой какое-то время, я всё же нехотя отпустил Эшли, и вышел из-под душа. Поочерёдно воспользовавшись общим полотенцем, мы начали неторопливо одеваться.

     — Знаю, вопрос малость запоздал, но всё-таки как тебя зовут? — поинтересовалась Эшли, застёгивая пуговицы на своей рубашке.

     — Крис, — представился я.

     — Всё было просто супер. Действительно супер. Ты знаешь где меня найти....

  Если захочешь повторить, сразу же дай знать.

     — Непременно. Тебе помочь выбраться с базы?

     — Сама справлюсь, но спасибо что предложил.

     Выйдя в коридор, я внимательно осмотрелся, и убедившись, что поблизости никого нет, сообщил об этом Эшли.

     — А ведь я не собиралась оставаться здесь надолго. Мы с Эми пришли сюда только для того чтобы позаимствовать парочку стволов у вояк, и обнести продуктовый склад. Ни в каких медикаментах мы на самом деле не нуждаемся, — неожиданно призналась Эшли.

     — Эми, это та девчонка, которую ты просила пустить на базу? — уточнил я, немного ошарашенный таким признанием.

     Эшли кивнула, а затем рассказала, что Эми не только её подруга, но ещё и младшая сестра одного из бандитов, у которых она находилась в плену. Эми ненавидела своего брата и его дружков за то, что они делали с Эшли, но изменить ничего не смогла. Более того, она собственными глазами видела как солдаты прикончили её брата, и не пролила по нему ни одной слезинки. Истолковав мой хмурый взгляд по-своему, Эшли тяжело вздохнула.

     — Видимо не стоило мне всё это рассказывать. Сама не знаю на что я рассчитывала, — проговорила она с грустью.

     — Всё нормально. Я всё прекрасно понимаю, и никому ничего не скажу про твои планы на склады. Но только при одном условии.

     — Для тебя — всё что угодно, — сказала она с улыбкой, вновь неправильно истолковав мои слова.

     — Не надо ничего красть. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Я всё устрою.

     Ещё раз поблагодарив меня, девушка выскользнула из душевой и побежала в сторону запасного выхода. Мне же вспомнилась совсем другая девушка. Нам было хорошо вместе, пока она не исчезла, ничего не объяснив. Отчасти именно из-за неё я и отправился странствовать по Пустошам, пока не понял, что вряд ли найду беглянку, разве что случайно. Но и возвращаться обратно я так же не стал, т. к. отец чётко дал понять, что не желает меня больше видеть, и чтобы я не вздумал возвращаться. Возможно, я был плохим сыном, но с момента моего ухода в Пустоши я почти не вспоминал об отце. Зато Эмму я вспоминал довольно часто. Теперь же мне оставалось только гадать где она сейчас и всё ли с ней в порядке. Приблизительно через полчаса после ухода Эшли доктор Вонг прервал мой отдых и вызвал меня в лазарет. По дороге в лазарет я узнал, что во время очередной вылазки патрульные нашли тяжелораненую женщину и поспешили доставить её на базу. Полковник Феррис строго-настрого запрещал пускать посторонних на территорию базу, однако людей, нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи и незамеченных в связях с бандами Пустошей этот запрет не касался. Когда я пришёл в лазарет, доктор Вонг начал торопливо объяснять, что у его пациентке две огнестрельные раны, и что она потеряла много крови. Я же как дурак пялился на раненную пациентку, узнав в ней Синтию — мать Эммы.

     — Что-то не так? — полюбопытствовал доктор Вонг, от внимания которого не укрылась моя реакция на пациентку.

     Я лишь покачал головой, решив до поры до времени не разглашать о своём знакомстве с Синтией. От доктора слегка попахивало спиртным, от чего моё беспокойство за жизнь Синтии усилилось. Однако откладывать операцию было нельзя, т. к. пациентка могла умереть в любой момент. Операция по спасению жизни Синтии, как мне показалось, длилась очень долго. Ассистируя доктору Вонгу, я максимально точно выполнял все его команды, и параллельно следил за его состоянием. Вопреки моим опасениям, операция прошла успешно. Доктор Вонг извлёк из тела Синтии две пули, остановил кровотечение и заштопал раны. Несмотря на желание получить ответы на интересующие меня вопросы, разговор пришлось отложить на неопределённый срок, т. к. Синтия не пришла в сознание. Возможность поговорить с ней представилось лишь на следующее утро, которое выдалось не слишком спокойным. Поднявшие всю казарму раньше времени офицеры выстроили бойцов на улице. Полковник Феррис в своей излюбленной пафосно-фанатичной манере напомнил солдатам, что они — санитары Пустошей, призванные очистить этот мир от бандитов и возродить цивилизацию. Только после этого он перешёл к конкретике и объявил, что бойцам предстоит захватить, а в крайнем случае уничтожить, один небольшой городок, заселённый исключительно подонками и отбросами. После того как половина бойцов покинула базу, в казарму пробралась Эшли, и предложила повторить вчерашнее. Получив мягкий отказ, девушка не обиделась, и пообещала заглянуть позже. Я же навестил пришедшую в себя Синтию. Пациентка узнала меня сразу, вот только особой радости в её глазах я не увидел, скорее даже наоборот. На мои вопросы она либо отмалчивалась, либо отвечала с крайней неохотой. Разобраться в причинах несговорчивости Синтии я не смог, потому что явившийся в лазарет доктор Вонг заявил, что пациентке нужен покой, и выставил меня за дверь. Я узнал не так много, как мне этого хотелось, но больше, чем знал перед уходом с «Королевы Морей». Эмма была жива и здорова, и находилась в компании мужчины по имени Бен. О том, где они могут быть сейчас, Синтия даже не догадывалась. Не знал об этом и я, но намеревался узнать, чего бы мне это не стоило. Новую зацепку в поисках мне подбросил мой друг Адам. Он был одним из тех, кто обнаружил Синтию. Узнав где именно её нашли, я взял оружие и немного припасов, и покинул базу. Едва ли меня можно было назвать хорошим следопытом, но отследить путь Синтии от места ранения до места, где её нашли Адам и остальные оказалось проще простого. У найденного мной дома стояли три армейских джипа, а вышедшие из них солдаты приступили к обыску. Меня они узнали сразу, но уделять мне особое внимание не стали. Я же нашёл третью, и самую главную зацепку. Сделанная на двери надпись, по всей видимости, предназначалась для Синтия, и была сделана Эммой. В отличие от меня, обыскивающие дом солдаты понятия не имели что такое «Королева Морей», и просвещать их я не торопился. Узнав всё что хотел, я отправился обратно на базу, чтобы подготовиться к длинному путешествию, надеясь, что смогу нагнать Эмму ещё на полпути.

     Эмма

     — Ну ты там скоро? — в который раз спросила я, опустив стекло.

     — Отвали! — раздражённо рявкнул Бен, продолжал ковыряться под капотом нашей машины.

     Я тяжело вздохнула, вышла из машины, и от безысходности пнула заднее колесо.

     — А говорил, что разбираешься в машинах, — как-бы невзначай напомнила я.

     Когда Бен резко и громко захлопнул капот, я от неожиданности вздрогнула.

     — Это не машина, а кусок дерьма на колёсах! Тому кто это собирал надо оторвать руки и засунуть их туда, откуда они у него и растут — в задницу! — выругнулся он, признавая своё бессилие.

     Собрав припасы и спешно покинув дом, мы отправились к «Королеве Морей». Я искренне надеялась, что мама получит моё послание и найдёт способ добраться до корабля, т. к. Бен категорически отказывался возвращаться. Узнав, что «Королева Морей» — это выброшенный на берег корабль, Бен никак на это не отреагировал, и не стал задавать уточняющих вопросов. Спустя час езды наша машина заглохла посреди Пустошей. Бензина в бензобаке оставалось более чем достаточно, а значит, проблема была в чём-то другим. Сказав, что до катастрофы немного увлекался машинами, Бен начал искать причину поломки, и потратил на это много времени, но так ничего и не добился.

     — И что теперь? — поинтересовалась я после внушительной паузы.

     — Обед, — хмуро проворчал он.

     — Обед? — зачем-то переспросила я.

     — Мы взяли гораздо больше припасов, чем можем унести, так что вариантов не так много: либо сейчас же съедаем все излишки, либо просто бросаем их здесь и уходим.

     — Не слишком ли ты торопишься? Может стоит поискать кого-нибудь, кто разбирается в машинах лучше тебя? — предложила я не подумав.

     Бен посмотрел на меня как на полную идиотку.

     — У тебя мозги вообще есть? Посмотри по сторонам, дура! Кого ты собралась здесь искать?

     — Сам придурок! Раз не можешь починить машину, нечего было и угонять!...   — огрызнулась я.

     Несмотря на спор и перебранку, от предложения сытно пообедать я отказываться не стала, т. к. очень хотела есть. Первым делом я разобралась со всем имеющимся паштетом, а затем принялась за овощи. Когда же под несвежими огурцами, которые я без сожаления выбросила, обнаружилась парочка шоколадных батончиков, моей радости не было предела. И если с паштетом я разделалась слишком быстро, то шоколад ела довольно медленно, откусывая от батончика по маленькому кусочку, и медленно его пережёвывая.

     — Срок годности у этих батончиков давно истёк, — как-бы невзначай проговорил Бен спокойным голосом.

     — Как и у всего что ты таскаешь с собой, — ничуть не смутилась я, продолжая есть шоколад.

     — Моё дело предупредить. Давай уже закругляйся, и пошли отсюда.

     Теперь, когда жизнь моей матери не зависела от Бена, я не видела причин выполнять его приказы. Однако здравый смысл подсказал мне не устраивать ссору на ровном месте, ведь в компании Бена у меня было больше шансов добраться до корабля, чем без него. Убрав второй батончик в карман, я принялась собирать припасы. Винтовки, за исключением снайперской, пришлось оставить в машине. Добытый в Чистилище чемоданчик, так и не попавший в руки Боба, Бен тоже взял с собой, положив его в большую чёрную сумку. Мне же он поручил нести рюкзак с едой и снайперскую винтовку. Закончив сборы, мы оставили заглохшую машину и двинулись в путь. Погода стояла жаркая, поэтому не прошли мы и трёх километров, как мне захотелось пить. Остановившись, я открыла рюкзак, и достала первую попавшуюся фляжку.

     — Положи флягу обратно. Когда сделаем привал, тогда и будешь пить, — проворчал Бен.

     — Отвали! — ответила я, и приложилась к фляге.

     И только я сделала пару глотков, как впереди послышались выстрелы. От неожиданности я выронила флягу, и половина её содержимого вылилось на землю.

     — Бестолочь безрукая! — выругнулся Бен, и побежал к холму, из-за которого и слышались выстрелы.

     Подобрав флягу, я помчалась за Беном. Быстро взобравшись на холм, мы увидели вдалеке какого-то человека, стреляющего из пистолета по убегающей собаке. Для того чтобы получше разглядеть стрелка, Бен воспользовался биноклем, а я — снайперским прицелом. Приглядевшись к стрелку, истратившему все пули, но так и не попавшему в собаку, и идущему вперёд нетвёрдой походкой, я заметила у него в руке пустую бутылку. Сделав несколько шагов, он упал на живот, и, по всей видимости, отрубился. Собака, которой посчастливилось уцелеть, подбежала к своему обидчику, сначала погрызла ему правый ботинок, а затем помочилась на ногу, чем вызвала у меня улыбку.

     — Пойду осмотрюсь. Увидишь кого-нибудь — сразу стреляй! — распорядился Бен, перед тем как начать спуск с холма.

     Наблюдая за Беном через прицел снайперской винтовки, я увидела как он подошёл к пьянице и наклонился. Подобрав пустую бутылку, он зачем-то к ней принюхался.

     — Классная задница, — раздался позади незнакомый мужской голос.

     Обернувшись, я увидела двух вооружённых парней в кожаных безрукавках.

     — Опусти винтовку! — приказал один из них, держа меня на прицеле.

     Я не могла понять, откуда они взялись и как смогли подкрасться ко мне незамеченными, пока не обратила внимания на большой камень рядом с подножием холма, на который мы с Беном во время подъёма не обратили внимания. Именно за ним эти выродки и прятались. Медленно положив винтовку на землю, я подняла руки. Приблизившийся болтун ударил меня ногой в живот, а затем снял с меня рюкзак. От сильно удара у меня перехватило дыхание, и я опустилась на одно колено.

     — Разберись с её дружком! — приказал болтун своему приятелю, и бросил подобранную винтовку.

     Когда тот подобрал оружие, я хотела закричать, чтобы предупредить Бена, однако из-за сбившегося дыхания не смогла сделать это. Прицелившись, второй бандит нажал на курок, а затем опустил оружие.

     — Готов. Точно в голову, — гордо объявил он.

     Я оцепенела, чем незамедлительно воспользовался болтун, подошедший ко мне сзади. После резкого толчка я неуклюже рухнула на живот, а когда попыталась подняться, наклонившийся болтун схватил меня за волосы, и приставил нож к горлу.

     — Спокойно, малышка. Ты ведь хочешь жить? Если не хочешь, так и скажи, — проговорил он с издевкой.

     — Хочу, — ответила я, ненавидя себя за мольбу в голосе.

     — Тогда не дёргайся и будь паинькой!

     Убрав нож от моего горла, болтун прижал мою голову к земле.

     — Подними задницу! — приказал головорез.

     Как только я это сделала, болтун расстегнула пуговицу на моих джинсах, и спустил с меня штаны вместе с трусиками до колен. Приказав своему другу спуститься вниз и обыскать труп, болтун снял штаны и с себя. Повернув голову назад, я заметила как он водит рукой по своему члену, приводя его в боевую готовность. Заметив мой взгляд, бандит оторвался от приятного занятия, и вновь приставил нож к моему горлу.

     — Расслабься и получай удовольствие, сучка! — воскликнул он.

     Резко вводить свой член в мою киску болтун не стал по той причине, что тот ещё совсем не окреп. Вместо этого он начал водить членом по щели между ягодицами вперёд-назад. Чувствуя отвращение, я попыталась сжать ягодицы.

     — Расслабь задницу, тупая сука, или я тебе горло перережу! — прокричал рассерженный насильник, и в подтверждение своих слов посильнее надавил на нож, всё ещё прижатый к моей шее.

     Меня буквально парализовало от страха. Проще всего было смириться, и позволить сделать болтуну то, чего он хочет, в надежде, что он сдержит обещание и оставит меня в живых. В конце концов, мама как-то через это прошла, значит и я смогу. Однако стоило этому ублюдку коснуться своим членом моей киски, как меня охватила ярость. Эта мразь со своим дружком прикончила Бена, и теперь собирается меня изнасиловать меня. А я вместо того чтобы сопротивляться лежу под ним как бревно и жду от подонка милосердия. Ну уж нет! Я скорее сдохну, чем позволю какой-то бандитской твари меня поиметь! Только болтун начал вводить головку, как я впилась зубами в его руку, в которой насильник держал нож. Болтун закричал от боли, и попытался отдёрнуть руку, что ему удалось далеко не с первой попытки. Болтун вскочил на ноги, поспешно надел штаны, и вытащил из-за пояса пистолет. Чувствуя во рту солёный привкус крови, я подобрала нож, и перевернулась на спину.

     — Сдохни, сука психованная! — воскликнул разъярённый насильник.

     — Только после тебя, ублюдок! — яростно выпалила я, и врезала болтуну между ног.

     Глаза несостоявшегося насильника едва не вылетели из орбит. Болтун выронил пистолет, схватился двумя руками за ушибленное место и стал жадно ловить ртом воздух. Поднявшись на ноги, я сразу же надела штаны, сделала резкий выпад, и полоснула бандита ножом по щеке, однако этого мне показалось мало. Размахивая перед собой ножом, я начал наступать на болтуна. Несостоявшийся насильник, до конца не оправившийся от удара, едва успел отскочить в сторону, а затем начал торопливо пятиться назад, пока не дошёл до края холма. Оступившись, болтун потерял равновесие и кубарем покатился вниз. Стремительный спуск был прерван столкновением с камнем, за которым ранее прятались болтун и его приятель. Столкнувшись с камнем головой, болтун так и остался валяться на земле, по всей видимости насовсем, благодаря чему мне не пришлось пачкать руки об эту сволочь. Однако радоваться раньше времени я не стала, т. к. приятель болтуна всё ещё находился поблизости. Стоило мне только подобрать пистолет и рюкзак с припасами, как раздался выстрел. Сначала я решила, что приятель болтуна добил ещё живого Бена, но на деле всё оказалось с точностью наоборот — Бен смертельно ранил подстрелившего его бандита в живот из обреза. Когда я спустилась с холма, и побрела в его сторону, Бен добивал поверженного врага битой. Нанеся последний удар, Бен повернулся ко мне лицом, и я увидела у него на лбу кровь. Какое-то ...   время мы молча смотрели друг друга.

     — Ты ранен, — я первой нарушила молчание.

     — Ты тоже, — сказал он, подбирая с земли снайперскую винтовку.

     Я поспешила вытереть кровь со рта, не став говорить, что она не моя.

     — Напомни в следующий раз, что для прикрытия ты совсем не годишься, — устало проговорил он, и бросил мне винтовку.

     Поймав её, я задержала взгляд на ране Бена. По его лбу потекла тонкая струйка крови, которую Бен тут же поспешил вытереть тыльной стороной ладони.

     — Тебя ранили в голову. Почему ты всё ещё жив? — спросила я.

     — Это не рана, а пустяковая царапина. Этот придурок (Бен пнул покойника) выстрелил как раз в тот момент, когда я обернулся. Пуля лишь слегка поцарапала кожу. Пришлось рухнуть на землю и притвориться мёртвым, иначе этот урод пальнул бы ещё раз. А у тебя всё как прошло? Сильно досталось?

     — Могло быть хуже, — уклончиво ответила я, отряхивая грязь с одежды.

     Иллюзий по поводу своего спасения от насильника я не питала. Как и тогда в магазине, когда я впервые встретилась с Беном, сейчас мне просто повезло. Не будь болтун таким невнимательным и легкомысленным, и не отошли бы он своего приятеля с холма, для меня бы всё закончилось намного хуже. Рано или поздно удача отвернётся от меня, и тогда... О том, что будет тогда, мне совсем не хотелось думать.

     — Сколько их было? — продолжил допрос Бен.

     — Двое.

     — Что со вторым? Ты его прикончила?

     — Да. Нет. Наверное, — неуверенно проговорила я.

     Укоризненно покачав головой, Бен направился обратно к холму, дабы убедится, что болтун больше не представляет для нас угрозы. Когда он вернулся, первым делом я обратила внимание на биту. Как мне показалось, крови на ней стало чуть больше. Перехватив мой взгляд, Бен вытер кровь, и убрал биту за спину.

     — Идём дальше. Привал сделаем через полчаса, — объявил он.

     Мне оставалось только позавидовать его непробиваемости. Получить пулю в голову, и вместо привала продолжить путь сможет далеко не каждый. Однако внимательно присмотревшись к идущему впереди меня Бену, то и дело массирующему лоб, я поняла, что чувствует себя он не так хорошо, как пытается показать. Стычки с ещё одной вооружённой группой, состоявшей из шести человек, нам удалось избежать. Заметив незнакомцев издалека, мы поспешили спрятаться в небольшом овраге слева. На этот раз в качестве потенциальных врагов выступали не какие-то бандиты, а военные, патрулирующие местность. Наблюдая за солдатами через прицел снайперской винтовки, я заметила, что у них, как и ранее у нас, сломалась машина.

     — Похоже это надолго, — проворчал Бен, опуская бинокль, и в который раз потирая лоб.

     — Сильно болит? — участливо поинтересовалась я.

     — Сильно. Но целительный минет облегчил бы мои страдания.

     — Обойдёшься. Если так не терпится, сам ртом дотянешься! — резко ответила я, пожалев, что решила проявить заботу об этом озабоченном ворчуне.

     — Совсем наглая стала. Избаловал я тебя, — проговорил Бен с укоризной, а затем сделал один глоток из своей фляжки.

     Незапланированный привал затянулся. Желая скоротать время, я рассказала Бену про жизнь в безопасной зоне. Безопасная зона представляла собой внушительный многоместный подземный бункер, созданный на случай ядерной войны каким-то эксцентричным богачом. О его существовании мы узнали случайно, после того как отец перехватил радиосигнал из бункера. К моему глубочайшему стыду, лицо отца выветрилось из моей памяти, и я даже отдалённо не представляла как он выглядел. В отличие от меня с мамой, отец не пережил поход к бункеру. В безопасной зоне нам, как и другим счастливчикам, которым удалось пережить катастрофу, предоставили отдельную комнату. Все обитатели бункера жили строго по распорядку дня, и никогда не выходили наружу. Исключение составляли лишь разведчики и снабженцы. О том, что творится наверху, мы узнавали исключительно из их рассказов. Несмотря на изоляцию, любого желающего навсегда покинуть безопасную зону не только свободно выпускали наружу, но и давали припасов в дорогу. Постепенно мы свыклись с правилами проживания в безопасной зоне, и вопрос о том, чтобы покинуть бункер даже не поднимался.

     — Как-то слишком уж гладко всё выходит. Если у вас всё было так хорошо, почему же вы оттуда ушли? — полюбопытствовал Бен, прервав мой рассказ.

     — Нам пришлось это сделать. Распорядок пришёлся по душе далёко не всем. Вспыхнул бунт, и несколько человек погибло. Организаторы бунта установили новые порядки, гораздо хуже старых. Каждый обитатель безопасный зоны должен был отработать своё проживание любым доступным способом.

     — Логично. Странно что это никому не пришло в голову гораздо раньше, — проговорил Бен не то с одобрением, не то с иронией.

     О том, что произошло на второй вечер после переворота, я не рассказала бы даже под пытками. Я до сих пор вспоминаю про тот вечер с содроганием. Началось всё с того, что взволнованная мама забежала в нашу комнату, и приказала мне куда-нибудь спрятаться. Прежде чем я спросила что случилось, мама буквально затолкала меня в шкаф, и приказала не издавать ни звука. Только она успела отбежать к кровати, как в нашу комнату зашли двое мужчин. Их лиц я не видела, но когда один из них заговорил, я сразу поняла что это Тим — тот самый тип, который и поднял бунт.

     — Где малявка? — спросил Тим.

     — Понятия не имею. Гуляет где-то, — соврала мама.

     — Врёт. По лицу вижу что врёт, — сказал второй визитёр, коим оказался Ларс.

     Если Тим был просто мразью, то Ларс был мразью с большой буквы. Уродливый толстяк с двойным подбородком и свинячьими глазками не отличался особой смелостью в былое время, но после смены власти заметно осмелел. Когда мы с мамой только появились в бункере, Ларс как-то странно на меня посмотрел, от чего мне стало не по себе. Даже тогда, когда я была совсем несмышлёной, я понимала, что нормальные люди так на детей не смотрят. После того как Ларс как-то подловил меня в коридоре, и начал лапать, его за это едва не выгнали из бункера, но в итоге жирный уродец отделался лишь предупреждением. Мысль о том, что Ларс явился сюда исключительно за мной, ввергла меня в панику.

     — Что вам здесь надо? Это моя комната, так что убирайтесь! — попыталась мама выпроводить незваных гостей.

     — Не то время и не то место ты выбрала, чтобы характер показывать, — зловеще проговорил Тим.

     — Просто оставьте нас в покое. Мы уйдём сегодня же.

     — Похоже это дура так ничего и не поняла, — сказал Ларс, а затем ударил маму по лицу.

     Не ожидавшая удара мама рухнула на кровать. Если до удара я ещё надеялась, что конфликт, суть которого по-прежнему была мне не ясна, удастся уладить мирным путём, то теперь эта надежда разбилась вдребезги.

     — Никуда ты не уйдёшь, пока полностью с нами не расплатишься, — проговорил Тим с расстановкой.

     — За что мне с вами расплачиваться? Не вы меня сюда пустили и не вы выделили мне комнату! — осмелилась возразить мама.

     — Но расплачиваться тебе придётся с нами.

     — Как? У нас нет ничего ценного!

     — Кое-что у тебя есть, — сказал Тим, подошёл к маме, и начал лапать её за грудь.

     Мама такой наглости не стерпела, отвесила новому хозяину бункера пощёчину, и попыталась рвануть к двери, однако Тим схватил её за руку, а Ларс ударил ногой в живот.

     «Что вы делаете, твари? Немедленно прекратите!» — хотелось крикнуть мне, но вместо этого я лишь прикрыла рот рукой, боясь ненароком выдать себя.

     То, что произошло дальше, было намного хуже. Рывком усадив задыхающуюся маму на колени, Тим расстегнули ширинку достал свой член, и начал тыкать им маму в лицо. Мама тут же закрыла рот, и начала мотать головой, за что Тим дважды наотмашь ударил её по лицу.

     — Ты только напрасно тратишь моё время, тупая сука! Открой свой чёртов рот или я тебе ноги сломаю! — пригрозил он.

     Мама открыла рот только для того чтобы плюнуть негодяю в лицо. Я ожидала, что Тим снова начнёт её бить, однако он лишь ...   вытер плевок с лица, и посмотрел на Ларса.

     — Знаешь, а я, пожалуй, передумал. Как только девчонка найдётся, забирай её насовсем и делай что хочешь.

     — Что? — спросила ошарашенная мама.

     — Хочешь трахни её во все дыры, хочешь посади на цепь, хочешь пристрели. Можешь даже сделать всё перечисленное в любом порядке — мне всё равно. Она теперь твоя.

     — Спасибо, дружище. Ты даже не представляешь как давно я мечтал засадить этой малышке! — ответил благодарный Ларс.

     — Засадишь и не раз. — Тим перевёл взгляд на маму. — Разве что её мамочка возьмётся за ум и будет паинькой.

     Впервые за долгие годы я обратилась к Богу, веру к которому мне так прививала мама. Я просила его дать мне оружие, или просто заставить двух этих выродков рухнуть на пол и умереть. Ни того ни другого не произошло. Не сказав ни слова, мама закрыла глаза и широко открыла рот.

     — Умница, — похвалил её Тим, а затем запихнул свой отросток маме в рот.

     Крепко держа маму за голову, Тим принялся яростно трахать её в рот. Наблюдавший за этим ухмыляющийся Ларс достал из штанов свой толстый член и принялся водить по нему рукой. Я же прикусила губу до крови. От увиденного меня воротило, однако маме было во много раз хуже чем мне. Загнав свой член в мамин рот по самый яйца, Тим сдавленно зарычал, и кончил. Продержав член в таком положении секунд двадцать, насильник медленно вытащил член изо рта мамы, по щёкам которой текли слёзы, а по губам — сперма. Когда же мамы попыталась выплюнуть сперму, Тим схватил её за волосы.

     — Это мой подарочек, тупая сука! Только попробуй его выплюнуть, и я тебе все зубы выбью! — пригрозил он, наматывая мамины волосы на свой кулак.

     Мама закрыла глаза, и с трудом проглотила «подарочек» Тима.

     — Посторонись! Теперь моя очередь! — нетерпеливо проговорил Ларс, продолжавший без устали надрачивать свой член.

     — Да забирай! — отозвался Тим, и толкнул маму в сторону своего приятеля.

     Подхватив жертву, Ларс толкнул её на кровать. Сорвав с упавшей на живот мамы юбку вместе с трусиками, он резко ввёл свой агрегат в её дырочку. Услышав крик боли, я запоздало прикрыла уши, и помотала головой. Обхватив руками плечи, я прижалась к стене шкафа спиной. Из этого положения я видела только как Ларс двигает корпусом, а также его волосатую задницу. Работая в быстром темпе, толстяк очень скоро дошёл до кондиции. Сделав последний рывок, Ларс загнал свой член в мамину дырочку на всю длину, откинул голову назад и застонал.

     — Ну хватит уже. Пошли отсюда, толстозадый, — поторопил приятеля Тим.

     Вытащив свой опавший член, Ларс провёл им по ягодицам мамы, оставив на них остатки своих выделений, надел штаны и вышел за дверь.

     — Не скучай, Синтия. Дальше будет ещё лучше, — возвестил Тим, и перевёл взгляд на шкаф. — Ну что, малышка, понравилось шоу?

     Я испуганно вздрогнула, поняв, что Тим обращается ко мне. Не видя, но предчувствуя мою реакцию, подонок засмеялся, и наконец-то соизволил покинуть нашу комнату. Нерешительно приоткрыв дверцу, я вышла из шкафа. Мама по-прежнему лежала на кровати в том самом положении, в котором её оставил Ларс, и, как мне показалось сначала, не дышала. Сперма насильника, которой оказалось слишком много, вытекла из её дырочки, и потекла по ноге. Не зная что сказать, я просто села рядом и начала гладить маму по спине. Будто только что очнувшись, мама тут же приподнялась и обняла меня. Держа меня в своих объятиях, она как заведённая повторяла, что не даст меня в обиду, и что у нас всё будет хорошо.

     Собрав вещи, мы попытались покинуть безопасную зону, однако на выходе нас остановили новые охранники, и приказали возвращаться обратно в комнату. Как оказалось, Тим строго-настрого запретил выпускать кого-либо из бункера без своего согласия. Так из свободных обитательниц бункера мы превратились в пленниц. Опасаясь, что Тим передумает, и всё же отдаст меня Ларсу, мама каждый вечер ходил к нему в комнату. Поначалу она возвращалась оттуда вся в слезах, и торопилась принять душ, но потом слёзы сменились отрешённостью и равнодушием. Мама научилась относиться к насилию над собой как к чему это обыденному, и это меня пугало. Я понимала, что рано или поздно Тим всё равно отдаст меня Ларсу, или предпочтёт поразвлечься сам, и начала строить план побега из бункера. Однако у судьбы, чувства юмора которой я не понимала как тогда, так и сейчас, на этот счёт было своё мнение.

     — Новый режим просуществовал ровно восемь дней. Один из снабженцев вернулся после очередного рейда, и почувствовал себя плохо. Не знаю где он лазил, но болезнь, которую он подцепил, оказалась заразной, — подошла я к главному.

     — И что, никто об этом не догадался? Неужто в вашем бункере сидели одни лишь тугодумы? — поинтересовался Бен.

     — Догадались, но к тому моменту было слишком поздно. Большая часть безопасной зоны уже была заражена.

     К моему удовольствию, Тим и Ларс в эту часть попали. И если новый лидер отошёл в мир иной довольно быстро, то жирный урод долго мучился и скулил как побитая дворняжка, умоляя дать ему лекарства, которого не существовало.

     — У всех кто ещё мог стоять на ногах, взяли образцы крови. Помимо меня и мамы, заразу не подхватили лишь четыре человека, среди которых был и доктор. Он поспешил выставить нас за дверь, а сам остался в бункере вместе с больными.

     — Ну и дебил. Вместо того чтобы свалить вместе с остальными, он выбрал бессмысленное самопожертвование. Это так глупо, — высказал свою точку зрения Бен.

     Пренебрежение в его голосе задело меня за живое.

     — И вовсе не глупо! Он поступил...

     —... как полный идиот.

     — Не смей так говорить о нём, придурок!

     Бен ухмыльнулся и посмотрел в бинокль.

     — Аллилуйя, твою мать! Кажется наши друзья наконец-то сваливают, — возвестил он.

     И действительно, наконец-то закончившие возиться с машиной солдаты поехали дальше. Как только машина скрылась из виду, мы закончили незапланированный привал, выбрались из оврага и продолжили свой путь.

     Бен

     В скором времени чёртова пустыня осталась далеко позади, и на смену ей пришла горная местность. Несмотря на отсутствие незапланированных встреч, не всё у нас было так гладко. Я обратил внимание, что после засады, в которой нас чуть не прикончили, рыжая ведёт себя как-то странно, и вообще витает где-то в облаках, а после того как я нелестно отозвался о докторе из бункера, она и вовсе перестала со мной разговаривать, что, в общем-то, было не такой уж большой потерей. Хуже было то, что она посматривала на меня с какой-то настороженностью. Психолог из меня был никудышный, поэтому вести дущещипатательные беседы с Эммой я не собирался. Моя задача добраться целым и невредимым до корабля, если он действительно существует, а если девчонка затаила на меня обиду, значит она просто непроходимая дура. Разнообразие в наше странствие внесла лачуга с заколоченными окнами, которую мы обнаружили рядом с обрывом. Обыскивать лачугу, в которой могла обосноваться вооружённая до зубов банда головорезов было довольно рискованно, а просто пройти мимо — глупо. Взвесив все «за» и «против», я предпочёл риск глупости, надеясь что в доме окажутся не только припасы, но и какие-нибудь таблетки от головной боли. Несмотря на ухудшение наших взаимоотношений, спорить со мной по поводу лачуги Эмма не стала, ответив утвердительным кивком на предложение обыскать дом. Подобравшись к лачуге сзади, я приблизился к ближайшему заколоченному окну, и заглянул в довольно крупную щель между досками. Увидев какие-то ржавые баки и непонятные трубки, я опустил походную сумку на землю, достал биту, и подкрался к входной двери. После того как Эмма достала пистолет, мы переглянулись. Я подмигнул рыжей, а затем вышиб дверь ударом ноги, готовясь размозжить башку любому, кто осмелится на меня наброситься. Пускать в ход биту мне не пришлось. На полу валялись трое парней, очень сильно перебравших с алкоголем. Устройство с баками и трубками, которое я мельком увидел с ...   улицы, оказалось самогонным аппаратом. Половина лачуги была завалена бутылками, причём не только пустыми. Подобрав одну из них, я сделал пробу, и пришёл к выводу, что тот, кто варил этот самогон, знал что делает. Пойло было не просто убойным, а термоядерным. Неудивительно, что трио дегустаторов сейчас валялось в отключке. Склонившись над одним из молодчиков, я дважды наотмашь ударил его по лицу. Пьяница на удары никак не отреагировал.

     — Есть кто живой? — громко спросила Эмма.

     — Молчи, дура! — шикнул я, борясь с желанием отвесить рыжеволосой идиотке увесистый подзатыльник.

     — Кто здесь? — раздался хриплый мужской голос откуда-то из-за стены.

     Внимательно присмотревшись, я заметил дверь, которая была заблокирована подвинутым комодом.

     — Зависит от того кто ты, — ответил я вместо Эммы.

     — Меня зовут Фред. Я хозяин этой лачуги. А вы?

     — А мы просто мимо проходили и решили заглянуть.

     — Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я сижу здесь с самого утра! — взмолился Фред.

     Эмма пошла было к комоду, однако я резко схватил её за плечо.

     — Не торопись, рыжая. Выпустить этого дурака мы всегда успеем, — сказал я.

     — Не будь сволочью. Он сидит там с самого утра, — возразила рыжая.

     — Ну и что? Раз смог просидеть полдня и не склеил ласты, значит без труда сможет просидеть ещё столько же и даже больше.

     — Эй, вы там что, уснули? — встрял в наш разговор Фред.

     Я оттолкнул Эмму в сторону, быстро подошёл к комоду и сел на него.

     — Да выпустите меня отсюда! — потребовал узник.

     В его голосе я уловил не только раздражение, но ещё и испуг, а это был хороший знак.

     — Открыть дверь дело одной минуты. Вот только что нам за это будет? — поинтересовался я.

     Рыжая нахмурилась и пошла ко мне, однако я вытянул вперёд биту, и покачал головой, дав упрямой девчонке понять, чтобы она не мешала переговорам. Я ожидал, что Фред хотя бы повозмущается для виду, однако он на удивление быстро согласился отдать мне всё что я захочу. А хотел я не так уж и много — узнать где самогонщик хранит оружие и медикаменты. За исключением выкидного ножа и охотничьего ружья без патронов, оружия у Фреда не оказалось вообще. Зато у его гостей при себе оказались стволы, которые тут же перекочевали в мою сумку. С медикаментами всё было не так гладко. На видном месте их не оказалось, однако совсем уж изголодавшийся Фред быстро рассказал про все тайники в доме. Кроме пластыря, который я тут же наклеил на лоб, ничего полезного в тайниках найти не удалось. Разноцветные таблетки и пять килограмм травы, возможно и привлекли бы моё внимание, но только ни в этом случае. Прежде чем выпустить пленника на свободу, я прихватил пару бутылок с термоядерным пойлом, и ещё столько же с выпивкой чуть попроще. Освобождённый из заточения пленник выглядел именно так, как я его и представлял: щуплый мужичок в засаленной рубашке и штанах с подтяжками, с густой бородой и вонью изо рта. Типичный деревенщина, сумевший пережить апокалипсис. Правый глаз Фреда украшал свежий фингал, а в верхней челюсти отсутствовала пара зубов. Поблагодарив нас за спасение, самогонщик рассказал о своих злоключениях. Трое парней, забравшихся в лачугу, были частью одной крупной банды. Фред обеспечивал банду выпивкой и порцией слухов и наблюдений, а те в свою очередь предоставляли ему защиту. Так продолжалось несколько недель. Сегодня, когда Фред готовил очередную партию выпивки, молодчики ворвались в его лачугу, устроили погром, а самого самогонщика заперли. Из их разговоров Фред узнал, что его защитники столкнулись с противниками из другой весовой категории и понесли больше потери. В результате банда распалась. Выжившие разбежались в разные стороны, а трое пьянчуг решили напоследок как следует торваться. Когда же я поинтересовался, с кем именно столкнулись его бывшие защитники, Фред как-то не слишком убедительно промямлил, что ничего не знает. Даже видя, что самогонщик врёт, я не стал устраивать допрос с пристрастием, т. к. не собирался задерживаться здесь надолго. Разбираться с всё ещё не пришедшими в себя пьяницами мы не стали, позволив самогонщику самому решить их судьбу. Лачугу Фреда мы покинули ближе к закату. Когда хижина осталась далеко позади, а солнце почти исчезло за горизонтом, небо заволокли чёрные тучи. Грянул гром, и пошёл дождь. Эмма радовалась дождю как ребёнок, раскинув руки в стороны, закрыв глаза, и подставив лицо к небу. Отчасти её можно было понять. Мы шли почти весь день по жаре, истратили почти всю воду и чуть не погибли, о чём мне ежесекундно напоминал пластырь на лбу. Кроме того, в последний раз дождь в этой части света шёл где-то 3—4 месяца назад, да и то, это был не настоящий дождь, а кратковременное недоразумение. Отчитывать рыжую за ребячество я не стал, и ускорил шаг. Впрочем, довольно скоро её радость от дождя пошла на убыль. Небольшой дождик в считанные минуты перерос в настоящий ливень, и прекращаться в ближайшее время явно не собирался. Под громкие раскаты грома мы искали укрытие от непогоды, и, в конце концов набрели на небольшой палаточный лагерь на дне глубокого каньона. Во время спуска по мокрой дороге Эмма едва не потеряла равновесие, и если бы я не успел вовремя схватить её за руку, рыжая непременно рухнула бы вниз и что-нибудь себе сломала. Когда мы всё же добрались до лагеря, и заняли самую большую палатку в центре, на нас не было сухого места.

     — А ведь всё так хорошо начиналось! — проворчала рыжая, зачёсывая мокрые волосы рукой назад.

     Я же скинул с себя жилетку, затем снял футболку и принялся её выжимать.

     — То что мы нашли укрытие, это конечно хорошо, но что мы будем делать, если хозяева лагеря вернутся? — поинтересовалась Эмма, не торопясь следовать моему примеру.

     — Ну тут вариантов не так много. Либо убеждаем их войти в положение, и потесниться, либо нашпигуем свинцом, — ответил я.

     — Не смешно, — сказала Эмма, решив, что я пошутил.

     Бегло осмотрев палатку, я нашёл пару сдвинутых матрасов не первой свежести и простыни, которые обитатели лагеря использовали вместо одеял, а также пару полицейских дубинок, несколько стволов с полными обоймами, колоду игральных карт, и котелок с не так уж дурно пахнущей похлёбкой, которая уже давно остыла. Всё это наводило на мысль, что обитатели лагеря внезапно и резко сорвались с насиженного места, не успев собрать все вещи. А поскольку во время спуска никаких мёртвых тел мы не нашли, хозяева лагеря всё же успели вовремя эвакуироваться.

     — Как думаешь, это лагерь знакомых Фреда? — поинтересовалась рыжая, прикрыла нос рукой, и чихнула.

     — Я думаю, что тебе стоит поскорее снять с себя мокрую одежду, — ответил я, стаскивая штаны.

     — Нет уж, спасибо. Как-нибудь перетерплю.

     — А смысл? Всё равно через мокрую футболку всё отлично просвечивается, — сказал я с улыбкой, глядя на грудь Эммы.

     Рыжая почему-то смутилась, и тут же повернулась ко мне спиной.

     — Ой, да ладно тебе. Ты дважды отсасывала у меня, будучи совсем голой, а теперь вдруг начала стыдиться. Не поздновато? — спросил я.

     — Тогда всё было по-другому! Я зависела от тебя! — раздражённо проворчала Эмма.

     — А разве с тех пор многое изменилось?

     Рыжая всё же соизволила повернуться ко мне лицом, и торопливо прикрыла грудь.

     — По-хорошему тебя прошу — отстань от меня! — потребовала она.

     — А ты попробуй попросить по-плохому. Мне прямо не терпится на это посмотреть.

     — Послушай меня, ты...

     Ударившей в спину Эммы порыв холодного ветра не дал девчонке договорить. Дрожа от холода, рыжая поспешила отойти от входа и присесть на землю. Пока я уплетал остывшую похлёбку хозяев лагеря, Эмма выстукивала зубами чечётку, принципиально не желая прислушиваться к моему совету. Принципы, это конечно хорошо, но не тогда, когда они противоречат здравому смыслу. Выловив из котелка небольшой кусочек мяса, я задался вопросом, какого именно грызуна бывшие хозяева лагеря использовали как главный ингредиент. В голодные времена, когда ...  

     под рукой совсем не было припасов, мне приходилось питаться пойманными грызунами, а иногда и змеями. Вспомнив о не самых лучших моментах своей новой жизни, я зачерпнул ещё одну ложку, и заметил как на поверхность всплыл какой-то небольшой хвост, по всей видимости крысиный. Выбросив кусок мяса, и вылив похлёбку, я выпил немного самогона Фреда, прилёг на матрас, накрылся простынёй, и попытался заснуть.

     — Бен, — услышал я голос Эммы.

     — Что?

     — Дай мне простыню.

     Я нехотя повернулся к девчонке лицом. Её грустный взгляд должен был разжалобить меня, но не разжалобил.

     — Она не поможет тебе согреться, пока ты не снимешь мокрое шмотьё. Или тебе так не терпится подхватить простуду? Учти, если сляжешь с высокой температурой, лечить тебя мне нечем. Да и задерживаться здесь надолго слишком рискованно. Но если ты по-прежнему намерена тупо стоять на своём, есть альтернативный вариант.

     — Какой? — тут же оживилась рыжая.

     Я кивнул головой в сторону своей походной сумки. Дрожащая девчонка подошла к ней, расстегнула молнию, и достала то, что первое попалось ей на глаза — бутылку с пойлом.

     — Именно. Несколько глотков, и про холод можно забыть, — подтвердил я её догадку.

     Эмма недоверчиво посмотрела на меня, открутила крышку, сделала первый глоток, а затем тут же сплюнула.

     — Фу! Какая мерзость! — проговорила она с отвращением.

     — Ничего-то ты не смыслишь в алкоголе. Если будешь закусывать это крекерами или сухариками, будет гораздо лучше. Что-то из этого должно было остаться в твоём рюкзаке.

     — Ну уж нет! Незачем впустую переводить припасы! — ответила рыжая, и повторно приложилась к бутылке.

     При виде того, как девчонка, ранее не пробовавшая алкоголь, через силу хлещет ядрёный самогон, мне даже стало любопытно. Делая один глоток за другим, Эмма умудрилась осушить полную бутылку.

     — Зря. Утром ты ещё пожалеешь об этом, — запоздало предупредил я свою спутницу про похмелье.

     — Я уже жалею. Жалею что связалась с тобой, — проговорила Эмма заплетающимся языком, а затем размахнулась, желая бросить в меня пустую бутылку, но в самый последний момент раздумала.

     Положив бутылку на землю, Эмма сняла с себя мокрую футболку, раскрутила у себя над головой словно лассо, и бросила в меня. Как только мокрая футболка врезалась в моё лицо, в ту же секунду на улице громко грянул гром.

     — Бинго! — весело воскликнула Эмма, и засмеялась.

     Отбросив мокрую футболку и вытерев лицо, я откинул простыню, и встал с матраса. Следом за футболкой в меня полетели и башмаки. Добравшись до юной пьянчужки, я забросил её на плечо, и понёс к матрасу.

     — Отпусти, придурок! — возмущённо воскликнула Эмма, лупя меня кулаками по спине.

     — Утихомирься, пьянчужка, или спать будешь на улице! — пригрозил я.

     Эмма перестала брыкаться. Усадив рыжую на матрас, я вытащил у неё из-за пояса пистолет, и отложил его в сторону.

     — Ты чего это задумал? — спросила она, когда я стал стаскивать с неё мокрые джинсы.

     Не став отвечать на риторический вопрос, я скомкал мокрые джинсы, отбросил их в противоположный конец палатки, и забрался под простыню. Эмма составила мне компанию только после того как собрала свою разбросанную одежду и обувь, и уложила их рядом с матрасом. Первые минуты 3 мы просто лежали спина к спине и пытались заснуть. Когда же Эмма перевернулась на другой бок, и прижалась к моей спине своей голой грудью, я и ухом не повёл. По всей видимости, моя реакция, а точнее её отсутствие, не понравилась Эмме, потому что практически в ту же секунду она засунула свою ручонку мне в трусы. Я открыл глаза. Плотно обхватив моего дружка, Эмма сжала руку в кулак, продержала его так секунд 5, а затем расслабила, и начала водить рукой вперёд-назад. Рыжей было невдомёк, что не стоить шутить с мужиками, если они конечно не импотенты, подобным образом. Когда я начал поворачиваться к ней лицом, Эмма поспешила убрать руку.

     — Что такое? Не спится? — спросила она озорным тоном.

     Алкоголь придал ей смелости и сделал более раскованной. О том, к чему могут привести её невинные шалости, Эмма даже не догадывалась.

     — Нет. А тебе? — ответил я вопросом на вопрос, и запустил руку в её трусики.

     Рука Эммы также вернулась на исходную позицию, и продолжила колдовать над моим членом. Массируя клитор Эммы, я не ставил перед собой цель заставить рыжую кончить, а лишь подготавливал её дырочку для знакомства с моим членом. Эмма же, напротив, так яростно надрачивала мой член, будто пыталась содрать с него кожу. Когда мой дружок достаточно окреп, я убрал руку Эммы от своего хозяйства, и пристроился у неё между ног. Только тогда до юной пьянчужки начало что-то доходить.

     — Стой, не надо! Я не хочу! — взволнованно воскликнула она, и попыталась отползти назад, однако я схватил её за ногу.

     — Раньше надо было думать, — непреклонно ответил я.

     Испуганная девчонка попыталась врезать мне по лицу свободной ногой, однако я с лёгкостью уклонился от удара, и поймал её вторую ногу.

     — Да остановись ты! — взмолилась Эмма, после того как я развёл её ноги в стороны.

     — Расслабься, рыжая. Расслабься и получай удовольствие.

     — Ну пожалуйста, прекрати! Я (Эмма запнулась, подыскивая весомый аргумент)... я буду кричать!

     Последние слова вызвали у меня улыбку.

     — Конечно будешь. Только не от боли, — незамедлительно ответил я, и тут же ввёл член в её дырочку.

     Эмма вскрикнула, и явно не от радости, однако меня это не остановило. Судя по тому, что внутри киски было уж больно тесновато, половую жизнь Эммы едва ли можно было назвать богатой и насыщенной. Нависнув над Эммой, словно коршун над жертвой, я протолкнул член до упора, и сразу же, без всяких телячьих нежностей, начал двигаться. Рыжая заёрзала, и попыталась спихнуть меня с себя, однако у неё ничего не вышло. Тиская её за грудь, я стал стремительно наращивать темп. Судя по всему, Эмме мои действия не доставляли не малейшего удовольствия. После того как она начала выбрасывать вперёд руки и чуть не добралась пальцами до моих глаз, я решил сменить позу. Резко вытащив член, я тут же перевернул Эмму на живот. Одной рукой я надавил ей на спину, не давая подняться, а второй принялся гладить её киску, надеясь хоть немного уменьшить сопротивление. Мои действия дали положительный результат: Хоть и не сразу, но Эмма всё же перестала брыкаться. Поняв, что сопротивления больше не последует, я убрал руку со спины Эммы, и поставил рыжую на четвереньки. Резко введя член в её дырочку, я продолжил трахать Эмму уже в этой позе, только на этой раз, я набирал быстрый темп не сразу, а постепенно, давая рыжей возможность приспособиться и поймать нужный ритм. Эмма больше не сопротивлялась, и, как мне показалось, даже начала получать удовольствие, о чём свидетельствовали её громкие стоны. Слегка устав от такой долбёжки, и желая кое-что проверить, я сделал остановку, и слегка отстранился, практически вытащив член из дырочки Эммы. Рыжую такой расклад не устроил, и теперь уже двигаться начала она, чем и подтвердила мою догадку.

     — А ты, я вижу, вошла во вкус. Не зря говорят, что всё рыжие с огоньком! — проговорил я с усмешкой.

     — Да заткнись ты уже! — резко перебила меня Эмма, начав активнее двигать тазом.

     Напористость пьяной девчонки меня позабавила, и я вновь сменил позу. Отстранившись, и полностью выйдя из Эммы, я лёг на спину. Эмма обернулась и бросила вопросительный взгляд сначала на моего всё ещё стоящего дружка, а потом и на меня.

     — Присаживайся, не стесняйся! — сказал я, постукивая ладонью по члену.

     Отказываться от приглашения Эмма конечно же не стала. По всей видимости, с такой позой ей ещё не приходилось иметь дело, однако рыжая быстро поняла что от неё требуется, и медленно опустилась своей киской на мой член. После того как член полностью вошёл, Эмма сначала продержала его внутри себя без движения, будто не желая расставаться с моим дружком ни на секунду, и наконец-то пришла в движение. Мне даже не пришлось ничего делать — в такой позе Эмма сама полностью выбирала темп. Громка крича, рыжая устроила такие бешеные скачки, по сравнению с которыми даже родео казалось детской шалостью. Я держался так долго, насколько это было возможно, но под таким напором сдался бы любой. В конце концов, мой член запульсировал, и отправил всю накопленную за время скачек сперму прямо в дырочку Эммы. Сама же рыжая дёрнулась, блаженно откинула голову назад, и приподнялась только после того как мой отстрелявшийся дружок, всё это время находившийся внутри неё, обмяк и начал опадать. Усталые и обессиленные, мы не сказали друг другу ни слова, а просто накрылись простынёй и легли спать, повернувшись в разные стороны. Вполне возможно, утром рыжая начнёт истерить, и обвинять меня во всех смертных грехах, но после такого классного секса мне совсем не хотелось ни о чём думать. Перед тем как отрубиться, я мысленно посетовал на то, что взял у Фреда так мало пойла. Знай я как выпивка действует на Эмму, набрал бы полную сумку. А вот пробуждение выдалось совсем уж безрадостным. Открыв глаза, я увидел перед собой какого-то лысого чудика в монашеском балахоне, направившего на меня мой же обрез. На лбу чудика красовался глубокий шрам в форме креста. Эмма же спала как убитая, закинув правую руку мне на плечо. Наклонившись, монах подобрал с земли мои штаны, и швырнул их в меня.

     — Одевайся! — приказал он.

     Аккуратно скинув руку спящей Эммы со своего плеча, я принялся медленно одеваться. В палатку зашёл ещё один вооружённый чудик в балахоне, и с крестом на лбу.

     — Мы всё осмотрели. Больше здесь никого нет! — чётко доложил он.

     Лысый коротко кивнул, после чего его собрат покинул палатку. Я же принялся рассуждать над ситуацией. Если монахов было всего двое, одолеть их было не так уж и сложно. Лысый пристально наблюдал за мной, держа на прицеле обреза. После того как его собрат вышел на улицу, он специально отошёл подальше, поняв, что я могу на него наброситься.

     — Разбуди девчонку! — распорядился он, когда я закончил одеваться.

     — Тебе надо, ты и буди! — огрызнулся я, не ожидая, что лысый купится на поистине детский трюк.

     Однако он купился, и начал медленно приближаться к матрасу. Мне только это и было нужно. Держа обрез в вытянутой руке, «святой отец» наклонился, и потрепал Эмму за плечо. Сделав резкий рывок вперёд, я врезал чудику ногой по лицу. От удара «святой отец» рухнул прямо на спящую девчонку, от чего та моментально проснулась. Стоило отдать рыжей должное — крика она не подняла, хотя дело тут скорее было не в хладнокровие, а в том, что Эмма пока ещё не успела понять что здесь происходит. Вырвав из рук чудика обрез, я сначала врезал ему со всей дури прикладом в живот, а затем обрушил свою ногу на его мерзкую физиономию.

     — Кто это? — спросила встревоженная Эмма, выбираясь из-под потерявшего сознание монаха.

     — Понятия не имею. Живо одевайся! — приказал я, и кинулся к выходу, рассчитывая расчистить дорогу.

     Я знал, что у лысого есть подельник. Возможно даже не один. Меньше всего я ожидал, что как только я выскочу из палатки, на улице меня встретит целая толпа чудиков в рясах, каждый из которых был вооружён. Насчитав 13 человек, и поняв, что сопротивление бессмысленно, я медленно опустил оружие на землю, и поднял руки.

     КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ