Бен

     Сказать, что с самого утра у меня было паршивое настроение, это всё равно, что ничего не сказать. Хотелось врезать кому-нибудь, да так, чтобы башка отлетела в другой угол! Вечерний визит в Клоаку и приобретение антидота обошлись мне очень дорого. С другой стороны, Джеффа тоже можно понять, ведь в первую очередь он торгаш, во вторую — единственный доктор во всей Клоаке, и только в третью — мой приятель. Весть о том, что рядом с моей берлогой объявились упыри, не слишком его обрадовала. В такой ситуации отдавать мне последний антидот было довольно рискованно.

     Однако одним антидотом я не ограничился, и незаметно умыкнул из дома Джеффа полтюбика с чудодейственной мазью, способной избавить Синтию от её недуга. Вот только отдавать этот тюбик своим гостьям я не торопился. Избавившись от язв, девчонки обчистят меня при первой же возможности, и сбегут, если не грохнут. Ну уж нет, не дождётесь. За вами должок, и пока не расплатитесь, никуда я вас не отпущу. С этой мыслью я спустился на первый этаж, разбудил спящую Эмму и приказал идти за мной. Тащить её в сарай я не стал, решив что на этот раз сгодится и моя комната. Закрыв дверь, я подошёл к кровати, и повернулся к девчонке лицом. Эмма всё поняла без лишних слов, и начала раздеваться. Без лишних споров и без проклятий в мой адрес. Это что-то новенькое.

     «Всегда бы так!» — подумал я, присаживаясь на кровать.

     Избивавшись от одежды, рыжая подошла ко мне, опустилась на колени, и сразу же приступила к делу. Тщательно обработав каждый миллиметр моего ствола, девчонка взяла его в руку, подняла вверх и принялась проделывать то же самое с моими яйцами. При этом она не просто держала член поднятым, а водила по нему рукой вверх-вниз. Когда же я принялся не слишком деликатно тискать её за грудь, Эмма, вместо того чтобы попытаться осадить меня, или начать уворачиваться от моих рук, наоборот, отвела руку, работающую над моим членом, в сторону, чтобы мне было удобнее. Польщённый такой готовностью мне угодить, я стал мять её чашечки гораздо нежнее. Убрав лицо от моего паха, Эмма прикрыла нос рукой, и чихнула.

     — Будь здорова, — сказал я, потягивая её маленькие соски.

     — Буду. Обязательно буду, — ответила она, а затем взяла моего дружка в рот и принялась сосать.

     Получалось у неё это не так хорошо как у Синтии, но намного лучше, чем в прошлый раз. А всё потому что девчонка очень старалась. Не потому что вдруг прониклась ко мне непонятно откуда взявшимися нежными чувствами, а потому что была благодарна за то, что я вытащил её с того света, и просто пыталась таким способом сказать мне спасибо. Не удивлюсь, если окажется, что в этот момент рыжая представляла, будто на моём месте находится кто-то другой. Убрав руки от груди Эммы, я поднялся.

     — Перебирайся на кровать и ложись на живот, — распорядился я, меняясь с девчонкой местами.

     Сделав так как я сказал, Эмма приподнялась на локтях, на тот случай, если я снова захочу поласкать её грудь, и вновь принялась за дело. Только теперь она смотрела не вперёд перед собой, а прямо мне в лицо. Тогда-то я и понял, что и в этот раз насладиться её киской не смогу, потому что глядя девчонке в глаза, я с трудом удерживался от того, чтобы не выпустить струю ей прямо в рот, к чему Эмма определённо была не готова. А собственно, почему бы и не попробовать?

     — Я хочу чтобы ты попробовала мою сперму на вкус. Ты это сделаешь? — на всякий случай спросил я.

     Эмма ответила что-то вроде «Ага», не выпуская моего дружка изо рта. Впрочем, даже если бы она стала возражать, меня бы это не остановило. А так я её хотя бы предупредил.

     — Отлично. Как только я скажу, открой рот пошире, — пояснил я.

     Девчонка коротко кивнула, и принялась сосать быстрее. Я оттягивал знаменательный момент как мог, но надолго меня всё равно не хватило.

     — Давай! — воскликнул я сдавленным голосом, резко выдернул член изо рта Эммы, и сделал пару шагов назад.

     Помня о моём пожелании, девчонка пошире раскрыла рот. Первая, самая длинная струя, попала Эмме прямо на язык. Я резко развернулся влево, и остаток полетел на пол. Смахнув последние капли, я надел штаны, и посмотрела на закрывшую рот Эмму. Девчонка скривилась, будто только что съела лимон, и, как мне показалось, перестала дышать. Решив что и так получил достаточно, я сказал:

     — Ладно, не мучайся. Если не можешь проглотить, то просто выплюнь.

     Эмма так и сделала. Вытерев рот, рыжая встала с кровати и пошла одеваться, однако я поймал её за руку, и развернул лицом к себе.

     — Куда это ты собралась? — спросил я с напускной суровостью.

     — Так ведь всё уже, — неуверенно проговорила сбитая с толку Эмма.

     — Ещё не всё. Ложись на спину.

     Шикарный минет, сделанный с чувством, значительно улучшил моё настроение, и я решил сделать Эмме приятное. Как только девчонка легла на спину, я сел на край кровати, и принялся круговыми движениями массировать её грудь левой рукой. Правой же рукой я стал ласкать её клитор. Эмма тихонько постанывала, слегка мотая головой. Когда же я засунул в её щелочку два пальца, стоны стали значительно громче. Польщённый такой реакцией, я переключился на вторую грудь, и принялся водить пальцами внутри киски вперед-назад. Сначала Эмма вертелась, словно брошенная на сковородку живая рыба, перейдя со стонов на крик. Желая хоть немного заглушить свой крик, девчонка прикрыла рот рукой, однако это ей не сильно помогло.

     После того как я принялся работать пальцами ещё быстрее, Эмма уже кричала во весь голос, позабыв о том, что на первом этаже спит её мать. Как только я вытащил пальцы, и принялся яростно теребить её клитор, готовая кончить девчонка начала извиваться. Не прошло и полминуты, а Эмму накрыл оргазм, который она встретила громким криком, выгнув спину, и откинув голову назад. Какое-то время она пролежала на спине глядя в потолок, и пытаясь восстановить дыхание. В таком состоянии Эмма даже не заметила как дверь открылась, и в комнату заглянула её мать. Синтия посмотрела на меня с укоризной, будто я только что сделал что-то плохое, а затем вышла из комнаты и закрыла дверь. Правильно, завидуй молча. Не я виноват, что жизнь тебя помотала. И раз не можешь кончить сама, хотя бы порадуйся за дочку. Дав Эмме отдохнуть ещё пару минут, я собрал её одежду, и положил на кровать.

     — Когда оденешься, не торопись уходить, — сказал я.

     Девчонка подняла голову, устало посмотрела на меня, и спросила:

     — Ты что издеваешься? Что на этот раз?

     — Не то что ты подумала, — ответил я, и подошёл к столу.

     Решив, что после того как я довёл её до оргазма, рыжая едва ли захочет причинить мне вред, я достал из ящика в столе ножницы с облезлыми ручками.

     — Подстриги меня, — отдал её очередное распоряжение.

     Судя по выражению лица Эммы, девчонка немного удивилась, однако возражать не стала. Полностью одевшись, и зашнуровав обувь, Эмма приступила к делу. Поставленная задача усложнялась тем, что во всём доме не было ни одного зеркала. Однако мне и не нужна была какая-нибудь навороченная модная стрижка. Я просто хотел, чтобы Эмма состригла мою длинную гриву, а вместе с ней и бороду. На всё про всё у рыжей ушло минут 30—35. Когда со стрижкой было покончено, я повернулся к Эмме лицом, и увидел в её глазах удивление.

     — Ожидала увидеть что-то другое? Сколько по-твоему мне лет? — спросил я с улыбкой.

     — Понятия не имею. Раньше думала, что тебе лет 45—50, — честно призналась Эмма.

     — А теперь?

     — А теперь я уже и не знаю что думать.

     — Вот и не думай. В этом году мне исполнилось 33.

     — 33? Ты серьёзно?

     — Серьёзней некуда. Под кроватью валяется веник. Замети всё что состригла, и выбрось, — отдал я последнее распоряжение, и вышел из комнаты.

     Когда я пришёл в сарай, и смыл с головы прилипшие после стрижки волосы, ожила висевшая на поясе рация. Ответив на вызов, я услышал голос разъярённого Джеффа:

     — Ах ты кусок коровьего дерьма!

     — И тебе доброе утро, Джефф, — ...

  ответил я, ничуть не удивившись такому приветствию.

     — Живо иди сюда, или я тебе яйца отрежу!

     — Как же ты мне их отрежешь, если ты сейчас в Клоаке, а я — в своей берлоге?

     — Найду способ, поганый крысёныш!

     — Крысёныш? И что именно я скрысил, если не секрет? — спросил я, изобразив недоумение.

     — Не прикидывайся дебилом! Я пошёл тебе навстречу, дал антидот взаймы, а ты спёр у меня тюбик с мазью!

     Если уж врать, то врать напропалую.

     — Какой мазью? Зачем мне какая-то мазь?

     — Действительно, зачем? — проговорил Джефф с издевкой. — Ты же сам недавно насчёт неё интересовался, а сегодня утром я не досчитался одного тюбика. Странное совпадение, не правда ли?

     — Действительно, странное. Мазь мне была нужна не для себя, а для девчонки, и я нашёл её в другом месте. Да ты ведь сам вчера видел её своими глазами! Разве похоже, что она нуждалась в твоей чёртовой мази?!

     — Нет, но...

     — Ну раз нет, то и иди в жопу. Этот тюбик мог спереть любой из ваших баранов, не способных отличить аспирин от слабительного! Сам ведь знаешь, как ваши парни любят совать свои члены в кого попало, а потом удивляются почему вдруг в штанах всё так чешется, и откуда взялась эта сыпь! Подхватив очередную заразу, к кому они бегут за помощью в первую очередь?

     Повисла долгая пауза. Судя по всему, Джефф всерьёз задумался над моими словами, и уже был не так сильно уверен, что это именно я обчистил его каморку.

     — Ладно, допустим это действительно кто-то другой. Но за антидот ты мне всё же задолжал.

     — Я помню. Расплачусь сразу как только смогу.

     — Конечно расплатишься. И мы тебе в этом поможем.

     — Мы?

     — Я и Боб. Он сейчас стоит рядом со мной, и очень хочет с тобой пообщаться.

     А вот это совсем нехорошо. Боб был главным в Клоаке. Первая половина головорезов его ненавидела, вторая — боялась, но и те и другие беспрекословно подчинялись его приказам. Хотя в Клоаке меня и принимали как своего, мои отношения с Бобом оставляли желать лучшего. А всё из-за того, что я наотрез и в категоричной форме отказался вступать в его банду, и переселяться к остальным в Клоаку. Я, вообще, по жизни был одиночкой, и не любил, когда кто-то распоряжается как мне жить и что делать. Боб тогда сказал, что с этим нет проблем, но я то знаю что эта злопамятная сволочь точит на меня зуб, и ищет повод, чтобы спустить на меня всех собак.

     — Привет, доходяга, — поприветствовал меня Боб, которому Джефф передал рацию.

     — Привет, Боб. Не знаю, может ты и не заметил, но вчера я притащил в Клоаку полный рюкзак снарядов для...

     — Только поэтому я и не отправил за тобой ребят. Проблема в другом. Прошлой ночью я отправил нескольких парней прочесать местность вокруг Клоаки. Парни нарвались на упырей. Двоих из них укусили. Первого в шею, а второго чуть выше локтя. Знаешь что в этой ситуации самое обидное?

     — Понятия не имею, — ответил я, пытаясь понять, насколько правдива история про столкновение парней из Клоаки с упырями.

     — Сами по себе раны были пустяковые. Сэму пришлось пустить пулю в башку, а Кларку отрубить руку. Будь у нас антидот, этого удалось бы избежать.

     А я то здесь при чём? Если ищешь крайнего, то на эту роль лучше подходит Джефф! Я бы с удовольствием перевёл стрелки на приятеля, да только в этом не было смысла. Боб уже решил, что во всём виноват я, и убедить его в обратном мне бы всё равно не удалось.

     — Но это ещё не всё. После твоего ухода, кое-что пропало у ещё одного парня, а не только у Джеффа, — озвучил Боб ещё одно необоснованное обвинение.

     — Вот и ищи крысу среди своих ребят. Я-то здесь при чём?

     — Карл всё видел, и готов подтвердить, что за ворота ты вышел не с пустыми руками.

     Карлом звали того самого полудурка, для которого я добыл член упыря. Скорее всего сам Карл эту хрень и спёр, да только он в этом никогда не признается. Парни из Клоаки были подонками со своими стандартами. Они не видели ничего зазорного в том, чтобы грабить, убивать и насиловать, но кража у своих считалась едва ли не самым страшным грехом, за который провинившегося забивали до смерти. Как по мне, забивали не за то что украл, а за то что попался. Выпутаться из подобной ситуации можно было лишь одним способом: доказать свою преданность интересам Клоаки, причём доказать делом, а не словом.

     — Чего ты хочешь от меня? — спросил я напрямик.

     — У меня два условия. Вчера вечером меня в Клоаке не было, но парни рассказывали, что ты притащил симпатичную молодую куколку. Мне всё равно кто она и откуда. Отдай её нам на денёк в качестве первого взноса.

     Этого следовало ожидать. Если бы рыжая провела ночь у Джеффа, к утру бы на ней места живого не осталось. Её бы сначала избили до полусмерти, а потом трахнули бы по очереди всем городом. Даже если бы рыжая каким-то чудом пережила забавы Боба и его парней, у неё после пережитого просто снесло бы крышу. Подобный вариант меня категорически не устраивал. Не для того я вытаскивал её с того света, чтобы так бездарно угробить.

     — Ничего не выйдет. Пару часов назад она собрала свои вещички и свалила насовсем, — соврал я.

     — Жаль, очень жаль. Тогда остаётся только второе условие. Придётся тебе кое-куда сходить.

     Я затаил дыхание, готовясь услышать подробности. Когда же Боб всё рассказал, я в который раз пожалел о том, что связался с Синтией и её дочуркой.

     Эмма

     Сидя на крыльце перед домом после уборки в комнате Бена, я поняла для себя кое-что важное. К некоторым вещам стоит относиться проще. Вспомнив о том как смело вела себя наверху, я сначала была готова от стыда провалиться сквозь землю, а потом решила, что ничего такого страшного не произошло. Я помогла Бену кончить, а он помог кончить мне. Точнее не просто помог, а чуть ли не заставил. И хотя мне это понравилось, я надеялась, что повторения не последует, потому что не хотела ненароком привязаться к грубияну, в руках которого была жизнь моей матери. Когда Бен вышел из сарая и пошёл в мою сторону, я уже не в первый раз за сегодня призналась, что либо я слишком узколобая, либо у меня проблемы со зрением. Иначе как по-другому объяснить то, что раньше я считала его стариком? Да, он старше меня на 15 лет, но это ещё не глубокая старость. Без своей косматой гривы и бороды он выглядел намного лучше, если, конечно, не обращать внимания на колючий взгляд и сердитое выражение лица. Бен явно был не в духе.

     — Уже позавтракала? — спросил он.

     — Ещё нет. А...

     — У тебя семь минут и не секундой больше!

     — Да объясни ты толком в чём дело! — потребовала я, поднимаясь на ноги.

     Вместо ответа Бен просто обошёл меня, и зашёл в дом. Понятно. Подробности будут, но потом. Сегодня на завтрак были не только чёрствые сухари с чаем, но и взятый из сухого пайка паштет. Сам паштет был не первой свежести, но разделалась с ним я довольно быстро. На протяжении всего завтрака мама старалась не смотреть в мою сторону. Я же, напротив, внимательно к ней приглядывалась, пытаясь определить её состояние. Высокая температура больше не давала о себе знать, но уродливые язвы за эту ночь уже добрались до её шеи. Решив, что мама обеспокоена именно из-за этого, я хотела сказать что-нибудь ободряющее, но кроме банальной ерунды так ничего и не придумала, поэтому промолчала. Атмосферу неловкости прервал спустившийся на первый этаж Бен. На поясе у него висел пистолет-пулемёт, а из-за спины виднелись бита и обрез. В руках Бен держал рюкзак.

     — Надеюсь, ты не потеряла револьвер? — спросил он у меня.

     Я покачала головой. Бен подошёл ко мне, высыпал на стол штук 20 револьверных патронов, и поставил на пол рюкзак.

     — Подожди на улице, — приказал он.

     Поняв, что перед уходом Бен о чём-то хочет потолковать с мамой, я сгребла патроны в охапку, и высыпала в карман. Вытащив револьвер из-под матраса, я подобрала рюкзак и вышла на улицу. За то время, пока Бен отсутствовал, я зарядила револьвер, и ознакомилась с содержимым рюкзака. Там я ...   нашла несколько запасных обойм, еду и питьё, парочку фонарей, а также сигнальные фаеры. И для чего, спрашивается, всё это нужно? Этот вопрос я и задала Бену, когда он вышел из дома.

     — Для очередного пикника. Хотя на этот раз это скорее не пикник, а увеселительный уик-энд, — ответил он.

     — В смысле, уик-энд? Мы что, уходим на целый день?! — удивилась и насторожилась я.

     — Как минимум.

     — А как же мама? Что...

     — Ничего плохого с ней не случится. В доме есть всё необходимое. Насчёт всего остального я её проинструктировал, — поспешил Бен меня успокоить.

     — А меня ты проинструктировать не хочешь?

     — Не хочу.

     Видя, что Бен не слишком настроен на разговор, я не стала засыпать его вопросами, решив что по дороге он и так всё мне расскажет. Мы выдвинулись в путь, и пошли на восток. Пострадавшая во время вечерней стычки с упырями нога немного побаливала, однако это никак не сказывалось на скорости нашего передвижения. Шли мы не так быстро, как во время вчерашнего похода в Пустошь, что давало мне возможность вновь насладиться унылыми пейзажами разрушенного мира. Почему вновь? Потому что мы с мамой уже были здесь ранее. Мы двигались в сторону того самого магазина, где Бен спас меня и маму от тех уродцев. Поначалу я решила, что мой спутник что-то там забыл, и хочет это самое «что-то» забрать, а меня взял с собой на всякий случай. Однако вспомнив слова Бена о том, что очередной поход займёт как минимум целый день, я насторожилась, начав догадываться что задумал Бен. Мои подозрения усилились после того как мы прошли мимо магазина, даже не сделав попытки заглянуть внутрь. Я знала, что ближайшие километров 10 нам на пути не встретится ничего интересного, и догадывалась куда именно мы направляемся.

     — Что ты забыл в Чистилище? — спросила я после того как магазин остался позади.

     — Ничего. Как я мог что-то забыть, если давно там не был? — ответил Бен вопросом на вопрос.

     — Тогда зачем мы туда идём?

     Бен всё же остановился и как-то не слишком тепло посмотрел на меня.

     — Чтобы оплатить твоё лечение. Может ты и не знаешь, но антидот — дорогое удовольствие, — раздражённо проговорил он.

     — А что именно ты хочешь там найти? Всё что удастся унести? Или что-то конкретное? — уточнила я, проигнорировав его ворчливый тон.

     — Конкретное, — ответил Бен, и пошёл дальше.

     Да уж, собеседник ты хреновый. Я и сама, когда бешусь, могу наговорить кучу всякой ерунды. Бен же всё делал наоборот, и упорно отмалчивался, словно на допросе. По мне, так это было очень глупо.

     — А тебе не кажется, что если поподробнее расскажешь зачем именно мы идём в Чистилище, то от меня будет больше пользы? — спросила я напрямик, вновь попытавшись вывести Бена на откровенный разговор.

     — Боб отправил нескольких своих ребят кое-что стащить у военных. Они это сделали. По дороге обратно связь с ними пропала в Чистилище. Скорее всего они подохли. От меня требуется забрать то, что они не довезли, и доставить этого Бобу.

     — А кто такой этот Боб?

     — Сволочь и подонок, который с радостью перерезал бы мне горло. Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. Хотя стоило ли ожидать от Бена чего-то другого? Признаю, он не законченная мразь, как я думала раньше, но далеко и не ангел. Неудивительно, что при этом он ведёт дела с людьми, которых не очень-то и жалует. Частично удовлетворив своё любопытство, я не стала задавать лишних вопросов. Сделав небольшой привал, мы немного отдохнули, и двинулись дальше. После того как мы преодолели ещё километра 4, не сказав друг другу ни слова, земля под нашими ногами сменилась на потрескавшийся асфальт. Слева от дороги, по которой мы шли, я увидела разрушенную табличку с надписью «Добро пожаловать в». О том, куда именно добро пожаловать, можно было только догадываться, т. к. часть таблички с названием города отсутствовала. Я знала, что раньше город под названием Чистилище назывался совсем иначе, но не помнила как именно. Родилась я в старом мире, ещё до катастрофы, и сейчас почти не помнила что он собой представлял. Был ли он так хорош, как нам рассказывали в безопасной зоне, или всё было не так гладко, теперь уже не имело значения. Когда табличка осталось позади, а далеко впереди показались руины некогда процветающего мегаполиса, настроение Бена, как мне показалось, заметно улучшилось. Решив этим воспользоваться, и побольше узнать о своём спутнике, я поинтересовалась, чем Бен занимался до катастрофы.

     — В тюрьме сидел, — последовал незамедлительный ответ.

     И кто, спрашивается, меня за язык тянул? Но раз уж сказала «а», говори и «б».

     — За что? — уточнила я.

     Бен усмехнулся.

     — Не поверишь. За изнасилование, — признался он.

     — Вот как раз в это поверить не трудно, — брякнула я не подумав, и тут же съежилась, ожидая, что шедшему рядом Бену моя последняя реплика очень не понравится, и он ударит меня.

     Вместо этого он засмеялся, положил руку мне на голову, и взъерошил волосы.

     — На самом деле история довольно тёмная и непонятная. Если будет интересно, потом расскажу. Может быть, — проговорил Бен с улыбкой, убирая руку с моей головы.

     Опустевший разрушенный город встретил нас пустыми улицами и небольшой группой мёртвых людей. Покойники валялись рядом с разрушенной автобусной остановкой, в пятнадцати метрах от перекрёстка трёх дорог. Часть из них была раздета до нижнего белья. При виде покойников, я остановилась, а Бен, напротив, ускорил шаг. Осмотрев одно из тел, он повернулся лицом ко мне, и поинтересовался какой у меня размер ноги. Поняв зачем он задал этот вопрос, я ответила, что не буду носить обувь с покойника.

     — Как хочешь. Твои башмаки знали и лучшие времена, так что не удивляйся, если на обратном пути у них отвалится подошва, — не стал настаивать Бен.

     Осмотрев обувь, я пришла к выводу, что мой спутник не так уж далёк от истины. С одной стороны, носить ботинки с мертвеца мне не хотелось, но разгуливать по Пустошам босиком мне хотелось ещё меньше. Так уж совпало, что у одного из покойников, примерно моего ровесника, был тот же размер ноги. Получив вместо своих стоптанных разваливающихся кедов чёрные армейские ботинки, я уложила их в рюкзак.

     — Ну а теперь о неприятном. Точно не знаю когда эти парни угодили под пули, но явно не больше часа назад. Те, кто их раздел, могут всё ещё разгуливать поблизости, — предупредил меня Бен.

     — Это военные? — поинтересовалась я.

     — Не факт. Когда есть чем поживиться, пусть даже одеждой, становится не до разборчивости.

     — Ты ведь так и не сказал что именно мы ищем. Какова вероятность, что эти парни, как и те, кто с ними разобрался, пришли в Чистилище не за тем же, зачем и мы?

     — Всё может быть. А ищем мы серебристый чемодан со специальным знаком.

     Подобрав камень, Бен подошёл ко мне, наклонился, и нарисовал на земле как выглядит знак, о котором шла речь. Не став интересоваться откуда Бен столько знает о вещи, которую даже в глаза не видел, я спросила что означает этот знак.

     — Биологическая опасность, — ответил Бен.

     — Что? — не поверила я своим ушам.

     — Что слышала. Если мы добудем этот чемоданчик, Боб на какое-то время отстанет от меня. Пока не найдёт другой предлог.

     — Ты с ума сошёл! Этого делать нельзя! — запротестовала я.

     — Можно. Я с радостью отдал бы его кому-нибудь другому, если бы получил более интересное предложение. Но сначала этот чёртов чемодан нужно найти, — ответил Бен, чётко дав понять, что моральная сторона вопроса в этом деле его мало волнует.

     Зато она волновала меня. Всё внутри меня протестовало против такого решения. И даже зная, что от этого человека зависит жизнь моей мамы, я была готова вступить с ним в яростный спор, пока не заметила вооружённых людей в военной форме, вышедших на перекрёсток с левой стороны. Перехватив мой встревоженный взгляд, Бен резко обернулся. Заметив незваных гостей, он схватил меня за руку, и мы успели забежать за остановку прежде, чем нас заметили....   Опустившись на корточки, я дрожащей рукой вытащила револьвер. Бен не спешил следовать моему примеру. Осторожно выглянув из-за остановки, я заметила, что незваных гостей всего шестеро: пять бойцов и один пленник, которого они тащили за собой на верёвке, привязанной к его рукам. Пленник тоже был одет в военную форму, правда грязную и рваную. Сам же пленник выглядел так, будто вся пятёрка его дружно отпинала. Судя по тому, что рваная форма болталась на нём как мешок, это была явно ни его одежда. Я собиралась сообщить о своих наблюдениях Бену, но когда повернулась к нему лицом, то заметила у него в руках гранату. Прежде чем он выдернул чеку, и бросил гранату в солдат, я схватила его за руку. Когда наши взгляды встретились, я покачала головой.

     — Не надо. Пусть они уйдут! — проговорила я шёпотом.

     Бен отцепил мою руку от своей, и выглянул из-за остановки. Я точно знала, что если солдаты повернут в нашу сторону, то Бен их прикончит. Если только его не прикончу я. К счастью, солдаты повернули в другую сторону, и пошли своей дорогой.

     — Жди меня здесь и никуда и не уходи, — неожиданно сказал Бен, убирая гранату.

     — Ты куда? — насторожилась я, опасаясь, что он не отказался от своей затеи прикончить вояк.

     — На разведку, — пояснил Бен, и вышел из-за остановки.

     Вместо того что последовать за военными, он побежал к перекрёстку, свернул за угол, и исчез из моего поля зрения. За то время, пока Бен отсутствовал, я успела перекусить, и даже покормила подошедшую к остановке хромающую облезлую дворнягу. Сколько я себя помнила, собаки мне никогда не нравились. Но дворняжка так жалостливо на меня смотрела, что у меня просто не хватило смелости её прогнать. Вмиг покончив с куском хлеба, который я ей бросила, собака довольно завиляла хвостом.

     — Извини, но добавки не будет, — решительно заявила я, закончив уплетать свои сухарики.

     Дворняга продолжила обрабатывать меня своим коронным взглядом, но во второй раз я не поддалась. Решив, что прошло уже достаточно времени, я отправилась на поиски Бена. Свернув на перекрёстке, я пошла вперёд по улице. Собака увязалась вслед за мной. Когда я проходила мимо небольшого магазинчика, мой четвероногий друг остановился рядом с входной дверью, и залаял. Вместо того чтобы просто пройти мимо, я решила посмотреть что именно привлекло внимание дворняги. Я догадывалась, что мародёры основательно подчистили разрушенный город, вынеся отсюда всё, что представляло хоть какую-то ценность, а потому ожидала увидеть пустые полки. Вопреки моим ожиданиям, полки пустыми не были. Множество комиксов, как чёрно-белых, так и цветных, лежали на стеллажах и под нетронутыми витринами. Зато кассовый аппарат был вывернут наизнанку и опустошён. Подойдя к ближайшему стеллажу, я взяла в руки первый попавшийся журнал, и быстро его пролистала. Когда из-за стеллажей вышел какой-то старик с окровавленным ножом, от неожиданности я выронила журнал.

     — Привет. Я всего лишь... — начала мямлить я.

     Не дослушав моё бормотание, старик набросился на меня. Едва не получив ножом в грудь, я отскочила назад, затем резко перемахнула через стойку с кассовым аппаратом, и выхватила револьвер. Увидев оружие в моих руках, старик злобно оскалился.

     — Только кинься на меня ещё раз, и получишь пулю в башку! — пригрозила я, держа безумного старика на прицеле.

     — А мне уже всё равно! — огрызнулся старик, и поднял футболку, продемонстрировав свежий укус на правом боку.

     Увидев укус, я на пару секунд впала в ступор, вспомнив, что сама недавно чуть не превратилась в упыря. Старик, по всей видимости, заметил, что я замешкалась, и поспешил этим воспользоваться. Однако добежать до меня ему помешала пуля, которую я всадила безумцу в ногу. Старик рухнул на пол, и жалобно застонал.

     — Понятно всё с тобой. Боишься наложить на себя руки и ищешь кого-нибудь, кто это сделает за тебя. Ищи и дальше. Я в этом деле тебе не помощник! — заявила я и пошла к выходу.

     Мне было жаль обречённого безумца, но ничем помочь ему я не могла. Вслед мне посыпались отборные оскорбления, однако я не обратила внимания на трёп покойника, и вышла на улицу, громко хлопнув дверью. Мохнатого провокатора, из-за которого я чуть не угодила под нож, поблизости не было, но зато я увидела на другой стороне улицы Бена, вышедшего из переулка между домами.

     — Я же сказал тебе никуда не уходить и ждать моего возвращения! — раздражённо проворчал он.

     — Тебя долго не было, — сказала я первое, что пришло мне в голову.

     — И ты пошла искать приключения на свою задницу. Надеясь, стреляла ты, а не в тебя?

     — Я. Один бедолага, укушенный упырём...

     — Да мне плевать. Ещё раз ослушаешься, заберу у тебя все припасы и всю одежду. Посмотрим чего ты добьёшься, гуляя по Пустошам голой.

     — Лучше расскажи чего удалось добиться тебе. Или ты потерял солдат? — поспешила я сменить тему.

     — Не потерял. Те пятеро — лишь малая часть отряда. Группа окопалась в заброшенном супермаркете на соседней улице. Они прочёсывают весь город, пытаясь найти то же самое, что и мы.

     — Откуда ты знаешь?

     — От Джека. Этот тот парень, которого они схватили.

     — Тебе удалось незаметно пробраться в супермаркет? — недоверчиво поинтересовалась я.

     — Мне просто повезло. Джек — один из парней Боба. Точнее он последний выживший из отправленных за чемоданом. Военные его допрашивают, но пока безрезультатно. Зато мне он рассказал в каком именно районе их накрыли армейцы.

     — Да неужели? Вот так прямо взял и просто рассказал?

     Бен улыбнулся.

     — Не сразу, а только после того, как я пообещал вернуться с подмогой и отбить его у военных. Чего я делать не собираюсь.

     — А что же тогда тебе помешало вытащить его из супермаркета? Ты же смог войти туда незамеченным и выйти.

     — Помешали мне Джек и его кретинизм. Он так рьяно доказывал армейцам какой он крутой и несговорчивый, что тем это надоело, и они сломали ему ногу. Сам виноват, придурок. Незачем было выпендриваться.

     — Когда у меня возникли проблемы с ногой, ты мне помог, — напомнила я.

     — Считай что это было в первый и в последний раз. Вытаскивать тебя из передряги во вред себе я не собираюсь, так что береги ноги и то что между ними. У меня на это место большие планы.

     Возмущенная последней репликой, я попыталась отвесить хаму пощёчину, однако Бен легко перехватил мою руку.

     — Расслабься, рыжая. Пока мы не найдём чемодан и не вернёмся в мою берлогу, твоим прелестям ничего не угрожает, — сказал он, а затем оттолкнул меня, и пошёл по дороге вперёд, ожидая, что я побегу за ним, словно послушная собачонка.

     Пообещав самой себе, что когда-нибудь Бен ответит мне за каждое грубое слово, я поспешила за ним. Ещё до того, как он вернулся после слежки за солдатами, я не раз задавалась вопросом сколько времени займёт поиск чемодана. На то, чтобы прочесать весь город, могли уйти недели, а то и месяцы. Когда я сказала об этом Бену, он ответил, что Джек заметно упростил нам задачу, значительно сузив район поисков. Нам следовало прочесать не весь город, а всего лишь две улицы, находившиеся чуть ли не на другом конце города. Добраться дотуда оказалось не так просто, потому что Чистилище оказалось не таким уж и вымершим городом, как я думала раньше. Помимо отряда военных, окопавшихся в супермаркете, мы наткнулись ещё на две группы. Для того чтобы обойти первую группу, которая перекрыла улицу, нам пришлось сначала идти через переулок, а затем забраться в многоэтажный дом, и выбраться с другой стороны по пожарной лестнице. Со второй группой было сложнее.

     Солдаты вели бой с небольшой бандой, окопавшейся в какой-то забегаловке. Заметив нас, бойцы не стали разбираться в ситуации и без предупреждения открыли огонь. Пришлось спасаться бегством. За нами погнались четверо бойцов, ускользнуть от которых мы смогли лишь спустившись в канализацию. Вонь в коллекторе стояла такая, что у меня заслезились глаза и закружилась голова. Зато Бену было всё нипочём. Воспользовавшись ...   фаерами, и побродив по канализации, мы выбрались на поверхность в безопасном месте. Прогулка по нечистотам окончательно угробила мои башмаки, с которыми мне пришлось проститься. Оставшаяся часть пути прошла на удивление спокойно. Добравшись до нужной улицы, мы приступили к долгим и нудным поискам. Бен взял на себя осмотр жилых домов, а мне поручил проверить улицу и магазины.

     Тщательный обыск занял у нас весь день, но всё оказалось впустую. Когда стемнело, мы прекратили поиски, поужинали и отправились искать место для ночлега. Я предложила заночевать в хозяйственном магазине, однако Бену эта затея не понравилась. Он объяснил, что заприметил одну многоэтажку на соседней улице, и что нам следует поскорее заселиться и обустроиться на новом месте. К тому моменту, когда мы добрались до дома, и поднялись на четвёртый этаж, на улице было уже совсем темно. Бегло осмотрев одну из квартир с выбитой дверью, мы зашли в комнату, в которой отсутствовала одна стена. Вместо неё была большая дыра, выходящая на улицу.

     — То что надо, — довольно проговорил Бен.

     В той же комнате стоял небольшой шкаф для одежды. Общими усилиями мы повалили шкаф на бок, и подтащили к двери, использовав его как баррикаду. Теперь любому, кто попытается открыть дверь с той стороны, придётся очень сильно постараться.

     — Я караулю первым. Через несколько часов ты меня сменишь, — приказал подошедший к дыре Бен.

     — Какой в этом смысл? Мы ведь заблокировали дверь.

     — Такой, что помимо двери здесь есть ещё и стены. Очень хлипкие стены. Упыри слишком тупы чтобы пытаться их проломить, зато для людей это плёвое дело.

     В подтверждение своих слов Бен со всей силы ударил ногой по стене, и пробил в ней дыру.

     — К тому же отсюда улицу видно как на ладони. Этот тот редкий случай, когда три стены лучше четырёх. Улица отсюда хорошо просматривается, поэтому подобраться к дому незамеченным будет не так-то просто. И я сейчас имею в виду не только упырей, но и туристов. Когда ночуешь в местах, подобных этому, предосторожность никогда не бывает лишней.

     — Убедил, — сказала я, присаживаясь на пол.

     Посидев пару минут с закрытыми глазами, я легла на пол, подложив руки под голову. Пытаться поспать, зная что с приходом ночи улицы заполонили плотоядные твари, оказалось непросто. Даже ребёнок знал, что крупные стаи упырей (их количество переваливало за сотню) предпочитают обитать именно в мёртвых городах. Днём они не проявляют активности, а после заката выходят на охоту, превращая город и его окрестности в смертельную ловушку. Когда мне почти удалось заснуть, на улице что-то взорвалось.

     — Не дёргайся. Всего лишь ложная тревога, — спокойно проговорил Бен, даже не соизволив обернуться.

     Не удовлетворённая таким ответом, я подошла к дыре, и увидела следующую картину. Двое мужчин отстреливались от стаи упырей, не видя, что сзади к ним подбирается ещё десяток кровожадных тварей. По всей видимости, бедолаги истратили последнюю гранату, и теперь отстреливались от упырей из ружей.

     — Надо им помочь! — решительно заявила я, и начала целиться в упыря из второй стаи, бегущего впереди остальных.

     Бен резко схватил мою руку, и отвёл её в сторону.

     — Если из-за тебя нашу ночлежку раскроют, то ты первой полетишь вниз! — пригрозил он.

     Выражение лица Бена чётко давало понять, что он не шутит.

     — Но ведь их убьют! — попыталась протестовать я.

     — Сами виноваты. Раз сунулся в Чистилище после наступления темноты, первым делом ищи надёжное укрытие, а не броди по улицам. Даже если ты откроешь сейчас пальбу, и в кого-нибудь попадёшь, этим идиотам ты всё равно не поможешь. Только нам навредишь.

     За то время, что Бен говорил, и без того плохая ситуация бедолаг с улицы изменилась в худшую сторону. Заметив, что их окружили с двух сторон, один из мужчин даже успел подстрелить двух упырей, однако третий наскочил на него, словно злобный ротвейлер, и прижал бедолагу к земле. Не желая наблюдать за развязкой, я поспешила отойти от дыры и вернулась на прежнее место. Больше выстрелов не было. Бен молча наблюдал за расправой, никак не комментируя происходящее. Лишь когда всё закончилось, он сказал, что сытые твари ушли прочь, даже не взглянув в сторону дома где мы прятались. После того что произошло на улице, заснуть оказалось ещё сложнее.

     «Когда в голову лезут тревожные мысли, думай или вспоминай о чём-нибудь хорошем!» — всплыли в памяти слова мамы, сказанные три года назад.

     Тут-то я вспомнила про своего первого парня Криса, с которым познакомилась несколько месяцев назад, и который был старше меня на четыре года. Оставшись без припасов, мы с мамой брели вдоль берега моря, пока не наткнулись на корабль, выброшенный на сушу. На этом корабле жила община торговцев, один из представителей которой согласился предоставить нам еду и ночлег. Крис оказался сыном того самого торговца. На фоне хмурых типов, всем своим видом дававшим нам понять, что мы на корабле не слишком желанные гости, Крис казался чуть ли не ангелом. Он же убедил отца позволить нам остаться на корабле не на одну ночь, а на целых две недели. А уже два дня спустя я лишилась девственности.

     «Интересно, как сейчас поживает Крис? Всё ли у него в порядке»? — думала я, вспоминая про тот вечер, и погружаясь в сон.

     Наблюдая за закатом с палубы корабля, я решила искупаться. Спрыгнув на песок, я побрела к воде. Оставив всю одежду на берегу, я забежала в море, набрала побольше воздуха, и ушла с головой под воду. Вынырнув на поверхность, я заметила на палубе Криса. Вместо того чтобы возмутиться, обозвать его извращенцем, и потребовать уйти, я сделала вид, что ничего не заметила. А всё потому что этот парень мне нравился. Нравился настолько, что вчера я сама подглядывала за тем, как он плавает. Тогда меня посетила озорная мысль украсть его одежду, но ничего подобного я ни сделала. Когда Крис покинул палубу, я испытала разочарование. Однако отсутствовал он недолго. Пару минут спустя, когда я уже плыла в сторону суши, Крис вышел с корабля на берег. Дойдя до того места, где валялась моя одежда, Крис положил поверх неё полотенце, посмотрел на меня, озорно подмигнул, и пошёл обратно на корабль.

     И вот уже всего через пару минут, я, чистая и сухая, иду в каюту Криса, чтобы поблагодарить его, и вернуть полотенце. Приоткрытая дверь каюты наводила на мысль, что Крис ждал моего прихода. Не став стучать, я открыла дверь и зашла внутрь. Крис в тот момент отжимался от пола, предварительно сняв футболку, и положив её на кровать.

     — Спасибо за полотенце, — поблагодарила я парня, повесила полотенце на ручку, и уже собиралась выйти.

     Перестав отжиматься, Крис резко поднялся на ноги, быстрым шагом подошёл ко мне и захлопнул дверь прежде чем я вышла.

     — Что ты... — начала было я, однако парень не дал мне договорить, закрыв мой рот своими губами.

     Для меня это оказалось неожиданно, поэтому я впала в ступор. Однако ступор длился несколько секунд, после чего я не только ответила на поцелуй, но и обняла Криса. Моя реакция пришлась Крису по душе, и парень запустил свою руку мне под рубашку. Когда же я робко попыталась этому воспротивиться, Крис прервал поцелуй.

     — Ты даже не представляешь как я рад, что ты пришла, — сказал он, глядя мне в глаза.

     — Ещё как представляю, — ответила я с улыбкой.

     Впрочем, как только Крис взял меня за руку и повёл к кровати, улыбка тут же исчезла с моего лица. Я честно призналась, что хочу того же, чего и он, но немного боюсь, т. к. это мой первый раз. Мама не раз говорила, что между насилием и сексом по взаимному согласию огромная разница. Ещё она говорила, что рано или поздно природа возьмёт своё, однако меня продолжали терзать сомнения. Крис не был похож на тех мужчин, с которыми приходилось иметь дело маме, и это не могло не радовать. К моим словам он отнёсся с пониманием, и пообещал всё сделать как надо....  

      Попросив меня сесть на кровать, Крис начал расстёгивать на мне рубашку. Как только с последней пуговицей было покончено, я скинула рубашку и попыталась прикрыть грудь. Посмеявшись над моей застенчивостью, Крис снял с себя оставшуюся одежду, взял меня за руку, и положил её на своё мужское достоинство. Моё прикосновение вызвало бурный отклик — член дёрнулся, и стал крепче. Совсем уж полной невеждой я не была, и знала что это означает. Поцеловав меня в губы, Крис попросил меня лечь на спину, расстегнуть пуговицы на юбке, и поднять ноги.

     Я чувствовала, что если отвечу категоричным отказом, то Крис всё поймёт, и не станет настаивать. Прогнав страх и недоверчивость, я сделала так, как сказал мне Крис. Парень снял с меня юбку вместе с трусиками, склонился надо мной, и принялся целовать в шею, однако задерживаться там долго Крис не стал, и начал опускаться ниже. Я тихонько постанывала, прося Криса не останавливаться. Он и не остановился даже после того, как закончил целовать мой живот, и опустился ещё ниже, попросив развести ноги в стороны. Я поняла, что он задумал, но до последнего не верила, что Крис осмелится сделать этого. Когда же его язык впервые коснулся моей пока ещё девственной щёлочки, по моему телу будто пробежал электрический разряд. Поняв, что я готова к большему, Крис достал из-под матраса презерватив, и натянул на свой готовый к бою член.

     — Будет больно, — предупредил он, подводя свой член к моей увлажнившейся дырочке.

     — Плевать! — ответила я, схватила Криса за член, и резко ввела его в свою киску.

     Не стоило этого делать. В ту же секунду меня пронзила острая боль, и я закричала. Крис не стал вытаскивать свой член из моей дырочки, а лишь прикрыл мой рот рукой.

     — Тише. Боль сейчас пройдёт, — прошептал он мне на ухо.

     И действительно, в скором времени боль начала медленно отступать. Тогда-то Крис и начал двигаться внутри меня. Новые ощущения были непривычными, но приятными. Сначала Крис вводил свой член лишь наполовину, и делал это медленно. Но постепенно он начал увеличивать темп и двигаться быстрее. И чем глубже член Криса входил в меня, тем громче становились мои стоны. Я была на седьмом небе от счастья, и хотела, чтобы это длилось вечно, однако всё хорошее рано или поздно заканчивается. Набравший максимальный темп Крис, по лбу которого потекли капельки пота, сделал финальный рывок, введя свой член в мою дырочку на всю длину, и сдавленно застонал, а затем опустился свою голову мне на грудь, оставив теряющий твёрдость член внутри меня. Надетый презерватив не позволил Крису кончить в меня, за что я была парню очень благодарна.

     Лежавший на мне Крис тяжело дышал, как собственно и я. Блаженно улыбнувшись, я провела рукой по волосам Криса, но когда парень поднял голову, я увидела его искажённую от ярости неживую физиономию, и прокушенную насквозь правую щёку. И прежде чем я успел вскрикнуть, оскалившийся Крис впился своими зубами мне в шею.

     Резко открыв глаза, я машинально выхватила револьвер и чуть не выстрелила в Бена, стоявшего рядом с выходившей на улицу дырой в стене. Судя по тому, что на улице уже было не так темно, я проспала несколько часов.

     — Аккуратней. Один выстрел, и нам придётся улепётывать отсюда со скоростью ветра, — раздражённо проворчал Бен.

     — Извини. Просто приснилось кое-что из прошлого, — сказала я, опуская револьвер.

     — Что-то очень неприятное?

     — Да нет, как раз наоборот. Правда концовка немного изменилась.

     Бен отвернулся, и начал внимательно осматривать улицу.

     — Я собирался поднять тебя минут через 15, но раз уж ты всё равно проснулась, принимай пост, — пояснил он.

     Я широко зевнула, и медленно поднялась на ноги. Несколько часов для меня пронеслись как несколько минут.

     — Не торопись открывать пальбу, если кого-нибудь увидишь. Знай эти уроды где мы прячемся, уже давно бы нас навестили, — на всякий случай напомнил Бен.

     — Ясно, — сказала я, подходя к дыре.

     Проинструктировав меня, Бен сел на пол, и прислонился спиной к стене.

     — Не желаешь соснуть по-быстрому? — неожиданно предложил он.

     Меня аж передёрнуло от столь бесцеремонного предложения. Поначалу мне показалось, что я ослышалась, но когда Бен повторил вопрос, я убедилась, что со слухом у меня всё в порядке.

     — Не желаю, — ответила я раздражённым тоном.

     — Точно? — зачем-то уточнил Бен.

     — Точнее некуда!

     Мой резкий ответ не осадил, а лишь немного позабавил Бена.

     — Да ладно тебе, не вредничай. Я же видел, утром тебе это даже понравилось. Или мне показалось? — проговорил он тоном опытного подстрекателя.

     — Спи уже! — я повысила голос почти до крика.

     — Значит не показалось. Это радует.

     — Иди в задницу, — проворчала я, пожалев о том что поддержала этот идиотский разговор.

     Бен лишь усмехнулся.

     — Далеко идти и не надо. Осмотритесь повнимательнее — мы уже там.

     Поскольку с моей стороны никакой реплики не последовало, Бен закрыл глаза, и уже через пару минут заснул. Я же приступила к наблюдению за улицей. Поначалу всё было слишком спокойно. Оглядывая пустые улицы, ярко освещённые светом луны, я заметно расслабилась. Так прошёл первый час наблюдения. Сказав самой себе, что ничего страшного не произойдёт, я присела рядом с дырой, решив вздремнуть. Совсем немного, буквально пару минут. Разве может что-то случиться за пару минут? Оказалось, что может. Только я прикрыла глаза, как услышала, что кто-то скребёт стену по ту сторону, но не сразу обратила на это внимание. Когда же звук стал громче, я осторожно приблизилась к маленькой дырке, которую Бен проделал в стене, включила фонарь, и посмотрела что происходит в соседней комнате, ожидая увидеть кошку или крысу.

     Вместо этого я увидела голодного упыря, царапавшего дверь, и пытавшегося проникнуть в нашу комнату. Судя звукам, он был не один. Усталость как рукой сняло. Резко вскочив на ноги, я выхватила револьвер, и направила его на дверь, готовясь открыть огонь по тварям, если они проникнут в комнату. И хотя блокирующий дверь шкаф не позволил им ворваться в комнату, моё сердце чуть не выскочило из груди от страха. Дрожащие руки с трудом удерживали револьвер, а желание разбудить Бена соседствовало со страхом поворачиваться к двери спиной. К счастью, длилось это безумие недолго. Либо до безмозглых тварей дошло, что проникнуть в комнату им не удастся, либо они почуяли других жертв, но нас они оставили в покое. После их ухода я так и не сомкнула глаз и внимательно наблюдала за улицей до самого рассвета.

     Бен

     Проснулся я бодреньким и отдохнувшим. Мне приснился яркий и запоминающийся сон с участием Синтии и её дочурки, в котором они устроили отвязные лесбийские игры. Сначала они неторопливо ласкали друг друга руками, а затем легли в позу 69 и начали вылизывать друг другу киски. Когда же Синтия нацепила непонятно откуда взявшийся страпон, и приблизила искусственный член к влажной пещерке своей дочурки, сон, как назло, прервался. Я бы многое отдал, чтобы увидеть все это в реальности, но увы, не все мечты сбываются. Если я только попробую заикнуться об этом, рыжая точно меня пристрелит, и будет права.

     — Как прошёл остаток ночи? — поинтересовался я, доставая из рюкзака завтрак.

     — Сначала было скучно, а затем в соседнюю комнату забрались упыри, — ответила Эмма.

     — Сколько их было?

     — Не считала! — раздражённо бросила рыжая, повысив голос.

     — Не важно. До наступления темноты они всё равно не вернутся.

     Отодвинув шкаф, блокирующий дверь, мы покинули ночлежку. Спускаясь по лестнице вниз, мы наткнулись на чьи-то обглоданные останки. Похоже, что не только парочка с ружьями пыталась найти убежище на ночь. После стольких укусов бедолага не превратился в упыря лишь потому, что от него мало что осталось. При виде того, что осталось от бедолаги, Эмму вырвало. Пока девчонка освобождала свой желудок от завтрака, я склонился над покойником, и начал шарить по карманам его порванной куртки.

...  

     — Это отвратительно! — проговорила рыжая с презрением, вытирая рот.

     — Не нравится — не смотри, — парировал я, продолжая обыск.

     Эмма последовала моему совету, и отвернулась. В карманах покойника я нашёл полупустую пачку сигарет, зажигалку, неплохой нож, а также ключ от мотоцикла. Последняя находка представляла наибольшую ценность. Убрав ключ в карман, я перешагнул через покойника, и быстрым шагом спустился вниз. Мотоцикл мы отыскали рядом с соседним домом. Проверив уровень топлива, и убедившись, что железный конь всё ещё на ходу, мы откатили мотоцикл к хозяйственному магазину, и оставили его внутри. Позаботившись о быстром отходе из Чистилища, мы вновь вернулись к поискам чемоданчика. Пока мы добирались до второй улицы, я думал о военных из супермаркета. Если им удалось расколоть Джека, то времени у нас оставалось совсем немного. Будь у Джека хоть капля мозгов, он бы отправил вояк по ложному следу хотя бы для того, чтобы выиграть для нас хоть немного времени.

     Когда мы добрались до места, первым, что привлекло моё внимание, была чья-то рука, валяющаяся рядом со спуском в подземку. Подойдя поближе, и заметив, что ведущая вниз лестница буквально усеяна гильзами, я тяжело вздохнул. Городская подземка была самым опасным местом во всём Чистилище. Только полный псих осмелился бы спуститься в метро, кишащее упырями. Или же отчаявшийся человек, окружённый со всех сторон вооружёнными солдатами. Вероятность того, что потерянный чемоданчик находится где-то в метро, была не так уж и высока, однако обыскать подземку следовало в первую очередь. Блуждание по туннелям в одиночку было равносильно самоубийству. Я это прекрасно понимал, но был готов рискнуть.

     — Нам надо разделиться. Обыщи все дома, а я посмотрю внизу. Встретимся на этом месте через три часа, — приказал я.

     — Нет! Я пойду с тобой! — неожиданно возразила Эмма.

     — Не пойдёшь. У нас не так много времени. Рано или поздно Джек...

     Эмма не дослушала меня и побежала вниз, перепрыгивая через три ступеньки.

     — Вернись, дура! — крикнул я ей вслед, однако упрямая девчонка не остановилась.

     Когда я добрался до самого низа, вытащившая из рюкзака фонарь беглянка направила свет прямо мне в лицо. Я зажмурился, и прикрыл глаза ладонью.

     — Если ты сгинешь в этих туннелях, а это скорее всего произойдёт, если никто тебя не прикроет, то мама не получит лекарства! Так что идём вместе! — решительно заявила Эмма, опуская фонарь.

     Я не стал сообщать своевольной девчонке, что её мать скорее всего уже не нуждается в лекарстве. Пусть это будет для рыжей сюрпризом.

     — Ладно. Только говори тише, если не хочешь раньше времени всполошить осиное, а точнее упыриное гнездо, — примирительно проговорил я, понизив голос.

     Первым делом мы тщательно обыскали станцию. На посту охраны на меня набросился упырь, однако я успел захлопнуть дверь у него перед носом. Рыжая собиралась застрелить поганца через закрытую дверь, однако я призвал её экономить патроны, и достал биту. Досчитав до трёх, я резко открыл дверь и отскочил в сторону. Упырь тут же выскочил наружу, и получил битой по башке. Одним ударом я не ограничился, и продолжил колошматить упыря до тех пор, пока тот не затих. На посту охраны мы обнаружили лишь выведенную из строя аппаратуру и пустую аптечку. Вернувшись обратно на платформу, я зажёг фаер, и стал внимательно смотреть себе под ноги. Заметив засохшие следы крови, ведущие к рельсам, я спрыгнул с платформы.

     — Дальше будет только хуже. Если хочешь вернуться, сейчас самое время, — на всякий случай предупредил я.

     Вместо ответа Эмма спрыгнула на рельсы, и быстрым шагом направилась к туннелю. Отойдя от платформы, и углубившись в туннель, мы заметили вдалеке поезд, около которого копошилась пятёрка упырей. Едва свет фонарь ударил одной из тварей в лицо, упырь злобно зашипел, и побежал нам навстречу. Остальные твари последовали его примеру. Продолжая светить упырю в лицо, Эмма выхватила револьвер.

     — Подожди, не торопись. Пусть подберутся поближе, — посоветовал я, достав из-за пояса пистолет-пулемёт.

     Рыжая к моему совету не прислушалась, и принялась палить по упырю издалека. Первые три пули пролетели мимо, зато четвёртая достигла цели. Прикончив упыря, рыжая переключилась на его собратьев, однако оставшимися двумя пулями смогла только ранить ещё одного. Держа в одной руке пистолет-пулемёт, а в другой биту, я медленным шагом пошёл тварям навстречу. Выпустив пару коротких очередей, я без труда разделался с оставшимися монстрами. Когда рыжая закончила перезарядку, в живых остался только тот упырь, которого она ранила последней пулей. Добив поганца битой, я побежал прямиком к поезду. Добравшись до последнего вагона, и заметив на двери отпечаток окровавленной ладони, я понял, что тот, кто его сделал уже рядом. Не став дожидаться пока подойдёт Эмма, я забрался в вагон через открытые двери. Держа в одной руке фаер, а в другой пистолет-пулемёт, я стремительно продвигался через пустые вагоны, пока не добрался до кабины машиниста.

     Обнаружив, что дверь заперта изнутри, я вынес её с одного удара, и наткнулся на покойника. Беглый осмотр тела подсказал мне, что это один из парней Боба, и что скончался он от ранения в живот и потери крови. В левой руке покойник сжимал тот самый серебристый чемоданчик, ради которого мы и явились в Чистилище. Когда я протянул руку, чтобы забрать чемоданчик, с крыши вагона на стекло кабины спустился очередной упырь. И в этот момент будто по команде позади раздались выстрелы. Сбив упыря со стекла короткой очередью, я схватил чемодан, выскочил из кабины, и увидел как отступающая назад Эмма отстреливается от непонятно откуда взявшихся упырей, за считанные секунды заполонивших весь второй вагон. Почувствовав неладное, я высунулся из вагона, и понял, что упыри не такие уж и безмозглые, какими их принято считать.

     Со стороны кабины к поезду мчались около двух десятков монстров, и чуть меньше со стороны хвоста. Эти гады специально позволили нам войти в поезд, чтобы потом захлопнуть капкан, и не дать нам сбежать. Лихорадочно оглядываясь в поисках пути для спасения, я заметил приоткрытый люк на крыше вагона. Между тем Эмма прикончила двух упырей, один из которых едва до неё не добрался, и стала торопливо перезаряжать револьвер. Понимая, что времени осталось совсем мало, я схватил рыжую за шкирку, резко затолкал её в свой вагон, и захлопнул дверь перед носом у подбиравшихся к нам тварей.

     — Даже не пытайся прикончить всех этих ублюдков. Их слишком много, — сказал я, удерживая дверь.

     — У тебя есть идеи получше? — спросила Эмма испуганным голосом.

     — Есть. Видишь открытый люк в потолке? Быстро встань под ним и подсади меня! — приказал я, убирая пистолет-пулемёт, и доставая из-за спины обрез.

     Как только Эмма подошла к люку и наклонилась, я резко отпрыгнул от двери, дважды выстрелил в неё, а затем забрался Эмме на спину. Первым делом я забросил на крышу с трудом добытый чемодан, а потом забрался туда сам.

     — Давай забирайся ко мне! — крикнул я, протягивая девчонке руку.

     Эмма подпрыгнула вверх и схватила меня за руку. Как только я затащил её на крышу, в вагон ворвались десятки упырей, как со стороны вагона, так и из туннеля.

     — Беги в хвостовую часть так быстро как только можешь! — приказал я.

     Рыжую не пришлось упрашивать дважды. Как только она помчалась прочь, я достал гранату, радуясь, что не потратил её на военных.

     — Хотите жрать? Жрите это, ублюдки! — воскликнул я, выдернул кольцо, бросил гранату в вагон, и побежал вслед за Эммой.

     Последовавший за этим взрыв прикончил всех тварей в вагоне. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Когда я добрался до последнего вагона, стоявшая на крыше Эмма закончила отстреливать упырей рядом с рельсами, расчищая нам путь к отступлению. Покончив с тварями, мы одновременно спрыгнули с поезда и побежали обратно к станции. Бежали мы настолько быстро, насколько это было возможно, понимая что любое промедление приведёт ...

  к мучительной смерти. Перезарядив на бегу обрез, я то и дело стрелял наугад, надеясь задеть хоть одну зубастую тварь, дышавшую нам в затылок. Эмме удалось добраться до станции первой. Забравшись на платформу, она истратила последние патроны на упыря, подобравшегося ко мне очень близко, что позволило мне подняться на платформу целым и невредимым. Перепрыгивая через несколько ступенек, мы преодолели последний отрезок, буквально вылетев из подземки. С трудом переносящие солнечный свет упыри столпились рядом с лестницей, не осмелившись подняться наружу. Поняв, что всё самое опасное осталось позади, мы принялись восстанавливать дыхание после безумного спринта.

     — Откроешь? — полюбопытствовала Эмма, указывая на чемодан.

     — Нет. Не знаю что там внутри и знать не хочу. Пусть Боб сам с этим разбирается, — ответил я, вытирая пот со лба.

     Добравшись до магазина, в котором остался мотоцикл, мы спешно покинули Чистилище, сумев избежать столкновения с армейцами. Полпути рыжая пыталась убедить меня избавиться от добытого с таким трудом чемодана, мотивируя это тем, что чемодан со значком «биологическая опасность» ни в коем случае нельзя отдавать отъявленным головорезам. Вся эта болтовня действовала мне на нервы, и я не раз ловил себя на мысли, что хочу остановить мотоцикл и вынудить мою спутницу замолкнуть, заткнув ей рот самым приятным для меня способом. Однако Эмма замолчала сама, поняв, что уговорить меня всё равно не удастся. Вернувшись обратно в берлогу, я понял, что поторопился с выводами, когда решил, что всё самое плохое осталось позади. На пороге дома валялся покойник, в котором я опознал Карла. Кто-то нашпиговал его свинцом под завязку, и даже не потрудился убрать. Интуиция мне подсказывала, что этим кем-то была Синтия. Обыск берлоги только подтвердил мои подозрения. Всё в доме было перевёрнуто вверх дном, а Синтия бесследно исчезла. Судя по задумчивому выражению лица Эммы, она понятия не имела что здесь произошло. У меня же была парочка не слишком радужных предположений, и для того чтобы их проверить, следовало поскорее посетить Клоаку. Когда я объявил об этом Эмме, она выразила желание отправиться со мной.

     — Ты останешься здесь и будешь ждать моего возвращения! — категорично заявил я.

     — Нет! Я пойду с тобой! — упорствовала Эмма.

     — Это даже не обсуждается. Договориться с Бобом я смогу, но только если прибуду в Клоаку один и без чемодана. А по поводу своей матери можешь не волноваться. Раз её тела нет поблизости, значит она жива и здорова.

     — Здорова? Как она может быть здорова, если...

     — Я отдал ей мазь от язв, — резко перебил я рыжую.

     — Что? Когда? Где ты её взял? — засыпала меня вопросами Эмма.

     — Стащил у Джеффа. Перед уходом я приказал Синтии навести порядок в доме, и перетащить кое-какие вещи в тайник в сарае. Я специально оставил мазь в тайнике на видном месте, чтобы она её сразу же нашла.

     — Почему ты сразу мне об этом не сказал, урод?! — потребовала ответа не на шутку рассерженная Эмма.

     — Тогда бы ты не пошла со мной в Чистилище, — честно признался я.

     — Ах ты сволочь! — воскликнула разъярённая Эмма, и набросилась от меня с кулаками.

     Позволив рассерженной девчонке несколько раз ударить меня в грудь, я перехватил её кулак, когда рыжая попыталась ударить меня по лицу.

     — Что сделано, то сделано. Психовать теперь нет смысла, — примирительно проговорил я, и оттолкнул Эмму.

     — Ещё как есть, ублюдок! Из-за тебя мама осталась здесь одна! Это ты во всём виноват!

     — Хватит истерить! — повысил голос я.

     Эмма ничего не ответила, а лишь продолжила буравить меня ненавидящим взглядом.

     — Я встречусь с Бобом и во всём разберусь. Твоё присутствие всё только усложнит. Жди меня здесь и не отходи далеко от дома. Если кто-нибудь появится, спрячься в сарае, — проговорил я намного спокойнее.

     Взгляд рыжей не стал особо теплее, но по крайней мере Эмма всё же прислушалась к моим словам, и на визите в Клоаку настаивать не стала. Отдавать ей на хранение чемодан я не решился, опасаясь что тараканы в голове рыжей убедят её избавиться от чемодана. Оседлав мотоцикл, я поехал в Клоаку. Сделав остановку рядом с озером, я спрятал добытый в Чистилище чемодан в кустах, и только после этого продолжил пути. Мотоцикл заглох в 400 метрах от ворот в Клоаку, поэтому оставшуюся часть пути мне пришлось пройти пешком. В Клоаке, по всей видимости, моего прихода ждали с нетерпением, о чём свидетельствовали широко открытые ворота. Встретить меня явился не только Боб, но и все его люди. Глядя в их недобрые лица, я понял, что народ жаждет моей крови. Только Джефф смотрел на меня с сожалением. Дежурившие на стене часовые тут же поспешили закрыть ворота, будто опасаясь, что я могу дать дёру.

     — Привет, ребята. Чего такие хмурые? — спросил я спокойным голосом.

     Стоявший рядом с Бобом парень, правую руку которого украшала грязная окровавленная повязка, спросил у Боба разрешения выпустить мне кишки. Боб на это ничего не ответил, и вышел вперёд.

     — Ты достал чемодан? — осведомился он.

     — Достал.

     — И где же он?

     — В надёжном месте.

     Парень с повязкой выхватил нож, и уверенным шагом направился в мою сторону, однако Боб приказал ему не вмешиваться. После этого он доходчиво объяснил мне в чём суть конфликта. В моё отсутствие Карл подговорил двух своих приятелей обыскать мою берлогу, подозревая, что там они найдут все вещи, которые я якобы украл. Однако на подходе к дому им встретилась какая-то обезумевшая баба, которая с ходу открыла по ним огонь. Карл погиб, парень с повязкой отделался раной в руку, а третий лишь чудом смог вырубить истеричку. Перерыв всё вверх дном, они нашли украденные вещи в моей комнате, и доставили их обратно в Клоаку, заодно захватив с собой и Синтию. Таким образом, я был виновен не только в воровстве, но и в смерти Карла.

     У меня на этот счёт была своя версия. Боб приказал Карлу и его друзьям наведаться в мою берлогу, дождаться когда я вернусь из Чистилища, и устроить засаду. Прикончив меня, гопгруппа вернулась бы в Клоаку и обставила всё так, что это я на них напал. Для большей убедительности можно было бы заикнуться про найденные украденные вещи, чтобы у меня был хоть какой-то мотив для агрессии. Вот только всё пошло совсем не так, как было задумано. Придуманная Бобом история о самодеятельности Карла была шита белыми нитками, однако многие в неё сразу же поверили. Я же был жив до сих пор лишь потому что пришёл в Клоаку с пустыми руками.

     — Что вы сделали с Синтией? — полюбопытствовал я, когда Боб закончил свой рассказ.

     — Перерезали горло, но перед этим трахнули во все дыры. Слышал бы ты как эта сучка вопила, — проговорил Боб с гордостью.

     — Армейцы идут! — неожиданно прокричал дежуривший на стене часовой с биноклем.

     Головорезы тут же засуетились.

     — Потом договорим, — сказал Боб, перевёл взгляд на кого-то, стоявшего у меня за спиной, и кивнул.

     Я резко обернулся, и последним, что я увидел перед тем как потерять сознание, был приклад дробовика, столкнувшийся с моей физиономией. Понятия не имею сколько времени прошло после того как меня вырубили, но когда я пришёл в себя, бой за Клоаку уже подходил к концу. Военные вынесли ворота из гранатомётов, и ворвались в город. Вокруг меня валялись мёртвые тела защитников Клоаки, а также несколько тел армейцев. Далеко позади со стороны жилого района всё ещё раздавались частые выстрелы, давая понять, что местные всё ещё сопротивляются. Либо Джек раскололся на допрос, либо военные сами нашли славный бандитский городок, теперь уже не имело значения. Следовало выбираться отсюда, да поскорее. Стараясь не обращать внимания на сильную головную боль, вызванную ударом, я медленно приподнялся на ноги, и посмотрел в сторону разрушенных ворот. Там я заметил небольшую колонну из Хаммеров, и нескольких пулемётчиков, в обязанности которых, как мне казалось, входил отстрел любого, кто попытается покинуть Клоаку. Головная боль мешала сосредоточиться,...  

      и найти выход из непростой ситуации. Первым делом я оттащил одного из мёртвых солдат в сторонку, и принялся стаскивать с него одежду. Услышав в стороне чей-то жалобный стон, я заметил рядом со стеной раненного солдата, и, судя по погонам, это был как минимум сержант. Закончив переодеваться, я подошёл к нему поближе и наклонился. Умирающий едва различимо просил дать ему воды. Вместо этого я взял его на руки, и потащил к воротам. Едва я вышел за пределы Клоаки, пулемётчик выдал предупредительную очередь по земле передо мной.

     — Помогите! Сержант ранен! — крикнул я наугад.

     Стрелявший пулемётчик внимательно присмотрелся ко мне, затем покинул свой пост и ринулся в мою сторону.

     — Господи! Да ведь это сержант Фарго! — воскликнул он, дав понять, что звание своей ноши я угадал правильно.

     Не став всматриваться в моё лицо, пулемётчик тут же забрал у меня раненного сержанта и побежал искать медиков. Воспользовавшись тем, что остальные бойцы не обращают на меня внимания, я быстрым шагом направился к ближайшему Хаммеру. Удача мне улыбнулась — дверца была не заперта, а ключи оказались на месте. Когда я завёл машину, и сдал назад, никто не обратил на меня внимания. Огонь по Хаммеру открыли только после того как я развернул машину на 180 градусов и помчался прочь от Клоаки. Глядя в зеркало, и не замечая погони, я понял, что бойцам было запрещено покидать позиции без соответствующего приказа. Это давало мне неплохую фору. Как только я добрался до своей берлоги, и вышел из машины, выскочившая из сарая Эмма направила на меня оружие.

     — Спокойно. Это всего лишь я, — сказал я, быстрым шагом идя к дому.

     Покидать берлогу насовсем мне очень не хотелось, однако другого выхода не было. После разгрома Клоаки и известия о том, что кто-то увёл один из их джипов, армейцы прочешут местность, и обязательно наткнуться на берлогу. Странно, что они не заметили её гораздо раньше. Любое промедление могло стоить мне жизни, а умирать в ближайшее время я не планировал. Но перед тем как удариться в бега, следовало забрать из дома всё самое необходимое. Вытряхнув из тайника в своей комнате все пайки, я сгреб их в охапку и потащил в машину, однако на лестнице дорогу мне преградила Эмма.

     — Что с моей мамой? — спросила она.

     — Уйди с дороги! Сейчас не время...

     Рыжая направила на меня револьвер.

     — Сейчас как раз самое время, — проговорила она с расстановкой.

     Эмма была готова нажать на курок, если мой ответ ей не понравится. Я отчётливо видел это по её глазам. Возможно, потом она и пожалеет об этом, но мне к тому моменту уже будет всё равно.

     — Не знаю. В Клоаке я её не видел, — сказал я чистую правду.

     — Тогда где она? — решимость в голосе Эммы сменилась растерянностью.

     — Сбежала, наверное, после того как подстрелила Карла, а возвращаться побоялась.

     — Тогда нам нужно её отыскать! Или хотя бы дождаться!

     — Нельзя. Военные разнесли Клоаку, и будут здесь с минуты на минуту. Надо отсюда убираться, пока нас не прикончили.

     — Они не будут атаковать нас без причины!

     — Неужели? Забыла про Чистилище? Разве тогда у них была причина в нас стрелять?

     Приведённый мной сомнительный аргумент подействовал — Эмма опустила оружие. Вдвоём мы намного быстрее загрузили армейский джип, но когда пришло время покинуть берлогу, рыжая поинтересовалась куда мы поедем. Этот вопрос, не завёл меня в тупик, но заставил призадуматься.

     — По ходу решим. Сейчас гораздо важнее убраться отсюда как можно дальше, — дал я уклончивый ответ.

     — Я уже решила. У тебя есть нож?

     Вопрос Эммы немного меня удивил, однако нож я всё же ей дал. Вернувшись к дому, рыжая принялась что-то царапать на двери. Выйдя из машины, я подошёл поближе, и прочитал сделанную ей надпись.

     — «Королева Морей». Что это ещё такое? — полюбопытствовал я.

     — Место, куда мы поедем. Если мама вернётся и увидит моё послание, то сразу всё поймёт.

     Я не стал говорить, что Синтия скорее всего никогда не вернётся. С другой стороны, Боб мог соврать о её судьбе. От такой мрази следовало ожидать чего-то подобного. Так или иначе, весточка для Синтии была оставлена, и теперь нас здесь больше ничто не удерживало.

     КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ