— То есть ты отказываешься встречаться со мной?

     — Для секса мы встречаться больше не будем. Если хочешь — давай останемся друзьями.
— Нет! Или любовниками. Или никем.
— Прощай!
— Прощай!

     Порыв вьюги бросает мне в лицо пригоршню снега. Получай, DD! Ты этого хотел? Давно не унижался перед бабой, вымаливая любовь? 15 лет назад, еще студентом? Учись, студент! Аспирантом, профессором, даже ректором стать можешь, а вот симпОтягой-директором Максиком — уже нет. Забыл, какие стервы попадаются? Думал, все такие родные, как жена, как Света, как Лейла? Думал, раз дала, значит полюбила? Раз можно с ней выпить, поболтать и выебать, значит твоя навсегда? Это ж с любой шлюхой тоже можно, при чем тут любовь, дружба, влечение? Желаете убедиться, сэр? Сознайся, DD, что тебе хочется выпить, раскрыть душу и кинуть пару палок для полного счастья?

     Я шагнул на мостовую, поднял руку, остановил такси.
— Куда поедем, уважаемый?
— К 6лядям, шеф!

     Т О Л С Т А Я

     Водитель кому-то позвонил. Трубку долго не брали, и, пробурчав что-то вроде: «Куда это Вероника Маврикиевна делась? Позвоню тогда Авдотье Никитичне» (имена сутенерш условны), он набрал другой номер, по которому уже ответили и видимо сказали, что можно приезжать.

     У Авдотьи Никитичны на тот момент были свободны три девицы: две весьма похожие друг на друга фифы-соплячки 20 с небольшим лет, одна в имидже жгучей брюнетки, другая — платиновой блондинки, на лице первой мелькнула усмешка, на лице второй — гримаса недовольства при виде грузного и явно чем-то недовольного немолодого мужчины. Но зато третья, далеко не девица, а высокая и полная женщина примерно 33—35-летнего возраста, с длинными волосами цвета спелой пшеницы, перехваченными у затылка простенькой заколкой, синеглазая и краснощекая, словно сошедшая с полотна Кустодиева купчиха, только бросив на меня первый взор, радостно улыбнулась и даже неуловимым движением подалась мне навстречу, но тут же снова застыла в ожидании, вдруг выберу не ее. Но я, ответно ей улыбнувшись (первый раз за этот поганый вечер), уже сделал свой выбор и подошел к ней:

     — Как тебя зовут?
— Лена.
— Меня DD. Ты коньяк пьешь? — в руке у меня был объемистый пакет с позвякивающими бутылками и свертками с разной снедью.
— Да.
— Куда идем? — я знал, что при выборе «салонных» уединение происходит либо в одной из комнат этой же квартиры, либо в какой-то квартире неподалеку от «штаба».
— На всю ночь?
— Нет, до 12 или 1 часа ночи, дольше не могу, — а сейчас где-то без четверти восемь вечера.
— Тогда поедем лучше ко мне, ты не против?
— Не против.
— Я тогда скажу хозяйке и вызову такси, — говорит Лена и, погладив мимоходом мою руку, выходит из комнаты.

     Две девицы прыскают под нос, но я мрачно смотрю на них, и они умолкают в тряпочку.

     ... Сидим у Лены на кухне, курим, пьем коньяк, запиваем минералкой и соком, закусываем сладостями, и я рассказываю ей перипетии моей «Девочки-зимы»...

     Я не люблю заниматься сексом в темноте, и когда партнерша, демонстрируя реальную или показную стыдливость перед интимом (особенно первым), гасит везде свет, то обычно я прошу включить хоть какое-то символическое освещение, чтоб к тактильным ощущениям добавлялись и визуальные. Но в ту ночь, когда приняв первым душ, и в ожидании прихода Лены после водных процедур я смотрел телевизор, не стал возражать, когда она выключила свет по всей квартире и легла рядом. Нажал на пульте кнопку выключения и мы остались почти в кромешной темноте.

     — Ты целуешься в губы?
Лена хихикает.
— Насмотрелся «Красотки»? Конечно, целуюсь.

     Целуемся. Мягкие, теплые, податливые губы. Приятны касания ее аппетитного тела, налитых грудей, полных рук и ног женщины в самом соку, набухших сосков и складок половых губ без малейших следов волос. Приятен запах чистоты и свежести, приятны ощущения от ее ладоней, ласкающих меня по всему телу, взъерошивающие мой мех на груди и спине, подрачивающие мой член и теребящие яйца.

     — Ты делаешь минет?
— Да, — и чуть погодя, — взять в рот?
— Нет, потом, я скажу когда.

     Проникаю одним, двумя, тремя пальцами в нее. Мокрая, и даже очень. Постанывает. Гладит по голове, прижимает к своей груди. Делает тазом насаживающиеся на мои пальцы движения. Ухватывает мою ягодицу и нажимом дает понять, что хочет проникновения.

     — Давай без резинок? Ты же здорова?
— Да. Давай. Но не кончай в меня.

     Ложусь на Лену. Прижавшись губами к ее шее, жду, пока она примет удобную позу, и, заголив головку, сама вводит мой член в себя, а затем, когда я начинаю фрикции, скрещивает ноги на моей пояснице.

     Трахаю. То медленно, то быстро, то вообще останавливаю фрикции и целую ее основательно. Губы, лицо, шею, грудь. Иногда под алкогольным градусом кажется, что подо мной Танька, и я тогда зверею, запускаю руки в густоту волос, ухватываю крепко, целую как кусаю и кусаю как целую, прижимаю ее губы к своим губам, подбородку, шее, соскам, заставляю целовать и ласкать себя. Затем спохватываюсь, что это другая женщина, пусть похожая на нее полнотой тела и откликом на разнообразные ласки, но и многим отличающаяся, соответственно уменьшаю свой пыл.

     Устаю. Да и влагалище ее, тем более увлажнившись хорошенько, откровенно говоря, для моего члена великовато, уже практически не чувствую трения и нет нарастания возбуждения, да еще и в этой миссионерской позе при наших далеко не хилых комплекциях.

     — Пососешь?
— Да.

     Лена убирает свои скрещенные ноги с моей поясницы. Я скатываюсь с нее и ложусь на спину, думая, что она начнет делать минет в такой позе. Темнота уже не кажется столь кромешной, сквозь неплотные шторы проникает отблеск уличных фонарей, и что-то уже можно различить. И я вижу, что Лена не приближается ко мне, а наоборот, поднимается с дивана, и встает на коленки возле него, ожидая видимо, что либо я сяду на край, либо встану перед ней, и она начнет сосать в такой позе.

     Сперва сажусь на край, но так неудобно ей, диван довольно низкий, поэтому встаю перед ней, и Лена, лизнув пару раз головку и покачав ствол, как бы примериваясь, берет в рот и начинает сосать.

     Сосет не айс. Трудно доподлинно назвать причину, почему я недоволен ее минетом. Может, не привык пока к ее стилю. Может, алкоголь притупил чувствительность. Может, просто вредничаю, бессознательно представляя на ее место Таньку. Но таким макаром я точно не кончу, а хочется. Вынимаю член и додрачиваю ей на грудь. Затем целую в губы, как бы прося прощения за то, что не дал ей довести минет до конца. Ухожу в ванную, быстро ополаскиваюсь, возвращаюсь не в зал, а на кухню, где зажигаю свет, закуриваю сигарету, и, увидев вышедшую после душа Лена, разливаю по бокалам коньяк и подзываю ее:

     — Иди сюда, выпьем еще! Я вот что еще забыл тебе рассказать про Таню...

     ... Я понимаю, что сам выгляжу в ее глазах не особо. Взрослому мужику заморочила голову какая-то бабенка, сперва дала, потом не дала, а он, удрученный этим, напивается с проституткой и рассказывает ей про ту, причем непонятно, то ли жалуясь, то ли восторгаясь.

     Но Лена ведет себя достойно. Она с интересом слушает, задает уточняющие вопросы, издает где надо возгласы возмущения или удивления, приводит в нужные моменты примеры из своей жизни или жизни подруг-знакомых, в общем, показывает себя понимающей и адекватной женщиной. И мне это гораздо приятней, чем если б было полное совпадение по фазе в сексуальной части, но не случилось бы человеческого контакта.

     ... Допив последним тостом «Чтоб не последняя была» бутылку, не гася уже свет на кухне, следуем в зал, для проведения второго захода сегодняшней встречи. Посадив Лену на край дивана, даю ей в рот. Вроде лучше стало получаться? Или это такой эффект от совокупности беседы и коньяка? Неважно, но разнообразить в любом случае надо.

     Ставлю Лену раком на диване, попой ...

 

     в середину комнаты, сам продолжаю стоять. Глажу большой белый зад, массивные бедра, налитые крепкие груди. Естественно, возникает мысль об анальном сексе, тем более только что в разговоре я пересказывал, как Таня типа хотела анала, но только после коньяка, иначе боялась боли, и я думал, что сегодня случится ее анальная дефлорация. Ввожу один-два-три пальца во влагалище Лене. Как и перед первым заходом — мокрая и даже очень. Смазываю этой влагой ей анус, растираю, расширяю пальцами. Наверняка поняла, чего я хочу, но все же считаю нужным задать вопрос:
— А давай сюда, Лен?

     Ответ следует не так моментально, как на вопросы о поцелуях или минете, думается, она сама себя сейчас спрашивает, хочет ли анала, но через несколько секунд тихо отвечает:
— Давай... если хочешь... попробуем.

     Попробуем? Неужто тоже анальная девственница? Слабо верится в такое совпадение, скорее она мне подыгрывает, чтоб у меня сложилось впечатление, будто трахаю в зад Таньку, но даже за такое понимание и желание я очень ей благодарен.

     Смочив обильно член слюнями, нажатием на спину даю понять Лене, чтоб сильней прогнулась, и, проведя несколько раз по ложбинке вверх-вниз, медленно вставляю в анус. Лена задерживает дыхание, издает короткий «ох», и головка практически беспрепятственно проскакивает сфинктер. Явно не девственница, но это уже до лампочки. Гораздо важней, что трахать Ленкину попку мне гораздо приятней, чем киску. И обхват члена туже, и моя вертикальная поза более удобна, и в отблесках кухонной лампочки и уличных фонарей визуальная составляющая тоже играет роль: глубоко прогнувшаяся раком крупная женщина с неохватным задом дает туда. И что немаловажно, видно, что и ей анальный секс приносит кайфа больше, чем вагинальный. Ее «ах» — и все чаще и чаще, побуждая меня двигаться быстрее, она сама насаживается поглубже, делая встреченные движения.

     Ленку забирает, и я долблю ее в зад со всей возможной амплитудой и частотой. Мой оргазм тоже на подходе, и вообразив, что это Танькина задница так колышется передо мной в пароксизме страсти, несколькими сильными фрикциями довожу себя до пика, впиваясь пальцами в белые массивные полупопия. Лена поддается вперед и оказывается лежащей на животе, а я на ней, с исторгающим сперму членом в ней. Сквозь стоны различаю ее слова: «Еще, пожалуйста, еще чуть-чуть... «. Хоть я и получил свой кайф, но нельзя отказывать женщине в такой малости, и поэтому делаю еще с десяток фрикций, опасаясь, что уменьшающийся в размерах член выскользнет из нее. Но — успеваю!

     Лена изгибается так, что я чуть не улетаю с нее, она трясется и кричит, она елозит по постели и царапает ногтями простыню, она скулит от кайфа и то сводит, то разводит ноги, явно жалея, что член из нее вылетел. Заменяю его пальцами, имитирую еще фрикции, и на нее накатывает новая волна оргазма, затем еще и еще. Не смотрел на часы, но, наверное, минут пять продолжались ее такая тряска и содрогание.

     ... Душ, кухня, сигареты. Коньяк закончился, напитки тоже. Лена кипятит чайник, наливает себе растворимый кофе, мне — чай. Время — за полночь, мне пора домой. Увидев, что я кладу в карман лежащий на столе мобильник, Лена говорит:

     — Запиши мой телефон, DD! Хозяйка с тебя много лишнего взяла, и за свои услуги, и для таксиста. Звони мне напрямую, тебе так намного дешевле обойдется, только ей не говори об этом.
— Делать мне нечего, буду еще перед твоей Авдотьей Никитичной отчитываться.
— Вот и хорошо. Как захочешь — звони. Захочешь? — и смотрит мне в глаза робким, совсем не проститутским взглядом.
— Я классно сегодня отдохнул и расслабился с тобой. Да и ты, вижу, что тоже, — смотрю на нее с испытующей улыбкой, и Лена смущенно кивает. — Так что, не знаю когда, но обязательно позвоню. Как только захочу!

     ... Под вечер 31 декабря включил в список рассылки новогодних поздравлений Лену, с мстительным удовольствием исключив оттуда Таньку. И был приятно удивлен, получив не дежурную отписку, а слова искренней благодарности за поздравления и ответные теплые пожелания. Между строк читалось: «Спасибо, что не забыл меня».

     7 января позвонил уже лично, поздравил с Рождеством, узнал, что назавтра вечером она свободна, сказал, что приеду, Лена ответила «Да, конечно. Но на всякий случай позвони перед выездом, мало ли что».

     Покупаю такой же коньяк и примерно такие же сладости, что и к 29 декабря. Могу вызвать такси сразу к магазину, но предпочитаю неспешным шагом, безветренной снежной погодой, выкурив в процессе прогулки сигарету, подойти к тому месту, откуда я звонил в тот день Тане перед тем, как закрутилась свистопляска. И уже оттуда набираю Лене.

     Не отвечает. Что за фигня? Я не перепутал часом номера Лены и Тани? Нет, все верно. Еще раз. Не берет! Блин, вы сговорились, что ли, против меня? Ну так не на того напали, это в первый раз история бывает трагедией, второй раз — уже фарс.

     Таксистов шныряет до кучи, останавливаю, сажусь. Тут тренькает мой телефон, пришла смс-ка. От Лены?

     — Куда поедем, уважаемый?
— К 6лядям, шеф. Сейчас прочту сообщение и скажу, к которой.