Риты я был старше на 5 лет, между нами всегда были странные, двойственные отношения. С одной стороны, все было по классическому сценарию: младшая сопливая вечно ноющая сестра бесила меня, постоянно хватала мои вещи, лезла не в свои дела, и вообще явно считала себя любимицей родителей, от чего была неимоверно нагла, самоуверенна, заносчива и капризна. Но с другой стороны, мне нравилось ее защищать от школьных врагов, даже дрался несколько раз за нее, и если она заболевала, то я заботился о ней, ухаживал и оберегал. Видимо, в глубине души любил эту маленькую вредоносную привереду.

     В детстве она была толстенькая и вела себя просто мерзко — истерила, требовала подарков и внимания, вредничала и пакостила мне ежедневно. Я тогда был подростком, и именно в тот период Рита бесила меня особенно сильно, пропасть между нами тогда была велика. Но все изменилось, когда у нее началось половое созревание. Она вдруг разом осела, стала такая тихая, даже замкнутая, нежная и очень впечатлительная. Меня как будто стала побаиваться, прежде чем зайти в мою комнату всегда робко стучала, а если хотела что-то взять, то всегда спрашивала. И я переменил свое к ней отношение, мы стали намного ближе чем раньше, сестра больше не раздражала меня своим существованием. Внешне она тоже начала меняться — детский жирок постепенно растаял, начала формироваться фигурка, наметились груди и округлились бедра. Личико у нее всегда было хорошенькое — этим засранка и брала, но теперь, когда с него сошла детская пухлость она начала казаться привлекательной, ну, как девушка.

     Со временем мы с сестрой очень сблизились, она делилась со мной своими бесхитростными «секретами» и постоянно спрашивала советов как у взрослого. Так получилось, что в самые важные моменты ее женского созревания самым близким ей человеком оказался именно я. Помню, однажды вернулся из института домой, слышу — плачет кто-то в ванной. Зашел туда, а Рита сидит на краю ванной, ноги все в крови, зареванная, испуганная. Я-то сразу понял, что у нее месячные пришли, а она похоже испугалась. Я тогда к ней подошел, успокоил, все рассказал про эти дела и дал прокладку — знал, где мать хранит свои. Ей бы конечно спросить у матери о таких вещах, но она у нас какая-то странная, слишком строгая и чопорная, и все такие разговоры всегда пресекала. Вот Рита и оказалась одна в такой момент, без должной информации, подготовки.

     С тех пор Рита прониклась ко мне особым доверием, и все свои дела всегда обсуждала со мной. Впервые я заметил, что она созрела когда ей было лет 15. Стала интересоваться мальчиками, почитывала тайком эротику, расспрашивала у меня о девушках, а по ночам я иногда слышал из-за ее двери тихую возню и тяжелое дыхание — видимо, сестренка уже вовсю теребила свою писюльку, спуская гормональное напряжение. Как только я стал догадываться о том, что она уже хочет секса, мое тело сразу же отреагировало на эту новость. Теперь, когда Рита садилась слишком близко ко мне или в моем присутствии щеголяла в белье, я ощущал в штанах тесноту и напряжение. Естественно я не думал о том, чтобы трахнуть родную сестру, просто так парни устроены — если девочка красивая, полуголая, то ты ее захочешь, даже если это твоя сестра. Поэтому особого внимания на свои стояки на Риту я не обращал — это было естественно. Она по-прежнему была моей младшей сестрой, и только.

     Но видно все-же что то изменилось между нами, может, я даже сам не осознавал что именно, но с тех пор как Рита повзрослела и обрела именно женскую привлекательность, я начал воспринимать ее все больше сексуально, чем по-родственному. Обнимая ее теперь, случайно прикасаясь к ее телу, сидя с ней рядом я чувствовал приятное тепло, которое ощущал только со своими девушками, но не с сестрой. Мне нравилась ее близость именно физически, я был не против лишний раз ущипнуть или потискать ее, в шутку прижать или повалить на кровать, чувствуя как она бесится и пытается вырваться, тесно касаясь своими юными девственными прелестями моего тела. Все это я делал неосознанно, без умысла, то есть у меня не было планов специально потискать ее, испытать возбуждение, это всякий раз выходило бессознательно и стихийно. Тогда мне казалось, что это нормально — наверное, у многих в такой ситуации возникало мимолетное влечение, не единственный же я на свете, кто хотя бы на секунду захотел секса при тесной близости с сестрой.

     Но со временем я осознал, что ревную Риту. Любые ее убогие и неловкие начинания с мальчиками волновали меня, если она шла гулять с кем-то, я злился и нервно посматривал на часы, думая о том, чем они могли бы сейчас заниматься. Я знал, что она еще девственница — часто спрашивал ее об этом. Но в любой момент кто-то из озабоченных парней, с которыми она гуляла, мог продырявить ее своим неумелым членом. Сам я знал, что ничего хорошего ее не ожидает при таком раскладе — у меня было несколько девушек, для которых я был первым. Первый мой раз с целкой был провальным — я все сделал плохо, ей было больно, и очень скоро она меня бросила. Но потом я подошел к этому вопросу серьезнее, готовился, и следующие вроде остались довольны. Во всяком случае, они сказали, что было хорошо и не больно. Я не хотел, чтобы мою сестру лишил девственности какой-нибудь малолетний неумеха, думающий только о том, как бы скорее засунуть свой стручок внутрь женского тела. Поэтому бесился всякий раз, если сестра возвращалась поздно.

     Не скажу, что мысли о половой жизни сестры были для меня навязчивыми, я думал только о ней и т. д. У меня самого было достаточно интересов, много друзей, девушки постоянно вокруг вились, было много секса и отношения постоянные тоже имелись. Так что я не был каким-то там извращенцем, повернувшемся на родной сестре. Но все же частенько подумывал о ней, беспокоился за ее целку, чувствовал некую ответственность за нее — она же малышка еще совсем, развести ее и облапошить было делом пустяковым.

     Так время шло, Рита все еще была девственницей, похорошела еще больше, стала сексуальной, какой-то томной, и я все чаще ловил себя на грязных мыслишках о ее теле, о том, что она все еще девочка... Не знаю, решился бы я когда-нибудь воплотить их в реальности, наверное, нет. Скорее всего, это прошло бы, у меня были девушки, с которыми мне было хорошо, сестра нашла бы себе парня и перестала бы меня интересовать. Но в какой-то момент она будто сама подтолкнула меня на нечто большее. Не знаю, как и выразить... Я не сразу это заметил, но Рита стала смотреть на меня по-другому. Однажды я обнаружил, что она подсматривает за мной в душе, с интересом разглядывает мое тело — видел в зеркале ее затуманенный взгляд и приоткрытый ротик. Пару раз присаживаясь ко мне на колени она слишком тесно прижималась попкой к моему паху, а когда я как обычно поглаживал ее по спине, слишком уж чувственно выгибалась, как кошка, как женщина в руках мужчины. Прежде сестра не реагировала на меня как на мужчину, я это точно знал. Но теперь все начало меняться. Видимо ее распирала неудовлетворенность, растущее томление не давало покоя, гормоны бушевали, вот она и подластилась ко мне, может даже не специально. Честно говоря, меня обеспокоило это. Одно дело я — мое влечение носило другую природу, по факту мне было не так уж важно, на кого у меня встал — на Риту или на кого-то из моих подружек. А вот Ритины поползновения явно были ориентированы именно на меня. Осознание того, что она хочет меня, будило во мне преступное желание, подстегивало и распаляло мозг ядовитой мыслью — а что если сделать этот шаг? Иногда даже в оправдание собственным грязным желаниям я придумывал себе отмазку — со мной ей будет лучше, чем с другими, я не сделаю ей больно, ни физически, ни морально. Ей будет хорошо, я сделаю ей хорошо... Лишь бы меня никто не опередил и не порвал ей дырочку.

     Все это были лишь искусительные мысли, к которым прибавились эротические фантазии, где я соблазнял Ритку, вытворяя с ней все мыслимые и немыслимые кульбиты в постели, ласкаю ее и целую. Иногда я даже фантазировал, как ночью проберусь в ее ...

  комнату, подлягу осторожно под одеяло рядом с сестрой, если она испугается, нежно успокою ее и начну целовать, обещая быть нежным, ласковым. Мне представлялось, что она тихо и молчаливо принимает мои ласки, млеет от прикосновений, мучается сладкой истомой и легкими угрызениями совести, но потом желание берет верх и она отдается мне, впускает меня в себя, и я рву ее, бережно, без боли, открываю ей дорогу во взрослую жизнь. А иногда мне напротив виделось все иначе — грязно, развратно, страстно. Будто я зажимаю ее, дерзко целую, дразню, а она сопротивляется, тогда я говорю ей, что она сама виновата, сама соблазнила меня и хотела этого не меньше. Будто я осматриваю ее тело, заставляю ее раздвинуть ноги и принимаюсь обрабатывать киску, готовя к члену. А потом трахаю, по-разному, насаживаю глубоко и с силой, и вот ей начинает нравиться, она движется мне навстречу, мы бешено трахаемся, забыв обо всем... Вобщем, фантазии мои обрели некую конкретность, я уже знал, чего хочу, как хочу, и самое главное — КОГО я хочу. Плана действий у меня все еще не было, я ждал удобного момента, и был уверен — рано или поздно он наступит.

     Рита будто нарочно устраивала все так, чтобы я не мог расслабиться и забыть о своих пагубных фантазиях. То прижмется плотно ко мне, то в трусиках нагнется, якобы случайно, то дверь в ванной прикрыть забудет... Связь между нами стала еще более тесной, и теперь это секретничество, которым мы частенько занимались лежа у меня или у нее на кровати, носило все чаще сексуальный характер. Она расспрашивала о сексе, о том, как лучше предохраняться, что делать если вдруг забеременеет, и прочее. Один раз мы тоже вот так лежали рядом, между нами витало невысказанное желание, напряжение, от которого у меня гудело все тело, а у нее наверное все там помокрело. Эта молчаливая страсть мешала нам говорить, создавала некую неловкость, и в то же время окутывала легким уютным дурманом, в плену которого так приятно было валяться на кровати.

     — Может, поласкушки? — спросила Рита, лениво поворачиваясь на бок, спиной ко мне. Под поласкушками она подразумевала стандартную процедуру, которую мы часто практиковали — я расчесывал ей волосы пальцами и гладил по спине, а она делала мне массаж и шерудила в волосах какой-то железной штукой, похожей на паука.

     — Давай. — сразу согласился я. Все предрасполагало к приятным ощущениям, мы были расслаблены и в то же время достаточно подогреты. Я был уверен, что не только я подумываю о недостойном сейчас — она тоже.

     Я принялся ее ласкать — стянул резинку с ее роскошных густых русых волос, осторожно распутал завитки на кончиках, и погрузил пальцы в мягкую шелковистую массу. Волосы она не красила, и они были скользкие, как шелк, и блестящие, как парча, хотя при этом пышные и чуть-чуть вились. Я тащился от ее волос, мне вообще нравилась естественность в девушках, это такая редкость теперь. Мои пальцы едва защипывали длинные прядки и скользили к кончикам вниз, от чего сестра вздрагивала и издавала тихие мурлыкающие звуки — я знал, что она от этого тащится. Я и раньше часто это делал, никогда не находя в этом занятии ничего эротичного или возбуждающего, но почему-то сейчас меня сильно распаляло все происходящее, может, потому что она так сладко постанывала, выгиналась от моих прикосновений. Поиграв с Риткиными волосами, я осторожно отбросил их на бок и перешел к ее спинке. Сначала просто прошелся ладонями по изгибам, вдоль позвоночника, затем как обычно пощекотал пальцами, вырисовывая на ее спине разные узоры. Все было как обычно, но с каждой секундой я возбуждался сильнее и сильнее. Может, моя страсть передалась и ей, или она сама уже хотела, но я чувствовал — она тоже возбуждается. Поняв это, я осмелел и осторожно опустил ладони ниже, на выгнутую попку, оттопыренную ко мне. Рита не возражала, молчала, и я продолжил поглаживания, теперь уже по ее аппетитной филейной части. Особо щупать ее булки я не решился, просто гладил, нежно прикасаясь и едва надавливая ладонями. Но этого хватило, чтобы у меня крепко встал. Я так расслабился, что не успел отпрянуть, и сестра почувствовала мой стояк.

     — Олег, это что? — протянула она, медленно оборачиваясь.

     Вот черт, спалила! И как сразу догадалась, а еще девственница.

     — Ниче. — Я резко перевернулся на живот, чтобы она ничего не увидела. Лишь бы отстала, или даже вообще пусть уходит. Я заранее разозлился, предвкушая ее расспросы.

     — Так тебе сделать или как? — уточнила она, имея ввиду массаж конечно, но меня этот ее вопрос просто безумно подстегнул, и член буквально ворвался в одеяло, натягивая мягкие домашние штаны до предела.

     — Да. — сдавленно сказал я, надеясь что во время массажа расслаблюсь и пенис подспустится.

     Сестра уселась рядышком на коленках, сбоку от меня, и принялась наминать мне плечи, растирать спину. Она хорошо справлялась с этим делом, даже странным казалось, что у такой нежной девочки такие крепкие и сильные ручки. Рита мяла, тискала мою спину, я вроде как расслабился, но стояк не опадал. Желание становилось нестерпимым, я хотел перевернуться, повалить ее на спину, трахнуть. Очень хотелось трахаться, я не мог понять это просто желание или я так сильно хочу Риту. Я уже ничего не соображал, мне уже было все-равно кто она, кто я, кто мы друг другу. Ее теплое тело было рядом, и я хотел его, сейчас, безумно.

     — Ну, все. — подытожила она, проведя в последний раз ладошками по моей спине.

     Я перевернулся, лег на спину, расставил ноги пошире, чтобы распертый кровью член не мешал. Рита молча уставилась на мой пах, на ее лице не было ни испуга, ни смущения, только интерес.

     — Что так смотришь? — спросил я.

     Она немного помялась, слегка покраснела, но потом поломавшись попросила:

     — Можешь показать?

     — Что показать? — изобразил тупого я.

     — Ну, ЭТО. — она кивнула на пах.

     — Член что-ли? — уточнил я.

     — Угу.

     — А ты не видела?

     — Нет. Ну, на фотках только, в интернете. — призналась сестра. Однако о том, что она тайком тырит мою порнушку, умолчала.

     — А что мне за это будет? — протянул я развязно. Хотелось поиграть с ней, посмущать.

     — Ну... хочешь, я тебе тоже покажу свою «пи». — предложила она краснея.

     — Свою «пи»? — я заржал. Я столько этих «пи» уже видел, чем она хотела меня удивить? Она ж знала, что у меня девушки были, и не мало. Хотя увидеть ее киску, кончено, хотелось — эта все-таки была бы особенной в любом случае.

     Рита по-моему обиделась на мою реакцию, и я побоялся упустить рыбку.

     — Ладно, давай. Только ты первая.

     — А может, ты? — начала ломаться она.

     — Нет, ты. Давай. — подбодрил я.

     — А ты не обманешь? — недоверчиво уточнила Рита, берясь за поясок халата.

     — Обещаю, покажу. — заверил я, готовясь увидеть ее обещанную «пи».

     — Ну... ладно. — неуверенно согласилась Рита, и осторожно развязала пояс, полы халатика разошлись, и я увидел ее трусики, совсем детские — желтые, в цветочек, хлопковые. Для таких она все-таки была уже взрослой — в 18 могла бы и что-то поэротичнее надевать. Несмело приспустила широкую резинку трусиков, стянула их чуть вниз, и я увидел ее лобок, почти гладкий, с жидким светлым пушком. Я знал, что она не брилась, от природы не была волосатой, как и я. Все досталось ее шикарной шевелюре на голове, а тело было гладким, нежным, практически лысым.

     — Еще спусти пониже. — попросил я, видя что она остановилась. Лобок — это еще не «пи».

     Она послушно одернула трусишки, и показалась расщелинка, в самом верху, где губки сращивались. Тут она остановилась, и робко глянула на меня:

     — Все, теперь ты.

     — Не, ну это не пойдет, не видно же ничего. — запротестовал я. — Давай еще ниже. Сними трусики полностью, ноги расставь.

     Я видел, что она сомневается, колеблется, но все-таки опустила трусы до коленок и слегка развела бедра. Губки особо не раскрылись, так что киска была ...   закрыта, но общий вид радовал глаз, особенно ее раздвинутые бедра.

     — Теперь ты. — напомнила она, и запахнула халатик.

     Я сел и придвинулся к ней, осмелев, положил руку ей на бедро, и тихим, интимным голосом предложил:

     — Покажи мне побольше. Раскрой ее, а потом я тебе тоже кое-что покажу.

     — Я же уже показала! — возмутилась Рита, обиженно отворачиваясь. Кажется, начала подозревать, что ее наебали.

     — Ты же мне не всю киску показала, я почти ничего не увидел. Раскрой пошире, давай. — уговаривал я.

     Сестра поколебалась, но видимо все еще надеялась, что ей покажут обещанное, поэтому снова раздвинула халатик и сняла трусики полностью, развела бедра по-максимуму и растянула киску пальцами. Теперь мне было видно все — розово-бежевую вульву, на удивление крупный клитор, выпирающий наружу, и узкие половые губки, совсем маленькие, аккуратные. Влагалище было сомкнуто, так что щелку не увидел, но этого было достаточно.

     — Хорошо. Молодец. — похвалил я. Рита тут же сдвинула ноги и запахнула халат.

     — Все, теперь ты!

     Но я не спешил выполнять обещание. Мне было не жалко показать ей хрен, просто хотелось проучить ее, преподать ей первый урок отношений с парнями.

     — Я передумал. — сказал я, помогая завязывать ей поясок.

     — Но ты же обещал!!! — воскликнула она. — Я ведь показала тебе. — обиженно напомнила сестра.

     — Ты дура, Рита. — подытожил я, и поцеловал ее в лобик.

     — Почему?!!

     — Потому. Только дуры дают что-то парням вперед, авансом. Поняла?

     — Но ты же обещал. — сердито бормотала она.

     — А если бы тебе кто-нибудь другой что-то пообещал, ты бы тоже трусы сняла? — уточнил я. Честно говоря, я немного разозлился — так и думал, что она окажется лохушкой, которую легко развести.

     — Причем тут это? — оправдывалась Рита. — Ты мне пообещал показать, а сам не показал!

     — Да я специально это сделал. — признался я. — Чтоб тебя проучить.

     — Зачем? — не понимала она.

     — Да потому что не хочу, чтоб тебя развели, как лохушку. Ты че такая наивная? Нельзя парням верить, поняла? — я видел, что она расстроилась, кажется, даже обиделась. — Ладно, иди сюда. Ну, не обижайся. — я приобнял ее, утешая. — У тебя красивая пипка. Ты ее кому-нибудь еще показывала?

     — Нет. — призналась Рита. Я так и думал, но услышать это было все-равно приятно.

     — Ладно, хочешь покажу тебе? А? — предложил я. Обнимая ее, я захотел с новой силой, член запрыгал в штанах, и мне уже самому захотелось вытащить его наружу.

     Она не ответила — все еще дулась, но я знал, что она по-прежнему хочет его увидеть. Продолжая обнимать ее одной рукой, другой я развязал шнурок на брюках и вытащил торчащий член наружу. Поглаживая его, как обычно перед сексом, предвкушая близость, я теснее прижался к ней и сказал:

     — Посмотри, я достал.

     Рита чуть отстранилась, опустила глаза вниз, и уставилась на мой стояк. Она уже видела мой член пару раз, когда я был в душе, но тогда он не стоял, так что сравнивать тут было нечего. Я знал, что я первый парень, член которого она видит в реальности, рядом. Это было приятно, и забавно наблюдать, как она оглядывает его со всех сторон, открывая для себя что-то новое, познавая мужское тело, его секреты.

     Хорошего понемногу, поэтому я вскоре натянул штаны обратно, пряча хозяйство в складках такни. Конечно, я бы предпочел сейчас перейти к более откровенным делам, но скоро должны были вернуться родители, а такое ответственное дело как соблазнение собственной сестры не должно было пройти наспех. Я отправил ее, а сам пошел в душ — спускать стояк.

     Удобный момент наметился довольно скоро. Отец уехал в командировку, а мать пошла на работу в ночную смену. Весь вечер и вся ночь были у меня, чтобы воплотить задуманное. Я решил, что это случится сегодня. Убедившись, что Рита дома и никуда не собирается, я открыл дверь своей комнаты и принялся ждать ее. Я знал, что она придет — не выносила одиночества. И точно, очень скоро она поскреблась ко мне, робко выглядывая из-за косяка.

     — Ну заходи, че встала там. — поманил я.

     Она зашла и осторожно прикрыла двери за собой. Мы немного поболтали, потом снова развалились на кровати и я опять принялся вычесывать ее волосы, как обычно. Когда мои руки более смело пробежались по ее ягодицам, она вдруг спросила:

     — Как ты думаешь, мне уже можно ЭТО делать?

     — Это смотря готова ты или нет. — расплывчато ответил я, продолжая поглаживать поясницу и чуть ниже.

     — Я не знаю готова ли... — протянула Рита.

     — Ну, ты сама хочешь? Тебе хочется секса?

     — Да, хочу. Но я боюсь очень. — призналась она.

     — Боли боишься?

     — Да, наверное. И вообще... Я не умею ничего, не знаю...

     — А тебе ничего уметь не надо. — успокоил я, стискивая пальцами ее круглое плечико. — Пускай парень все сам делает. Тут знать нефиг, тут чувствовать надо.

     — Да ты не понимаешь! Олег, я даже целоваться боюсь, какой там секс!

     — Ты что, даже не целовалась никогда? — уточнил я. Мое дыхание замерло в ожидании ответа. Неужели она настолько неопытна, совсем ребенок?

     — Вообще никогда. — призналась сестра, поворачиваясь ко мне лицом. — Я не умею, не хочу, чтобы надо мной смеялись.

     Тут что-то обрушилось на меня, в глазах потемнело, разум застлала пелена, я просто обезумел от нахлынувшего желания. Она была не просто целкой, а даже нецелованой, совсем чистенькой, нетронутой. Как такое возможно в наше время? Но я был уверен, что она не врет — она никогда мне не врала, а если и пыталась, то я сразу ее разоблачал. Прежде, чем я решился принять какое-то решение, мой язык уже высказал все вперед меня:

     — Давай я тебя научу.

     — Целоваться? — уточнила она, стесненно заглядывая мне в глаза.

     — Ну да. Хочешь? — и не дожидаясь ее ответа, я уже обвил ее руками и подтягивал к себе. — Иди сюда, расслабься.

     Я медленно коснулся лбом ее головки, вдохнул запах, идущий от волос, чуть потерся носом об ее щечку, и нежно прикоснулся к ее губам. Сначала просто губами, едва скользя по нежной, нетронутой плоти, вбирая вкус девственных губок. Рита не оттолкнула меня, но и отвечать не спешила. Я чувствовал, что она немного напряжена, может даже мучается сомнениями. Чтобы не дать ей передумать, я принялся целовать ее более ощутимо, защипывая губки, посасывая их слегка, проводя между ними языком. Инстинктивно она приоткрыла ротик, и я сразу же пробился внутрь, отыскав там кончик ее язычка, слегка коснулся его, и тут почувствовал, что она расслабляется, буквально вся обмякла и подалась вперед, навстречу поцелуям. Я уже возбудился, предлог типа научить сестру целоваться больше не прокатывал, и я вовсю засасывал ее, крепко обвив за талию и притягивая к себе. Она тяжело дышала, особенно когда я касался ее языка, и скоро начала отвечать мне робкими причмокиваниями, а когда я принялся медленно потрахивать ее ротик языком, то всовывая его, то высовывая обратно, она даже ухватила его и немного пососала. Судя по всему, училась она быстро, и так же быстро вошла во вкус. Мы еще немного сладко пососались, но потом она вдруг отпрянула и уткнулась мне в плечо головкой.

     — Ну как, не сложно было? — спросил я, стараясь скрыть тяжелое дыхание.

     — Нет. — мотнула она головой, и снова посмотрела на меня, будто спрашивая — что же теперь? Но я не спешил раскрывать всех своих карт и открыто заявлять ей, что намерен обучить ее не только поцелуям в эту ночь. Сделав вид, будто выполнил свой братский долг, и не более, я потрепал ее по волосам, чтоб она перестала стесняться.

     — Хочешь, посмотрим кино? — предложил я, вставая с кровати.

     — Давай. — быстро согласилась она, пытаясь сгладить неловкое сексуальное напряжение, которое буквально распирало ее и меня и наполняло собой всю комнату.

     Я загрузил диск в комп и уселся в кресло перед столом. Фильм я выбрал естественно определенного содержания, но специально под обстановку — красивый, эстетичный, с хорошей игрой, создающей впечатление ...   искренних чувств между партнерами. Там все долго начиналось, с сюжетом, в романтичной обстановке, с долгими красивыми ласками и неспешным основным процессом. Вобщем, специально для девочки. Рита даже сразу не поняла, что это эротика, думала, просто кино. Она уселась ко мне на колени, я выключил свет и мы стали смотреть. Когда наконец до нее дошло, что за фильм мы будем смотреть, то явно засмущалась, попыталась отвести глаза, но я быстро нашел объяснение:

     — Ты же ничего не знаешь, посмотри, может научишься чему-нибудь. Чем больше знаешь, тем меньше страхов.

     Она все еще была смущена и напряжена, но все же с коленок моих не слезла и принялась смотреть. Скоро я почувствовал, что она возбуждается. Она и так была подогрета моим тесным присутствием, впечатлениями о поцелуе, а теперь еще и визуальная картинка добавилась. На экране мужчина делал красивый куни своей партнерше, крупным планом, и я понял, что Рита поплыла глядя на это зрелище. Я решил, что пора действовать, хотя бы разведать насколько она готова, и постепенно, очень осторожно подтянул ее за животик к себе плотнее, чтобы она уперлась попкой в мой пах. Она не возражала, кратко обернулась на меня и мимолетно улыбнулась, как бы давая мне согласие.

     Меня самого уже распирало от желания. На экран я старался не смотреть, сосредоточился на Рите, поигрывая ее волосами и стараясь отвлечься от нестерпимой похоти. Но скрыть эрекцию было непросто, и Рита явно ее чувствовала своей попкой, однако судя по всему, ее это ничуть не смущало. Не знаю, догадалась ли она, что я хочу ее трахнуть, что пытаюсь ее соблазнить, или просто принимала все происходящее как некую игру, дарящую столько приятных ощущений. Я уже знал, что она глупышка и весьма наивна, так что вполне может быть, она не подозревала о том, как далеко я был намерен зайти. А я был намерен, очень намерен.

     Мне не хотелось торопиться, нарушать эту мягкую, уютную атмосферу невысказанности и притворства — находясь в ней можно было позволить себе очень многое. И я позволил. Постепенно моя рука с ее бедра плавно перекочевала на животик, подолгу задерживаясь на каждом сантиметре тела, а уже оттуда мне удалось проникнуть под халатик и накрыть ладонью ее ложбинку между ног, поверх трусиков. Тут я остановился, замер, давая ей привыкнуть, и убедившись, что она не станет возражать перешел к дальнейшему. В трусы я не полез — это было бы слишком, но я знал, что даже через трусики можно довести девушку до экстаза, если делать все медленно и умело. Слегка прижав ладонью лобок, я едва ощутимо принялся водить пальцем вверх и вниз, пока ткань трусиков не забилась между припухших губок, образуя длинную продольную складку, сквозь которую проступала влага. Риточка текла, явно была сильно возбуждена, но сидела тихо, как мышка, не смея пикнуть, притворяясь, что ничего не происходит и будто бы никто не гладит ее промежность. Я сильно не форсировал, двигался очень легко и медленно, погружая ее в сладостный транс. Клитор нарочно долго не обласкивал, заставляя ее томиться и мучиться, но когда на экране компа начало происходить особо горячее действо крупным планом, я наконец поднял чуть-чуть руку и кончиками пальцев легонько помассировал там, где складочки расщелинки сращивались. Ритка в упор смотрела на экран, по-прежнему делая вид что ничего не происходит между нами, и еле слышно простонала только один раз, когда мужик вытащил из партнерши свой член и щедро залил ей животик спермой. Порнушка кончилась, и я отнял руку от ее писюшки, нарочно на самом пике, за несколько секунд до оргазма, который она по-тихому собиралась словить. Возмущаться она не посмела, по-прежнему делала вид, будто ничего такого и не было, но я видел, что она не знает куда себя деть от незавершенного обломанного кайфа.

     — Ну как тебе кино? Понравилось? — нарочно напомнил я ей о порнушке.

     — Нормально. — запинаясь сказала она. — Только поздно уже, я спать пойду.

     Притворщица из нее была никудышная, я четко видел, как на ладони, что она сейчас охвачена одной мыслью — скорее забиться под одеяло и додрочить себе, чтоб облегчиться. Упускать ее сейчас было нельзя, она как раз готова, практически на все согласна. И стоит мне ее прижать, она моя.

     — Стой, ну куда ты пойдешь? — я крепко притянул ее к себе, придерживая за животик. — Будешь мастурбировать по тихой в своей комнате? Давай лучше я тебе помастурбирую, хочешь? Это намного приятней, чем самой. Тебе понравится.

     Я больше не мог сдерживаться, говорил с ней не как брат, а как любовник — страстно, соблазняющее, разжигая ее желание. Мое предложение ее явно смутило и удивило, но в то же время ее личико окрасилось томным предвкушением, сладостным томлением и мольбой подарить ей облегчение. Видя, что она сомневается, я поспешил ее успокоить:

     — Не бойся, в этом ничего такого нет. Я просто поглажу тебя, сделаю тебе хорошо. — Я встал с кресла, но так, чтобы она осталась в нем, потом сел на его боковину и не давая ей опомниться развел ей бедра и стянул трусики, на которых уже растеклось большое мокрое пятно. Сверху мне хорошо было видно, как торчал ее клитор, будто маленький член. Он не то чтобы был огромным, но весьма большим, такие мне никогда не попадались. С таким открывались большие возможности, можно было вытворять с ним массу вещей. Пробежавшись по влажной щелке пальцами, я быстро перешел к клитору — мне нетерпелось опробовать такую сладостную штучку. Медленно обведя его пальцем, я сразу ощутил, как он напряжен, налит кровью и чуть пульсирует. Возбуждало это просто немыслимо. Подразнивая его легкими касаниями, я добился ее первых стонов, Рита наконец сдалась и прикрыла глаза, откинув головку назад и подставляя моим рукам свое сокровище. Скоро мне пришла в голову мысль попробовать нечто новое, что раньше было мне недоступно в силу анатомических особенностей моих партнерш, но клитор Риты позволял это сделать.

     Я взял его двумя пальцами, и принялся подергивать, защипывая чуть-чуть кожицы, отпуская у края головки. Другими словами, я стал ей дрочить так, как дрочил бы свой собственный член. Это было просто офигительно возбуждающе, необычно, по-новому, я сам чуть ли не кончал от всего происходящего. Она просто сходила с ума, перестала себя контролировать, развела бедра еще шире и на личике появилась гримаса глубокого страдания, но я хорошо знал, что это значит — ей очень, очень хорошо сейчас. Я дернул еще несколько раз, и почувствовал что она вот-вот кончит — клитор расперло в два раза, он максимально встал, напрягся, и начались первые сокращения. Специально замедлив движения, медленно подергивая его и затем отпуская, я усилил ее наслаждение, и вот наконец он запульсировал в моих пальцах, выперли маленькие венки в тканях вокруг, и мне показалось, что из него сейчас что-нибудь брызнет, как из члена. Ничего подобного, конечно, не произошло, Рита кончила долгим, тягучим оргазмом задержав дыхание, и вскоре ее торчащий бугорок начал приходить в спокойное состояние. Дождавшись, когда она придет в себя, я запахнул ее халатик, прикрывая писечку, и когда она подняла на меня взгляд, спросил:

     — Ну как, лучше, чем самой?

     Она тихо пискнула в ответ, выглядела растерянной, хоть и явно услажденной, и я понял, что она все еще стесняется. Конечно, за один вечер впервые поцеловаться и ноги раздвинуть перед парнем — это для нее было слишком.

     — Иди ко мне. — я поднял ее с кресла и крепко обнял, прижимая к груди. — Ничего плохого не произошло. Не нужно стесняться. Тебе же понравилось?

     Она молча кивнула, и я прижал ее плотнее, эротичнее, поддерживая за попку, слегка подтягивая на свой торчащий колом член. Я хотел почувствовать ее, и чтобы она почувствовала меня, захотела большего.

     — Малыш... сделаешь для меня кое-что? — я продолжал массировать ее, прижимать к себе, не давая ей остыть.

     — Тоже погладить тебе? — доверчиво спросила она, поднимая глазки.

     — Нет. Дай пощупать грудь.

     Да, я реально этого хотел. У нее был полный второй размер, правда я никогда не видел ее ...   обнаженную грудь, но ее соблазнительные окружности были видны в любой одежде. И вообще, все ее тело было ну очень аппетитным — все-таки хорошо, что в детстве она была толстенькая, зато теперь какая сладкая, женственная. Я всегда мечтал о такой партнерше, чтобы было что потрогать, за что ухватить, но как-то не сложилось. Никогда не был поклонником тощих безгрудых моделек, но так получалось, что почти все мои девушки были как на подбор одинаковы — без четкой талии, с маленькими сиськами, тощими задами и узкими бедрами. Рита была совсем не такая, ее хотелось съесть, укусить за ляжку, впиться в задницу зубами, запустить пальцы в сочную плоть, поиграть пышными грудями.

     — Грудь? — переспросила она. Я понял — снова застеснялась.

     — Да малыш. У тебя шикарная грудь, я всегда мечтал ее потрогать. Позволь мне зайка. Я нежно, тебе понравится.

     Она все еще колебалась, и я понял, что от нее нечего ждать инициативы, нужно все делать самому — благо она не противилась, позволяла все подряд. Я нежно просунул руки под ее халатик, довел их к плечам и одним движением скинул его на пол. Теперь она стояла обнаженная, опустив личико, прикрывая длинными волосами свои сисечки. Голой полностью я ее не видел, так что первые мгновения просто любовался ею, удивляясь, как я раньше не замечал, что у меня под носом самая красивая и сексуальная девушка их всех, что я когда-то имел возможность попробовать. Женственные изгибы в сочетании с робостью невинности просто сводили меня с ума, хотелось одновременно и наброситься на нее и так же укрыть, оберегая от любых поползновений. Если до этого я еще оставлял какую-то возможность повернуть назад, отказаться от пагубного греха трахнуть ее, то теперь все было решено окончательно и бесповоротно — она будет моей, обязательно, я буду не я если не уложу ее в кровать. Отдать такую сладкую, изысканную конфетку кому попало, чтоб с нее грубо содрали обертку, сожрали, не различая вкуса, не смакуя, как какую-нибудь дешевую закуску — нет, не будет этого. Я сам должен распробовать ее, должен показать ей, как правильно, как должно быть, чтобы она не давала кому ни поподя, не зная себе цены.

     — Ты просто прекрасна. — протянул я, медленно отводя ее локоны назад, обнажая роскошную юную грудь с набухшими нежно-бежевыми сосочками, достаточно крупными и тугими.

     — Правда? — недоверчиво спросила она, все так же глядя в пол от смущения.

     — Правда. Я никогда не видел такой роскошной фигуры. — это было правдой, я не лукавил, и чтобы ей было не так стыдно, я тоже сбросил с себя штаны и майку. Теперь мы оба были обнаженными, и я мог кожей чувствовать тепло, исходящее от ее тела. — Иди ко мне, солнышко, не стесняйся.

     Я обнял ее и вместе с ней сел на кровать, и как только мы оказались близко друг к другу, я сразу же перешел к ласкам — ну, а чего тянуть? Уже нечего было притворяться — после всего, что было, после этих поцелуев, после того как она позволила мне гладить себя между ног, дала довести себя до оргазма, какие могут быть недопонимания? Лично я не испытывал ни малейших угрызений совести, никаких сомнений, никакого стыда. Но может она была смущена, и я решил ее успокоить, расслабить и заставить забыть обо всем:

     — Не думай ни о чем, поняла? — я поцеловал ее, ласково обводя языком губки, изредка легко их защипывая. — Если тебе приятно со мной, все остальное не важно. Ты необыкновенная, я не хочу чтобы тебя обидели, доверься мне, со мной тебе будет хорошо.

     Как хорошо, что я решился на это, стоило мне наговорить ей пустяков, пару раз сладко поцеловать, и она уже податливо повалилась на кровать, не в силах сопротивляться. А если бы это был не я? Дурочка наивная, могла бы угодить не в те лапы, а потом бы жалела, еще неизвестно какие последствия потом открылись бы. Но я всех опередил, и она достанется мне.

     Рита совсем потеряла контроль над собой, лежала на моей кровати голенькая, прикрыв глаза, вздрагивая от моих прикосновений и поцелуев. Я всласть насладился видом ее обнаженного тела, попускал слюни на аппетитные формы, и принялся ласкать малышку. Обцеловал ее всю, наконец добрался до шикарной груди, обтискал ее и задергал, пощипал сосочки, пососал их. Не забывая о ее киске, которой предстояло нелегкое испытание, я подогревал ее, щекоча лепесточки пальцами и едва подергивая вновь набухший клитор. Но вот терпение мое кончилось, я больше не мог ждать, хотел ворваться в нее, натянуть до упора, но прежде надо было хорошо обработать щелку моей целочки. Опустившись к ее бедрам, я устроился между ними и принялся вылизывать писюльку, лаская языком все складочки, малейшие выпуклости и впадинки. Особенно мне понравилось посасывать клитор, втягивая его внутрь, щекоча головку языком. Мои ласки вскоре привели Риту к оргазму, это было очень кстати — чем больше течки, тем лучше, ведь ей предстояла потеря девственности.

     Конечно, сразу пихать член внутрь я не стал, как бы ни хотелось. Осторожно присунул палец в тесное, узкое влагалище, исследовал его внутри, обнаружил, где именно эта тонкая, но упругая преграда — целка, и принялся медленно, нежно толкать пальцем ее изнутри, останавливаясь прямо перед плевой. Получалось, что я будто слегка трахаю ее, хоть и не слишком глубоко, но все же внутри, во влагалище. Судя по реакции Риты, для нее это были абсолютно новые ощущения, незнакомые, волнующие, и видно, что чрезвычайно приятные. Она распалилась, и попыталась податься мне навстречу, насаживаясь на мои пальцы глубже, но я вовремя их вытащил — она могла порвать саму себя.

     — Ты так себе делала? — спросил я, очередной раз вводя пальцы внутрь ее разгоряченной киски.

     — Нет. — задыхаясь прошептала Рита.

     Забравшись на нее сверху, я тесно прижался пахом к ее лобку, чтобы она почувствовала мой член, ощутила его твердость, привыкла к нему.

     — Кошечка моя, — я целовал ее, ловил губами ее ротик, носик, подбородок. — Ты меня хочешь? Тебе нравится?

     — Да. — стонала Рита. Ее дыхание стало сбивчивым, тяжелым, она металась в нетерпении, лихорадочно отвечала на мои поцелуи.

     — Я тебя тоже очень хочу. Ты прекрасна, моя куколка, сладенькая... — Я шептал все это уже изнемогая от желания, головкой члена я ощущал ее влажную плоть, как она скользит по моему концу, инстинктивно стремясь надеться. Так хотелось скорее внутрь нее! Я еле сдерживался, чтобы не вогнать со всей силы — знал, что ей будет адски больно. Вместо этого я осторожно подразнил членом расщелинку, обвел концом клитор, и наконец приставил головку к горячей дырочке, не решаясь войти. Но это рано или поздно нужно было сделать, и собравшись с силами я уверенно ввел головку внутрь. Это было ей не больно — до целочки еще оставалось пространство, я ее не чувствовал пока. Давая ей привыкнуть к ширине своего пениса, я снова покрыл ее поцелуями, сосал сосочки, возбуждая детку сильнее, наслаждаясь ее нетерпеливыми стонами. Маленькая моя, такая нежная, беззащитная... Меня распирало от страсти и от нежности одновременно, не только физически все бурлило, но как-то и в груди тоже, сердце колотилось, я волновался и сходил с ума от одного только осознания, что вот-вот ее продырявлю, сделаю женщиной, наслажусь ее кисочкой, в которой до меня не было никого.

     Осторожно продвинувшись глубже, я наконец почувствовал преграду, упруго натянувшуюся под давлением моего конца. Я не стал предупреждать Риту, что сейчас будет больно, или что придется потерпеть — от этого она только занервничает, пропадет возбуждение, и все испортится. Просто попросил ее:

     — Обними меня, покрепче, не стесняйся.

     Детка обвила меня ручками, я ощущал ее дыхание на своей шее, горячее, влажное... Мы были так близко, я чувствовал ее буквально всем телом. Набравшись духу, я резко качнулся и проник вглубь ее тела, тараня тонкую пленочку, разрывая ее собой. Ритуля вскрикнула, стиснула меня пальцами, и попыталась сползти с моего члена, но я уверенно удержал ее — так будет лучше.

     — Солнышко, все закончилось. Погоди. — попросил я, замирая внутри нее, давая ей привыкнуть,...   пережидая боль. Я не видел пока, но чувствовал — крови было порядочно, все стало мокрым и горячим. Рита замерла с открытыми глазами, испуганно смотрела на меня. Мне было так жалко ее в этот момент, я видел, что ей больно, хоть так старался быть нежным, готовил ее, избежать хотя бы краткой вспышки болезненности было нельзя. Я даже не представлял, что она испытывает сейчас, много раз я пытался вообразить, что испытывает девушка, когда теряет девственность, но при одной только мысли что на моем члене что-то порвется, у меня начинался приступ паники и ужаса. Как они могли терпеть это? Но наверное могли, потому что обычно через какое-то время им начинало нравиться, и боль проходила.

     — Малышка, сильно болит? — спрашивал я, покрывая поцелуями ее личико.

     — Ну так... — мялась она. — Уже не очень. Я испугалась.

     — Давай попробуем дальше.

     Я медленно задвигался, массируя членом только что раненую киску Риты, и внимательно наблюдал за ее реакцией. Сначала она морщилась, как-то напряженно сжимала бедра, но очень скоро я заметил, что личико ее расслабилось и вот первые стоны сорвались с ее губ.

     — Нравится киска? — уточнил я.

     — Да, хорошо. — призналась Рита, крепче обвивая меня руками за шею.

     — Малыш... — Самое ответственное осталось позади, боль стала покидать ее, начались приятные ощущения, и теперь я мог расслабиться и делать все как обычно, работая членом внутри нее на всю длину. Тревожные мысли начали покидать меня, я сосредоточился на самом сладком, и безумное наслаждение охватило все мое тело. Как сладко было трахать Риту без презерватива! Я обожал трахаться наголо, но позволял себе это нечасто. А в ней я конечно был уверен, резинки нам были не нужны, она чистенькая, нетронутая. От меня ей тоже нечего было бояться — я-то уж точно не задую родной сестре. Скользя внутри горячей, узкой киски голым членом у меня в глазах темнело от удовольствия. Наши тела так тесно соприкасались, я чувствовал, как упругие тугие сосочки ее пышных сисечек скользят по моей груди, сбивчивое горячее дыхание согревает мою шею, нежные ручки скользят по моей спине... Мне было безумно хорошо, я не мог вспомнить, когда в последний раз так кайфовал.

     — Тебе нравится? Хорошо малыш? — то и дело спрашивал я. Мне хотелось, чтобы она испытывала такое же наслаждение, что и я. Иногда она отвечала, но чаще просто стонала, закатывая глазки и хмуря бровки. Я видел, что ей нравится, она жадно двигалась мне навстречу, шире разводила бедра, пытаясь впустить внутрь себя побольше моего тела...

     Я все еще не решался трахать ее с полной страстью, держал более нежный темп, но вот она сама попросила:

     — Еще! Олег, еще!!!

     Тогда я разошелся и показал ей, что могу — глубоко и с силой принялся толкать, переходя то на быстрый темп, то на нарочно медленный, заставляя ее скулить и сжимать бедрами меня сильнее. Я чувствовал, что еще немного и кончу, но мне не хотелось оставлять ее без разрядки. Она конечно сегодня уже словила пару сладких оргазмов, но это было не то. Я хотел, чтоб она кончила от нашей близости, потому что я внутри нее. Я сомневался, что она кончит вагинально, поэтому слегка отстранился и одной рукой стал дергать поднявшийся тугой клитор, одновременно насаживая членом ее писюшку. Рита закричала, в ее громких стонах пробивалась страсть, которой она раньше точно не знала и не испытывала — такое знакомо только женщинам, знающим мужчину, умелый член, удовольствие от его движений. Ее оргазм был уже близко, первые судороги слабыми нерегулярными волнами прошлись внутри влагалища, и тут я оставил ее клитор и начал трахать, даже не трахать — ебать со всей силы ее налитую истекающую щелку.

     — Аааа! — Она привстала на локтях, тесно прижимаясь ко мне, навстречу мощному оргазму. Я крепко схватил ее бедра и продолжил натягивать до тех пор, пока наконец долгожданные спазмы не стиснули мой ствол — она кончала, откинув голову назад и закрыв глаза. Когда судорожное биение внутри ее влагалища прекратилось, я отбросил ее на спину и широко развел ей бедра, чтоб она не держала меня, когда я буду вытаскивать. Почувствовав, что щас кончу, я резко вышел из нее и спустил прямо на простынь — все-равно ее теперь стирать, вся в крови. Не очень я любил так кончать, но ощущения от нашей близости были настолько сладкими, яркими, что и оргазм мне показался фантастическим.

     Когда мы отдышались, я обнял ее крепко, прижал к себе, наговорил ей кучу нежностей, уточнил, что ей точно понравилось, а потом отправил спать. Я бы мог оставить ее с собой, все-таки такой особенный момент, наверное ей хотелось нежностей, близости, но надо было многое сделать — без палева постирать окровавленное белье, вычистить матрас, сменить постель.

     Утром все собрались завтракать, мать вернулась со смены, отец приехал с командировки, и остаться наедине нам с Ритой не удалось. Мы толком не поговорили о том, что произошло ночью, и я вдруг стал волноваться — мало ли, еще замкнется, будет мучиться угрызениями совести, станет меня избегать. Я хотел найти момент и сказать ей, что ничего не изменилось между нами, что все по-прежнему, все хорошо, но не складывалось случая. Удалось увидеть ее только на кухне, когда все уже поели и она собирала посуду со стола. Я прижал ее к кухонному шкафчику и намеревался поговорить, и тут она подняла на меня глаза и я все понял. О, этот взгляд! Как многое мужчины готовы отдать за то, чтобы женщина смотрела на него именно этим кошачьим взглядом, в котором таится нескрываемая похоть, смешанная с благодарностью и просительным выражением. Казалось, она смотрит на тебя и говорит: «Я вся твоя. Пожалуйста, трахни меня!!!».

     Не нужно было ничего говорить, все было яснее ясного. Я улыбнулся ей и незаметно от родителей наспех облизал ее губки при кратком поцелуе. Она тоже улыбнулась и продолжила собирать посуду. Я знал — все повторится. Она хочет, без сомнений хочет снова. А я уж тем более. Следующий раз случился через несколько дней, она сама пришла ко мне днем, я сразу понял зачем. Сделал вид, что не понял зачем она тут, снова начал расчесывать ей волосы, гладить по спине, а потом тихо шепнул ей на ушко:

     — Хочешь?

     Она выгнулась, прижалась ко мне всем телом, и я как с цепи сорвался — трахнул ее так стремительно, так страстно, что она по-моему даже немного писнула под себя. Ну ниче, пускай теперь знает, что секс не только нежным бывает, все хорошо в свое время — и грубость, и ласка. Мы продолжали тайком ласкаться, и скоро выработалась определенная схема — если она приходила ко мне, значит, все происходило нежно, с долгими поцелуями, как в первый раз. А если я сам к ней заглядывал, то мы жарко трахались, с громкими стонами и криками.

     Скоро меня начала беспокоить ее беспечность — я никогда не брал презервативы для нее (стыдно признать, но с другими девчонками я так же продолжал трахаться). Она ни разу не попросила меня надеть резинку и не спросила, куда я кончил. Со мной все было безопасно, но рано или поздно она начнет спать с другими парнями, и если будет продолжать в том же духе, то очень скоро наживет себе проблемы. Я провел с ней строгую беседу и отругал ее за такое безразличие к самой себе, и тогда она выдала мне, что не планирует ничего с другими парнями, хочет только меня и спит только со мной. А очень скоро во время секса она так тесно прижалась ко мне, и прошептала:

     — Олег, я тебя люблю.

     Меня как водой окатило, и впервые за долгое время я вдруг словно очнулся от хмельного дурмана. Я вдруг понял, что сделал непоправимое — уступив своей похоти я испортил ей жизнь. Мне нравилась наша с ней связь, меня безумно заводило, что у меня появилась всегда готовая домашняя дырочка, которую в любой момент можно было трахнуть без лишних заморочек, уговоров и притворства. Она ничего не требовала взамен, никаких подарков, ухаживаний и прочего мозгодерства, и при этом была офигенно сексуальна и красива, податлива, бескорыстна. Я конечно не относился к ней так потребительски, приходил в восторг от ее прелестей, искренне хотел ...  

     дарить ей удовольствие и ценил ее преданность и чистоту. Но я четко понимал, что из этих отношений не выйдет большего, чем редкий сексуальный контакт, и я не хотел, чтобы она забивала себе голову несбыточной ерундой. Короче говоря, я уже жалел, что соблазнил ее, для нее это могло закончиться очень печально.

     Твердо решил, что это был наш последний раз, что больше не притронусь к ней, но как только она оказывалась вблизи, я обо всем забывал и снова срывался, мы опять занимались любовью, и чем гаже мне было на душе от этого, тем слаще удовольствие от этой запретной близости. Она так тянулась ко мне, своим взглядом, голосом, позой манила к себе, просила ее приласкать. Я не мог ей отказать, и по правде говоря не хотел. Так продолжалось еще пару лет, мы регулярно спали друг с другом, я порвал почти все длительные связи — только мимолетно случались перепихоны, всю свою страсть тратил на Риту. Она не то что ни с кем не спала, она даже ни с кем не гуляла, что мне конечно льстило и было приятно, но вместе с тем и тревожило. Я боялся что она никогда не сможет переключиться на другого парня, так и останется одна, с разбитым сердцем. Сам я старался на девушек не смотреть — вдруг влюблюсь в кого-нибудь, и сделаю Рите больно. Этого я хотел меньше всего. Я чувствовал ответственность за все происходящее, по факту это я был виноват, если бы я не соблазнил ее тогда, ничего бы не было. А теперь она привязалась к этим отношениям, зависела от них, и что мне было делать — использовать ее и выбросить? Я так не мог, но и выхода не видел. Я знал, что это тупик, откуда нет пути назад.

     На 25 лет родители подарили мне квартиру, и я с радостью переехал. Это было круто само по себе — жить отдельно, но так же я надеялся, что это решит нашу с Ритой проблему. Как говорится, с глаз долой из сердца вон. Однако я ошибался... Жестоко ошибался. Стало только хуже. Она страдала, я чувствовал это, видел в ее тоскливом взгляде, когда забегал к родителям, когда отказывал ей под разными предлогами переночевать у себя. Она просилась ко мне, а я не пускал. Она ревновала, наверное, страдала от разлуки, и секса ей, наверное, тоже нехватало. Один раз она вообще прислала мне смску, в которой упрекала меня в том, что я отказался от нее, прогнал и вообще игнорирую. Я не ответил ей тогда ничего, тогда она через несколько дней написала, что наверное это потому, что она отказывалась делать мне минет, но если я хочу она готова сделать, только чтобы я не прогонял ее. Блин, мне так жалко ее было, я себя дерьмом последним чувствовал. Она была все такая же глупышка, как в 18 лет — какой нафиг минет? Разве в этом дело?

     Столько времени меня все устраивало без этого минета а теперь вдруг перестало? Я так боялся раньше, что ее смогут развести, обмануть, использовать какие-нибудь козлы, а в итоге развел ее сам. От этого было так гадко, не передать. Я ее любил, конечно любил, но дать ей того, чего она ждала, не мог. Мне тогда казалось, что единственный выход — прекратить с ней общение, ну или хотя бы исключить нахождение наедине. Мне тоже было тяжело, нехватало ее ласкового тела, искренности, преданности. В других девушках я этого не находил. Всем было что-то нужно от меня, каждая ломалась, чего-то корчила из себя прежде чем позволить сунуть в свою дырку, будто она на свете единственная такая. И один раз я сорвался. Пришел домой к родителям взять кое-что, думал, Ритка в институте, но она оказалась дома, а родители нет. Увидел ее, и все снова потемнело в глазах. Она смотрела на меня с такой болью, так просительно, я не смог устоять. Схватил ее, прижал к себе, зацеловал, жадно хватая губами плоть, которая знала только мои руки, только мои губы...

     — Я так скучала! Так скучала! — она чуть не плакала, задыхалась в моих объятиях, не веря что я вновь ласкаю ее, прижимаю к себе.

     — Я тоже скучал малыш. Ты моя девочка. Самая любимая, единственная... — в тот момент я искренне верил в то, что говорил. Прижимал ее тело к себе и чувствовал, что с ней все по-настоящему, от души, не просто похоть, страсть, секс.

     Любовью занимались как в последний раз. Я не мог от нее оторваться, боялся что как только окончится эта близость, кончится и все остальное между нами. Ласкал и ласкал ее без конца, шептал ей разные нежности, комплименты, признания, и даже сказал ей в ответ, что тоже люблю ее.

     А когда пришел домой, понял что снова совершил ужасное — дал ей надежду, заранее зная что обманул, использовал, бросил. Я себя просто ненавидел. Мне выть хотелось от всего этого. Какой выход найти, как поступить? Я не знал. Вобщем, единственное, на что хватило моих мозгов тогда — продолжить нашу связь. Я на все махнул рукой и стал позволять ей ночевать у себя, она практически поселилась в моей квартире, едва ли не каждую ночь мы любили друг друга. Но счастлив я не был. Даже завидовал ей, что она пребывает в счастливом непонимании ужаса всей ситуации и наслаждается текущим моментом. А вот мне застрелиться хотелось.

     Решение нашлось само, как на голову свалилось. Так как Рита теперь стала часто мелькать у меня в квартире, мне пришлось впустить ее в компанию своих друзей, которые частенько ко мне заваливались. Один мой приятель, Макс, стал подозрительно интересоваться Риткой — сколько ей лет, есть ли парень и так далее. Я сразу понял, что он на нее глаз положил, и решил попробовать их свести — а почему бы и нет? Он был парень неплохой, симпатичный, так что отдавать ее было не страшно. К тому же обидеть мою сестру у него бы жопы не хватило. Вобщем, я устроил все так, чтобы они часто сталкивались, пересекались, и скоро заметил, что у них что-то там закрутилось — то в кино пошли, то он ей цветочки подарил, а она принимала, хихикала, когда я ее спрашивал про Макса. Видно было, что он ей понравился, это факт. Она даже иногда спрашивала, не обижаюсь ли я, когда приходила после свидания с ним. От него я знал, что они еще не спали, даже не целовались, но я попросил его не затягивать, быть понапористей, я-то знал, что с ней так надо. И скоро это случилось — она ему отдалась.

     Уж не знаю в подробностях, какой он в постели оказался, но видимо ее все устроило, потому что они стали очень много времени вместе проводить, и ко мне она уже не так часто подкатывала, хотя чего лукавить — мы все еще спали вместе. Но самое главное, она переключилась на другого, выбила из своей головы эту мысль что она меня любит и хочет быть только со мной. Честно говоря, я немного ревновал, меня порой бесила мысль, что она уже не так чиста, как была все это время, что в ней уже побывал другой мужчина. Но так было надо, поэтому я терпел и молча злился. Однако и это оказалось ненадолго — скоро я успокоился, завел себе постоянную подружку впервые за долгое время, Рита ко мне редко заходила, все с Максом зависала, и все будто наладилось, у нее появилась своя личная жизнь, мои терзания закончились. Я был очень рад, что нам удалось избежать тяжелых последствий МОЕГО проступка, но в конце концов я все это создал, сам и разрешил. Одно только огорчало — былой сладости уже не вернешь, до сих пор вспоминаю, как восхитительны были наши с ней ласки, какое наслаждение сплетало наши тела.

     Ни с кем другим такого больше не было, не знаю как у нее, а у меня — нет. Вспоминал ее часто, и был бы не против хоть на миг вернуться в то время, когда мы еще жили в одной квартире и тайком занимались любовью по ночам. Приезжая к родителям я до сих пор зажимаю ее в ванной, в спальне, и мы по-быстрому трахаемся, она все так же безотказно дает мне всякий раз, когда я захочу, но все уже не так — в ее глазах больше нет той доверчивой и безграничной любви, преданности, которые так подкупали меня всегда. Но честно говоря, если бы меня спросили, хотел бы я вернуться в прошлое и все изменить, устоять в тот вечер и не трогать свою сестру, я бы отказался. Все-равно ни о чем не жалею, главное, что все хорошо у нее, и у меня тоже. А то что было между нами, было самым прекрасным что я когда-нибудь испытывал с женщиной.