Свадебный пир приближался к своей кульминации. В огромном зале ресторана, способном вместить сразу пять свадеб, притушили огни; светодиодная подсветка медленно переливалась всеми цветами химической радуги, создавая трепетное настроение ожидания чуда, как в новогоднюю ночь. Специально приглашённое шоу японских барабанщиков раскачивало гостей трансовым ритмом. Четверо голых по пояс негров внесли и установили посреди зала огромное ложе, застланное ультрамариновым шёлковым бельём. Под потолком раскатали четыре экрана, чтоб даже в самых дальних углах было видно происходящее.

     В полутьме волновались брачующиеся пары. Около невест суетились две нарядные стилистки из элитного агентства: поправляли линии бровей, уточняли очертания губ, обновляли блеск помады, обмахивали пышными кисточками тугие щёчки, ухаживали за прущими из декольте чудесами. Их готовили для меня.

     Вспыхнули два приглушённых прожектора, скрестившись на колонне-тумбе, той самой. Но теперь она была приготовлена не для невест. Ритм барабанов перестал быть попсово-заигрывающим, приобрёл торжественную, ритмичную хлёсткость марша. Малые барабаны вели рисунок гимна моего рода. Из темноты к колонне-тумбе вышел я, в чёрном френче с рубиновой веточкой плакучей ивы — знаком дефлоратора — на груди. За мной надменно вышагивали мои Белокурые Стервы, ради свадебного застолья сменившие латексную униформу на длинные, в пол, облегающие платья чёрного с фиолетовым отливом шёлка, строгие спереди, но с открытыми до самых ягодиц спинами. Тщательно уложенные в вечернюю причёску белокурые локоны венчали шапочки-таблетки с сеточками вуалей, ниспадающими до кончиков курносых носиков, оставляя соблазнительно алеть полные, густо напомаженные губы. Алиса держала стек распорядительницы балла в руках, затянутых до выше локтей чёрным бархатом перчаток.

     Я остановился у тумбы. Барабаны выдали торжественную дробь и заговорили в пришёптывающем интимном ритме не то боевого, ни то любовного танца. Опустившись на колени с обеих сторон от меня, Белокурые Стервы расстегнули мне ширинку, в две руки трепетно вынули и уложили на тумбу мой член. Поднялись и замерли по обе стороны. Гости в полутьме возбуждённо шептались, одна из женщин ахнула. Японские барабанщики завели Поступь Судьбы — неторопливый приглашающий ритм. Секунду помедлив в волнении, пары двинулись вперёд. Первой жених вывел рыжую Ведьмочку. Согласно этикету остановившись в трёх шагах, он поклонился и отпустил невесту. В свете прожектора, она шла, сверкая изумрудами, прекрасная, как никогда, переставляла открытые стройные ножки в белых чулках, платье тянулось за ней шлейфом, и весь огромный зал, затаив дыхание, любовался ею. Подойдя к тумбе, она сделала глубокий реверанс, потом наклонилась и поцеловала тыльную часть моего пениса, как давеча целовала руку. Я милостиво кивнул ей. Жених, убедившись, что жертва принята, отошёл в сторону. Ведьмочка грациозно развернулась, прошла к ложу, взошла на него, и встала лицом ко мне в догги-позицию. Её четвёртого размера грудь навалилась на полукруглые чашечки лифа, слегка отклонив их.

     Второй жених уже вёл мне платиновую Куклу. Та покачивалась в крайней степени волнения и шла не очень красиво на ослабевших ногах. Лиф её платья в виде лепестков белых кал не столько поддерживал, сколько обнимал великолепно сделанную силиконовую грудь, переливаясь на свету. Жених поклонился и остановился, Кукла просеменила, не смея поднять глаза, присела в реверансе и придержалась за тумбу, чтоб не упасть. Наклонившись к члену, она еле слышно ахнула и покрыла его множеством мелких поцелуйчиков. Она была столь наивна и трепетна, что я почувствовал, как член мой наливается. Рано. Но она не прекращала целовать, и я вдруг понял, что платиновая невеста просто боится, что упадёт в обморок, если выпрямится. Белокурые Стервы тоже это поняли и под руки помогли Кукле занять позицию на ложе. Её обеспокоенный жених отошёл к первому. Я же тем временем вспоминал гнусную рожу имперского налогового инспектора. Это, как всегда, помогло унять эрекцию.

     Третьей долговязый Серёга подвёл мне мою блондиночку-Эльвиру. Эта ничего не стеснялась, вышагивала, словно манекенщица — туфелька перед туфелькой, — круто виляя голыми бёдрами. Припудренные блёсками интимные волоски сверкали в свете прожектора, эротичный корсет выигрышно сужал её талию, здоровенные, шестого размера, груди со светло-корчневыми сосками упруго подпрыгивали при каждом шаге, фата на голове всё ещё хранила следы моего семени. Наверное, ставить к девственницам свою же наложницу было лишним, но вчера девушка просила меня о прощальном сексе. Как я мог отказать? Эльвира сделал игривый реверанс, склонилась над тумбой, привычно подбросила языком член и, муркнув по-кошачьи, засосала головку. Я поощрительно улыбнулся ей, и девушка прошла к ложу, встав в ряд с остальными невестами. Серёга отошёл к предыдущим женихам и встал в ряд с ними.

     Пыхтящий полный мужичок лет на пятнадцать старше меня уже вёл свою молоденькую Королевну, гордую обладательницу худенькой фигуры и упругой стоячей девятки. Уникальное тело. Но это как же нужно любить деньги, чтоб пойти за мужика в два раза тебя старше, на голову ниже, в три раза толще, да ещё и плешивого? В свете прожектора на его лысине сверкали крупные капли пота. Королевна подплыла ко мне и томно согнулась в реверансе, застыла, позволяя налюбоваться, как выпирает в простое квадратное декольте её власть над мужиками. Скромно опущенный взгляд этой жгучей брюнетки был многоопытным — она прекрасно знала мужчин, просто видела их насквозь. Неудивительно, с такой-то харизмой. Да, я оказался ровно таким же животным, как и остальные — мой член начал расти на глазах. Харя налогового инспектора не помогала — сквозь неё просвечивало молочное великолепие нереальных титек. И тогда Стелла незаметно ткнула меня в зад булавкой. Это было крайним средством, и это помогло. Королевна склонилась над членом и проделала тот же фокус, что и с рукой на смотринах — прикоснулась и что-то зашептала, очень чувственно лаская пенис губами и твёрдым мокрым кончиком языка. Потом гордо понесла свою девятку на ложе, заняв место в ряду прочих невест. Нужно ли говорить, что я изо всех сил старался не смотреть на неё, самую аппетитную в ряду колено-локтевых красавиц, и что я просто не мог не смотреть.

     По счастью для моих ягодиц (Стела, краем глаза отслеживавшая мой член, уже приготовила булавку) меня отвлекла последняя, пятая пара. Жених, на этот раз явно года на два младше своей избранницы (а значит — её избранник), привёл мне шатенку Шалунью. Она весело улыбалась, покачивая семёркой, свободно болтавшейся под собранной в пышный бант на левом плече белоснежной прозрачной тканью, что натягивали острые, эрегированные сосочки. Сквозь газовую ткань возбудительно темнели крупные околососочковые ореолы. Точно помню, что днём под этим шифоном был плотный прямой лиф... Похоже, она высвободила титьки поверх него. Ну и прекрасно! Невеста чудесно выглядела со свободной грудью, пышной жопой и сформированной тугим корсетом узкой талией. Сделав реверанс и продемонстрировав, как низко могут провиснуть её груди, Шалунья склонилась над членом, лукаво посмотрела снизу в моё лицо и медленно провела мокрым, расслабленным языком по всей длине пениса. Мелодично хохотнула и мгновенно оказалась на ложе, в общем ряду. Её жених занял место в ряду собратьев, рядом с толстяком, вытиравшим клетчатым платком со лба обильный пот.

     Японские барабанщики завели какой-то мистический, завораживающий ритм. Ложе с невестами начало медленно вращаться. Гости дружно ахнули, увидев, что юбки невест задраны, трусики спущены до колен, аппетитные жопки призывно белеют в свете направленных на ложе интимно-красных ламп. Этот сюрприз сделали таившиеся в полутьме негры-прислужники. Теперь они, пользуясь тем, что внимание гостей поглощено невестами, тащили вон колонну-тумбу.

     Я гордо стоял, мой член послушно висел, словно красота пяти невест, способная привести в экстаз любого половозрелого мужчину, нам с ним уже ...

 

     приелась. Женихи смущённо переглядывались.

     Не разрывая сложного тантрического рисунка, японские барабанщики выдали синхронный пушечный удар. По этой команде, качнув бёдрами, вперёд вышли мои Белокурые Стервы. Слушаясь скрытого ритмического рисунка, они одновременно повернулись ко мне, одновременно опустились на колени, одновременно присели на пяточки, натянув тонкий фиолетово-чёрный переливчатый шёлк на бёдрах и ягодицах. В их руках появились золочёные тюбики сексуальной губной помады. Не отрывая синего взгляда от моих глаз, близняшки подняли руки и синхронными движениями подкрасили алые губы. Помады исчезли, в руках моих очаровательных блондинок появились кисточки с блеском. В ритме барабанов они прошлись сначала по пухлым нижним губам, потом по верхним, приподнятым. Губки одинаково расплющились друг о дружку, потом одинаково поцеловали воздух, переливаясь всеми цветами подсветки. Я смотрел, не в силах оторвать взгляда от этого завораживающего ритуала, подкреплённого ледяными синими глазами. Мой член набух и приподнялся, словно тоже смотрел на приготовления в его честь.

     В мерном ритме рокотали барабаны, кровать с голозадыми невестами вращалась, зал затаил дыхание — всё происходящее крупным планом дублировалось на огромных экранах. В скрещивающемся свете прожекторов Белокурые Стервы, не снимая шапочек с вуалетками, потянулись к моему члену, нежно взяли затянутыми в чёрный бархат руками и стали мастурбировать, поочерёдно поднося к самим вкусно накрашенным губам. Член тянулся к ним головкой, губы сочно разлипались, показывая влажную, розовую изнанку, но прикосновения не происходило. Я изо всех сил сдерживался, чтоб не потерять лицо и не двинуть бёдрами навстречу губам. Наконец, по очередному ключевому удару барабанщиков, близняшки одновременно посмотрели друг на дружку и в ритме трёх ударов выкинули пальцами жребий на «камень-ножницы-бумага».

     Вновь акцентирующий удар, и Стелла, впившись мне в лицо таинственным непроницаемым взглядом, двумя пальцами направила набухшую головку себе в приоткрытый рот. Удар. Мягкие губы тепло и мокро сомкнулись вокруг головки. Невесомо соскользнули. Удар. Рот блондинки открылся снова и снова обхватил только головку. Наклонившись снизу, Алиса стала лизать ствол, подчиняясь всё тому же гипнотическому ритму. Стелла начала посасывать, на щёчках её появлялись и пропадали очаровательные ямочки. Члену было томно и приятно. Тройной удар и гортанный вскрик барабанщиков. Алиса забрала член у сестры и медленно раскатала губы по стволу, глубже и глубже, и вот уже колечко её пищевода, словно второй рот приняло в себя головку. Потрясающее ощущение; увы, очень короткое — член мигом приходит в полное боевое положение и уже не может так изогнуться. Ритм разгонялся, близняшки — тоже. Они уже просто сосали, без всякой эстетики, не глядя на меня, вырывая друг у друга изо рта обильно обслюнявленный член и тут же заглатывая его, размазывая помаду по максимально раздувшемуся, толстому, твёрдому, несгибаемому стволу. Слюна их, смешиваясь, текла мне на мошонку и на брюки.

     Барабанщики выдали оглушительную дробь и, дружно крикнув, подняли над головами скрещенные палочки. На пару секунд повисла тишина. Потом публика закричала, засвистела и зааплодировала.

     Барабанщики уронили палочки на инструменты и повели ровный, неторопливый ритм. Белокурые стервы вновь сели рядом на пяточки. В руках их появились батистовые платочки. Промокнув губы, они одномоментно повернулись друг к дружке и поправили друг другу макияж. Я же тем временем шагал в такт твёрдому ритму к неторопливо вращавшемуся ложу. По очередному сильному удару невесты прогнулись в талиях, открыв на всеобщее обозрение пухлые половые губки и тёмные половые щёлки.

     Сделав ещё пару оборотов, ложе остановилось. Я прошёл мимо рядка невест, наблюдая их взволнованные, перепуганные лица, и с удивлением отметил, что Кукла расслабилась, а Ведьмочка, напротив, очень перепугана и почти что плачет. Обошёл ложе сзади — и вот они, пять роскошных задниц в оправе пены белоснежных кружев. Гладкие бёдра, перечёркнуты острой кромкой белых чулок, и у каждой на левой ноге — свадебная подвязка. Сочные половые губы неодолимо звали меня. Я взошёл на ложе. Японские барабанщики выдавали торжественный, медленный, чуть тревожный ритм. Неторопливо прошёл вдоль ряда, поглаживая упругие, гладкие ягодицы, слегка касался половых щёлок.

     Ко мне подошли Белокурые Стервы, снова идеальные. Я остановился возле крайней невесты. Ею оказалась Шалунья. Алиса коснулась её поясницы стеком, та послушно прогнулась ещё больше. Стелла развела руками упругие ягодицы Шалуньи. Я начал водить головкой по половым губам. Невеста похотливо завиляла задом, явно напрашиваясь на член. Восстановленная, что ли? Прикажу проверить. Если так — пиздогляда своего в тюрьме сгною.

     Удары барабанов сделались синхронными, азартными. Толпа гостей подвывала в такт. Я ухмыльнулся и погрузил член в вульву. Член тут же упёрся в преграду, но был такой твёрдый и большой, что, дождавшись ключевого барабанного удара, я одним движением порвал её. Шалунья издала пронзительный высокий крик. Явно репетировала, но народу понравилось — гости засвистели и стали хлопать в такт барабанам. Я извлёк член, и все экраны крупно продемонстрировали его — огромный, крепкий, весь испачканный девственной кровью. Алиса обтёрла член белым кружевным платочком, потом промокнула пизду Шалуньи и передала платочек Стелле. Та аккуратно свернула его и передала ресторанной прислужнице в коротком золотом платьице с широко растопыренной жёсткой юбочкой. Прислужница понесла платочек шалуниному жениху. Близняшки были дико возбуждены происходящим, об этом говорили их напрягшиеся сосочки, натянувшие шёлк платьев.

     Я перешёл к Королевне. Прикосновение стека Алисы заставило её прогнуться. Сквозь рокот барабанов было слышно, как невеста что-то быстро-быстро шепчет. Молится, что ли? Ладно, пусть закончит, если не долго. Я с удовольствием помял её крепкую, тугую жопу. Девушка замолчала. Я вновь водил членом по пиздёшке, ожидая уговоренного ритма барабанов, а Стелла помогала мне, разведя ягодицы. Одним могучим ударом я сделал Королевну женщиной. Та низко застонала, всхлипнула и умолкла. Алиса вновь обтёрла член мне и пизду невесте, Стелла свернула кружевной платочек, прислужница отнесла его пожилому толстяку.

     А я пристраивался к знакомой, практически родной, попочке моей бывшей наложницы. Эльвира прогнулась, не дожидаясь стека. Попка её была разработана и не нуждалась в помощи. Барабанщики лупили тревожную дробь, а я водил головкой по половым губкам. Интрига. Удар. Оппа! Упс. Ещё раз — оппа! Зрители, увидев окровавленный член, ахнули и зашушукались. До меня донеслось: «Специально девственницу нашему выбрал! Уважает традиции!», «Наверное, ради такого случая, он часть наложниц девственности не лишает», «Да он, говорят, своих только в жопу и ебёт!» Тихо ухмыльнулся. Ради этого шоу плеву Эльвире восстановили вчера вечером, приблизительно в то же самое время, когда её порвали Соне.

     Кружевной платочек с доказательствами отправился Серёге, а я уже алчно тискал гладкую, твёрдую, реально круглую попку Ведьмочки. Та тонко скулила. Барабаны ворковали. Алиса раз за разом тыкала невесту в поясницу, но та, чуть прогнувшись, тут же выгибала спинку кошкой и прятала свою смачную пиздёшку. Белокурые Стервы переглянулись, вздохнули, и Алиса села рыжей на поясницу, прогнув её своим весом. Стелла с усилием развела напрягшиеся ягодички. Я прицелился и с силой вогнал в неё пенис. И зашипел, чуть не сломав его. Девушка взвизгнула и рванулась вперёд, почти сронив Алису. Мы втроем переглянулись, Алиса села прочней и взяла девушку за волосы, чтоб не дёргалась, Стелла не только развела, но и фиксировала попку. Я ввёл член и попытался порвать плеву мощным медленным давлением. Плева немного подавалась внутрь, но не рвалась. Ведьмочка ревела в голос. Блин, это совсем плохо для праздника! Я кивнул Стелле. Та заправила пальцы обеих рук рыжей в саму вульву и развела её руками в стороны, типа, натягивая, а на самом деле надсекая плеву бритвенными ноготками. С третьего захода я порвал её. Крик девушки потонул в рёве толпы и рукоплесканиях. Четвёртый испачканный кружевной платок отправился к жениху.

     Последней стояла Кукла. Она послушно прогнулась при первом прикосновении стека, послушно расслабила попку, так что помощь Стелы оказалась чисто ритуальной. Помятуя прошлый раз, на наскок я не решился и неторопливо, но напористо вдавил член. Почувствовал сопротивление, а потом вдруг как бы продавился в тёплую влажную пиздёшку. Вынул чистый член, удивился, заправил назад, вновь продавился. В недоумении сделал несколько фрикций. Тонкое, узенькое кольцо очень приятно скользило по стволу пениса, особенно здорово было ощущать его шейкой и основанием головки. Барабанщики равнодушно отбивали ритм, Кукла блаженно постанывала, когда я тыкался в шейку матки. Стелла наклонилась к моему уху:

     — У неё, похоже, в плеве было слишком широкое отверстие. Она мастурбировала, засовывая себе через него всякие штуки. И растянула. Попробуйте под углом.

     Я вынул член и с нескольких попыток под разными углами, наконец надорвал её. Торжествуя сунул дрон-камере испачканный кровью хуй. Алиса протёрла его, промокнула Куклу и передала платочек Стелле. Та свернула и с прислужницей отправила новоиспечённому мужу.

     Я сошёл с ложа под аплодисменты гостей, но тщательно не реагируя на них, словно вокруг, кроме нас с девчонками, никого не было. Ложе с невестами повернулось за моей спиной, демонстрируя рядок поп и пиздёшек, кое-где запачканных кровью. Вокруг жопок, как мухи, крутились дроны, чуть не тыкаясь камерами в пиздёшкины щёлочки. Тем временем негры вновь проделали с невестами тайные дела, и когда кровать завершила оборот, они оказались всё в тех же доги-позициях, но уже с голыми грудями.

     Ох и роскошная подборочка у меня получилась! Молоденькие, гладкие красавицы с вечерними причёсками, в диадемах и самоцветах, и со здоровенными грудями: самые небольшие у Ведьмочки, но с её миниатюрным телом четвёрочки смотрелись почти самыми лучшими. До ложа в локтевой позиции не доставали разве что они да великолепная, идеально кругленькая благодаря силикону шестёрка Куклы. Шестёрка Эльвиры, раскачиваясь, игриво шаркалась о синее бельё эрегированными сосками, семерка Шалуньи — просто лежала, чуть даже раздавившись. А потрясающая девятка Королевны касалась постели даже на вытянутых руках! И я, чувствуя себя в исламском раю, начал купать руки в этих великолепных, нежных, раскачивающихся сиськах.
(окончание следует)