— Соскочит ваш придурок с темы — сказал Лисовский, сидя на параллельных брусьях дворовой спортивной площадки, — Не позвонит, зассыт просто. То, что вы мне рассказали — это в голове не укладывается.

     Башкир и Азот тянули на скамейке пиво из жестяных банок.

     — Нет, не соскочит — ответил Башкир, здоровенный парень под метр девяносто ростом. — Он, конечно ссыт, тут ты прав... фонтаном до небес. Но ну него вариантов особо нет. Я тебе гарантирую. Понимает, сучонок, на что подписался. Главное, чтобы ты не соскочил.

     Лисовский фыркнул морозным паром. — Я уже два часа жду на морозе, не соскакиваю, сколько еще надо ждать? Слушайте, наберите его...

     — Не надо пока никуда звонить. Терпение есть благодетель. — Башкир сделал длинный глоток из банки. — Как учил какой-то сраный китаец. Азот, твоя химия быстро действует?

     — Ну, смотря с чем сравнивать. Нюхать, конечно, быстрее. Минут пять, может... как от водки. Принцип один.

     — Откуда мне знать, я водку вообще не пью, у меня тренировки. Пиво еще туда-сюда... То есть, до весны ждать не надо?

     — Если выпьет — нет.

     — Чего мы тогда ждем, бля? — вопросил со своего насеста Лисовский. — Я замерз уже.

     — Ну, она же не кошка, миску перед ней не поставишь, мордой не макнешь. Надо, чтобы сама. Вот и ждем.

     Лисовский спрыгнул с брусьев, подошел к приятелям и сел рядом, сдвинув в сторону рюкзак Азота.

     — Как вы можете пиво пить в такой холод? — Лисовский поежился. — Февраль, бля. Ладно еще утром солнышком прогрело, сейчас уже опять колотит.

     — Одеваться теплее надо. — буркнул Башкир. — Ходишь, как маленький, в синтопоновой курточке с покемонами.

     — Как вы его вообще зацепили так хитро?

     — Осторожней с сумкой, Лис, там стекло тонкое... Ну, а как жадных уродов цепляют? За жадность. Ему мамаша финансирование урезала, когда его из универа выгнали, работать он нихуя не умеет, и не собирается, а жить привык хорошо.

     — Так пусть себе живет. Ты же говорил там нет финансовых проблем. Кормят, по крайней мере.

     — Финансовых проблем нет. На квартиру посмотришь — сам все поймешь. Там проблемы с головой. А этот Кирюша решил, что мама шутит, и одолжил денег у нас с Башкиром. Типа, мамка разжалобится и снова возьмет на довольствие. Так вот она ничего не дала, пошла на принцип. А возвращать пора.

     — Много одолжил?

     — Хуйню. Но тут вопрос принципиальный, какая разница сколько? — Азот допил из своей банки и запустил ее в мусорное ведро. Промахнулся, банка откатилась в снег.

     — Бля, Азот, ну вот нахуя, — укоризненно прогудел Башкир — Спортивная же площадка. Малые тут ходят, тренируются...

     — Ох, Башкир... светлая ты душа. — Азот поднялся, подошел к урне, поднял банку и аккуратно опустил ее в сетчатое ведро на ножках. — Так нормально, братиш?

     — То есть его мамаша сама себя подставила под это дело, — поразмыслил Лисовский — Ну, если по итогам смотреть. Если бы не пожадничала, то ничего бы и не было, да?

     — Мамаша себя подставила тогда, когда этого выродка родила и воспитала. Дальнейшее было предсказуемо, Лис. Представь себе, он предлагал собственную квартиру обнести, чтобы долг закрыть. Предупредит нас, когда никого не будет, ключи оставит. Долг, значит, закрывается у него, а криминал открывается у нас.

     — Вот сучонок! — восхитился Лис — Нет, мамаша его все-таки заслужила забой под хвост. А чего он сам квартиру не обнес? Вынес бы какой-то хлам, загнал, с вами бы рассчитался...

     — Он мамы боится, — флегматично уронил Башкир, — Выпиздит его из хаты — куда он пойдет? Он всего боится. Но всего хочет.

     — Понятно. Так, а я вам зачем? То есть, в общих чертах я понял — но ты уточни, все-таки по деталям мероприятия.

     — Слушай и конспектируй, Лис. Мамаша его работает в одной финансовой структуре. В какой — я скажу на месте, если все сложится. Если звонок будет. Поебывает ее там один из учредителей. Звать его... ну, скажем, Сергей Николаевич. Потому она и пробежала путь от консультантши до финдиректора за три года, примерно. Причем пробежала его, как сам понимаешь, в позе на четвереньках и с хуем во рту. Хату новую купила, обставила, ну, я говорил — сам увидишь как. Не в этом суть. Вот, ты же компьютерщик...

     — Сисадмин вообще-то.

     — Одна хуйня. Я и Башкир в этом не разбираемся вообще, ну я отдаленно только понимаю, курсовую могу набрать. А ты еще и с бухгалтерией работаешь, понимаешь — что к чему. И палево по деньгам, если не выявить, то хотя бы поднять с диска сможешь. И разъяснить, опять же — что к чему.

     — А копию всего своего палева она держит дома? — задумчиво спросил Лис.

     — Ну, это все со слов самого Кирюшки, так что может быть и прогон, ему врать, как дышать. Поэтому с меня и Башкира постановочная и организационная часть, а тебе надо полазить по носителям какие найдутся в хате — десктоп или ноут рабочий. Или флэшки, или что там еще, тебе виднее. Что искать я скажу.

     Азот задумался на минуту, прикурил сигарету, затем продолжил.

     — Конечно, мы с Башкиром постараемся все сделать сами. Сыграть, так сказать, первую скрипку, хоть и в два смычка. Но, если у нее внутри есть стержень — она на это не поведется. Хотя... — Азот выпустил дым, — Откуда у нее стержень, у офисной хуесоски? Все равно, Лис, от тебя многое будет зависеть. От того что ты нароешь.

     Лисовский согласно кивнул головой.

     — Понял. Слушай, Азот... а муж у нее есть? Кто-то же ей этого урода заделал?

     — Муж послал их к ебеням когда Кирюша еще в колготы ссался. Вот тебе, кстати, показательный пример безотцовщины! — Азот выразительно развел руками. Лис опять с пониманием кивнул. Башкир угрюмо пробормотал: «наплодят долоебов на радость людям...»

     В кармане у Азота затрезвонил телефон — «а, вот и оно!». Достав трубку, Азот взглянул на экран, скорчил гримасу, и ткнул в кнопку ответа.

     — Да, мам... в институте. Нет, не скоро... Хорошо, возьму. Сколько?... Ага... какие по размеру примерно? — Выслушав, запихал телефон обратно в карман куртки.

     — Твои? — спросил Башкир.

     — Мамка. Лимонов просила купить. — ответил Азот. — В феврале, говорит, авитаминозы... Клинит ее на этих витаминах.

     Почти сразу телефон зазвенел опять. Азот снова полез в карман, посмотрел на номер вызова и расплылся в улыбке.

     — Опачки. Есть... — Да!... Алё... Ну и какого хуя столько ждать? Ладно, дома расскажешь. Через пятнадцать минут. Только дверь прямо сейчас открой, мы трезвонить не будем, просто зайдем. Код напомни... ага, — сбросил звонок — Все, пацаны, подъем. Разбирайте манатки. Пора.

     — Поставил бы себе разные звонки на номера. — проворчал Башкир, поднимаясь со скамейки — Путаешь людей...

     Азот закинул на плечо рюкзак, Лисовский поднял сумку с камерой. Башкир донес до урны пустую банку из-под пива.

     — Куда идти-то? — спросил Лисовский. — Далеко? Может, тачку поймаем?

     — Вон тот новострой. — Азот показал на красно-белую многоэтажку, торчавшую в центре спального района.

     Приятели зашагали по хрустящим, промерзшим после обеда лужам.

     — А на что он одалживал, кстати?

     — Ни на что конкретно. Так — соплюх в клубах по туалетам поебать. На шампанское и кокос.

     — В двадцать лет?... Вот же долбоеб.

     ***

     Дверь пискнула, среагировав на код, и открылась, пропуская ребят. За ней оказался длинный коридор, выходящий в лифтовой холл.

     — А где консьерж? — негромко спросил Лисовский. — Такой мажорный дом... какая-то бабка должна же сидеть в будке? Хоть не кусать, так гавкать.

     — Это задняя дверь. Тут они мусор выносят и выходят на стоянку — так же тихо ответил Башкир. — Охранник на фасаде сидит, в телевизор пялится. Так что без шума, и к лифтам.

     Кнопка в лифтовом холле оказалась одна на четыре лифта. Азот надавил хромированный прямоугольник с алой подсветкой по периметру, и одна из дверей с величием Сезама разошлась в стороны. Парни зашли в грузовой лифт, размерами напоминающий гараж.

     — Восемнадцатый.

     Дверь ...

 так же неспешно закрылась, лифт толкнулся и пошел вверх.

     — Как хоть звать-то ее?

     — Тебе зачем? — Азот прищурился. — Знакомиться собрался? Оксана Витальевна, тридцать восемь лет, финансовый директор. Чего именно директор — сам на месте увидишь.

     — Тю... — Лис скривился. — Так она же старая. Тридцать восемь. На кой оно вам надо?

     — С ее деньгами, Лис, стареть только начинают, когда другие уже в гробу лежат. Башкир, скажи ему.

     — Точно. — Башкир согласно кивнул бритой головой. — Отличная телка. Я сам видел.

     Лифт плавно затормозил, высветил на табло цифры «18» и открылся. Компания выгрузилась, прошла к массивной бронированной двери без номера направо от лифта.

     — Вот и приехали. — сказал Азот, нажимая на ручку двери. — Велкам ту зе хоум. Короче, чувствуйте себя как дома.

     Кирилл, длинный и тощий парень с волосами до плеч, нервно мялся в прихожей квартиры, явно дожидаясь гостей. Увидев троицу, он попятился к двери, ведущей на кухню.

     — Хули так долго? — деревянным голосом спросил Азот. — Не май-месяц на дворе. Уважаемые люди мерзнут. Ты понимаешь — что для тебя значит «уважаемые», и почему ты их уважать должен? Тебе твои перспективы Башкир достаточно четко разъяснил?

     — Так я здесь причем? — оправдываясь, зашептал Кирилл, оглядываясь в недра квартиры. — Сделал все, как вы сказали. А она не пьет. Сидит, клацает на клавиатуре, курит на кухне. Глотнет немного и отставит чашку. Не заливать же в нее? Что я ей скажу — мама, допивай быстро, мне чашку нужно помыть?

     Азот и Башкир переглянулись.

     — Где? — спросил Азот.

     — В гостиной. Сказала что нездоровится, прилегла на диван и отрубилась. Пока ползла, за стенки держалась. Я сразу и набрал. Слушайте, с ней ничего не будет? Ну, в смысле серьезного?

     — Где остаток?

     Кирилл полез в карман джинсов, достал полупрозрачный баллончик от глазных капель, передал его Азоту. Тот посмотрел пластиковый баллончик на просвет.

     — Ты, долбоеб... ты сколько влил? Я же сказал тебе сколько нужно!

     — Так я примерно, на глазок плеснул. — Кирилл чуть не плакал. — Я еле ее из кухни выманил, не мог же я при ней капли отсчитывать. Слушайте, с ней точно ничего не будет? Мне же конец тогда...

     — Не трясись. Идем, посмотрим. Пацаны, проходим, можно не разуваться.

     Ребята гуськом прошли в гостиную, Лисовский шел последним, тащил кофр с камерой и рюкзак, крутил головой по сторонам, рассматривая интерьер. Азот и Башкир явно знали где гостиная, уверенно двинувшись во вторую справа дверь.

     Войдя я гостиную, Лисовский поставил рюкзак и кофр на пол покрытый дорогим паркетм, сказал: «ни хуя себе», рассматривая гигантского размера плазменный экран на стене и сопоставимого размера монитор декстопа на столе, своим видом напоминавшем о космической технике будущего. — Живут нормально. А где, собственно, хозяйка?

     Хозяйка тихо лежала на кожаном диване, повернувшись лицом к стене, укрывшись пледом и выставив из под него босые ступни с вишневым педикюром. Азот осторожно подошел к ней, вытащил из–под пледа бледную вялую руку и начал считать пульс. Около минуты он сосредоточенно вслушивался в биение кровотока. Затем повернул к себе голову женщины, убрал с ее лица спутанные волосы цвета вороньего крыла и оттянул нижнее веко, вглядываясь в зрачок. Обернулся к Кириллу.

     — Повезло тебе, придурок. И ей тоже. Потому что долго пила твой чай. Если бы она залпом накатила все, что ты ей набулькал — сейчас бы реанимацию вызывал. С небольшими шансами на удачу. Все, пошел нахуй отсюда.

     Кирилл послушно развернулся и прошмыгнул в дверь.

     — Стоять! — крикнул вслед Азот. — Ключи от квартиры сдай. И гуляй где-нибудь поблизости, пока не позвоним. Сам домой не лезь без приглашения. Дверь не откроем, и спрашивать «кто там» не будем. Башкир, проводи Кирюшу до дверей.

     Башкир двинулся вслед за Кириллом, из прихожей донеслись звуки обувания-одевания, невнятные голоса Кирилла и Башкира, затем щелкнул замок двери. Лисовский с интересом рассматривал исполинский монитор десктопа на столе.

     — Это здесь искать надо?

     — Кто его знает? Здесь наш урод, скорей всего, в игры играет, а мамаша по сайтам знакомств шляется. Где-то ноутбук есть рабочий, думаю там все нужное. Но здесь тоже посмотри. И флэшки в ящике. С паролем справишься?

     — А то. — Лис надавил на кнопку питания блока, припрятанного в специальном слоте под космическим столом. Системник тихо загудел, раскручивая начинку, по монитору побежали таблицы тестов. Лис подтянул крутящийся стул и плюхнулся в него.

     В комнату зашел Башкир.

     — Все, пошел наш Кирюша на мороз. Очень интересовался: сколько гулять придется? Я ему что, бюро прогнозов? Сказал — гулять, пока не вызовут. Сколько надо, столько и гуляй... Одевайся теплее — и нахуй отсюда.

     — Башкир, помоги. Переверни ее жопой кверху. — попросил Азот. Лисовский крутанулся на стуле и с любопытством уставился на Азота. Тот вытягивал пятикубовым шприцем бесцветный раствор из добытой из рюкзака пробирки, проткнув иглой резиновую пробку.

     — Это что?

     — Полезные лекарства. — Азот ухмыльнулся. — Сынок ее вырубил крепко, но ненадолго. Мы же не хотим торопиться, верно? Вот и надо применить... комбинированную терапию, скажем так.

     Башкир сбросил с бесчувственного тела плед, легко перевернул его лицом вниз, стащил с задницы серые фланелевые домашние штанишки и черные трусики. Азот стравил поршнем воздух из шприца, наклонился над женщиной и ловким движением воткнул ей в ягодицу иглу.

     — Добрый доктор Айболит лечит ваш недоебит — пропел Азот, плавно двигая поршень шприца. Довел его до упора, затем быстро выдернул шприц из ягодицы, прижал место укола пальцем. — Извините, мадам, ватки со спиртом протереть нет. О, кстати, о спирте... Башкир, идем на кухне пошарим в холодильнике. Там выпить точно есть. Ну, тебе, как спортсмену, пиво. А мы с Лисом снимем стресс чем найдем.

     — Мы что, бухать сюда пришли? — Башкир нахмурился.

     — Все равно еще минут двадцать подождать надо.

     — Так долго?

     — Ну, пока подействует... Хочешь, чтобы было быстрее — помни ей жопу, пока Лис по компьютеру лазит.

     Башкир с готовностью ухватился лапами за ягодицы женщины, стиснул их и развел в стороны.

     — Эй, я же имел в виду не лапать за жопу. — Азот захохотал. — Просто разомни место укола, быстрее рассосется. Налапаешься еще, не спеши. Маньяк просто какой–то...

     Лисовский тоже тихо засмеялся из-за компьютера. Башкир насупился и выпустил задницу.

     — Клоуны, блядь... Ладно, идем кухню проверим. Я бы пожрал, если честно. Тебе что-нибудь притащить, компьютерщик?

     Лис согласно мотнул головой: «и налейте тоже».

     Приятели двинулись на кухню, захлопали там холодильником, дверцами буфета, через несколько минут тренькнул сигнал микроволновки.

     Лисовский, сидя в удобном кресле, молча смотрел на бегущий статус–бар поиска файлов. Потом поднялся из кресла и подошел к лежащей ничком на диване женщине. Ухватил за матово–черные волосы на загривке, осторожно приподнял ее голову над диваном и всмотрелся в бледное лицо. Немного курносый нос, хорошо очерченные скулы, аккуратные раковинки ушек. Глаза закрыты, на полупрозрачных веках тонкие голубые ниточки капилляров. А вот красивый, немного великоватый рот наоборот, слегка приоткрылся. Родинка над верхней губой, слева от края рта. Пахло от нее чем–то травяным и степным. Лисовский нагнулся к ее уху и глубоко втянул носом запах парфюма.

     Затем медленно провел пальцем по ложбинке между ягодиц, открытых спущенными после укола штанами. Ощутил впадинку ануса, слегка надавил.

     — Тридцать восемь лет, сука, ну надо же... — пробормотал Лис. — Кто скажет? А жопа-то... дорогая жопа, глянцевая. — Затем уронил лицо женщины обратно на кожу дивана, прикрыл ей зад пледом, вернулся за компьютер и уставился на окно репорта.

     ***

     — Как-то все это не так происходит. — сказал Башкир, с щелчком открывая банку Хольстейна, извлеченного ... из трофейного холодильника. — Мудака надо было наказать, базара нет. Но телку эту мне жалко. Она-то почти не при делах.

     Азот не спеша пережевал кусок разогретой в микроволновке пиццы, тщательно вытер пальцы салфеткой и театрально откашлялся.

     — Давай я тебя прямо спрошу, ладно Башкир? Только без обид, братиш.

     — Ну.

     — Тебе же ее жалко стало ровно десять минут назад, после того, как ты ей булки раздвинул. До этого как задача ставилась? Помнишь?

     — Ну.

     — Так я слово сдержал. Как я это сделал — тебя не интересовало, верно? Ты даже не спрашивал. Я тебе просто говорил куда приходить и что делать... Братиш, ты меня знаешь семнадцать лет, с тех пор, как я вместо тебя в первом классе косые палочки рисовал. Потому что у тебя руки хотя и сильные, но из жопы растут. Я тебе сказал — дай два месяца, и я решу наши проблемы? Сказал?

     — Ну.

     — Да заебал ты нукать! — Азот раздраженно швырнул салфетку на стол. — Тебе не телку жалко, тебя жаба давит, что не тебе одному достанется. То есть ты именно сейчас ее пожалел, да? Не–е–ет... Ты не кого–то пожалел, ты что–то пожалел. А это разные вещи, братиш. «Кого–то» жалеют от души и за просто так, а «что–то» жалеют от давления жабы, и чтобы себе одному выкроить. Ты заглядываешь «чему-то» в жопу, и начинаешь это «что-то» жалеть.

     Башкир, набычившись, поерзал на барном стуле.

     — Ты это, Саня... лишака не надо давать. Мне для тебя ничего не жалко. Ну, вот этот твой Лось...

     — Лис.

     — Да похуй, пусть Лис, он-то чего? Зачем ты его притащил?

     Азот поднял рюмку такого же трофейного «Томатина», захваченного в баре, отпил ровно половину, задержал дыхание, выдохнул, и поставил рюмку на стол.

     — У него здесь свое дело. Точнее — он нам помогает в нашем деле. Ты сейчас думаешь только чтобы шляпу попарить, потому что у тебя нездоровый интерес к чернявой суке, а у меня есть здоровый материальный интерес.

     — А с каких пор у нас разные интересы?

     Азот вздохнул, поднялся, обошел Башкира и встал у него за спиной. Положил руки на здоровенные плечи борца, сдавил по–дружески. — Башкиров, блять. Коль, братиш. Ты заебал реально своими пиздостраданиями. Ты еще плакать здесь начни. У нас все — наше. На двоих, как с детства было. Я за тебя, ты за меня. Ты что, думаешь, что когда я свое получу — оно твоим не будет?

     — Вообще об этом не думал.

     — Тебе и не надо думать, тебе это просто надо знать. По определению. Ты хороший мужик, но каждый хороший мужик собственник — там, глубоко внутри. И ты, когда ей между ляжек заглянул, о чем подумал? О том, что делиться не будешь? Да не делись, хуй с тобой. Но тогда и сам не бери, это не твое. Так честно будет?

     Башкир угрюмо молчал, глядя на тарелку с пиццей. Азот вернулся на свое место за столом.

     — А то, что она мамаша мудака — так это тоже наказуемо по жизни, Башкир. И то, что она сосет на работе за кабинет попросторней, и за зарплату повыше — тоже наказуемо. Это не мы ее наказываем, это карма ее наказывает, Башкир. Знаешь такое слово? Это когда кормишь сына сиськой до двадцати лет, а потом он ее отгрызает, потому что у него давно уже шакальи зубы прорезались. Так вот, каждый свое получит. Но сейчас мы свое берем. Понял?

     — Ну...

     — Му... Идем, братиш, перетащим сучку в спальню, на ее сексодром. На диванчике только мышам ебаться удобно. Лису только кусок пиццы захвати. И вискарь тоже весь бери.

     Лисовский в гостиной флегматично пялился в монитор. Баба лежала лицом вниз под пледом.

     — Ну что там, Лис?

     — Да ничего серьезного. По телке — переписка с подружками, какие–то поклонники в фейсбуке, махмуды разные комплименты пишут, «моя-тебя красивый глаза». Сергея этого вашего, Николаевича, и следа нет. У сынка коллекция порнухи в архиве, надо понимать, чтобы мамка не нашла. Как он ее смотрит — не понимаю. Каждый раз, что ли, архив разматывает? Логи... тоже ничего. Вот еще, в столе накопитель был, просматриваю пока.

     — Зачем ты ее накрыл? — Азот хохотнул и кивнул головой в сторону женщины, укрытой пледом. — Мерзнет?

     — Отвлекает.

     — Ничего, сейчас уберем нашу Ксюшу с глаз долой. Ты ищи, ищи...

     Башкир сбросил плед с женщины на пол, взял ее под мышки, приподнял над диваном Азот подхватил с другой стороны под колени, потащили, как была — со спущенными с попы штанами.

     — Че-то легкая она, — заметил Башкир, перехватывая Оксану повыше, — я думал, такая жопастенькая, сисястенькая, потяжелее будет...

     — Это ты анаболиков переел — философски заметил Азот. — Э, э!... ну куда ты ее толкаешь? Ногами вперед в дверь не неси. Примета плохая.

     ***

     — Лисовский, иди сюда, блядь! — донеслось из коридора. — Нашли, кажется!

     Лис ткнул пальцем в клавишу пробела, выбрался из кресла, и двинулся по коридору на поиски спальни, минуя ряд дверей. Зачем столько комнат нужны семье, состоящей из матери–одиночки и сына–шалопая, он решительно понять не мог.

     — Эй, вы где?

     — В спальне. До конца иди. Дверь в торце.

     Кровать была размерами под стать лифту — Оксана выглядела на ней в два раза меньше, чем на диване. Освобожденная уже полностью от мягкого меланжевого домашнего костюма, она лежала на кровати с подушкой под поясницей, и видно было, что лобок она не просто бреет, а выбривает, с помощью художников и знатоков своего дела. Зигзаг триммингованной шестки указывал точно на место предполагаемого нанесения удара.

     Лис с трудом отвел взгляд от промежности брюнетки и посмотрел на Башкира, державшего в руках небольшой ноутбук «вайо» лилового цвета.

     — Вот, нашли. Да она и не прятала особенно, просто на столе лежал, а сверху тряпки. Давай, распаковывай и шурши. Кажется оно.

     Азот, стоявший спиной к Лису, развернулся лицом. В зубах он сжимал маленький инсулиновый шприц, а в руках ампулу. Жидкость на этот раз была бледно-розовой. С хрустом отломил пальцами головку ампулы, уронил ее на пол, сдернул зубами красный колпачок шприца, осторожно погрузил его в раствор.

     — Что, опять лекарства? — поинтересовался Лисовский

     — Ыгы — ответил Азот, набирая раствор и держа в зубах колпачок шприца. — Ычебные.

     — Ты ее до смерти не залечишь, доктор Менгеле?

     Азот осторожно, чтобы не затупить иглу, добрал остатки препарата, положил шприц на ночной столик, рядом колпачок от него и пустую ампулу.

     — Надо будет не забыть все это собрать и выбросить. Стекло, и баяны, и упаковки от баянов. Башкир, ты собери это все и в рюкзак мне все побросай, пока я полечу тетку. — затем развернулся к Лисовскому и очень серьезно сказал, — Лис, ты не пизди, ладно? Ты в своем деле спец, а я в своем. Я же тебя не учу кнопки нажимать? Ну вот и я чему-то учился. Нам не труп ебать надо, а чтобы признаки жизни были, и чтобы видно было, что баба пьяная в хлам. Чтобы любой ценитель искусства поверил

     — Так и напоили бы... Нахуя над ней эксперименты ставить, как над кролем?

     — Не будет она пить ни со мной, ни с тобой, И вообще звали ебальник, Лис. Без обид. Не лезь в чужие дела. Иди вон ноут выворачивай наизнанку. Или нет, стой... подожди, пережми ей руку, у меня жгута нет.

     — Да пожалуйста. — Лисовский пожал плечами. — Лишь бы коньки не отбросила. Мне такие проблемы не нужны. И что, опять двадцать минут ждать, пока твои витамины подействуют?

     — Нет. По вене — это сразу. До десяти досчитать не успеешь.

     Лисовский стянул за пятки кроссовки, залез с ногами на кровать, склонился над голой Оксаной и перехватил ей руку выше локтя.

     — Вот так?

     — Нет, не так, перехвати наоборот. Я в обратку ей двину, чтобы она завтра прокол не нашла. А в то место люди себе не заглядывают. Вот, здесь держи. Нормально. Как контроль возьму — отпускай. Только плавно отпускай, не дергай.

     Азот пошлепал руку женщины по предплечью ниже локтя, оттянул кожу над веной пальцем, аккуратно проткнул ее, приподнял иглой и нашел сосуд. В тонком стержне ... инсулинового шприца появилась и закрутилась темная капля крови.

     — Заебись. Теперь отпускай, только аккуратно.

     Лисовский медленно отпустил руку. Башкир стоял рядом, глядя, как завороженный, на движение поршня шприца.

     — Все, готово. — Азот выдернул иглу из вены. — Башкир, можешь хуй к бою доставать. Лис, за ноутбук, задачу я тебе объяснил. Вытащи оттуда все, что нужно. Я за камерой. Сумка в гостиной? Поехали.

     Женщина на кровати выгнулась и с сопением втянула воздух.

     ***

     — Чо ты мне камерой в жопу постоянно лезешь? — Башкир перестал двигаться над распростертым телом и обернулся на Лисовского, стоящего сзади.

     — Крупный план хотел сделать...

     — Там зум есть на камере. Отойди, рычажок подвигай, и делай свои планы. Не надо мне прямо в очко свое кино пихать. Я щас сам тебе пихну, Феллини хуев.

     — Крупных планов много не надо — рассеянно отозвался Азот, голышом сидящий за ноутбуком. — Сняли разок, как вареник чавкает — и хорош. Лицо надо чаще показывать, и разговоров побольше записать. На бок ее положите, пусть Башкир за ней ляжет, и сзади засадит. И сиськи помнет. Тогда сразу и лицо попадет, и пизда в процессе задействована.

     — Еще один Феллини... — заворчал Башкир. — Целая киноакадемия вас тут собралась, блядь.

     — Блядь. — эхом отозвалась Оксана Витальевна из-под Башкира. — Позвонить, да? Все тебе мало, да?

     Башкир с опаской посмотрел на женщину:

     — Слушай, Азот, никак не привыкну. Она как в первый раз заговорила, так у меня чуть навсегда стояк не пропал. Ты бы предупреждал.

     Азот развернулся на стуле, ухмыльнулся.

     — Я и предупреждал.

     — Ты как-то не так предупреждал, не впечатляюще. Я не думал, что она с нихуя вдруг сядет и заговорит человечьим голосом... Кстати, у нее один глаз постоянно прикрыт наполовину. И вообще зрачки разные по размеру. Это нормально?

     Азот встал, подошел к кровати, склонился над Оксаной, оттянул ей веко пальцем.

     — Хуйня. Оклемается. Я говорил — мычать будет. А с кем она там сейчас трахается в своих галлюцинациях, никому не ведомо. Я на фотках в ноуте уже троих насчитал, более-менее постоянных. Не считая бардаков по курортам. Что, Башкир, все еще жалко принцессу?

     — Процессы. — сказала Оксана Витальевна. — Должны. Дэн, донт стап ит. Ду ит, дипер, йе.

     — Во, еще какой–то Дэн. — откомментировал Лис. — Там какой-то Дэн был в папке?

     — Нет, пока все наши, отечественные. Я до Дэнов еще не дошел, — отозвался Азот.

     Башкир засопел и добавил темп движения между раскинутых бедер. Затем внезапно зарычал, схватил партнершу здоровенной лапой за лицо, собрав курносый нос, точеные скулы, губы и родинку над ними в одну горсть. Подержал, встряхнул.

     — Чо, Ксюшка-блядюшка. Дипер тебе? Еще дипер? Чтоб из горла вылезло?

     — Кам инту ми. Донт ворри. — невнятно из-под захвата ладони пробубнила Оксана Витальевна.

     — Отпусти ее, Башкир, не беснуйся. — попросил Лис. — Серьезно. Что она тебе должна? В любви тебе не признавалась. Аккумулятор на камере, кстати, все, почти сел. Еще пару минут осталось.

     — Пары минут мне хватит. Она «кам инту» в себя просит, блядина. Саня, Азот, можно «кам инту» в нее? Или потом еще один мудак родится?

     — Куда хочешь кончай. — Азот опять сидел за ноутбуком, лихорадочно что–то нащелкивая. — Я меры принял. Не отвлекай, пожалуйста, я тоже работаю. Не всем, как тебе везуха.

     — А в рот, говоришь, нельзя. — Башкир еще добавил темп долбежки, молотя потным тазом по Оксане. Тонкие ступни с вишневым педикюром на пальцах безвольно мотались по обе стороны от его плеч борца.

     — Можешь и в рот. Только она же невменяемая. Цапнет еще рефлекторно. В твоих же интересах, братиш, предупредил. Ну, разве поверху, спустить на морду, но в пасть не суй, не рекомендую.

     Башкир еще несколько раз мощно, со шлепком, впечатал свой пах в промежность брюнетки, дернулся, всхрапнул, задрожал над ней, приподнялся и внезапно отвесил ей мощную оплеуху. Голова с распущенными черными волосами мотнулась на подушке.

     — Майк, плиз, изи. Ер драйвинг из вери дэнжерис — ясным голосом отозвалась Оксана Витальевна. — Стап ит.

     — Башкир, ты заебал. — Сказал Лис, опуская камеру. — Давай, еще прибей ее нахуй. В чем она виновата? Чо ты ее пиздишь постоянно со всей дури? Это ее дело — перед кем раком становиться. Пизда ее собственная. Ты силы соизмеряй хотя бы. Ты же кандидат в мастера.

     — Жалеет он ее — меланхолично отозвался из-за ноутбука Азот. — Бьет, значит любит.

     — Сука она. — сказал Башкир, выдергивая слабеющий член, перевитый венами, из безвольного тела. Встал в полный рост на кровати. — Вон еще Майк у нее какой-то объявился. Азот, ты там еще Майка поищи. — Башкир поставил босую ногу на лицо женщине и с силой вдавил ее голову в подушку — Ты там всех поищи, не только Сергея этого, Николаевича.

     — Башкир, реально, тормози. — Азот опять поднялся из-за компьютера. — Она завтра вся синяя будет. Нам это надо? Душу отвел разок — и ладно... ты куда пошел?

     — Хуй мыть — донесся из коридора голос Башкира.

     ***

     — С нарезки сорвался. — мрачно констатировал Лисовский. — Что это с ним такое случилось? Стальной же человек, титановые яйца...

     — Жизнь разочаровала. Шарик лопнул. Мороженое растаяло.

     — Было бы от чего... Тьфу. Таких блядей по офисам...

     Азот широко улыбнулся, подошел к столику, разлил поровну по двум рюмкам остатки «Томатина», одну сунул Лисовскому.

     — И верно, было бы от чего. Накатим? Закусить только нечем, надо на кухню чапать... или вот этим занюхать — он кивнул на кровать. — Ты молодец, Лис, компьютеры ломанул мастерски. С кем там она шпилится — дело десятое... хотя этот толстый Сергей башку ей оторвет, и карьере ее пиздец. Правда, не за еблю на стороне оторвет. Там интереснее дела. С банком, с их фондом дочерним, с обналичкой, с партизанами... по многим вещам тюрьма без вопросов — если только она до нее добежать успеет и сдаться. А если не успеет, так ее уже не хуем ебать будут, а чем-то раскаленным.

     — Я так и понял.

     — И на кукане у нас теперь она сидит плотно. Во всех смыслах. Тут и трахальщиков, кстати, ее прижать можно, материала хватит. Но твоя помощь тогда опять понадобится. Сегодня ты нормально отработал, не смотри что Башкир ворчит на тебя. Он не злой, просто новых людей не любит. У него свой мир, и он подозрителен к любым переменам, такой уж человек. Если что — ты в нашей лодке?

     — В лодке. — Лисовский опрокинул в рот рюмку «Томатина» — Ф-фу! В самом деле, лучше занюхать.

     — Ну, так давай, занюхаем. — Азот подмигнул Лису, легко забросил в рот виски, запрыгнул на кровать, примостился рядом с Ксюшей. Поднял ей безвольную руку и воткнулся носом под бритую мышку.

     — Заебись, бля. Деликатес. Люблю такие вещи. — Азот перевернул женщину на бок и заворочался за ее спиной. — Сука, два часа назад в жопу было трудно палец воткнуть, а сейчас чисто тебе метрополитен. Башкир — мастер, умудрился и развальцевать, и не порвать. Давай, подключай камеру к розетке, и сам подключайся. Тут еще одна розетка. Отпразднуем в два ствола.

     Лисовский отставил пустую рюмку, воткнул вилку шнура питания камеры в тройник, пристроил ее на столе. Откинул панельку видоискателя, провернул ее вокруг оси и подвигал камеру, чтобы в объектив попала вся панорама. Затем залез на кровать, подлег спереди. Приподнял ногу Оксаны, согнул в колене и положил себе на бедро. Стиснул член у корня, повозившись, воткнул его под выстриженный на лобке зигзаг. Толкнулся раз, второй, попал, затем ровно задвигался, вдыхая полынный запах.

     — Понял, да? — Азот подмигнул Лисовскому из–за плеча Оксаны — Она уже сама сок пускает, это только первый раз Башкиру пришлось чуть ли не соплями смазывать. А дальше сама, все сама, умничка. Да, Ксюшка? Ты у нас умничка? — Азот смачно чмокнул заторможенную Ксюшку в шею.

     Ксюша молчала, качая в такт фрикциям головой. Азот отвесил ей подзатыльник и гаркнул в ухо — Блядь,... 

      я спрашиваю — ты умничка у нас или нет?

     — Ум за разум зашел. — радостно ответила Оксана Витальевна. — Подтвердите письменно отказ.

     — Совсем ебнулась...

     Парни, тяжело дыша, молотили телами женщину с двух сторон, иногда шлепками попадая в такт, иногда расходясь. Время от времени она пыталась приподняться, но Азот твердо вдавливал ее в кровать, прижимал голову к подушке.

     — Тихо, спокойно. Лежать, я сказал... Оп, оп, оп... Лис давай по очереди: ты — я. О, вот так лучше пошло... Ну и что, ты говорил, «старая тетка»?

     — Отличная. Такие формы и в двадцать пять не часто встретишь, разносит каждую вторую, или от жора, или после родов. Конечно, легко себя в форме держать, если бабло есть... солярий, эпиляция, фитнессы всякие с шейпингами.

     — Приседы — сказала Оксана Витальевна, пустив струйку слюны изо рта. — Глубокие. Бассейн перенести надо.

     — Во, слышишь... да, чего она все время дергается, и лезет куда-то, Азот?

     — Рефлексы. Хорошо хоть не обоссалась, как под Башкиром. Давай меняться. Перевернем ее, насадим тузом на тебя, я придавлю сверху. Тогда и дергаться не будет.

     Лисовский перекатился на спину, Азот, ухватив Оксану за промежность и волосы, крякнув, приподнял ее, как штангу, и водрузил на приятеля, лицом вверх. Пристроился сверху, вошел. Начал двигаться, время от времени поглядывая на наружный экран видеокамеры.

     — Чо, Лис, как тебе жопец?

     — Нормально растянули, но очком пока еще давит.

     Азот довольно ухмыльнулся сверху. — А то... Волосы у нее с лица убери, и мордой в камеру поверни. Вот так, хорошо...

     Минут через пять Азот замычал, цепко ухватил Оксану за развалившиеся в стороны груди и несколько раз, резко, подтягивая за сиськи, вбил член в ее промежность. Затем остановился, как паровоз на станции, и тяжело выдохнул.

     — Ммм... все. Я отстрелялся. Давай, Лисота, добивай мамашу, и будем пиздюку звонить, чтобы возвращался. Ванную сам найдешь? Я сейчас Башкира оттуда выгонять буду. В очке у нее вроде чисто, я ничего такого не увидел. Но гигиена — прежде всего, а хуй не казенный. — Азот слез с кровати, и босиком пошлепал в коридор.

     Лис еще несколько раз подбросил тело Оксаны движениями своих бедер, затем выдернул член из заднего прохода и откатил бесчувственное тело с себя в сторону. Перевернул на спину, сел верхом на грудь, подняв голову за волосы, несколько раз ткнул членом в губы.

     — Ну, давай, май дарлин. Итс ер Дэн. Ор Майк, похуй. Камон, бейби, сак ит. Итс твой Сергей Николаевитщ.

     Оксана на призывы не реагировала. Глаза были открыты и бессмысленно смотрели куда-то мимо Лисовского. Убедившись в бессмысленности своих попыток, Лис отпустил волосы, пересел ближе, одной рукой оттянул нижнюю губу Оксаны, а второй быстро заработал вдоль напряженного члена. Через минуту струя семени ударила ей в оттопыренную губу.

     Оксана рефлекторно вдохнула, потом закашлялась и пустила пузырь изо рта.

     — Ит со фанни, Майк.

     Лис негромко матюкнулся, помянув блядей, вытер член о черные волосы, собрал с пола трусы, штаны, свитер, отыскал оба носка. Затем зачем-то вернулся, потрепал Оксану Витальевну по щеке, и пошел искать ванную комнату.

     ***

     — Давай, заходи. Быстро, не топчись на входе.

     Кирилл с опаской шагнул в квартиру.

     — Все в порядке, Башкир? Все нормально прошло?

     Башкир, не отвечая, развернулся и потопал вглубь квартиры. Кирилл завозился, снимая обувь в прихожей, несмело двинулся следом, осторожно заглянув по пути на кухню и в гостиную. Вошел в материнскую спальню и высунул голову из-за покатого плеча Башкира.

     Оксана Витальевна, собственной персоной, в голом виде лежала на животе, оттопырив круглую попу, приподнятую подложенным под живот скомканным одеялом. Ее повернутая на бок голова покоилась на джинсовом бедре Азота, уже полностью одетого и обутого, вальяжно полулежащего на кровати. Одной рукой он рассеянно перебирал волосы женщины, в другой дымилась сигарета.

     — А, вернулся... заходи, не стесняйся. Будь как дома. Башкир, заводи его.

     — Пацаны, все нормально? — почти плачущим голосом спросил Кирилл. — Если с ней что–то случится... мне тогда...

     — Пиздец тебе тогда, ты уже говорил. Ты к себе такой внимательный и заботливый. — Азот затянулся сигаретой и стряхнул пепел на прикроватную тумбочку. — Все с ней в порядке. Я только что ей снотворное вкатил, будет спать до завтра. Может до обеда, может чуть позже проснется. Часов шестнадцать–двадцать проспит примерно. Встанет... ну, как с бодуна, или что-то похожее на симптомы гриппа. Денек помается и очухается. Если совсем паршиво будет — пусть водки стакан накатит и опять спать ложится.

     Кирилл понятливо затряс головой — Ага, понял.

     — Прибери здесь все. Ксюхе между ног мокрым полотенцем протри, и лицо тоже. Одень, как было на ней, укрой чем–то. Тряпки ее — вон, в углу лежат. Спать на бок клади, или лицом вниз, на спину лучше не надо... Да, еще на кухне посуду помой.

     — Понял. Значит до обеда точно проспит?

     — Точно. Так что до утра можешь ее сам пердолить спокойно, вся твоя.

     Азот и Башкир заржали в голос. Кирилл несмело улыбнулся, затем тоже хохотнул, затем рассмеялся, и осекся, увидев совсем нехороший пристальный взгляд Азота.

     — Смешно, гаденыш? А что... это идея. Лис!! — крикнул Азот — Ты где там? Давай сюда, дело есть.

     В приоткрытую дверь просунулась голова Лисовского.

     — Чего? Я уже запаковался.

     — Распаковывайся. Доставай камеру и волоки сюда, надо дело красиво закрыть

     — Пацаны вы че? — Кирилл перепугано попятился к двери. — Это же мать моя. Мы договорились, я рассчитался, и все, мы же договорились...

     И уперся в Башкира, стоявшего на выходе из спальни. Мощный пинок Башкира швырнул его на кровать.

     — Ты, сука, штаны снимай, — страшным голосом сказал Башкир, — или я сейчас из тебя самого мамку сделаю. Ты уебок, ты не человек, и никаких человечьих договоров с тобой быть не может, как с собакой не договариваются. Ей команды отдают, а если не выполняет — пиздят палкой. Тебе просто бабки в долг списали, и за это уже пиздить не будут. А сейчас ты новых долгов наделал.

     Азот бережно снял голову спящей женщины со своего колена, аккуратно пристроил на кровати, пригладил ей волосы, поднялся и подошел к Кириллу.

     — Кирюш, не выебывайся. — почти ласково сказал Азот. — Это не ты по долгам рассчитывался. Это за тебя рассчитались, как всегда в твоей жизни. Да... и сам подумай, какая она теперь тебе мать? Нет у тебя матери. Ты ее на три хуя поставил за смешные деньги. А главное — ты что, решил, что самый умный? Что мы твою веб-камеру не найдем? И что мы теперь тебе должны будем?

     Азот рассмеялся, потом метко и резко пнул ногой в ботинке встающего с кровати Кирилла в нос, опрокинув его обратно на постель.

     — Как тебе такое могло в голову прийти? — задумчиво спросил Азот. — Вот и Лис сегодня то же самое спрашивал — как такое в дурные головы приходит? Вставай, сынок примерный, принимайся за дело. Или сейчас, блядь, мы с Башкиром за тебя примемся.

     Кирилл, капая из носа красным на белье, трясущимися пальцами расстегивал пуговицы модных джинсов. Азот и Башкир молча наблюдали. Затем Азот поправил диспозицию.

     — Нет, нависать над ней не надо, просто за ноги стащи ее с кровати, жопой кверху. Коленями на пол, лицом на подушку. Раком поставь, придурок. Вот так... лапы ей раздвинь. Еще. Теперь давай, вперед.

     — Пацаны, у меня на нее не встанет. — заныл Кирилл, мнущий напротив зада матери член. — Не получится просто.

     — Получится. — Все так же ласково и убедительно сказал Азот. — Смотри, какая ляля. — Он развел ладонями ягодицы уткнувшейся в кровать женщины, открыв зев влагалища, плюнул в промежность и растер пальцами. — Смотри, какой смак. Непременно получится. У всех сегодня с ней получается, верно, Башкир? И у тебя получится. Мы с Башкиром в тебя верим.

     — Да не смогу я ее трахать — уже откровенно рыдал Кирилл, безуспешно возя вялый пенис между ног Оксаны. — Это ж неестественно! Она меня не возбуждает, ну это же природа предусмотрела!

     — Тогда отлижешь, падаль. — внезапно сказал Башкир, приходя в движение. Резким ударом ноги под колено сбил Кирилла на пол, приподнял за длинные патлы, заломил руку, и плотно вмял лицом промеж раздвинутых бедер женщины. — Природа, говоришь, не предусмотрела? Она тебя не предусмотрела, гаденыш. И чавкай, чавкай, так, чтобы я услышал. Иначе руку сломаю. Сначала одну.

     Когда Лисовский вошел в спальню с камерой, Азот безмятежно курил, развалившись на стуле и положив ноги на прикроватную тумбочку. Башкир просто стоял возле шкафа, сам чем–то напоминая шкаф выражением лица.

     Кирилл, вцепившись ягодицы Оксаны Витальевны, безжалостно сминая их, яростно и быстро драл ее сзади, натягивая на член такими рывками, что голова женщины, с черными рассыпавшимися волосами беспомощно моталась по постели, а по спине пробегали складки от ударов паха по захваченной заднице.

     Изо рта Кирюши, из окровавленного носа, вперемешку с хрипом и слюной, неслось что–то нечленораздельное: «Н–на, сука, н–на... Все из–за тебя, блядина, ты во всем виновата... Н–на, получи тварь... получи еще, блядь старая... из–за тебя же все...»

     Лисовский скорбно покачал головой, поднял камеру и нажал на кнопку записи.

     — Ебануться можно, какая милая семейка — резюмировал Азот из кресла и пустил в потолок колечко дыма.

     ***

     Когда вышли из дома, было совсем темно. Азот поднял голову и попытался найти восемнадцатый этаж, но запутался в россыпи окон и сбился со счета.

     — Чего ты не захотел с Лисом поехать на тачке, Башкир? — спросил Азот, выпуская морозный пар изо рта. — Тебе же по дороге.

     — Да ну его. Мутный он какой–то. Не поймешь его.

     — Нормальный пацан. Пообщаешься — поймешь. Тем более, у нас новое дело, и он нам нужен.

     — Да понял я. Правильно все ты мне сегодня сказал, брат. Что-то повело меня. А ты поправил по делу. Так и надо было. Когда телку эту пойдем трясти? Завтра?

     — Нет, завтра она еще без соображения будет. Аргументы могут до мозгов не дойти. Дня через три намекнем, а там посмотрим — как пойдет.

     — Дня через три?..

     — А что, уже соскучился? — Азот лукаво посмотрел на Башкира и хихикнул. — Можем вернуться. Спорю, этот сучонок еще не раз за ночь на Ксюху залезет. Во вкус вошел. Сгоним его пенделями, и...

     — Да иди ты нахуй со своими подъебочками. — раздраженно буркнул Башкир. — Просто спросил. Мне сроки знать надо. Я же не всегда могу подъехать, у меня тренировки бывают.

     Некоторое время шли молча. Потом Башкир вздохнул

     — Скажи мне такое, брат. Я вот понимаю, всякое в мире бывает. И в жизни всякое бывает. Но нахуя бывает такое, чему быть не надо, а надо наоборот, чтобы его не было. Для кого оно такое есть?

     — Да ты философ, братиш. Такое сказанул, что я повторить не смогу, тем более ответить. — Азот внезапно остановился как вкопанный. — Вот бля!..

     — Че такое?

     — Лимоны забыл купить. Мамка же просила. Все, держи пять, я в ночной магазин, он до одиннадцати. Еще успеваю. Созвонимся завтра. Не бери дурного в голову, братиш. Серьезно. Оно тебе не надо.

     Азот развернулся и потрусил в темноту. Башкир некоторое время постоял, глядя ему вслед, вздохнул и пошагал домой.