Дневник Ольги.

     5 марта. Вот это и случилось: я стала женщиной! Ни где-нибудь, ни с кем-нибудь, а с любимым папочкой в его постели! Честно говоря, была очень длинная прелюдия — весь воскресный день, зато вечером... Обожаю папу: его жадные губы, его твёрдый, нежный язык, теребящий мой клитор, его руки, мнущие мне сиси и сжимающие мою попку, и, конечно, его член — толстый, в синих, набухших венах, с блестящей тёмной головкой. Люблю его мять, люблю сосать, облизывать, люблю сперму — густую, тягучую. Первый раз вкус мне не очень понравился: непривычный, солоноватый, как будто глотаешь соплю из носа, но потом, во второй раз, распробовала и поняла, что лучше нет ничего на свете, чем сперма любимого. А как мне нравиться с папой целоваться! Когда глаза в глаза, когда внутри меня его язык, и я его обсасываю, как маленький член, когда всё это сопровождается прикосновениями, поглаживаниями, крепкими объятиями. От всего этого я кончаю!!

     Когда папа воткнул в меня свою дубинку, было больно, даже очень, но он не стал мучать, а сказал, что время есть, и наше от нас никуда не денется. Вчера прибежала домой, разделась и в зеркало стала рассматривать свою пизду. Вроде как ничего не изменилось, только губы красные и немного воспаленные. Засунула палец в дырочку — больно! Срочно нашла у мамы импортный, противовоспалительный крем и обильно смазала снаружи и внутри. Через полчаса опять засунула два пальца — терпимо. А ближе к вечеру пришёл папа и как айда стесняться, отводить глаза, что-то мычать насчёт: « Ах, простите, извините, возбудился, себя не помнил, больше не повториться!». Ага, сейчас! Я подошла, заткнула ему рот поцелуем, рукой расстегнула ширинку, и там же, в прихожей, опустилась на колени и быстренько засунула полувставший хуй в рот, да так, что он упёрся куда-то в горло, аж закашлялась. Но инициативы не потеряла, и уже через несколько минут папочка кончал мне в ротик, трясясь и стеная в оргазме.

      — Ну, что, вечер начался, — выдохнул он и улыбнулся. — Теперь я точно знаю, что ты не успокоишься, пока не получишь полноценного траха, дорогая Оленька, но пойми, об этом никто не должен знать, потому что последствия могут быть ужасными.

     Губами, перепачканными в спущёнке, я ответила: « Клянусь!», и засмеялась. Папа тоже оттаял, улыбнулся и начал меня целовать в эти грязные губы. Затем был ужин, а позже... Я вышла из душа полностью голенькой, пися уже сочилась в предвкушении дальнейшего, а на кровати — папа, чудесно пахнущий земляничным мылом, со стоящим, как дубина, хуем. Не спеша, чтобы папа мог разглядеть меня всю, я дошла до кровати и тихонечко легла рядом с ним. Молчание. Ну, что, нужно брать в свои руки всё в прямом и переносном смысле. Я прижалась к папе, закинула ему ножку на бедро, чтобы почувствовал мою мокрую кису и начала целовать родное тело, слегка покусывая соски. Папа резко сгрёб меня, бедную, под себя, одним движением раздвинул ноги и начал тыкаться, никак не попадая. Но я, девочка послушная, схватила его хуй и направила в дырочку, приготовившись к болезненному проникновению, но, толи смазки было много, толи пизда отдохнула за эти сутки, — дружок его вошёл медленно на всю длину, а боли не было. Только залупа достала до матки, на меня нахлынуло такое!

     А папочка устроился поудобнее, засосал мой сосочек, теребя его язычком и начал двигаться неторопливо и размеренно, в общем начал ебать меня по-настоящему. Толстый писюган раздвигал губки, таранил тоннель с мягкими стенками, а я, впервые в жизни, кончала под мужчиной, да ещё как кончала! Взрывы в писе и голове следовали один за другим через каждые три минуты, хотелось кричать и я кричала, зажав зубами подушку, чтобы соседи не услышали. Тело извивалось, дёргалось и стремилось навстречу к этой прелести, что жила в нём своей жизнью, задевая каждый уголок влагалища, то выскакивая наружу, то погружаясь полностью так, что большие волосатые яйца шлёпали по пиздени. Вот папа убыстрил темп, вдавливая меня в кровать со всей силы, и только две мысли мелькнули — не раздавил бы и во внутрь кончать, у меня опасный период, как он вырвал член из мягкого плена и начал играть в войнушку, то есть обстреливать свою дочь со всех сторон.

     Струи спермы брызгали мне на лицо, волосы, грудь, я только и успела зажмурить глаза, а когда их открыла — вот он, во всей красе, покачивается перед моим носом, и капелька висит на кончике. Рот сам собою открылся и всосал залупу и половину дубинки из которой всё ещё проистекало. Облизав и пососав головку, я занялась своим внешним видом, а папа, сквозь полузакрытые глаза, наблюдал за мной. Полностью вытеревшись припасенным полотенцем, я в изнеможении упала рядом с папочкой, обняла его за шею и уткнулась губами куда-то в щёку.

     — Что, котёнок, больно было? — тихо поинтересовался он.

     — Нет, самую чуточку, зато приятных моментов — через край!

     — Я заметил, — папа покосился на смятую простыню, где чётко были обозначены влажные пятна наших любовных выделений.

     — Теперь давай поговорим, — папа лицом повернулся ко мне. — Если тебе это нравится, я не буду перечить, хотя и слишком рано, только одно условие: для любви есть дом и только дом, все варианты на стороне будут присекаться, все молодые люди на стороне — табу!

     Я аж задохнулась от возмущения! Да как он смеет обо мне так думать?! Да чтоб я поменяла его на прыщавых недоумков?! Не думала, папочка, что ты так обо мне... Я действительно обиделась и отвернулась к родителю спиной, слёзы душили. Переступив через стыд, ему в любви призналась, целочку свою отдала (хотя, куда бы он делся?), а папуля родненький вот так. Вдруг я почувствовала, как отец обнял меня, прижал к себе и, поглаживая по волосам, начал оправдываться:

     — Ну, не сердись, я же не со зла сказал, просто боюсь, чтобы тебя ненароком не обидел кто-нибудь. Ну, Оленька, мир?

     Я не поворачиваясь лежала к нему попкой и чувствовала, как некий орган приходит в движение, подёргивается, приподнимается с твёрдым намерением встать во весь немаленький рост. Вот это другое дело! Я перевернулась на спину, припала к губам отца и рукой схватилась за хуй, легонько его подрачивая. С каждой секундой он становился толще и твёрже, пока не подпрыгнул и не застыл на месте в вертикальном положении.

     — Ещё, — я смотрела папе в глаза, — я хочу ещё!

     — Я тоже хочу, как видишь, но давай не спешить, уж коли всё произошло, будешь ученицей в моей школе секса, согласна?

     — Конечно, согласна, а когда первый урок?

     — Да прямо сейчас.

     И папа начал мне интересно рассказывать о взаимоотношениях полов, о строении органов, о том, что можно делать, и что нельзя, и когда можно ебаться, а когда лучше воздержаться, о способах сношений, о том, что любой секс, вопреки мнению ханжей, является нормальным явлением, и всё зависит только от фантазии партнёров. Так мы лежали голышом, обнявшись и мирно беседовали. Мне было очень интересно — папка суперначитанный и умный и всё доводил простыми, понятными словами. Я поинтересовалась:

     — А когда будут практические занятия?

     Папа рассмеялся, повалил меня, расплющил и начал щекотать. Так мы пробесились минут пять, пока в пылу игры папин писюган случайно не попал в мою дырочку. А может не случайно, может я сама его туда затащила? На секунду застыв, папуля ещё жарче стал меня гладить и целовать, не забывая при этом делать « туда — сюда». Распалённая его рассказами и его движениями, я соскочила с хуя, перевернула папу на спину, чтобы попробовать позу « наездницы» (кстати, любимую позу мамочки). Я взялась за ствол и начала медленно на него насаживаться ощущая, как медленно раздвигаются стенки влагалища, но этого было мало. Резко сев на папин ствол, я застонала, потому что он ворвался, как бешенный и сплющил мою матку, но вскоре неприятные ощущения стали уходить, а им на смену наступало блаженство, искры в глазах, шум в голове и взрывы наслаждения внутри моей пиздёнки. В общем — накувыркались мы в тот вечер, пробовали в писю по-всякому — « Кама-Сутра» ...

 

     отдыхает! Смотрю: папочка мой сомлел, писька опустилась и, наверное, долго не встанет после таких скачек. Поцеловала я её, пожелала спокойной ночи, обняла папу и уснула.

     9 марта. За прошедшие дни ничего сверхвыдающегося не произошло. Днём мы — по своим местам, вечером быстрый ужин — и в койку. Я теперь папочку берегу, а то заездила в первый раз. Ежедневно не больше двух поебушек и один утренний минетик. 7-го позвонила мама, поздравила меня, спросила, как мы тут управляемся и сообщила, что задерживается по работе ещё дней на 10—12, зато потом долго никуда не уедет. Первая часть услышанного мне очень понравилась, а вот над второй я задумалась. Действительно, вот она приехала, и папа уже не мой. Делить я его не хочу ни с кем. Будут, конечно, моменты, чтобы поебаться втихаря, благо маман на работе допоздна, но на двух женщин его элементарно не хватит: я насмотрелась, да и на себе испытала, какое это утомительное занятие. Мысли шумели, выход не приходил в голову, а потому, решила я, нужно плыть по течению и будь, что будет. Основные мои впечатления — это праздник, это день 8 марта. С утра я, как обычно, быстренько отсосала у папули, поплескалась в ванне, и ближе к полудню мы пошли гулять, оставив все поздравления, всё торжество для вечера.

     Папа завёл меня в ювелирный и купил золотые серёжки, о которых я мечтала ещё с осени. Счастью не было предела, и я решила преподнести ему сюрприз в постели, благо вычитала недавно в брошюрке, что в сексе мужчины обожают минет и женскую попку. Два дня, пока папа был на работе, я с помощью крема и пальцев залазила в жопу, елозила там, но, честно говоря, впечатления не произвело. Может быть хуй даст какие-то новые ощущения? Вечером я пила хорошее испанское вино, а папа — коньяк, и уже через 10 минут после начала застолья, я оказалась у него на коленях. Под белой блузкой и короткой юбкой ничего не было, мы так договорились, папин дружок мощно протирал ему дырку в шортах, сопение и поцелуи. Когда жёсткая, большая рука оказалась у меня на лобке, я соскочила и, как бы играя, побежала в спальню. Там на тумбочке была приготовлена смазка, кругом горели свечи — кайфуй, папочка, дочка постаралась. Я запрыгнула на кровать, встала на четвереньки и задрала до пояса юбку. Попка моя была развёрнута к дверям и, когда вошёл отец, ему предстала картина ещё та!

      — Подойди ко мне, любимый, — низким, загробным голосом прорычала я. — У нас сегодня второй урок вечерней школы секса, но преподавателем будет твоя дочь. Папа засмеялся и хлопнул меня по попке. Я сразу превратилась в маленькую, наивную девочку-пионерку:

      — Дяденька, мне мама говорила, что в писю мальчикам нельзя давать ни в коем случае, а про попку ничего не сказала. Я хочу, чтобы вы мне туда засунули вон ту штуку, которая у вас болтается, можно?

     Тут — то папа догадался к чему это всё: свечи, крем, дочка, стоящая раком, сделал серьёзное лицо и уселся на кровать.

     — Оленька, это ещё больнее, чем первый раз в писю. Мама взрослая женщина, и то никогда туда не даёт. Это плохая идея.

     — Папочка, я же не говорю — разорви меня, давай только попробуем, и я буду знать, что все мои дырочки приносили наслаждение моему любимому папуле.

     Так же стоя на коленях, я развернулась попкой к шкафному зеркалу и посмотрела в него. Ну, что, очень красивая попочка: вверху коричневое колечко с натянутой кожей, ниже — пирожок, аккуратно разделенный щёлочкой на две половинки, мне понравилось. Папа вздохнул:

     — Ну, если ты хочешь, в праздник я отказать не могу, только договоримся: если будет больно — скажи.

     Папа обильно смазал кремом палец и мою дырочку и стал медленно её раздвигать, заталкивая палец всё дальше и дальше вовнутрь, пошевелил им там и вынул. Затем настала очередь смазки и члена, и вот я уже ощущаю, как залупа старается раскрыть створки шоколадного глазка, но он не очень-то поддаётся. Я расслабилась, и что-то толстое и огромное начало входить в кишку, выбивая из меня стоны, слёзы и сопли. Было больно, неприятно, в области жопы всё горело огнём, но я терпела. Папа засунул хуй наполовину и начал им двигать взад-вперед, но боль внутри задницы не прошла, а только усилилась. Наверное я ещё не доросла до анальных сношений, лучше сто раз отсосать и двести потрахаться в писю, чем терпеть такое. Я повизгивала, слёзы сами лились из глаз, но папа не вытащил хуй, а замер, и я почувствовала, как он начинает дрожать, а внутрь жопы влетает мощными толчками сперма. Точно, мужики балдеют от этого, если папочка после нескольких движений кончил! Наконец дубина покинула многострадальную попку, и папа, поцеловав меня в зарёванные щёки, поклялся:

     — Всё, это было в первый и в последний раз! — взял на руки и понёс в душ. Там он меня омыл, чем-то смазал дырочку и, завернув в полотенце, отнёс в зал, усадил на диван, налил полный фужер вина. Я выпила залпом и помаленьку успокоилась. Боль начала проходить, и вот мы уже смеемся над какой-то папиной шуткой, я обнимаю папочку и жадно целую его в губы. Он тоже потихонечку оттаял после моих слёз и стонов и уже шаловливо теребил пальцами одной руки мой сосок, а вторая ласкала клитор. Я устраиваюсь поудобнее на коленях моего любимого, и вставший хуй плавно заходит в раскрытые ворота моего влагалища.

     — Папочка, спусти в меня, я хочу попробовать это ощущение.

     — Котёнок, нельзя, можно забеременеть, я же тебе рассказывал.

     — У меня сегодня всё безопасно, и я сразу же подмоюсь. Ну, папочка, ну любимый!

     Мы перемещаемся на толстый ворсистый ковёр, и папа начинает меня ебать по-настоящему — глубоко и быстро. Кончив раза два-три я ощущаю, как внутри папули зарождается дрожь, залупа внутри распухает, и фонтан тёплой, густой спермы ударяет мне в матку. И здесь меня побивает такой оргазм, что не передать словами! Перед глазами взрывается солнце, внутри устремляется вниз волна жара, принося телу небывалое наслаждение. Вот так и прошёл праздник. Могла ли я ещё два месяца назад, девочка, которая краснела при словах « хуй» и « пизда», подумать, что буду ебаться каждый день в немыслимых позах, сосать, глотать и получать множественные оргазмы, такие полезные для девочек?!

     Спасибо, папочка, я люблю тебя!!

     13 марта. Вчера произошло событие, которое может перевернуть нашу с папой жизнь, только неизвестно, в какую сторону. Я приготовила ужин и смотрела телевизор, ожидая папочку, но его всё не было. Наконец, часов в 10 раздался звонок в дверь. Папа стоял на пороге пошатываясь и от него сильно пахло спиртным. Не говоря ни слова он разделся и прошёл на кухню, достал из шкафчика начатую бутылку коньяка, налил в фужер и залпом выпил. Меня поразило его лицо — какая-то застывшая скорбная маска.

      — Папа, что случилось? — спросила я, садясь напротив его за стол.

      — Случилось, случилось, — рассеяно пробормотал он и опять потянулся за бутылкой, но я перехватила её и спрятала за спину.

      — Дочь, я хочу сегодня напиться, отдай!

      — Не отдам, пока всё не расскажешь! — шутливо погрозила я пальцем, хотя на душе было неспокойно.

      — Да и рассказывать особенно нечего. Сегодня мне на работу позвонила мама, просила не волноваться и спокойно воспринять новость, что она уходит от меня к другому, к своему партнёру по бизнесу из Турции, вопрос решенный, он уже подарил ей обручальное кольцо. Оказывается, что когда мама ездила в командировки за границу, они жили вместе, а это уже почти три года. Она очень извиняется перед нами и просит простить. Школу ты окончишь здесь, а потом мама заберет тебя, чтобы ты получила престижное высшее образование за бугром.

     Сказать, что я была ошарашена, значит не сказать ничего. Вот это мамуля выкинула фокус! Ещё стех пор, как я застукала её с любовником, я подозревала, что ебётся мамочка направо и налево, и дома, и на выезде, но чтобы вот так запросто бросить семью, бросить мужа с которым прожила 19 лет, у меня не укладывалось в голове. Вот сука!! Хотя говорить так о матери грешно, но моя заслужила. Я поставила перед отцом бутылку: «Пей!». Он налил, посмотрел на меня красными газами и спросил:

     — Что ты, Оленька, думаешь обо всём этом?

     — Ну, во — первых: после этого её поступка мир не перевернулся, мы живы-здоровы, во-вторых: запомни: к ней я не поеду никогда, не буду писать письма и отвечать на звонки, для меня её нет. В — третьих: ты голоден?

     — Нет, поел в кафе.

     — Тогда — в душ, желательно прохладный и поспи, успокойся.

     Папа уснул сразу, а я лежала рядом и долго думала над создавшейся ситуацией и, чем дольше думала, тем больше находила в ней плюсов для себя и папули. С некоторого момента он становился моим и только моим, мы живём вдвоём, любим друг друга, я заканчиваю школу и рожаю ему ребёнка! Меня при этой мысли, как током поразило, ни фига куда меня фантазия направила! Всё, решено! Я буду для него всем: дочерью, любовницей, женой, буду ласковая, заботливая, хозяйственная, в постели буду лучшая, чтобы на других баб не заглядывался, буду прощать мимолетные связи, (куда мужики без этого денутся), лишь бы он всегда был со мной. Сейчас папе 36 лет, самый расцвет мужчины. Он у меня — красавец, симпатичный, стройный, и чего это мама — дура надумала его бросить, наверное, у любовника денег немерено. Бизнес у папы не то, что бы мощный, но доход приносит стабильно, не бедствуем, и не голодаем. Со всеми этими мыслями я прижалась к горячему папочкиному телу и уснула.

     (продолжение следует)