Последние грозные тучи давно скрылись за горизонтом, не оставляя рассвету ни единой преграды, чтобы захватить город. Улицы ордынского города Каракорума постепенно утопали в золотых лучах ласкового весеннего солнца.
Вот он, небольшой деревянный домик, сколоченный из темных досок, убежище, подобное многим, но родное сердцу для небольшой ордынской семьи. Семья была небольшая и насчитывала всего двух человек. Мать с дочерью целыми днями ткали молельные коврики, которые затем успешно продавались на местном рынке. Конечно, доход с них был небольшой, но что тут поделать? Отец семейства давно предстал перед Всевышним, оставив своих родных наедине с тяжелыми мирскими реалиями. Судьба порой бывает несправедлива с нами. Но кто мы такие, чтобы ворчать на судьбу.

     Дочь, Фахрие, как и ее мать была настоящей восточной красавицей. Четкие линии раскосых казахских глаз, черные, словно тысяча безлунных ночей волосы, пухленькие алые губки, будто созданные для долгих страстных поцелуев. Не счесть сердец, сгубленных ее красотой и не описать пером подвигов, что юноши совершали ради своей обольстительницы.
Чуть только солнечные лучи, льющиеся из небольшого окошка, коснулись ее нежной молодой кожи, девушка захлопала длинными черными ресничками и лениво зевнула.

     — Вставай, соня, — пригрозила пальцем мать, — сегодня работы больше некуда.
Фахрие, полным грации движением скинула в сторону одеяло, оголив свое юное стройное тело, встала и потянулась за халатом.
— Мама, я хочу сегодня пойти на базар одна, — произнесла девушка, потирая сонные глаза.
Мать оценила строгим взглядом едва прикрытое тело своей дочери. Вздернула черную бровь и произнесла:
— Оделась бы для начала. Стыдоба.
Строгий мусульманский наряд, несколько молельных ковриков и весеннее солнце. Тяжелый день для молодой девушки. Но ради достойной жизни придется немного потерпеть.

     Фахрие четко помнила путь на каракорумский рынок, но сегодня, как и в прошлые дни она не собиралась продавать коврики. При себе у нее был более желанный среди купцов товар — ее совершенное и стройное тело, дарованное ей Всевышним. В ближайшем переулке девушка швырнула многодневный труд своей семьи на запыленную узкую улочку и вздохнула с облегчением. Изящной походкой львицы, Фахрие вышла на широкую базарную площадь, одарив, проходивших мимо мужчин томным взглядом.
Голоса людей, предлагавших свои товары тонули в общем невнятном гуле. Стройными узкими рядами расположились лавки с разноцветными навесами, открывая богатство города местным жителям и изумленным иноземцам.

     Фахрие натянуто улыбнулась местному ордынцу, шедшему ей не встречу, но тут же резко взмахнула своей тонкой ручкой. Нет. Она искала себе добычу совершенно иного сорта.
Тут, плывя через толпу посетителей базара, она встретилась взглядом с крупным мужчиной, закованным местами в латы и кольчугу. Такие воины не часто попадались ей на глаза. Светловолосый, голубоглазый, с кожей загоревшей, но все-таки не такой смуглой, как у нее самой. Он был явно иноземец, наверняка одним из тех, что прибывают из западных земель. Она собралась с силами и решила подойти.

     — Здравствуйте, какими судьбами оказались в наших землях?
Чужак пожал плечами и с досадой помотал головой, показывая, что не понял сказанного.
«Надо же, куда забрел, а совершенно не знает нашего языка», — подумала девушка.
Не растерявшись, она схватила иноземца за руку, крепко прижала ее к своей груди и произнесла:
— Фахрие.
Собеседник оказался смышленым, взял руку девушки и направив ее к своей промежности, сказал:
— Ярослав.

     Следующие несколько минут прошли за поисками укромного убежища. К счастью, на отшибе от площади располагались несколько хлевов, за которыми в базарный день следить было попросту некому. Один из таких хлевов оказался заброшенным.
Иноземец задвинул внутреннюю защелку, подошел к Фахрие и резко толкнул ее на толстую подстилку из сена. От неожиданности девушка ахнула, но не могла дать отпор. Ее черные зрачки, в линиях азиатских глаз расширились, а грудь разрывало бешено бьющееся сердце.

     Девушка скинула хиджаб и поманила своего богатыря тонким пальчиком.
— Возьми меня, скорее, сделай своей рабыней, — томно проговорила она.
Ее голос, звучащий милее журчащего серебряного ручья, звонче соловьиной песни одолел рассудком иноземца, и он, оголив клинок разрезал ордынке шелковое платье. Руками он сжимал ее большие упругие груди, обнимал стройную осиную талию, а губами впился в ее сладкие пухлые губы. Языки любовников сплетались в безумном танце страсти, любви и похоти.
Едва оторвавшись от губ Ярослава, Фахрие сделала несколько безуспешных попыток стянуть с него кольчугу. В ответ на это, лицо иноземца расплылось в снисходительной улыбке. Несколькими резкими движениями воин избавился от кольчуги и прильнул губами к набухшим соскам Фахрие.

     Девушка откликнулась на это тихими, но протяжными стонами. Она блуждала пальцами в волосах своего мужчины, извивалась и умоляла его не останавливаться. Ярослав, меж тем спустился поцелуями ниже. Дойдя до лобка девушки, он остановился, отпрянул, резко схватил Фахрие за волосы и насадил ее голову на свой член. От неожиданности у девушки на глазах сверкнули капельки слез. Иноземец, не жалея сил таранил молодое девичье горлышко, отчего хлев наполнился чавкающими и хлюпающими звуками. Косы ордынки, болтаясь, окончательно растрепались, освободив множество черных прядей. Одной рукой она массировала большие тяжелые яйца своего любовника, а другой теребила свою сочащуюся соками киску.

     — Дааа, — зарычал иноземец, извергая в горло девушки обильные потоки теплой спермы.
Фахрие с трудом поспевала за потоком семени, едва не обронив пару капель драгоценного напитка.
Поняв, что инициативу стоит перехватить в свои руки, девушка схватила парня за руку и повалила на себя, два разгоряченных тела упали на сенную подстилку. Отдышавшись пару секунд, Ярослав двумя движениями раздвинул ноги своей любовницы и медленно ввел свой кол во влажную киску ордынки.
— Ммм, — страстно протянула девушка.

     Иноземец принялся яростно сношать азиатку, крепко сжимая ее напряженные ягодицы. От такого бешеного ритма, яйца Ярослава со шлепком ударялись об девичью попку. Фахрие вскрикивала, ртом ловила пахнувший сеном воздух хлева, не в силах даже открыть глаза. Столь пронзительными были ощущения, завладевшие ее телом.
Продолжалось это около получаса или больше трех часов, ордынка не могла сказать. Она, как будто вознеслась к небесам, сквозь тяжелые облака, к легкости и блаженству, в самые высокие сферы рая. В нее с силой входил большой златовласый богатырь, само олицетворение решительности и мужественности. Сейчас Фахрие была готова отказаться от всех радостей жизни, от традиций и веры, ради того, чтобы мгновения страстного секса с белым мужчиной никогда не кончались.

     Наконец, Ярослав содрогнулся, извергнув новый поток спермы прямо в мокрую щель ордынки.
Временами, вырываясь из пелены сна, Фахрие улавливала звон доспех и сходящий на нет звук шагов. Глаза ее увидели несколько золотых монет, рассыпаных возле ее лица; награда за тяжелый труд. Тело молодой ордынской девушки совсем лишилось сил, и она с головой окунулась в свое собственное царство снов.