Глава 3.

     Проснулся я в десятом часу утра, солнце уже светило на небе и его лучи пробивались в мою спальню сквозь неплотно прикрытые шторы. Я потянулся и сладко зевнул, в голове быстрой лентой упорядочненного видео-ряда промелькнули воспоминания о вчерашнем вечере. Хм, странно, мамы рядом не было, лишь пятно засохшей спермы на простыне. Я быстро поднялся, надел трусы, поразмыслив секунду, надел ещё и брюки с рубахой.

     Мама оказалась на кухне, она сидела за столом, смотрела в окно отсутствующим взглядом и пила чай, чисто механически, что бы руки были хоть чем-то заняты. На ней были светлые брючки и плотная блузка, с горлом до самого подбородка. Я ухмыльнулся и подошёл к ней со спины, мягко опустил ладони на плечи, почувствовал как мама напряглась, кружка с чаем в её руках слегка задрожала, по водной поверхности пошла рябь.

     — Я не позволял своей девочке покидать постель. — Склоняясь к её уху и вдыхая запах волос промурлыкал я, мои руки методично мяли её плечи, стараясь размять их и хоть немного расслабить.

     — Миша, прекрати пожалуйста. — Поведя плечами и делая попытку вырваться, чуть дрожащим голосом произнесла мама, я скорчил недовольную гримасу.

     — Ещё одно такое изречение, и будешь наказана. — Так же ласково проговорил я и просунув ладони у неё подмышками взял в ладони её грудь, сжал через ткань блузки и помял. Она не возражала, лишь поставила кружку на стол, я снова ухмыльнулся.

     — Ладно, собирайся, мы идём за покупками. — Бодро сказал я.

     — Зачем? — Только и выдавила из себя мама.

     — Тебе не нужно всего знать, просто делай, что я говорю. И оденься... повеселее. — Сказал я, скептически оглядывая мать с головы до ног.

     — Я... я не хочу... — Начала было протестовать она, но я не дослушав её резко развернулся и ушёл, вернулся я уже с ремнём в руках. Вот теперь, именно теперь она стала послушной, в глазах снова мелькнул испуг и она послушно встала и медленно побрела в свою спальню, где находился её платяной шкаф.

     Я шёл следом, ради развлечения не сильно стегнул её по заднице, она взвизгнула и ускорив шаг схватилась ладонями за пострадавшую попку. Мы зашли в её спальню, я бесцеремонно залез на кровать и упёрся спиной к стене.

     — Ну же, давай, переодевайся. — Сказал я и похлопал ремнём по ладони. Она робко расстегнула поясок на брюках и светлая ткань скользнув по её бёдрам упала на пол. Она присела, подняла брюки и повесила на плечико. Следующим шагом оказалась водолазка, она, явно, борясь сама с собой, неуклюже стянула её через голову, мать осталась стоять передо мной в лифчике и трусах, в моих штанах снова зашевелилось.

     — Трусы, они мне не нравятся, как-то великоваты... — Как бы в задумчивости произнёс я. Она стояла и упорно отводила взгляд, делала вид, словно не понимает намёков, я вздохнул.

     — Снимай их, совсем. — Скомандовал я, и встав с кровати подошёл к ней, похлопал по попке и посмотрел в шкаф, так-так, что же подобрать моей сучке, для выхода на улицу, ага, вот это вполне подойдёт. Когда я повернулся к ней с летним лёгким платьем в руках, мать уже стояла без трусов, прикрывая ладошками свои заросли в промежности, я усмехнулся.

     — Держи, надевай. — Бросил я ей платье, она автоматически протянула руки, потом спохватилась и снова прикрылась, но уже платьем.

     — Надевай, быстро, не беси меня. — Строго сказал я и посмотрел на её обувь, вот эти туфли на небольшом каблучке вполне подойдут, я протянул ей туфли, она послушно надела их на ноги.

     — Ну вот, просто конфетка, ну-ка. — Сказал я и сделав шаг наклонился и приподняв край её юбки засунул руку ей между ног, она вскрикнула и попыталась отстраниться, но за спиной была стена.

     — Тихо, тихо моя хорошая, твои дырочки должны быть открыты для меня постоянно, ведь ты же моя женщина? — Ласково спросил я, проникая в её пиздёнку двумя пальцами, вынул, провёл ими по половым губкам, разделяя их и снова входя в тёплые глубины.

     — Я не слышу ответа. — Построжевшим голосом сказал я и сжал её писечку в ладони, она пискнула, зажмурилась и закивала.

     — Молодец, я так и думал. — Я достал руку и поставил влажные, в её выделениях пальцы перед её носом.

     — Чувствуешь? Это ты так пахнешь, оближи ка. — Скомандовал я, она отвернула лицо.

     — Ты меня разочаровываешь. — Сказал я и потянулся за ремнём, в этот момент она быстро повернулась и зажмурившись обхватила мои пальцы губами, я видел как в гримасе отвращения исказилось её лицо.

     — Ну вот, совсем другое дело. — Удовлетворённо сказал я и вытерев обслюнявленную ладонь о подол её платья, взял её за руку.

     Да центра мы добрались на маршрутке. Как только мы вышли из дома, я стал вести себя как примерный сын, не хлестал мать ремнём и не лапал за жопу, грудь тоже не трогал и меду ножек к ней не лез, куда торопиться, всё ещё впереди. Мама не смотрела людям в глаза, отводила взгляд так, словно они могли знать, кто вчера задвигал ей между ног. Первым делом мы зашли в аптеку, я купил несколько упаковок противозачаточных таблеток, фармацевт посмотрела сначала на меня, потом на покрасневшую как помидор и опустившую глаза в пол мать, потом снова на меня, ничего не сказала и отпустила товар. Я поблагодарил и мы вышли.

     На рынке мы зашли в зоо-ларёк, там я приобрёл хороший кожаный поводок и мощный, строгий ошейник, мама побледнела, уже поняла, для кого обновка. Тут-же на рынке, цыгане торговали всяческой дребеденью, я заметил у них на лотке неплохие наручники, поторговавшись минут десять приобрёл и их. В хозяйственном магазине купил буфту верёвки, также приобрёл тонкий капроновый трос. В магазине нижнего белья нас встретила молодая улыбчивая девушка, она учтиво спросила у мамы, что её интересует. И она удивилась, когда я сообщил, что маму интересуют чулки и стринги, также я подобрал несколько красивых лифчиков. Захватив по пути продуктов, мы вернулись домой.

     — Так, клади всё это на кровать и шагом марш за мной. — Бодро скомандовал я, мать послушно сложила покупки на свою кровать и отправилась за мной в баню.

     — Значит так, вода горячая, вот тебе пена для бритья, бритва, там есть всё что нужно. У тебя сорок минут. Между ножек и подмышки, найду хоть один волосок, стегать буду так, пока кожа не слезет, ясно? — Сказал я протягивая ей бритвенные принадлежности, она уже немного привыкла и молча кивнула, я потрепал её по нежной щеке и развернувшись ушёл домой.

     Нужные ЦУ выдал, теперь можно заложить продукты в холодильник и подумать насчёт завтрака. Так, готовить я умею, но желания сейчас нет, ограничимся яичницей и хлебом. Разбив на шипящую сковородку восемь яиц я закрыл её крышкой и сел рядом с плитой, прислонившись спиной к печке. Мои мысли были заняты будущим, в университет я документы подал, мне гарантировали стопроцентное попадание на бюджет, и то радует. Нужно переезжать в город уже через три месяца, точнее через два, нужно же там как-то освоиться.

     Пока я думал, приготовилась яичница, я выключил сковородку и ушёл в мамину спальню. Верёвку и трос я положил не далеко под кровать, на подушку лёг ошейник а на спинку кровати повис поводок. Контрацепционые таблетки я положил в тумбочку у кровати. Моё внимание привлекло себе кресло, красивая подвесная конструкция каждый раз раскачивалась из стороны в сторону, когда проходишь мимо и задеваешь его бедром. Мама любит читать в этом подвесном кресле, хм, неплохая идея.

     Я сбегал на кухню за стулом, поднялся на него и напрягшись снял крепление строп с массивного стального крюка. Отволок кресло в противоположный угол и бросил его там, пока пусть тут полежит. Хлопнула дверь, я быстрым шагом направился к кухне. Мама стояла на пороге, мокрые волосы слиплись, лицо красное, тело укрыто полотенцем, обёрнутым вокруг и закрывающим грудь и ноги до колен.

     — Молодец, быстро управилась. — Похвалил я её и взяв за локоть утащил в спальню.

     — Миш, послушай... — Робко сказала она.

     — Что такое? — Вскинув брови поинтересовался я.

     — Я... я не могу так... — Выдохнув сказала ...

  она и разревелась. Я выдохнул сквозь зубы.

     — Да? А как можешь? — Не громко спросил я и собрав её мокрые волосы в пучок начал медленно наматывать их на кулак.

     — Нет, не надо, я умоляю!! — Вскрикнула она и попыталась отстраниться, но я держал крепко.

     — Не дёргайся, я тебя, пока, не бью. Отвечай мне, как ты можешь? — Строго спросил я, заставляя мать смотреть на меня.

     — Я... Я не знаю... — Промямлила она, снова начиная плакать.

     — Так, всё с тобой ясно, сучка снова захотела ремня... — Проговорил я и потянулся к своему поясу, ремень был на мне.

     — Нет! Нет! — Спохватилась она и в порыве схватила меня за руки, я медленно поднял на неё взгляд, она в испуге отдёрнула руки.

     — Если нет, то, не надо говорить лишних слов. — Сказал я и отпустив её волосы распахнул полотенце.

     — Так, руки подними, побыстрей-побыстрей. — Похлопав её по спине скомандовал я, она послушно подняла руки к потолку. Я провёл ладонями по её подмышечным впадинам, очень нежная и мягкая кожа, ни единого волоска, и это радует.

     — Молодец, хорошая девочка... — Похвалил я её и взяв за плечи заставил лечь на спину, встал с кровати и встал перед ней.

     — Сама ножки раздвинешь, или мне тебя воодушевить ремнём? — Ласково спросил я, видя как она плотно сдвигает ноги и отводит глаза. Она всхлипнула и бёдра послушно разошлись в стороны, не думал, что у неё такая красивая вагина, волосы на лобке всё только портили.

     Я склонился над её промежностью, провёл по лобку кончиками пальцев, нежность её кожи будоражила разум, мой член снова стоял как телебашня. Я резко встал и начал быстро скидывать с себя одежду, через несколько мгновений я уже абсолютно голый и с торчащим членом навис над матерью, она зажмурилась и отвернулась, ноги были широко раздвинуты.

     — Посмотри на меня. — Чуть подрагивающим от возбуждения голосом проговорил я, она не шелохнулась. Я замахнувшись залепил её пощёчину, она вскрикнула и схватилась за щёку, широко распахнув глаза.

     — Молодец, вот-так, а теперь смотри мне в глаза, отвернёшься или закроешь веки, я тебя накажу. — Холодно сказал я и направив рукой свой член провёл головкой по её половым губкам, вверх, вниз, головка моего члена раздвигала складочки её вагины, я играл с ней. Я стал входить, входить и пристально смотреть в глаза, наблюдать за её реакцией. Она не сопротивлялась, руки были раскинуты широко в стороны а глаза смотрели мне в лицо, в них была мука и боль, а ещё стыд, именно стыда там было больше всего.

     Я начал двигаться, всё быстрее и быстрее, стеночки её писечки плотно обнимали мой ствол а взгляды не размыкались. Мутная пелена промелькнула в её взгляде, она сбилась с дыхания, оно стало горячим, обжигало мои губы и лицо. Я начал целовать маму, она ответила, я почувствовал, как её бёдра слегка подаются вперёд, навстречу моему напряжённому стволу. Я оторвался от её губ, её глаза были закрыты а из ротика вырвался тихий стон.

     — Тебе нравится? — Сбивающимся шёпотом спросил я, задвигая ей по самые яйца, до конца, до матки.

     — Да... — Также тихо прошептала она и резко распахнула глаза, её саму шокировало то, что она только что произнесла. Я улыбался, всё, теперь эта женщина точно моя, это теперь стопроцентно.

     Теперь я долбил её не смотря ни на что и не оглядываясь ни на что. Кончать в неё я не стал, вынул член и встав заставил её сменить позу, откинул полотенце в угол к креслу, полюбовался на розочку раскрытого влагалища и плюнув в него снова приставил головку своего члена к писечке матери. Она больше не возражала, молча встала на четвереньки и самостоятельно прогнула спинку, открывая мне более удобный доступ к её промежности. Я не раздумывая долго ввёл в ней свой фалос, взял обеими руками за бёдра и начал долбить, именно долбить. Я входил в неё жёстко, резко, она скулила и вскрикивала каждый раз, когда я особо жёстко задвигал в неё свой член.

     По её бёдрам тонкими струйками потекла смазка, моя девочка потекла, ведь телу не прикажешь. Внутри неё стало очень горячо и мокро, мой член вырывался и вторгался с громким чавканьем и влажными хлюпами. Неожиданно руки мамы подломились и она упала лицом в подушку, я услышал заглушённый крик и её влагалище снова стало пульсировать и неистовствовать. Я снова не сумел удержаться, кончил, не так обильно как вчера, но всё же, по внутренней стороне бёдер потекла моя сперма, когда я вынул ослабевший член.

     Она так и осталась стоять, уткнувшись лицом в подушку и с широко задранной вверх задницей, по ногам текло семя а она плакала, навзрыд рыдала обнимая подушку. Я вытер член о простынь, потянулся и на чуть-чуть подкашивающихся ногах вышел. Я попил воды, вернулся, она уже лежала на боку, отвернувшись к стене и подтянув ноги к животу. Я залез на кровать, силой развернул её на спину, она отвернула лицо.

     Крепко держа за подбородок, заставил смотреть мне в лицо, посмотрел в глаза.

     — Я знаю, тебе понравилось, я чувствовал это, ты сам хочешь, что бы тебя жёстко брали, чтобы в между твоих ножек без разрешения заходил мой член, ты сама этого хочешь, только боишься признаться в этом, даже самой себе. — Я говорил не громко и не торопясь, она не делала попыток вырваться и я отпустил её подбородок.

     — Запомни, ты больше не моя мать, и я больше не твой сын, я твой господин, а ты женщина, просто женщина, что принадлежит мне. Просто запомни, запомни и прими это, тогда всё у нас станет проще и приятнее. — Сказал я и поцеловал её в губы, её губы дрогнули, я не прекратил поцелуй, одну руку положил ей на грудь и помял, второй рукой обнял и прижал к себе. И вы знаете, она заплакала, слёзы текли по щекам, а губы, её губы теперь целовали меня. Я отчётливо помню солёный вкус того поцелуя, первого настоящего поцелуя с моей мамой.

     Глава 4

     Прошёл почти час, она всё лежала и плакала на моём плече, обнимала меня, и снова плакала, я терпеливо гладил её по ещё влажной голове, по плечам, мял грудь и гладил по попке. Наконец она успокоилась. теперь она просто лежала и обнимая меня смотрела в одну точку. Я мерно поглаживал её по попке, тоже задумался.

     — И что теперь будет? — Разорвал тишину её, на диво спокойный голос.

     — Теперь? Теперь у тебя будет очень много секса и радикальные перемены в жизни. — Пообещал я и снова её поцеловал.

     — И что это означает? — поведя плечиками спросила она.

     — Мы переедем в город, я поступил в университет. — Спокойно сообщил я.

     — Что? Почему ты мне ничего не сказал? — Возмутившись спросила она, отстраняясь от меня и глядя в лицо, я ухмыльнулся.

     — Не забывайся, теперь я принимаю решения и отдаю приказы, ты же делаешь что скажут и раздвигаешь ноги. — Нагло сообщил я, она хотела что-то возразить, но наткнувшись на мой взгляд промолчала.

     — Миша, ты не понима... — Начала было она, но я её прервал.

     — Никаких Миш, отныне я для тебя Господин. — Ты поняла? Она с трудом, перебарывая себя, кивнула.

     — Я не слышу. — Холодно сказал я.

     — Да, поняла. — Выдавила она из себя, я вскинул одну бровь.

     — Да, господин, поняла. — Тут же исправилась она. Я расплылся в довольной улыбке.

     — Так-то, не забывай о правилах, и мне не придётся охаживать тебя ремнём. — Самодовольно сказал я и потрепав её по щёчке поднялся с кровати.

     — Через пять минут жду тебя на кухне, приведи себя в порядок, но ничего не надевай. — Скомандовал я и вышел из комнаты, прихватив с собой трусы.

     Сидя на кухне я завтракал, поздно уже для завтрака, но когда-то же нужно поесть. Мама зашла на кухню медленно, голая, как я и говорил. Я поглядел на неё, взял тарелку, положил туда несколько яиц и покрошил хлеб, потом наклонился и поставил тарелку у своих ног.

     — Вставай на четвереньки и ешь, руки использовать нельзя. — Сказал я, широко улыбаясь, она недоумёно смотрела на меня, потом перевела взгляд на тарелку.

     — Эм... я не голодна... — Проглотив ком в горле сказала она....  

     

     — Я не спрашивал, голодна ли ты, я сказал, вставай на четвереньки и ешь. — Холодным тоном отчеканил я, беря со стола заготовленный загодя ремень. Она вздрогнула, взгляд её был прикован к кожаной полосе в моих руках, я выразительно посмотрел на красные полосы на её теле, остались после вчерашней порки.

     Она медленно опустилась на четвереньки и низко наклоняясь стала поедать пищу, как животное, её попка снова смотрела в потолок, это меня возбуждало и приносило необъяснимое моральное наслаждение.

     — Молодец, хорошая девочка. — Похлопав её по попке я прошёл к холодильнику, услышал как она поперхнулась от моего хлопка и ухмыльнулся. Я достал с полки пакет с молоком, взял глубокую чашку и налил в неё молоко. поставил рядом с тарелкой.

     — Вот, моя хорошая, теперь запивай. Но не пей, а лакай, я хочу посмотреть на то, как ты будешь лакать. — Ласково сказал я и собрав её волосы, придержал их, что бы они не упали в чашку. Она передвинула лицо к чашке с молоком и начала неуверенно лакать, как кошка, я наблюдал за этим и душа моя пела.

     — Вот так, запомни, право кушать за стлом как человек, нужно заслужить, а пока, пока что ты для меня как домашне животное, прав никаких, даже право на сон и еду нужно заслужить, это был аванс. — Сообщил я и за волосы заставил её подняться, по подбородку потекло молоко и белые капли упали на грудь, потекли по мясистым холмам, оставляя на них влажные дорожки.

     — Ой, какая ты у меня замарашка. Пойди принеси таблетки из тумбочки. — Она ушла, я проводил маму взглядом, полушария её попы при ходьбе очень красиво двигались.

     Я заставил ей прочесть анотацию и принять таблетки, предупредил, что в случае беременности ей придётся делать аборт, и следить за контрацепцией это её забота. Она молча кивнула, снова отвела взгляд. Я кинул ей кухонное полотенце, она вытерла лицо и грудь, посмотрела на меня с грустью и покорностью во взгляде.

     — Завтра ты выставишь наш дом и участок на продажу, вторую машину отца тоже продашь. На вырученные деньги купим квартиру в городе и передем. — Сказал я, внимательно наблюдая за её реакцией.

     — Миша! Ты не можешь... — Гневно вскинула голову она, но мощная оплеуха заставила упасть на колени и оглушённо помотать головой. Я не церемонясь пнул её ногой в живот, она согнулась и застонала.

     — Похоже, моя женщина стала забывать правила? Так я могу и напомнить, я не гордый, и не особо тактичный. — Издевательски соообщил я и перешагнул через её тело, сходил в спальню и взял ошейник.

     — Поднимайся, хватит тут разлёживаться и причитать, за это тоже будешь наказана. — Сообщил я и она стала медленно подниматься на ноги.

     — Ты видишь этот ошейник? Если ещё раз попытаешься мне перечить, я надену его на тебя шипами вовнутрь, тебе придётся не сладко-о-о-о... — Издевательски протянул я, покачивая ошейником перед её лицом, она явственно побелела.

     — Всё, мне нужно немного отдохнуть, иди за мной. — Сказал я и пошёл к себе в комнату. Мама послушно шла сзади, я слышал её дыхание и редкие тихие полувсхлипы-полувздохи. Мы пришли в мою комнату, я сел за компьютер, матери указал на кровать, она послушно легла и залезла под одеяло, отвернувшись и укутавшись до самого горла.

     — Э нет, так не пойдёт, одеяло вниз, вообще скинь его на пол. — Скамандовал я, она нехотя скинула с себя одеяло, я взял пульт и включил кондиционер, 18 градусов самое то. С этого момента я перестал обращать на голую мать внимания, не смотря на столь сильные перемены, я не должен сбиваться с основного жизненного режима, нужно пару часов посидеть и почитать, это успокоит нервы и приведёт разбросанные по закоулкам сознания мысли в единое целое. Когда я оторвался от монитора, мать лежала свернувшись калачиком и мелко подрагивала, в комнате было холодно, даже очень.

     Я ухмыльнулся, встал, поёжился и подошёл к ней, положил руку на попку, кожа её была прохладной и покрыта небольшими пупырышками гусиной кожи, она вздрогнула.

     — Что, моя хорошая, замёрзла? — Ласково спросил я и снова погладил её по бедру, поднял с пола одеяло, накинул на её обнажённое тело, снял трусы и залез к ней. Она обняла меня, обвила рукими и ногами, слегка подрагивала, глаза не открывала, ей было стыдно, но ничего поделать уже нельзя, теперь она принадлежит мне.

     — Молодец, умненькая девочка, продолжай в том же духе. — Похвалил я, тоже обнимая её и поплотнее прижимая к себе её сочное и зрелое тело.

     — Господин, можно мне выйти? Я хочу в туалет. — Тихо прошептала она, губы её слегка подрагивали. Я кивнул, она выскользнула из под одеяла и ушла. Кондиционер продолжал морозить, я зябко поёжился и нащупав ладтнью пульт, выключил. Мать вернулась через пять минут, руки пикрывают промежность. глаза смотрят в пол, просто загляденье, грудь прикрывать уже и не пытается.

     — Пошли к тебе, отныне это наше с тобой любовное гнёздышко. — Проворковав я утащил её за руку в спальню, развернул к себе лицом и легко толкнул в плечи, она послушно села на кровать. Я снял трусы и встал перед ней, она смотрела на мой уже вставший член со смешанными чувствами, я не смог понять, о чём она сейчас думает.

     — Как ты думаешь, почему я ещё не заставил тебя отсосать? — Задумчиво спросил я, покачивая членом у неё перед лицом, она попыталась отвернуться, но занесённая для удара рука заставила её переменить решение.

     — Я не знаю... — Тихо проговорила она.

     — А вот почему. — Сказал я и наклонившись поцеловал её в губы, она снова замешкалась и не ответила.

     — Ты не сосёшь, пока мне приятно тебя целовать, если не будешь мне отвечать, придётся работать на члене ещё и ротиком. — Сообщил я, отстраняясь от её губ, они слегка подрагивали. Я снова начал целовать её, на этот раз она отвечала мне, хм, целуется мамочка не плохо, когда хочет этого.

     Я отстранился от её нежных губ, наклонился и вынул из под кровати верёвку, у меня появилась интересная идея.

     — Зачем? Не надо, я же не сопротивляюсь! — В панике вскричала мама, ноя лишь отмахнулся.

     — Не сопротивляешься, но мне нравится видеть тебя связанной. — Склонившись к её уху прошептал я и заставил вытянуть вперёд руки. Она не хотела снова ощутить т беспомощность и страх, когда твои руки обездвижены, но выбора не было и она покорно опустила голову.

     Я связывал её медленно, не торопясь, сначала запястья, потом обвязал каждую ногу в коленях и на лодыжках. Я поднял её на ноги и перекинув верёвку через крюк в потолке слегка потянул, матери пришлось поднять руки. Хмыкнув я взял концы верёвок, что были навязаны на её ногах и привязал их в разныых сторонах, одну часть к ножке и спинке кровати, вторую к батарее на противоположной стене, теперь она стояла в угу, широко раздвинув ноги и повиснув на руках. Я слегка приспустил верхнюю верёвку, что бы её пятки коснулись пола, и что бы не было сильных травм на запястьях.

     Выйдя на кухню я открыл шкаф и пробежался по нему глазами, ароматических масел для массажа в доме никогда не держали, но оливковое масло вполне подойдёт. Я взял в рук бутылку и направился обратно. Мать стояла-висела опустив голову на грудь, я подошёли провёл ладонью по её животику, маленькие складочки мягкого жирка были очеь нежными и ямягкими. Я откупорил бутылку и начал тонкой струйкой поливать её грудь. МАсло стекало по мясистым холмам, обволакивало сосочки, капало с них на пол, по ложбинке между грудей стекало на живот и дальше, ниже, тягучими каплям капало с просмежности, мама лишь стояла и молчала, я отставил бутылку на подоконик и принялся растирать масло на её груди ладонями. Если бы вы знали, как это приятно, мой член снова был в полной боевой готовности, но я не торопился.

     Я провёл маслянистыми ладонями по подмышкам, мама дёрнулась, она всегда боялась щекотки. Маленькие комочки сосков отвердели и набухли, это выдавало мать с головой, она возбудилась. Я ухмыляясь помассировал эти маленькие напряжённые бугорки, посжимал их пальцами и немного покрутил, совсем немного, сейчас у меня не было цели причинить ей боль.

     От её влагалища пахло оливковым маслом и естественными вагинальными выделениями, а если проще, она текла как сучка по весне. Меня это диковозбуждало а в душе поднимало голову нечто животное, нечто чуждое современному цивилизованному человеку, нечто противоречащее всем установленным рамкам и правилам, нечто ломающее волю, заставляющее наклониться и медленно провести по её влагалищу языком, раздвинуть им половые губки и нащупать кончиком солёный бугорок клитора. Я зарычал и впился губами в её промежность, шевелил языком, проникая всё глубже и глубже, насколько мог проникнуть, массировал языком стеночки её вагины, прогуливался им по клитору, она застонала и выгнула спину, подавая бёдра ближе и буквально вжимая их в моё лицо. Я почувствовал на голове шевеление, её слабые пальцы зарылись в мои волосы и стали прижимать мою голову ещё плотнее, в рот текла влага, я в непонятном порыве проглотил, и мнет понравилось.

     Я просунул ладони под её ягодицы, сжал её попку и начал мять, пока лизал её истекающую соками киску. Она не выдержала такого натиска долго, через несколько минут интенсивной оральной стимуляции мама кончила, очень бурно, на этот раз она не сдерживалась, выгнулась всем телом, напряглась словно перетянутая струна в руках нерадивого гитариста, закричала дико и неистово, она кричала так, как не кричала никогда на моей памяти. Пальцы сжались в моих волосах сжимая их в пучки. В рот и лицо мне ударила влага, она кончала очень бурно и обильно, не думал, что женщина может так кончать. Наконец она ослабла, руки её безвольно упали на кровать а голова обессилено откинулась на подушку.

     Я ещё пару раз провёл языком по горячему влагалищу матери, отстранился, вытер забрызганое лицо концом простыни и навис над ней. Мама открыла глаза, я удивился, в них больше не было страха, и что самое странное, в них больше не было боли, той щемяще горькой боли, что до этого изливалась из её взгляда гоорьким водопадом скорби и обиды.

     — Что такое? — Удивлённо спросил я, растерявшись от неожиданно тёплого взгляда.

     — Спасибо... — Прошептала она одними губами и подняв слабые руки положила их мне на шею, обняла и прижалась грудью.

     — Да не за что... Судя по всему, проблем у нас больше не будет? — Деловито спросил я. Она застенчиво улыбнулась, покачала головой и прижалась сильнее. Я слез с неё, лёг рядом, накинул на нас одеяло и обнял её, прижав к себе. Она лежала ко мне лицом, смотрела в лицо и молчала.

     — Ты знаешь... четыре года... у меня не было секса четыре года... — Не громко заговорила она, я ошарашенно моргнул. Ничего себе, я читал, что для женщины подобное воздержание затруднительно, да и для здоровья не очень полезно...

     — Хм, чего же ты так? — Не найдя чего сказать, пробормотал я.

     — Гена, я любила его... Любила по настоящему, я не могла, просто не могла... — Прошептала она и из глаз её покатились слезинки, плечи вздрогнули от сдерживаемого плача.

     — Ничего, ничего, теперь ты у меня вообще света белого не увидишь, будешь моей постельной сучкой, ведь будешь? — Ласково спросил я. Она счастливо улыбулась и закивала. Я улыбнулся и поцеловал её, её губы ответили мне нежно и чувственно, наши языки сплелись а моя ладонь вновь ласкала её всё ещё влажную промежность.

     Мы лежали и целовались, вдвоём, под одеялом, голые, мать и сын, и это было началом чего-то нового, необъяснимого, но очень приятного и многообещающего...