Мы коллеги.

     Я прихожу к N. в гости со своим неизменным рюкзаком. Пьём пиво. Говорим.

     ...

     — Давай сыграем в игру?

     — Какую?

     — Соглашайся, тогда узнаешь. Я буду делать по одному действию. И ты в любой момент можешь сказать «стоп».

     N. колеблется. Она никогда не пускала меня дальше объятий и коротких поцелуев, хотя знакомы мы уже давно, побывали не в одной командировке, напивались иногда вдрызг. За неплотно прикрытой дверью комнаты смотрит телевизор её отец, в спальне спит мать.

     — Согласна?

     — Да.

     — Отвернись.

     N. поворачивается ко мне спиной, я расстёгиваю молнию на рюкзаке, достаю повязку, накидываю сзади и завязываю N. глаза. Она негромко вскрикивает от неожиданности, её дыхание сбивается.

     — Ничего себе...

     — Дальше? — спрашиваю я.

     — Да.

     Следующим из рюкзака появляется отрез верёвки. Я соединяю запястья N. вместе и накладываю аккуратные витки, завязываю несильно, так, чтобы можно было быстро развязать.

     — О... — говорит N. Чувствую, как она взволнована.

     — Дальше?

     — Да...

     Я наклоняюсь сзади и целую её в шею, раз, другой, третий, двигаясь от затылка к ключице. N. прерывисто вздыхает. Я отстраняюсь.

     — Это всё? — разочарованным голосом.

     — Дальше?

     — Да.

     Я нежно целую её в губы, и она мне отвечает. Потом я целую её в шею, ключицу, открытое декольте и останавливаюсь на границе лёгкого платья. Мне кажется, я вижу, как бьётся её сердце.

     Она тихо зовёт: «Дальше!»

     Я беру её за плечи и, направляя, помогаю подняться с дивана. Шаг, другой, я подвожу её к большой зеркальной двери шифоньера. Теперь, стоя за спиной у N., я вижу её лицо и всё её тело.

     — Дальше?

     Прежде чем ответить, она делает паузу.

     — Да.

     Голос её как будто ломается в горле. Прижавшись сзади к N., я медленно поднимаю подол её платья. Ткань скользит от колен, по бёдрам, выше и выше. На секунду по телу N. пробегает дрожь, когда она понимает, что я не остановлюсь. Я подбираю ткань подола выше пояса. N. стоит босиком на полу, на ней задранное до талии платье и чёрное кружево. Выждав несколько секунд я отпускаю подол. Он падает, словно ничего и не было.

     N. сглатывает.

     — Дальше?

     — Боже, что ты со мной делаешь?

     — Дальше?

     ...

     — Дальше?

     — Да...

     Я опускаюсь вниз и медленно провожу ладонями по икрам, коленям, бёдрам N., впервые в жизни касаюсь нежной кожи на границе кружев. Проведя пальцами по краешку ткани, спускаюсь руками вниз, обратно.

     — Дальше?

     — Да...

     Мои руки снова скользят вверх, пальцы берутся за резинку трусиков.

     — Я так и знала... — шепчет N., — я так и знала...

     Медленно стягиваю трусики до колен, а дальше отпускаю их, и они падают на пол.

     — Это уже на грани, — говорит N., голос её, немного севший, чуть подрагивает.

     — Дальше?

     — Я могу остановить игру в любой момент?

     — Да.

     — Тогда дальше...

     Я снова медленно поднимаю подол её платья. Только теперь кружевные трусики лежат на полу. Прекрасная полуобнажённая девушка с повязкой на глазах отражается в зеркале.

     — Я смогу продолжить потом, если остановлю сейчас? — спрашивает N.

     — Конечно.

     — Тогда стоп! — решительно говорит она, — Только трусики на меня надень.

     Я выполняю её просьбу, потом снимаю с глаз повязку. Она растерянно смотрит в зеркало.

     — Что ты со мной делаешь? — спрашивает она, — Что ты со мной делаешь?

     Я развязываю её запястья и говорю:

     — Это игра. Это просто игра. Тебе понравилось?

     ...

     — Да.