Как-то раз, один мой старый знакомый, мы дружим ещё со школьной скамьи, пригласил меня в свой шикарный загородный дом пообщаться и поговорить за жизнь. Мы, как водится, выпили, закусили, разместившись на уютной террасе, любуясь видом реки, неспешно разговаривая о том, о сём. Я заметил, что моему товарищу не терпится показать мне свой шикарный двухэтажный особняк, окружённый массивным забором.

     — А, пойдём, Дмитрий, я покажу тебе свой дом! — наконец проговорил мой друг, когда всё было съедено и выпито.

     Любезно согласившись, мы прошли в дом, минуя массивные двухстворчатые двери.

     — Это прихожая! — торжественно объявил мой дружок, обводя рукой немаленький прямоугольный зал, стены которого сплошь занимали зеркала и светильники.

     — А это кухня — с гордостью произнёс он, показывая обеими руками на импортную кухонную технику.

     — Ну, ну... — со скукой протянул я, по привычке читая названия марок, ощущая себя как в магазине.

     — Пошли дальше — потянул меня за руку мой суетной товарищ...

     Спустя час, обойдя и заглянув во все уголки и закоулки дома, на обоих этажах, мы остановились возле небольшой, неприметной двери, обитой красной тканью.

     — А вот такого ты ещё никогда и нигде не видел — почти шёпотом, трясясь и предвкушая немыслимый сюрприз, проговорил друг.

     Порылся в кармане брюк, вытащив маленький ключик. Поскрёб им в замочной скважине и открыл дверь.

     — Прошу — гордо произнёс он, делая рукой приглашающий жест.

     Я вошёл. Надо сказать, сюрприз друга удался.

     Это была комната, без окон, стены обклеены обоями тёмно-красного цвета, на стенах картины, навесной потолок. Модная люстра на потолке, на стенах светильники, в форме свечей. На полу лежал зелёный ковёр во весь пол, с густым, мягким ворсом. Люстра и светильники тускло горели, обеспечивая в комнате лёгкий полумрак. Стенной книжный шкаф. В центре располагался квадратный диван, а по углам стояли четыре статуи.

     Статуи изображали четырёх голых девушек, небывалой красоты, в весьма интересных позах.

     Одна сидела на коленях, выгнув грудь, с открытым ртом, голова чуть запрокинута назад. Ладони статуи покоились на бёдрах. Вторая — стояла на небольшом постаменте, на четвереньках, попой к центру комнаты, головой — к стене. Головёнка лежала на сложенных на краю постамента руках. Третья — также на постаменте, на спине, ноги разведены в стороны, ступни на полу. Руками как будто-бы упиралась в пол. А четвёртая — просто стояла в свободной позе, чуть облокотившись на стену.

     Все статуи были тёмно-серебристого цвета. Присмотревшись получше, я увидел, что волосы на головах, а также и лобковые волосы, были в точности как настоящие, тоже тёмно-серебристые, но не вылепленные, а... Ну я даже не знаю, как настоящие!

     Приглядевшись получше, я отметил поразительное сходство в деталях анатомических особенностей тел с реальными девушками. Груди с настоящими сосочками, животики с настоящими пупками, даже половые губки были вылеплены мастерски, рукою гениального скульптора! Ноготочки, пальчики, всё-всё как настоящие.

     — Прикольно! — с восхищением протянул я, оглядываясь по сторонам.

     — И сколько такие стоят? — спросил я, прикидывая в уме, сколько лет мне нужно работать, чтобы заказать себе таких же чудесных нимф, хотя бы одну.

     — Они, они... живые... — благоговейно протянул мой странный друг, для большего эффекта закатывая глаза.

     — Чего? — с сомнением буркнул я, решив, что мой друг, от гордости за свою удивительную композицию, потерял разум.

     — Да ты сам посмотри, подойди поближе... Потрогай... — загадочно предложил он, разводя руками.

     C некоторой опаской, я подошёл к той, которая стояла на коленях с открытым ртом. Чуть нагнулся, присмотрелся. Что за чертовщина!? Грудь девушки чуть заметно двигалась в ритме слабого дыхания, и глаза как настоящие! То есть они и были настоящие! Девушка моргнула — я распрямился и обернулся на товарища.

     Товарищ стоял с невозмутимым видом и улыбался. Вероятно, моё замешательство было для него самой лучшей оценкой его удивительной коллекции.

     Я присел перед девушкой-статуей на одно колено и осторожно дотронулся до груди. Грудь была тёплая и мягкая.

     Я подошёл к другой, которая стояла в свободной позе. Её взгляд был направлен на меня. Я встал чуть в стороне — глаза девушки не повернулись, лишь моргнули. Почувствовав себя ребёнком, которому дали удивительную и таинственную игрушку, которую он никогда прежде не видел, и не совсем понимает, что это такое, я протянул руку и дотронулся до аккуратного волосяного серебристого бугорка на лобке девушки. Волосы были настоящими, только, естественно, нестандартного цвета...

     Таким-же образом я подивился и осмотрел двух других девушек, статуй, девушек-статуй, называйте как хотите.

     — Ну ладно, я понял! Ты их намазал краской и они вот тут стоят, но для чего? И вообще, расскажи поподробнее... Прикольно, блин! — воскликнул я, подходя к товарищу.

     — Я не мазал, они сами всё делают, вот, смотри — с этими словами мой чудотворец подошёл к одному из светильников и нажал невидимую кнопку.

     Стенной книжный шкаф отъехал в сторону, открыв дверь. Приятель распахнул дверь, приглашая меня войти.

     Я оказался в достаточно большой светлой комнате, с четырьмя удобными кроватями. В комнате располагался большой плазменный телевизор, музыкальный центр, компьютер, платяной шкаф и всё остальное, что необходимо для комфортабельного проживания. А ещё гримёрный столик с большим зеркалом.

     Открыв другую дверь, друг показал мне кухню, и холодильник, забитый едой. А также санузел с душем и джакузи.

     — Ты их, ну, тут держишь в неволе, да? — испугано проговорил я.

     — Нет, нет, ты что?! Они живут тут добровольно, иногда ездят домой, всё по согласию — замахал он руками.

     — Да ты знаешь сколько я им плачу каждый месяц? Столько, сколько ты зарабатываешь в своём сраном метро за квартал! — с юмором подкольнул он меня.

     Проведя в уме некоторые арифметические манипуляции, я посчитал, что одну такую фею и я могу содержать, если немного ужмусь.

     — Ну а дальше? Они там целый день стоят что-ли? — продолжил я.

     — Нет, зачем, отдыхают, занимаются своими делами — продолжил друг, — А вот когда я сюда иду, ну, за час до этого, я нажимаю вот эту кнопочку — он вытащил из кармана маленький брелок, — Тут раздаётся сигнал и они готовятся, грим, всё такое, и занимают места и позы.

     — Позы, кстати, я придумал! — мой товарищ был весьма доволен собой.

     — Ну да, позы, ты знаешь, их позы наводят меня на некоторые мысли... — осторожно подбираясь к самому интересному, спросил я, когда мы вернулись в комнату со «статуями».

     — Зачем ты приходишь сюда? — прямо спросил я.

     — Ну, чтобы немного... поиграть во взрослые игры, ну или просто посидеть на диване, любуясь прекрасным... — смущённо протянул он, чуть покраснев.

     — А можно мне тоже... поиграть? — с надеждой спросил я.

     Друг молчал. Я его прекрасно понимал, я тоже в детстве не любил делиться своими игрушками с друзьями, а родных братьев и сестёр, к счастью, у меня не было.

     — Можно — наконец ответил он, — Только условие! Осторожнее, не испорть мне их, дурака не валяй, не крути их-не верти, они же статуи... — последнее слово он произнёс со странной любовью и благоговением.

     — Не вопрос — серьёзно ответил я, хлопнув товарища по плечу.

     — Я пока пойду, закажу ещё чего-нибудь съестного, а ты развлекайся — он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

     * * *

     Я остался один среди четырёх необычных девушек. За всеми этими разговорами я как-то и не заметил, что моему «дружку» стало тесно в своей клетушке, а сейчас он особенно настойчиво стал проситься наружу. Я подошёл к девушке, которая стояла свободно. Присел на корточки, уставился на половые губы. Её губки были тоже аккуратно покрашены, я протянул к ним руку...

...  

     Смешно признаться, как-то раз в детстве, я пытался примерно также изучить пластмассовую куклу, когда был в гостях у двоюродной сестры. Естественно, тогда в кукле я не нашёл ничего подобного...

     Я протянул руку и аккуратно развёл в стороны половые губы. Мне открылось всё то, что и должно было, притом нормального, светло-розового цвета.

     — Ах, ты, чудило! Изобретатель сраный! — весело воскликнул я и почему-то заулыбался.

     Выпрямился, поедая глазами деву. Статуя стояла не шелохнувшись. Надоев испытывать дискомфорт, я распоясался и освободил член, придерживая его рукой. Очень хотелось присосаться к телу губами, провести членом по животу, лобковым волосам, но я не был уверен в том, что краска безвредна, а спросить я забыл. Помяв груди девушки руками, чуть подёргав за соски пальцами, придерживая штаны рукой, я перешёл к другой.

     К той, которая лежала на постаменте на спине с разведёнными ногами. Встал перед нею на колени, пальцами обоих ладоней развёл и её половые губки. Тут уж я решил воспользоваться по полной, да и поза располагала. Осторожно приблизив лицо, я с наслаждением впился в её розовенькое лоно губами. Меня уже даже особо не смущал тот факт, что мой нос тёрся об её крашенные лобковые волосы. Старательно вылизывая её влагалище языком, теребя клитор, я так увлёкся, что совсем забыл, зачем я вообще к ней подошёл. Вспомнив, я оторвался от её завлекательной «киски», распрямился, нагнулся над «статуей», руки поставил на края постамента и резво так, но без спешки, вогнал свой член ей промеж ног.

     Член шёл хорошо, не слишком туго, но и не свободно. Оторвавшись от анализа своих ощущений, я посмотрел статуе в лицо. Глаза смотрели ровно на меня, моргнули, раз, другой. Её тело заметно ходило вперёд-назад, груди колыхались, сосочки плясали в такт. Я решил сбавить темп, статуя не должна так двигаться, она же тяжёлая. Я наклонился и губами дотронулся до её губ, стараясь просунуть между ними язык. Девушка губы не разжимала, ну да, всё правильно, статуя ведь.

     Решив за один заход испробовать всех, я вышел из неё и, придерживая руками штаны и член, кинулся к другой, к той, которая стояла на карачках попой к центру. Тут уж ничего не надо было изобретать. Быстренько заправив свой пенис куда надо, то есть во влагалище, я продолжил начатое. В неподготовленной девичьей писе член ходил с натяжкой, благо, хоть он был смазанный, ускоряя приближение конца. От мысли потрогать колечко ануса я отказался, рассудив, что от дополнительного возбуждения всё закончился раньше. Я даже руки с её попы убрал, избегая тактильного контакта и отвернулся. Отвернулся и увидел четвёртую, которая стояла с открытым ртом. Мне показалось, что на ней должно всё и заканчиваться, ну или начинаться, кому как интереснее. Тут я почувствовал приближение конца, поспешно выдернул «аппарат» и со всех ног кинулся к четвёртой.

     Но тут произошла неприятность. Зацепившись ногой за ножку дивана, я кубарем повалился на пол, прибольно ударившись лбом. Хорошо, что ковёр был ворсистый. Поднявшись с пола и потрясая головой, я обнаружил, что конец уже наступил, следы тому имелись на моей одежде и даже немного на ковре. Подковыляв к четвёртой, я осторожно опустил свой многострадальный «конец» в открытый ротик, пытаясь понять, предусматривает ли конструкция этой «статуи» регулировку размера ротовой полости. Потрогав девушку за нижнюю челюсть, я решил, что всё же нет.

     Вот за этим вот занятием и застал меня мой чудо-товарищ.

     — Димон, закуска доставлены, девочки подъехали, пошли! — проговорил он, ревниво обводя взглядом комнату, задерживая взгляд на каждой «игрушке».

     — Ты иди, а я ещё немного... поиграю, — ответил я, решив повторить всё сначала, в обратной последовательности...

     * * *

     Вечером я попрощался с товарищем, помахал рукой приглашённым девицам, девицы почему-то весело смеялись, смотря на меня и махая руками в ответ. Я сел в машину и уехал.

     Дома, в ванной перед зеркалом, я отмыл серебристый кончик носа и подумал о том, что я себе тоже установлю такую статую, только не из металла, а... просто манекен.