— Дима, я прошу тебя, не уходи далеко, я волнуюсь.

     Уже в который раз повторяла эту фразу моя мама. Я огромный детина девятнадцати лет отроду, и забота мамочки, что еле-еле достаёт мне до плеча хоть и выглядит комично, но всё равно это очень мило. Я люблю мамулю и стараюсь не расстраивать её, вот и сейчас я остановился пристально глядя в чащу.

     — Да пусть идёт, взрослый парень уже, да и что здесь может случиться то?

     Лениво проговорил с шезлонга отец приоткрывая левый глаз, слегка, всего чуть-чуть что бы посмотреть на маму, лежащую на шезлонге рядом.

     — Как что? Ведь это дикий лес, вдруг на него нападёт тигр, или медведь!

     В неподдельном испуге проговорила мама и прижала ладошку к губам, словно пытаясь забрать ужасные слова назад.

     — Да не смеши ты меня, какие тут звери, на десятки километров вокруг ни единой живой души крупнее кролика.

     Сказал отец и прикрыв глаз махнул мне рукой, я пожал плечами и шагнул в полосу деревьев.

     — Вот всегда ты так, никог...

     Окончания маминой тирады я не услышал, густая листва смешанного леса буквально отсекла все звуки, словно топором обрубила. Я шагал вперёд по тихо хрустящим под ногами веточкам, они давно уже упали с деревьев под напором ветра или не осторожного движения крупной птицы. Мягкая листва, что устилала землю непрерывным ковром дурманила слегка прелым ароматом, в который примешивалась тонкая струйка хвойного запаха, принося в воздух незабываемые эмоции. Я родился и вырос в городе, моя мама тоже, и лишь отец уроженец далёкой деревни находящейся буквально в тайге Приморья. Насколько вы поняли, меня зовут Дима, мне девятнадцать и я второкурсник на летних каникулах. Каникулы это вообще проблески чистого света в мраке моей жизни, не люблю я учиться.

     Мать мою зовут Машей, подобно деве Марии она так же чиста и прекрасна даже в свои 41. Небольшие, почти не заметные складочки на животе практически не портят её фигуры, а роскошная копна волос медно-рыжего цвета обрамляют очень красивое лицо. Глубокие карие глаза никогда не смотрят со злостью или раздражением, характер у неё мягкий, и к тому же, всегда хватает мягкого укора, что для меня, что для отца. С отцом она познакомилась в 1995 году, когда он только-только приехал в город за лучшей жизнью. Не знаю точно как они познакомились, никогда не поднимал данной темы, но факт остаётся фактом, через два месяца после того как маме исполнилось 21, в государстве появилась новая ячейка общества.

     Хотя мама из семьи интеллигентов, что пили Блан-де-Блан любуясь ранним Рембрандтом у горящего камина, выросла она не чванливой и не высокомерной, что часто случается с детьми богатых родителей. Вместо этого она получила прекрасное воспитание, скромность и кротость нрава, что присуще истинным аристократкам раннего средневековья, и очень редко встречается в наше порочное и испорченное время. И именно поэтому она углядела в не самом опрятном парне вытирающим нос рукавом личность, личность что сможет добиться многого в своей жизни. Именно поэтому отец так любит и дорожит мамой, потому что она полюбила его в то время, когда он был никем, и не имел ничего кроме паспорта и чемодана вещей за плечами.

     Они прошли долгий, очень долгий путь к той жизни, которая у нас сложилась сейчас. Будем правдивы, родители мамы были категорически против брака, что по их мнению лишь пустая трата времени и не нужное семье унижение. Ведь для безупречной Машеньки был найден достойный жених, чьи родители держат банк и гостиницу, а несносная девчонка самозабвенно бегает на свидания к какому-то оборванцу. Не смотря ни на что родители поженились, через год на свет появился я, и пути назад уже просто не было, да и кому он, собственно, нужен-то. Ещё через год отец собрал достаточно денег что бы вложить их в какое-нибудь дело, благо что время было такое, самый расцвет бизнесса и предприятий, выбор для инвестиций просто огромен, главное не прогадать, и отец не прогадал.

     Он вложил всё в автомобильный бизнес своего знакомого, так как они только начинали, прибыль расходилась почти пополам, и её уже хватало на развитие перспективного бизнеса. Машины принесли отцу состояние и помогли обеспечить маму и меня всем необходимым для жизни, а когда предприятие разрослось, то и сверх необходимости. Когда я подрос и пошёл в школу, в семейном капитале бедного селянина уже было несколько миллионов и капитал продолжал расти, медленно, но верно. Когда я закончил школу, все наши счета уже перекочевали за границу, а компания отца, которой он к этому времени владел единолично, обзавелась филиалами и перебралась и в другие города нашей необъятной страны.

     Можно сказать, что мой отец нувориш, но это никак не может обидеть, ведь нет ничего более почётного, нежели подняться на вершину Олимпа с самого его подножия, ползя по горло в грязи и цепляясь за холодный камень. Эх, что-то я слишком сильно драматизирую, и предисловие несколько затянулось, прошу прощения, перейдём собственно к нашему времени и месту. Я стою в лесу, уютный двухэтажный коттедж остался позади, деревья полностью скрыли его от глаз и даже блеска водной глади озера не видно в мельтешащей зелени. Возможно вы спросите, что я делаю в лесу? Резонный вопрос, всё дело в папе, я уже говорил что он из глубинки? Так вот, раз в год мы всей семьёй садимся в самолёт и летим в Приморье, город Владивосток прекрасен, раскинувшись на сопках он одним краем упирается в Чёрное море. Но здесь наше путешествие не заканчивается, отдохнув после перелёта родители берут два огромных внедорожника, новые Лексусы буквально заполонили столицу Приморского края, поэтому мы не особо выделяемся из толпы. Грузим в багажник огромную кучу вещей, но места естественно не хватает, поэтому за джипами тянутся по одному плотно набитому туристическому прицепу с высоченными бортами.

     Собрав всё необходимое мы выдвигаемся на север, далеко-далеко на север, проезжаем по грунтовым дорогам и перевалам 950 километров и вот, мы здесь! Отец приехал сюда шесть лет назад, так сказать повидать родину. Его посёлок давно перестал существовать, даже развалины деревянных домов поросли молодыми кедрами и елями укрывшими от глаз бывшие жилища. Так часто случается с маленькими таёжными деревеньками, они живут лишь несколько поколений, а потом пропадают с лица земли. Здесь есть небольшое, но очень живописное озеро, именно возле него отец и построил коттедж, решив не строить избушку или зимовье, папа заказал подрядчикам огромного двухэтажного гиганта с кучей комнат и очень уютным чердаком. За несколько лет мы его полностью обжили, и теперь приезжаем сюда каждое лето, на два месяца. Просто живём, сидим вечерами у костра, ловим рыбу в озере, купаемся, короче полноценно отдыхаем на свежем воздухе.

     Отец прав, и даже более, я посмотрел в Google Maps, нет ни одного населённого пункта в радиусе 63 километров, отец просто выстроил дом посреди тайги. Естественно здесь нет ни сотовой связи, ни интернета, мама особенно настояла на этом нюансе. Короче полное отречение общества на два месяца обеспеченны, на лето мы просто пропадаем с лица земли. Я прошёлся по лесу, попинал кучки с листвой, постучал по деревьям, насобирал шишек, выкинул их и вернулся назад. Мама в купальнике и солнцезащитных очках грациозно подогнула ногу и откинула голову на шезлонг. Солнце приятно ласкает кожу, от озера веет прохладой, ни комаров, ни мошек, самое время позагорать. От леса идёт звук, к которому быстро привыкаешь, и которого зачастую не хватает в городе. Шелест листвы, тихое щебетание разномастных птиц, тихий плеск воды, всё это сплетается в симфонию звуков что расслабляют и клонят в сон.

     — Ты вернулся, как погулял?

     Подняв голову спросила мама как только заслышала мои шаги.

     — Да как обычно, походил немного, побродил, ничего особенного.

     Улыбнувшись сказал я и плюхнулся на траву рядом с её шезлонгом, мамина рука скользнула и легла мне на голову, взъерошила ласково волосы и потрепала их.

     — У тебя тёмные волосы, надень панамку.

     Сказала ...

  мама а отец рассмеялся.

     — Ты ему ещё фартучек подвяжи, и сопельки вытри.

     Смеясь сказал он и сел, шезлонг скрипнул, всё таки вольготная жизнь крупного деятель отражается на фигуре, особенно мужской, лишний вес приходит незаметно, но потом фиг куда уберётся.

     — Тебе лишь бы похохотать...

     Пробормотала мама и подняв руку положила на своё бедро, я проследил за этим движением и слегка задумавшись ушёл в дом.

     Сегодня во время обеда, когда мы сидели в тени навеса, произошло то, чего не случалось никогда ранее. Я услышал рёв двигателя. Когда я указал на это отцу, он лишь отмахнулся и сказал что у меня синдром горожанина, но оказалось что просто мой слух тоньше, нежели у родителей. Через пять минут и они услышали рокот дизеля а ещё через пять на площадку вырулил огромный комбат, весь в грязи, от колёс и до крыши. Было видно что внедорожник военного образца очень потрудился что бы пробиться к нам, но лицо отца омрачилось, он встал и указал нам знаком не подниматься.

     — Это же Владимир? Что ему здесь нужно?

     Встревожено спросила мама глядя то на мрачного отца, то на замершую на насыпи из щебня машину с наглухо затонированными, к тому же и залепленными грязью стёклами.

     — Да, это он, сейчас узнаю.

     Пробормотал отец и быстрыми шагами направился к машине. Я не знаю чего мама так всполошилась, Владимир это папина правая рука, главный помощник, в его отсутствие все дела фирмы ведёт Владимир.

     Дверь внедорожника распахнулась, из него выпрыгнул невысокий коренастый блондин, качком не назвать, но плотный. Отец подошёл к нему, они пожали руки а потом обнялись. Владимир что-то говорил отцу живо жестикулируя руками и качая головой, отец всё выслушал, кивнул и они вместе пошли к нам. Мама напряглась, я видел как тревога поселилась в глубине её глаз, она всегда волнуется когда ситуация непонятная или подозрительная.

     — Мария, Дима, прошу прощения что потревожил, но это срочно.

     Виновато улыбаясь сказал он когда подошёл к столу.

     — Что случилось?

     Спросила мама подаваясь вперёд.

     — Ничего-ничего, успокойся моя хорошая, просто появились дела, что требуют моего немедленного вмешательства, я уеду сегодня же.

     Быстро проговорил отец успокаивая маму и указывая Владимиру на стул, тот послушно сел и налил себе чаю.

     — Мы едем с тобой.

     Сказала мама и сделала попытку встать.

     — Нет, сиди-сиди.

     Быстро шагнув в сторону мамы он положил ладони ей на плечи и снова усадил в кресло.

     — Ты с сыном остаёшься здесь, вы отдыхаете ещё месяц, а потом сами возвращаетесь в город.

     Тоном не терпящим возражений проговорил отец.

     — Но как же ты, ведь там...

     Начала было мама, но отец прервал её.

     — Я еду по работе, там я справлюсь сам, а вы будете отдыхать, к тому же у меня не будет времени, прости родная.

     Сказал он и поцеловал маму в макушку, она вывернула голову и посмотрела ему в глаза, он ободряюще улыбнулся и поцеловал её в губы.

     — Что произошло?

     Спросила мама у Владимира когда отец ушёл в дом собрать некоторые документы, что он всегда возит с собой.

     — Немцы наконец согласились.

     Коротко сказал Владимир отрываясь от кружки.

     — Да? И с чего бы это? Два года не соглашались, а теперь согласились?

     — Я не знаю что повлияло на их решение, но я знаю одно, Николай Петрович должен присутствовать на переговорах лично, иначе ничего не выйдет.

     — Да... я понимаю...

     Сказала мама и поднявшись ушла в дом вслед за отцом, я решил не лезть и остался на месте. Через десять минут папа вышел из дома, мама шла следом грустная. Я поднялся и пошёл к ним.

     — Ну ничего страшного, отдохнёте немного без меня, сама понимаешь, мы ждали этого годами...

     Услышал я голос отца ещё издали. Мама молча кивала. Я подошёл к ним и отец обнял меня одной рукой.

     — Димка, ты за главного.

     Сказал он и потрепал меня второй рукой. Я улыбнулся и вывернулся из слабого захвата.

     — Так, всё, давай, не будем тянуть кота за то, что вытягиванию не подлежит, жду вас через месяц в Питере. Сказал папа, поцеловал маму и сел на пассажирское место в машине... На мой взгляд, четырёх тонный массивный джип с бронированием как у танка, несколько пафосно и претенциозно, но увы...

     *****

     Прошло три дня, мама немного погрустила, но вскоре пришла в норму. Я сидел на втором этаже в кресле у окна, мама купалась а я не задумываясь о причинах наблюдал за сим действием. Я сидел, медленно и плавно покачивался и смотрел как над водой выглядывает рыжая головка, как иногда мелькает часть загорелой спины а при нырянии и ягодицы затянутые в миниатюрный купальник. Я поймал себя на мысли, что напряжённый член упорно топорщит шорты. Я резко отвернулся от окна и мучительно покраснел. Никогда ранее не представлял свою маму в роли женщины. Легко похлопав себя по щекам я попытался прогнать из головы столь абсурдные мысли, не помогло.

     Член продолжал стоять а в глазах замерла картинка маминой попки, ведь она не стесняясь ходила перед нами в миниатюрных лоскутках ткани, что по ошибке именуют купальником. И грудь у неё ничего так, аппетитная, не как у порнозвёзд на экране, всего второго размера, но зато приятной формы и очертаний, к тому же когда она выходит из озера, торчащие сосочки хорошо просматриваются сквозь мокрую ткань. Я быстро спустился вниз, вышел из особняка и быстрым шагом пошёл в лес, проломился сквозь кустарник подобно лосю и углубился подальше. Решив что отошёл достаточно далеко я сел на листву, привалился спиной к стволу. Достав свой член я прикрыл глаза и занялся онанизмом, при этом я представлял свою маму в разных сексуальных позах.

     Кончил я уже через десять минут, такого взрыва я никак не ожидал. Капли спермы подлетели высоко в воздух и легли на листья кустарника что рос рядом, вторая волна выплеснулась мне на руку и потекла на лобок растекаясь по выбритой коже горячей массой. Я быстро достал из кармана пачку салфеток и привёл себя в порядок, к этому времени я уже отдышался и в голове моей созрело простое, но ужасное решение. Я возьму свою маму, возьму не зависимости от её желания.

     В принятии этого решения сыграли роли множество факторов. Я расстался со своей девушкой два месяца назад, месяц мы уже провели здесь, и это был первый акт онанизма, им я перестал заниматься, когда начал активную половую жизнь. То, что я кончил, и сделал это очень бурно, думая о матери, порвало в моём сознании некую нить, что связывала тайные желания и помыслы относительно святости материнского лона, и я возжелал его, возжелал как мужчина, молодой и полный сил, кстати. Это тоже не маловажно, организм два месяца без секса, хотя до этого он получал его по первому требованию, благо девочек всегда хватало. К тому же моя сугубо мужская суть, я собственник, и то что рядом со мной есть сочная, зрелая и аппетитная женщина, не принадлежащая мне, тоже не приносит приятных ощущений. К тому же, всю сознательную жизнь я получал абсолютно всё, чего только желал, а теперь я желаю мамочку.

     Ну что же, я кончил, теперь в моей голове не пьяный сумбур с мешаниной образов и желания, а ясное и понятное решение, скорее даже цель. Если я чему то научился в университете, так это тому, что к любому делу нужно подходить с умом. Я вернулся к коттеджу и прошёл в гараж, отец оставил обе машины, на них мы должны вернуться, что же, приступим. Я по очереди извлёк из обеих машин аккумуляторы, взял их и с натугой потащил в дизельную. За гаражом находится небольшое помещение с идеальной звукоизоляцией. Там стоят восемь мощных автономных электростанций. Работает из них одна, остальные запасные. В подвале под зданием огромный резервуар с топливом, отец подновляет его регулярно, поэтому топлива хватит на 5 месяцев работы и обеспечения света, так что в доме всё комфортно. Я оттащил аккумуляторы в угол подвала и поставил их там, пусть здесь полежат немного.

     Прикрыв ...   за собой дверь я вернулся в дом, с транспортом проблему решил, сбежать она не сможет. Я превратился из сына в хищника, что тщательно планирует дело и медленно подбирается к жертве, или же добыче... В озере мамы нет, значит уже в доме, но пока рано, надо ещё кое что подготовить. Я прошёл в свою комнату, взял отвёртку и пошёл по дому. Я методично закрыл все окна и отсоединил ручки, окна в этом доме это не пластиковое фуфло что так любят строители, наши окна это нечто особенное. Массивные рамы из нержавеющей стали, покрытые сверху тонким напылением пластика с бронированным пуле стойким стеклом. Разбить их нереально, поэтому всё под контролем.

     — Дима... а что ты делаешь?

     Удивлённо спросила мама когда увидела меня с кучей оконных ручек.

     — Ты знаешь... Я думал сделать это чуть позже, но раз ты уже здесь, нам нужно очень серьёзно поговорить. Только кое что сделаю.

     Сказал я матери и кинулся к входной двери, быстро закрыв все замки я вернулся оставив ручки в кладовке. Сейчас на матери был просторный сарафан, подол спускался чуть ниже колена, волосы уже высохли и были расчёсаны.

     — Что случилось?

     С обеспокоенным видом спросила она и села на диван, я огляделся, не оставил ли лазейки и тоже сел рядом.

     — Слушай, я хочу сказать тебе одну вещь, не буду ходить далеко и близко, просто скажу как есть. Я хочу тебя.

     Сказал я это спокойно, не дёргался и не потел, всё спланировано и будет так, как я рассчитал. Глаза её распахнулись в удивлении и замешательстве.

     — Прости, я немного не поняла...

     — Нет, ты всё правильно поняла. Я тебя хочу, и я возьму тебя.

     Твёрдо сказал я и положив руку ей на бедро медленно подался вперёд глядя прямо в глаза. Она замерла в шоке от происходящего, но когда до её губ оставались считанные сантиметры шок прошёл и она взвизгнув влепила мне пощёчину, оттолкнула руками и вскочив побежала к двери. Я медленно встал, посмотрел ей вслед и снял футболку, фигура у меня хорошая, не зря спортом занимаюсь. Я пошёл вслед за ней, она стояла у двери и лихорадочно искала ручку, но увы, её там нет, на месте ручки глухая заглушка.

     — Ну и куда ты побежала?

     Не громко и спокойно спросил я проходя по коридору, каждый мой шаг был медленным и спокойным, я знал что она никуда не денется, можно насладиться процессом. Мать посмотрела на меня, в глазах её мелькнул страх, вот оно, то самое чувство что мне так не хватало, чувство чужого страха. Она поняла что ничего не сможет сделать с дверью, подбежала к окну, но и там ручки нет, схватила небольшой стульчик и кинула его в стекло, он отскочил не оставив ни царапины. Мама метнулась вправо, там кухня, этого я не учёл, что же будем импровизировать...

     Я медленно прошёл вперёд, взял стул и поставил его на место. Так же медленно прошёл на кухню, она стояла а углу между раковиной и разделочным столом. В руках перед собой она держала нож, большой, длинный, острый как бритва немецкий нож более походит на коротенький меч. Но кончик дрожит и выписывает беспорядочные фигуры, хороший знак.

     — Ты думаешь что у тебя есть выбор?

     Спросил я делая шаг в комнату, она тут же направила лезвие на меня, по телу пробежали мурашки и произошёл выброс адреналина в кровь.

     — Ты всё ещё тешишь себя глупыми иллюзиями?

     Проговорил я отстраненно и сделал ещё шаг, глаза её были напуганными и удивлёнными.

     — То что ты пытаешься сделать, это, это не нормально!

     Прокричала она мотая головой, рыжие волосы расплескались по плечам.

     — Не важно, больше ничто не важно.

     Проговорил я и подошёл вплотную, острие ножа дрожало в сантиметре от моей груди. Я сделал малое движение вперёд, совсем чуть-чуть, только так, что бы кончик ножа упёрся мне в кожу и слегка натянул её. Мать вздрогнула и замерла перестав дышать, я же медленно склонил голову на бок и подался вперёд, лишь на миллиметр и нож пробил мою кожу, вниз побежала маленькая капелька крови. Мама взвизгнула, отпустила нож и прижала руки к лицу.

     Мои губы расплылись во властной улыбке, я сделал шаг и подошёл к ней вплотную, она сжалась и закрыла лицо руками, заплакала.

     — Нет, нет, нет...

     Слышал я сквозь её плач, когда я положил руку ей на плечо она дёрнулась и оттолкнув мою руку побежала мотая головой. На пороге она запнулась, на скорости растянулась на полу, подол сарафана задрался открывая моему взору мясистую плотную задницу в чёрных кружевных трусиках. Я слегка поморщился, она уже начала подниматься, но я сделал несколько шагов вперёд и подсёк ногой её запястья, она рухнула на пол и сразу перекатилась на спину. Я резко встал на одно колено и взял её правой рукой за горло, мощно и властно сжал прижимая затылком к полу.

     — Тебе некуда бежать, тебе негде скрыться, теперь ты принадлежишь мне.

     Тихо, почти ласково проговорил я а она сомкнула слабые руки на моём запястье, засучила ногами пытаясь вывернуться, но я держал крепко, ужас в её глазах буквально напитывал меня силой и драйвом.

     Когда я понял что сейчас она начнёт задыхаться, я ослабил хватку, но не отпустил. Вторую руку я положил ей на живот, такой мягенький и приятный на ощупь, слегка надавил прижимая к полу и спиной, что бы не ёрзала.

     — Мне больно.

     Полу задушено прохрипела она, из глаз льются слёзы.

     — Я знаю, и это только начало, будет намного, намного хуже.

     Сказал я и медленно начал давить сильнее, она попыталась закричать, но я сжал сильнее её горло слушая лишь прерывистые хрипы. Не знаю что я за чудовище, но данное действо приносит мне только наслаждение, ничего кроме удовольствия. Когда она начала закатывать глаза я резко отпустил её, она судорожно сжалась вдыхая в лёгкие свежую порцию воздуха. Я сидел за её спиной, смотрел как вздрагивают плечи в такт всхлипам, и когда она встала на четвереньки что бы подняться подскочил и взял её за волосы, зафиксировал её голову не далеко от пола не давая сдвинуться ни вверх, ни вниз.

     — Отпусти меня!

     Закричала она и попыталась вырваться, я держа её за волосы не сильно огрел раскрытой ладонью по пояснице, она взвизгнула и заткнулась.

     — Я смотрю, по хорошему ты не хочешь.

     Проговорил я и перехватив её длинные волосы быстро намотал их на кулак, теперь она в железном капкане.

     Я медленно поднял её за волосы сначала на колени, потом заставил встать на ноги. Она схватила меня за руку но я сменив тактику влепил ей звонкую оплеуху свободной рукой.

     — Руки, вдоль туловища.

     Прошипел я и когда она не сообразила что нужно делать влепил ей ещё одну оплеуху.

     — Два раза повторять не буду.

     Проговорил я ей и демонстративно замахнулся для третьего удара помедлил немного и она медленно убрала руки, а потом опустила их вытянув вдоль тела. Я потрепал её по щёчке.

     — Молодец, видишь как всё просто.

     Я перестал гладить её щеку и коснулся большим пальцем её полных налитых соком губ. Они сжались превратившись в плотную полоску.

     — Э нет, ротик лучше открыть, не хотелось бы портить тебе личико.

     Ласково проговорил я и снова коснулся её губ, она медленно, очень медленно приоткрыла ротик впуская мой палец, я засунул его матери в ротик, провёл изнутри по щёчкам, а потом резко прижал её язык к нижней челюсти, от боли она широко распахнула рот и я быстро сунул туда четыре пальца, медленно провёл безымянный к глотке, она начала вздрагивать сдерживая рвотные позывы.

     — Тише, тише.

     Проговорил я и медленно убрал пальцы от столь чувствительного места. Вытащив руку у неё изо рта я вытер об её же сарафан, слёзы текли по щекам тонкими ручейками и я положил руку ей на грудь. Лифчик под платьем меня разочаровал, не думал что она его здесь наденет. Оглядевшись я понял что стоим мы в коридоре, не пойдёт. Я пошёл к лестнице, потянул её за собой, сначала заартачилась, не хотела шагать, но после пары мощных рывков за волосы пошла как миленькая. Я втолкнул мать в их с отцом спальню, огромный траходром с ортопедическим матрасом это то, что нам нужно, по ...  

     крайней мере мне. Я зашёл в комнату, затянул мать и прикрыл дверь, отпустил её пряди и сел на край кровати. Она замерла на месте, стоит передо мной и бросает взгляд на дверь.

     — Давай, дверь не заперта, но если выйдешь сейчас через неё, я догоню, так и так, как ни крути, и тогда тебе будет так больно, как не было никогда.

     Холодно сказал я демонстративно кивая на дверь, она поникла и осунулась.

     — За что ты со мной так?

     Тихо спросила она сквозь всхлипы.

     — А ни за что, просто так обстоятельства сложились.

     Спокойствие в моём голосе явно пугает её, пугает даже больше нежели мои действия, на то и расчёт.

     — Сними сарафан.

     Сказал я и скрестил руки на груди, она замешкалась и переступила с ноги на ногу.

     — Я не буду повторять дважды.

     Холод моего тона буквально стегнул её по нервам и она начала медленно и неуверенно стягивать сарафан через голову. Через несколько мгновений она стояла передо мной в белье, с сарафаном в руках.

     — Дай его мне.

     Она протянула руку с тряпкой ко мне и я ухватив её за запястье потянул к себе, она сделала неуверенный шаг, потом словно одумавшись дёрнулась в панике назад, но я сомкнул пальцы на её руке и дёрнул с силой и мощью. Её мотнуло и кинуло на колени передо мной, волосы снова на кулаке.

     — Ты плохо себя ведёшь, тебя нужно наказать.

     Произнёс я и наклонив её голову приложил ладонь плашмя к спине. Она закричала и заизвивалась, на нежной коже отпечаталась пятерня.

     — Дальше — хуже.

     Напомнил ей я и встав перед коленопреклонённой женщиной начал расстёгивать ремень шорт, она отшатнулась, я не торопясь расстегнул застёжку и извлёк из гужиков кожаную полосу. Шорты упали и мои девятнадцать сантиметров с 3, 5 диаметром закачались перед её лицом. Я протянул руку и снова взяв её за волосы, она упёрлась руками мне в бёдра, я молча стегнул её ремнём по спине, она завизжала и попыталась вскочить, ещё один удар быстро пресёк её тщетные попытки. Я убрал руку с её головы, она подняла на меня лицо.

     — Давай сама.

     Кивнул я ей на напряжённый член и она медленно и зажмурив глаза приоткрыла ротик, приблизилась как в замедленной съёмке и вожделенные губки сомкнулись на головке. Всё тело словно пробило током, такого у меня не было ни с одной девушкой, это нечто новое, в десятки раз мощнее. Губы её скользили по стволу пока головка не упёрлась в горло. Да, весь она принять не смогла, ничего, научится ещё.

     — Давай, соси, чего замерла?

     Коснулся я её ремнём по спине, она вздрогнула снова и начала сосать. Делала она это не очень умело, но явно пыталась.

     — Ты знаешь, ты моя первая рыженькая.

     Задумчиво проговорил я, гладя её по голове.

     — Были у меня уже брюнетки, блондинки, шатенки, даже ЭМОчка одна с розовой чёлкой, но вот рыженьких ещё не было, до этого момента. Ты будешь моей любимой сучкой.

     С издёвкой проговорил я и вытащил член у неё изо рта.

     Заведя руки ей за спину я расстегнул лифчик и сорвал с неё ненужный здесь и сейчас аксессуар, мягкие полушария сисек легли мне в ладони и плотно устроились там, я помял их немного, поиграл, и заметив как её лицо становится обречённо безучастным решил растормошить слегка. Я резко взял её соски и выкрутил их до упора, она завизжала почти переходя ультразвук и рухнула на колени схватившись ладонями за соски.

     — Вот, молодец, помни свои сисечки.

     Пробормотал я и начал стягивать с неё трусики, дело не лёгкое, поэтому я просто разорвал кружевную ткань, ноги она раздвигать не хотела, но кто её спрашивает? Закинув её плачущую на кровать я окончательно разделся и сел у неё в ногах, кое как всунул между плотно сдвинутых колен ладонь и рывком раздвинул ей ножки.

     Моему взору открылась приятная картинка, большие пухлые половые губки наголо побриты, лишь небольшая полоска волос на лобке и всё. Я провёл пальцем по её писечке и сунул его внутрь, там было горячо и сухо, не порядок, я склонился над ней и раздвинув пальцами пошире смачно плюнул несколько раз, снова сунул палец, ну вот, другое дело. Я навалился на неё всем телом, отнял руки от груди и прижал их одной рукой ей над головой, ноги она теперь свести не могла, и обречённость в её глазах заполонила всё. Я второй рукой направил головку к ней в щёлочку и вошёл. Вошёл я мощно, с напором, плавно, но сразу на всю длину упершись в матку, она взвизгнула и широко-широко распахнула глазки хватая ротиком воздух. Я медленно вышел и снова вошёл, так продолжалось минуты четыре, а потом она стала дышать чаще, влагалище её стало потихоньку резонировать и сокращаться в такт моим фрикциям, тело её как и лоно стало горячее, на лбу выступили бисеринки пота. Я отпустил её руки, она даже не попыталась их убрать, так и продолжила лежать раздвинув ноги и принимая в себя мой член, можно, плавно, до конца, по самые яйца.

     Стенки её влагалища обнимают мой ствол очень плотно, не смотря что ей уже 41, она узенькая как девочка целочка, к тому же потекла как похотливая сучка, я уже слышу как хлюпает лишняя смазка что вырывается у неё между ножек. Я трудился над ней как отбойный молоток, старался расшевелить и мои старания увенчались успехом, я услышал тихий, не уверенный, но довольный стон. Я наглядно показывал ей что теперь она принадлежит мне, что теперь я её господин и хозяин, потому что это моя головка прессует её матку. Постепенно стоны её стали громче и отчётливей, она медленно и с опаской положила ладони мне на плечи, я не стал возражать и она прикрыла глаза. Ротик её приоткрылся, я склонился над ней и почувствовал её горячее дыхание, я почувствовал как бьётся её сердце и увидел как пульсирует жилка на шее, я полностью почувствовал женщину что начала получать подо мной удовольствие. Киска её запульсировала и резко сжалась, тело её напряглось и изогнулось в спине, наружу вырвался громкий стон-крик, я почувствовал что она кончила и обмякла не открывая глаз. Это ощущение триумфа заставило кончить и меня, я излился в неё как вулкан смешивая свою сперму с её соками, она открыла глаза, распахнула их ощущая как заполняется изнутри горячим семенем. Я повалился на неё, отдышался слегка и перекатился упав на кровать рядом с ней.

     Она попыталась встать, но я мягко положил ладонь ей на плечо, она посмотрела мне в глаза и решила что лучше не спорить, снова опустилась на подушку, я обнял её за грудь и притянул к себе.

     — Я надеюсь это всё?

     Тихо спросила она. Я молча покачал головой показывая что нет.

     — Я расскажу всё отцу.

     Сказала она только что пришедшие на ум слова.

     — Нет, не скажешь.

     Снова покачал головой я.

     — Ты его любишь, и не захочешь рушить брак и семью, нет, ты будешь послушной девочкой, и ты будешь делать всё что я скажу. Ты поняла?

     — Да, я поняла...

     — Вот и молодец, и кстати, зря надеешься, это только начало нашей с тобой истории...

     Продолжение следует...