Глава первая. Наказание

     Хан вынужден был уехать по делам. Далеко и довольно надолго. Месяц, может, два, как сложится. Ди оставалась одна. Она ненавидела эти поездки. Хмурилась уже за неделю. Но работа есть работа. Это понимали оба.

     Владение на расстоянии всегда подразумевало некую сложность. Прежде всего, честность партнеров. Желание смухлевать присутствовало изначально. Ну, не проверит же. Хотя способов проверки есть огромное множество — от фото до видео отчетов. Тут уже не смухлюешь. Но главное правило Ди — не врать партнеру. Это претило ей, доставляло массу неудовольствия собой, а, следовательно, плохое настроение, неудовлетворенность. Хан всегда знал лучше, что ей нужно. И как бы она не сопротивлялась, выполнение его заданий было главной задачей в их временной разлуке.

     Шла третья неделя. Короткие переписки по вечерам. Созвоны по скайпу не давали полноты общения. Ди начинала хандрить. Хан принял решение.

     — Детка, твоя хандра меня беспокоит. Я думаю, легкое наказание тебе пойдет на пользу.

     Читая эту фразу, Ди напряглась... Легкое? Ну-ну, а то она первый день знала Хана.

     — Какое, милый, — проворковала она в ответной записи, уверенная, что это не поможет.

     — Сегодня на ночь выпорешь клитор и промежность, широко раздвинув ноги. Думаю, двадцати ударов пока хватит, возьмешь рыжую плетку. Потом можешь подрочить и кончить, разрешаю пользоваться вибратором. Но это не все. Утром, как только проснешься, возьмешь шлепалку и снова выпорешь себя между ног. Думаю, с утра достаточно пяти ударов. Кончать не смей. Будешь думать весь день о вечерней порке. Об этом поговорим завтра вечером.

     Ди, читая сообщение, чувствовала, как намокают ее домашние лосины и становится твердым и болезненно-ощутимым бугорок клитора. Рыжая плетка — это всего лишь силиконовый сувенир из сексшопа, скорее, брелок для ключей, чем реальная плетка. Но резиновые короткие хвостики весьма ощутимо отхлестывали нежную плоть так, что после двадцати ударов все горело огнем. Однако было еще одно условие, обсужденное уже давно, — смазанный несильный удар добавлял еще пять. А когда девайс в собственной руке — это неизбежно. Сам себя всегда жалеешь и промахи — обычное дело. Ди уже не терпелось оказаться в постели и достать заветный сувенир. Она просто соскучилась.

     — Да, милый, я сделаю все.

     — Можешь не снимать, я верю, — Хан слишком хорошо знал Ди, чтобы усомниться в ее искренности.

     Постель, приглушенный свет ночника, Ди не любила полную темноту, когда ублажала себя. Рыжая плеточка, надетая кольцом на палец, свистнула по воздуху, Ди примерилась, пока не трогая себя. Ноги согнуты в коленях, широко раздвинуты в стороны. Обычно в таких случаях она обеими руками широко раздвигает внешние губы, но это если между ног стоит Хан. Сейчас она была одна, и ей велено раздвинуть только ноги. Первые шесть ударов легли как по маслу, на влажную щелку, набухший клитор, но боль есть боль.

     Она сжимает плоть и заставляет мутиться разум. Седьмой удар скользнул по верху. «Плюс пять», — автоматически отрапортовали Ди в пустоту комнаты. Дальше она старалась быть внимательнее. Но все же на последних трех однажды промахнулась. Собрав всю волю в кулак, Ди расслабила колени, еще шире раздвинула ноги и высекла себя, как полагается. В результате из двадцати получилось тридцать, на это и рассчитывал Хан. Уже со слезами на глазах, с горящей, выпоротой промежностью, она как спасение включила вибратор. Нежное жужжание, мягкость резины успокоили жар, но и добавили возбуждения. Дальше клитора головка членозаменителя не пошла. Ди выгнулась дугой от нахлынувшего внезапного, но ожидаемого еще во время порки оргазма. Бедра почти судорожно сжали резинный член, сокращая мышцы внутри и выталкивая влагу наружу. Потребовалось несколько минут, чтобы дотянуться до полотенца и привести себя и игрушку в порядок. Ди провалилась в сон, безмятежный и радостный.

     Будильник, как всегда, прозвонил некстати, на самой сладкой ноте сна. Ди судорожно открыла крышку телефона, нажала кнопку отмены и почти сразу слетела с кровати. День прошел на подъеме. Вчерашняя экзекуция добавила сил. И только вечером, когда она села писать отчет, ее окатило ледяным холодом. Утренние пять ударов шлепалкой... Она забыла! Как такое могло случиться? Как она могла? Настроение скатилось вниз, как стрелка барометра перед дождем. Трель скайпа прервала ее задумчивость. Делать нечего, надо сознаваться.

     — Здравствуй, родная. Как настроение сегодня?

     — Да, счастье мое. Все хорошо. У меня было хорошее настроение, пока, пока...

     — Что ты не сделала?

     — Утром, пять ударов утром, я забыла. Я, правда, не знаю, как так получилось.

     — Умничка ты моя! Вечером все сделала правильно?

     — Да. Правда, получилось тридцать.

     — Ну, это и понятно, ты всегда себя жалела. Ну, а сегодня за провинность ты получишь по заслугам.

     Тон Хана был спокойным и ласковым, что не предвещало ничего хорошего.

     — Утренние удары удваиваются, сама понимаешь, начнешь с них. Шлепалка. А дальше будет ремень. Двадцать пять. Валик под спину, высоко поднятая задница, широко раздвинутые ножки. После десяти ударов ремнем вставишь анальную пробку. Это — твое дополнительное наказание за забытое утром, потом продолжишь порку. И будь любезна, сделай мне пару фотографий твоего мокрого, красивого, широко раскрытого бутона после качественной порки. Кончить можешь только во время порки. Руками не трогать, только душ после сделанных фотографий. И да, пять на утро остаются неизменными еще три дня. Ну, а если забудешь еще раз... Ты знаешь, детка, что я умею и сердиться.

     Неожиданно Ди снова почувствовала, как намокает между ног. Как можно возбуждаться от боли, да еще причиняемой себе самой? Она не хотела об этом думать. Она хотела одного — быть послушной и выполнять все, что требует любимый мужчина, Хозяин, муж, Владыка.

     — Да, Хозяин, я все поняла. Я буду очень стараться, чтобы больше не огорчать так, как сегодня.

     — Вот и молодец. А на выходные тебя ждет сюрприз. Какой, расскажу завтра.

     Ремень, кожаный, средней толщины и достаточно мягкий, чтобы не причинять увечий. Синяки не в счет, хотя он и при сильной порке редко оставлял синяки. Когда-то, на заре их отношений, Хан сам старательно учил ее этой технике — пороть саму себя ремнем до оргазма. Захлест спереди и вниз давал новые незабываемые ощущения, главное, чтобы не дрогнула рука, чтобы не жалеть себя, тогда все получалось. Под его руководством она не раз испытывала оргазм без прикосновений, только скользящий тонкой горячей змеей ремень между ног с захлестом на ягодицы.

     А вот душ! Ха, при всей жесткости наказания он оставил ей лазейку. В этом был весь Хан. Просто любил он ее до зубовного скрежета. Лейку для душа тоже выбирал он, с тремя режимами! И один из трех был то, что как раз пригодится Ди после экзекуции для восстановления. Сильный напор тонкой струи из середины лейки на клитор, на возбужденные опухшие от порки губки, на пылающую огнем промежность. Она выгнулась в оргазме еще раз, но уже другом, ласковом, медлительном. Голова закружилась... Ди показалось, что еще немного, и она упадет прямо в ванной. Вдох-выдох, еще раз, по телу разлилось живительное тепло, боль уже ушла, осталось расслабленное тело и успокоенное сознание. Обмакнувшись полотенцем, Ди дошла до кровати и рухнула в бездну сна без снов.

     Будильник был заведен на двадцать минут раньше обычного. Три минуты на восприятие реальности. Три минуты на порку. Пять ударов резиновой шлепалкой после вчерашнего казались баловством. Десять минут на отправку вчерашних фотографий. На работу Ди приехала с загадочной улыбкой на лице. Она сияла. Сияла тем невидимым светом изнутри, который расточает вокруг любящая и любимая женщина, рассыпая, словно бисер, словно миллионы искорок от светящегося сердца и горящих глаз. Такой сегодня была Ди. До выходных было еще два дня.

...  

     Вечерний отчет полностью удовлетворил Хана, даже рассказ о душе он воспринял благосклонно. Он чувствовал подъем энергии внутри своей любимой девочки, это радовало его.

     — Ты помнишь пару, которая была у нас последний раз?

     — Это тот жирный боров, который кончил на пол, и милая забитая, но очень сладкая девочка?

     — Да, детка. Я решил позвать их еще раз.

     — Когда ты вернешься?

     — Нет, в эти выходные. Ты будешь с ними одна, но я буду рядом, в скайпе. Это и есть сюрприз.

     — Что ты хочешь, чтобы я сделала с ними?

     — Не ты с ними, они с тобой. На этот раз игрушкой будешь ты. А я буду это наблюдать.

     Да уж, сюрприз так сюрприз. Хан никогда не отдавал ее безраздельно в чьи бы то ни было руки!

     — Он что меня трахнет? Этот мерзкий жирный боров?

     — Да, девочка. Ты видела его член, думаю, размеры тебя утешат в этой ситуации. А то, что он будет зол за прошлую встречу, это нам даже на руку. Ты ведь не против жесткого секса? Все необходимые инструкции с ним я уже провел. Он дулся сначала, после того, как его заставили слизать с пола собственную сперму, но я умею убеждать. Ты веришь мне?

     — Да, родной. Но если вдруг...

     — Вдруг не будет, просто поверь. Вечернюю порку до выходных я отменяю, но пять ударов по утрам оставшиеся два дня нет.

     — Хорошо, милый.

     Глава вторая. Оргия

     Субботнее утро выдалось солнечным, это предвещало хорошее настроение на весь день. Ди зависела от солнца, как теплолюбивый цветок, она питалась энергией солнца, как солнечная батарея. Легкий завтрак, чашка крепкого кофе и сигарета — и Ди готова к подвигам. Времени было достаточно, и Ди неторопливо приводила себя в порядок в ванной. Удаление нежелательной растительности во всех местах, хорошая клизма, педикюр. Ей все сегодня доставляло удовольствие. Под занавес Ди не без трепета вставила анальную пробку, знала, что это подстегнет ее возбуждение, и все оставшееся до встречи время она будет изнывать от нетерпения. Высушила и уложила волосы. Легкий макияж завершил ее работу.

     Пока дожидались гостей, Ди, под руководством Хана, регулировала камеру ноутбука, чтобы найти самый выгодный ракурс. Она установила его напротив дивана, слегка под углом и на расстоянии, чтобы увеличить обзор. Хан требовал принимать те позы, которые она будет задействовать в спектакле, и указывал, как лечь и встать выгоднее для его наблюдения.

     — А теперь потрахай себя пробкой, затем убери ее, — приказал Хан, когда она в последний раз встала перед диваном, раздвинув ноги, и уперлась в него руками.

     Не меняя позы, Ди завела одну руку назад и потянула пробку. Вытащила наполовину, снова вогнала вглубь, постепенно увеличивая темп. Сладкая боль внутри разливалась по всему телу. По внутренней стороне бедра медленно потекла дорожкой густая смазка. Она понимала, еще несколько таких движений и она кончит. Но Хан не дал ей этого сделать.

     — Стоять, — услышала она резкий окрик за спиной, — не сметь, еще не время.

     Он видел и чувствовал ее напряжение, а она знала, что его член тоже уже стоит колом. Плавным движением, стараясь не возбуждаться еще больше, Ди вытащила пробку.

     — Мыться не смей, пусть девочка это вылижет. Можешь пока перекурить.

     Звонок в дверь. Ди встретила гостей в прозрачном коротком пеньюаре с лебяжьим пухом на рукавах. Сегодня никаких костюмов и аксессуаров, только обнаженные тела. Боров насупился и промолчал, а вот девочка радостно чмокнула Ди в щеку. Гости протопали в ванную, а Ди ушла в комнату звонить Хану. Ответил он сразу, видимо, так и сидел рядом со своим ноутбуком. Ди скинула пеньюар и присела на краешек дивана, раздвинув ноги.

     Пара вошла в комнату несколько смелее, чем в прошлый раз.

     — Иди ко мне, котенок.

     Девочка тут же опустилась на четвереньки и, примиленько виляя попкой, устроилась между ног Ди.

     — Да ты все мокрая, можно мне тебя вылизать?

     — А для чего еще я тебя жду? — вопросом на вопрос ответила Ди.

     Как-то по-особенному вздохнув, девочка с упоением лизнула ту самую дорожку, что появилась на бедре от процесса вытаскивания пробки, и медленно начала подниматься вверх. А Ди тем временем поманила пальцем борова к себе. Ему нужно было сделать всего шаг, чтобы оказаться рядом. Ди, не поднимая глаз, нежно провела рукой по гладко выбритым яйцам, чуть приподнимая мошонку вверх и касаясь пальчиком заветной перемычки. После душа его член был в полустоящем состоянии, но Ди любила начинать минет именно с такого. Он легко заглатывался, им можно было играть во рту, то втягивая, то выпуская. Правда, от ее ласк он довольно быстро приобретал весьма каменное состояние. Ди закрыла глаза, чтобы не видеть это массивное тело борова. Она сосредоточила мысли только на двух вещах — «конфетке» во рту и мягком наслаждении от язычка и губ девочки, которая не менее умело ласкала ее губки и клитор, чем она сама сосала член.

     Хан решил не огранивать Ди в этой игре, разрешил ей кончать тогда, когда сама этого хочет. Он знал неуемную энергию Ди, знал, что она может кончить три-четыре раз подряд, а потом через долю минуты начать все сначала. Сегодня ему хотелось видеть, как она это делает. Находясь по другую сторону экрана, Хан откинулся в кресле гостиничного номера и наблюдал, легонько подрачивая свой член.

     Ди уже вошла в раж. Хан заметил, когда она в очередной раз выпустила член борова изо рта, чтобы глотнуть воздуха, он уже увеличился в размерах и стоял, как железный. А сама Ди вдруг напряглась, приподнимаясь над диваном, и плотно прижалась к лицу девочки, стараясь не сводить ноги вместе. «А вот и первый, — отметил про себя Хан, — интересно, а если посчитать все ее оргазмы сегодня и сказать ей точную цифру, она удивиться?»

     Ди потряхивало после первого оргазма, но она и не думала снижать темп. Нежно лизнув головку члена, слегка подрачивая рукой, Ди отстранила от себя борова и уложила девочку на диван. Сама встала коленями на край дивана и призывно прогнула спинку. Борову предстали две замечательные дырочки отменной шлюшки, готовые принять его в полный рост. Злость от прошлой встречи до сих пор бурлила в нем, он грубо схватил Ди за бедра и практически натянул на член, который сам скользнул в нижнюю дырочку. «Ничего, сука, пока так, но ты еще свое получишь», — шевельнулось в его голове.

     А Ди тем временем наслаждалась пряным вкусом узенькой щелочки ее подружки. Она помнила этот вкус, когда в первый раз они ласкали друг друга в ванной, укрытые от взглядов мужчин текущей водой и закрытой дверью. Сначала языком по краешку, но боров с такой силой начал вколачивать в нее член, грубо, жестко сжимая ее бедра, что она уже теряла контроль. Язык проникает внутрь, нос упирается в клитор. Девочка отпускает свои эмоции и подмахивает попкой в такт общему движению. Ди не хватает воздуха, она отрывается от промежности подруги и просто вгоняет в нее два пальца. Продолжает теперь уже грубо трахать в том ритме, в котором трахают ее.

     Хан не только видит, но и слышит весь этот кордебалет. Боров сопит и порыкивает, говорить ему он сам запретил. Ди утробно рычит... Ох, как хорошо знал он этот рык. Рык на пике наслаждения. Девочка поскуливает нежно и тоненько.

     Вдруг ягодицы Ди напряглись, она с силой сама насадилась на член, останавливая общее бешеное движение на долю секунды. По ее спине пробежала мелкая дрожь и застыла на кончиках пальцев внутри. Девочка охнула, и в раскрытую ладонь Ди с силой брызнула струйка. Боров тут же затих. Похоже, ему стоило невероятных усилий не выплеснуться в тот же момент. Ди вовремя ослабила хватку, чтобы этого не случилось. «А вот и второй», — Хан поставил еще одну галочку, улыбаясь по ту сторону экрана.

     Ди отстраняется в сторону и подносит свою ладонь к лицу кошечки. Та старательно вылизывает ее.

     — Ты хочешь член? — шепчет ей Ди.

     — А можно?

     — У меня научилась вопросом на вопрос? Двигайся!

     Ди поднимается выше по дивану,...

 

      а куклу протягивает вниз к торчащему, пульсирующему, напряженному члену борова. Он без особого энтузиазма воспринимает эту рокировку, но, тем не менее, послушно пристраивается между ног партнерши. А Ди почти усаживается ей на лицо. Ей хотелось снизить напряжение и притормозить борова, а то уж больно ретиво начал он свою месть, как бы не сдулся раньше времени.

     Хан, наблюдая за участниками, понял этот замысел. «Шлюшка ты моя», — подумал он с нежностью.

     Кошечка охнула, когда боров вставил свой кол в ее узенькую щелочку. «Как она его выдерживает», — мелькнула мысль у Ди. Но сейчас ей было не до раздумий. Она ловила ритм движения этих двоих, подстраиваясь в такт, двигая бедрами на лице подруги. Мокрые губы, язык, нос возбуждали Ди, Но в этот раз они двигались размеренно, даже неторопливо, давая передышку и телам, и эмоциям. В какой-то момент Ди уловила учащенное дыхание партнерши, мелкую-мелкую дрожь, еле заметную. Ди хорошо знала, что предшествует оргазму. Но что возбуждало больше — ее движения по лицу или член внутри — Ди не разобрала. На всякий случай чуть увеличила темп и усилила нажим. Кончили девчонки одновременно. Ди упала вперед на локти, поднимая попку, чтобы дать приток воздуха. Девочка как-то сжалась вся, но лишь на долю секунды, а боров резко вставил член до упора и застыл. Видимо, ему снова пришлось бороться с собой, чтобы не кончить.

     А уже в следующую минуту Ди решительно вскочила на ноги. Встала перед диваном, широко разведя ноги в стороны, и уперлась руками мостиком над расслабленным телом девочки. Боров решил, что настал момент мести. Он так и не понял, что его вели к этому моменту на поводке. Он вставил напряженный до предела член в попку Ди, которая лишь призывно подалась ему навстречу, которая почти мурлыкала, ощущая его крепкие удары внутри, подмахивая, сама задавая темп. В этот момент Ди еще пыталась лизнуть мокрую щелку подруги, но это как-то плохо получалось и отвлекало внимание. Сейчас она сосредоточилась только на одном — на своей заполненной счастливой попке.

     Ох уж, Хан отлично знал эти ее порывы. Вот сейчас точно не понять, кто кого имеет. То ли боров его дорогую шлюшку, то ли она его. Ее движения были плавными, сильными, настойчивыми, уверенными. Она двигалась по напряженному стволу, сама задавая ритм, сама регулируя силу сжатия. Вот она застыла на миг. Боров зарычал, почти заорал. Еще один оргазм. Какой уже, да, кажется четвертый. Хан уже сбился со счета и махнул рукой. Он и не заметил, как сам усилил и давление, и темп, лаская свой член. Вот она замедляется, давая партнеру начать двигаться самому, и все повторяет сначала. Боров вдруг дернулся, пытаясь вытащить член, но цепкие, тренированные мышцы Ди не позволили ему. Боров рычит и вгоняет член на всю глубину. Хан чувствует, как внутрь его жены изливается вязкая струя. И едва успевает подставить руку под свою. Но видит, как Ди кончает второй раз подряд вместе с партнером.

     На минуту замирают все участники событий. У Ди дрожат ноги, она падает на диван, стараясь не завалиться на девочку, которая чувствуя ее состояние, быстро сжимает в комочек. Боров, тяжело дыша, присаживается на краешек дивана. Кто и как получил удовольствие или не получил, уже мало кого волнует. Первобытное соитие, шабаш на Лысой горе. Трое участников с трудом переводят дыхание. И лишь один наблюдатель по ту сторону экрана удовлетворенно и расслабленно откинулся в кресле и нажал кнопку разъединения.

     Эпилог

     Проводив гостей, Ди долго стояла под душем, смывая напряжение. Она получила удовольствие. И не важно, кто ей его доставил. Это был всего лишь член, крепкий, приличных размеров и живой. Надо отдать ему должное, долго держался. Прошел час, когда Ди снова бросила строчку в скайпе — милый, ты здесь?

     Он перезвонил почти сразу.

     — Да, счастье мое. Как ты? Сильно устала?

     — Не знаю, может быть... но мне хорошо сейчас. А вот, кажется, боров остался опять недоволен. Я что-то не так сделала?

     — Нет, котенок, ты была на высоте, я наслаждался тобой. Его обиды нас не волнуют. Как девочка, что ты думаешь о ней?

     — Хороша. Но вялая, ей не хватает инициативы, а я таких не очень люблю. Давай, больше не будем с ними, можно?

     — Конечно, малыш. Люблю тебя, сучка моя маленькая.

     — А я тебя. Возвращайся домой поскорее.

     Диана Тим Тарис