Написано в соавторстве с kipish

Перелет в Доминикану занял 12 часов. Мы летели всю ночь и приземлились только рано утром. Перенесла столь долгую дорогу я нормально и даже пережила одно маленькое приключение. И все благодаря маме.

     После ужина, всем пассажирам раздали пледы и притушили в салоне свет. Я укрылась и уже собралась было попытаться уснуть, как мама наклонилась ко мне и зашептала на ухо:

     — Дочка, а разве ты не хочешь перед сном поиграть с собой, как обычно?

     — Да ты что? Здесь?!, — в ужасе спросила я, а у самой сердечко так и забилось от желания немедленно воплотить мамино предложение

     — Именно здесь! Не бойся. Под пледом никто ничего не увидит.

     Улетали мы в мороз, но, зная, что сядем уже в тропиках, я к тому времени успела переодеться, воспользовавшись уборной. Так что сейчас на мне были маленькие шортики нежно-зеленого цвета. Я развязала веревочку на поясе, и осторожно, стараясь не привлекать внимания, просунула руку сразу в трусики. Ах, как было сладко и чертовски волнительно ласкать себя, когда по проходу время от времени ходили другие пассажиры, или стюардессы. А всего в полуметре от меня, через сиденье, мирно посапывал какой-то дядька. Я не торопилась, желая растянуть удовольствие по-максимуму. И, видимо, выражение моего лица выражало такое блаженство, что мама вскоре тоже последовала моему примеру. Самым же сложным оказалось сдержать стон, когда я достигла кульминации. Но все получилось, и меня, кажется, никто не заметил. Хотя одна из стюардесс, по-моему, все же что-то заподозрила. Но это стало лишь дополнительной вишенкой на торте.

     Доминикана встретила влажной жарой, иногда разбавляемой более прохладными порывами ветра со стороны океана. Я впервые оказалась за границей и меня поражало буквально все: пестрые толпы жизнерадостных туристов, смуглые колоритные аборигены, яркие вывески, незнакомые машины. Аэропорт Пунто-Кана же вообще потряс! Современный внутри, он был построен в виде огромного бунгало пот тростниковой крышей. А главное — океан! Бескрайний и лазорево-синий. Еще когда мы заходили над ним на посадку, мне захотелось спрыгнуть с самолета и погрузиться в его манящую пучину. Но... На выходе с таможенного контроля нас ждал элегантно одетый мулат с белоснежной улыбкой на лице и табличкой с нашей фамилией в руках. Удивило в нем то, что мужчина был в костюме. И это при такой-то жаре! Хотя, может для местных это и не жара вовсе, кто знает? Он проводил нас на парковку, а затем машина отвезла нас с мамой на побережье, где предстояла пересадка на другой самолет. Им оказался маленький смешной гидроплан весь разрисованный на морскую тематику. Мулат вежливо помог нам подняться на борт, дал инструкции пилоту, а затем присоединился к нам. Взревел мотор, самолет развернулся носом к горизонту и начал разбег. Трясло на волнах ужасно, но недолго. Поплавки оторвались от воды, и наше путешествие продолжилось.

     Под нами сновали яхты и скутеры, расчерчивая воду белыми штрихами. Проплывали островки, как каймой окруженные тонкими полосками песчаных пляжей. Блестела на солнце Атлантика. Летели мы минут 40. Уши привыкли к назойливому гулу, и я даже смогла уснуть. Проснулась от жесткой встряски. Самолет приземлился.

     — Приехали!, — радостно сказала мама

     Я тут же прильнула к иллюминатору, стараясь рассмотреть: какой он, Эроген. Но кроме пляжа и подступающей вплотную к нему густой тропической растительности увидеть ничего не удалось.

     — Пока мы не остановились, я хочу кое-что Вам рассказать, — неожиданно заговорил мулат.

     Кажется, это произошло впервые после нашей встречи. До этого момента он объяснялся исключительно жестами. Я поначалу отнесла это обстоятельство на незнание языка. Тем более поразительным было то, что мужчина говорил по-русски практически безо всякого акцента!

     — Это обязательная процедура для всех, кто прибывает в Эроген впервые.

     — Виолетта, слушай! Это для тебя, — мама озорно пихнула меня в бок.

     Мужчина начал говорить и делал это так бесстрастно и обыденно, словно диктор, читающий новости финансового сектора. Меня же его слова заставляли трепетать и краснеть, как стыдливую девчонку. Я узнала, что секс разрешен на острове в любых его проявлениях, за исключением БДСМ, а также совсем уж мерзких извращений, типа зоофилии, копрофилии и тому подобного. Причем даже если никто из участников не возражает против этого. Заниматься сексом можно в любых помещениях без ограничений, а вот за их пределами — только в специально обозначенных рекреационных зонах. Как объяснил мулат, нельзя быть уверенным, что кто-то, ставший невольным свидетелем любовных утех, хочет их лицезреть. Может человек решил уединиться, посидеть в тишине на лавочке в тени цветущих деревьев, а охи-вздохи по соседству нарушают его покой. 2 главных правила на острове — вежливость и отсутствие какого-либо принуждения. То есть любой член клуба вправе понаблюдать или даже поучаствовать в плотских развлечениях других членов, но для этого он должен: во-первых — спросить разрешение, а во-вторых — получить это разрешение. Хотя, как пояснил наш сопровождающий, отказы в подобных случаях бывают крайне редко. С другой стороны — любой может предложить кому угодно заняться с ним любовью, а в случае отрицательного ответа не имеет права настаивать на своем желании.

     Я воочию увидела, как работает эта система, пока мы шли по аллее от причала до центральной поляны. Нам попадались разные люди: мужчины и женщины, юноши и девушки, по одиночке, парами и группами. Маму знали все, и наша маленькая процессия постоянно останавливалась для взаимных дружеских приветствий, зачастую бурных и радостных. Затем мама торжественно представляла меня, а люди в ответ называли себя. Приятно было, что ни один не упустил случай отвесить какой-нибудь комплимент в мой адрес. Лестные слова были очень разнообразны, и я услышала их так много, сколько не услышала, наверное, за все свои прошедшие 18 лет жизни. Кое-кто также делал моей маме весьма недвусмысленные предложения, но звучало это совсем не пошло. Мне больше всего запомнилась одна пара, в годах, Виктор (c ударением на второй слог) и Мария. Оба очевидно были иностранцами, так как говорили с легким и очень приятным акцентом, а Виктор к тому же имел очень смуглую, цвета темного шоколада кожу. Они по очереди обменялись с мамой приветственными фразами и затяжными поцелуями, а затем Виктор, галантно коснувшись губами маминой руки, сказал:

     — Светочка, мы с Машенькой будем очень польщены, если Вы заглянете к нам в домик после того, как обустроитесь. Мы — в двенадцатом живем. Машуня до сих пор не может забыть Вашего волшебного язычка, да и я, каюсь, горю желанием вновь посетить Вашу гостеприимную гавань!

     — Обещаю, что непременно навещу вас, но, увы, не сегодня. Моя Виолочка здесь впервые, и мне не хотелось бы первое время оставлять ее одну.

     Виктор не настаивал и был, кажется, вполне удовлетворен неконкретным маминым обещанием.

     Вообще, пожилых людей (в моем понимании) здесь было немало. Но об истинном возрасте встретившихся нам людей я узнавала только из маминых комментариев. Сама бы ни за что не догадалась! И очень удивлялась, когда мама говорила, что вот этой женщине — 50, а этой — 54, а этому мужчине вообще 62. Мы даже поиграли немножко. Я пыталась угадать возраст, а затем мама давала правильный ответ. Моим лучшим результатом стало, когда я ошиблась на 8 лет, конечно, в меньшую сторону. Все женщины были очень ухоженными, а их телам позавидовала бы любая моя ровесница. Мужчины были подтянуты и спортивны. Я запросто могла об этом судить, так как одежды на них было немного. А половина женщин вообще была топлес. Насчет дресс-кода в Эрогене была полная свобода. Никаких ограничений!

     Остро оказался просто шикарным: везде зелень, цветы, чистота. Причем тем, кто за этим делом следил удалось, невозможное — природа вокруг казалась совсем нетронутой человеком. Я была просто очарована,...

  а на полпути моя голова начала кружиться от дурманящего аромата цветущих растений.

     Извилистая широкая тропинка, усыпанная мелким, почти белым песком, привела нас на центральную поляну. Это была обширная территория метров 100 в диаметре, покрытая ровным, сочно-зеленым и густым, как ковер, газоном. В центре поляны располагался большой бассейн неправильной формы, выполненный в виде лагуны у подножия водопада. Водопад тоже присутствовал. Белая лента воды, рассыпающаяся на мириады мелких брызг, низвергалась с вершины 5-ти метровой искусственной скалы.

     — Это я придумала, с водопадом!, — заметив мой восхищенный взгляд, гордо сообщила мама и показала на маленькую белую табличку у основания, — Посмотри сюда...

     Там значилось: «Водопад «Светлый».

     — Это в честь меня так назвали.

     — А как это работает?

     — Скала — из настоящего гранита, но она полая. Внутри — насосы. Берут воду из бассейна и подают наверх через фильтры.

     Вокруг и в самом бассейне было множество людей, в основном — молодых. Чуть постарше меня, хотя после прогулки по аллее я уже не могла быть в этом на 100% уверена. Кто-то купался, кто-то загорал. В большинстве своем люди были полностью обнажены и ничуть не стеснялись этого. Мне и самой захотелось немедленно раздеться и окунуться в воду. Но я решила, что увидеть дом, в котором нам предстоит жить, мне хочется больше.

     Дома стояли вокруг поляны, причем к бассейну они были обращены своими тыльными сторонами, а фасады смотрели в сторону джунглей. Глухими были только задние стены, зато остальные три были стеклянными на всю высоту, прямо, как в нашей квартире. Крыши были плоские, и на них были устроены террасы с невысокими, увитыми плющом, перилами. Наш домик имел номер 3 и мало чем отличался от остальных. Внутрь можно было попасть или прямо с поляны, через малозаметную дверцу в деревянной стене, или обойдя коттедж вокруг. Перед фасадом был дворик, укрытый зеленой изгородью, где был разбит уютный садик, а также имелся собственный небольшой бассейн с небесно-голубой водой. Сопровождавший нас мулат, вежливо открыл перед нами калитку, после чего откланялся, пожелав хорошего отдыха и сообщив, что вещи будут доставлены через 5 минут.

     Радуясь, как ребенок, я побежала осматривать дом. Спальни было две, но мы еще перед поездкой договорились с мамой, что спать будем вместе. Они были разделены матовой перегородкой, обеспечивающей, благодаря тройному стеклопакету особой конструкции, еще и отличную звукоизоляцию. Санузлов тоже было два, но они были совсем маленькими. Там помещалась лишь компактная душевая кабинка, унитаз, биде, да раковина. Мама тут же рассказала, что на острове есть целый банный комплекс, где в одном месте можно вкусить прелести всех национальных бань мира — от русской до японской.

     — Кроме того, там та-акие массажисты и массажистки! М-м-м... , — добавила она, мечтательно закатив глаза.

     Еще в коттедже была огромная гостиная с мягчайшим и толстым, как матрац, ковром, и малюсенькая столовая.

     — Обычно все на террасе кушают, — пояснила мама, — или в ресторан ходят. Здесь их 2 обычных и еще 2... не совсем обычных. Ну, сама увидишь.

     Тут появился молчаливый носильщик, молодой атлетичный парень лет 18. Он поставил наши чемоданы посреди прихожей и собрался было сразу уходить, но я остановила его. Однако, пока я бегала в спальню за сумочкой, чтобы дать ему чаевые, он уже исчез.

     — Здесь не принято давать чаевые, — с улыбкой поведала мама, — Ты, скорее всего, даже расстроила его, когда решила это сделать. Главное правило здешнего обслуживающего персонала — быть незаметными. Минимум контактов с отдыхающими. Они даже живут не на этом острове. Катер привозит и увозит их каждый день. А этот мальчик симпатичный... Понравился?

     Я неопределенно пожала плечами, но по мне, судя по всему, и так было все видно.

     — Не смущайся, Виола. Это нормально. Некоторые специально сюда ездят для того, чтобы поразвлечься с хорошенькой горничной или со стюардом. Это допускается. Вот смотри...

     Она подвела меня к большой сенсорной панели, висящей у входной двери.

     — Это очень удобная вещь, Виола. Через этот терминал ты можешь заказать практически все, что угодно... , — мамины пальцы ловко забегали по экрану, демонстрируя возможности интерактивной системы, — ... выбрать меню, забронировать столик в ресторане, записаться на всякие процедуры, заказать напитки. Куча всего. Можно, к примеру, попросить, чтобы тебя разбудили когда нужно. Во! Глянь даже как можно...

     Я посмотрела на экран и захихикала. Там была миловидная девушка, и сбоку от нее текст: «Озорная и симпатичная горничная по Вашему выбору разбудит Вас точно в назначенное время чувственным минетом»

     — Еще можно выбрать персональную служанку или слугу из базы данных, и даже определить для них модель поведения. Давай твоего носильщика найдем?... Ага! Вот он! И пока свободен. Кем ты хочешь, чтобы он был? Здесь есть девственник, романтик, мачо... целый список. И для каждого пункта можно отдельно определить сексуальные предпочтения. Хочешь его?

     Я со смехом отвергла мамино предложение. Хотя, признаюсь, этот молодой человек в своих тесных золотистых шортиках, обтягивающих выпуклые мускулистые ягодицы, и майке с узкой спинкой выглядел впечатляюще. Но не так я представляла себе человека, которому отдала бы свою невинность. В моих тайных мечтах это был зрелый мужчина, образованный и обходительный, который закружил бы мне голову комплиментами и не просто после этого овладел бы мной, а сделал бы все так, чтобы это событие стало самым приятным воспоминанием в жизни. Так я маме и сказала. Вроде в шутку, но она отнеслась к моим словам очень серьезно, даже чересчур, как мне показалось. Но мама быстро стряхнула с себя озабоченный вид и весело предложила:

     — Ну что, дочка, загорать и купаться?!

     Я тут же подхватила свой чемодан и закатила его в спальню. Долго выбирала, какой купальник мне надеть, что оказалось совсем непросто, так как взяла я их штук 10. Мама с интересом наблюдала за моими муками выбора. Сама она даже не прикоснулась к своему багажу, а просто разделась догола и села на уголок кровати, ожидая, когда я определюсь. Наконец, я остановилась на белом с голубым. Трусики были совсем маленькие, как и лифчик, который открывал мою грудь почти полностью. Я надела купальник и покрасовалась перед зеркалом. Результат меня удовлетворил.

     — Ну как?

     — Это будет фурор, дочка! Очень сексуально!

     — Ну а ты? Я ведь уже готова!

     — Я тоже.

     — Ты прямо ТАК пойдешь?!, — изумилась было я, но тут же вспомнила, в каком виде люди отдыхали у бассейна и даже рассердилась немного на себя, что мне самой не пришло в голову тоже пойти голой.

     — Конечно. Или ты считаешь, что мне есть что скрывать?

     — Мам, да ты что?! Ты у меня самая красивая!

     Я бросилась на нее в порыве чувств, повалила на кровать и поцеловала сначала в губы, а затем по очереди в каждый ее сосок.

     — Может мне тогда тоже купальник снять? Я хочу...

     — Против лифчика я не возражаю. Такую красоту, как у тебя, грех скрывать. А вот остальное лучше оставить.

     — Почему?

     — Видишь ли, здесь существует одно негласное правило. Трусики носят те, кто хочет и еще... девственницы. А другим отличительным признаком невинности является вот это... , — она освободилась от моих объятий, взяла с пола сумочку, вынула из нее заколку с белым цветком и с любовью приколола ее к моим волосам, — Этот цветок тебе очень идет... Носи его, и ни один мужчина не подойдет к тебе с нескромным предложением.

     — А женщины?

     — Женщины могут, — усмехнулась мама, — но наврядли у них будет такая возможность. Увидев твой цветок, мужчины начнут роиться вокруг него, как шмели. Но не переживай, их внимание будет ненавязчивым. И ты сама сможешь выбрать, кому этот цветок подарить. Но ты должна помнить, сделав такой подарок мужчине, ты потом уже не сможешь ему отказать. Вернее сможешь, конечно, (насильно здесь ничего не ...   делается), но очень обидишь его своим решением.

     Я задумалась, а затем честно призналась:

     — Мам, я очень боюсь...

     — Боишься? Но ведь мы столько говорили об этом! Здесь нет ничего страшного!

     — Ты не поняла. Я не боюсь лишиться невинности. Я боюсь ошибиться в том, что действительно хочу этого... прямо сейчас. И потом — боюсь ошибиться в выборе партнера.

     — И тому и другому я могу помочь. Тебя ведь никто не торопит. Отдохни, осмотрись... А когда будешь готова — просто скажи мне. И доверься своей маме. Хорошо?

     Я с радостью согласилась, и мы рука об руку направились к бассейну. Царившая там атмосфера сразу покорила меня. Кругом было всеобщее веселье, позитивные эмоции, праздничное настроение. И все это на фоне волшебной природы. У меня почти сразу создалось ощущение, что я попала в рай. Радость просто переполняла, хотелось поделиться ею со всеми. Но я пока никого, кроме мамы, здесь хорошо не знала, поэтому просто скромно лежала и крутила головой, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Мое внимание привлекли две девушки, лет 25-ти, которые сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду, и страстно целовались.

     — А разве здесь можно? Знак же запрещающий висит?, — с недоумением спросила я.

     — Не будь ханжой, Вилочка. Это же просто поцелуи.

     — А кто это?

     — Кажется, Лера с Сашей. Их отец мечтал о сыновьях, вот и дал им такие имена. Они сестры. Видишь, как похожи? И не глазей так на них. Это нескромно. Лучше сделай доброе дело — намажь меня кремом.

     Я взяла тюбик и старательно обработала все мамино тело, не пропустив ни одного кусочка, кроме ее киски. Мне было неловко прикасаться к ней на глазах у всех. Но мама только рассмеялась в ответ на мои сомнения, схватила мою руку и сама прижала ее к своей раковине.

     — Ты можешь даже поласкать меня там, если хочешь. Дочка, ты не поняла? Здесь не нужно ни на кого оглядываться! Ты свободна! Так почувствуй эту свободу, пропитайся ею и наслаждайся! Делай, что хочешь! Можешь поласкать меня или себя прямо здесь. Или ты хочешь заняться со мной любовью? Или с теми сестричками? И я, и, уверена, они, с радостью составим тебе компанию. Ближайшая рекреационная зона в двух шагах, вон по той тропинке. Или можем пойти в дом — это еще ближе.

     Умом я прекрасно поняла все, что она мне сказала. Но преодолеть строившийся годами внутренний барьер благочестия было непросто. Тем не менее, я все же натерла кремом мамино интимное место. Нанесла его и на свою кожу, особое внимание уделив сисечкам. А затем, под предлогом «посмотреть на океан», покинула уютную полянку. Хотелось немного побыть одной. Мама меня не удерживала. Умница. Она все понимала!

     Когда я вернулась, налюбовавшись вдоволь и океаном, и красотами острова, мамы у бассейна уже не было. Наш коттедж также был пуст. Тогда я набралась смелости и спросила у первой встречной женщины, не видела ли она маму. Она не знала, но уверенно посоветовала обратиться к мужчине, который в одиночестве загорал неподалеку.

     — Это Сергей. Они со Светланой давние друзья, и он может знать.

     Сергей загорал без одежды, и меня поразило его внушительных размеров достоинство. Я представила, каким оно станет в возбужденном состоянии и подумала, что получить от меня цветок шансов у Сергея, пожалуй, нет.

     — Виолетта?, — он поднялся мне на встречу и элегантно приложился к руке.

     Я же с трудом подавила улыбку, когда его сарделька забавно подпрыгнула, когда он вставал.

     — Да... Сергей? Вы не видели мою маму?

     — Ох, Виола! Когда я узнал, что Светочка приедет со своей дочерью, я предполагал, что Вы окажетесь красавицей подстать Вашей матери. Но я ошибся. Увы! Вы — недосягаемы! Вы — богиня! И Ваш цветок в волосах заставляет мое сердце биться сильнее от надежды, что Вы окажете мне честь принять его из Ваших рук!

     Честно говоря, речь была так себе. Во время своей прогулки по острову я выслушивала и более витиеватые опусы. Но мне все равно было очень приятно, поэтому поблагодарила я Сергея вполне искренне. А затем, чтобы не тешить его лишними надеждами, сразу спросила о маме.

     — О, судя по тому, какая компания вокруг нее собралась, пока она была у бассейна, Ваша мама или в 7 домике или в 12. Вас проводить? Уже смеркается, и я не могу позволить, чтобы Вы заблудились.

     Я оглянулась. Номеров на коттеджах не было, и я согласилась. Сергей, не утруждаясь одеванием, взял меня под руку и повел к одному из домиков. Он выбрал его, потому что там горел свет. Мы обошли дом, зашли во дворик, и через окно я сразу увидела маму. Она стояла на четвереньках, а пристроившийся за ней Виктор размашисто брал ее сзади. Когда он подавался задом назад, его почти багровый, блестящий от влаги член, почти полностью выходил наружу. Но мужчина тут же резким движением загонял его обратно до упора. Контраст между темнокожим Виктором и моей мамой в электрическом свете был особенно впечатляющим, и, глядя на них, я почувствовала, что начинаю возбуждаться. Перед мамой, раскинув согнутые в коленях ноги, навзничь лежала незнакомая мне женщина с копной ярко-рыжих волос. Широкие бедра почти полностью скрывали мамину голову, виден был только затылок, и по его характерным движениям я догадалась, чем сейчас был занят мамин язык. Рядом, на диване, лежа расположился еще один мужчина, совершенно седой. Оседлавшая его сверху Мария, вся влажная от пота, скакала на его члене, закинув голову. При каждом движении вниз, ее немного обвисшие, но еще не потерявшие привлекательности полные груди, подпрыгивали вверх. На лицах всех участников, кроме маминого (которое я не могла видеть), читалась страсть и явно угадывалось испытываемое ими неземное наслаждение. Я смотрела на все, как завороженная и даже позабыла о присутствии рядом еще одного человека. Возбуждение тех, кто был в доме, быстро передалось мне, усилив мои собственные ощущения. Тело уже переполнялось от столь знакомой и любимой истомы. Еще бы! Ведь я впервые в жизни видела, как люди занимаются любовью воочию, а не на экране компьютера. Меня начали осаждать желания, и с каждой минутой они становились все сильнее, и все труднее было их контролировать. Хотелось смотреть на эту оргию бесконечно и ласкать себя, стоя перед окном. Хотелось присоединиться к маме и ее друзьям и самой испытать то, что чувствовали они.

     Мария, тем временем, слезла со своего партнера и что-то сказала ему. Он улыбнулся и сел на диван, облокотившись на спинку и широко раздвинув ноги. Я разглядела его лицо: мужчине было определенно под 60. Но его тело могло обмануть любого: загорелое, поджарое, мускулистое, с рельефными кубиками пресса. От пупка вниз уходила полоска волос. Сначала седая, как на голове, она постепенно темнела. И густые заросли у основания члена, гордо глядящего в потолок, были практически черными. Дурацкая мысль сразу засела в голове: а люди с возрастом там вообще седеют? Ну не красит же он их там?! Но затем то, что начала делать жена Виктора, в миг заставило меня позабыть обо всех этих глупостях. Ногами она встала на диван над своим партнером, находясь к нему спиной, и, демонстрируя неплохую растяжку, присела над ним. Затем она откинулась назад, оперевшись спиной на торс седовласого. Позиция была явно не очень удобной, поэтому мужчина руками поддерживал Марию под ягодицы. Ее крупная полураскрытая вагина с покрасневшими губами смотрела прямо на меня. Кроме того, в этом положении я могла бы, если опуститься чуть ниже, лицезреть и анус женщины. «И как он в нее войдет?», — подумала я, — «Ведь член же выскользнет!». Но тут, к моему ужасу, они продемонстрировали свои истинные намерения. Мария сплюнула на ладонь и растерла слюну по крупной головке члена. А затем, направляя его рукой, стала медленно насаживаться на твердый прямой ствол своей попой! Задержалась на немного, а затем резко опустилась вниз. Ее рот раскрылся в беззвучном крике, но уже в следующую секунду от выражения боли на лице не осталось и следа. Более того, Марии определенно нравилось то, что с ней происходит. Но как такое может ...   нравиться?! Я обернулась и встретилась глазами с улыбающимся Сергеем.

     — Он... он ее туда?!, — ошеломленно спросила я

     — Анальный секс нравится не всем, но Мари научилась получать от него истинное удовольствие.

     — Но как? Разве это не больно?

     — Разве похоже, что ей больно? По-моему, ей очень хорошо.

     Тут мое внимание привлекло какое-то движение внизу. Я опустила глаза и просто обомлела. Сергей не спеша водил рукой по своему восставшему члену, и тот был просто огромен! Неприлично огромен! Диаметром он был, как бейсбольная бита, которые я видела в спортивных магазинах. А длиной — сантиметров 25, если не все 30. Мужчина перехватил мой ошалевший взгляд и грустно усмехнулся.

     — Да, Виолочка. Это моя проблема во всей красе.

     — Он... он... большой...

     — И судя по выражению Вашего лица, мне не следует даже надеяться получить Ваш цветок. Даже не каждая опытная женщина решается его принять... Увы.

     В голосе было столько тоски, что мне сразу стало очень жалко Сергея. Захотелось как-то утешить его. Но в голове родилась всего одна идея. Повернувшись к окну спиной, я присела перед Сергеем на корточки, несмело коснулась подушечками пальцев набухшей вены на члене и тихо спросила: «Можно?»

     — Вы сделаете меня счастливым, Виолетта.

     — Только я не умею, — призналась я

     — Обхватите его ладошкой насколько сможете... вот так... чуть повыше... а теперь...

     Но я и сама знала, что делать дальше. Ощущение в руке твердого, теплого, живого мужского достоинства было просто непередаваемым. Я начала медленно двигать рукой к головке и обратно, чувствуя ладонью, как перекатывается по бугоркам и кровеносным сосудам кожа, обтягивающая член, как он сам время от времени вздрагивает. Он был всего в нескольких сантиметрах от моего лица, и я, не удержавшись, робко поцеловала его кончик.

     — Он очень красивый.

     — Спасибо, Виола... но прошу... не останавливайтесь. Быстрее... немного быстрее... О-о-охххорошо-о... Да-а-а...

     Я совсем осмелела и начала двигать рукой все сильнее. Мне было уже неинтересно, что творится в доме у меня за спиной. Хотелось только одного: доставить этому мужчине удовольствие и заставить его кончить. Сколько раз я видела это на видео. И даже там это было прекрасно. Но видео не передавало тактильных ощущений, и тем более запаха, мужского, немного резковатого, но удивительно возбуждающего. Сергей положил свою большую руку мне на голову и начал теребить мои волосы. Его дыхание стало чаще.

     — Да, Виола... Виолочка... да! Продолжай! Да!! Я... я... я сейчас кончу...

     Я тут же вспомнила порноактрис на видео с залитым спермой лицом. И мне вдруг безумно захотелось оказаться на их месте.

     — Я кончаю!!! , — захрипел Сергей, но я не отвернула лицо, а лишь зажмурилась.

     И в следующую секунду что-то теплое и мокрое мягко ударило в мою переносицу. А затем на нос, на щеку. Что-то коснулось волос. Член пульсировал в руке. Я чувствовала, как внутри что-то сокращается, выбрасывая наружу все новые порции семени. По лицу побежало вниз, по губам, через них на подбородок. Сперма начала собираться на нем в крупные капли, затем тягуче соскальзывала и немного погодя падала на мою грудь, уже остывшей и прохладной. Сергей поднял меня на ноги и начал жадно обцеловывать мое лицо, непрерывно говоря всякие нежности. А затем поцеловал меня в губы. Я приоткрылась его поцелую и сразу ощутила незнакомый солоноватый вкус. Понять, приятен о мне или нет, я не успела, потому что рука мужчины проникла в мои трусики, а его пальцы скользнули в мою щелку. Внизу у меня давно все горело, и от прикосновения Сергея я громко застонала. Ноги сделались ватными и подкосились. Упасть мне он не дал, прижав за талию к себе.

     — Малышка, позволь мне! Позволь мне отблагодарить тебя! Как ты хочешь? Рукой? Языком? Я все сделаю, Виолочка!

     И ту мне сделалось страшно. Я отчетливо поняла — не останови я его прямо сейчас, и я уже не смогу остановить его никогда! Я позволю ему вообще все! Проявившаяся в мозгу картина, как его гигантский член разрывает мою нежную киску, заставила меня напрячь последние силы и оттолкнуть Сергея. Я боялась, что это не подействует на него, но мужчина сразу дал задний ход.

     — Извините, Виола. Я правда не хотел седлать Вам ничего дурного. Но Вы такая девушка, что любой мужчина рядом с Вами сойдет с ума! Вот и я сошел. Простите.

     — Проводите меня домой... пожалуйста.

     — Вы правда на меня не обижаетесь?

     — Конечно нет! Больше того — я бы хотела, чтобы мы с Вами подружились.

     Он еще раз поцеловал меня, взял под руку и проводил до дома. Мы тепло попрощались во дворике, и я, проводив кавалера взглядом, зашла внутрь. Кожу на лице уже начинало стягивать от подсыхающей спермы. Поэтому я сразу направилась в душ, где первым делом сняла с себя напряжение, установив наверное мировой рекорд по скорости достижения оргазма. Когда меня накрыло, я так дернулась, что чуть не сломала дверку кабинки. Затем я смыла с себя не только последствия вечернего приключения, но и остатки сил. Хватило только на то, чтобы добраться до постели и завалиться спать.

     ... Члены, члены, члены, члены... Толстые и потоньше... прямые и изогнутые... бледные, загорелые, багровые и даже черные... Они окружали меня со всех сторон, тыкались в губы, глаза, шею. Прижимались к грудям, касались живота, пытались протолкнуться между ягодиц. Я не видела лиц обладателей этих членов, не видела даже их тел, только члены, члены, члены... Я пыталась оттолкнуть их, но руки не слушались. Стоило мне коснуться одного, как он сразу таял, но его место тут же занимали 2—3 новых назойливых пениса. Какая-то сила раздвинула мои ноги. Мне стало страшно от своего бессилия. Я понимала, какую цель они все преследуют, но не могла защитить себя от вероломного вторжения. Я не могла даже пошевелиться и вся сжалась изнутри, приготовившись испытать боль... Но вместо нее почувствовала, как от моего лона растекается в стороны теплая волна наслаждения. Гнетущая тишина вокруг меня стала постепенно рассеиваться, как утренний туман, сменяясь пением птиц, ровным гулом кондиционера, чьими-то приглушенными голосами и множеством других неясных шумов. Вслед за звуком вернулось и осязание. Я почувствовала, как чьи-то волосы щекочут мои бедра, чья-то рука нежно гладит мой живот, пытаясь дотянуться до груди, а чей-то проворный язычок ласкает мою щелочку...

     Да, более приятного пробуждения в моей жизни еще не было. Опасаясь яркого света, я слегка приоткрыла глаза и едва заметно пошевелилась. В ту же секунду ласки прекратились, мой «будильничек» поднял голову, я встретилась взглядом с сияющими глазами моей мамы.

     — Проснулась, солнышко?

     — Ма-ам... еще... не останавливайся, — капризно протянула я

     — Прости, дочка, но я хотела тебя только разбудить. И ничего больше.

     — Ну почему-у? Мне так приятно...

     Но мама все равно встала, наклонилась надо мной и по очереди поцеловала сначала в губы, а затем каждый сосок.

     — Потому что уже 11 часов, потому что на крыше остывает завтрак и потому что я на тебя немножко обижена.

     Я села в постели и потянулась.

     — За что?

     — За то, что о твоих приключениях я хотела бы услышать от тебя, а не от других. Вот!, — ответила она с напускной строгостью.

     — Каких еще приключениях?

     — Мне Сережа все рассказал.

     — Гад!, — надулась я.

     — Не гад, а порядочный мужчина. Джентльмен. Встретил меня ночью, когда я выходила из гостей, проводил до дома, и, как честный человек, признался, что имел романтическое приключение с моей дочерью.

     — Романтическое!, — фыркнула я от смеха.

     Мама тоже засмеялась.

     — Да уж! Слово «романтическое» здесь не очень уместно. Хотя... Подобные вещи на этом острове кое-кто даже сексом не считает. Так... вроде дружеского поцелуя в щеку. Ладно!, — она хлопнула в ладоши, — 5 минут тебе на душ и жду тебя на террасе.

     За завтраком мама оживленно рассуждала о том, чем мы могли бы сегодня заняться,...   пока я не перебила ее:

     — Мам... Я хочу, чтобы ЭТО сегодня случилось.

     Она сразу сделалась серьезной и с волнением в голосе спросила, не тороплюсь ли я.

     — Нет. Я видела тебя вчера вечером...

     — Я знаю.

     — Это... То, что там было... Это всегда так прекрасно? Я не видела твоего лица, но все остальные... Я никогда не видела, чтобы людям было так хорошо! Только вот...

     — Что, милая?

     — Я видела, как тот седой мужчина...

     — ... Его зовут Альберт...

     — ... вставил Марии в попу. Сергей сказал, что ей это нравится. Как такое возможно? Я знаю, что мужики от этого тащатся, но женщины?! Я читала, что всего 3% женщин получают от этого удовольствие, но многие специалисты считают, что это они только так говорят, а на самом деле...

     Мама в ответ рассмеялась.

     — Тебе нужно поменьше читать, а все попробовать самой, и самой решить: что тебе нравится, а что нет. Насчет Мари же — она действительно уникальная женщина, и на самом деле может кончить, когда ее берут в попку.

     — А ты?

     — Я нет. Но когда мужчина хочет меня туда — я никогда не отказываю. Потому что ты правильно сказала — они от этого «тащатся».

     — И тебе не больно? Или просто неприятно?

     — Мне не больно и не неприятно. Я даже получаю от этого удовольствие, но другого рода. От того, что доставляю удовольствие партнеру. Ты поймешь, надеюсь, со временем. Секс не терпит эгоизма. Сделай ему хорошо, и он, если вы на одной волне, сделает тебе еще лучше. Но это все потом... Насчет сегодня... Ты точно не торопишься?

     — Нет. Я решила! Сегодня. Но есть одна проблема... — Вчера человек 10 хотели получить мой цветок. И некоторые мне понравились. Да они все были очень милыми, но... Как бы чужими. И я не уверена, что...

     — Я поняла, дочка. Ты бы хотела, чтобы это был если не самый лучший, то один из лучших дней в жизни, так? И боишься ошибиться в выборе. Это нормально. Когда ты погрузишься в нашу среду полностью, ты сможешь безошибочно выбирать себе партнеров. Это, как магия, и ты ею овладеешь, поверь! Но сейчас... Я не настаиваю, Виола, но мне было бы приятно, если бы позволила мне выбрать для тебя мужчину.

     Подумав исключительно для приличия, я согласилась. Но остался последний мучивший меня вопрос:

     — Мам, а если тот, кого ты мне выберешь, захочет меня в попу? Я не смогу! Пока...

     — Он не предложит тебе этого. Обещаю.

     — Но тогда не будет того, что ты говорила насчет «сделай другому хорошо, и он сделает тебе еще лучше»

     — Ох, Виола! Не беги ты впереди паровоза. Это же будет не последний мужчина в твоей жизни, а первый!

     — Но я хочу, чтобы все было правильно!

     — Ладно... Открою тебе секрет. Хотя какой это секрет! Есть способ заставить мужчину «тащиться» и не жертвуя своей попочкой.

     — Минет?

     — Не угадала. У мужчин, в отличие от женщин, на анусе довольно много нервных окончаний. И они прям на стену лезут от наслаждения, когда ты лижешь их там, или пальчиком своим...

     — Фу-у!, — скривилась я от отвращения, — Ты это серьезно?!

     — Глупая ты моя!, — мама обняла меня и прижала к себе, — Нет на теле человека запретных мест в этом деле. Поняла? И не закатывай глаза, а просто подумай о том, что я тебе сказала.

     До обеда мы валялись у бассейна в компании Виктора и Марии. Они оказались чрезвычайно интересными людьми, с которыми можно было и поговорить о чем угодно, и посмеяться, и даже посплетничать, обсасывая косточки остальным обитателям поляны. Под конец, я даже чуточку влюбилась в Виктора и втайне начала надеяться, что мама выберет именно его. Однако позже, когда мы уже все вместе обедали, он разрушил все мои мечты одной единственной фразой:

     — Ох, Виола, как же я завидую тому счастливцу, которому выпадет радость сделать Вас женщиной. Вы прелестны!

     — Уверена, что мой супруг сто раз пожалел о данном им обете!, — добавила его жена.

     — Это так. Врать не буду. Я бы очень хотел нарушить его, но... я всегда держу свои обещания. Дело в том, что давным-давно, когда мы только вставали на выбранный нами путь, я дал моей Мари слово, что никогда и ни с кем не буду заниматься любовью без нее. А в таком деликатном деле, как Ваше, мила Виола, третий — определенно лишний.

     — Жаль... , — невольно вырвалось у меня.

     Виктор польщено улыбнулся и уверенно сказал:

     — Я знаю Вашу маму много лет и не сомневаюсь, что ее выбор будет наилучшим.

     Мне оставалось только смущенно покраснеть.

     После обеда мама сама помыла меня, а затем отвела в салон красоты, оставив на попечение двум умелым и жизнерадостным стилистам явно нетрадиционной ориентации. Когда я вернулась домой, она уже ждала. Увидев меня, мама восхищенно всплеснула руками, а на глазах у нее выступили слезы.

     — Боже, какая же ты у меня красивая!!!

     Я и сама себе нравилась. Волосы были чуть подвиты и свободно ниспадали на плечи. Благодаря какому-то чудодейственному средству они приобрели легкий перламутровый блеск. Одна прядь была заколота над ухом белым цветком. Но не тем, что подарила мама, а другим. Он выглядел как живой, а на его лепестках словно искрились капельки росы. Макияж был неброским, почти незаметным, и придавал лицу невинный, детский вид. Платье, которое выбрала для меня мама, стократ усиливало этот образ. Белое, цвета невинности, на тонких бретельках, легкое и свободное, почти невесомое, украшенное сверкающими стразами. Однако, блеска было в меру, без пошлой вычурности. Я надела платьице прямо на голое тело, и ощущение струящегося по коже шелка было таким волнующим и возбуждающим, что, несмотря на мамины протесты, я решила остаться без трусиков. Она упорствовала не сильно и быстро согласилась с моими доводами. К платью полагался еще и тонкий серебристый поясок, отлично подчеркивающий мою талию. Но особенно мне понравилась юбка: с небольшим запахом по высоте доходящим до самого пояса. Я несколько раз прошлась перед зеркалом и с удовольствием убедилась, что при ходьбе, даже нешироким шагом, моя киска полностью открывалась, но всего на миг, чтобы потом вновь спрятаться за тканью.

     На улице уже почти стемнело. Я уже знала, что сегодня на открытой танцевальной площадке намечается бал, и мне не терпелось поскорее оказаться там. Тем труднее было ждать, когда мама тоже оденется. Более эротичного наряда, чем тот, что она выбрала, трудно было себе представить. Я и не знала, что такое есть в ее гардеробе. Это тоже было платье, длинное, в пол, из изумрудно-зеленого полупрозрачного шифона. Спина была открыта до самых ягодиц, виднелось даже начало расщелинки между ними. По бокам были разрезы до самой талии, полностью открывающие ноги и бедра. Спереди платье было под самую шею, но по бокам оно также было открыто, что позволяло любоваться маминой грудью в профиль. Непонятно только было — как все это держалось на ее теле? Белья, кстати, мама тоже не надела. Мы еще раз придирчиво огляделись и остались вполне довольны собой и друг другом. Пора было выдвигаться.

     Странно, но волнение, обуревающее меня с самого утра, незаметно ушло. Осталось лишь желание поскорее показать себя, посмотреть на других и встретиться с тем, кого выбрала для меня мама.

     Когда я вошла через цветочную арку на ярко освещенную разноцветными огнями площадку, все взгляды устремились на меня. К счастью, народу было еще немного, а то мне стало бы совсем неловко от пристального внимания к моей особе.

     — Ты сегодня королева, — шепнула мне на ухо мама.

     Мы прошли в самый темный угол, и присели на стоящие там кушетки. Из ниоткуда материализовался официант и предложил нам коктейли. Я взяла первый попавшийся и сразу опустошила бокал на две трети. Вкус у напитка был экзотический, но приятный. Чувствовался и алкоголь. В голове сделалось легко, и нервозность вновь отступила. Я огляделась. Мужчин вокруг почти не было, а те, что присутствовали — все были с дамами. Сидели вдоль стен, как ...   и мы, и общались со своими спутницами. Несколько девушек в коктейльных платьях разной степени открытости, танцевали в середине. Ничего особенного. Внимание привлекали лишь сестры Лера и Саша. Девушки были в узких и столь коротких платьях, что в танце их подолы постоянно ползли вверх и открывали хорошенькие попки сестер почти наполовину. Мама незаметно оставила меня и вернулась через несколько минут уже не одна, а об руку с импозантным и очень привлекательным молодым человеком в белом смокинге и при бабочке.

     — Виола, познакомься, это Вадим.

     Я поднялась на встречу и протянула руку для поцелуя.

     — Вы обворожительны, Виола.

     Он пристально посмотрел на меня своими темно-карими глазами, и я... пропала. Его бархатистый голос обволакивал меня, а взгляд пронзал насквозь. Он что-то неторопливо и чувственно говорил, но я не понимала его. Кажется, рассказывал о себе, постоянно отвлекаясь, чтобы сделать мне очередной комплимент. Он пригласил меня на медленный танец, и я пошла. Я вообще была словно под гипнозом. Его руки все время оказывались там, где ни одна добропорядочная девушка не позволила бы им быть. Но я позволяла. Он склонялся ко мне и что-то горячо шептал на ухо, обдавая мятным ароматом, и от его шепота мое тело покрывалось мурашками. Его губы касались моего уха, целовали шею, а руки ласкали, проникая подл платье. У него были очень большие сильные руки, но вместе с тем поразительно нежные. Танец давно закончился, но мы продолжали неторопливо двигаться под музыку, которая звучала только у нас в головах.

     — Виола, — пробился сквозь туман его голос, — Вам нехорошо? Давайте пройдемся?

     Я кивнула, хотя мне было ОЧЕНЬ хорошо, и, прильнув к его мускулистому плечу, пошла вместе с ним к выходу с площадки. Едва мы оказались в темноте, как Вадим развернул меня к себе и страстно поцеловал прямо в губы. Время остановилось, и я понятия не имею, сколько продолжался этот волшебный поцелуй. И снова только его голос заставил меня очнуться:

     — У меня для Вас подарок, Виола.

     Он выпустил меня из объятий и сделал шаг назад. Сунул руку за пазуху и извлек оттуда черную бархатистую коробочку. Встал передо мной на колено и торжественно открыл ее. Вспыхнувшее внутри сияние затмило собой самые яркие звезды на небе.

     — Вам нравится?

     — Что это?

     — Колье. Самое прекрасное для самой прекрасной девушки на свете.

     Звучало банально, но в тот момент мне так не показалось. Он встал позади меня и через секунду холодный металл коснулся моей шеи. Застегнув украшение, Вадим обошел меня, осмотрел и замер в восхищении.

     — Вы просто созданы друг для друга!

     — Жаль, я не могу увидеть себя в зеркало.

     — Это можно устроить... Пойдем, у меня для тебя еще один сюрприз. Но его, в отличие от колье, ты можешь и не принять. Хотя я очень надеюсь на обратное.

     Вадим впервые за вечер перешел на «ты», и мне почему-то сразу сделалось от этого легче. Он вывел меня на тропу, которая углублялась в самую чащу зарослей. В той части острова, куда вела дорожка, я еще не была. Очень скоро свет от танцплощадки перестал до нас доходить, звук тоже становился все тише. Но в кромешной темноте мы шли совсем недолго. Впереди появилось световое пятно, просвечивающее сквозь растительность, и с каждым шагом становящееся все ярче. А метров через 100 до моего слуха долетел шум прибоя.

     — Мы идем на пляж?

     — Да. Здесь каждый уголок имеет название, и этот пляж называется «рай»

     — Рай?

     — Это очень особенный пляж.

     Мы уткнулись в большой и очень густой куст. По близкому шуму волн было ясно, что наша цель совсем близка. Тропинка огибала куст кругом. Мы обошли его и сразу оказались перед казавшимся бескрайним пустым пространством, посреди которого, прямо на песке, стояла, скажем так, кровать. На самом деле это было огромное ложе, размером 3 на 3 метра. По бокам были установлены высокие резные стойки, поддерживающие пологую, украшенную цветами пирамидальную крышу. Сверху свисал прозрачный газовый балдахин, складки которого лениво колыхались от легкого ветерка. Под крышей кроме того размещалось несколько скрытых светильников, ярко освещавших внутреннее пространство. И все-все было белым: шелковые простыни, подушки, балдахин, стойки, цветы... Эффект был потрясающий! На фоне черной южной ночи казалось, что кровать парит в воздухе.

     — Я не вижу здесь зеркала.

     — Его здесь нет. Здесь больше ничего нет. И никого. Кроме нас, Виола.

     — ЭТО... будет здесь?

     — Только если ты захочешь...

     Я повернулась к Вадиму. В его глазах отражались две маленькие, залитые светом кроватки. И в его взгляде, на его лице, в его полуулыбке я не смогла прочесть ни нетерпения, ни похоти — только нежность и что-то еще, едва уловимое.

     — Мне кажется Вы... ты встревожен?

     — Немного. Я понимаю, как для тебя важен сегодняшний день, но не уверен, смог ли я...

     Я порывисто бросилась к нему на шею и запечатала его уста поцелуем.

     — Ты смог... , — тихо сказала я чуть погодя, затем вынула из волос цветок и протянула его Вадиму

     Он тут же подхватил меня на руки, пронес несколько шагов и бережно положил на мягкую постель. Края юбки распались по сторонам, обнажая меня ниже пояса, но это меня не беспокоило. Волновало другое. Я считала, что полностью готова к тому, что сейчас случится, я ждала этого и даже страстно желала. Но когда наступил момент истины, моя смелость куда-то улетучилась. Я закусила губу и отвернула голову в сторону. Но Вадим взял меня за подбородок двумя пальцами и повернул к себе.

     — Ты боишься, маленькая?

     Я кивнула и зажмурилась, когда его губы потянулись ко мне. Они коснулись шеи, и по моему телу, как тогда на танцплощадке, опять пробежали мурашки. Затем он поцеловал меня чуть ниже, еще ниже... Цепочка поцелуев, не прерываясь, протянулась от шеи, через оба плеча до того места, где начиналась возвышенность моей груди. Но и здесь она не оборвалась. Я не успела заметить, как он спустил бретельки платья: видимо это случилось еще в самом начале. Поэтому сейчас Вадиму оставалось только потянуть за край лифа, чтобы ткань послушно скользнула вниз, обнажая мою грудь. Пока он нежно ласкал рукой одну, его губы добрались до набухшего соска другой, и завладели им. Он начал посасывать его, иногда осторожно прикусывая зубами, а когда закончил, чтобы уделить внимание и моему животику, я впервые застонала. Но не от удовольствия — от разочарования. Вадим сразу все понял, и снова вернулся к сосочку, но уже на другой груди...

     Что происходило дальше, я помню отрывочно. Слишком сильными были захлестнувшие меня эмоции. Вот мы уже голые. Я лежу на спине, а Вадим — рядом, на боку, прижимаясь своим твердым членом к моему бедру. Он проводит рукой, едва касаясь пальцами, по моей коже от ключицы, по краю груди, талии, бедру. Его губы, найдя самое чувствительное место, уже не оставляют моих сосков, попеременно лаская их. Время от времени он отрывается, чтобы сказать мне несколько нежных или успокаивающих слов, а затем начинает снова свою сладкую пытку. Другой рукой он перебирает мои локоны, наматывает их на пальцы, щекочет кончиками шею. Я вся сгораю от желания. Внизу у меня давным давно так мокро, как никогда. Но он еще ни разу не коснулся моего лона. Он никуда не спешил, зато я уже не могла терпеть. Моя рука потянулась к киске, но Вадим перехватил ее и твердо отвел в сторону. Это повторилось еще два или три раза, пока он, наконец, не сжалился надо мной. Постепенно опустившись вниз, он подхватил меня под коленки, заставив согнуть ноги, а затем раздвинул их и зарылся лицом между моих бедер. Я застонала от предвкушения, но Вадим и тут решил меня немного помучить, целуя и лаская языком рядом с лоном, но не касаясь его. Я не выдержала и стала сбивчиво умолять его полизать мою щелку, даже обхватила его голову и попыталась притянуть ее к себе, но сил на это у меня не хватило. Между ног бушевал пожар, я была на пике вожделения, возможно даже на грани сумасшествия, и Вадим почувствовал это....  

      Он подался вперед, его язык раздвинул мои губки, немного углубился прямо в истекающую соками дырочку, а затем пошел вверх. И едва он коснулся до боли изнывающей от желания пуговки, как внутри у меня все взорвалось...

     По-моему, я даже потеряла сознание: настолько сильным был тот первый оргазм. Но, очнувшись, я не ощутила той неги, которую обычно испытывала, когда мастурбировала, или когда мама ласкала меня. Возбуждение спало, но лишь наполовину. И оно вновь начало расти, потому что Вадим решил не давать мне передышки. Вновь в дело вступил язык, которым он холил мой клитор. Но в этот раза добавилась и его рука. Он просунул ее под меня, большим пальцем неглубоко орудуя в моей дырочке, а указательным массируя мой анус. Тогда я не знала, отношусь ли я к тем 3% счастливиц, получающих от этого удовольствие, но мне было невероятно приятно. Вадим снова заставил меня кончить, затем вернулся к моим оставшимся на время без внимания грудкам, после чего еще раз довел до вершины, действуя уже только языком. До этой секунды, я думала только о себе, полностью отдавшись умелым рукам, губам и языку Вадима. Но кончив в третий раз, вдруг вспомнила о маминых утренних наставлениях.

     Вадим не возражал, когда я решила перехватить инициативу. Видно было, что он очень устал. Он дал опрокинуть себя на спину и оседлать его ноги. Его член был невероятно красив в своих идеальных пропорциях. Я обхватила его ладошкой так, как накануне делала Сергею, но сразу поняла, что не хочу повторения вчерашнего. Я обхватила головку губами немного с опаской, но ощущение живого, плотного мужского органа во рту оказалось столь непередаваемо прекрасным, что уже через минуту, я увлеченно сосала член Вадима, погружая его, как могла глубоко, при каждом движении моей головы вниз. Время от времени я выпускала его наружу, чтобы пооблизывать то снизу, то с боков от основания до головки, а затем снова брала в рот. Рукой я аккуратненько теребила его мошонку. Помню, мне очень нравилось, как перекатываются под кожей его орешки. А чуть позже я вспомнила о другом совете мамы. Я оставила яички Вадима в покое и просунула руку под него, как ранее это делал он. Между ягодиц мне пришлось преодолевать сопротивление коротких жестких волосков, но сам анус был открыт. Маленькое плотное, но податливое колечко. Я начала массировать его, как это делал со мной Вадим, и сразу поняла, как ему это нравится. Он даже застонал от удовольствия. Его состояние передалось и мне. Я уже не выпускала члена изо рта, жадно насаживаясь на него ртом, и одновременно все активнее ласкала заднее отверстие. И сама не заметила, как мой палец проскочил внутрь. Там было так горячо и туго, что покидать завоеванную территорию не хотелось. Я начала трахать Вадима пальцем в попу, радуясь, что у меня нет ногтей. И вскоре мои усилия дали видимый (и очень обильный ) результат. Вадим захрипел, его ягодицы напряглись и в следующую секунду мощный поток его семени устремился прямо мне в рот! Что-то я успела проглотить, а что-то вылетело у меня через нос, когда я закашлялась, не справившись с очередной порцией. Видок, наверное, был у меня еще тот! Вся верхняя губа была в сперме. Вадим даже нашел в себе силы пошутить, когда я подняла к нему голову, назвав сопливой девчонкой. Я засмеялась в ответ, а затем вновь обхватила губами его увядающий орган. Очень уж хотелось снова увидеть его твердым.

     Восстановился Вадим очень быстро. Была в том моя заслуга, или его физическая особенность, я не знаю. Когда член вновь отвердел, Вадим вновь взял все в свои руки. Когда он уложил меня на спину, подложив под поясницу подушку, я только спросила:

     — Уже?

     — Думаю, ты готова. Я не обещаю, что это будет приятно, но ведь нам уже было хорошо сегодня, так?

     — Это не то слово.

     — Я так вообще получил намного больше, чем ожидал в самых смелых своих фантазиях.

     — Поверь, я тоже...

     — Тогда давай просто сделаем это. Расслабься.

     Он раздвинул мне ноги и расположился надо мной, опираясь на локоть. Направил головку ко входу в мою дырочку и... Я даже не успела испугаться. Короткая резкая боль, как от укола пальца, когда берут кровь и все. Потом несколько секунд я не чувствовала ничего, кроме ощущения, что меня что-то распирает изнутри, но пропало и это, когда Вадим вынул из меня свой пенис. И следом пришла уже другая боль: тупая, саднящая но вполне терпимая.

     — Все?

     — Да, Виола... Ты стала женщиной, — ласково сказал Вадим и нежно поцеловал меня в губы.

     А в следующий миг все вокруг осветилось огнями. Десятки фонарей вспыхнули по периметру пляжа. А вместе с ними со всех сторон раздались бурные аплодисменты. Я недоуменно оглянулась. Вокруг нашего ложа, на удалении нескольких метров, стояли люди. Десятки людей. Они хлопали, улыбались, что-то выкрикивали. Я никого не узнавала. И лишь один лик выхватил из толпы мой взгляд: счастливое лицо моей мамы.