Утром мадам Недаманская проснулась в полном смятении. Душа её пылала от возмущения подлым поступком Михеля Мудильсона. С другой стороны Трахапендра Засулишна боялась признаться самой себе, что глубина пережитых ночью ощущений, разбудила в её сердце ураган давно забытых чувств.

     Проведя день в душевных терзаниях, она всё-таки пришла к окончательному решению, что, как порядочная женщина, просто обязана потребовать объяснений от Мудильсона. Собравшись духом, Трахапендра Засулишна распахнула дверь с твёрдыми намерениями нанести визит соседу. На пороге стоял молодой мужчина. Трахапендра Засулишна замерла от неожиданности.

     — Мадам. Разрешите представиться, — приподнял шляпу мужчина:

     — Казимир Таранец.

     — Вдова майора национальной гвардии мадам Недаманская, — растерянно пролепетала она в ответ, лихорадочно пытаясь вспомнить, где прежде видела это лицо.

     — Разрешите войти? — мужчина шагнул вперёд, закрыв за собою дверь.

     — Мадам, — прокашлявшись, начал мужчина:

     — Вчера ваш дикий поступок...

     — Вспомнила! — от того, что вспомнила, даже обрадовалась Трахапендра Засулишна:

     — Это вы ночью насиловали у меня под окном молочницу с рынка.

     — Никто никого не насиловал, — опешил мужчина:

     — Марыся Отсосевич моя невеста. И я пришёл, чтобы решить один очень деликатный вопрос. Из-за стресса, пережитого по вашей вине, у меня тяжелейший приступ глубокой импотенции. Что, как вы понимаете, не позволяет мне жениться на Марысе.

     С этими словами Казимир неожиданно спустил штаны до колен. Трахапендра Засулишна увидела внушительных размеров мужское достоинство, безнадёжно свесившееся вниз.

     — Чем же я могу помочь? — смутившись, покраснела мадам Недаманская.

     — Из-за вас он упал, вы и должны его поднять, — Казимир шагнул вперёд и обеими руками надавил Трахапендре Засулишне на плечи, заставив её опуститься на колени.

     — Что вы хотите сделать? — пыталась высвободиться Недаманская.

     — Не я, а вы. Вы должны отсосать! — Продолжал держать её Таранец.

     — Я не умею! — вырывалась она.

     — Вы, что? Никогда мужу не отсасывали?

     — Мой муж был офицером и порядочным человеком. Пусть вам отсасывает ваша Марыся Отсосевич, — последнее, что успела сказать Трахапендра Засулишна, обхватывая головку губами.

     Положив обе ладони на затылок Недаманской, Таранец с замирающим от восторга сердцем чувствовал, как быстро возвращается к нему мужская сила. Трахапендра Засулишна уже давно хрипела, не в силах поглотить растущее достоинство Казимира.

     — Я больше не могу, — наконец, отпрянула она, чтобы сделать хотя бы глоток воздуха. В то же мгновение сильные руки подняли её, бросили животом на подоконник, и она почувствовала, как из-под задранной юбки поползли вниз её панталоны.

     — Ой! — Ощутила она проникновение.

     — Ой! Ой! — её уже заполнили даже больше, чем прошлой ночью.

     — Ой! Ой! Ой! — это продолжало углубляться и не собиралось останавливаться. Трахапендра Засулишна судорожно опёрлась руками на окно. Створки распахнулись.

     — А-а-а!!! — закричала она в пустоту наступившей ночи, ощущая, что в неё проникают ещё глубже.

     Вдруг, под окном со скамейки испуганно метнулись две тени и бросились вон со двора, мелькая в темноте белыми пятнами голых ягодиц.

     — А-а-а!!! — кричала им вслед мадам Недаманская...

     — Казимир! Какое красивое имя, — отдышавшись, повернулась Трахапендра Засулишна, но увидела только не закрытую входную дверь.