Два голых жеребца с колпаками на головах тащили за руки по центральному проходу мою соседку. Она упиралась и что-то мычала, мотая головой из стороны в сторону. Вставленный в рот кляп не давал ей кричать. Её втащили в стойло и пристегнули за руки к перекладине. Следом, покачивая бёдрами, вошла Марго со стеком в руке.

     — Строптивая кобылка! Тебя следует наказать, — пропела Марго лилейным голосом, проведя кончиком стека сверху вниз по позвоночнику брюнетке. Та задрожала и напряглась всем телом. Марго засунула стек ей между ног и надавила им снизу вверх. Подержав его так, она стала водить им по её промежности.

     Брюнетка сначала стояла не шелохнувшись, но потом задвигалась, шумно задышала.

     А Марго всё работала и работала стеком, возбуждая её.

     Брюнетка выгнула спину, отвела назад таз, подставляя себя. Стек, ещё немного поиграв

     с её промежностью, плавно вошёл в неё и резкими толчками задвигался там, заставив её застонать.

     Вдруг, Марго выдернула стек и, размахнувшись, сильно хлестнула её по ягодицам.

     — Му-у-у! — забилась в истерике брюнетка. А Марго хлестала и хлестала её. Брюнетка, завывая насколько позволял ей это кляп, извивалась, как змея.

     Свернувшись от страха клубком под одеялом, я, не отрываясь, смотрела в округлившиеся от ужаса глаза своей соседки. А стек ходил и ходил по её ягодицам.

     Марго ушла. Брюнетка осталась стоять, пристёгнутая за руки. Как только Марго, уходя, вынула у неё изо рта кляп, конюшня огласилась громкими рыданиями. А теперь лишь изредка слышались её всхлипывания.

     — За что тебя? — приподнялась я с кровати.

     Брюнетка повернула ко мне своё заплаканное лицо и долго смотрела на меня молча.

     — Как тебя зовут? — снова спросила я.

     — Ласточка, — наконец, тихо заговорила она.

     — А настоящее имя? — мне было её жалко.

     — Чем раньше, Ромашка, ты забудешь своё настоящее имя, тем будет лучше, — прошептала она.

     — За что тебя? — я поднялась с кровати и, насколько пустила цепочка, попыталась приблизиться к ней.

     — Опять не смогла пройти проверку на покорность у хозяина, — всхлипнула она.

     — Как это?

     — Понимаешь, этот придурок — почти импотент. Каждую из нас водят к нему, и, если не сможешь возбудить и удовлетворить его, то наказывают.

     — Как наказывают?

     — Могут выпороть, как меня сегодня. Но это ещё не самое страшное. Страшнее будет, если отдадут жеребцам. Эти отморозки могут выдумать такое!... Недавно одной лошадке вставили мобильник и ночью пустили в парк. Она бегает между деревьями, а в животе у неё звонит телефон. А другую поставили раком на стол и стали всем скопом доить, как корову. У неё так соски распухли, что она неделю в лазарете пролежала. Зато, если справишься с этим импотентом, то переведут в нормальное жильё. И вообще, легче будет.

     — А когда меня поведут к хозяину?

     — Не скоро. Сперва тобой займётся Мегера. Она нас тут всем заправляет, — зло сплюнула Ласточка.

     — Кончайте базар! Давайте спать, — послышался недовольный голос из противоположного стойла.

     — И то верно, — вздохнула Ласточка:

     — Отдыхай. Завтра у тебя будет трудный день.

     Она повисла на руках, обречённо склонив голову. Ей предстояло простоять всю ночь.

     Продолжение следует