Высшее общество Лондона, украшенное лоском и великолепием, прячет под своим благородством настоящую греховность и порочность. Благочестивые речи о невинности и святости брака скрывают за собой незаконнорождённых детей и любовниц.

     Пролог

     Двадцать пять лет назад

     Мужчина сидел в кожаном кресле, крепко сжимая в руке бокал виски. Но даже глоток этого обжигающего напитка не мог стереть горечь, боль и жгучую ненависть, что сегодня поселились в его душе. Голос доктора, в котором звучали нотки сочувствия, был лишь надоедливым звуком. Мужчину не волновали его наставления и поддержка. Теперь его ничего не волновало. Последняя надежда на маленькое счастье была разрушена вдребезги. И сделала это его законная супруга — женщина, что должна была стать хранительницей семейного очага и матерью его детей.

     — Милорд, я понимаю как вам сейчас тяжело. Это большое горе. Но к счастью Ваша жена жива, и у вас растет здоровый наследник.

     Герцог Рендол лишь хмыкнул в ответ и сделал очередной глоток алкогольного яда. Жена. Эта шлюха, посмевшая, словно кукушка подбросить ему своего ублюдка, да еще и сделать его законным наследником. Долгие пять лет он был идиотом, который верил, что это его сын. Он растил его, любя и гордясь. И лишь шесть месяцев назад он узнал правду, случайно застукав свою драгоценную женушку трахающейся с никчёмным конюхом на сеновале, как обычная крепостная девка.

     Черт возьми, на самом деле ему было все равно, кого она принимает своим влагалищем. Мужчина не питал к ней никак чувств и давно сам не посещал ее постель. Он даже не собирался им мешать, пока не услышал их послелюбовный разговор. Тогда ее слова разрушил его мир, разрушая пелену на глазах и вызывая в душе небывалую ярость.

     «Твой сын станет герцогом, Вильям. Представляешь себе сын конюха — герцог, — радостно и с неким презрением засмеялась герцогиня.

     — Это единственное за что следует поблагодарить твоего мужа. Единственное, что позволяет мне пережить мысль о его члене в тебе.

     — Ты знаешь, это было необходимо. Он должен был поверить, что это его сын. К счастью был слишком пьян, чтобы понять, что я не была девственницей. И даже если тревожные мысли и посетили его затуманенный ум, кровь на простыне была веским доказательством.

     — Я понимаю Фиона, но все же ревность сжигает меня дотла!

     — Тебе нечего ревновать. Сейчас я только твоя. Я люблю тебя. Больше жизни. Тебя и нашего сына».

     Ему хотелось ворваться в туже минуту к ним и убить изменницу и ее любовника. Но он всегда был слишком рассудительным. Он вернулся в дом, подготовил слуг и стал ждать свою шлюху жену. Когда Фиона прокралась в спальню, ее ожидал неожиданный сюрприз.

     — Милорд, что вы здесь делаете?

     Он медленно подошел к ней и, занеся руку, сильно ударил по лицу. Голова женщины откинулась от удара. От страха и неверия она сделала шаг назад, смотря своими большими глазами на разгневанного мужа. Рука тут же прижалась к пылающей красной отметине.

     — Потаскуха! Нравиться трахаться с конюхом? Думала, что будешь вечно обманывать меня? Подсунешь своего отпрыска и сделаешь моим наследником? Я бы убил тебя прямо сейчас. Но это погубит и мою жизнь, а в тюрьму садиться я не горю желанием.

     — Милорд, это вранье! Я не знаю, кто наклеветал на меня, но это наглая ложь! — попыталась оправдаться женщина и утихомирить гнев мужа.

     — Я все еще чувствую его мерзкий запах на тебе! Ты, блядь, трахалась с ним как последняя шлюха.

     Он схватил ее за руку и резко швырнул на кровать.

     — Милорд, пожалуйста, прошу вас! — отчаянно пыталась утихомирить мужчину герцогиня.

     — С этого момента тебе запрещено покидать комнату. Охрана будет сторожить тебя день и ночь. Тебе запрещено видеть сына. Слуги тебе не помогут, можешь даже не обращаться. Теперь они выполняют только мои приказы, ты для них больше не хозяйка.

     — Прошу, Вас, не трогайте Элайдже, — с ужасом взмолилась она, понимая, что муж знает правду и будет мстить. — Он не виноват. Он любит вас. Вы его герой, кумир. Милорд, заклинаю Вас.

     — Сука! Ты не смеешь меня ни о чем просить. Ты просидишь здесь до тех пор, пока я не буду уверен, что ты не забеременела от своего любовничка. И молись Богу, чтобы ты не понесла, иначе выкидыш я тебе обеспечу. Потому что я не успокоюсь, пока ты не примешь мое семя и не родишь мне настоящего наследника.

     — Но Элайджа...

     — Твой сын никогда не станет герцогом. Будь уверена, я об этом позабочусь.

     Прошло две недели заключения. Все эти дни герцогиню не выпускали из ее опочивальни. Ее съедала тревога за жизнь сына, но служанки молчали, а герцог все эти дни не давал о себе знать. Вчера был последний день ее месячных, и теперь женщина ужасно нервничала, зная, что слуги непременно доложат об этом факте мужу. Но она не собиралась уступать ему. Женщина была уверена, что если она позволить ему взять себя и не дай бог забеременеет, то ее сын будет мертв. Герцог не оставит его в живых.

     Смежная между комнатами дверь распахнулась, и герцог предстал перед женщиной. Одетый лишь в один халат, он вальяжно вошел в комнату. В глазах горел все то же пламя ярости и твердости намеренья.

     — Муж мой, прошу Вас...

     — Вовремя вы вспомнили, миледи, что вы моя жена, а теперь заблагорассудьте отдать свой супружеский долг, — саркастично произнес мужчина, насмехаясь над ней.

     — Я не могу, милорд, мое состояние не важное, прошу вас, дайте мне пару дней на выздоровление.

     — А с вонючем конюхом вы могли? К несчастью ему больше не придётся испытать данное наслаждение, как и все остальное.

     — О чем вы? — судорожно спросила женщина, чувствуя, как тело холодеет от ужаса.

     — Ах, вам не сообщили? Пару дней назад он пытался скрыться из поместья с награбленным золотом. Он был убит при задержании.

     — Неаааат! — герцогиня закричала как обезумившая и кинулась с кулаками на мужчину. — Это не правда, не правда, не правда, — молотила она руками в его грудь, но герцог лишь победно усмехнулся. — Ненавижу вас! Ненавижу!

     — Успокойся, шлюха! — сильная пощечина отбросила ее назад, и женщина повалилась на постель.

     Она стала вырываться, когда герцог склонился над ней и стал поднимать ее ночную сорочку.

     — Отпусти меня, ты животное!

     После ее слов он снова отвесил ей оплеуху и просто разорвал мягкую ткань. Его глаза жадно прошлись по телу жены. Хоть женщина и рожала, но ее тело осталось подтянутым и таким же притягательным. Скинув свой халат на пол, он открыл ее взору свой эрегированный член, что откликнулся на женское тело.

     Также мужчину завело ее дикое сопротивление. Ему нравилось чувство превосходства самца над самкой, и ее полная беспомощность перед ним. Широко раздвинув ноги женщины, он поместился между ними. Крепко прижав одной рукой ее руки к постели над головой герцогини, он наблюдал, как извивается женское тело в попытке вырваться из его захвата.

     — Хватит, милорд, молю вас! — закричала женщина. — Вы не можете так обращаться со своей герцогиней!

     — Сейчас ты не герцогиня, а обычная потаскуха, которая заслуживает не лучшего обращения, чем портовая шлюшка.

     В подтверждение этих слов, герцог плюнул на свою ладонь и смочил в слюне член, чтобы резко ворвался в сухое влагалище. Спина герцогини выгнулась от боли и громкий горестный крик вырвался из ее губ. Ее неподготовленные стенки сжались вокруг орудующего поршня, не пропуская его глубже. Поэтому, пыхтя, мужчине приходилось сильно проталкиваться в нее. Боль раскалывала ее пах. Звуки удара плоти об плоть казались ей самыми мерзкими в мире.

     Слезы потекли из глаз бедной женщины, руки ослабли, борьба прекратилась. Отвернув голову в сторону, она молча содрогалась под быстрыми жесткими рывками мужчины, что самозабвенно трахал ее, получая удовольствие ...

  от самого акта насилия.

     — Блядь, до чего же тугая у тебя пизда, — ругался мужчина, словно заправский моряк, а не благородный герцог, — неужели вонючий конюх так и не смог тебя хорошенько обработать, да сучка? — оскорбления с придыханием голоса вырывались из мужчины, показывая как тяжело он трудился, жестоко врываясь членом в тугую промежность. — Падла, ему давала, а передо мной постоянно закрывала дверь. Я то считал, что это от благородного воспитания, что с тобой нужно быть помягче. А ты обычная подзаборная шваль, и теперь ты получишь то, что заслужила!

     Каждое свое слово он сопровождал мощным толчком. Омерзительный звук хлопков его массивных яиц по изгибу ее ягодиц разносился по комнате, сопровождаемый пыхтящими хрипами и матами мужчины. Засаживая снова и снова, безостановочно почти в беспамятстве, он входил в нее настолько глубоко, что это вырывало горестные вздохи из уст женщины.

     Никогда она не была настолько наполненной, и не знала, что муж может быть таким. Как он и говорил, он вел себя с ней мягко, спокойно, всегда держа под контролем свое либидо. Брал ее в темноте, медленно, осторожно. А сейчас перед ней предстал дикий зверь, который просто имел слабую самку.

     Его мускулы напрягались, кожа поблескивала от пота, волосы откинулись назад, а в глазах полыхал дикий огонь похоти. Он долго продолжил трахать ее сквозь содрогания, усиливая натиск, распирая ее болезненный канал. И когда его яйца болезненно сжались, а член напрягся, готовый высвободить свое семя в нее, он сделал последний сильный рывок и кончил. От прилива крови к голове у мужчины заложило уши, совершая последние медленные толчки, он помог себе выпрыснуть в жену всю сперму, и удовлетворенный вышел из ее тела.

     — Вот теперь ты на своем положенном месте! С раздвинутыми ногами и моей спермой сочившейся из твоего влагалища! — злорадно с явным удовольствием проговорил он.

     Около месяца герцог продолжал насиловать жену, не выпускаю ту из комнаты. А когда месячные женщины не пришли в срок, он оставил ее в покое, ожидая, когда доктор сможет подтвердить ее состояние.

     Как же он был горд и рад, когда беременность подтвердилась. Вспоминая об этом, герцога накрыла жгучая ненависть и ярость. Он утратил бдительность, решил, что женщине полезно будет дышать воздухом, и не думал о том, что она постарается любым способом лишиться ребенка. А когда обнаружил ее с подозрительной баночкой какой-то гадость в руках, понял о намереньях жены. Сора, скандал, крики. Она вырвалась из его рук и гонимая страхом и яростью кинулась вниз, убегая из дому. Он бы и не удивился, если бы ему сказали, что она специально кинулась под карету, подъезжавшего на осмотр доктора, хотя кучер говорил о случайно стечении обстоятельств. Герцог не винил ни мужчину, ни возничего. Нет, вся его ненависть была направлена на свою жену. Суку, посмевшую избавиться от его ребенка.

     — Конечно, я понимаю, как тяжело перенести эту потерю. Но сейчас вы нужны своей жене. Она не только потеряла дитя, но и способность двигаться. Помогите ей пережить это горе, — слова доктора прорвались сквозь воспоминания герцога, вырывая того из их тумана.

     Он слегка кивнул доктору, как бы соглашаясь с его словами, понимая, что теперь он предстанет перед миром несчастным мужем. И мысленно улыбнулся этому факту, ведь ему это обстоятельство было на руку. Пусть ему сочувствую, пусть считаю несчастным мужем, он дождется часа своей мести. Того времени, когда можно будет ударить по жене больнее всего. А пока он потерпит и ее ублюдка, и ее саму, превращая каждый их день в маленький ад.

     Глава 1

     — Отец познакомься, это моя супруга, миссис Регина Грейджер, маркиза Уорборг.

     — Милорд, — девушка присела перед герцогом, давая тому насладиться ее естественной грацией.

     Герцог Рендол был приятно удивлен небывалой красотой этой простой по происхождению девушки. Его скептичный взгляд отметил ее ярко-голубые глаза, светлую кожу, мягкие белокурые локоны и курносый носик. Настоящий ангел. И его «сын» думал также, потому что смотрел на нее с благоговением и восхищением.

     В то же время он видел, как напряжен был юноша. Его глаза смотрели на отца с опаской, вена на шее нервно пульсировала, и он тяжело сглатывал. Конечно же знал, что привести эту барышню сюда, уже было самим вызовом, но объявить о тайном браке просто самоубийством, и его реакцией могло быть только одно. Выставить гаденыша вон, лишив всех средств к существованию. И он так и собирался поступить, найдя наконец-то достойный повод отречься от кукушкиного подарка. Вот только номинально тот все равно бы остался его наследником, да и мамаша с тестем не оставили бы сына без средств к существованию.

     И вот неожиданная злорадная мысль проскользнула в его голове. Именно та любовь и обожание к девушке этого бастарда, наконец, развязали тугой узел ненависти, что сжимала горло герцога все эти года. Вот он рычаг его мести. Это невинная девушка, дочь простого священника, словно послана Богом ему.

     Ведь если он заставит страдать сыночка этой шлюхи, то заставит страдать и ее, потому что она души не чаяла в своем чаде. Словно каждый раз специально демонстрируя ему то, что мог иметь его ребенок и как она лишила его этого. Герцог давно мог что-то предпринять к своей суке-жене, но любая месть до этого казалось ему слишком слабой. Нет, он хотел полностью уничтожить ее и ее сынка, растоптать, раздавить, упиваясь их страданиями. И до этого момента не было ничего, чтобы могло ему помочь в этой жажде мести. Пока он не привел ее. Своего ангела. Ангела, которым герцог с радостью воспользуется.

     Девушка с любопытством рассматривала своего свекра. Сейчас их судьба находилась в его руках. Не раз Регина пожалела, что согласилась на уговоры любимого, понимая, что герцог никогда не признает их брак. Представший перед ней мужчина был с виду очень суров и властен. Небольшие морщины, выдающие его возраст, и прослойки седины лишь придавали его виду еще большей строгости. И все же многие девушки ее возраст сказали бы, что он хорош собой. Подтянутый, высокий, уверенный в себе, могущественный и высокопоставленный. Главное преимущество для всех барышень был титул, но не для нее. Регина искренне до безумия любила Элайджа, и согласна была жить даже в бедности, лишь бы с ним.

     — Ну, что же сын, ты разочаровал меня, глубоко разочаровал, — жестоко начал герцог, силой своего голоса подавляя молодых людей. В душе злорадствуя, видя как дернулся кадык Элайджа, а девушка опустила глаза вниз, — Но ты мой единственный наследник, а отдавать свои деньги моему троюродному брату, алкашу и прожигателю жизни, я не собираюсь!

     От надежды, с которой «сын» вдруг посмотрел на него, ему захотелось громко рассмеяться. Как же он еще пожалеет, что привел молодую жену в отчий дом, но больше всего пожалеет девушка. Ни в чем неповинная девушка, которая премудростью судьбы вышла замуж за этого ублюдка.

     — Я подарю тебе свое прощение, и приму твою жену, но при одном условии.

     — Да отец?

     — С этого дня ты беспрекословно слушаешься меня, потому что я хочу, чтобы мой наследник был идеальным. Мы введем твою супругу в общество. Благодаря нашему положению и связям никто и слово молвить не посмеет.

     — Спасибо, отец, — с трепетом прошептал юноша, не веря в милость отца.

     Сколько он себя помнил, этот мужчина всегда был слишком строг к нему и придирчив. Казалось, он терпеть не может своего сына, но возможно все дело в его характере, в том, что он пытался сделать из него герцога, достойного этого титула.

     — Это еще не все. Прием в честь вашей свадьбе мы устроим через неделю, до этого времени вы будете жить, словно не венчаны. В разных домах. На это время мы передадим опеку над Региной опытной дуэньи. У меня уже есть такая на примете. Все что за это время вы сможете себе позволить — это краткие встречи при свидетелях. Ты согласен с моими требованиями?

     — Конечно отец, — радуясь благосклонности отца, с энтузиазмом произнес молодой мужчина....   — Неделя воздержание ради твоего прощения и благословения, это самое малое, что я могу тебе пообещать. И ты не пожалеешь о том, что принял наш брак.

     — Вот и хорошо. Тогда сейчас тебе придется попрощаться со своей новобрачной. Я отвезу ее к графине Уорфорд, она моя добрая подруга и не откажет нам в помощи.

     — Дай нам минуту.

     Герцог кивнул и вышел с гостиной.

     — Любимая, — юноша, сжав руки жены, подвел ее к дивану и мягко усадил, — ты сможешь ради меня выполнить требования герцога? Не возражаешь против них?

     — Конечно, смогу, — уверенно заверила она его, — он дал нам не месяц и не год, а всего лишь неделю. После твоих рассказов, я и представить боялась, что нас ждет в твоем доме, но вот к счастью герцог проявил к нам милосердие и не стал на пути нашего счастья. Да и эта неделя не наказание, а скорее подготовка, которой я даже рада. Ты же знаешь, что я побаиваюсь светского общества, и страшусь опозорить тебя.

     — Ты просто не можешь этого сделать, — возразил он, нежно целуя ее пальчики.

     — Любовь заслепила тебе глаза, дорогой. Но все же признаем, что мне не хватает воспитания. Поэтому я буду впитывать все, чему меня будет учить графиня, и уверенно предстану перед светским обществом. Ты сможешь гордиться своей женой.

     — Я уже горд тобой.

     Она мягко засмеялась, уверенная, что он так скажет. Любовно посмотрев ему в глаза, пылающие таким же ответным чувством, девушка радостно улыбнулась.

     — Спасибо дорогая, — прошептал он, и, наклонившись, запечатлел на устах своей невинной жены легкий поцелуй.

     *****

     Регина прилегла на постель, когда за служанкой закрылась дверь. Мягкий свет нескольких свечей озарял комнату, но она не хотела их тушить. Она нервничала, оказавшись в чужом доме, но ради любимого готова была пойти на все. Девушка никогда и не думала, что любовь бывает такой всепоглощающей, не представляла, что такое возможно и надеялась встретить ее в своей жизни. Но вот она ощущала ее всеми фибрами своей души. Она любила Элайджа больше самой жизни. Он стал для нее центром существования, и это было взаимно.

     И хотя ее пугало будущее с ним, которое включало в себя статус маркизы и посещения высшего общества, она готова была пойти на это. Раньше она думала, что выйдет замуж за простого сквайра, будет жить с ним в небольшом доме, растя их детей. Но неожиданно поднялась так высоко. Деньги никогда не привлекали девушку, наоборот скорее отпугивали. Ведь именно деньги давали власть, а власть порабощала, изменяя суть человека.

     Дверь скрипнула, и Регина дернулась, не понимая, кто может заходить к ней, когда она уже приготовилась ко сну.

     «Неужто служанка вернулась?» — сначала подумала девушка, но когда на силуэт упал свет и перед ней предстал мужчина, девушка была просто ошарашена.

     — Ваша Светлость, что вы здесь делаете? — вскрикнула Регина и, схватившись за покрывало, попыталась прикрыться.

     Это было крайне не прилично заходить к женщине в спальню, и от этого щеки Регины покраснели. Мысли путались, а глаза следили за приближающимся к ней мужчине. Неприкрытое замешательство отразилось в выражении ее лица.

     — И снова здравствуй, моя дорогая, — улыбнулся он, и от этой улыбки страх холодком побежал по спине.

     Он плавно подошел к ней, идеальный в своей мужской грации, что соответствовала его высокому положению. По ходу сняв пиджак и бросив его на кресло, он остановился возле кровати. Девушка вжалась в спинку, не зная, что делать, как быть, смотря на него своими большими перепуганными глазами, как у невинной лани. Неожиданней страх сковал ее тело, когда она посмотрела в его темные зловещие глаза, поняв, что ее ожидает нечто ужасное.

     — Уходите или я закричу! — попыталась пригрозить Регина, сама понимая, как глупо звучит ее угроза.

     — Ты и так скоро закричишь, — он так это произнес, словно предвкушал. — В тот момент тогда я войду в тебя своим органом, забирая принадлежащую твоему мужу девственность.

     В голосе герцога звучало предвкушение и похоть. Он смотрел, как расширились глаза девушки, когда смысл слов дошел до нее. И мужчина осознал одну вещь — он еще больше возбуждается от ее страха. Такие невинные перепуганные глазки, что смотрели на него в немом ужасе и неверии, манили подтвердить все опасения и показать его власть над ней.

     — Я буду кричать и сопротивляться! Пожалуйста, милорд уходите! — запричитала девушка, неосознанно делая шаг назад.

     — Ты еще не понимаешь своего нового положения, но я расскажу тебе, — терпеливо пояснил герцог, словно снисходя к ней. — Ты вышла замуж не за моего сына, а за ублюдка моей жены. Моего же ребенка она убила еще в чреве, попав под карету, как я догадываюсь специально. Она забрала моего наследника, и была наказана самим Господом, когда он отнял у нее способность ходить. Но этого мало. Ведь ее бастард жив и живет припеваючи, надеясь получить мои деньжата. И я не могу ничего сделать. Он единственный наследник. Ублюдков я даже не пытался заводить. Не было смысла. Их все равно не признают, а титул уйдет с моей кровной линии.

     — Боже...

     — И вот с чем остался я женившись на благородной суке? С ее ублюдком и без возможности заиметь своего ребенка. Я хотел бы ее убить, да вот только тогда нужно и убить ее сыночка, а это вызовет массу ненужного подозрения. Двоих сразу нельзя. Да и слишком это легко для нее. Смерть была бы лишь спасением. А я хочу, чтобы эта тварь, моя жена, мучилась в агонии и знала, кто принес ее ей. Поэтому я был в тупике. Пока ее сыночек не женился. По любви, безумной и искренней. Счастлив как никогда. Счастлив он, счастлива его мать, один я страдаю. А жена молодая, красивая, способная родить ему дюжину детей. И тогда я понимаю, что вот он шанс иметь своего прямого наследника. С чистой кровью Ренделов. Истинного герцога. Ты родишь его мне. Моего сына. И пусть в свете его буду считать моим внуком, мы будем знать правду, что он моя плоть и кровь.

     — Боже мой, вы сумасшедший, — прошептала Регина, замотав головой, словно отрекаясь от безумных слов мужчины.

     Ужас, охвативший ее, был настолько сильный, что подтолкнул ее к бессмысленному бегству. Но стоило ей дернуть, как герцог сделал резкий выпад вперед и схватил ее за руку, с силой дернув к себе. Девушка начала дергаться, биться, царапаться, в бессмысленной попытке вырваться из его стального захвата, но мужчина держал ее настолько крепко, словно сковал цепями.

     — Насколько сильно ты любишь своего мужа? Дорожишь его жизнью? — спрашивая, он сильно затряс ее, и девушка замерла, тяжело дыша. — Что ты готова заплатить за его жизнь? Свою девственность? Свою утробу?

     — Что вы имеете в виду?

     — Внизу находятся трое мужчин. Это страшные люди. Головорезы. Для них важны лишь деньги. И я готов им заплатить много денег, очень много денег за смерть Элайджа. Его жизнь сейчас в твоих руках. Я все равно возьму тебя, и ты понесешь от меня. И этот ребенок родиться его сыном. Но он может родиться при живом отце, который будет уверен в своем отцовстве, об этом я позабочусь, не волнуйся дорогая, или же он родиться у вдовы моего сына.

     Он проговорил это наслаждаясь каждым словом, словно одна только мысль об этом дарила ему чистый оргазм. Через несколько лет мечта о наследнике была так близка к осуществлению. Вот она! Стоит перед ним, переполненная страхом и безысходностью. Молодая, невинная. Идеальная для выполнения своей женской роли, рождению его ребенка.

     — Пожалуйста нет, не трогайте Элайджу!

     — Любишь его? — сарказм так и сочился в этом вопросе.

     — Больше жизни, — заплакала девушка.

     — Тогда раздевайся! — приказ герцога прозвучал четко и жестоко. Он отпустил ее руки, толкнув ее на кровать, и стал ждать.

     Девушка от его толчка резко села на край постели и задрожала, не в силах сдвинуться с места. Она смотрела на него снизу вверх, не веря во все происходящее. Еще утром она была счастливой новобрачной, верящей в их светлое будущее, и вот теперь ее опустили ...   с неба в ад.

     — Не вижу твоих действий. Значит, ты выбрала второй вариант. Что же я не против, давно мечтал прикончить этого ублюдка, — проговорил герцог и направился к двери.

     — Стойте! — подскочила Регина.

     — Ты забыла добавить, Ваше Сиятельство, — с ухмылкой сказал он, поворачиваясь к Регине.

     — Ваше... Сиятельство, стойте, я... согласна, — с надрывом в голосе сказала девушка. Слезы медленно покатились по ее щекам, а руки поднялись к вороту ночной рубашки.

     — Скажи полностью, я хочу услышать от тебя: «Ваше Сиятельство, я согласна отдать вам свою девственность и свое чрево».

     — Ваше... Сиятельство, я... согласна... отдать вам свою девственность и... свое чрево.

     — Хорошо, очень хорошо. Повторяй дальше: « я буду слушаться любого вашего приказа», — он сделал уклон на слове любого.

     — Я... буду... слушаться любого... вашего... приказа.

     — Встань с постели и сними всю одежду. Хочу рассмотреть твое молодое тело.

     Регина медленно слезла с кровати, вспыхивая и дрожа. По щекам покатились слезы. Пальцы нервно развязывали завязки ночной, а после стягивали ткань с плеч. Герцог удовлетворенно следил за ее действиями. Он мог в мгновения ока разорвать ненужную преграду, но желал, чтобы девушка сама сняла одежду, предлагая себя. Ткань упала к ногам и Регина предстала перед ним в своей прекрасной нетронутой наготе. Руки ее тут же прикрыли грудь и холмик кучерявеньких волос.

     — Убери руки! — властный голос, наполненный силой и мощью, не давал возможности ослушаться. — Немедленно! И никогда не смей закрываться от меня!

     Девушка сжалась, но протянула руки по бокам. Она опустила голову, сгорая от стыда и позора. Еще ни один мужчина не видел ее без одежды, и она предполагала, что свое тело отдаст в дар законному мужу. А теперь она предавала Элайджу, отдаваясь в руки своему свекру, который ясно дал понять, что готов осквернить ее дар.

     Герцог подошел к девушке. Его сильные шершавые руки грубо накрыли бело-молочные холмики, сжимая их в своих больших ладонях. И молоденькие грудки поместились туда идеально, словно были созданы именно для его рук. Желание горячей лавой побежало по его венам, кровь прибыла к паху, и на его штанах образовался большая выпуклость.

     Зажав между пальцами светло-розовые горошины, он то перекатывал их, то тянул, то надавливал. Девушка лишь вспыхивала от этих грубых ласк, но не шевелилась. Он мял ее молодую плоть, зная, что это причиняет ей небольшую боль, и расходился от этого познания с еще большим энтузиазмом. Герцог любил грубый секс. Но каждая его любовница прекрасно знала о его пристрастиях, и получала за это приличную плату. К сожалению, осведомлённость женщин всегда немного остуживала мужской пыл.

     И вот теперь в его руках сама чистота и невинность, которая жаждет нежности и ласки, а получить лишь боль и унижения. Да, но ведь все в его руках. Он начнет с этих ощущений, смешает их с наслаждением, приучит ее к своим пристрастиям, и она будет желать его. Вскоре сама придет в его руки, моля о его жестоких ласках. В этом он не сомневался.

     — Сколько тебе лет?

     — Восемнадцать милорд, — прошептала Регина.

     — Идеальный возраст для рождения ребенка.

     Его руки оставили ее грудь и спустились ниже, обвели ее плоский живот и коснулись коротеньких волос. Пальцы спустились ниже, ища женскую плоть и, раздвигая половые губы, начали медленно скользить по ней.

     — Пожалуйста, не надо, прошу вас, — стыдливо замолила девушка, отвернув голову в сторону, чтобы не видеть лица своего насильника.

     — Будет больно. Первый раз всегда больно тебе рассказывали об этом?

     — Д... а...

     — Но будет больно еще и потому что, я крупный мужчина, и нежничать с тобой не собираюсь — его пальцы стали жестче сжимать ее плоть, надавливая на клитор и проникая самим кончиком пальца в нее, так что девушка дергалась от неприятных ощущений.

     И тут герцог резко вел в нее свой указательный палец, Регина вскрикнула от дискомфорта. Он уперся в ее девственную плеву, довольно хмыкнул и отступил. После вновь пару раз повторил эти движения, пока не добавил еще один палец. Растягивая ее тугое влагалище теперь уже двумя толстыми пальцами, мужчина имитировал поступательные движения члена, вонзая их резко в девушку и выходя из нее.

     — Пожалуйста, больно... — взмолилась Регина, вцепивший в его руку своими пальчиками, желая прекратить это надругательство.

     Но Джейсона Страурта, герцога Рендола, ее мольба лишь сильнее подстегивала. Он поднял вторую руку и сильно сжал ее лицо в области щек, заставляя посмотреть ему в глаза.

     — Какая ты чувствительная, а ведь это еще не боль, так лёгонькая подготовка твоего тела. Представь, как вместо моих пальцев туда войдет действительно кое-что толстое и твёрдое.

     — Молю Вас, не нужно...

     — Скоро ты будешь молить меня о другом.

     Он резко оттолкнул ее от себя, и девушка упала на стоящую за ее спиной кровать. Герцог принялся поспешно срывать с себя одежду, отбрасывая ее в сторону, и вскоре предстал перед ней во всей своей зрелой красе. Не смотря на возраст, мужчина был хорошо подтянут и накачен. По его виду нельзя было сказать, что он все время прожигает свою жизнь за выпивкой и развратами. Нет, это тело мужчины, который был хорошо знаком с физической подготовкой, силой воли и закалённым характером, поддерживая себя в прекрасной форме.

     Регина зажмурилась, не желая смотреть на мужской орган, но властный голос вторгся в ее сознание.

     — Открой глаза! Быстро!

     Она не могла не подчиниться грубой власти его голоса, от которой кожа покрывалась мурашками, а сердце леденело от страха.

     — Смотри на меня! — она сфокусировала взгляд на его лице, что казалось темной маской в отблеске приглушенного света. — Не в глаза, а на мой член!

     Ее глаза послушно опустились вниз, смотря на длинный толстый орган с пульсирующими венами, который герцог сжал в своей грубой ладони. Он стал методично водить по нему рукой, и девушка смотрела, как двигается верхняя плоть под этими движениями.

     — О Боже, — прошептала Регина, впервые видя так близко голое мужское тело. Ее щеки против воли покрылись стыдливым румянцем, а душу заполнила новая волна презрения к этому мужчине.

     Но как бы ей не было стыдно, Регина не могла отвести взгляда от мужского отростка. Когда он отпустил руки, его твердый член изогнутой дугой уверенно торчал вверх. Девушке стало невыносимо жарко и душно, тело сковало от напряженности, а внизу живота словно свернулась тугая змейка, заставляя лоно сжиматься и разжиматься в неизвестной ей доселе жажде.

     Она чувствовала себя такой беспомощной, словно безвольная кукла, и грязной. Бесчестье, которому подверг ее герцог не смыть никогда. Он уже сделал из нее падшую женщину. Регина еле сдерживала слезы, понимая, что это только начало ее падения.

     — Сейчас ты станешь женщиной, моей женщиной, — хрипло простонал мужчина, пожирая глазами нежное девичье тело.

     Широко раздвинув ее ноги, он уместился между ними, прижавшись своими чресла к ее плоти. Девушка в ужасе попыталась отодвинуться, но его сильные руки крепко удерживали ее на месте.

     — Не надо, не надо, не надо, — она замотала головой, когда ощутила, как кончик его твердого члена уперся в ее щель.

     Регине еще никогда в жизни не было так страшно. Слезы скатывались по щекам, волосы разметались по простыни, пока девушка руками пыталась оттолкнуть этого высокопоставленного насильника из себя. Но все ее попытки были тщетны. Тогда в приступе паники она стала брыкаться, царапаться и кусаться. Герцог занес руку и сильно ударил девушку по лицу. Этот удар ошеломил и остановил Регину. Щека горела от боли, что взорвалась в голове, стиснув виски в своих сетях. Она замерла под ним, ощущая полную безысходность. Слишком слабая, она не могла вырваться из крепких лап мужчины, так стремившегося надругаться над ней.

     Сжав свой член рукой, он направился себя в ее промежность. Толстенная головка с трудом проникала ...   в тугой девственный канал. Но герцог не сдавался, и, придав усилие, втолкнул себя внутрь, тут же упираясь в ее девственность. Джейсон замер, смотря сверху вниз на женское тело. Пот выступил на его седом виске, и капелька скатилась вниз. Регина ощутила дикий дискомфорт и жжение, чувствуя в себе инородный орган. Правда это была не та боль, которой запугивали девиц благочестивые старушки, нарекая на греховность совокупления. Девушка еще не знала, что это не конец, а только самое начало.

     Сильно сжав ее таз, так что на утро от его захвата на нежной коже образуются синяки, герцог резко втолкнулся внутрь девушки, растягивая ее тугое влагалище и разрывая девственную плеву. Его твердость даже под силой толчка с огромным трудом полностью вошла в ее нежный канал.

     — Ааааааааа, — пронзительно завопила Регина, выгибая спину и дергаясь в его руках. Боль взорвалась в ее теле, сводя с ума и ослепляя. Инстинктивно она стала стараться вытолкнуть из себя предмет, что доставлял ей столько страданий, но крепкое сжатие его рук не давало девушке сдвинуться даже на миллиметр. — Вытащите его, пожалуйста, вытащите, — словно в бреду взмолилась она, вцепившись в его плечи и стараясь оттолкнуть от себя.

     Внутри все горело и жгло. Рот открылся в жажде сделать вздох и глубоко хватал воздух, стараясь перетерпеть эту боль. Мышцы сжались вокруг твердого поршня, желая вытолкнуть его, но герцог лишь злорадно усмехнулся на ее страдания, наоборот упиваясь ими.

     — Черт возьми, как же хорошо в тебе! — захрипел герцог. — Такая тугая, узкая. Сжимаешь мой член в тиски, словно перчатка. Как же давно у меня не было девственницы!

     Быть внутри нее было волшебно. Он уже и забыл, как это вгонять свой член в молодое невинное влагалище, понимать, что именно он разработает его, заставит мышцы растянуться и приспособиться именно к его размеру.

     — Боль... но, это так больно... — мычала девушка, стискивая зубы, чтобы не закричать от очередного болезненно крика, что рвался из ее уст.

     Герцог не слышал девичьих стенаний. Он полностью упивался своей похотью. Мощно вращая членом внутри нее, он пробирался все глубже, пока не уперся в шейку матки. И тогда подмахивая бедрами, мужчина начал резко вгонял в свою жертву, задавая бешеный ритм. Напряженные яйца шлепали по стыку ее ягодиц, разнося по комнате самый противный для нее звук. Сам герцог пыхтел, отзываясь нечленораздельными звуками. Стиснутые зубы заскрежетали от усилий, когда он засаживал ей снова и снова, безостановочно, почти в беспамятстве работая бедрами в диком темпе.

     — Уммммм, — болезненно ныла Регина, комкая в руках простынь и глотая слезы.

     Ощущая, что больше не продержится, ведь слишком давно он испытывал настолько сильный экстаз, герцог переместил свои руки под девичьи ягодицы и, сильно сжав, впиваясь пальцами в нежную кожу, приподнял их вверх. Изменив угол наклона он резким толчком вошел немного глубже и наконец он застыл там. Бранясь, мужчина кончил в ней. Струя густого семени ударила в шейку матки девушки. Ее влагалище спазматически сжалось и Регину заполнили новые непонятные для нее ощущения. Все же ей было еще больно и противно, мерзко чувствовать внутри себе что-то похожее на слизь, излишки которой стали вытекать из нее, как только член герцога обмяк и выскользнул из ее щели.

     — Поздравляю, леди Регина, теперь вы стали настоящей женщиной!

     — Будь ты проклят! — тихо шептала она, отворачивая голову в сторону, взглядом впиваясь в стену подрытую дорогими обоями.

     — Ну, ну разве можно так говорить отцу своего ребенка, — с насмешкой проговорил герцог. — Возможно только, что мы зачали моего наследника.

     Регина лишь горестно застонала от этих слов, прикусив губу. Попытавшись повернуться на бок, чтобы скрыться от пронзительного взгляда темных глаз, она дернулась от него, но мужчина не позволил ей этого.

     — Не спеши. Жаль, конечно, что я не так молод, чтобы снова быстро затвердеть, но это не значит, что я с тобой закончил. Я хочу хорошенько рассмотреть твою промежность, украшенную кровью твоей девственности и моего семени.

     — Хватит, пожалуйста, отпустите меня.

     Но герцог как будто и не слышал ее слов. Он схватил с пола небольшую подушку, которую в ходе борьбы Регина сбросила с кровати, и подложил ей под ягодицы. Снова широко разведя ее колени, он уставился на ее истекающую их смешанными жидкостями щель.

     — Ты сейчас так прекрасна. Настоящая женщина такой и должна быть. Отодранной в сласть, пропитанной мужскими соками, горячей и потной.

     От его грубых слов девушку мутило. Она никогда и не думала, что такой благородный человек может настолько грязно выражаться и быть жестоким насильником. Ведь герцогов считали приближенных к королю. Почти верхушка их нации. Но сейчас перед ней был гнусный насильник, который беспощадно растоптал ее девичьи мечты и надежды.

     Мысль об том, что она предала любимого, наполнила девушку жгучим чувством вины и стыда. Регине казалось, что она грязная и вся пропахла мужчиной, и стоит только увидеться с Элайджом, как тот поймет — какой падшей женщиной она стала. Руки так и чесались от желания стереть со своей кожи запах этого мужчины, следы его прикосновений и его семя. Но все ее желания, которые теперь не имели значения, так и остались нереализованными.

     — Ну-ну, что за слезки миссис Регина, неужели вспомнила об этом ублюдке. Бедняжка, надеялась подарить ему себя, а тебя лежишь тут и светишь своим срамом передо мной и течешь словно шлюха.

     — Прекратите, пожалуйста, не говорите так. Я не шлюха, нет, не шлюха, — морально истощенная, она стала вспыхивать, стыдясь греховной наготы.

     — Ахахаха, — засмеялся он от его слов, — только шлюхи лежат с широко разведенными бедрами и стекающим семенем из своей промежности. Шлюхи, что и минуты не могут прожить без спермы. И ты скоро поймешь, что стала именно такой.

     Его пальцы коснулись ее щели, и зачерпнули вязкую жидкость, а после он поднес их к сладкому девичьему рту. Пряный запах ударил девушке в нос, её ноздри раздулись, и ее чуть не стошнило от этого аромата. Грубо сжав ее щеки, герцог заставил ее открыть рот и втолкнул свои пальцы внутрь.

     — Попробуй, какие мы с тобой на вкус. Насладись этим.

     Слизкая солоноватая сперма заставила ее скривиться от отвращения. Его пальцы поиграли с ее языком, а после того как он вытянул их, накрыл ее губы своими в жестоком поцелуе. Терзая ее рот, он шарил руками по девичьему телу.

     Больно пощипывая ее округлые вершины, он резко тянул их верх, глотая ее болезненный стон своим ртом. Сминая мягкую плоть, мужчина почувствовал, как его фаллос повторно оживает, откликается на ощущение молодого тела под ним. Такой быстрой реакции у мужчины давно не было, и он порадовался, что нашел свое личное лекарство молодости.

     Жадно накинувшись с грубыми поцелуями на ее тело, он ставил яркие темно-красные засосы, клеймя ее этими отметинами, тут же интенсивно облизывая их. Мужчина прекрасно понимал, что на утро ее нежное тело будет покрыто синяками и засосами — свидетельством их адюльтера. Этот факт возбуждал его еще сильнее. Жаль только, что сынишка не увидит их. Регине ощущала себя полностью покрытой в его слюне, между ног было мокро и гадко, а чувство шершавого языка заставляло содрогаться. Но герцог был непреклонен в своей похоти и безумие.

     — Ты лучше всякого афродизиака, — простонал мужчина, когда его член снова наполнился жизнью и уперся своей твердостью в ее плоский живот.

     Вдруг он приподнялся с ней и резко перевернул девушку. Регина не успела и очухаться, как оказалось прижата лицом к простыне с выставленным вверх задом. Сильным толчком он на всю длину снова вошел в ее раздраженный канал.

     — Аааааай, — закричала девушка и стала брыкаться, но большая мужская ладонь сильно прижала ее голову к кровати, вдавливая ее в простынь, почти лишая возможности дышать.

     Мужчина напористо двигался туда-сюда, терзая ее раненую промежность. Из-за обилия его спермы по комнате разносились звуки ...  

     хлюпанья. Его лобок громко ударялся об ее ягодицы. Такие плавные и манящие полушария, что мужчина облизался от их вида. Рука так и чесалась и их отметить.

     — Хватит, милорд, уууу, хватит, я не перенесу этого! Вы убьёте меня!

     — Нет, дорогая, просто хорошенько выебу, — самодовольным напряженным голосом ответил ей герцог, и подавшись желанию хорошенько шлепнул ее по ягодице, оставляя на той красноватый след от своей ладони.

     — Перестань сопротивляться, сучка, иначе будет еще хуже. Твое тело теперь полностью мое, а я не люблю, когда мне перечат! — приказал он, и снова ударил со всей силы по попе, в этот момент сильно вгоняя член в ее влагалище.

     — Аумммм, — захныкала Регина, глотая свои слезы.

     Мужской зад быстро двигался взад-вперед, засаживая свой член в ожесточенных бесконтрольных толчках. Словно ополоумевший он трахал невестку, приближая свою разрядку. Мощно вращая своим стержнем внутри, разминая в руках попу, он хрипел нечленораздельным звуком. Стиснув зубы от накатившего вожделение, что сдавило ему яйца и лишило дара речи, герцог с последних сил пытался растянуть удовольствие. Но когда ее промежность сжала его орган своими мышцами, он гортанно застонал и выплеснул густой поток спермы, второй раз за ночь извергаясь в нее.

     Уставший и запыхавшийся он слез с девушки и вытер грязный в их соках член об ее бедро. Накинув халат, герцог еще раз прошелся взглядом по измучанному телу. Его переполняла гордость и удовлетворение от вида распухшей щели, из которой обильно вытекало его семя на белоснежную простынь.

     — Хорошая шлюшка! — он мягко похлопал шокированную и застывшею в той же позе девушку. — Я уверен, что после сегодняшнего траханья ты забеременеешь. Столько спермы, сколько я спустился в твою развратную щель, не может быть расходовано в пустую, какое-то зернышко и прорастёт.

     После этих слов еще пару раз помял ее аппетитные ягодицы своими грубыми ладонями, наклонившись запечатлел на ее макушке сладкий поцелуй и наконец покинул ее.

     Регина и не заметила, когда осталась одна. Она лежала и смотрела в одну точку, без единой связной мысли в голове. Слезы струйками спускались из глаз, а тело превратилось в один болезненный комок. Оскверненная, истерзанная, изнасилованная, она лежала на дорогой простыне замершей куклой. Вскоре истощение взяло свое, и девушка повалилась в такую благоприятную для нее темноту.

     А просыпалась Регина тяжело. Ее интимное место было покрыто засохшейкоркой и неприятно зудело. Внизу живота все натянулось от ноющей боли, и стоило девушке пошевелиться, как она ощутила все раненые мышцы.

     Громкий болезненный стон сорвался из ее уст, и девушка снова горько и протяжно зарыдала. Как ей дальше быть? Как жить? Чего ждать от этого монстра, скрывающегося под маской высокого благородства? Рассказать Элайдже о том, что произошло? Нет, она не сможет. Признать в том, что ее изнасиловал его же отец, и рассказать страшную тайну их семьи, чтобы лишить счастья и любимого. Она просто не могла так поступить. Увидеть в его глазах презрение, услышать как он называет ее шлюхой и отрекается от нее. Рискнуть его жизнью? А если она и правда забеременеет после этой ночи? Столько вопросов, на которые у девушки просто нет ответа.

     Нет, она должна держать язык за зубами, твердо решила девушка. Не ради себя, а ради любимого. Ведь герцог говорил, что тот ничего не узнает. Все, что ему было нужно, это лишь рождение его ребенка. Возможно, если это осуществиться, то мужчина оставит ее в покое. А любимый, не зная о предательстве, будет любить этого ребенка всей душой.

     Девушке было стыдно за такие мысли, и она понимала, что выбирая этот путь, она вынуждена будет жить с чувством стыда и бесконечной вины. Притворяться, что ей дорог сын, улыбаться герцогу, каждый раз вспоминая о его насилии. Но другого выхода у девушки не было.

     Долго оттирала Регина тело мочалкой, пока вода в бадье не стала холодной, но так и не смогла смыть из себя его запах, казалось, он пропитал всю ее кожу. Девушке хотелось закрыться в комнате и никогда не выходить, но вскоре графиня позвала ее на послеобеденную трапезу. С опаской зашла Регина в столовую, ожидая, что графиня все знает о ее позоре и тут же обвинить в пороке. Но женщина не подавала никакого ввиду и вела себя довольно учтиво, рассказывая о расписании их времени и обучении манерам и этикету.

     Девушка с ужасом ждала наступления следующей ночи, и долго лежала не в силах закрыть глаза, но когда герцог так не пришел, она наконец устало заснула.