— Т-с-с, — Светка приложила пальчик к губам, и я коротко кивнул, — только тихо-тихо.
Мы на цыпочках пробрались в коридор общежития валяльной фабрики.
— Ой, — вдруг заерзала Светка, — блин, я тебе сказать забыла, Машка вчера от родителей вернулась.
Ну, елки зеленые. Зря я что ли эту дуру вином весь вечер поил за свои деньги. Обещала ведь, что соседки в комнате не будет.
— Светка, — влупил я откровенно, — если ты мне сейчас не дашь, больше не увидишь.
— Да? — задумалась валяльщица. — Ну, пошли в туалет. Только тихо и быстро. Вдруг кто зайдет.
Закрыв за собой хлипкую деревянную дверцу, я без лишних слов загнул ее раком. Светка крякнула, оперлась руками о сидение и выпятила аппетитную попку.
— Дима, только не в меня, — предупредила сразу.
Ясен перец. Эх, быстро так быстро. Мы по — разному могем.

     — Ой, — пискнула она, когда я засадился под самый корень, — Димка — ты такой классный.
Ну, дык... Светка поскуливала, попискивала, вздыхала и чмокала, пока я обрабатывал ее сзади. Сказано быстро, значит, по-военному. Вытащил вовремя и спрыснул на загорелые девичьи ляжки.
Светка обтерлась туалетной бумагой и смачно поцеловала в губы.
— Ты за мной не выходи, вдруг кто увидит. Я тебе свистну, если в коридоре никого не будет.
Ага, давай. На прощанье хлопнул ее по заднице, она захихикала и выскочила наружу. *

     Засыпать я начал уже где-то через полчаса, так и не дождавшись обещанного свиста, и удобно устроившись на унитазе. Дверца кабинки раскрылась с завораживающим пискливым звуком. Никто же не догадался ее закрыть. Я приоткрыл один глаз и уперся взглядом в высокую полуголую брюнетку.
— Интересно... — протянула еще одна валяльщица, — не иначе Светкин. Она вечно своих кобелей в общагу таскает. Пора ее уже коменданту сдать.

     Быть сданным этой пергидролевой мымре мне никак не улыбалось. На работу сообщит, комсомол отпорицает по-черному, кварталка накроется мухой. Решение созрело мгновенно.
— Цыть, — бросил я брюнетке и дернул к себе за майку.
— Ты что делаешь, кобель? — попыталась зашипеть она и вдарить маленьким кулачком по печени.
Ха, не на того напала. За шкварник сзади схватил, раком над унитазом загнул.
— Да ты не боись, — сообщил ей, — я быстро.
Брюнетка еще чуток потрепыхалась и начала успокаиваться:
— Хоть бы в морожку для приличия сводил, — вякнула она.
— Завтра. Обязательно, — пообещал я.
— Ну-ну, — не поверила эта красотка, — вы все только обещать горазды.
И громко пискнула: «Ой», когда я, раздвинув ляжки, с размахом врезался внутрь.
— А ты классный, — заявила она через пару минут.
Я многозначительно хмыкнул.
— Только не в меня, — опять забеспокоилась девушка.
Да не переживай, не впервой.

     Брюнетка заохала, заахала, чуть забилась под моей ладонью. Обмякла, выдохнула и негромко выматерилась сквозь зубы. Я подолбил ее еще пару раз, выскочил и опытно облил стройные ножки. Привычно протянул ей кусок туалетной бумаги, ритуально поцеловал на прощание.
— Ты за мной не выходи, — сказала брюнетка, вызвав у меня чувство «дежа-вю», — вдруг кто увидит. Я тебе...
— Свистнешь, — догадливо закончил за нее.
Она чуток удивилась, но посчитала меня просто прозорливым чуваком. Еще раз чмокнула и выплыла из кабинки.

     На всякий случай я постелил на крышку сидения валявшуюся в углу газету «Трудовые будни Н-ска». Чтобы помягче было. Вдруг сидеть придется долго.
И видел, наверное, уже третий сон, когда дверца кабинки отворилась со знакомым писком. На пороге стояла пергидролевая комендантша и прожигала меня яростным взглядом.

     — Та-а-а-к, — угрожающе протянула дамочка под сорок лет, уперев ухоженные ручки в пышные бока, — не иначе Машкин. Вечно она своих кобелей сюда таскает. Документы есть? Будем, гражданин, административный протокол составлять.
Я мысленно взвыл. Прощай кварталка, привет товарищеский комсомольский суд. Дамочка переступила порог кабинки и направилась ко мне с явным желанием лишить меня заслуженного будущего. Решение, как обычно, созрело сразу. Я стандартно схватил ее за шкварник и нагнул раком. Задрал цветастую ночнушку и спустил до колен белые трусы.
— Э, — завозмущалась дамочка, — ты что делаешь, кобелюка?

     — Да ты не дергайся, — похлопал я ее по затылку, — я быстро. Я уже ученый.
Ха, прикольно. На меня кокетливо смотрели две белые жопные половинки. Я помассировал их ладонями, чуть раздвинул, провел пальцами по пизденке. Чуть поковырялся в горячем нутре. Дамочка застонала сквозь зубы:
— Давай уж быстрее, кобель. Вдруг кто войдет, а я в таком виде. Раком загнутая над унитазом. Я ж все-таки комендант.
Ну, быстрее, так быстрее. В расшатанную щель вошел без особого труда, придерживая руками пышные зрелые бедра. Комендантша материлась, как последний сапожник, периодически взвизгивая:
— А ты классный, — сообщила она мне эту потрясающую новость.
— Представь себе, знаю, — ответил я, не останавливаясь.
— Ты, давай, не тушуйся, кончай в меня. Мне можно.
О, вот это радость. Она еще побилась об мой живот белыми ягодицами, и я насадил ее на себя до упора, выливаясь внутрь.
Даже не выходя из комендантши, оторвал кус туалетной бумаги, сунул ей в руки. Автоматически отметил, что в случае чего, рулона до утра может не хватить. Крашеная блондинка вытерлась, выпрямилась, наклонилась и жарко поцеловала в протянутые навстречу губы.
— Ты за мной не выходи, я тебе...
— Лучше крякни, — искренне попросил я, — вдруг повезет.
Дамочка чуть удивилась, но посчитала меня просто странноватым чуваком. Прочистила горло, крякнула для пробы и выплыла из кабинки.

     Я протер сидение, уселся и приложился головой к трубе. «Эх, мороз, моро-о-оз, — пришло мне на ум, — не морозь меня-я-я. Моего коня-я-я-я, белогривого».
Дверь кабинки опасно задрожала, заставив меня оторваться от мрачных мыслей. На пороге стояла уборщица баба Маня в застиранном синем халате.
— Ну шо, охальник, — подмигнула она мне, — сам возьмешь, или милицию позвать?

     Будильник зазвонил тогда, когда баба Маня уже снимала халат.
«Фу, бля, — еле отдышался я, — приснится же такое».
Бросил взгляд на часы, полежал, подумал. Фиг его знает, зачем я согласился на командировку в этот город ткацких, прядильных и валяльных фабрик. Не, ни хрена, не поведу я сегодня Светку вино пить. Пусть другого дурака ищет