— Перестань сейчас же, писюха! — вслух сказала Люси сама себе, очнувшись от грез и начав уже в который раз перечитывать один и тот же параграф про живой театр. Эта очень концептуальная театральная лаборатория, созданная в Нью Йорке в конце 40-х ставила своей целью общественные перемены от иерархии к коллективному самовыражению. Эти сплетенные голые тела на сцене, их лобковые волосы, коммуна актеров живущих одной идеей, аресты за «публичные непристойные действия», все это заставляло Люси сжимать мышцы сфинктера и влагалища от возбуждения. Ещё в девятом классе шушукаясь с Анитой на переменке, она призналась что часто сжимает анус от радости. Анита тогда, выслушав, шлепнула Люси по попе, восклицая: «я тебя обрадую!» В том же классе девочки обнаружили что в трусиках начали появляться белые пятна. Анита еще утверждала, что этой белой жидкости выделяется больше после контакта с мальчиками из старших классов. Обычно это были «невинные» игры подростков, как щекотка, или «я тебя схвачу, подниму, а ты выбивайся. «Но иногда, мальчики подлавливали девочек после уроков, прижимали к стене и тяжело дыша говорили...

      — Пиздец, опять задумалась — Люси шлепнула себя по щеке, ожидая что сказанное вслух матное слово вернет ее к реальности.

      — Вот оно — Люси дочитала параграф «нейтрализация самодовольствия публики». С помощью зрелища.

     Люси жаждала быть там на сцене, раздеваться за идею, биться в артистическом оргазме и выплевывать лозунги под взглядом внемлющих зрителей.

      — Ладно, кого ты обманываешь? — Люси обратилась к себе в третий раз, поняв что сопротивляться бесполезно. Это один из тех вечеров. Лучше продолжить разговор и разобраться.

      — Да ты по уши влюбилась!

     И это была правда. На ее театральном курсе было много интересных мальчиков. Девушек, понятное дело, было в три раза больше, но парни, на самом деле, в общем были очень симпатичные. Но так, как Том смотрел на нее, заставляло ее растягивать позу, где бы она не стояла или сидела, выпячивая попку и втягивая животик. Люси наклоняла голову и ее ассиметричная короткая стрижка открывала ее шею. С тех пор, как ей исполнилось восемннадцать и она переехала от родителей в другой город, Люси красилась в темно красный и носила широкие разной длинны юбки с легкими свитерами и неизменными ковбойскими сапогами. В последнее время, ее юбки заметно поползли вверх, а для выбора монологов и сцен Люси рыскала по интернету, отпечатывая сценарии фильмов Тарантино и пьес немецких дадаистов. Ей хотелось быть рискованной, дерзкой, необузданной! Может быть, отчасти, ее вдохновлял на это тот же Том. Сначала она считала его самовлюбленным показушником, который, как ей казалось, выбрал актерское мастерство только потому что любил внимание и собирался «выехать» на своей внешности, а не таланте и самоотдаче. На уроках он вел себя нахально, громко смеялся и перечил преподавателям. Но через пару месяцев она поняла, что его бестактность скрывает личность творческую и чувствительную. Он просто не знал еще цены своему таланту и с ее помощью мог бы расцвести в настоящего Ален Делона...

      — Все, я сдаюсь — произнесла Люси и запустила руку в трусики. Сначала легко теребя, пощипывая и оттягивая половые губы, потом, перекатывая клитор между пальцев и в под конец, сильно надавив и ритмично двигая все запястье, Люси закрыв глаза, представила Тома, его взгляд на ее губах, его руки сжимающие ее грудь и шею, его бедра, зажатые ее бедрами, его член, горячий, блестящий, так чтобы яички шлепались об ее мокрую промежность... Люси добавила безымянный пальчик второй руки в попку и начала кончать. Долго, влажно, с открытым ртом и учащенным дыханием. Расслабившись в кресле, удовлетворенная, Люси облизала пальцы и дочитала параграф.

     На следующий день Люси не одела трусики. Нацепив ситцевый лифчик, легкий свитер и трикотажную юбку до колена, она решила, что это заставит ее быть более раскрепощенной. Не логично? Ну так, Люси ничего не стоило убедить себя, что она «живет на краю» и «экспериментирует с собственным сознанием». В любом случае, по понедельникам у них были только лекции и под конец чтение сцен вечером, но ничего особо физического. Сцены читались стоя или сидя друг перед другом и опасаться что юбка задерется было нечего.

     После нескольких часов на лекциях, Люси поняла, что все таки неплохо было бы успеть до последнего урока добраться до дому и надеть трусы, но не успела. От осознания своей наготы под юбкой, Люси текла, да так, что ей казалось, но она слышит запах собственных выделений. Во время лекций, Люси ерзала на стуле, зажав ладошку между бедер, а в перерывах она бегала в туалет и вытиралась.

     Когда на чтении сцен дошла ее очередь, она объявила что для ее диалога ей нужен парень. Не то чтобы диалог из фильма «Ближе» был совершенно оригинальным выбором. Этот сценарий довольно популярен в театральных школах и на международной сцене. Но для первого курса, это все таки было рискованно. К ее разочарованию, преподаватель актерского мастерства, профессор Данин, осмотрев учеников, вызвал Жака, смуглого кудрявого брюнета смешанной крови и лучшего друга Тома. Люси он совсем не нравился; она совсем не понимала что внутренне утонченный Том находит в этом грубоватом и угрюмом Отелло.

      — Тебя все это возбуждает?

      — Иногда

      — Лгунья. Говоришь, возбуждает, потому что думаешь, я именно это хочу услышать. Думаешь, меня возбуждает то, что ты возбуждена.

      — Мысль о том, что я вся теку, когда раздеваюсь перед незнакомыми, тебя не возбуждает?

     Жак резко встал со стула, быстрыми шагами пересек пространство между ними и взял ее за горло:

      — Не говори так.

     Люси замешкалась и в панике ища глазами преподавателя, пролепетала:

      — Это не по сценарию!

      — Вольной интерпретацией текста мы займемся позже! — прогремел профессор и отправил Жака на место — Люси, хвалю за выбор текста, давайте разберем сцену...

     После урока, когда все уже разошлись, Люси все еще сидела в зрительских рядах театрального зала, пытаясь успокоиться.

      — Хватит плакать, писюха! Прекрати!

      — «Писюха»? о, мне это нравиться, а тебе, Жак?

     Люси вздрогнула от неожиданности. Забывшись, она совсем не заметила как в зал зашли Том и Жак.

      — Ты видно тоже решила порепетировать после уроков? Как удачно.

      — Да, это я монолог репетирую, для следующего класса — нашлась Люси и поспешно, стала пробираться к проходу — но я уже закончила, зал ваш!

      — Э, а ну ка погоди, нам как раз не помешает еще одна актриса, может останешься?

     Люси чувствовала себя очень неловко, оказавшись застуканной наедине с самой собой, но перспектива работы с Томом, манила ее больше, чем отталкивало присутствие Жака.

      — Хорошо — тихо улыбаясь сказала она, — давайте текст.

      — А у нас нет текста, мы собирались поимпровизировать, правда Жак? На тему любви и ненависти.

      — Я готова! — Люси решительно вышла на сцену и наскоро размяла конечности и шею. Для импровизации, тело должно быть свободным и разогретым.

     Том уселся в первый ряд — Я буду режиссером. Тема ситуации — измена. Начинайте.

      — Ты бросаешь меня — угрюмо произнес Жак и отвернулся.

      — Я тебе никогда не изменяла!

      — Я тебе не верю. Ты должна быть со мной навеки.

      — О, неплохо! — воскликнул Том — Давайте разовьем ситуацию. Привяжи ее ремнем к стулу!

      — Может не надо? — Люси жалобно посмотрела на Тома

      — Не выходи из роли! Надо очень надо.

     Жак вдруг резко ударил ее по лицу. От боли и неожиданности Люси мгновенно разрыдалась и обмякнув, дала связать себе руки. Жак затянул ремень на ее запястьях, протянул конец ремня через стул, стоявший на сцене и толкнул ее на пол, так что она упала на колени

      — Не надо! Что ты делаешь? — Люси уже совсем не понимала что происходит и не знала как сопротивляться....

 

     

      — А теперь приподнимем занавес! — присвистывая веселенькую мелодию Жак рывком развернул ее задом к зрительским местам и задрал ее юбку.

      — О! Вот и наш главный персонаж!»Монологи Вагины« Как тебе, Том?

      — На, глазки нарисуй — с этими словами Том вытащил из рюкзака маркер и кинул его Жаку

      — Отпустите! — плакалa Люси. От стыда и ужаса, что все ее интимное место раскрыто и предоставлено на обозрение парням, она совсем обалдела.

      — Молчи, дура, а то я это великолепие уже сфотографировал, хочешь чтоб весь курс увидел? И нос, нос приделай, Жак!

     Жак дорисовал глаза на девичьей попе и стал вкручивать маркер в ее анус.

     Люси задергалась и попробовала вытащить руки из туго затянутого ремня.

     Жак не задумываясь резку лягнул ее под живот.

      — Будешь дергаться, еще получишь — Он нагнулся над ее задом и взялся пальцами за половые губы. — Бе бе бе, я вагина, я вагина, я тупая пизда, я хлюпаю и чмокаю, бе бе бе!

      — Отпустите, пожалуйста отпустите меня!

      — Заткнись, пизда, а то получишь, вот так! — Жак стал хлопать ладонью по ее промежности. — Вот так! Вот так! Хлоп, хлоп! Хлюп, хлюп!

     Люси продолжала плакать и молить о пощаде. Зарычав, Жак стянул с себя свитер, протянул его рукав сквозь открытый рот Люси, крепко затянул его сзади, так что края ее щек оказались аж между зубов, а затем совсем обернул ее голову свитером.

      — Так, ее хлюпанья все еще слышно, О! — Том заметил в углу ведро со шваброй. Через пару мгновений ведро было насажено на плечи девушки и за дугу привязано ее задранной и скрученной юбкой к самой же юбке. Хоть и наскоро сделанная и неаккуратная, эта конструкция все же не позволяла Люси освободиться или скинуть ведро.

      — Так ты еще рыпаешься? А ну ка тихо! — Жак теребил пальцами ее половые губы, клитор, хлопал по ним и тут стал засовывать пальцы во влагалище.

      — Тока не откуси, хе хе! — Один палец заменился двумя, Жак добавил третий и вот уже все четыре его пальца перебирали у нее в киске. Правой рукой Жак защипнул ее клитор между указательным и большим пальцем и стал сильно его оттягивать.

      — Ом ном ном. Пожуй, пожуй, у тебя уже слюнки текут. Вот и швабра пригодится. Все атрибуты надо использовать, как у Чехова!

     С ужасом Люси почувствовала как в ее дырочку тычется твердый предмет.

      — Ну, ну, открой, ротик — Жак потихоньку, круговыми движениями вводил рукоятку швабры во влагалище. Другой рукой он взялся за маркер и стал водить его туда сюда.

      — Неплохая у тебя координация! — воскликнул Том

     Люси его еле слышала. Она пыталась забыться, но беда была в том, что в ее грезах присутствовал все тот же Том, его темные таинственные глаза, его широкие плечи, теплые губы... Швабра уже доходила ей до внутренней стенки, и долбила матку длинными мучительно медленными равномерными движениями в такт песенке, которую Жак опять насвистывал.

     Вдруг и движения и звуки прекратились. (Специально для — ) Покорно простояв еще минуту на коленях и прислушиваясь, Люси, заерзала и перевернулась на спину. Швабра так и торчала из ее раздолбанной пизды, маркер отскочил, когда она перевернулась; корчась и извиваясь, Люси пыталась стопами вытянусь из себя швабру у освободить руки, которые все еще привязанные к стулу теперь были над ее головой. Ведро тоже слетело с головы, а привязанная к нему юбка оказалась уже совсем под грудью.

      — Ахахахха! Я не могу больше! А бля, какое зрелище!!! Жак, ей видимо неуютно!

     Оба парня оказались все еще на своих местах.

      — Щаз сделаю уютно — Жак оттянул резинку юбки и задрал ее вместе со свитером на уровень ее шеи. Не собираясь церемониться с лифчиком, он просто оттянул оба его края вниз и вывалил поверх ситцевых чашечек лифа белые тяжелые сиськи с крупными бледно розовыми сосками.

      — Сделаешь как надо, отпустим — тихо сказал Жак ей на ухо, развязал свитер с ее головы и отошел.

      — Выгни спину, ага вот так, и улыбочку — Том сфотографировал голую, заплаканную, привязанную к стулу девушку в сапогах со шваброй торчащей из пизды.

     Парни развязали ее и гогоча ушли, выключив в зале свет. Голодная растянутая пизденка Люси хлюпала и пахла всю дорогу до дома.