Эта история произошла со мной два года назад, когда я еще был студентом и учился на экономиста, не зная зачем и почему. Тогда я просто прожигал свое время, которого, как я позднее убедился, нам отведено очень мало. Я прекрасно помню то лето 2010 года, когда я встретил это чудесное создание из «страны восходящего солнца» по имени Нацуми. Я всегда любил Японию, ее культуру, девушек. Не многим нравятся девушки азиатского типажа, если они не модели, а мне всегда нравились их мордашки. У Нацуми было милое лицо — такое, какое редко встретишь у девушек западного типа. Какое-то по-хорошему детское и наивное. Я познакомился с ней совершенно случайно в Москве в один прекрасный день, весной 2010 года

     Я встретил ее неподалеку от самой известной улицы Москвы — Арбата, что неудивительно, ведь Арбат приковывает внимание каждого второго иностранца, посещаемого столицу России. Я шел в сторону метро «Смоленская», как увидел девушку азиатской внешности небольшого роста, разговаривающую с русскими женщинами, держа карту в руках. Я сразу понял, что она — японка. У меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы отличать японцев от корейцев и китайцев. Я был хорошо знаком с культурой Японии, смотрел их фильмы, сериалы и в итоге научился отличать их разрез глаз от разреза глаз других монголоидов. Женщины не смогли ей помочь, и тогда я подумал о том, чтобы помочь девушке. Правда поначалу я подумал, что она испугается большого русского парня и убежит. Я промедлил, и она обратилась к кому-то другому. В этот момент я начал просить бога, чтобы он не смог ей помочь и бог меня услышал. Я получил второй шанс. Девушка продолжала стоять с картой в руках, оглядываясь и пытаясь высмотреть кого-то, кто поможет ей. В этот раз я подошел к ней и спросил:

      — Can I help You? (Могу чем-то помочь?) Мой английский всегда был не плох, поэтому я сразу начал говорить на нем. Хотя не сказать, что он был всем понятен. Ну тут всем не угодишь, я ведь не профессионал.

      — I need Arbat. (Мне нужен Арба) — ответила она тонким голосом с акцентом. В этот момент я посмотрел на нее и, можно, сказать сразу влюбился в ее прелестное личико, в ее маленькую родинку на правой щеке и маленькие глазки.

      — The Arbat is on other side... (Арбат на другой стороне...) — сказал я, указывая на Смоленский бульвар. Тут я подумал, что нужно сказать, ей как перейти его и добраться до заветной цели. Я начал вспоминать слова, которые знаю.

      — Go over there and downstairs (Идите туда и там спуститесь в переход) — начал я, — then... (потом...) — я задумался и почесал нос. У меня из головы вылетели все слова, и я просто уже не знал, как объяснить дальше, но все-таки попытался.

      — Then, cross the road and go straight ahead... (Перейдите дорогу и идите прямо...) — добавил я.

     В этот момент я понял, что сказал полную чушь, и что это никак не поможет ей найти Арбат. Она, конечно же, скажет «спасибо» и уйдет дальше искать нормального адекватного помощника. Я смотрел в ее непонимающее лицо, и мне было стыдно, что я не мог ей помочь. В этот момент я вспомнил единственный верный способ, как еще можно ей помочь.

      — I can show you. Follow me. (Я покажу, идите за мно) — быстро сказал я и увидел с ее стороны утвердительный кивок и появившуюся на ее лице улыбку.

      — Thank you. (Спасибо) — ответила она.

     Пока мы шли нужно было чем-то занять время, и я спросил откуда она приехала, хотя и так знал.

      — I"m from Japan. (Я из Японии) — ответила она.

      — Oh... Which city? — (А из какого города?) — спросил я, используя те слова, которые я знаю.

      — Kyoto. (Киото)

      — Oh... Is Kyoto former capital of Japan? (Киото — это же бывшая столица Японии, да?) — разумеется, я знал, что это так. Я захотел блеснуть знаниями.

      — Yeah. Where do you know from? (Да, а откуда ты знаешь?) — спросила она удивленно.

      — I know Japanese history... a little (Я знаю историю Японии... немножко) — ответил, улыбаясь. Мне удалось добиться того, что бы она не думала, что я — дебил. Уже неплохо.

      — What"s your name? (Как тебя зовут?) — спросил я.

      — Natsumi (Нацуми)

      — Beautiful name. I"m Roman. (Красивоеимя. Меня зовут Рома) — отвечал я, пытаясь казаться милым.

      — Did you here as a tourist? (Ты приехала, как турист?) — спросил я.

      — Yeah... (Да).

      — And why do want to see Arbat? (Почему ты хочешь посмотреть на Арбат?)

      — Iknow... Arbat is... one of the most known places in Moscow... (Ну, я знаю, что Арбат — дно из самых известных мест в Москве...)

     Мы уже почти дошли до Арбата, но расставаться с ней не хотелось. Когда еще будет шанс поговорить с красивой японочкой. Нужно было просто предложить ей свою компанию, и она согласилась бы. Это было очевидно.

      — Can I... walk with you? (Могу я прогуляться с тобой?) — спросил я, не будучи уверен, что правильно сказал. Хотел сказать «Могу ли я составить тебе компанию?», но забыл как.

      — Oh... of course (Конечно). На ее лице было написано, что он, действительно, не против. Нужно было только не разочаровать ее.

     Все время до этого момента я не мог оторвать глаз от ее лица, настолько оно манило меня. Только сейчас я решил взглянуть на ее тело. Она была невысокого роста, где-то 160сантиметров и худощавого телосложения, как и большинство японок. На ней был надет белый сарафан до колен, а поверх него легкая джинсовая жилетка. На ногах были легкие белые туфл-лодочки, на которых она просто парила. Нацуми была брюнеткой, как и большинство японок. Волосы ее были средней дины — до плеч и нежно пахли. У нее была небольшая грудь — что-то между вторым и третьим размером. Определить было сложно, да я не пытался. С каждой секундой я все больше влюблялся в эту девушку, и с каждой секундной мне было больнее от того, что, скорее всего, никогда больше ее не увижу.

     Мы погуляли по Арбату полтора часа. Я, как мог, пытался рассказывать ей на ломаном английском про Москву и ее обитателей. Я надеялся, что хотя бы половина моих слов не проходит мимо ее ушей, как ненадобная информация. После Арбата, я предложил ей посетить Кремль. Нацуми согласилась, чему я был просто несказанно рад. Моя мечта осуществлялась на глазах, я гулял с настоящей японкой, которой была просто красавица. Когда день подходил к концу, я спросил, в каком отеле она живет, чтобы провести ее. Она снова это позволила — я чуть не расплакался от свалившегося на меня счастья.

      — How long are you gonna stay here? (Как долго ты будешь здесь оставаться?) — спросил я.

      — I have to come back tomorrow (Я возвращаюсь завтра), — ответила она. Услышав это, я просто потерял дар речи. Это было ужасно. Я смотрел на Нацуми, как на что-то, чего не хочется терять, но я не мог ничего поделать. Этот момент пробудил во мне желание схватить ее и женить на себе прямо сейчас. Ее маленькие губы начали манить мои, но я понимал, что нельзя целовать незнакомую иностранку прямо сейчас. Все, что мне оставалось, это стоять в печали, как статуя.

      — Will you give me your e-mail please? (Дашь мне свою почту, пожалуйста) — спросила она.

      — Спасибо, боже, — тихо проговорил я, испытав огромное облегчение.

      — What? (Что?), — переспросила она.

      — Surely... (Конечно) — сказал я.

     В течении последующего полугода мы переписывались по почте и общались через скайп. Я был рад такому общению. Мы рассказывали друг другу о своей жизни и обменивались фотографиями. Каждая фотография будила мне зверя, я был готов затащить ее к себе домой через экран монитора. Но в один прекрасный день я действительно поверил ...

  в то, что у меня есть сторонник на небесах. Нацуми в шутку пригласила меня погостить у нее в Киото. Шутка шуткой, но я решил, что просто обязан сделать это. Я подал документы на загранпаспорт и договорился с Нацуми о предоставлении гостевой визы. Я на полном серьезе решил отправится в Японию ради девушки моей мечты.

     ***

     Я стоял на пороге небольшого дома, в котором жила Нацуми со своей семьей, и ужасно волновался. Осень в Японии оказалась такой же прекрасной, как и весна, которую я видел на картинках. В воздухе витал аромат любви. Я купил цветы, чтобы еще больше показаться романтичным, иначе быть не могло. Я позвонил в звонок, и через несколько мгновений женщина маленького роста открыла дверь. Это была ее мама. Я тут же начал вспоминать японские слова приветствия для гостя, которое специально учил, но вспомнить не мог. Тогда я просто сказал «Goodmorning», хотя на дворе давно уже был полдень. Женщина, улыбаясь, кивнула головой и впустила меня. Разумеется, они меня ожидали. Женщина окликнула Нацуми на японском и через несколько секунд она показалась. За полгода она не очень изменилась. Нацуми осталась именно такой, как я ее запомнил. Она стояла в коротком сарафане, очень похожем на тот, что был надет на ней в Москве. Сдерживая свою бурю эмоций обнял ее легонько, чтобы показать что рад ее видеть.

     Вечером того дня я ужинал в кругу ее семьи. Нацуми — была единственным ребенком семье и жила с родителями в небольшом типично-японском доме, коих на улице было много. За столом сидел я, рядом слева — Нацуми, справа — ее мама, а напротив — папа, которого она называл Отоэ-сан (Папа по-японски). Он тоже был невысокого роста, чуть ниже меня. Низкий рост — у них семейное, видимо. Мне понравилась семья Нацуми. Ее родители постоянно улыбались, поглядывая на меня, словно на котенка. Вообще, позднее я убедился, что японцы — гостеприимный народ. Весь ужин я поглядывал на Нацуми, заставляя ее опускать голову или краснеть. Вероятно, она волновалась, также как и я после долгой разлуки. Ее родители ушли спать рано, часов так в десять и мы остались с ней вдвоем.

     На самом деле мы оба волновались, поэтому разговор долгое время не получался.

      — How long are you going to stay here? (Ты на долго?) — спросила она?

      — My flight on Saturday. (МойрейсвВоскресенье).

      — It"s good (Это хорошо) — ответила она после некоторого раздумья, искренне улыбнувшись. You will see traditional festival. (Ты сможешь увидеть наш традиционный фестиваль).

      — Festival? (Фестиваль?)

      — It"s our japanese traditional autumn festival... (это наш традиционный осенний японский фестиваль...), — начала она. We... wear yukata... It"s traditional dress. (Мы надеваем Юката... Это традиционное платье).

     На самом деле я знал, что такое юката и очень обрадовался, когда услышал про фестиваль. Я видел в разных фильмах этот фестиваль. Девушки надевают прекрасные юката, похожие на платья, и вообще выглядят обворожительно. Я, действительно, приехал очень вовремя.

      — Oh... I know... Do you have yukata? (О, я знаю это. У тебя есть юката?) — спросил я.

      — I"ve bought it... ammmm... last week. (Я купила его... эмммм... последняя неделя). — ответила она коряво.

      — I will be glad see you wear it... I"m eager (Буду рад увидеть тебя в нем... Просто жажду) — ответил я. Комплимент заставил ее покраснеть.

     На несколько секунд воцарилось молчание.

      — You... You got tired... probably... Shall I show your room? (Ты... Ты устал... наверное... Показать тебе твою комнату?)

      — Yeah (Да) — ответил я. Хотелось полежать и подумать, что буду делать дальше.

     Пока мы поднимались по лестнице на второй этаж дома, я наблюдал за красивыми ножками Нацуми, которая шла впереди. Они сводили меня с ума, как и вся она. Мною овладело необузданное желание наклониться и поцеловать щиколотки этой восточной принцессы. Нацуми перебирала ножками, заколдовывая мой взгляд. Проводив меня до двери, она пожелал мне спокойной ночи. Дверь ее комнаты была напротив моей.

      — Good night Natsumi (Спокойной ночи, Нацуми) — ответил я, глядя в ее завораживающие карие глаза и улыбаясь.

      — Good night, любовь моя. — сказал я после того, как она ушла, повиливая бедрами. Я увидел эту девушку спустя полгода и снова впал в прострацию. Мне казалось, что я готов на все ради нее. Я не готов просто общаться. Я хочу коснуться ее губ, ее плеч, почувствовать ее дыхание. И я определенно хочу овладеть ею полностью, без остатка.

     На следующий день, когда мы прогуливались по парку, Нацуми, увидев что-то в дали, быстро потащила меня туда. Она за руку привела меня к какой-то странной будке, похожей на телефонную. Как оказалось, это фотобудка. Заходишь внутрь, бросаешь монету, камера тебя фотографирует, и ты сразу же получаешь фотографию. Величайшее изобретение японцев. А главное, что пока ты внутри, тебя никто не видит. Нацуми захотела сделать пару фотографий и я, разумеется, согласился.

     Не поняв сразу, где же камера, я оглядывался по сторонам и фотография не получилась. Но мне было не до фотографии. Это было отличное уединенное место, и я был готов сделать первый шаг. Я нежно обнял Нацуми сзади, и она посмотрела на меня слегка удивленно, явно не ожидав этого. Не долго думая, я коснулся своими губами ее губ. Столь долгожданный нежный поцелуй вознес меня на седьмое небо. Тот факт, что она не стала отталкивать меня или сопротивляться еще больше меня порадовал. Я мог получить отказ, и эта поездка превратилась бы для меня в ад, но так вышло, что этот момент стал лучшим в моей жизни. Я полюбил Киото, да и всю «страну восходящего солнца» — навсегда. Я целовал Нацуми и не хотел ее отпускать ее ни на миг.

     ***

     После того поцелуя в фотобудке, Нацуми как-то начала стесняться меня. Мы несколько раз обсуждали то, что произошло и каждый раз воспоминания вгоняли ее в краску, да и меня. А за день до фестиваля я услышал то, что очень расстроило меня. Во время прогулки по парку, у нас снова завязался разговор о том поцелуи, об отношениях и к чему они ведут.

      — We won"t be together (Мы не сможем быть вместе), — сказалаона, — You"ll go away in two days... (Через два дня ты улетишь обратно).

     Мне было грустно не от того, что она сказал это. Скорее от того, что это похоже на правду. У меня рейс через два дня, я улечу, а что дальше? Любовь на расстоянии живет недолго. На мне не было лица.

     Но оно вернулось ко мне, когда я увидел Нацуми в традиционном красном юката в день фестиваля. Ее волосы были аккуратно подобраны, осанка прямая — как настоящая японская леди эпохи Эдо. Ей очень шло ее красное юката. Юката похоже больше на хлопковый халат, чем на платье. Оно завязывается широким поясом, а сзади завязывает большой бант. В тот момент я подумал, отчего же в России все забыли про традиции и больше не носят тех прекрасных нарядов, что были когда-то, хотя бы пару раз в год. В Японии таки фестивали проходили часто — все наряжались в юката, в кимоно и выглядели прекрасно.

     Мы с Нацуми отправились в парк, где и проходил фестиваль. Вокруг меня почти все были в красочных нарядах. Я был белой вороной в своих хлопковых белых штанах и рубахе. Атмосфера праздника очень радовала меня, это надо было видеть. На улицах было много молодежи, детей и стариков — люди всех возрастов веселились. (Эксклюзивно для sexytales.org— секситейлз.орг) В России я такого не встречал даже на новый год. Очень все красиво было, правда. Будучи в хорошем настроении, я приобнял Нацуми за талию. Юката было настолько легким и тонкимкоторой было рямая — как настоящзая японская леди эпохи Эдо. мент стал лучшим в моей жизни., что я практически чувствовал своим пальцами ее кожу. Эти ощущения вскружили мне голову, и мне снова захотелось поцеловать ее, как в ...   той фотобудке несколько дней назад. Я прекрасно знал, что целоваться на людях в Японии — это моветон, поэтому старался сдерживаться.

      — Do you like it? (Нравится?) — спросила Нацуми про фестиваль.

      — Wonderful (прекрасно), — ответил я с легкой грустью от того, что дома такого не увижу. Ни фестиваля, ни Нацуми в ее прекрасном одеянии.

      — Fireworks... will be... (Будут... фейерверки) — сказала она.

     Это был хороший шанс поцеловать ее вновь. Дело не в том, что это очень красиво. Скорее в том, что все в этот момент будут глазеть на залпы салюта.

     Когда этот момент наступил, я повернулся к Нацуми и вцепился в ее губы. И снова она даже не попыталась вырваться. Она обняла меня за голову и наслаждалась поцелуем, даря таким образом наслаждение и мне. Фейерверки продолжались больше минуты, и все это время мы целовались, изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Каждую секунду поцелуя чувствовал, как все мое тело дрожит от удовольствия. Вплетаясь в ее язык, я ощущал всю ее целиком, наслаждаясь незабываемым процессом.

     Какое это было ужасное ощущение — идти домой после всего этого, зная, что завтра улетать... возможно навсегда. Мы шли вместе, в обнимку и молчали. Скорее всего, мы думали об одном и том же. И, скорее всего, мысли были грустные. После того, как мы вошли в дом, Нацуми тихо окликнула родителей. Скорее всего, они уже спали, так как был час ночи, поэтому они не ответили. Мы сразу отправились наверх, где были наши комнаты.

     Это был момент истины.

      — Can I get the last kiss? (Могу я получить последний поцелуй)? — спросил я., вызвав улыбку на ее лице.

     Ничего не ответив, она сама поцеловала меня. Я обнял ее за талию. Поначалу довольно нежно, но затем крепче. Мое подсознательное желание не отпускать ее от себя не позволяло мне расцепить руки на ее талии. Я немножко подтолкнул ее, и мы уперлись в стену. Поцелуй становился горячее, а я и не думал останавливаться. Я немного опустил свои руки и ухватил ее за ягодицы. Возможно, это было слишком для гостя, но я не контролировал себя. Я прижал Нацуми всем телом к стенке, крепко держа за попку, которую чувствовал своими ладонями. Благослови бог создателей юката! Мне казалось, что на ней только ночной хлопковый халат, настолько тонким был этот наряд. Начав немного массировать ее попку, я начал возбуждаться.

      — What are you doing? (Ты что делаешь?) — нежно спросила она без какой-либо злости.

     Я не ответил и снова вцепился в ее рот. Если бы это юката не было бы таким длинным, я бы задрал его, чтобы ощутить ее ягодицы своими пальцами полностью. Слева от меня была дверь моей комнаты. Я отворил ее одной рукой и втащил туда Нацуми. Я начал быстро подталкивать ее к своей постели, и затем, повалив ее, получил полный контроль на всем ее телом. Продолжая целовать ее губы, я правой рукой начал медленно задирать юката.

      — You can"t (Ты не можешь), — прошептала она, понимая, что я захожу далеко.

     Но меня было не остановить. должая цеуми. Я начал быстро подталкивать ее к своей постели, и затем повалив ее, я получил полный контроль на всем ее тело Я стал грубее задирать юката, лаская ее бедро, но дальше зайти не удавалось. Юката было плотно широким поясом. Моя любовь к этому наряду сменилась на злость. Но была другая лазейка. Выше пояса это был просто халат, раздвинув который я мог добраться до груди. Я тут же резко раздвинул его и начал целовать Нацуми ниже шеи.

      — Please... don"t... (Пожалуйста... не надо...), — снова прошептала она, посмотрев на меня

     Тем не менее, я еще чуть раздвинул юката и обнаружил что на Нацуми не было лифчика. Под этот наряд он не надевается. Я опустил голову и тут же ухватился зубами за ее сосок. Я сосал его, грыз и ласкал языком, пытаясь возбудить Нацуми, и мне это удалось. На секунду послышался стон. Я резко еще больше раздвинул юката и нечаянно порвал его.

      — Stop it (Остановись), — продолжала Нацуми, хотя и не сопротивлялась. Скорее совет, чем приказ или мольба.

      — Я снова начал ее целовать, а затем сказал, что очень люблю ее. Это подействовало намного лучше, чем, если бы я сказал, что хочу ее. Я сказал, что люблю и она сама вцепилась в мои губы.

      — Get off... (Cними), — прошептала она, — yukata (юката).

     Я возбудился до предела и захотел овладеть ею. Я начал пытаться развязать пояс, но мне это не удавалось. Тогда Нацуми взяла это на себя. Она просто приподняла таз и сняла его, как юбку. Оказалось, что не так плотно и сидел этот пояс. Теперь юката не было перевязано, и я тут ж раздвинул его, оголив живот этого нежного цветка. Я нагнулся и начал покрывать поцелуями ее нежную бархатную кожу. Каждое касание ее живота вызывало у меня дрожь, а сердце начинало стучать сильнее. Я опускал свою голову, приближаясь к заветному японском цветку. На Нацуми были надеты красненькие трусики с узором. Несмотря на то, что они были красивыми, я сразу же схватился за них и начал медленно стягивать. Нацуми почему-то воспротивилась этому, скрестив ноги. Видимо, остались еще капли стеснения. Я стянул трусики до колен, и прильнул губами к ее нежным половым губкам. Интимная роза японки не была выбрита гладко, но и зарослей там не было, как в японских порнофильмах. Вполне ухоженное лоно. Сначала я покрыл ее подружку нежными поцелуями, а затем начала ласкать языком клитор. В этот момент Нацуми стала издавать легкие еле слышные стоны. Мне хотелось войти в нее прямо сейчас, но в то же время не хотел оставить ее без оральных ласк. Киска моей японской возлюбленной была мокрой. Я своим языком только добавлял ей влаги. Через мгновение я почувствовал, как Нацуми начала зажимать мою голову своими ногами. Я в свою очередь, осознав, что ей хорошо, начал покусывать половые губки.

     Логично было бы дать этому лепестку сакуры поласкать мой член, дабы я тоже получил удовольствие, но мне уже не терпелось войти в нее. Моя главная мечта и фантазия последних шести месяцев — это побывать в Нацуми. Ощутить себя внутри ее. Я приподнялся, снял свою рубашку и быстро стянул штаны. Нацуми смотрела на меня, предвкушая скорый секс. Вероятно, она ждала этого так же, как я. Я стянул штаны лишь до колен и тут же повалился сверху на Нацуми. Прежде чем вставить свой член в ее лоно, я несколько раз поцеловал ее в губы, в шею и грудь. Только затем я взял свой член и направил его между половых губок влагалища, которое так манило меня все это время. Только просунув головку, я уже получил удовольствие, от которого можно было и помереть. Мне было страшно, что если я засуну член полностью, то кончу и опозорюсь, но выбора небыло. Я протолкнул свой член глубже. Нацуми закрыла глаза от удовольствия. Японская эротическая постановка «Киото — город любви» началась. Я начала совершать поступательные движения, наслаждаясь каждой фрикцией, что я делал. Вместе с этим я ласкал правой рукой нежную молочную грудь Нацуми, дергая ее затверденевший сосок. Через несколько секунд Нацуми издала пару стонов, и тут же закрыла себе рот рукой. Конечно! Ведь в доме были ее родители, строгой японской закалки. Вряд ли ее отец прибежал бы с ружьем в комнату, но нам потом было бы неловко. С закрытыми глазами, Нацуми кусала себе ладонь с каждой новой фрикцией. А я был так счастлив, занимаясь любовь с девушкой своей мечты, что сам еле сдерживался, чтобы не завопить. Такого удовольствия от секса я ещеия занимаясь любв любвоь с девушкой своей мечты, что сам еле сдерживался, чтобы не завопить. никогда не получал. Мне резко захотелось риска и я схватил руку Нацуми, которой она закрывала себе рот. Сразу послышались стоны. Не таки громкие, чтобы были слышны на весь дом, но все-таки. Я вцепился своими губами в ее нужные ласковые губы, и стоны превратились. Ощущения от того, что я одновременно входил в девушку и целовал ее — были просто невероятными. Я чувствовал, что скоро кончу... и сделаю я это прямо ...  

     в нее. Поцелуй, который происходил между нами, настолько участил мое сердцебиение, что казалось, он выскочит из груди и покатится по полу. Когда я прекратил ее целовать, она снова начала стонать. Я отпусти ее руку и она снова закрыла себе рот. Я участил свои фрикции, приближая себя к эикуляции. Невольно из моего рта начали доноситься легкие стоны от получаемого удовольствия. Но мне не хотелось кончать в Нацуми. Вероятно, я уеду, а она останется и что тогда будет? Когда подошел момент излить свою семенную жидкость, я вытащил свой член. Струи спермы потекли по животу девушки, скатываясь к ее лоно. Я просто рухнул на Нацуми и продолжил ее целовать.

     Через минуту поцелуев я лег на спину, эмоционально ослабленный фактом, что, скорее всего, наслаждение окончено. Конец представления, занавес, зрители расходятся, а один из них и вовсе уходит навсегда. Нацуми положила голову мне на грудь и обняла меня одной рукой. Она что-то шептала на-японском, но я, разумеется, ничего не понимал. Полежал на моей груди буквально несколько секунд, девушка, облаченное в красное юката, которое уже просто болталось на ней без пояса, легла сверху на меня всем телом. Мне хотелось что-то сказать Нацуми, но я не мог ничего вымолвить. Тогда я просто еще раз поцеловал ее в губы и крепко обнял, чтобы она запомнила мое объятие.

     Но это был не конец. Одной рукой Нацуми потянулась куда-то в область моего паха. Там она нащупала мой член, который уже почти снова возбудился и стал твердым. Это весьма удивило меня. За все время знакомства эта девушка никогда не проявляла особой инициативы. А сейчас он держала мой член в своей маленькой нежной руке. Через мгновение я почувствовал, как головка моего писюна коснулась ее половых губок. Нацуми сама направила мой член в свое влагалище. Я был просто ошеломлен, а затем услаш ее шепот:

      — One more time... (Еще раз), — она продолжала медленно вводить мой член в себя и я снова почувствовал единение с чем-то прекрасным. Я был внутри прекрасного ангела, а она — внутри меня. Нацуми всунула мой член почти полностью и немного приподнялась.

      — One more time (Еще раз), — сказала она. This time... into me (В этот раз... в меня)

     Нацуми попросила кончить в нее. Невероятно. Я одновременно был удивлен и в то же время, просто счастлив. Не каждая девушка сама просит парня выплеснуть себя в нее.

      — Are yousure? (Ты уверена?) — просил я.

      — I wanna something from you... to remember (Я хочу что-то... чтобы запомнить тебя) — сказал она и стал медленно приподниматься. Когда она приподнялась почти полностью, в своем юката, которое чуть-чуть прикрывал одну грудь, но давал насладиться другой, она казалась мне какой-то восточной богиней, которой я продал душу за плотские утехи. Скромная и тихая Нацуми возвышалась надо мной, сидя на моем члене. А через пару мгновение, она начала шевелить тазом. Снова началось. Фрикция за фрикцией возносили меня на седьмое небо. Нацуми начала тихо стонать, продолжая шевелить ягодицами, упершись руками в мою грудь. Затем она чуть наклонилась, и из юката показались ее белоснежные грудки. Я тут же принялся посасывать сосочки то одной груди, то другой. Стоны Нацуми с каждым движение становились громче, но все еще не были ни капли не похожи на визг, который может разбудить всю округу. Я начал активно шевелить тазом навстречу ее движениям. Ее булки начали биться о мой паха и издавать характерные шлепки, которые меня возбуждали. Нацуми начала стонать громче и, чтобы избежать громких криков, вцепилась в мой рот. Я начал чувствовать, что уже скоро кончу и ускорил темп. Девушка тем временем пыталась высосать мой язык, изредка кусая за губу. Я избавился от ее рта, что бы сказать, что скоро кончу.

      — no... wait! (Нет, подожди), — прошептала она. I soon cum too (Я тоже скоро кончу)...

      — Хотелось порадовать ее, но мне казалось, что мое извержение произойдет в течении тридцати секунд, больше я не продержусь.

     Я продолжал трахать ее, мечтая о том, чтобы мое семя повременило с выходом. Нацум же сама увлеклась процессом и начала совершать движения вперед-назад, нагибая мой член. Затем она начала вращаться на нем и снова заскакала, треся своим юката и сисичками, которые но прикрывало. А через пару мгновений я услышал, как она тихо повторяет слово"Ikku». Это с японского переводится, как «кончаю». Я знал это по японским порнофильмам. Оно всегда меня возбуждало и в этот раз тоже. С каждой фрикцией я был уверен, что следующая — последняя. Но каждый раз мне удавалось отстрочить конец акта. Ну вот, когда почувствовал, что сейчас уже все — я резко поднял корпус и обнял Нацуми Теперь мы вместе находились в вертикальном положении: я лежал, но мой корпус был поднят, а она сидела на мне. Я видел ее покрасневшее лицо прямо перед своим.

      — I"m cumming. (Я кончаю) — сказал я, пыхтя как паровоз.

      — No... together (Нет, давай вместе), — сказала она.

     Это было сумашествие. Кончить вместе с ней в одно время было невозможно. Нацуми стала прыгать на мое члене быстрее, еле держась за мою шею, чтобы не упасть. Струя спермы уже подошла к моей головке и была готова вырваться. Я больше не мог сдерживать себя. А Нацум тем временем начала громко стонать, даже соре визжать. Это то, чего мы и боялись. Тако визг ее родители должны были слышать. Но Нацуми даже не попыталась закрыть рот. Она продолжала дергаться на моем члене. Через мгновение она откинула голову и издала громкий стон, похожий больше на плач ребенка. Затем, чуть не рыдая протянула слово «IIIIIIIIkkkkuuuuuuu». Я совершил фрикцию, после чего почувствовал, как мое семя бьет фонтаном прямо в лоно Нацуми. Я заскрежетал зубами в тот момент, когда Нацуми «рыдала» «Кончаю» на-японском. Моя член продолжал пульсировать посылая заряды спермы в Нацуми, а сама девушка рухнула на меня подергиваясь в конвульсиях. В этот момент я увидел на ее глазах слезы и понял, что она — действительно рыдала. Моя японская любовь одновременно и билась животом об мой пах от оргазма, и в тоже время плакала то ли от счастья, то ли от горя. Я же чувствовал, что в этот момент действительно счастлив. Мне было все равно, как посмотрят на меня завтра ее родители. Я знал, что, скорее всего, они слышали, как визжала их дочурка. Я знал, что, вероятно, это не по традициям семьи. И я знал, что не покину Японию и Нацуми. Я был готов забить на все и остаться с этим лепестком сакуры в Киото — месте, которое для меня стало «городом любви».