«Год прошел, как сон пустой», — в свое время говаривал поэт, и он не ошибся. Ровно через год, как погиб в авиационной катастрофе Генеральный директор своего преуспевающего холдинга Александр Терлецкий, и его вдова энергичная красавица Сонечка тут же возвела на сей престол своего любовника и будущего мужа бывшего заместителя директора холдинга Костю Казачинского. Не подумайте, что он блистал экономическим талантом или был финансовым гением. Нет. Костя был расторопным малым и в основном по части секса. Обладая солидным и толстым «Прибором», он, не задумываясь, удачно применил его в обращении с неутешной вдовой, в результате чего та родила здорового мальчугана будущего наследника несметного состояния Терлецких. В награду за это чудо природы щедрая Сонечка отписала любовнику двадцать процентов акций с капитала и возвела в Генеральные. Но вот беда.

     Любовник ни разу не поцеловал благодетельницу в награду за такое внимание к его персоне, даже в самые острые моменты вязкого секса. А это означало, что он не любил хозяйку холдинга, чего он и не скрывал, говоря ей об этом прямо в глаза. Но чтобы сей кобель не позорил громкое имя Терлецких своими похождениями на стороне, мудрая Сонечка пристегнула к нему в качестве личного секретаря свою двадцатидвухлетнюю племянницу Марию, красавицу блондинку, разрешая им трахаться прямо на глазах у добропорядочной тетушки. Щекотливость данной ситуации заключалась еще в том, что Сонечка не была связана с любовником официальными цепями Гименея, а это порождало нежелательные разговоры в высших финансовых кругах, где люди жили по принципу: «Большие деньги любят тишину».

      — Ну, красавец! Ты готов взять меня в жены? — села как-то к Косте на колени Сонечка, обнимая и целуя его.
 — А что? Уже надо?
 — Надо, Костя! Ух, как надо!
 — Но ты же знаешь, что я не люблю тебя...
 — Да брось ты гадать на ромашке: люблю, не люблю... А кто сейчас кого любит? Покажи — ка мне этого счастливца. Сейчас все любят только деньги, — слезла с колен Сонечка и села в кресло напротив Кости.
 — Не будь столь категоричной, Софа. Не у всех они есть.
 — Это ты правильно сказал. Большие деньги имеются только у избранных. А плебс всегда был бедняком, на то он и плебс...
 — Как ты вульгарна! Не забывай, что перед тобой сидит человек, который чуть больше года тому назад исполнял роль мальчика по вызову в вашем холдинге...

      — Нашем! Нашем холдинге. Пора привыкнуть к этому...
 — Хорошо. Нашем. Ты осыпала меня деньгами, вот только никак не пойму, что я буду делать с этими миллионами?
 — А то, что делают другие умные люди: превращать их в миллиарды...
 — А потом драпать с ними в страну туманного Альбиона, когда здесь запахнет жареным?
 — А почему именно на эти острова. В мире есть немало других не менее красивых мест, например, в Швейцарии.
 — И сдыхать там на какой-нибудь вилле с видом на заснеженные Альпы?

      — Ну, почему сдыхать? Жить, Костенька, жить! Как живет, к примеру, наш бывший мэр...
 — А мне лучшего места, чем на улице Пластунской в моем родном Севастополе, другого в жизни нет...
 — Ну, хватит болтать! Несешь всякую чушь! Готовься. В пятницу в ЗАГС, а в субботу свадьба в нашем «Караване». Приглашено триста человек. Машке скажи, чтобы прическу моднячую заварганила, платье ниже колен без разрезов до пупка и прочее... , — понял?! — Есть, мой генерал! — вскочил с кресла Костя, иронически отдавая честь будущей жене.
 — То-то! А то завел тут философию о бедных и богатых. В нашей стране скоро все станут богатыми...
 — Кроме бедных, — добавил будущий муж.
 — И то правда, — улыбнулась Сонечка, — ты умнеешь прямо на глазах...

     ... Свадьба отшумела пьяным разгулом под фонтаны шампанского и обжорство икающих гостей. Сонечка постаралась блеснуть не только щедростью застолья, но и личным обаянием, сдобренное самым модным белым платьем невесты, усыпанном сверкающими бриллиантами. Новоиспеченный супруг, поощряемый благожелательными улыбками сидящих за столами дам, многие из которых еще совсем недавно были его клиентками по эротическому массажу и не только, шутил и развлекал их новостями о интимной стороне светской жизни, чем снискал еще большее к себе уважение, вселив в сердца милых дам надежду на скорую с ним встречу на любимом поприще. Только Мери, его любовница, сверкая икрами своих прелестных ножек, была мрачновата, понимая, что любимая тетушка, став законной женой Константина, была вправе ограничить его походы под ее юбку. Она сидела справа от Кости на правах самой близкой родственницы, чем вызывала не двусмысленные намеки некоторых из гостей, что жених сидит между двумя женами.

     Известно, что волокитство за женщинами явление нередкое и трудно скрываемое, если, к тому же влюбленные и не собираются скрывать свои чувства. Кроме того, Мери была его личным секретарем и с переводом Кости на должность Генерального автоматически осталась при нем с более расширенным объемом полномочий и солидной прибавкой в зарплате. Но говорят, что аппетит приходит во время еды, и Мери уже хотелось быть не только сверх полномочной секретаршей Генерального, но и подлинной хозяйкой холдинга. Ах! Как прав был поэт, описав женскую ненасытность в своей знаменитой сказке. Но в отличие от жадной старухи, Мери была достаточно умна, чтобы не допустить перегиба палки, готовой сломаться. Она знала, насколько меркантильна в своих устремлениях ее тетушка, готовая смотреть сквозь пальцы на ее шашни с Костей, в обмен на официальный статус жены известнейшего в городе бабника.

      — Сегодня у тебя первая брачная ночь. Поздравляю! — терлась грудью о тело Константина ревнивая Мери, прижимаясь к нему в старомодном танго.
 — Увы! — усмехнулся тот, ущипнув ее за упругую ягодицу.
 — А ведь Софи обещала первую брачную ночь провести вместе, — насупилась Мери, обидчиво поджав губки.
 — Когда?
 — Когда поручала мне организовать вашу свадьбу...
 — Вот как?! Забавно! А вы не перегрызетесь, как собаки, дерущиеся за единственную кость? — наклонился Костя к ее маленькому ушку и поцеловал в ее мочку.
 — Софи всегда держит свое слово, — Мери посмотрела прямо в его насмешливые глаза и опустила руку, протиснув ее между их разгоряченными телами.
 — Проверяешь наличие «Малыша»? — лукаво улыбнулся он.
 — Как и своей «Пещерки», — ее губы растянулись в многообещающей улыбке.
 — Не торопись. К утру закончится это мероприятие, и мы отправимся в Софкины апартаменты. Ты тоже приглашена... — Костя крепко прижал ее к себе и поцеловал в шею.
 — Разве? Но Софи мне сказала, что на эту ночь она дарит мне своего Мишу...

     Костя остановился, не закончив танца. Чего, чего, но такого подвоха со стороны новобрачной он никак не ожидал. Михаил, высокий, двадцатилетний блондин был личным шофером хозяйки холдинга, которым она очень дорожила и всегда держала при себе. Стараясь унять чувство ревности, зная, что в эту ночь неуловимый Костик, как всегда, будет резвиться в соседней спальне с ее племянницей, Софья Михайловна предавалась плотским утехам в объятиях Михаила, которого она относила к категории полуплебса, но способного с полуслова понимать хозяйку, когда дело касалось секса. Этот юноша при всей своей простоте и глупой доверчивости, все же быстро соображал, чего от него хочется хозяйке, словно невзначай положившей руку на его колено, когда он подруливал к крыльцу особняка. Этот сексуальный мальчик достался ей в наследство от погибшего мужа, у которого он был не только шофером-телохранителем, но и сексуальным партнером....

  Бывало, когда они поздно возвращались домой, уставшие и голодные, Александру не хотелось нарушать ночной покой своей красавицы-жены, и он проводил свои ночные часы в объятиях этого парня.

     Даже Костя как-то слышал из уст своего бывшего патрона, как после одной вечеринки в кругу друзей, тот пьяно развалившись в машине, что-то невнятное бормотал ему на ухо, что кроме Михаила, ему уже никто не сможет «сбацать потрясный минет». Но Костя не был бы Костей, если бы не попытался открыть этот хозяйский секрет. А ларчик просто открывался. Как-то пару лет тому назад Михаил по просьбе хозяина снял пьяного Костю ночью с одной из самых красивых баб в городе и представил его перед светлыми очами хозяина. Оказалось, что Софи захандрила и захотела переспать с штатным любовником. Сказав Михаилу, чтобы тот ждал его в своей спальне, Костя очень быстро усмирил взбрыкнувшую лошадку, оттрахав ее по высшему разряду так, что та еле доползла по ковру на полу до своей кровати, на которую она не смогла взобраться из-за недостатка сил. Костя уложил ее в постель, быстро сделав ей на прощание успокаивающий «куни» и мигом ретировался в свою комнату, где его покорно ждал Софочкин хахаль.

      — Я поработал за тебя, а теперь поработаешь ты, — пролепетал Костя и рухнул в постель. Он чувствовал, как чьи-то мягкие руки осторожно раздевают его, потом эти длинные пальцы стали нежно массажировать его член, пока тот не встал столбом, приподняв горбом простынь. Затем мужские влажные губы охватили кольцом его плоть и начали медленно ездить вверх и вниз по ней. Язык баловника то и дело щекотал кончик его органа так, что Костя мигом протрезвел и понял, что имеет дело не с пацаном — недотепой, каким он считал Михаила, а с настоящим профи по части утонченного мужского секса. Парень до того нежно мастурбировал его орган своим необыкновенно чувствительным ртом, что у Кости от сладостной муки стало сводить скулы, а затем что-то так заныло внутри, что он ухватился обеими руками за его затылок и стал с силой насаживать на себя. Парень хрипел, но не выпускал его член изо рта, пока тот не ударил ему в горло пульсирующей струей. Костя впервые видел, как мужчина жадно глотает мужскую сперму и тут же вылизывает член в надежде получить, как в столовке, добавку.

      — Любишь это дело? — спросил Костя едва отдышавшегося парня.
 — Обожаю...
 — Кто научил, или сам научился?
 — У меня был классный учитель!
 — Кто?
 — Наш школьный физрук...
 — Гм... И не побоялся?
 — А чего ему было бояться. Он наших старшеклассниц в чемпионки выводил, воодушевляя первоклассным «куни», а мальчикам богатеньких «Буратино» за бабки классические минеты делал. Приметил он и меня, больно ему моя задница понравилась, но я заартачился. Тогда мой батя ему как-то на ночь меня подарил. Потом я узнал, что они оба входили в секцию гомиков в нашем поселке. И этот черт больно и долго лупил меня по заднице ремнем так, пока я не уразумел, как надо правильно это делать. С тех пор ни один мужик перед моим ртом не устоит. Вот и ты быстро скис, а бабы, так вообще, как волчицы, воют, стоит только мне кончиком языка пощекотать их клитор.

     

      — А почему ты только ртом работаешь? Писюлька маловата? — надменно усмехнулся партнер.
 — С твоей, конечно, мне не тягаться, но я убежден, что твой член и мой рот вместе могут с ума свести не только распутную грешницу, но и самую закоренелую феминистку.
 — Так уж и феминистку?
 — Не веришь?!
 — Нет! Те больно уж ожесточены борьбой за равноправие...
 — Что ты, человек родной! Стоит любой только попробовать, как потом от них, как от пчел на мед, отбою не будет. Была у нас в поселке одна такая: над каждым мужиком насмехалась, а когда я затащил ее по пьяне на сеновал и выдрал так, что она охрипла от крика при каждом оргазме от работы моего «Пацана», а потом вечерами меня у дома караулила, проходу не давала. Драл ее все лето, как сидорову козу. А потом она наших мужиков учила этому.
 — Ладно. Ты, я вижу, подходишь мне по всем статьям: и водитель хороший, и классный любовник. Знаешь, мне иногда так надоедает баб трахать, хочется просто развалиться на кровати, расслабиться и чтобы кто-то так нежно, медленно, аккуратно трахал меня в зад. Я же отчаянный бисексуал, чего не чувствуют глупые бабы.
 — Ты прав, шеф! Где им с их куриными мозгами понять такие тонкости мужского секса!
 — А ты не так прост, как кажется. Ну, коль ты так хорошо разбираешься в сексе, то могу открыть тебе некую тайну...
 — Я — полное внимание, шеф!

      — Надо организовать этакую шаловливую групповушку на четверых...
 — С кем это, если не секрет?
 — Да какой тут секрет?! Ты же знаешь, что я сплю по очереди с двоими...
 — Знаю... И что же?
 — А я знаю, что ты меня подменяешь, когда я убегаю в спальню к Мери.
 — Что вы, шеф! Я только исполняю приказания хозяйки. Я же человек в услужении...
 — Во! И оставайся таким. Но мне хочется большего. Надо нам вчетвером забраться в одну постель. Вот хохоту будет! — засмеялся Костя.
 — Согласен, если только наутро хозяйка не турнет меня с работы...
 — Не бойся. Я все же ее муж...
 — Она может не посчитаться с этим...

      — Тогда будет стоять, на коленях, перед моим членом в очереди в надежде на контакт, — усмехнулся Костя.
 — А ведь верно. За ваш член она готова душу дьяволу продать...
 — Правильно мыслишь. Ну, что? Согласен?
 — А ваша любовь не взбрыкнет, как ретивая кобылка?
 — Нет. Та тоже обеими руками за мой член держится.
 — А как мы обставим все это? С чего начнем?
 — А начнем мы с того, что я с женой слегка опоздаю. А ты с Мери займешь боевую позицию в нашей спальне этак часиков к двадцати трем. Мы с Софи приедем из ресторана, а ты, предварительно отпросишься у нее, дескать, маму надо встретить в аэропорту, и как только услышишь в коридоре наши шаги, ставь Мери в боевую стойку на коленях попкой к тебе, и пусть она сама надевается на твой член и слегка работает. Мы входим и...
 — И что?
 — Думаю, что такая картинка сильно взбудит Софи и она тоже захочет так попробовать.
 — Хорошо, шеф. Постараюсь оправдать высокое доверие, ну а Мери вы сами скажите, что таким образом решили разыграть ее тетку.

     ... Когда подвыпивший Костик услужливо мотнув головой распахнул перед Софочкой дверь ее спальни, та в недоумении замерла на пороге. На ее шикарной двуспальной кровати, которую Костик насмешливо называл «Аэродромом любви» ее любимый водитель отчаянно трахал ее любимую племянницу, поставив ту раком. Она усиленно вращала бедрами, потрясая смотревших этими сладострастными движениями, переходящими от медленных кругов к быстрыми и глубокими накачками. Причем партнер так крепко держал свой член, что он походил на толстый вертел, на который невидимая рука плотно и быстро нанизывает ароматное шашлычное мясо.

     Такая захватывающая «порка» тела молодой девушки до такой степени возбудила Софочку, что та мигом скинула с себя всю свою одежду, тут же бросилась к сношающимся и, подставив свой лобок, пригнула к нему голову парня. А лобок у нее был неотразимым. Тут сразу было видно, что над ним усердно потрудились лучшие мастера города, помогающие женщинам сделать это интимное место их тела особенно привлекательным. Волос на лобке практически не было, кроме узенькой полосочки, впадающей в заветное отверстие, вход в которое был обозначен маленьким золотым колечком. Пупок служил глазом цветной татуировки на животе, изображающей летящего дракона. Софочка очень любила выслушивать приятные ...  

     комплименты от мужчин, целующих ее в это место. Но самым любимым почитателем ее неотразимого лобка был ее водитель, который на ее глазах с таким усердием, полузакрыв глаза, охая и ахая, сейчас усердно накачивал ее племянницу в самый центр ее драконовской «Пещерки».

      — О! О! О! Моя ненаглядная! Как мне хорошо с тобой. Как мне приятно накачивать тебя в твою мини дырочку, размером с «Мышиный глаз», — постанывал он, чем едва не довел ошарашено смотревшую на них Софочку до сердечного приступа.
 — Вы чем тут занимаетесь?! — Софочка бросилась к постели, ухватив своего любовника за левую пятку.
 — А? Это вы, Софья Михайловна? Так быстро приехали? А мы вас еще не ждали...

      — Слезь с нее, грязный боров! А ты закрой свои хамские ноги, неблагодарная свинья. Тебе что? Моего муженька мало? Так ты еще за моего шофера принялась?! — бушевала хозяйка, стараясь сбросить парочку с кровати. Но те, казалось, не слышали ее и наоборот еще ускорили темп своих наглых движений.
 — Ну, чего ты шумишь, милая?! — Костик нежно обнял жену, притянул ее к себе и крепко поцеловал так, что она не успела сделать очередной вздох перед тем, как наброситься с кулаками на любовников.
 — Я знала, что мужики скоты! Но нельзя же быть ими до такой степени, как эти твари, — протянула она руку с вытянутым пальцем в строну работающей на кровати пары. Те, казалось, не слышали ее, так как в этот момент их тела задрожали, и из выскочившего из тела племянницы члена шофера пульсирующим фонтанчиком забила белая жидкость. Это уже было выше ее сил, и
взбешенная увиденным, хозяйка подлетела к кровати, схватила своего хахаля за его «плачущий» орган и стала энергично из него отсасывать. Она обожала сперму, любила ее цвет, запах и вкус и не могла смотреть на то, как это добро зря пропадает, растекаясь между ног его шлюхи.

      — Софочка! Ты зря бранишься. Ребята просто порезвились, ожидая нас. Давай я помогу снять с тебя эту амуницию, явно излишнюю на «Аэродроме любви» — предложил Костик, обнимая жену за ягодицы и пытаясь приподнятой коленкой потереть ее заветное место между ног, охраняемое драконом.
И Софочка сдалась. Костик всегда был для нее неотразимым, едва она почувствовала его желание овладеть ею. Сейчас она, замерев, словно кролик перед удавом, позволила себя раздеть и уложить радом с целующейся парой, подвинувшейся и уступившей хозяйке ее место. Софа тут же заняла позицию по центру кровати и широко раскинула ноги. Костик улегся на нее и стал вводить член. В этом приятном деле ему активно помогали расторопные пальцы Мери, а освободившийся от нее Михаил, занял позицию у головы хозяйки и стал заталкивать в ее рот свой еще мокрый от спермы член. Расторопная Мери ввела один из свободных пальцев в анал хозяйки и вежливо спросила:

      — Вам не больно, дорогая тетушка?
 — Мне больно, когда меня обманывают! — буркнула та в ответ, подмахивая Костику тазом.
 — Мы больше не будем это делать без спросу, хозяйка, — заверил ее шофер и быстро заработал членом. Но это уже нельзя было назвать минетом. Он просто трахал свою хозяйку в рот быстро и жестко. И та уже не знала, от какого из партнеров она испытывает большее наслаждение, так как оба были такие молодцы, настоящие мастера жесткого секса. Софа любила, в основном, мягкий, медленный, тягучий секс, но когда злилась, то обожала, когда партнеры превращались в обычных половых гангстеров, трахающих женщину на полную «жесть».

     Сначала она делала вид, что ей очень приятно, потом стала постанывать, а затем попросила их работать мягче, но куда там: эти сорвавшиеся с удил «жеребцы» драли свою наездницу со всей силы, которая накопилась в их яйцах. Они уже не обращали внимания на окружающих, входя в половой транс. Еще бы! Их раззадорило то, что гордая и всесильная хозяйка своего могучего холдинга сейчас лежит под ними, как обычная половая подстилка или беззащитная шлюха в третьесортном борделе, и они могут делать с ней все, что захотят. (специально для sexytales.ru— секситейлз.ру) И тут Софочка заплакала от боли и обиды. Ведь ее в жизни еще никто так не опускал, как говорят на флоте, «ниже ватерлинии». Но тут на помощь ей пришла верная племянница, которая сгорала от зависти, что эти два мужика так много тратят усилий и энергии над этим не ахти каким красивым телом, а не над ее красотой.

      — Ну! Хватит! Говорю вам по доброму! А не то принесу резиновую дубинку. У меня есть одна. Тогда мало не покажется...
Мужики затихли, не ожидая такого поворота событий. Им казалось, что до взаимного оргазма еще можно активно поработать, но партнер явно скис.
 — Хорошо. Слезаем, шеф?
 — Слезаем, если женщина просит...
 — Нет! Заканчивайте процесс. А ты не лезь не в свое дело! — зыркнула она глазами в сторону племянницы.
 — Так вы же плакали, милая тетушка!
 — Да! Плакала. Но это были слезы счастья, что наконец-то в жизни меня одновременно трахают два мужика. Ну! А вы чего замерли?! — воскликнула она и отчаянно заработала тазом.