Поздней сентябрьской ночью летучий отряд подполковника Давыдова по тревоге поднялся в седло и галопом умчался в черную непроглядную тьму. Дмитрий Ржевский, привычно не задавая неуместных вопросов, скакал в передних рядах. На лесной развилке командир разделил гусар на две группы:

      — Поручик, скачите с вашими людьми на Можайск! Задача — обнаружить и задержать французского курьера с важной почтой! И смотрите, не проебите дело, как обычно!

     Довольно ухмыльнувшись в усы, Ржевский приложил два пальца к киверу и направил своего черного жеребца по уходящей вправо дороге. Следом за ним поскакало десятка полтора гусар:

      — Веселей, ребята! Как с седла поссать, сцапаем мы проклятого лягушатника! Ставлю ящик шампанского!

     ***

     Спустя час метания по темноте боевой задор поубавился. Загрустивший Ржевский предался раздумьям. Перед его затуманившимся взором друг за другом перескакивали через невысокий плетень абсолютно голые сестры Ростовы. При этом обе прелестницы так задирали ноги, что бесстыдно являли поручику темные, блестящие от желания промежности. Ржевский меж тем решал серьезный вопрос: если одна из сестер презентует красавцу-офицеру минет, а он забудет, кто именно — то, как не попасть впросак при очередной встрече?

     Отряд поручика, между делом, редел — приходилось рассылать людей по каждой отходящей дорожке — и в итоге, когда наш герой выехал к одиноко стоящему возле дороги постоялому двору, с ним оставался лишь корнет Брылёв.

     Именно этим и воспользовались коварные буонапартисты, выскочив из распахнутых настежь ворот, и отчаянно паля из пистолетов и фузей.

      — Твою в бога душу мать! — задыхаясь в пороховом облаке, Ржевский налетел конем на первого из противников, — Басурманские выблядки!

     Широким взмахом сабли он рассек голову подвернувшемуся под удар французу, — Напердели, суки, как наш старый полковник в борделе на Невском.

     Пнув каблуком в лицо еще одного из синемундирников, поручик увернулся от неуклюжего выпада другого, и немедля, двумя резкими штрихами прикончил неумеху. Чтобы враги не могли обвить его в использовании преимущества, Ржевский соскочил с коня: — Что ж, мусью, прошу! Еб тыть!

     На него бросились двое. Первый принял удар сабли на ружье, второй попытался ткнуть палашом в шею. Пристрелив последнего из пистолета, поручик играющие обвел фузилера и вонзил потемневший от чужой крови клинок под ребро негодяю.

      — Брылёв! Ты жив! — поле непродолжительной схватки бесспорно осталось за гусарами — десяток французов если и не отдали богу души, то опасности всяко уже не представляли.

      — Я здесь, поручик, — корнет зажимал потемневшее от крови плечо, — Задели слегка, сволочи.

      — Сдается — это те, кого мы ищем, — Ржевский довольно подкрутил ус, — Пойдем — поглядим!

     Убедившись, что на широком просторном дворе, кроме перепуганных лошадей, никого нет, герои через незапертую дверь вошли вовнутрь крепкого двухэтажного дома.

      — Слышишь это? — остановил товарища Брылёв — откуда-то сверху раздавались ритмичные недвусмысленные женские стоны, — Они что же, не слышали нашей возни снаружи?!

      — У них своя возня. И похоже, они ждут нас, — поручик решительно направился к массивной деревянной лестнице на второй этаж. Там, ориентируясь на призыв, словно мартовский кот, он без труда отыскал нужную комнату.

     Выломав нетолстую дверь, наши герои обнаружили очаровательно перепуганную белозадую неодетую девицу на старом видавшем виды диване и неуспевшего вытащить язык из ее ануса лысого толстячка.

      — Что пгоисгодит?! — попытался было возмутиться толстяк, но направленная в его сторону окровавленная сабля заставила прикусить язык.

      — Что за крыса, Брылёв, пятнает своими лапами прекрасный зад мадемуазель?!

      — Господа! Господа! — умоляюще вскричала на французском незнакомка, — Не трогайте его — он всего лишь бедный слуга, исполняющий приказ своей несчастной хозяйки! Дело в том, — торопливо продолжила она, — Что я приехала сюда вместе со своим супругом. Однако, нелепое, мелкое ранение в руку вызвало у несчастного лихорадку, и в три дня я овдовела. Офицеры — друзья моего покойного мужа, пообещали позаботиться обо мне, но понимаете... понимаете... никто из них, из уважения к супругу, не мог решиться погасить жар, сжигающий меня. А мне это столь необходимо, что не осталось иного выбора, кроме как обратиться к слуге!

      — Так вас нужно оттрахать?! — французский русского кавалериста был чуть менее изящен, — Мадам, разрешите представиться — поручик мариупольского гусарского полка Дмитрий Ржевский.

     Наш герой галантно поклонился, одной рукой удерживая эфес сабли, а другую запуская в широкий вырез на груди онемевшей женщины. Его топорщащиеся колючие усы прижались к бледной горячей шее прелестницы, и, преодолевая слабое сопротивление, поднялись до нежного ушка.

      — Ах, поручик, — сдала последние бастионы очаровательная незнакомка, — Я млею...

     Ее тонкая ручка охватила вырастающий на глазах бугор на чакчирах — украшенных белым шнуром форменных ласинах кавалера, который, насытившись податливыми грудями с затвердевшими сосочками, спустился ниже, нырнув между призывно раздвинувшихся бедер дамы. Ловкие женские пальчики нетерпеливо высвобождали крепкий пульсирующий гусарский член.

     Не размыкая губ, любовники переместились в более удобное положение и окаменевшая блестящая головка мужского ствола нырнула в горячее влажное море пылающей вагины.

      — Божественно, мадам! — простонал поручик, погружаясь в тесно охватившее его лоно на всю немалую длину, — Невероятно! — ахнула незнакомка, чувствуя, как мощная пика едва не поджимает ей желудок.

     Умелыми движениями опытного любовника, начиная с медленных долгих фрикций и постепенно переходя на быстрые мощные толчки, Ржевский споро довел женщину до оргазма. Ее миловидное личико раскраснелось и покрылось испариной, пунцовые губки опухли от пылких поцелуев, пышная отвердевшая грудь часто подпрыгивала.

      — О, господин офицер, вы неукротимы, как сам Юпитер!

      — Поверте, мадам — это только начало, — прохрипел задыхающийся гусар, изливая вовнутрь француженки плотную густую струю семени, — Клянусь задом графини Павловой!

      — Не сомневаюсь, не сомневаюсь, — торопливо заверила любовника благодарная партнерша.

      — Брылёв, дьявол тебе в печень, — обернулся тем временем наш герой к застывшему в дверях приятелю, — ты что стоишь впустую, как хер архимандрита? Не видишь, что ли — дама скучает!

     Уговаривать пылкого корнета не пришлось — спустив чакчиры он немедля освободил свой, торчащий как колонна, уд и тут же пристроил его аккурат внутри женщины, выдавив наружу пузырящуюся белесую сперму предшественника.

      — Ах, господа, — простонала сотрясаемая новым любовником незнакомка, — Меня никогда в жизни так не услаждали, как в вашей прекрасной стране...

      — Да-с, — довольно осклабился Ржевский, пытаясь направить свой ненасытившийся член в узкое отверсте женской попки, — Умеем!

      — Однако... Не сочтите мою просьбу нескромной... Не знаю, как и сказать...

      — Мадам, для вас — что угодно, — поручику никак не удавалось проникнуть сквозь закрытую заднюю калитку. Что еще больше его распаляло.

      — Мой бедный супруг, офицер, часто ласкал меня своей длинной саблей. Это было так возбуждающе. Так сводило с ума...

      — Отличная идея! — воскликнул немедленно обрадованный гусар, по-своему истолковав предложение незнакомки, — Брылёв, ты кончаешь? Прысни-ка меж этих булочек!

     Корнет выбросил столько семени, что обильно залил им всю промежность француженки: — Браво! Вот это выстрел!

     Отстегнув портупею, поручик перевернул свою саблю, и тут же приставил украшенный огромным гребнем медный наконечник ножен к измазанному белым анусу дамы: — Какая выдумщица!

     Несчастная опомнилась, когда фаллосоподобная блестящая железяка, уже довольно прилично погрузилась в ее прямую кишку. Однако увлекшиеся происходящим мужчины не обратили никакого внимания на ее энергичные протесты и крики.

      — Корнет, это офигительно! — потрясенно проговорил Ржевский все глубже и глубже засаживая толстые черные блестящие ножны в анал незнакомки, — Ни хера, французы дают!

      — Господа, господа, — закусив губу, чтобы не кричать, женщина наконец справилась с собой, — Ради Девы Марии, не так быстро... Не так быстро!

     Она умело взяла дело в свои руки: по ее распоряжению перевозбужденный корнет приставил наконечник своей сабли к ее раскрытым половым губам, и, двигая тазом вперед-назад, женщина принялась насаживаться поочередно то на один, то на другой клинок. Забрав у потрясенных гусар их пистолеты, незнакомка начала водить ими по своему сотрясающемуся от оргазма пылающему телу. Многообещающе целовала и сосала черные короткие стволы, соблазнительно морщась от терпкого привкуса пороха...

      — Слышь, Брылёв, — довольно прорычал Ржевский, — Похоже нас ждет потрясающая ночь. Давай-ка поделим ее так...

     Он не успел договорить. За спиной корнета неожиданно возник давно позабытый слуга-толстячок, который немедля ни мгновения подлым образом разбил о голову ничего не подозревающего гусара увесистый деревянный табурет.

      — Какого?! — поручик решительно оглянулся в поисках какого-нибудь оружия, — Да я тебя, курву, голыми руками...

     Он уже двинулся вперед, заставив толстяка в испуге отшатнуться к стене, но в этот момент коварная француженка, выхватив из своей раздолбанной задницы собственную саблю Ржевского, безжалостно обрушила ее с неожиданной силой на гусарский затылок.

     ***

      — Вы его убили?! — трясущимися губами пробормотал лысый слуга.

      — Навряд ли, — дама с заметным трудом вытащила из своего влагалища второй клинок, — Вырубила, но не насмерть.

     Она рухнула обратно на диван: — А вы трус, генерал!

      — А вы шлюха, гегцогиня!

     Женщина звонко расхохоталась, — Я спасла вашу дрожащую шкуру, мой друг. И, что более важно, депешу Императору!

      — Но это... ? — толстяк указал на ее красное измазанное спермой тело, — Это...

      — «Это», — передразнила его герцогиня, — Легко смывается обычной водой. А вот, если бы вы не перетрусили, мой генерал, то догадались бы поднести этим дикарям по бокалу шампанского, с добавкой яда, что бесполезно таскаете в своем старомодном перстне. И мне не пришлось бы кончать, как портовой шлюхе, от вставленной в жопу русской сабли!

      — Но вы, пгиклоняюсь пегед вами, мадам, довольно ловко пгидумали газогужить их!

      — Дьявол! — француженка крепко схватила себя за выпяченную разверстую щель между ног, — Я натрахалась, наверное, на неделю вперед! Даже ноги не могу свести, как приличная женщина!

      — Так уж и на неделю, — хмыкнул лысый генерал, обходя лежащего на полу бесчувственного поручика, — Дня на тги, быть может... А то я вас, гегцогиня, не знаю... Что будем делать с этой солдатней? Пгикончим?

      — Ах, генерал, — беспечно откинулась на диване дама, — Вы как родились сыном лионского кюре, так им сдохнете. Неблагородно это — добивать поверженного противника... Она разорвала нижние юбки и принялась вытирать капли семени, быстро высыхающее на ее горячем теле:

      — Собирайте вещи, месье. И торопитесь — нас ждет Император!