Утром он перенес её к себе, полюбовавшись на её мятое ото сна трогательное личико. Даже спящая, она волновала его своей беззащитностью и доверчивостью, он чувствовал себя владельцем хрупкого состояния. Перевернув её на спину, он развел её ножки и лег меж них. Раздвинув пухлые розовые складочки, он потер пальцем промежность он клитора до сомкнутого отверстия и кончиком языка слегка касался маленького бугорка под капюшоном, лепестков малых губок, толкнулся в дырочку. Его движения становились все темпераментнее, вот он сосет нижние губки, припал к клитору. Она изогнулась, крепко зажмурив глаза, закусив руку. Доведя её до изнеможения и стонов, он притянул её бедра на свои сомкнутые ноги и втолкнул в неё твердый орган. Опять ей было больно, но только миг, затем стало легко и приятно. Его орган беспрепятственно и гладко скользил в ней, на её лице было выражение блаженства, и она открыла глаза. Он смотрел вниз, на снующий в её влагалище член, и ему нравилась эта картина, лучше он не видел. Он нажал на её лобок, переместил пальцы на клитор, с трудом ухватил крошечный бугорок и сжал его. Блаженство сменилось на болезненную гримасу, она искусала губы и руки. Ему стало интересно, сколько она сможет терпеть, и он продолжал сжимать чувствительную горошину. У неё брызнули слезы, она закричала, задергалась. Он схватил её за руки и поднял, она замолчала, обняв его. Обсосав её губы и язык, он откинул её на руки и заставил опираться на кровать, полусидя. Он сжимал её соблазнительно выпяченные груди, защемляя соски, пока она не отбросила его руки, прижавшись к нему и сотрясаясь. Он сейчас же кончил в неё, довольный оттого, что у неё проявились эмоции. И это проявление ему ужасно нравилось, ему повезло обнаружить темпераментную женщину.

     Потянулись дни и месяцы их сожительства. Он каждый день по-новому влюблялся в свою благоразумную. рассудительную домашнюю девочку, которую жизнь в большом городе в полном достатке не превратила в безмозглую тусовщицу и гламурную хищницу. Она оказалась хорошей хозяйкой и заботливой подругой, превратив их светлую полупустую студию в уютный дом. Он с радостью ехал туда с работы, зная, что его там ждет ласковая нежная девушка, которая будет позволять страстно любить себя. Она уважала его, безмерно доверяла, побаивалась, была благодарна, считала хозяином и мужем, но не любила — он это видел. В некоторых вещах она была закрыта для него, как были закрыты 2 её желанных отверстия: за 2 года сожительства ему не удалось пробить её ни на минет, ни на анальный секс. Никакие уговоры и подарки, попытки принуждения и силы не имели власти над её страхами: нет, не могу, не хочу и все! Он обижался, она дулась и не разговаривала с ним, но не становилась покладистей. Она подарила ему себя, он подарил ей весь мир — все было брошено к её стройным ножкам. Милана все принимала с радостью, он видел от неё горячую признательность, но не то, чего желал. Он готов был ждать; его полукавказский темперамент полукровки в этом случае затаился и не проявлял своей бешеной силы. Он справедливо полагал, что начни он давить на неё, она уйдет от него. При всей её мягкости бесхарактерной она не была.

     Став раскованной и терпеливой в сексе, она не переставала волновать его, как и в первые дни знакомства. Желая сохранить и запечатлеть в памяти её эротичный образ, еще давно, в первый год их жизни, он распорядился установить несколько камер по периметру кровати и заснять их любовные занятия. Просмотрев видеоотчет, который его воодушевил, он указал дизайнеру на несколько удачных кадров и тот сделал цветные и черно-белые постеры, добавив красивый фон. Остальные кадры, более сотни, велел издать толстым журналом на хорошей бумаге в 2-х экземплярах. Для неё было сюрпризом увидеть на стенах несколько небольших картин, на которых она, обнаженная, была изображена до, во время и после секса с ним. Его на фото не было видно, так кое-где бок, рука, бедро; везде её тонкое тело, изогнувшееся в изящных позах. На прикроватных тумбах она обнаружила 2 толстых журнала, где на грани эротики и порнографии были изображения их, удовлетворяющих друг друга. Она сперва упрекала его за этот гимн секса, потом призналась, что это красиво. Она допытывалась, как он это сделал, когда; он преодолел соблазн раскрыть секрет, но, сдержавшись, наврал ей что-то про авторежим фотосъемки, и пообещал, что вскоре закажет порнофильм с ними и велел ей тренироваться. Она обхохоталась и перестала спрашивать, еще раз продемонстрировав свое полное доверие ему.