Это произошло в то преснопамятное время, когда мяса в магазинах не было, колбаса стоила два двадцать по палке в руки, а одна высокопоставленная особа заявила с высокой трибуны, что «Секса в нашей стране нет».

     Как-то вызвал меня начальник отдела и, грустно глянув в глаза, сказал:

      — Я думаю, Николай Иванович, что нам пора распрощаться с товарищем Востоковым.

     Капитан третьего ранга Востоков был начальником нашего флотского склада, который постоянно лихорадило. То матросы хором ринутся в самоволку, то кто-то из мичманов супругу вдруг «разукрасит», чтобы лучше любила мужа, то кто-нибудь из офицеров вместо того, чтобы спать в обнимку с «любимой» половиной, почему-то ночует на топчане в камере задержанных гарнизонной комендатуры. Зуботычины за эти художества сыпались на голову нашего начальника, как из рога изобилия, Он брызгал слюной и раздавал их дальше, но ничего не помогало. Склад с завидным постоянством продолжал выдавать «шапки дыма». Востоков нахватал «фитилей», как Жучка блох и, наконец, подошел к последней черте.

     Накануне великого, революционного праздника любимый личный состав устроил на складе коллективную пьянку, Правда, один «юморист» почему-то водку перепутал с дихлорэтаном и по этой причине отправился в мир иной, что придало «ЧП» особую остроту и гневное осуждение со стороны высшего командования флотом.

      — А кто же вместо него? — спросил я, так как мне было далеко не безразлично, кого назначат на эту заранее опальную должность, ибо склад по специальности курировал я.

      — Есть у меня на примете отличный офицер, капитан третьего ранга Поленко.

     Через час он будет у вас. Побеседуйте и скажите свое мнение о нем.

     Действительно, через час в моем кабинете появился высокий, рыжеватый с голубыми глазами, узким, как у боксера, лбом и массивной нижней челюстью офицер. Он приложил к фуражке ладонь с добрую лопату и бойко доложил:

      — Товарищ капитан второго ранга, Капитан третьего ранга Поленко прибыл на беседу по случаю предстоящего назначения на должность начальника флотского склада.

     «Ничего себе экземпляр!» — подумал я, с опаской протянув руку. Тот с такой силой сжал ее, что у меня хрустнули пальцы.

     «Ему только ящики таскать, а не людьми командовать», — подумал я, усадил гостя истал излагать ему будущие обязанности, На удивление офицер оказался очень внимательным и пунктуальным. Он вынул из кармана измятого кителя большой блокнот, вооружился авторучкой и стал тщательно записывать. Мне, конечно, было лестно видеть, как он строчит на бумаге мои мысли. Никто до него этого не делал.

      — Ну, каково ваше мнение о новом кандидате? — спросил меня начальник отдела на вечернем докладе.

      — Старателен, но уж очень неряшлив, — ответил я.

      — А нам на складе чистоплюи не нужны, Сами знаете, какая там работа, — ответил

     начальник, и я понял, что вопрос о назначении Поленко решен положительно.

     На следующий день начальник отдела представлял нового начальника коллективу склада. И тут я заметил, как стоящий перед «народом» смахивающий на гориллу офицер как-то не естественно улыбается, ощупывая плотоядным взглядом сидящих в первом ряду приукрашенных дам. А потом пошло, поехало. Найти Поленко по телефонам было невозможно. На вопрос «Где начальник?» дежурный по складу невозмутимо отвечал: «На технической территории». Я наивно считал, что новый начальник в кабинете не сидит потому, что хочет до всех тонкостей докопаться сам, чтобы быстрее врасти в обстановку. Мне было невдомек, что тот в это время активно врастал в женское общество склада. Первые подозрения возникли после того, как к нам, в отдел, прибыла смазливая, похожая на цыганку, главный бухгалтер склада.

      — Ну, как новый начальник — спросил я.

      — Работает... , — уклончиво ответила девица и, покраснев, опустила глаза.

     «Надо бы проверить его работу», — мелькнула мысль, И тут помог сам Поленко. У него была своя машина, и он на следующий день подкатил к отделу.

      — Начальник отдела приказал мне побывать у вас, — сказал я.

      — Нет проблем. Вот колеса. Поехали, — предложил он.

     Мы ехали по оживленным улицам города, и Поленко успевал не только следить за движением, светофорами, но и цепким взглядом ощупывать фигуры идущих по тротуару женщин. Вдруг он резко затормозил и приткнулся к тротуару.

      — Айн момент! — сказал он и, выскочив из машины, побежал за женщиной с аппетитным задом. Он что-то говорил ей, а у той по мере его жестикуляции все ниже клонилась голова. Возвратившись, он открыл дверцу и сказал:

      — Вот знакомую встретил, Надо помочь... , — и усадил ее на заднее сидение.

     Женщина была хороша собой и явно смущена. Было видно, что она совсем не ожи-

     дала такого предложения. Мы стали колесить по городу, пока не остановились у ее дома.

      — Минуточку, — сказал Поленко, глянув на меня, и, помогая женщине, повел ее к дому. Вернулся он через час.

      — Так-с, — удовлетворенно потер он огромные ладони, — замечательный бабец оказался, а трахается — песня...

      — Так уж сразу и трахается, — недоверчиво буркнул я, решив, что он врет.

      — Хочешь попробовать? Вот ее телефон, — он протянул клочок газеты.

      — А ты откуда ее знаешь? Глянул я на умильную рожу Поленко.

      — Я ее впервые видел. Больно задница ее мне понравилась. Я подошел и сказал ей, что не переношу, глядя, как молодая, красивая женщина сгибается под тяжестью сумок. Вот и предложил ей помочь.

      — Ну, а потом?

      — Она угостила меня отличным кофе. И тут я вежливо попросил у нее разрешение принять душ, сославшись на дальнюю дорогу. Она согласилась.

     Я помылся и вышел из душа голый, якобы в поисках полотенца. Испытанный прием. Убивает любую бабу наповал. Она, как только увидела мой висячий «Болт», так сразу и обомлела. Он в таком положении почти с четверть метра. Представляешь, какими круглыми у нее стали глаза, когда он встал. Она смотрела на это «Чудо», как кролик на удава, медленно снимая юбку. Ну, а дальше было делом техники. Засадил ей по самое горло. Она так визжала, что я стал бояться, как бы не сбежались соседи. Трахается она, скажу тебе, обалденно. Кайф мужику от нее классный. И ее понять можно. Живет, бедолага, одна. Ни мужа, ни детей. Не идти же ей за «Этим» делом вечером на улицу, а тут мужик сам подвернулся, да еще с таким «Хозяйством». Так что бери телефон и пользуйся, Не волнуйся, Она баба чистая. Как говорят саперы: «Проверено. Мин нет».

      — А ты-то сам, почему линяешь?

      — Некогда, брат. Мне бы свой контингент за день хотя бы раз по кругу обойти...

     Я нехотя взял листок с номером телефона и спрятал в нагрудный карман тужурки, подумав: «Теперь я невольно играю с ним в одной «футбольной» команде».

     Приехав на склад, я пошел в управление части, а Поленко задержался в гараже. В управлении меня встретила смазливая секретарша белокурая Нинка. Грудь ее, распирая кофточку, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. Мини-юбка зияла разрезом сбоку, через который «семафорили» голубые трусики. В нос ударял запах дорогих духов.

      — О-О-О! У нас дорогой гость! — засуетилась секретарша, взяла меня под руку и повела в командирский кабинет. Там, в смежной с ним комнате отдыха был уже накрыт стол на четверых. Водка, коньяк, шампанское вперемежку с закусками свидетельствовали о том, что здесь проверяющего ждали и хорошо подготовились

      — В рабочее время... , — начал было я, но Нинка, чмокнув меня в щеку, сказала:

      — Пардон. Уже обеденный перерыв...

      — Ты что это нашего проверяющего охмуряешь! — нарочито сердито цыкнул на секретаршу вошедший ...

  Поленко.

      — Он такой миленький, не целованный, — запела та.

      — Где ему целоваться. У них же в отделе одни старые грымзы сидят, не то, что у нас, — сказала вошедшая вслед за Поленко главбухгша, смахивающая на красавицу — цыганку.

     Действительно. Не успел Поленко утвердиться в новой должности, как в управлении склада появились одни молодухи.

     Нинка хлопотала у стола, остальные рассаживались. Главбухгша села рядом с начальником, Нинка — со мной. Женщины, весело щебеча и перемигиваясь, накладывали в тарелки закуску. Поленко на правах гостеприимного хозяина разливал спиртное.

      — Фи! Шампанское. Это же коровья моча! Я тоже хочу коньячку, — наморщила носик забастовавшая Нинка.

      — И я! — протянула рюмку «цыганка». — Я, кажется, не представилась. Хоть я и не царица, но тоже — Тамара, — стрельнула она в мою сторону своими черными, колдовскими глазами, сверкнувшими из-под тонкой ниточки бровей.

     Поленко поднял трубку внутреннего телефона и позвонил дежурному по части.

      — Сделай так, чтобы ни одна собака не прорвалась ко мне до конца дня. Я работаю с проверяющим...

      — Ну, мальчики, за вас! — подняла рюмку Нинка.

     Мы встали с рюмками в руках, чопорно поклонились, выпили молча. Тут же заработали челюстями.

     После третьей рюмки раскрасневшаяся Нинка, закинув изящную ножку на мое колено, а точеной ручкой обхватив меня за шею, откровенно лезла целоваться.

      — Какая красивая ножка, — положил я ладонь на ее колено.

      — Это — цветочки. Ты еще ягодок не видел, — задиристо ответила Нинка.

      — Можно посмотреть? — расхрабрился я

      — Если начальник разрешит, — метнула та взгляд на Виктора и хихикнула в рюмку

      — Валяй, — ответил Поленко, запустив ладонь под юбку главбухгши. Та вздрогнула, напряглась, но руку, молча, пропустила. У нее тут же замаслились глазки. Нинка попыталась повыше задрать свою мини-юбку, но у нее ничего не получалось.

      — Сниму-ка я ее совсем к чертовой матери, мешает, — подскочила она и стала расстегивать юбку. У нее что-то заело, и она повернулась ко мне:

      — А ну-ка помоги, кавалер.

     Я дернул за пояс, что-то хрустнуло, и юбка упала к ее ногам.

      — Молодец. Вот, что значит военный человек. Ему некогда возиться, — хохотнула главбухгша. Нинка сбросила кофточку и осталась в розовом лифчике и голубых плавках. Теперь она намного выгоднее смотрелась, чем Тамара. Та, ревниво стрельнув глазищами по полуголой фигуре секретарши, тоже стала раздеваться. Вскоре на ее теле остался только красный лифчик и такого же цвета плавки. Ее смуглая фигура смахивала на тело спортсменки, перерезанное двумя ярко красными линиями.

      — Клево! — ахнула от неожиданности увиденного Нинка. — И где же ты так прибарахлилась?

      — Да так. На «туче» купила по — случаю... , — уклончиво ответила Тамара.

      — Вот теперь у вас действительно есть на что посмотреть, — Поленко пьяно хлопнул главбухгшу по миниатюрной ягодице.

      — Выпьем за любовь! — подняла та фужер с шампанским, вновь усаживаясь на колени начальника. Нинка сделала то же, уютно расположившись на моих... Она ревниво поглядывала на соперницу, явно ревнуя.

     Мы выпили на брудершафт. Крепко, по мужски, поцеловали дам. Это сразу же раззадорило их. Они стали осыпать нас поцелуями, но тут резко зазвонил телефон. Дежурный по части доложил, что на КПП прибыл помощник прокурора гарнизона.

      — Я оставлю вас на часок, — поднялся Поленко, ссадив с колен главбхгшу — закройтесь...

     Поленко ушел. Нинка подошла к двери, щелкнула замком.

      — А ну его! Вечно у него какие-то дела, когда дело до интересного доходит! — сказала она и наполнила свою рюмку водкой.

      — Выпьем! — Тамарка подняла фужер.

     Мне показалось, что у нее ни в одном глазу после стольких тостов. Я смотрел в ее бездонные глаза и чувствовал, что хочу утонуть в их глубине.

      — Выпьем! — подхватила Нинка и одним махом осушила рюмку.

     ... Они пили, а я пригубливал, боясь, что не смогу долго выдержать такого бойкого

     спиртоводочного марафона. Девчата были значительно моложе меня и явно поднаторели по части алкоголя.

      — А не развлечь ли нам проверяющего? Что-то он у нас не весел, буйну голову повесил, — лукаво улыбнулась Тамарка.

     Мне действительно немного было не по себе. Мысль о том, что в часть прибыл блюститель закона, лишала состояния раскованности, расслабленности.

     Девочки вытащили из стоящего в углу шкафа два грязных, видавших виды, солдатских матраса, положили их по центру пола и накрыли голубым байковым одеялом, на одном из концов которого красовалась черного цвета пришитая буква «Н».

      — Тут ноги, — хохотнула Нинка и бухнулась на «ложе любви». Она быстро сняла лифчик, стянула трусики и бросила их на диван. Ее голое белое тело, местами искусанное комарами, лежало передо мной, как торт перед гурманом — сладкоежкой. Я так и думал, что бедовая секретарша сама предложит свое грешное тело, наверняка, имея на это указание шефа. Тамара тоже стала раздеваться, но делала она это медленно, потягиваясь и извиваясь, словно стриптизерша на подиуме. Я не вытерпел такого «кино» и быстро разделся. Только в отличие от девчонок я не кидал свои вещи, а аккуратно навешивал их на спинку стула. Сказывалась воспитанная службой аккуратность и пунктуальность.

     Став голым «королем», которого так и тянуло прикрыть срам рукой, я налил два фужера шампанского и протянул девчатам.

      — Выпьем за любовь! Прозит! — сказал я.

      — Вот это тост! — воскликнула Тамарка и, взяв фужер, стала медленно лакать бъющую в нос пузырящую жидкость. Нинка бесшабашно выпила залпом. Затем они с хохотом навалились на меня и началась борьба. Тамарка пыталась впиться в губы, а Нинка — укусить член. Их хохот, казалось, обрушит стены. Я испугался, что нас могут услышать и поцелуями пытался заткнуть рот хотя бы одной из них. Наконец они одолели меня, распластав на одеяле. Тамарка глубоко запустила язык в мой рот, а Нинка, причмокивая, сосала мой орган. Наступила тишина: девки работали, а я балдел. Они только мычали и стонали, но свое дело делали старательно, профессионально, Я крепился, сколько мог, но вскоре все же слил Нинке прямо в рот. Та, не моргнув, проглотила, утерлась ладошкой и, улыбнувшись, подошла к столу. Она хлопнула рюмку водки, набила рот колбасой и, усмехнувшись, изрекла:

      — Нет. Это не Рио-де-Жанейро. Тебе до Виктора Семеновича далековато, дружок.

      — Брось, Нинон! Не каждый из мужичков сможет выдержать такое. Главное, что-

     бы он был способен быстро восстанавливать свою боевую готовность, — нравоучительно сказала Тамарка, аккуратно массажируя мой член. И о, чудо! Он тут же стал вновь наливаться богатырской силой. Тамарка заметила это и легла на меня, заправляя его между ног. Надевшись, она «поехала» мелкой «рысью». Каждый подскок она сопровождала страстными: «Ох! Ох!» и «Ах! Ах!». Нинка ревниво повела глазами.

      — А вот я возьму и расскажу кое-кому, чем вы тут занимались, — язвила Нинка, опрокидывая в рот очередную рюмку водки.

      — Мы не жадные, Можем и тебе оставить, — предложила Тамарка, притормозив подскоки.

      — Ладно! Валяйте! Влезу на очередную «палку», когда вам надоест. Должна же я выполнять указания шефа, — миролюбиво ответила Нинка и улеглась на диван. Водка, наконец, сморила ее и она уснула.

     Мы продолжили свое приятное занятие.

      — А ты неплохо трахаешься, и член у тебя ничего, хотя и меньше, чем у Виктора Семеновича,...  

      — сделала мне комплимент главбухгша.

      — И намного меньше?

      — Порядком. У тебя же — среднеевропейский, сантиметров восемнадцать, не так ли? А у него, как у жеребца, Мне с ним больно трахаться. У меня мокрощелка мелкая и узкая, не то, что у Нинки. У той — бездонная пропасть. Ей только шеф до матки достает, потому она и орет благим матом при этом. Когда будешь трахать Нинку, предварительно развороши у нее там пальцем посильнее, старайся по клитору работать, а когда она начнет закатывать глаза и сжимать ноги, вот тогда членом и дорабатывай. Понял? Такая уж у нее конституция, — закончила инструктаж моя «наездница» и, наклонив голову на бок и впившись в мои губы, начала судорожно сливать.

     ... Когда я трахал Нинку, она так и не проснулась, Добросовестно выполнив свой мужской долг, я решил немного подкрепиться, но тут зазвонил телефон.

      — Ну как вы там? — спросил Поленко.

      — Порядок в «танковых войсках». Доблестные девы отдыхают...

      — Давай сюда. Я на КПП. Есть интересное предложение...

      — Приведу себя в порядок и буду...

     В голове шумело, в глазах рябило. Нинка хоть и спала во время процесса, но интуитивно подмахивала и укатала меня так, что мой «боец» смахивал на переспелый помидор..

     Рабочий день закончился, Я прибыл на КПП. На ступеньках проходной сидел Поленко..

      — Ну как девочки, Ник?

      — Высший класс... А ты не в претензии, что мне пришлось повозиться с обеими?

      — Что ты, Ник! Я не жадный. Да и они мне уже порядком надоели, В особенности Нинка. Ни с кем больше не хочет трахаться. Знаешь, тут недалеко обитает один кадр лет семнадцати.

      — Помощник прокурора?

      — А ты догадливый. Она так клево трахается! У нее щель — мышкин глаз. Представляешь, какое это удовольствие для мужика, не то, что с моими дурами. Кстати, как там они?

      — Спят...

      — Ну и хрен с ними, Поехали?

      — Да. Уже пора.

     Мы сели в машину и выехали на улицу. Пошел мелкий дождь. «Дворники» размазывали грязь по стеклу.

      — Ты доволен? — повернулся ко мне Поленко.

      — Еще бы! Такой кайф отловил.

      — Ну и слава богу. Жизнь, брат, коротка. Лови момент, пока можешь. Потом поздно будет. Это — главное, а все остальное — чушь собачья, — задумчиво проговорил Виктор.

      — А работа, служба? — упорствовал я, воспитанный на чувстве долга.

      — Э-э-э, брат! Это только у нас люди живут, чтобы работать, а у них работают, чтобы хорошо жить, — кивнул он в сторону сопки, и я понял, что под ней он подразумевал жизнь за «бугром»

      — У нас живут идеями, — заметил я.

      — А у них — интересами, — парировал он. — Так что лучше?

     Мы помолчали. Я почувствовал, что его убийственную логику сокрушить непросто, если вообще возможно.

      — Что же мне доложить шефу по результатам проверки?

      — Доложи, что все «О, КЕЙ!». Впрочем, можешь отметить и недостатки. У нас еще много не укрытого имущества. На улице валяется под открытым небом. Ведь это только у нас сначала везут имущество, а потом начинают строить склады для него, — усмехнулся он. — Ну, одним словом, сам знаешь, не мне тебя учить...

     Проезжая мимо знакомого дома, Виктор притормозил

      — Зайдешь?

      — Нет. Не сейчас. После твоих баб члену неделю отдых нужен... Да и жена дома ждет.

      — Говорят, что она у тебя красивая. Познакомь...

      — Иди ты к черту! Тебе что, своих баб мало?! — вспылил я.

      — Ну, ну, пошутил. Мы жен своих друзей не трахаем, — усмехнулся он.

      — А французы говорят, что изменяют только с друзьями...

      — Ну, то французы. Они лягушек жрут...

      — А мы?

      — Мы водку пьем и баб е... , — хохотнул он и погнал машину по широким улицам

     ночного города.

     ... На следующее утро начальник отдела вызвал меня к себе.

      — Ну, как проверка? Чем там дышит новый начальник склада?

      — Работает... , — уклончиво начал я.

      — Недостатки есть?

      — Имеются...

      — Составьте план устранения недостатков. Я подпишу. Надо сориентировать молодого командира в правильном направлении, — глубокомысленно изрек шеф и сам поважнел от собственной мудрости.

     «Повесит твой план товарищ Поленко на видном месте в... туалете, а сам будет трахать баб, пока не погорит», — подумал я и пошел выполнять приказание.

     ... Как-то вечером пришел я домой, и вижу, что моя половина стыдливо избегает моего взгляда.

     «Ага! Чует кошка, чье мясо съела», — подумал я и обнял ее за плечи.

      — Что-нибудь случилось? — посмотрел прямо в ее бегающие глаза.

      — Да так... Ничего...

      — И все же?

      — Был тут в обед твой друг Поленко...

      — И что же?

      — Тебя искал...

      — Нашел?

      — Нет. Попросил разрешения помыться. Сказал, что далеко ехать...

      — А ты?

      — Разрешила, конечно. Что мне воды жалко.

      — А потом вышел из ванной и полотенце попросил?

      — А ты откуда знаешь?

      — Знаю. Дальше что было?

      — Я ему дала...

      — Куда?

      — В попку, конечно. Ты же сам говорил, что в попку изменой не считается.

      — А потом?

      — Он так мне там все разворошил, что я не выдержала и дала в пипку...

      — Без презерватива?

      — Какой там презер! Ты выдел его «Болт»? Ему ни один презерватив не подойдет.

      — Поздравляю. Теперь родишь мне какую-нибудь гориллу...

      — А это уж простите! Неужели я тяну на дуру?! Я тут же все там обработала...

      — Умница. В следующий раз так легко не отделаешься, — пригрозил я побледневшей жене, крепко поцеловал в губы. Она тут же улыбнулась, поняв, что гроза прошла стороной.

     На следующий день я отловил вечно не унывающего Поленко.

      — Слушай ты, половой гангстер! Кто обещал, что не тронет жену друга?

      — А разве мы друзья? Ты — начальник, я — подчиненный...

      — Еще раз поймаю!...

      — Слушай, Ник! Не будем ссориться. Нам надо подружиться семьями. Сегодня приглашаю тебя к себе на ужин.

      — А моя моя половина?

      — Это потом. Я виноват перед тобой. Надо искупить вину. Я потом уйду к твоей, а ты останешься с моей и трахай ее, сколько душе угодно.

      — А если моя тебя не пустит? Я такой разнос ей устроил...

      — Не было у меня еще бабы, которая попробовав Моего один раз, не захотела бы еще...

      — Ладно. Уговорил. Только вот что. Потрудись-ка, братец. диван починить, а то после твоего первого захода, там один из брусков лопнул. Впредь трахайтесь на ковре, на полу. Не господа ведь...

     Вечером только мы у него поужинали, как позвонил его дежурный и вызвал в часть.

      — Вы займитесь чем-нибудь, а я мигом, — сказал Поленко и тут же испарился...

     Я же решил не отклоняться от его испытанного метода. Попросил у хозяйки разрешения помыться в душе, и вышел от туда голый в поисках полотенца. Член у меня торчал, что перескоп подлодки. Она глянула на него, глаза у нее, казалось, вылезут из орбит, и тут же стала раздеваться. Трахалась она классно. У нее оказалось, на удивление, «Мини». Мой ей был как раз впору. Она громко стонала и царапая мою спину ногтями, часто сливала. И тут я понял, что Поленко не зря заварил эту кашу: у моей-то «Щель» для меня была великоватой, а ему оказалась точно по калибру.

     Подружившись, мы часто собирались вместе, проводили праздники, не стесняясь друг друга открыто занимались любовью, поочередно меняя жен. Девочки наши тоже были довольны, так как были убеждены, что секс на их глазах был гарантией дружного брака и предохранял их от болячек и развода. Именно в этом они видели главную свою задачу в браке: быть верными хранительницами домашнего очага, считая секс просто удовольствием, от которого отказываться грех.

     Но Поленко был ненасытен. Ему каждый день была нужна новая баба. Это меня стало волновать, и я решил приструнить его.

      — Слушай, Вик! Я, конечно, не против твоих романов на стороне, но ты так можешь мою Людку заразить, а это, брат, уже серьезно. Да и погореть с незнакомыми бабами пара пустяков.

     Выслушав меня, он только горько улыбнулся и безнадежно махнул рукой:

      — Спасибо за заботу, друг. Но чему быть, того не миновать. Видно так мне на роду написано...

     Мои мысли оказались пророческими. Через три месяца мой товарищ Поленко в пьяном виде за рулем собственных «Жигулей» с двумя бедовыми девицами въехал в черную «Волгу» начальника политического управления флота. Был суд чести, на котором я присутствовал в качестве секретаря. Поленко сняли с должности за пьянство и моральное разложение, сослав на один из глухих островов Тихоокеанского флота. Там он влачил жалкое существование в качестве заместителя командира небольшой береговой базы. Свободных женщин там почти не было, и пришлось «Половому Гангстеру» длительное время довольствоваться только собственной женой. Но надо отдать ему должное. При расследовании его бурной деятельности на складе, мое имя ни разу не упоминалось.

     А я, вскорости, позвонил его знакомой, которую мы подвозили с сумками, представился, передал привет от Виктора и сразу же ляпнул о преемственности. Трубка помолчала, затем тихо прошептала: «Приходите»...

     И я ходил к ней целых девять лет. Она оказалась порядочной, нежной, любящей женщиной, изобретательной и страстной в сексе. И что немаловажно, что мы отлично подошли друг другу по «калибру». Она очень жалела, когда закончилась моя служба, и я уезжал на родину. Наш роман таким образом прервался. Права пословица, гласящая, что «Никто не знает, где найдет, и что потеряет». Я вспомнил при расставании мудрые слова моего опального друга, как-то сказавшего: «Все хорошее рано или поздно, но кончается». А с Поленко мы внезапно встретились через семнадцать лет. Мы бросились в объятья друг друга.

      — Ты где? — хлопал я его по плечу.

      — Уволен в запас. Работаю матросом на пассажирском катере. По бухте бегаем. А ты?

      — Копчу небо ведущим инженером в штабе флота...

      — Ух ты! Высоко взлетел. Ну, ты всегда был молотком, не то, что я со своими

     сивыми лапами, — протянул он грязные ладони.

      — Ну, а по женской части?

      — Все О, Кей! Слушай, у меня тут есть один кадр: повариха на буксире. Женщина — персик. А задница во! Корма авианосца. А трахается так, что буксир качается. Супер — баба! Хочешь, познакомлю? — он заговорщески глянул в мои глаза, и я понял, что этого полового гангстера только могила исправит...

     Эдуард Зайцев