Той ночью мы лежали с ней на кровати. Она утомлена сексом, я утомлен ею. Обалденная фигурка: четвертый размер груди, аппетитные ягодицы, аккуратно выбритый лобок. Огромные зеленые глаза и нос крючком лишь дополняли ее привлекательность. Однако, после недели пребывания с нею в постели (где она, к дополнению ко всем своим достоинствам, была на высоте), мне, как нормальному мужику, хотелось чего-то нового.

     К моему счастью, у моей подружки была не менее привлекательная старшая сестра, которая в этот момент находилась в соседней комнате. Как долго я представлял себе момент единства с той, что постарше! Однако, все предыдущие ночи, проведенные мною здесь, она ночевала со своим парнем. Я же не брезговал прислушиваться к ее разгоряченным стонам под скрип и треск их кровати, при этом воображая себя на его месте. Ну, а чтобы не выглядеть в худщем свете, мы с моей составляли им в громкости конкуренцию.

     Сейчас же старшая сестра, кстати, ее звали Ксенией, была в кровати одна: слышал, что у них с парнем произошла какая-то недомолвка, которая переросла в громкую ссору. В щели под разделявшей нас дверью мелькал тусклый свет, наверняка, исходивший от монитора компьютера: Ксения смотрела кино. Я бросил взгляд на младшую: она сопела у стены. «Сейчас или никогда!» — подумал я.

     Я не был заядлым бабником, что не мешало мне желать сестру своей подружки. Помимо того, чтобы банально пополнить свой список достижений, я хотел Ксению из соображений целомудренности. Не так давно она была школьницей, ходила в строгом костюме, минимум макияжа, максимум книжек. Вся такая правильная, отчего побывать в ней хотелось еще сильнее. К тому же, унаследовав те же хромосомы, имела не меньший бюст, чем у младшей сестры, равно как и остальные внешние данные. От одной только мысли о спаривании с этой самочкой у меня перехватывало дух, а сердце начинало учащенно биться.

     Оставив позади теплое местечко, я выбрался на балкон, соединявший обе комнаты, и украдкой двигался к двери. Она лежала под одеялом и смотрела что-то на компьютере. Только приглядевшись к монитору, я рассмотрел, что именно она выбрала в сказки на ночь. Пол-экрана занимала пирсингованная киска некой порнозвезды. Вторую половину — чернющий член ее партнера. «Ай, да Ксеня!» — мелькнуло у меня в голове. Кадр сменился: девушка, оказывается, была блондинкой с зелеными глазами. Хотя все эти мелочи скрывались под слоем молочно-белой субстанции на ее лице. Затем в фокусе появился и виновник ее «макияжа» — такой же огромный, как и инструмент африканца.

     Оторвавшись от экрана, я взглянул на зрительницу. Она лежала на боку, во всю таращась в монитор. Рук ее не было видно — и это было подозрительно. Одеяло стекало на нее с небольшого бугорка, которым несомненно являлась ее нога. Теперь я видел ее насквозь: от грязных мыслей меня аж передернуло. Тогда я коснулся рукой двери и скользнул внутрь.

     Из колонок доносились едва слышимые стоны блондинки под аккомпанемент шлепков черных яиц о ее ляжки. Причем, ее стоны отнюдь не были похожи на крик удовольствия — скорее, девушка хотела сказать простое русское всем понятное: «Заебали!» Мне искренне было ее жаль, но что поделать! Она с таким же успехом могла бы работать официанткой или секретаршей...

     Затем на фоне озвучки ХХХ-фильма я начал различать томное дыхание самой зрительницы. Пока кадры сменялись и «актеры» меняли позы, я заметил, как она, слегка прикрыв глаза, провела язычком по губам, а затем их прикусила. «Сколько же в Вас похоти, Ксения!» Подойдя еще на полшага ближе, я разглядел колыхание одеяла: мои порочные мысли подтверждались. Набрав полную грудь спертого воздуха, я сделал последний шаг к своей безбашенной авантюре.

      — Что ты здесь делаешь? — чуть не вскрикнула она. Конечно, она бы произнесла эту фразу с большей громкостью, если бы не то возбуждение, которое ее несомненно охватило. Так что вопрос прозвучал громким шепотом.

     Я тут же приложил палец к губам, призывая ее к тишине. Тут Ксения остепенилась, нашла себя в распахнутом виде (сквозь футболку виднелись напряженные соски), накрылась одеялом и сконфуженно уселась посреди кровати. Мой мозг отчаянно искал какие-нибудь весомые причины, чтобы успокоить ее возмущение. Ну, в конце концов, не стану же я говорить: «Я захотел пить, а дверь заклинило. Вот я и пошел через балкон. « Ну или уж прямолинейное «Я хочу тебя, так что не поднимай шумихи и давай чпокнемся на скорую!» Увы, в голову больше ничего не приходило.

     Немного придя в себя, она продолжила допрос, но уже тише:

      — Ты что, наблюдал за мной?

     Отступать было некуда и я присел на кровать:

      — Да. Я заметил, как ты смотришь... это, — тут я включил «обаяшку», лукаво, но понимающе улыбаясь ей (она еще сильнее сконфузилась), — и решил составить тебе компанию...

     «Что за дебильный аргумент! Неужели ты и впрямь думаешь, что она поведется на это?!»

      — Ты что, с ума сошел! Ты встречаешься с моей сестрой — я молчу, что у меня самой есть парень — и предлагаешь мне...

     Тут я встрепенулся:

      — Да ничего я тебе ТАКОГО не предлагаю. Я лишь хотел попробовать с тобой одну игру...

     Я видел, что у меня ни хрена не получается, но коль начал, надо продолжать:

      — Ничего такого, из-за чего ты могла бы чувствовать себя виноватой. Ничего, переходящего за грань.

      — И что же это тогда?! — скептически взглянула она.

      — Ласки, — ответил я прямо.

      — Чего?! — начала было она.

      — Ласки. Дай мне лишь продемонстрировать, как умело с мастурбацией могут справляться мужские руки, а дальше, если тебе не понравится, то мы сразу прекратим...

      — Мне уже не нравится ни эта идея, ни даже мысль, что меня будет лапать парень моей сестры...

      — А вдруг понравится?! — бросил я ей вызов. — Ты уверена, что знаешь, от чего отказываешься? Как часто вы таким занимались с Кириллом (так, собственно, и звали ее парня)?!

     Здесь я перешел грань — она пустилась в слезы. Видать, все было серьезно. Предвидя, что сейчас будет, я бросился к ней на поддержку. Приобнял за плечи, заговорил спокойным тихим голосом:

      — Извини, Ксеня, я не хотел. Честно!...

     Помню, я что-то еще ей шептал, глядя в слегка влажные глаза. Отчибучил пару шуток, за что был награжден смущенной улыбкой, а затем как-то все плавно вернулось на круги своя. На экране появилась новая пара. То была не менее грудастая брюнетка в красном купальнике и волосатый с небольшим пузом и залысиной мужик. Тут я, все еще в образе обаяшки, переключился на тему ее развратного хобби, и она наконец сменила гнев на милость. В итоге, мы, облокотившись на стену спинами, лежали и смотрели порнушку. Думаю, она заметила, как у меня встал. Я подметил, как она ерзала. А, когда я в упор разглядывал ее ножки и розовый треугольник ее трусиков, она перехватила мой взгляд:

      — Опять начинаешь?! — тут я подметил в ее голосе лукавство.

      — Ага, — ответил я и провел ладонью по ее ножке.

     Она дернулась: «Ты что делаешь?!» Я коснулся вновь. И вновь...

     Вопрос растаял в воздухе. Я гладил ее ляжки, словно невзначай касаясь треугольничка. Она ерзала, периодически отрывая взгляд от монитора на меня. Затем моя кисть переместилась с ляжек на ее эрогенную зону, ту самую, которая уже истекала соками, вожделея мужика. Ксения снова томно дышала. Она раздвинула ноги, сочтя меня достойным ее киски, ну а мне того и надо было. Спустя некоторое время ее трусики были насквозь влажными, а через вздохи начали прорезаться редкие полустоны. Между тем, на мониторе брюнетка уже была раздета и, сидя в ногах у мужика, делала ему минет.

     Я перехватил Ксенин взгляд и кивнул в сторону своего агрегата, мол, займись им. Она занялась. Сначала движения были неловкими, но приноровившись, она схватила его, что надо, и принялась ...

 дрочить, словно только этим и занималась всю жизнь. Мои же шаловливые пальцы пробрались под ткань, разделявшую нас с ее плотью, и теперь массировали ее клитор. Ее половые губы набухли, как бутоны перед раскрытием. По стенкам стекали соки. Она раскинула в стороны ноги, а ее киска хотела, чтобы ее почли вниманием не только мои пальцы.

     Волосатый мужик посадил брюнетку на свою елду и, взявшись за ее талию, начал насаживать, что было мочи. Мои пальцы забрались в нее и вторили прыжкам брюнетки на экране. Ксеня же тоже забралась ко мне в трусы и дрочила мне в такт моим манипуляциям. Затем моя рука, кажется, сама легла на ее грудь и принялась стимулировать ее соски. Теперь мы лежали друг к другу лицом и все больше смотрели друг на друга, нежели в монитор. Я бросил взгляд на ее губы. Как с них срывались учащающиеся стоны. Как она покусывала их, закрывая глаза. Как облизывала языком, глядя в монитор. И что-то потянуло меня к ней. И наши губы соприкоснулись. И не было тут предварительного неловкого поцелуя. Я засунул язык ей в рот и все. Мы лежали и занимались петтингом.

     Однако, страсть не перестала расти. Я лежал сверху, продолжая одной рукой совершать фрикции внутри нее, а другой — задернул ее футболку и впился губами в ее соски. Затем в ход пошли зубы и язык. Она стонала, извивалась, выпустила из рук мой инструмент и впилась пальцами в мою задницу. Тогда я перевернул ее со спины на живот, не отвлекаясь от стимуляции ее киски.

     Она лежала передо мной. Сверкала своей аппетитной попкой, ждущей моего внимания. Я схватил ладонями ее ягодки, а затем вцепился в эти булочки зубами. Горячим дыханием прошелся по ее спине. В области поясницы она прогнулась подставляя мне свою попку. Одной рукой я схватил ее за волосы, схватил грубо. Другая — продолжала гладить ее киску, пока она истекала томлением. Я бросил взгляд на свою дубину. Затем на ее киску, расположившуюся напротив... Короче говоря, я недолго думал, прежде чем вонзить в нее свой конец. От неожиданности она подалась в сторону, но через несколько толчков она лежала смирно и стонала под моими ударами. Перед моими глазами вдруг промелькнула та девушка из моего класса: строгий синий костюм из пиджака и юбки, который со временем уже приходил ей в обтяжку, волосы, заплетенные в косу, тоненькие очки, окаймляющие зеленые глаза, прямой стан, просто олицетворение целомудренности...

     А теперь эта целомудренность находилась подо мной и похотливо стонала в такт моим телодвижениям. Вдруг она замерла, подставив свою киску моим ударам, а затем обмякла. В отличие от этой малышки я еще был в самом разгаре и кончать пока не собирался. Хотя и чувствовал, как оргазм приближается. Тогда я лег на нее сверху и, прижав всей своей массой девочку к постели, совершил последние несколько ударов, а затем застыл в ее объятиях, наполняя ее своей спермой. Возбуждение, как и ожидание сего момента, было так велико, что, казалось, я должен был накончать целое ведро и моя сперма скоро потечет из ее ушей. Однако этого не случилось.

     Мы застыли в этой позе. Я зарылся носом в ее волосах. Сердцем чувствовал, как она дышит. Я так долго ждал, этого момента, что никогда не представлял, что буду делать, когда возьму свое. Разумеется, галантный кавалер, полагалось, перевернет девушку, поцелует ее, одарит беседой, а затем, исходя из собственной порядочности и испытываемых эмоций, предложит ей руку и сердце. Однако я не был ее кавалером. Равно как и не было у нас никакого акта любви. Я был лишь парнем сестры этой привлекательной девушки, мечтавшим затащить ее в постель. И все, что нас связывало, так это несколько минут безумного траха, в течении которых я просто-напросто отодрал похотливую красотку, чьего парня не было рядом. Ну и что мне, спрашивается, оставалось делать?! Слезть с нее и закурить? Или молча удалиться в соседнюю комнату, никогда больше не упоминая о произошедшем?!

     Погруженный в собственные мысли, я и не заметил, как вырубился. А уж когда открыл глаза, Ксении не было, а из-за стенки доносился звук воды: пошла принимать душ. Тогда, натянув трусы, я скрылся за дверью в спальню младшей сестры.

     ***

     Я возвращался домой с очередной вечеринки. Вечеринка, право сказать, была совсем незаурядная: пиво, чипсы, пицца, карты... и пять собутыльников, с которыми все это блаженство было разделено. Затем за пивом с чипсами пошла водка с колой, а, в итоге, было решено все напитки залить ромом. Хорошо еще, что начали мы рано. В противном случае, мне пришлось бы остаться там ночевать, а блевать я предпочитал в свой унитаз. К счастью, до опорожнения желудка дело не дошло. А потому, слегка протрезвев, я шагал домой по ночному городу, а все мысли были о постели.

     Заблудившись в собственных воспоминаниях, я натолкнулся на похожую, как две капли воды, ночь, когда мы так же непринужденно пьянствовали у моего друга. Компания, помнится, была такая же. За исключением того, что с нами бухала девушка по имени Даша, с которой вся наша мужская рать уже успела перевстречаться. Правды ради стоит сказать, что один из нас в нее даже был некогда влюблен, причем по уши. Встречались мы все с ней в разное время: я, к примеру, застал Дашу в момент цветения и, если подобное слово вообще применимо к ней, целомудренности. Да уж, я был первым, кто раскрыл ее трепетные девственные губы и научил ее целоваться. Правда, тогда она была еще не настолько испорченной, чтобы дать мне на втором свидании, но настолько назойливой, что я готов был отказаться от тех редких обжиманий с ней (и это при условии моей низкой популярности среди женского населения), дабы избежать ее навязчивости.

     Остальным моим друзьям повезло, наверное, больше. Ибо после моего общества она поторопилась разрушить все эти бесполезные рамки целомудренности, которые в ее пятнадцать лет служили не столько украшением, сколько непосильными оковами, тормозившими ее отношения с парнями. Однако, лишившись девственности в компании с моим лучшим другом, ей захотелось чего-то большего, и они вынуждены были расстаться. Не думаю, конечно, что он потерял больше, чем она.

     Затем в нее вбабахался другой мой приятель, и пока он бегал со своим букетом и подарками за ней, она строила глазки другим. А однажды он застал ее в клубе в объятиях какого-то ди-джея, который одной рукой гладил ее волосы, а другой — шевелил у нее под юбкой. Разумеется, он плюнул на все свои попытки и удалился с ее горизонта. Тогда-то ему поведали товарищи, что, пока он грезил о ней, они ее по очереди успели трахнуть. За что, собственно, им суждено было немного пожалеть, поскольку разъеб, предназначенный для ди-джея, свалился непременно на них.

     Вся эта хрень продолжалась на протяжении трех лет. А закончилось все банальным признанием, известным нам со времен Онегина и Татьяны, правда, тут уже Татьяной выступал мой друг. Нет, он-то, конечно, ее не отшил, когда она вдруг удостоила его поцелуем. Напротив, он ее на протяжении двух последующих месяцев хорошенько потрахивал. И все же романа у них не случилось...

     В итоге мы сидели нашей компашкой у того друга, который некогда стал моим Дашепреемником, и поглощали спиртное. К этому времени пацаны успели помириться, а пылкие чувства к Даще у всех нас поутихли. Никто уже не питал дурных иллюзий, когда она могла со свой свойственной ей непринужденностью подсесть к кому-нибудь из нас на коленки и, глядя верными зелеными глазами, прошептать что-то типа «Солнце, ты меня любишь?». Равно как она спокойно могла подойти и, обхватив руками шею, прижаться своим четвертым размером к твоей груди. И все же нынче она выглядела намного привлекательнее и соблазнительнее, нежели прежде. В ее гардеробе появились открытые топики, кофточки, всякие мини-юбки, джинсы в обтяжку и все остальное, что девушкам с пикантными фигурами не повредит.

     Заканчивая очередную партию в покер, мы были изрядно пьяны. Подобно тому, как янтарное пиво лилось в наши стаканы, из наших уст лились пошлые анекдоты. Мы смеялись и пьянели от радости быть молодыми и безбашенными. К тому ... моменту я уже и забыл, зачем я хотел встретиться с друзьями. А ведь причина мне еще несколько часов назад казалась фатальной. Сейчас же, когда мой мозг переживал воздействие шести бутылок пива и пары бутылок водки, душевные страдания из-за разрыва с девушкой, с которой я, казалось, встречался целую вечность, сравнимы были с легким недомоганием от получения двойки по математике. (Вдруг мелькнула ностальгическая мысль: а ведь я ее действительно любил!)

     Было уже три часа. Пацаны, как завелось, дружно встали и пошли на балкон — курить. Я же остался в комнате, смотрел ТВ. Даша, которая в счет ее немногочисленных хороших качеств также отказывалась от этой привычки, предпочла табачному дыму мое общество. Она пересела ко мне на диван. Мы, вроде как, с ней о чем-то начали разговаривать. То ли она меня утешала, то ли рассказывала что-то о себе — я уже не помню, все-таки алкоголь в таких количествах умеет блокировать мозг от незначительной информации. Думаю, она тоже уже не сможет сказать, о чем мы тогда с ней болтали. Однако, затем моя рука перемахнула через ее голову и легла на ее обнаженное плечо (платье, которое она одела, уже успело истрепаться). Она прильнула ко мне. От нее исходил какой-то приятный сладкий аромат духов, мне он сразу понравился. Мы все еще о чем-то говорили. Потом что-то из разряда НЕ-ОСОБО-ВАЖНОЕ случилось, и я поймал себя на мысли, что мы сидим на диване и сосемся минут так уже пять. И все же я научил ее хорошо целоваться, — мелькнуло в голове. Ведь она (моя пьянющая голова) даже представления не имела, сколько еще языков после моего побывало у нее во рту. И все же я оставался единственным, кто так и не бывал в ее трусиках!"А почему бы не сейчас?!» — вдруг возник немой вопрос. И я согласился с суждением. Почему бы и впрямь не расставить все точки над и.

     Взяв ее за руку, я подался в сторону темного коридора, в котором некогда исчезли мои товарищи. Она подалась за мной. Мы пробирались сквозь гущу тьмы, то двигаясь по стенке, то вальсируя по пространству, так и оставаясь в теплых объятиях друг друга. Мои руки стекли с ее плеч, спины и талии туда, где им было мягко и удобно. Ее пальчики расстегнули пуговицы на моей рубашке и теперь бороздили мою слегка волосатую грудь. Вдруг мы врезались во что-то. Я прижал ее к стенке, а сам принялся лапать ее изящества. Сначала моего внимания удостоились ее ягодицы — такие круглые и аппетитные, что я почувствовал, как мой хрен упирается в ее ногу. Затем руки проплыли по ее ляжкам, а потом уже скользнули и под ее тунику. Там пальцы нащупали кружевные трусики.

     Осязаемое будоражило мою фантазию, а томящийся зверь сходил с ума, продолжая упираться в ее ляжку. Она же перекинула ногу через мое бедро, подставляя свою киску моим ласкам. Разумеется, нужно быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться таким завидным положением. Как-то посреди всей этой сцены на ум пришла чудовищная мысль: а ведь я бывал только в лоне одной единственной девушки! Ведь я ни разу не пробовал иной плоти. Ни разу не бегал на сторону. И все это ради чего! Я уже сам-то и не знаю, то ли подобные мысли сыграли решающую роль в моем несвойственном мне же поведении, то ли сочащаяся вожделением киска Даши. Да и стоит ли заморачиваться!

     Я освободил рукой свое копье и, поправив ее трусики, направил его прямо в цель. Она легонько вскрикнула, схватив зубами меня за ухо, как только мой конец рьяно погрузился в ее сочное лоно. Да и чего там говорить: ее киска не с меньшим аппетитом проглотила моего осетра. Подхватив ее под ягодицы, я устроился поудобнее и принялся жарить ее посередине коридора. Немалую лепту внес весь выпитый мной алкоголь: с каждым проникновением мы слегка сдвигались в сторону. Даша стонала, дай Бог каждой! Зверский аппетит охватил меня и, сжав пальцами ее попку, я хреначил ее только так. Вдруг, по счастливой случайности, мы наткнулись на прикрытую дверь в другую комнату — зал. Под нашими телами дверь с легкостью отворилась и, мы по инерции буквально влетели внутрь. Благо недалеко от порога стояла софа, на которую мы, собственно, и приземлились.

     Теперь уже лежа, я освободившимися руками снял платье с ее груди и погрузился в пышные достоинства ее фигуры. За этим последовал протяжный томный вздох моей партнерши. Интересно, она осознано его издала, или же все происходящее было для нее чем-то между сном и явью. Однако, в ту минуту этот вопрос меня не заботил. Я взял ее ножки в руки и стал пихать ей еще более зверски, еще более интенсивно, ощущая, как ее ненасытное влагалище горит пламенем желания. Короче, какие бы эпитеты я тут не употреблял, суть остается банальной: она хотела, чтобы ее отодрали по полной.

     В этот момент я услышал, как хлопнула входная дверь и пьяные голоса, что-то бормоча, отправились в комнату, где наша посиделка и начиналась. Но нам с моей подругой и на это было по фиг. Сквозь толщу спиртного, которое затуманило практически все ощущения, до меня доходило эхо грядущего оргазма, который уже был не за горами. Тогда я подхватил ее бедра и перешел на вторую скорость, работая в ней, словно поршень. Вот только едва фрикции стали генерировать выделение спермы в моем инструменте, как эта похотливая сучка со страшным стоном прогнулась и, кончив, повисла на моих руках. Какое-то время я продолжал ее трахать, однако вместо жарких стонов до меня доносилось лишь унылое мычание, так что вскоре я устроился рядом с ней. Мы лежали, соприкасаясь местами обнаженными телами. Во мне вдруг проснулась потребность в ее губах. Пока мы лизались, она перекинула одну ногу через мой живот, а затем и полностью забралась на меня. Я вдруг почувствовал, как, ощутивший близость ее киски, мой агрегат вновь встал и коснулся головкой ее влажных губ.

     После жаркого, пусть и неоконченного, секса, а также всего выпитого меня незыблемо тянуло в сон. Разум проваливался в забвение, отголосками той ночи в памяти осталось то, как Даша сползла вниз и, обхватив ладонями мой член, принялась ласкать его. Сначала неуверенно работала руками, затем в ход пустила губы. Потом облизала головку языком. Также я смутно помню, как мои руки, заблудившись в ее взъерошенных волосах, оказали небольшое давление, засунув мой член ей в ротик. Если память мне не изменяет, балансировкой скорости минета занимались тоже мои руки. Однако это продолжалось недолго. Через пару минут теплого общества ее ротовой полости мой зверь наполнил ее спермой. А на этой ноте моя память мне и отказывает, видать, тут уже я вырубился.

     Проснувшись утром, я обнаружил через неимоверную головную боль, что лежу на той же софе (а значит, все это не было сном или дурной фантазией), на моей груди нашла пристанище голова Даши, а ее обнаженная нога накрыла мой раскрытый пах. Ничего еще не соображая, я, дабы пойти отлить, машинально перевернул Дашу на другой бок: она так и не удосужилась спрятать сиськи под платье. Проходя мимо комнаты, где мы вчера бухали, я нашел друзей, заполнивших своими неподвижными телами всю плоскость комнаты: двое устроились на диване, один спал под столом в обществе пустых бутылок, еще один дрых в кресле перед монитором. Затем я попал в ванную, где, умывшись, наконец прозрел. Память вновь ко мне вернулась, а вместе с ней и неловкость от того, что я вот так просто взял и использовал невинную девушку. Хотя, конечно, о ее невинности еще можно было бы поспорить. Подержав несколько секунд лицо под холодной водой, я вышел из ванной и нашел своего лучшего друга, уплетающим в одного яичницу. Взял вилку и сел рядом. До нас донесся скрип софы, и мимо арки промелькнула Дашка, на ходу поправляя платье. Друг посмотрел на меня:

      — Было?

     Я не стал ничего скрывать. Мне нечего было смущаться, да и не перед кем:

      — Было!

     Он улыбнулся мне и тогда продекламировал:

      — Ну что ж. Теперь ты являешься полноправным членом нашей компашки, Дашкин ебарь!...

     ***

     ... Пока я был погружен в собственные воспоминания, путь до подъезда дома моего был окончен. На крыльце стояла моя ... соседка снизу и, потягивая пивасик из бутылки, неспешно курила. Я же, подходя к подъезду, очередной раз поразился тому, как разворачиваются события. Еще полторы недели назад, когда мое сердце принадлежало только одной-единственной девушке на свете, я и представить себе не мог, что когда-либо осмелюсь вести такую разгульную жизнь. А уж про то, чтобы периодически заглядывать к этой Даше (что она, вероятно, расценивала как отношения) да и к тому же залезть в койку к ее сестре на самом деле, мой мозг мог только грезить. Сейчас же, после полутора недели метаморфозов в сфере моих моральных качеств, я понимал, что способен даже на большее.

     Настя, моя соседка снизу, была одета в какое-то дешевое вечернее платье. Девчонке было лет шестнадцать-семнадцать, а уже в этом возрасте в ней успело побывать множество мальчиков, парней и мужиков. Помнится, когда-то, в далеком прошлом, когда мне было лет шестнадцать, а уж этой Насте — около тринадцати, между нами мелькнула такая масенькая искорка, которой не суждено было перерасти в нечто большее. Она была в то время страшно милая, к тому же развитие ее округлостей было в самом разгаре. Я к ней питал какие-то симпатии, однако даже не задумывался начать отношения. Как потом оказалось, ее девичье сердце питало даже некоторые иллюзии на мой счет. Ходила все, улыбалась мне, строила свои карие глазки. К сожалению, я видел в ней ту, которой она не являлась, что раскрылось после недолгой переписки. Тогда мне стали известны ее вредные привычки: курение, распитие спиртного, а также страсть к похабчине и здоровому русскому мату. Разумеется, в то время данные параметры не укладывались в мой женский идеал. Я хотел найти ангела, а она являлась демонессой. Мы тогда с ней посрались и перестали общаться. Впоследствии мы, пересекаясь на лестничной площадке, лишь здоровались и обменивались нормами вежливости. Тогда-то, когда ее грудь с попкой набухли, я начал бросать на нее скрытые взгляды, постоянно натыкаясь на ее трахателей. То за ней бегал пацан с соседнего двора, то парнишка постарше да покрупнее, то рядом маялся мужик на черной тачке, то вдруг — словно желая постебаться — она привела в наш подъезд какого-то очкарика. После очкарика-то я и сбился с подсчетов ее хахалей.

     Сейчас на крыльце она стояла одна. Судя по внешнему виду — после какой-то гулянки. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и поздоровалась. Я не остался в долгу. Мои глаза машинально пробежались по ее ножкам, завернутым в чулки, суженому книзу платью, облегающему ее бедра, в меру глубокому декольте, окаймляющему ее бюст, затем настал черед шеи, увенчанной кулоном, и наконец ее карих глаз. Стоит признать, несмотря на слегка дерзкий макияж, а также непосильный труд пива и никотина на протяжении последних четырех лет, ее личико было не лишено все той же миловидности.

     Помню, я тут же попросил у нее сигаретку, хотя у меня и не было тяги к табаку. Просто в такие моменты, когда алкоголь ударил в голову, а собеседник дымит, как паровоз, я порой грешил никотиновой ингаляцией. Тем более пассивному курильщику, говорят, достается похлестче, чем активному. Приподняв удивленно бровь, она протянула мне сигарету и даже дала огоньку. Раньше, кажется, курить было модно. И все мои одноклассники бегали к старухе на углу за данной акцизной маркой, поскольку она продавала их поштучно. Затем, предавая сигарету различным традиционным выкрутасам, увиденных в кино, они подкуривали ее и, пуская клубы дыма (поскольку на аккуратные кольца не были способны), понтовались перед девчонками. Тогда это выглядело фэшинабельно, круто. Курильщики чувствовали себя взрослыми, независимыми. Сейчас же мода на курение сошла на нет. Теперь, после стольких загубленных легких и затуманенных мозгов, это было средством поддержанием иммунитета. Просто-напросто уже не могли иначе.

     Мы стояли и курили, погрузившись в пустую болтовню. Мне нравилась эта непринужденность в отношениях между мужчиной и женщиной. Нет необходимости вести себя галантно, пытаться оставить хорошее впечатление. Не зачем напрягаться, вырезать из речи слова-паразиты, брань. Такое ощущение, что я ни сколько не смутился бы, даже слегка подпортив воздух своим смачным пердежом. (Хотя это, конечно, перебор) Я всегда считал, что дружба между разными полами вполне возможна. Более того, друг в лице женского пола зачастую был более выгоден при анализе различных жизненных и межличностных ситуаций, нежели в лице мужского. Ну и хрен с ним, что женщины-то остаются, в большинстве случаев, друзьями, а вот мужики в данных ситуациях все-таки склоняются к идее затащить сексапильного «друга» в койку... ну так, по-дружески.

     На улице поднялся ветер. Заметив, как слегка озябла моя собеседница, я снял свою ветровку и накинул ей на плечи. Взамен получил теплую улыбку не только губ, но и глаз. Я подметил, как в ее «веселых» глазках мелькнул некий огонек — что-то хитрое ей приходило на ум. Не стану скрывать, что в обществе ее провокационной фигурки я тоже думал о достаточно низменном. Затем пиво и ее обаятельная улыбка ударила мне в голову, и, отшвырнув бычок в сторону палисадника, я положил руки ей на шею и прильнул к ее губам своими. Она подалась мне навстречу и обняла меня за талию. Наши губы переплелись в поцелуе, не забывая давать шанс вступить в игру и языкам. Мы стояли на подъезде, два пьяных молодых человека, и лизались, как показывают в бразильских сериалах. Мои руки поползли вниз, прижимая ее ко мне, заточая ее в объятиях. Затем, как в таких ситуациях и положено, опустились до уровня ее ягодиц и мертвым хватом вцепились в последних. Она что-то промычала (поскольку для разговора ее рот был занят), а потом сама схватила меня за задницу. Я рукой нащупал ручку двери и потащил ее в подъезд.

     Там мы прильнули к стене. Я продолжал ее лапать, покуда руки доходили. Губы прошлись по ее щеке, затем спустились по шее (не забыв прихватить мочку уха зубами) и оказались на плече. Руки задернули низ ее платья и, миновав зону чулок, коснулись ее теплой мягкой кожи. Вернувшись снова к ягодицам, я открыл для себя, что Настя сегодня одела стринги (я не знаю предпочтения других мужиков, но шелковые и кружевные стринги — это то, что мне больше всего нравится находить под юбками и джинсами девчат). Я вновь почувствовал, как наливается кровью мой маленький друг, вытягиваясь в длине. Судя по пылким поцелуям партнерши, Настя тоже его почувствовала. Привычным уже движением я дернул молнию на свои джинсах, приспустил их немного и, поправив стринги Насти, а также раздвинув ей ноги, ворвался в ее покои. Как и все остальные девушки в подобных ситуациях, она вскрикнула, обхватила руками мою шею и повисла на мне. Однако, спустя несколько секунд (надо полагать забвения) она оттолкнула меня и прошептала в ухо: «Давай не здесь!» В ответ на мой вопрошающий взгляд она потянула меня за грудки к своей двери.

     Пока девушка возилась с замком, я, ведя себя, как безмозглое животное, пристраивался к ней сзади, давая рукам разгуляться спереди. Минуту спустя мы ввалились в ее квартиру. Мой член горел огнем. Он требовал плоть. Прямо здесь прямо сейчас. Должно быть, он был вне себя от такой мучительной дразниловки. Не позволяя Насте даже разуться, я подхватил ее с порога — она вновь повисла на мой шее, и, посадив на карусель, потащил ее в ближайшую комнату.

     Не обращая внимания на ее возгласы, мол, это была не та комната, я грохнулся вместе с нею на кровать, где принялся бешено вгонять своего жеребца ей по самое «не хочу». Смирившись с моим упрямством, она пошире раздвинула ноги и, обхватив ими мою талию, стала дергаться в такт моим фрикциям. Кровать, вероятно, была старая, а потому скрипела она всем кроватям на зависть. Продолжая бесчинствовать, мы как-то перебазировались с края на центр кровати и даже умудрились снять некоторую одежду. Схватив Настю за попу, я приподнял ее и принялся вводить свой инструмент под новым углом. Судя по ее ярым стонам, так ей нравилось больше. Теперь, когда ее обнаженное тело предстало перед моим взором,...  я мог рассмотреть и аккуратную прическу на ее лобке, и третий размер груди, который двигался в такт наших шлепков, и пикантную татуировку внизу ее живота, выполненной в виде розы.

     Затем мы поменяли позу. Теперь я был снизу, а Настя, повернувшись ко мне спиной, восседала сверху и вертела своим тазом, как и куда хотела. Таз у нее, надо сказать, был что надо. За последние полгода она успела его-таки отъесть. Но это даже к лучшему — мне нравились объемные попки. На ее пояснице, кстати, красовалась еще одна татуировка: на этот раз что-то из абстракции. Я положил руки на ее ягодки и помогал ей найти нужный темп, хотя это был ни к чему — Настя справлялась и сама неплохо. Периодически я удостаивал ее зад страстными шлепками, дабы кобылка скакала лучше. Скачки удались на славу. Насте, судя все по тем же стонам и крикам, нравилось не меньше, чем мне. Интересно, она тоже периодически лежала в постели и представляла нас вместе.

     Изрядно подустав, девочка подалась вперед и, оттопырив попку, оперлась на ладони. Пользуясь заминкой, я пристроился сзади нее.

      — Я уже кончила, милый, больше не могу... — пролепетала, тяжело вздыхая, она.

      — Не волнуйся, я все сделаю сам... — ответил я, подстраивая ее бедра под уровень моих.

     Затем нацелился и ввел его. С первой попытки он пошел как-то неуверенно, можно сказать, даже не вошел. Настя же вскрикнула от боли, вроде даже пробурчала что-то типа: «Что ты делаешь?» Вместо слов я в ответ, собравшись с силами, ввел солдата еще раз. Теперь уже успешно. Настя вновь вскрикнула. Между ее протяжными и громкими стонами и криками звучали слова, однако, увлеченный сексуальным ремеслом, я не обращал на них никакого внимания. Лишь схватив ее ягодицы погрубее, я продолжал долбить ее сзади. Настя не выдержала постоянной трясучки и повалилась ничком на кровать. Под воздействием всего выпитого мною алкоголя я лег поверх нее и, ухватившись за спинку кровати, а ногами упершись в плоскость, продолжал буйствовать. Настя привыкла, видать, к напряжению и теперь ее крики и стоны немного подутихли. Зато шлепки, получаемые от ударов моих яиц о ее ягодицы, звучали все громче и все чаще, пока не настал момент истины, когда я, выгнув спину, окропил ее спермой изнутри. Затем я тяжело плюхнулся на нее.

     Проснувшись на следующее утро, я огляделся вокруг. Я был в своей комнате, этажом выше вчерашних сексуальных экспериментов. Разумеется, я понятия не имел, как попал сюда. Окинув себя взглядом, я не нашел ни одного предмета гардероба, зато обнаружил руку, лежавшую на моей груди. Проследив источник руки, я нашел и ее обладательницу. Измученная ночью Настя сопела рядом.

     После длительных усилий я все-таки встал и пошел в душ. Каждая мышца моего тела ныла от боли. Говоря «каждая», я имею ввиду и ту, самую главную мышцу в теле мужчины. Солдат подался в госпиталь, он не выносил подобных нагрузок. Он явно желал потребовать освобождение. Исключить его из последующих игр. Дисквалифицировать. Принимая прохладный душ, я отчаянно пытался вспомнить, как мы попали ко мне, если начинали у нее. Однако, в мою больную голову ничего не приходило. Оставалось лишь расспросить партнершу.

     Когда я вошел с горячим кофе и яичницей на подносе в комнату, где некогда оставил Настю в абсолютно голом виде, она уже успела проснуться и натянуть на плечи мой махровый халат. «Какая наглость!» — была первая моя мысль. Сначала нам обоим было достаточно трудно преодолеть неловкость после вчерашнего, поэтому мы были вынуждены обмениваться смущенными улыбками косыми взглядами. Но едва мы приступили к кофе и разговорились, неловкость словно рукой сняло.

      — ... Ну а потом я кончила, слезла с тебя, а ты возьми да и трахни меня в попу. Конечно, боль от проникновения была отрезвляющей, но все-таки я изрядно набралась вчера и еще до того, как ты кончил, успела вырубиться. Потом мы вроде проснулись среди ночи и начали все по новой... помнится, моя одежда так и осталась внизу, а к тебе я попала только в трусиках. Так что не удивляйся, если на нас будут показывать пальцами не спавшие соседи...

     Тут зазвонил мой телефон.

      — Подружка? — спросила Настя, расположившись на моем диване.

     Я глянул на номер: звонила Даша.

      — Да не то, чтобы девушка... но я все же отвечу... Алло!

     Я встал с дивана в чем был, т. е. в семейках. Настя озорно глядела на меня и играючи прикусила губу.

      — ... Да ничего не делаю... ко мне? Нет, ко мне пока не надо...

     Вся эта ситуация ее явно задорила. Настя подобралась ко мне поближе и демонстративно стянула мои трусы до колен так, что мой агрегат расположился прямо напротив ее лица. Я попытался что-то возразить, но Даша так и висела на линии, пытаясь меня развести на ее присутствие. Я очередной раз подумал: С чего она взяла, что она моя девушка?! Право дело, подумаешь, ну прихожу я к ней раз в пару дней, ну чпокаемся мы ночи напролет, ну изменил я статус в одноклассниках... ну и что с этого?! Разве это значит, что мы встречаемся?!

     Между тем Настя, дабы я никуда от нее не шарахался, всячески пренебрегая моими знаками, взялась рукой за мой член и оголила головку.

      — Нет, Даша... я... я... скоро ухожу, поэтому... мы наверняка... разминемся...

     Я попытался противиться, но было уже поздно: мой дружище предательски вытянулся в ее сторону. Настя дотянулась языком прямо до него и коснулась кончиком. По мне пробежал электрический заряд: мои мысли дистанцировались от последней реплики Даши.

      — Что, Даш? Я тебя плохо слышу... повтори... еще...

     Теперь Настя проглотила все мое достоинство и принялась играть с ним языком. Я схватил ее за волосы и вместо того, чтобы отдернуть ее, наоборот принялся насаживать ее рот на свой конец. Даша все еще что-то лепетала на линии, но я ее уже не слышал, да и не слушал. Настя работала ротиком, почмокивая и издавая томные стоны. Я ощущал прилив новых сил. Хотел ее с прежним звериным вожделением. Войти как можно глубже. Как можно грубее. Разорвать ее под своими ударами. Мой палец автоматически нажал красную клавишу сброса, рука, повинуясь инстинктам, отбросила телефон в сторону:

      — Ну все! Теперь ты в моей власти! — я посмотрел сверху вниз на верные глаза девчонки.

     Она с прежней лукавой улыбкой на лице вынула моего друга из своего рта и отступила, имитируя сопротивление:

      — Нет, я передумала. Болтай дальше со своей подружкой.

     Однако я уже начал наступление.

      — Я сказала, нет!

      — Поздно. Поздно отнекиваться. Сдавайся по-хорошему!

     Она не сдалась. Даже когда я набросился на нее и умудрился оказаться на ней. Настя продолжала отбиваться, а в следующий миг заиграл ее телефон.

      — Мне надо ответить.

      — Я так не думаю, — теперь я играл ее роль.

      — Я же тебе дала...

      — И дашь сейчас еще раз...

      — Я же сказала: нет, — она поставила мне пощечину, а сама потянулась за телефоном, повернувшись ко мне спиной. — Слушаю!

     Это только сильнее меня раззадорило: я схватил ее за щиколотки, перевернул на живот (хотя она шикала мне, пыталась оказывать сопротивление), затем оттянул тонкую линию стринг с ее попки и вонзился в нее. Не знаю, кем был ее собеседник, но он стал свидетелем ее эротического стона.

      — ... Ни... с кем... я... не... трахаюсь... это... просто... я...

     Она продолжала на ходу придумывать отмазку, пока я энергично долбил ее киску сзади. Моя рука схватила ее за волосы, другая лежала на ее бедре. Я вспомнил, как бритогрудый мачо из очередной порнушки жарил Джессику Крисстал в анал, и, сменив вход, попробовал повторить эту позу с Настей. От проникновения в ее еще недавно девственную попку она забилась пуще прежнего, едва сдерживаясь от крика в трубку. Однако, в результате она поступила, как и я. Спустя минуту я вытащил член ... из ее ануса и кончил на ее ягодицы, хорошенько отжав сперму. Мы лежали на диване, переводя дыхание, когда она якобы возмущенно сказала:

      — Между прочим, это был мой парень. И он все слышал...

     ***

     Думаю, следует описать то, как после того пьяного перепихона в квартире моего друга я оказался частым гостем в постели Даши. На самом деле, все вышло как-то спонтанно.

     На следующее утро мы с ней не успели обмолвиться: я сразу же (доев сперва яичницу) слинял домой, где полечился пивом и крепким сном. Проснувшись под вечер, встал. Пошел на кухню — все-таки одной яичницы в день, тем более после такой-то попойки, как-то маловато. На сердце навалились все события, произошедшие за последние два дня. Это и расставание с девушкой, за которой я долго ухаживал и с которой достаточно долго пребывал в тесных отношениях. Она, конечно же, была не в курсе, но я уже успел купить кольцо и собирался на нашу годовщину сделать предложение. Однако... судьба посчитала иначе. После громких разборок и литров пролитых слез мы решили разбежаться.

     Другим событием стало, несомненно, мое похождение этой ночью. Крайне несвойственное мне, надо отметить. Было, конечно, время, когда я лежал дома, таращась в порнушку, и представлял, что парой трахающихся акробатов были мы с ней, однако мысль осуществить все это на Яву казалась мне несколько дикой. Мало того, что отыметь девушку без особых прелюдий и предварительных ухаживаний. Хрен с ним, что в квартире, полной народа. Но оральный секс, тем более с такой сексапильной девчонкой, казался мне недосягаемым.

     Таким образом, мой несчастный мозг попал в самое неприятное положение, знакомое разве что Одиссею. Между Сциллой и Харибдой. Между гордостью и горем. Между печалью и пороком. Я и не знал, что мне теперь делать. С одной стороны, я брошенный влюбленный, у которого разбито сердце и подорвана психика. С другой — я перец, который еще 24 часа назад жарил грудастую деваху. Посему я поступил банально, как самый обыкновенный молодой человек 21 века — полез в интернет.

     Там уже раскрыл кучу всяких бессмысленных и бесполезных ссылок, забивая голову ненужной информацией. Листая сайты, я перешел на свою страничку в одноклассниках и там нашел ее. Мою владычицу минувшей ночи. На аватарку она выставила достаточно вульгарную фотографию — она лежала в постели нагой, а тонкий материал пододеяльника накрывал ее аппетитную фигурку. Меня вдруг передернуло и всплыли кадры прошлой ночи. А ведь я так и не успел разглядеть ее прелести в темноте. Возможно, эта фотография что-то изменила в моем мировоззрении. Я бросил взгляд на остальные страницы: бесплатное порно, что хотят девушки, мужской журнал Максим, сайт знакомств дл одиноких или брошенных сердец, Вас бросила девушка и Вы хотите что-то с собой сделать?!... Затем я перевел взгляд на полуобнаженную сучку на аватарке Даши. Рядом с фото сиял ее статус: «Сижу. Туплю. Жду тебя! Где ты?» Возник мимолетный, но весьма резонный вопрос: «Какого хрена я сижу здесь и скачиваю бесплатное порно?!»

     В следующий миг монитор погас, а я уже был в душе. Прошло еще немного времени и я, одетый в любимые джинсы, красную толстовку и кожаную куртку, спускался вниз по лестнице. Сегодня я был уже абсолютно трезв. Мой мозг был чист. И я знал, чего хотел.

     Я уже не помнил ни номера ее дома, ни номера квартиры. Но мои ноги все еще помнили дорогу, а пальцы — необходимые клавиши на домофоне. Теперь казалось, что прошла целая жизнь (и даже больше) с тех пор, как я учил ее целоваться. Мне уже и не верилось, что это когда-то происходило. Подобно давно забытому сну. Тогда мы были совсем иными.

     Не прошло и получаса, а я уже стоял у ее двери. Пальцам даже не пришлось набирать цифры на панели — дверь была открыта. Я влетел в подъезд. В два шага перелетел лестницу и нажал на кнопку звонка. (Даже звук был прежни) Вдруг он пробудил в моей голове мимолетное сомнение: А если она не одна? А если она откажется? А нужно ли это мне вообще?! Но оно испарилось столь же стремительно, сколь и возникло. Я заметил, как она прильнула к глазку и, видать, не сразу меня узнав, переспросила:

      — Кто?

      — Открывай, — бросил я.

     Зашумел замок и дверь отворилась. Она стояла на пороге, недоумевая, чего я тут забыл. Это было написано на ее лице. Это она и произнесла, едва увидев меня:

      — Чего ты тут забыл?!

     Я не стал отвечать. Резво шагнул внутрь и впился в ее губы своими. Представления не имею, каким образом, а главное — чем, закрыл входную дверь, поскольку в следующую секунду я подхватил ее, как делал прежде ночью, и потащил к ней в комнату. Из кухни доносилось звяканье посуды: наверное, Ксения готовила ужин. Из зала — саундтрек какого-то фильма. Мы миновали все это и обосновались на ее кровати.

     Даша, кстати, была одета в домашний шелковый халатик, не дотягивавший до колен. Бюстгалтер она опять забыла одеть. А под халатиком красовались кружевные стринги. (Я уже упомянал, что в восторге от стрингов?!) Мы лежали на ее кровати. Мой язык застрял у нее во рту. Я крепко прижимал ее сладенькое тело к своему, на ходу обнажая ее грудь и стягивая с себя куртку и толстовку. От нее приятно пахло гелем для душа, а волосы все еще были слегка влажными. Моя рука залезла в уже изведанные края, где некогда обитала ее девственность. Палец сразу миновал ее губы и принялся массировать клитор. Даша была в экстазе: дыхание замедлилось, сердцебиение участилось, а через приоткрытые губы доносились вздохи блаженства.

     Я прошелся своей щетиной по ее щеке, шее, плечам, покрывая их поцелуями, и, наконец, спустился к четвертому размеру, где спелые сосочки налились возбуждением. В бой пошли язык с зубами. Едва я прикусил этот плод, Даша содрогнулась в конвульсии. Ее ноги блаженно разъехались в разные стороны, предоставляя мне сокровенное место. Ее губы истекали соками и горели пламенем похоти. Я практически чувствовал, как воздух наполняется ее флюидами, манящими, дразнящими меня и моего солдата.

     Незаметно ни для нее, ни для себя самого я, видать уже машинально, второй рукой расстегнул молнию на джинсах и вытащил свой окаменевший в ожидании член наружу. Затем мои кисти сомкнулись на ее запястьях, и я прижал рабу вожделения к кровати так, что она казалась совсем беззащитной. Мгновением позже я ворвался в ее сокровищницу. Ворвался грубо. Ворвался резко. Комната (да и вся квартира, полагаю) наполнилась ее криками и стонами. Сегодня она была трезвая и, вероятно, ничто теперь не мешало ей наслаждаться сексом всецело. Она обхватывала своими ногами мою поясницу. Она выпрямляла их, дабы я проникал ее глубже. Она маялась под моим зверским напором. Пару раз я ловил на себе ее взгляд. Остальное время она лежал, закрыв глаза, и кричала во все горло. В добавок к ее стонам кровать у нее страшно скрипела и норовила развалиться на части. Но мне было по барабану. Единственное, чего я хотел в тот момент, так это натрахаться вдоволь самому и отодрать ее ненасытную киску.

     Воспользовавшись моментом, Даша освободилась из моего хвата и, напрягшись, поменяла положение, повалив меня на спину. На самом деле, я не был против. Даже наоборот — теперь я лежал и разглядывал ее снизу. Сверху Даша оказалась не менее громкой: она умело скакала на моем друге, успевая вилять тазом, под сопровождение собственных безумных стонов. У меня даже возникла мысль, нет ли у нее бешенства матки, так уж яро она кричала. Я же любовался ее грудью, соблазнительно прыгающей перед моим взоров, ее выбритым лобком, выглядывавшим из-под халата, ее обаятельным лицом, на котором застыла смесь боли, похоти и наслаждения. Я вспомнил ее аватарку. «Охренеть, я ведь нахожусь в комнате, которая послужила студией для той фотографии!» Даша же продолжала скакать, периодически замедляясь, садясь на меня до талого и вращая бедрами. От такого секса даже я не поскупился на парочку томных вздохов и стонов. Изрядно выдохшись, Даша застыла и посмотрела на меня, вытирая предплечьем ... пот со лба и груди. Она тяжело дышала. Я задумался: Старалась ли она поразить меня своими умениями в постели, дабы мне стало совестно, мол, вот от чего ты некогда отказался; или же она и впрямь в постели — сексапильная потаскушка, изнемогающая без крепкого члена? Тряхнув головой, я бросил ей «Иди сюда» и, прижав ее к себе, раздвинул ей ножки и отодрал ее, пока мой друг не испустил последние капли спермы в ее бездонное лоно.

     Мы лежали на ее кровати, голые и мокрые. Не хотелось ни шевелиться, ни вставать — ни-че-го. Я повернул голову в ее сторону: она отдыхала, таращась немым взгляд на меня. На лице застыл отпечаток оргазма. Я лег на бок, лицом к лицу, протянул руку и убрал выбившийся локон с ее лица. Ее губы растянулись в улыбке. Когда-то она мне говорила, что любит меня, однако я никогда ей не верил: такова уж была ее сущность, обманчивая личина. Даша смотрела на меня с благодарностью. То ли за те пятнадцать минут сногсшибательной ебли. То ли за то, что я не ушел, едва кончив в нее. В этот миг мне даже показалось, что нас связывает нечто большее, чем прошлое. Нечто большее, чем ни к чему не привязывающий секс. Что-то подсказывало мне, что я должен сейчас подтянуться к ней и поцеловать. Меня обламывало, но я поддался этому «что-то».

     Когда момент единения прошел и мы вновь обрели способность говорить, я огляделся по сторонам. Уже чертову вечность не заглядывал в ее комнату. Она осталась прежней, хоть и претерпела массу изменений. Среди новой мебели, всяких «фэн-шуевских» штучек я заметил приготовленный наряд на сей вечер. «Черт, у нее-то были планы, « — знакомый голос заговорил в моей голове. В этот момент зазвонил ее мобильник, лежавший на столе. Это был он. Тот, с кем она собиралась сегодня провести вечер. Возможно, даже отдаться ему. На первом же свидании. Что-то подсказывало мне, что он еще не был в ее постели. Наверное, сам факт того, что он звонит ей вместо того, чтобы просто-напросто зайти. Тем более этот наряд. Не думаю, что она стала бы долго подбирать одежку для прогулки с парнем. Разве что она хотела ему понравиться. Она лепетала с ним по мобильнику. Я же тем временем натянул джинсы, одел куртку и на ее виноватых глазах удалился на выход.

     В комнате Ксении сидели, собственно, сама Ксения и ее молодой человек. Они расположились на ее кровати. Милые голубки сидели в обнимку и смотрели какое-то романтическое кино.

      — Привет, Ксень! — бросил я ей.

     Ксеня же потеряла дар речи, увидев в своей квартире МЕНЯ. Наверное, мой визит носил гриф мифа в здешних местах. Ибо я не бывал здесь уже, напомню, вечность. К тому же, думаю, Ксения полагала, что Дашин трахатель, от члена которого она стонала, как потерпевшая, был некто иной, как тот неизвестный абонент.

     Я вышел на улицу, придержав дверь для некого мажора, который выходя из тачки с цветами, поспешил попасть в подъезд, наверняка, не помнил номера квартиры. Я подошел к тачке (не иначе «бэха»). Мажор оставил на передней панели свой смартфон, на панели которого высветился вызов, а также имя звонившего: Дашенька. Я еще раз взглянул на Дашины окна и с довольной улыбкой глубоко вздохнул. Нет, жизнь и впрямь начинала налаживаться...

     ***

     В таком духе прошла вся неделя: я приходил, побеждал, уходил, оставляя девушку со следами оргазма на лице. Мы не говорили об отношениях. Мы не изощрялись на ставшие пустыми фразы, типа «мне хорошо с тобой» или «я люблю тебя». Эти слова должны сами говориться, а не путем сложных манипуляций. Когда я встречался с той, что бросила меня, эти фразы звучали искренне, мне хотелось их сказать. И они исходили не из мозга, а из сердца. Даша же была просто Дашей. Девушкой, с которой мне нравилось заниматься сексом. Не более того. Нет, она, конечно же, была весьма привлекательна. Однако никаких возвышенных чувств я к ней не испытывал. Я не знаю, что было у нее на уме, но, надеюсь, и она не питала никаких надежд. Кроме того, я ведь ей так ничего и не обещал, чтобы она могла надеяться.

     Так что свободные отношения как-то сами собой установились: я могу спать с ней, равно как со всеми остальными девушками. Она также могла давать, кому хочет — она не моя собственность, не я первый, не я последний.

     Порой я оставался у нее до утра. В такие дни за завтраком я общался с Ксенией, у которой был явно зуб на меня, и ее парнем, который казался мне достаточно прикольным перцем, пусть и немножко «вафлей». По крайней мере, чпокал он ее что надо! Пока все не дошло до той ссоры, которая послужила замечательным поводом для меня попасть на его место, а для Ксении — прекрасной отмазкой, на случай если он узнает, когда они вновь были вместе. А они потом и впрямь вновь были вместе. Буквально на следующий день после того, как мы вместе с ней «посмотрели кино», он вернулся с цветами и подарками и просил у нее прощения. Как впоследствии мне рассказывала Даша, на радости от их воссоединения Ксеня даже сделала ему минет. Кстати, рассказал она мне это тем утром, когда я едва спровадил Настю из своей квартиры за пятнадцать минут до прихода Даши. Вот такая вот Санта-мать-ее-Барбара!

     Тем же утром Даша, очередной раз поэксплуатировав мое изможденное тело, вдруг задала мне фатальный вопрос, которого я с опаской подсознательно ждал: «Что между нами происходит?» В тот момент я, несколько замешкавшись, расставил все точки над и, описав ей, собственно, картину, как я ее вижу. Недоумеваю, отчего она в тот момент психанула и, наскоряк собравшись и громко хлопнув дверью, удалилась.

     Еще один плюс наших отношений — мне было откровенно по барабану на ее обидюльки. Я не стану бегать за ней, осыпая ее следы лепестками роз и целуя песок, по которому она ходила. Не стану падать ей в ноги, умоляя простить мое свинское поведение. Даже короткую смску «Прости» не стану отсылать. Все это было прежде, в другой жизни. Плавали — знаем. От этого бабы становятся только более капризными и требуют все больших и больших жертв. А в результате все одно: она тебя бросит и ты останешься дважды в дураках.

     Если хочет найти себе бегунка, пусть ищет его в другом месте.

     Мне нужно было выпустить пар. Мне нужна была еще одна попойка. К счастью, мои однокурсники снимали этой ночью хату на окраине города и звали меня. А почему бы и нет?!

     На вечеринку пришел почти весь курс: и лингвисты, и юристы, и даже финансисты, среди которых были мои давние соблазны — подружки моей бывшей. В центре комнаты народ устроил танцпол. Врубили интимный полумрак: горела лишь лампа на столе, заставленном закуской и бухлом. В углу стояли музыкальный центр и пара колонок. Следующее, что я заметил — парней было раз в пять меньше, чем девушек. Что ж, это к лучшему, — решил отъявленный хищник, глядя, как короткие облегающие платьица обнажают длинные ножки, — конкурентов меньше. К тому же, то, что комнат здесь несколько, я подметил еще на входе.

     Контингент пребывал в разных кондициях: кто-то уже был готов, кто-то навеселе, а кто-то только-только начинал открывать для себя прелести этой ночи. Здесь я встретил своих одногруппников и одногруппниц. Среди них была наша староста — девушка крупная, но общительная. Также староста параллельной группы — девушка типа Ксении: стильные очочки, высокий красивый бюст, круглая сладкая попка и куча знаний в голове. Интересно, насколько широкий кругозор охватывает ее энциклопедия. Рядом с ними тусовались девочки-корьянки, которые всегда ходили вместе. Однако среди этих корьянок я заметил еще одну умницу. Конечно, она не претендовала на красный диплом, но четверки ей ставили заслуженные. Среди всех представительниц Южной Кореи она была мне наиболее симпатичная. У нее была хорошая фигурка — все как я люблю: ножки, попка, грудь, но также она была красивее своих соотечественниц. Переведя взгляд на другую компашку, я встретил поставленный стан нашей Каруси, которая работала в клубе танцовщицей гоу-гоу. У этой особы фигура, начиная с живота, была самая пикантная: длинные подтянутые ... ноги, аккуратная аппетитная попка, подтянутый пресс, однако грудь у нее была маловата. Но это был, можно сказать, единственный недотяг в ее внешности: плечи были увенчаны лебединой шеей с прекрасной моськой, которую окаймляли крашеные рыжие волосы. «Рыжая бестия, « — подумал я невзначай. Рядом с ней стояла девушка по имени Кристина, крайне экстравагантная «леди». Помнится, мы с ней часто ругались во времена учебы. Да и не только я. Ростом она мне достигала плеча и у нее была проблема та же, что и у Каруси: маленькая грудь, зато ножки были отпад. В свое время она занималась кик-боксингом. От всех одногруппниц она отличалась напыщенностью и рискованностью нарядов, равно как и макияжа. В этом с ней могла конкурировать разве что девушка турецкого происхождения по имени Эля, которая, кстати, стояла рядом. Эля была избалована расположением к себе мужчин. И не случайно их всех к ней тянуло: несмотря на несноный характер (из-за которого от нее все привлеченные мужики и уходили) у нее были крайне пышные форма: огромная грудь, огромная попа, ну и между нами животик у нее тоже имелся. Многие из ее кавалеров уходили, едва бросив пару палок. Да и, на самом-то деле, больше с нее взять было нечего.

     Вклинившись в массы, я сразу схватил бутылку пива и проглотил ее за раз. За ней последовала еще одна. Дойдя до нужной кондиции, я начал рассказывать пошлые анекдоты как в обществе парней, так и в обществе девушек. Мы общались, пили, смеялись. Когда основная масса ушла на балкон курить, я заметил на танцполе двух подружек моей бывшей: Катя и Наташа. Первая была крайне веселой девчонкой — с ней можно было болтать часами и всегда найти тему для обсуждения, однако до моих идеалов женской красоты она не дотягивала ввиду своей худобы. Вторая — обладательница пышных бедер и гибкой спины — в основном лишь смеялась над моими шутками, удостаивая меня своими недвусмысленными взглядами. А уж когда Катя отошла на минутку, я предложил Наташе потанцевать. (К удивления моей бывшей здесь не было: небось, гуляет сейчас где-то с кем-то!)

     **

     ... Катя нас покинула, сказав, что вернется через минуту. Она не вернулась. Мы стояли с Наташей, разговаривали. Я видел по ее глазам и телодвижением, что она испытывает ко мне некие симпатии. Она улыбалась, смеялась якобы над моими шутками и не сводила с меня ни взгляда. Проснувшийся во мне некий джентльмен галантно предложил ей потанцевать. Мы медленно кружились под какую-то попсовую композицию. Вокруг нас кружились другие пары. Оглядевшись, я заметил, что девушки танцевали не только с парнями: Кристина с Кариной, например, были вместе. Они кружились и стебались, лапая друг друга за задницы. В один момент я заметил, как низ платья Кристины, облегающего ее накачанные булки, потянулся вниз, обнажив моему взгляду ее загорелое сокровище и полоску голубых трусиков. Я почувствовал, как в моих собственных трусах зародилось напряжение, которое слегка протаранило лобок Наташи через ее джинсы. Я взглянул на нее, на ее смущенную, но довольную улыбку и смутился. Чем больше я думал о происходящем, тем сильнее напрягался мой член. Тем сильнее краской заливался я. Однако, долго краснеть мне не дали выпитые бутылки спиртного. К тому же, потихоньку публика вокруг нас продолжала пьянеть и меня уже никакие рамки приличия не сдерживали. Я прижал Наташу к своей груди и, глядя в ее глаза, медленно потянулся к ее губам. Мы стояли и игрались языками. Я чувствовал, как вздрагивало ее тело, как она ерзала ногами, как напряглись ее ягодицы. Мои руки спустились по изгибам ее талии и остановились на бедрах. Она укусила меня за губу. Я ущипнул ее за попу. А затем в ритме вальса отвальсировал ее в коридор.

     Мы укрылись от посторонних глаз в (судя по интерьеру) спальне. Около окна во мраке проглядывались очертания широкого дивана. На не покоилась добротная куча разных подушек. Видать, у хозяина был на этот счет пунктик! Мы лобзались и ласкались прямо по центру комнаты. Я хотел было начать ее раздевать, но она меня остановила. Толкнула в грудь — я грохнулся на диван. Достала из кармана сотовый и, нажав пару клавиш, включила медленный музон. Вроде это было что-то из Рианны. Затем положив телефон на столик рядом с диваном, она начала медленно двигаться под музыку. О да, это было стоящее зрелище!

     Я лежал на диване и наслаждался ее стриптизом. Ее вращением бедрами. Прогибами спины. Встряхиванием волосами при выходе из прогиба. Ее ладони стекали по ее грудям и животу. Ее пальчики, аккуратно взявшись за молнию кофточки, обнажили некоторые участки ее живота и солнечного сплетения, где игриво шевелились бугорки ее сись. Затем эти же пальчики, расстегнув молнию на джинсах, закрались под их пояс и принялись дразняще оттягивать их вниз, миллиметр за миллиметром оголяя ее ягодицы. Я с трудом сдерживал себя от каких-либо нападок с моей стороны. Однако, мой дружище изнывал, молил меня сдаться во власть гормонам. Так молил, что я засунул руку в штаны, чтобы поправить его рвение. Наташа в этот момент бросила на меня взгляд и застала в неловком положении. Ее лицо вновь покрылось знакомой мне улыбкой. Ей было приятно, что я возбудился от ее стриптиза.

      — Ты решил начать без меня? — лукаво спросила она, глядя на топорщащийся бугорок на моих джинсах.

      — Хочешь присоединиться? — ответил я, в конец снимая джинсы и бросая их у подножия дивана.

     Она оценивающе взглянула на мой размер и также дразняще укусила свою губу. Подалась вперед и оставила свои джинсы рядом. Она вертелась передо мной, демонстрируя свои хозяйства. Я вытащил инструмент через отверстие в семейках, дабы продемонстрировать ей свое. Она упала рядом со мной. Обняла меня и поцеловала. На сей раз поцелуй был страстный. Она лизалась, как похотливая потаскушка. Обсасывая мой язык и кусая губы. Ее ногти впились мне в грудь. Ее пальцы обвились вокруг ствола моего пениса. Я не остался в долгу: схватив грубыми пальцами ее задницу и принявшись мять их, пробираясь к ее влагалищу. Мы катались в объятиях по площади дивана, пока она не оторвалась от моих губ и мне сказала вполголоса:

      — Мне он нравится, — ее дыхание было частым и прерывистым. Глаза направились в область паха. Эта сучка жаждала адского траха. Ну что ж...

      — Так поцелуй его! — прямо сказал я.

     Она смущенно глянула на меня, но, видать, еще сильнее смутившись, поползла туда. Немного поиграла с ним руками. А затем коснулась губами. «Ну почему они не могут сразу взять в рот, пососать, как следует, и проглотить сперму?!» — мелькнуло в моей порочной голове. Я схватил ее за волосы и направил его ей в рот. Однако, должен отметить, она хорошо справилась с поставленной задачей. Лизала, сосала, заглатывала, не забывая при этом страстно причмокивать. Насладившись ее искусством (судя по которому это у нее не впервые!), я потянул ее обратно. Она раздвинула ноги и, оказавшись уже без трусиков, оседлала меня. Каким удовольствием было погрузиться в нее! Она тут же наполнила пустоту недостающим элементом. Билась бедрами так и этак, меняя темп, меняя ракурс. Редкая девушка, которая, находясь сверху, делает все сама. Затем она откинулась назад, уперлась стопами в диван и путем прежних фрикций застонала вновь.

     Вдруг дверь в комнату отворилась. Нашему взору предстал знакомый силуэт. Не знаю, кем мы ожидали быть застуканными, но точно не Катей. Катя вошла в комнату, не сразу нас заметила. Только разглядев разбросанную одежду, она подняла глаза на диван. Трудно описать, какую гримасу приняло ее личико: там было и удивление, и конфуз, и ревность, и обида, и злоба, и... даже возбуждение. Этакое возбуждение невинной девушки, в первый раз наблюдавшей половую сцену. Она застыла в неуклюжем телодвижении. Где-то между злостной проповедью и поворотом на 180 градусов и исчезновении за дверью. В этот момент я почувствовал, как сокращаются мышцы Наташи. Она впилась ногтями в мой живот, оставляя глубокие следы. И издав звук, напоминавший стон либо вскрик, обрушилась ... на меня.

     Катя отошла от шока и выбрала второе. Она дернулась в сторону, но тут Наташа спрыгнула с дивана и преградила путь подруге. Катя вроде пыталась возникать, пробиваться дальше, но тут присоединился я. Наташа обняла подругу, поцеловала ее в щеку, а затем, когда они помирились, и в губы. Сначала просто по-дружески, но потом — когда Наташа заметила, как мой агрегат подпрыгнул при виде их сценки, и обратила на него внимание Кати (та смущенно улыбнулась) — их поцелуй достиг небывалой сексуальности. Наташа засунула Кате в рот свой язык. Они стояли в полуметре от меня и лизались, как две лесбиянки, страстно любящие друг друга. В ход пошли руки, ласки. Я не смог устоять и присоединился. Пока Наташа обнимала Катю со спины и ласкала ее шею и плечи, я подошел к смущенной Кате, положил руки на ее щеки и впился в ее губки своими, словно жалом.

     Она стояла и не знала, куда деть руки. С одной стороны ее лобзала Наташа, с другой стороны был я. А снизу к ней тянулся мой ненасытный член, буравя ее легкое розовое платьице, обнажавшее ее голые коленки и тонкие ножки. Ее пробрала дрожь. В следующий миг мы расположились на диване втроем. Я задернул подол ее платья и снял такие же розовые трусики. Коснулся пальцами ее влагалища. Она дернулась и хотела воспрепятствовать, но ее заняла Наташа очередным поцелуем. Я расположился внизу, раздвинул ей ноги и примкнул губами и языком к ее небритой киске. Ее ноги покорно легли на мои плечи. Я жадно впился в ее влагалище, стараясь как следует раззадорить аппетит девушки — у меня получалось. То ли ей шепнула Наташа, то ли она это узрела в порнушке, то ли то был естественный зов: она начала стонать, схватила меня за волосы и прижала к своей киске. Тогда я раздвинул пальцами стенки влагалища и продолжил кунилингус, слегка покусывая клитор. Катя дергала тазом — ей не терпелось. Ну чего скрывать — мне тоже.

     Я поднялся, лег на нее сверху и, что было сил и желания, ворвался в ее пучины. Она закричала так девственно, так искренне. Я же, осознавая наши с ней пропорции, представил, как все выглядит со стороны: большой парень страстно дерет маленькую беззащитную девушку. От чего меня еще сильнее завело. Да, я хотел трахать ее, я хотел драть ее, я, в конце концов, хотел порвать эту миниатюрную девчонку своим хером на двое. От того я вновь и вновь засаживал ей по самую глотку. Она дергалась, она рвалась из моих объятий. Но в то же время я видел: ей нравится. Какая девушка не хочет почувствовать себя дюймовочкой в руках животного!

     Я поднялся на колени и поднял ее бедра, держа ее теперь за ляжки. От каждого моего маневра она ходила ходуном, словно маятник. Я смотрел, как она, строя несчастные гримасы, кричала во все горло. Наташа расположилась у изголовья, лаская обнаженную грудь (как свою, стоит отметить, там и Катину). Я почувствовал, как Катя пыталась еще сильнее раздвинуть бедра, подставляя свою пещерку моему вандалу. Я подхватил ее под ягодицы и, наклонив под углом в 45 градусов, засунул ей, как никогда, глубоко. Девочка взвинтилась, начала ворочаться, подмахивая мне тазом, но в итоге — обмякла в моих объятиях. Я поцеловал ее (она учащено дышала, напрасно пытаясь восстановить сердцебиение) и оставил ее губы Наташе.

     Я истекал потом и хотел уже идти, как вдруг заметил, что девочки после поцелуев легли в позу 69. Причем Катя осталась лежать на спине, а Наташа встала на четвереньки над ней, подставляя свой орган. Я уже почувствовал зуд в паховой зоне. «Что за херня! Почему я никак не могу спокойно кончить?!» Девушки продолжали ласкать друг друга. Я же отбросил мысли об убытии: меня осенила иная идея. Я любовался их лесбийской сценкой: обе работают языками, обе стонут от наслаждения, обе истекают соками. Что может быть эротичнее двух девочек, ласкающих друг друга?!

     Я обошел их с тыла, где, обхватив бедра Наташи, к ее гениталиям припала Катя. Подметив крупную попку Наташи, мой друг слегка подпрыгнул. Я залез к ним на диван. Встретился взглядом с Катей, которая теперь находилась в моих ногах. Она перевела взгляд на свисающий над ней член, измученный нескончаемой оргией. Я коснулся пальцами ягодиц Наташи. Затем помял ее вздутые половые губы. Наслюнявив их, засунул внутрь. Два пальца утонули в ее глубинах, как нечего делать. Тогда я затолкнул четыре. Она что-то пробубнила, но я не вслушивался.

      — Иди сюда, — сказал я Кате и протянул ей свой член. Она припала губами, тут же облизала его языком. Затем проглотила. Так мы и ерзали: Наташа лизала влагалище Кати, Катя сосала мой конец, а я, в свою очередь, занимался петтингом с интимной зоной Наташи, массируя ее ягодицы, ляжки, киску и анальное отверстие. Затем я нашел на диване презерватив, который выпал из моего кармана. Натянул его на свой инструмент (кстати, клубничный) и дал попробовать Кате. Катя неплохо работая ротиком, вдруг схватила меня рукой за яйца и принялась массировать их. Мой член вмиг налился прежней силой (Ай, да Катька!) и под напряжением выскочил из ее ротика, остановившись прямо перед анальным отверстием Натахи. «Это судьба, « — решил я для себя и ухватился за ее ягодицы. Мгновением позже я уже буравил ее сзади. Катя принялась за свое.

     Теперь я чувствовал, что оргазм вот-вот настанет. Я пробовал ее задний проход с неистовой животной импульсивностью. Вгонял туда до краев и тут же высовывал наружу. Наташка стонала, как уличная шлюха, раздвигая ноги все шире и шире. Вдруг я услышал, как завопила Катька: видать, Наташка укусила ее за мягкую плоть. Теперь уже и я не сдерживал стонов. Я пыхтел, находясь на вершине обеих девушек. И этих девушек я беспощадно трахал. Наташка, оторвавшись от киски Катьки, прокричала похотливое «Еще». Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться девушке. Я буквально уже лег на их изможденные тела. Оперся руками в диван и принялся раскачивать малышку с еще большей скоростью. Член набух и я думал, что сейчас лопну от перенапряжения. Девчонки кричали. То ли от того, что я норовил их задавить под массой моих проникновений, то ли от вожделения. Вдруг я почувствовал, что больше не вынесу, и, выгнув спину, вошел в Наташкину задницу в последний раз. Пока я кончал, мое тело судорожно дрожала, а спустя секунду я услышал Наташин стон: «Кончаю!». В этот миг мне хотелось застыть и раствориться в самом воздухе, но ничего не выходило. Я предпринял попытку выйти из Наташи. Только теперь я почувствовал, что во время моего оргазма, презерватив не выдержал и взорвался. И в этот момент моя сперма вытекала из ее попы, стекая по ее половым губам, заливая стенки влагалища и, в итоге, попадая на Катин язык. Я навис над Катей, отжимая последние капли спермы. Они падали на ее язык. Вдруг я встретился с ней взглядом: она тоже была во власти оргазма. Я прочитал по ее глазам.

     Я оставил девушек лежать неподвижно, наслаждаясь пьянящим моментом. Тишину нарушили лишь их частое дыхание... ну и Рианна. Стремительно одевшись, я покинул спальню, оставив минуты нашего единения за дверью.

     Вечеринка продолжалась. Я нашел остальную толпу рокотавшей в основном зале. Минуя всех, я прямиком отправился к столу, где стоял ящик с пивом. Вынул бутылку и тут же ее опустошил. Какое наслаждение проглотить холодное пиво, пробегающее по внутренностям разгоряченного тела. Затем я взял вторую и, дабы не трезветь преждевременно, пригубил и ее. Пристанище я нашел в обществе девушки-кореянки, а также ее одногруппниц. Мы стояли вместе и смеялись. По их расширенным зрачкам было ясно — пьян тут не я один. Кто-то включил что-то «тяжелое», вроде Корн, и мы толпой начали дергаться в такт музыке, дурачиться. Было весело, было жарко. Я не сводил своего озабоченного взгляда с мягких округлостей девчат, которые подпрыгивали вместе со своими хозяйками. Я заметил, что у Саши, которая мне всегда напоминала Ксеню, под ее платьицем нет бюстгалтера. Разумеется, дело не в моем рентгеновском зрении. Просто легкое платье намокло от пота и облегло маленькие выпуклости ее сосков. Вскоре было решено отправиться еще ... за выпивкой до ближайшего столика. Девушки пили вино, я хлестал пиво. Нет, комната и впрямь нагрелась от наших телодвижений. Моя футболка была насквозь мокрой. Девочка-кореянка, которую, кстати, звали Региной, поменяла музыку на «что-то помелодичнее». Тогда большинством ребят было принято решение отправиться на балкон да перекурить.

     В зале осталось совсем немного народу. В том числе и мы с Сашей. Я предложил ей потанцевать, но она отказалась, сославшись на мутную голову и усталость. Мы присели. Она положила очки на стол и сняла заколку. Ее волосы волной спустились на плечи. Она откинула их назад, запрокинув голову. Я же таращился на изгиб ее шеи, на ее красивые волосы. Все же без очков ей шло больше. Тут уже я начал дурачиться. Схватил со стола ее заколку, за которой она тянулась.

      — Отдай, — требовательно сказала она, улыбаясь моей игривости.

      — А ты забери, — ответил я, сорвавшись с места.

      — Прекрати, — продолжала она, смеясь.

     Я встал перед ней, теребя заколку.

      — Не прекращу.

     Мы пререкались, пока она неожиданно не подскочила и не накинулась на меня. Мы боролись несколько секунд. Все кончилась тем, что она отобрала у меня заколку, а я? схватив за ягодицы и взяв на руки, поцеловал ее. Она дергалась, сопротивлялась, с каждым мгновением оставляя пустые попытки.

     Мы ворвались в ванную. Прильнули к стене. Я, продолжая поддерживать ее, стянул с себя джинсы, с нее — трусики. Она расставила ноги, открывая мне вход в свою гавань. Зверь рвался наружу. Без всяких прелюдий он ринулся меж ее мягких губ туда, откуда она сочилась флюидами. Она вскрикнула от проникновения. Признаться, я не был удивлен: свои поведением она всегда выдавала в себе девственницу. Однако меня смущало, что эта непорочная девушка так легко пустила меня в свои владения. Да и к тому же она прилично подмахивала своими бедрами моим внедрениям. Она откинула голову назад, продолжая громко дышать. Я примкнул губами к ее шее, укусил ее за плечо, предварительно оставив там засос. Ее руки, скрещенные на моей шее, прижали меня к ее груди. Одной рукой я приспустил декольте ее платьица, высвобождая аппетитную сисю. Мои губы спускались по ее груди, туда, где соблазнительной мишенью располагался набухший сосок. С постепенным приближением к моей цели ее дыхание звучало все более и более томным, а грудь высоко вздымалась, словно было уже невтерпеж. И вот я, наконец, дотягиваюсь до заведенного сосочка. Мои губы и зубы смыкаются на его нежной ткани, а язык принимается облизывать сочную ягоду. Вдруг ее руки спадают с моих плеч и впиваются наманикюренными ногтями в мои ягодицы. Ее ноги, кажется, пытаются разъехаться в разные стороны. Она всем телом старается насесть на мой горящий член. Я повторяю ее маневр, хватая своими пальцами ее шикарную задницу. Да так сильно, что, казалось, она сейчас завизжит от боли. Затем мои рывки усиливаются. Я сам стараюсь войти в нее, как можно, глубже. Оттрахать эту кобылку так, чтобы она навсегда запомнила первопроходца. Отыметь ее девственную киску до многократного оргазма. Чтобы она кончала и кончала. Чтобы ее соки лились рекой. Чтобы она, проснувшись в чужой постели, хваталась за свое лоно и вспоминала с горечью меня.

     Затем, как-то умудрившись снять штаны и бросить где-то у подножия ванны, я в прежней позе затащил малышку под душ. На нас обрушились струи холодной воды. Нам было не до них. Саша как-то умудрилась опереться ногами о края ванны. Я освободил вторую грудь от платяного плена. Вода стекала с ее волос, падая на шею, плечи, заливая ее озябшую грудь, живот, теряясь под слоями платья, которое оставалось на ее талии. Она задрала мою футболку и приступила ласкать мои соски. Я же, придерживая за талию, продолжал насаживать ее на свой хер. Было жутко неудобно. Да и к тому же за этот вечер я уже прилично устал от поддерживания партнерш на весу. Ее ногти царапали мою спину и грудь. Зубы кусали соски и кожу вокруг. Член горел жарким пламенем.

     Тогда я решил поменять позицию. Я поставил ее на ноги. Ее так и мучили половые желания. Она тяжело дышала, прижималась ко мне. Теперь я успел рассмотреть ее небритую киску. Я просунул туда руку, а сам коснулся ее губ своими. Она взяла в руки мой член и начала гладить. Он, изрядно подуставший, вновь возмужал и по-пионерски втянулся во всю длину. Так мы и стояли некоторое время, любовники, увлеченные страстью. Я раздвинул стенки ее влагалища и сунул палец внутрь, массируя ее клитор. Она простонала и прикусила мою губу, сжимая при этом ствол моего члена в кулаке. Головка налилась новой энергией. Она, кажется, прошептала: «Какой большой!» (Представляю, она и не мыслила, что такие размеры могут залазить в ее маленькую аккуратную киску)

     Изнемогая, я резко повернул ее спиной, облокотил на кафельную стенку и, справившись с ее до нельзя хорошенькой попкой, которая выглядела такой невинной, пристроился сзади. Она прогнула спину, дабы я попал куда надо. Как нож по маслу, я вошел в ее влажные губы. Она застонала вновь. Но не как девственная плева, а как недотраханная шлюха, требующая еще и еще. Я, держась за ее аппетитные ягодицы, раскачивал тазом, стараясь сделать ей больнее и приятнее. Шлепки теперь, когда мы были мокрые до нитки, звучали отчетливее. Звучали чаще. Как дикий хищник, я набросился на беззащитную лань. Я взглянул вниз, где меж ее ягодиц виднелся мой дружок, насыщающийся ее плотью. Рукой открыл горячую воду и пространство наполнилось паром. Саша стала кричать как-то иначе, менее сдержанно. Я ясно слышал ее восклицания: «Да, да!». Ее ногти царапали кафель и отчаянно пытались за что-либо ухватиться. Она прогнулась еще сильнее, пропуская меня внутрь, и вдруг издала протяжный стон, словно гонг. Ее мышц ослабли. Она остановилась. Я еще несколько секунд продолжал долбить ее кончавшее влагалище. Я чувствовал, что оргазм вот-вот настанет. Однако, он задерживался. Я шлепнул ее мягкую попку, ущипнул за ягодицу, помял ее груди в своих ладонях. Затем, смирившись с неизбежностью, остановился.

     Мы стояли под горячей водой, переводя дыхание. Я не заметил ни капель крови ни на полу ванны, ни на моем члене. «Ну и порочная же сучка ты, Саша!» — подумал я. Как я обманулся в этой девочке: я-то, наивный, полагал, что у нее в первый раз, а она, значит, уже раздвигала эти ножки перед кем-то. Я выбрался из ванны, оставив ее одну. Она взяла с полки мыло и принялась подмываться. Натянув штаны, я скрылся за дверью.

     Прямиком двинулся на кухню. Мне требовалось что-нибудь выпить. На кухне я натолкнулся на Карину (ту, что работала в клубе танцовщицей гоу-гоу). Она сидела за столом и поглощала свое «Мартини». Подойдя к ней, понял, что она давно уже перебрала. Вид у нее, честно говоря, был наипьянющий. Я подошел сзади, перехватил ее стакан напитка и направил его в собственную глотку. Девушка, казалось, возмутилась моим поведением.

      — Эээ... это мое! — пробубнила она.

     Я отдал ей стакан. Положил руки ей на плечи и, подняв ее подбородок, поцеловал ее сверху вниз. Стоя в прежней позе, нависнув над ней, я спустил руки вниз, на ее груди. Да, до совершенной фигуры ей не мешало бы иметь сиськи побольше. Но в том состоянии я готов был довольствоваться и ее единичкой. Да что там говорить: мои руки сами без спроса забрались под ее топ и мирно покоились на ее пламенеющих сосках. Затем ладони стекли по ее животу и, пробравшись под поясом джинсов, стали гладить ее лобок через шелковое белье. Поцелуй наполнялся страстью. Я готов был целовать ее ванильные губы и дальше, но ее шея устала находиться в запрокинутом состоянии, и мы разъединились. Я вытащил руки и двинулся к холодильнику: там где-то маялась бутылка «вискаря». Бутылки там не оказалось, а Карина куда-то незаметно ускользнула. «Ну вот, я остался без бухла и без девушки!»

      — Не это ищешь? — услышал я со спины.

     Обернулся: с бутылкой того самого «виски» стояла Кристина. В другой руке она держала стакан, наполненный до краев. С колой ... я полагаю.

      — Ты угадала, — я двинулся к ней.

     Кристина успела хорошенько пригубить: от виски осталось лишь полбутылки. Я взял стакан Карины, плеснул туда виски, разбавил колой. Кристина прошла мимо меня, бочком толкнула в мою отставленную задницу: мол, один что ли на кухне! Я улыбнулся в ответ на ее пьяные дразнящие глаза. Она оперлась на стол и, посасывая напиток из стакана, кивнула на мою мокрую футболку.

      — Это я принимал душ... забыл снять, — ответил я.

      — Так хотелось принять душ, что забыл про футболку?

      — Может, я был не один, — лукаво улыбнулся я.

      — Даже так? — она заинтересовано посмотрела. — И кто она?

     Я все и рассказал ей. Как затащил в ванную. Как затащил в душ. Как жарил ее сзади. Кристина заинтересовано слушала и периодически смеялась. Мы стояли, болтали, как старые друзья. Никакого флирта. Никаких рамок приличия. Она мне вторила своими рассказами. То она встречалась с каким-то ботаником, который лишил ее девственности на родительской кровати. То бросила бесперспективного ботаника и начала отношения с каким-то боксером, который драл ее во все щели, вернись он с тренировки. Мы добили бутылку, разлив на два стакана. Последний мы решили выпить залпом. Едва она подняла его к губам, я остановил ее жестом и, просунув руку за ее, предложил выпить на брудершафт. Горячительный напиток полился по нашим глоткам, торкая нас окончательно. Убрав стаканы, мы традиционно сомкнулись в поцелуе. Сначала он был исключительно символическим, дружеским, но я чувствовал, как нас тянуло друг к другу. Я с силой бросил стакан на пол, разбивая его вдребезги. Затем заключил ее в объятия. Ее стакан тоже выпал из пальцев. Она обняла меня. Я схватил ее за ягодицы, за эти спелые накачанные ягодки, которые еще в институте вызывали у меня массу грязных мыслей. Я подхватил ее и посадил на стол. Она, не отрываясь от меня губами, сняла с себя трусики и задернула юбку. Я поднял ее ляжки и осыпал их поцелуями, снижаясь к ее влагалищу. От нее приятно пахло: видать, какое-то мыло. Добравшись до киски, я засунул в нее несколько пальцев. Треугольничек на лобке был аккуратно выбрит, да и ее лоно не обрамляли густые заросли. Все было чинно, прилежно. Вот только само влагалище было затрахано. Видать, боксер и впрямь ее не бережет в постели. Половые губы выглядели крайне поношенными, словно принадлежали какой-то шлюхе или порно-звезде, которая в день только по десятку херов принимает. Я вытащил свой и засунул ей.

     Кристина шевелила бедрами, обхватив руками мою талию. Я же положил свои руки на ее ягодицы. Какое-то время мы так и секались. Мой недоудовлетворенный член буравил ее, как в последний раз. Она стонала, кричала, молила, чтобы я задрал ее до смерти. Тогда я отбросил на стол, прижал руки к поверхности. Принялся работать, как слесарь у станка. Напрягши пресс и ягодицы, я елозил ее, как метеор, стараясь засадить посильнее да поглубже. Между тем, она засунула свой язык мне в рот — мы принялись целоваться. Короткими, но глубокими рывками я пронзал ее лоно. С каждым толчком она прогибалась в спине и раздвигала ноги все шире и шире. С пронзительным томным криком она принимала мои подачи. Я отстранился, схватил ее за ляжки и с новыми силами принялся хреначить Кристину. Она засунула ладонь себе под платье, туда где обитал ее первый размер. Начала стимулировать соски. Вторую положила на лобок, пальцами раздвигая половые губы. Ее стоны сводили меня с ума. Я чувствовал, что был уже на грани. Вот-вот и окроплю ее раздроченную киску спермой. Девчонка не унималась. Она игралась с собой. Она игралась со мной. Все эти возбужденные охи-вздохи, соблазнительные взгляды, манипуляции руками. Я вытащил головку и, как не раз видел в порнухе, постучал ей по Кристининой киске. Она пальцами обхватила мой член и начала мять. Эти движения, казались, сейчас спровоцируют преждевременное фонтанирование. Она сжала его пальцами. Второй рукой она массировала себя, свое влагалище. Раздвинула губы и засунула в себя сразу пальца три. Стала заниматься петтингом и мастурбировать моего друга. Оргазм приближался, я чувствовал его симптомы. Меня сотрясали судороги, я не знал куда бы деться. При этом эта сучка продолжала стонать, шептать что-то, периодически кричать, все интенсивнее и интенсивнее теребя свою вагину.

     Я не сдержался и, убрав ее руки, засадил ей снова. Засадил грубо, жестко. Она прижалась ко мне, и секунд десять мы продолжали трахаться, как дикие звери. Она кричала, как резанная. Царапала мне спину, щипала за задницу. Сквозь это предоргазменное забвение мы даже заметили, как в кухню вошла пара девчонок, как они обомлели, увидев нас, занимающихся сексом прямо на кухонном столе. И вроде даже среди них была та Саша, в которой я был еще минут двадцать назад. Но нам в этот момент было совершенно по боку на то, что происходило кругом. Кончая, Кристина прижалась ко мне и самозабвенно откинула корпус назад, содрогаясь в мелких судорогах. Я же стиснул ее попку пальцами, норовя оставить на мягком участке кожи синяки, и прыснул в ее лоно. Мы еле устояли на ногах, затем вновь опустились на стол, заливаясь диким хохотом.

     Только в этот момент, когда наш маленький грязный секрет завершился, мы вспомнили, что в дверях застыли две пары глаз. Я глянул на них: девчонки (второй оказалась Регина) были пьяны, не слабее нас. С коротким «Ой!» они развернулись и ушли. Кристины надела трусики, я натянул штаны. (Я заметил, что на ее ляжке остались капли сперм) И по стеночке побрели к основной тусовке.

     По пути, случайно наткнувшись на незапертую дверь, я залетел в уборную. Залетел и тут же замер: сидя на толчке, мой друг драл грудастую и попастую Элю. Она уперлась руками в стены и, охотно работая задницей, стонала, словно сейчас же обкончается. Мой друг был доволен: откинулся на стульчак и балдел, пока Эля эксплуатировала его по предназначению. Стоит признать, трахала себя она крайне мастерски. Затем он заметил меня и, подмигнув, достал откуда-то бутылку начатого пива и хлебнул с горла. Эля изменила движения, и (видать, так моему другу нравилось больше) он, вернув бутылку на место, взялся за ее талию и поднапрягся. Через несколько секунд интенсивного секса он обмяк на своем месте, а Эля продолжала седлать его, пока не заметила катастрофу.

      — Братан, спеши на выручку! Нельзя оставлять женщина неудовлетворенной, — махнул он мне. В этот момент меня заметили и пьянющие глаза Эли. Она ничего не соображала: слишком много было выпито. Возможно, при ином раскладе она бы завизжала или отчитала... ну или хотя бы запахнулась, на худой конец. Но это был не тот раз! Она подалась вперед и плюхнулась в мои объятия. Однако, мне уже было достаточно на день.

      — Давай, братуха! Запихни ей поглубже, — прочитал я по его губам.

     Не успел я ни ответить, ни хотя бы что-либо осознать, как под Элиным напором я ввалился в противоположную комнату. От нее веяло резким запахом водки. Помнится, прежде она твердила, что не пьет. Полагаю, в этот раз все началось с какого-нибудь мохито или мартини. А уж водкой ее напоил мой друг, дабы эта избалованная кукла дала ему без всяких бриллиантов и цветов. Мы приземлились прямо на пол. Она прилипла к моим губам. После недолгих сосаний она подтянулась, схватила мою голову и прижала ее к своей груди. Я укусил ее за сосок, да укусил больно. Принялся играть с ее сиськами: да чего же огромная у нее грудь! Она тем временем расстегнула мою ширинку, достала возбудившийся агрегат (при чем агрегат сам понимал, что возбудился он напрасно — будет только хуже) и пропихнула его в себя. Я повалился на пол и расслабился: коль она того хочет, пусть делает все сама. Она и сделала!

     Эля скакала на мне, как хотела. Я же искал, чем бы занять руки: то за жопу ее схвачу, то за прыгающие сиськи, то потереблю ее кучерявый лобок. Затем я огляделся: в полуметре от нас стояла кровать, на которой уже кто-то разместился. Девушка загнулась собачкой и ... ткнулась лицом в подушку. Сзади нее пристроился кавалер, который, взяв ее за ягодицы, насаживал ее на свой хер. Однако выпитое не давало ему двигаться быстро, а девушка и вовсе, казалось, уснула. Минуту спустя он, тоже явно уснув от собственной медлительности, лег прямо на нее. Не стану скрывать, что меня тоже клонило в сон. После стольких бутылок выпитого и стольких перетраханных телок я уже изнемогал. Хотелось прекратить все это безобразие и тупо лечь в мягкую постельку.

     Эля не унималась. Она по-прежнему скакала на мне. Видно было, что ее тоже все это достало. Хотелось банально кончить, оттого она и двигалась, как заведенная игрушка. Тем не менее, стонала она добротно. Страстные ахи-охи лились из нее рекой. К тому же, никто из моих партнерш не издавал во время секса такого звука, как «Ух!». Эля издавала. Сжалившись над ненасытной девушкой, я взял ситуацию под собственный контроль. Одним рывком оказался сверху. Вторым — перевернул Эля спиной к себе. Теперь я мог лицезреть воочию ту задницу, на контуры которой не раз пялился в институте. Теперь же вот она! Беззащитная, голая. Я схватил ее за ягодицы, рванул на себя и просунул ей. Затем она устроилась лежа на полу, а я лег на нее, сомкнув ее ноги и раздвинув свои. Упершись получше, я принялся долбить ее из всех оставшихся сил. Тело ныло, мышцы болели. А голову тянуло вниз. Еще чуть-чуть и я вырублюсь. В этот момент я представил, что подо мной лежит моя бывшая. Не эта пьяная, затраханная, распущенная сучка, а девушка чистая, непорочная, к которой я питал исключительно возвышенные, недоступные пороку чувства, с которой я никогда не пробовал ни то что анальный, даже оральный секс. Я представил ее подтянутую круглую попку, не совращенную моим членом... Вдруг Эля застонала еще громче — я открыл глаза: она вцепилась пальцами в ковер и стонала сквозь сомкнутые зубы. Я же продолжал долбить ее и вдруг: о чудо! Она простонала в последний раз. В этот же момент я почувствовал, как сам кончаю, извлекая член. Глянул вниз: оказывается, я и не заметил, как сунул член ей промеж булок. Густая сперма из моего измученного конца заливала ее ягодицы и поясницу. После протяжного крика (который на мгновение разбудил сладенькую парочку посреди кровати) она лежала и тихо постанывала, отходя от оргазма. Там я ее и оставил лежать на ковре с голой жопой, окропленной моей спермой.

     На следующее утро меня ожидало страшнейшей похмелье. Голова трещала, тело ныло, а я понятия не имел, как попал домой. Более того, я лежал в своей постели с расстеленным бельем в одних трусах. На кухне стоял чайник полный воды, который и спас меня от погибели. Приняв душ, на этот раз один, я принялся собираться в город. А, вывернув вчерашнюю одежду в поисках ключей, я нашел чьи-то красные трусики. Вот те на! Так и становится верный некогда молодой человек распутным мужланом, у которого в карманах водится нижнее белье, а он даже не знает чье.

     ***

     В тот момент мы лежали мокрые от пота на ее диване. Она лежала на животе, как я и люблю, а ее смачные ягодицы подставлены под прицел моей винтовки. Я лежал с боку, о чем-то лепеча ей в ухо, наматывая ее каштановые волосы на пальцы. От нее веяло сладкими духами и недавно выпитым пивом. Мы даже одежду не успели снять до конца: ее джинсы были стянуты до колен (ровно настолько, чтобы она была в состоянии раздвинуть бедра), а рубашка расстегнута в районе груди для незаурядных манипуляций. Свои джинсы я поленился снимать вообще — спустил, дабы мог вынуть необходимое, и все. Она улыбалась на мои реплики: между нами никогда прежде не было такой взаимной симпатии: видать, секс и впрямь сближает. Я провел рукой по ее спине сверху вниз, оставив отпечатки плотно сжатых пальцев на ее ягодице. Она игриво подняла таз, мол, заходи, коли хочешь. Я запустил туда руку и коснулся пальцами ее волосатую киску, которая пребывала в посторгазменном восторге.

     И именно в этот момент в комнату вошел ее трехлетний сын. Ее реакция была чертовски банальной. Мальчик стоял в дверях, ошарашено глядя на свою полуголую маму, с которой рядом лежит незнакомый дядя. Яна спохватилась встать и увести ребенка, но очухалась, что лежит без трусов. Тогда схватила плед, который в порыве страсти упал на пол, и, прикрывшись им, отдала четкую, но слегка грубую команду: Тема, выйди! Закрой дверь?! Полагаю, ее растерянность была удвоена ее полуголостью.

     Через пять минут, наскорую собравшись и не опускаясь до лишних: «Все было клево! Я тебе как-нидь перезвоню!» или там «Неплохо было бы повторить!» ну или совсем неуместное: «Ты так здорово даешь сзади...», я скрылся в подъезде. Спускаясь по лестнице, я с ухмылкой вспоминал, как попал в предыдущую ситуацию.

     Мы никогда с Яной не были, в полном смысле, друзьями, чего уж говорить о людях, симпатизирующих друг другу, и тех, что спят вместе. Она была веселой, симпатичной девчонкой с моего двора. Мы бывало виделись, когда выгуливали своих питомцев. Так мы с ней и познакомились. Она была крайне распущенной девчонкой, но в довес к этому и крайне умной для своего школьного возраста. Я даже как-то поймал себя на мысли, что был бы не против с ней повстречаться — она уже тогда имела красивые формы. Где-то в сети я даже имел удовольствие любоваться на ее фигурку, завернутую в купальник и обтягивающие и подчеркивающие джинсы с топом. Однако это было минутным увлечением (пусть она и запечатлилась в паре моих снов). Тогда наши пути разошлись. Я все чаще встречал ее в компании других дворовых пацанов и никогда не испытывал ни малейшей капли ревности или огорчения. Затем она вышла за одного такого замуж, а месяца через два у нее выскочил животик — будущий Тема. Однако ребенку предстояло расти без папаши — вскоре они развелись.

     И вот сегодня, проснувшись со страшного похмелья с Сашиными трусиками в кармане, я по требованию организма отправился в магазин купить пива. Нет, не дело так заканчивать свою жизнь, которая обещала массу перспектив. И все же я оказался на лавочке рядом с детсадом с банкой пива в руке, второй — под лавкой. Тут-то наши пути и пересеклись. После родов Яна немного располнела: ее некогда стройные ножки и бедра поправились в размерах, под набухшей грудью красовался маленький животик. Когда-то экстравагантные наряды сменились обыденными джинсами, рубашкой и какой-то курткой. Волосы распущены, едва дотягивают до плеч. Дерзкая косметика стерлась с ее повзрослевшего личика. Она шла и улыбалась, глядя на обладателя серебряной медали и красного диплома, который в полдень глушит банку пива на лавке. Она присела ко мне и вытянула мою больную голову на беседу. Открыла вторую банку пива и увлекла меня разговором. Она хвасталась сыном, мол, уже три годика, а уже такой сообразительный. Стихи, мол, учит, песенки горланит. На ее еще молодом личике проскакивали морщинки мудрости и гордости за свое ребенка. От этого становилось как-то неловко: мы ведь как-никак ровесники, а она уже выглядела года на три-четыре старше меня — вся эта ответственность и взрослость. Ее явно волновали не похотливые мысли о том, с кем бы сегодня перепихнуться, а думы высокие, для меня непостижимые: куда бы пойти работать, чтобы прокормить ребенка; где бы найти молодого человека, который смог бы их обеспечить, который смог бы стать для Темы любящим отцом. И когда мы только успели с ней разминуться?!

     Затем, как-то даже неожиданно, мы перешли на обсуждение моей личной жизни. Я как-то не стал сразу разглагольствовать о моих похождениях за последние недели. Лишь сказал, что порвал со своей. Некогда Яна знала ее, а потому тут же набросилась со своими вопросами что да почему, а затем утешала, мол, все будет хорошо и на моей улице будет праздник. Вдруг мне показалось, что ей доставляло небольшую радость обсуждать такие практически детские проблемы на любовном фронте. Это давало ей призрачную возможность вновь окунуться в ее далекую молодежную жизнь. Я заметил, как на ее глазах проступила влага. Она тут же поторопилась незаметно стряхнуть капли.

     Я положил руку на ее ... 

     ладонь и взглянул в ее серозеленые глаза:

      — Почему у нас с тобой ничего так и не получилось? — ответ вопрос возник в моей голове так же внезапно, как и мой рот его озвучил.

     Яна потупила взор, но все же ответила:

      — Наверное, не судьба. Ты был увлечен одноклассницей, а я — давним другом, а когда увлечение сошло на нет, было уже слишком поздно.

      — А если бы не было поздно? — осмелился спросить, не успевая за своим собственным языком. Но ответ мне не был важен. Теперь и до меня дошло к чему я сам клоню: мне ведь она и впрямь нравилась, да и она кажется мне слегка симпатизирует. А что, если бы мы все-таки ступили навстречу друг другу?!

     Яна замялась — ей тоже было неловко в данной ситуации обсуждать нашу потенциальную интрижку. Однако она собралась что-то ответить. Но в последний момент ее взгляд как-то переменился, слова застыли на языке и она подалась ко мне навстречу. Впервые ясно для себя осознавая все происходящее вокруг, я без влияния какого-либо одурманивающего средства (не считая банку пива) поцеловал девушку. Этот поцелуй был поистине искренним. Я не был пьян. Да и поцелуй не был вынужденной прелюдией перед тем, как затащить девушку под одеяло. Нет же, я действительно хотел ее поцеловать. Пусть и последствия свернулись к единому знаменателю...

     Мы сидели на лавке и сосались. Я приобнял Яну за талию, она положила руки мне на плечи. Мои пальцы инстинктивно двинулись в сторону груди, но я умудрился удержать их в паре сантиметров. Наши губы разомкнулись — она прошептала горячим дыханием: «Чего ты ждешь?». Я подался искушению. Ладонь обхватила ее третий размерчик и нащупала под рубашкой кружевной лифчик. Мои губы переместились на ее нежную шею, где я непременно оставил смачный засос. Ее губы обсасывали мочку моего уха, а затем впилась в нее зубками. Я чувствовал, как росло возбуждение. Я шепнул ей в ухо: «Пойдем ко мне?» «Нет, « — ответила Яна, — «пойдем ко мне!»

     Так и было принято решение обосноваться у нее. Мы заскочили в квартиру, на ходу дразня гормоны друг друга. С ее плеч скользнула куртка и упала на нашу обувь, снять которую стоило неимоверных усилий. Мы уткнулись в стенку: мои ладони на ее ягодицах, ее — под моей футболкой. Ее нога скатилась по моему бедру — она уже изнемогает. Тогда мы ринулись в сторону зала. По пути мы натыкались на шкафы и тумбочки, а Яна постоянно шептала мне: «Тише, ребенок дома!» В конечном итоге, я готов был обесчестить ее прямо в прихожей, когда мы влетели в зал, ногой захлопывая дверь. Мои руки уже были под ее джинсами, сжимая мягкую плоть ее ягодиц. Она строила из себя недотрогу, толкалась, пихалась. Во взаимных объятиях мы нырнули в кресло. Я расстегнул ее рубашку ровно настолько, сколько требовалось, чтобы вытащить ее грудь. Мы предались ласкам. Она тихонько стонала, пока я обсасывал ее сосок и елозил его пальцами. Другой рукой я расстегнул ее ширинку и готов был снять джинсы, однако тут она меня остановила.

      — Я не могу. Дома ребенок, а если он услышит?

     Однако бабнику типа меня было абсолютно по барабану, что там может услышать ребенок. Я продолжал наступление. Она не унималась. Вдруг вскочила и пригрозила мне пальцем.

      — Подожди, я схожу проверить, спит ли Тема! — с улыбкой произнесла она и направилась к двери. Однако она не понимала, как мой еще вчера измученный член сегодня жаждал секса. А ведь раньше бывало сдерживался и неделями и месяцами. А теперь после минувшей ночи исключительного траха, он хотел натягивать киски каждый божий день.

     Она сделал пару шагов. Я кинулся за ней, зацепился за пояс джинсов и повалил ее на стоявший рядом диван. Рванул на себя джинсы: передо/p мной предстала ее оголенные булочки. А как бы я хотел, чтобы они были на пару лет помоложе. Тем не менее, ярого зверя удержать не удалось, Под ее возгласы сопротивления я приспустил свои джинсы и, ухватившись за ее ягодички, сунул ей промеж них. Яна громко вскрикнула и вцепилась пальцами в подлокотник. Затем я вошел в нее снова. Стон получился протяжный. Еще несколько раз и в ее голосе зазвучало больше вожделения, больше задора. Тогда я переключился на вторую скорость и затрахал малышку с большей интенсивностью. Гляжу, а она уже подмахивала мне, прогибаясь в спине и отставляя свою пещерку. Я пару раз умудрился в порыве бешенных фрикций оставить на ее бледной попке следы от смачных шлепков. Я вдруг вспомнил и фотографии с ее странички, и те сновидения, в которые она ко мне приходила. Мой конец, казалось, напрягся дальше некуда. Каменной дубнной зарезвился меж ее половых губ. Она расставила ноги настолько широко, насколько ей позволяли недоснятые джинсы. Я упирался ногами во второй подлокотник, полностью заваливаясь на свою кошечку. Прижав ее бедра к дивану, я задолбил ее в предоргазменных конвульсиях. Ее жалобный томный стон зазвучал ярче и четче, а потом она замерла и растянулась на диване, пока я, зависая над ее попкой, испускал в нее последние капли. Мы никак не могли отдышаться. Сердца бились как заведенные. Я вынул писюн из ее влагалища и завалился на бок...

     Я вышел на улицу: прежде пасмурная погода оправдала себя. Начинался дождь. Благо мне до подъезда недалеко. Однако, взбодрившись после пива и секса, я уже не хотел домой. Мой член жаждал еще секса. Он хотел трахать все, что движется. Я спрыгнул с крыльца под первые капли собирающегося дождя. Оглянулся по сторонам. Нет, любовь это, кончено же, хорошо. Однако теперь, когда моя любовь исчезла в неизвестном направлении, тяжелые невыносимые цепи, сковавшие мой ярый нрав, пали наземь и раскрыли мне крылья. Я посмотрел направо, бросил взгляд налево. По знакомой мне дорожке в обмнику с каким-то фраером шла соседка-Настя. Она тоже меня заметила: на ее веселом лице появилось смущение. Еще бы! Она ведь еще вчера давала мне в попу. Но я улыбнулся ей и, развернувшись, скрылся за углом дома. Навстречу свободе. Навстречу судьбе!