Свой собственный заработок — это круто. Я никак не могла поверить, что больше не придется кляньчить у родителей деньги на карманные расходы — по крайней мере сейчас, во время летних каникул. Можно было начать подрабатывать няней еще пару лет назад. Несколько одноклассниц уже давно этим занимались — наверное с восьмого класса. А я начала только сейчас, когда перешла в десятый.

     «Если бы еще оставили с малышом, а не с восьмилетним мальчишкой» — вздохнула я про себя. Впрочем работа есть работа. Я присматривала за сыном одной маминой знакомой, уехавшей в срочную командировку. Командировка была заграничной и ребенка ей, разумеется, взять не разрешили. Вот и нужно было его на неделю куда-то пристроить. Сначала она хотела отправить мальчишку к нам, но потом решили, чтобы я пожила неделю в ее квартире. Я в принципе была не против, тем более что у них должны были вот-вот включить горячую воду. «Хоть помыться можно будет по человечески» — обрадовалась я. Ага, как же — повесили на дверь подъезда объявление, что задерживают на две недели.

     Если бы я знала, что не включат горячую воду, я б серьезно подумала, оставаться ли на неделю с этим мальчишкой. «И когда он начнет меня слушаться» — вздохнула я. Вот уже второй день я вынуждена была терпеть его хамство и грубость. Так и хотелось спустить сорванцу штаны и отлупить по голой попе. Я вспомнила, как отвратительно мальчишка вел себя вчера. Началось с того, что не могла дозваться его на обед. Полчаса безрезультатно искала по окрестным дворам и в конце концов пообедала одна. Когда же он наконец заявился домой, все джинсы были сверху донизу заляпаны грязью. Я сразу же заставила мальчишку их снять и кинула в стиральную машину. А самого отправила в ванную мыть обувь и ноги.

     Мои размышления прервал телефонный звонок. Как я и ожидала, это была Сашина мама.

      — Здравствуйте, Света, — сказала я в трубку.

     Сашиной маме было всего 26 и я называла ее по имени, хоть и на «Вы».

      — Ну как ты с Сашей? — поинтересовалась Света, — Слушается?

      — И не спрашивайте, — вздохнула я.

     Я принялась жаловаться Свете на поведение ее сына. Рассказала, как Саша грубит, как не могла дозваться его на обед, как он заляпал грязью джинсы с кроссовками...

      — Ай-яй-яй, — послышалось из трубки, — Ну ничего, я с ним поговорю.

      — Пришлось повоевать, но все-таки заставила помыть ноги, — сообщила я, продолжая свой рассказ.

      — Молодец, — сказала Света, — Можешь проследить, чтобы он вообще каждый вечер их мыл? Хорошо, что горячую воду уже включили.

      — Неа, не включили, — сообщила я Свете.

      — Так что, он у тебя мыл ноги холодной водой? — обеспокоенно спросила Света.

      — Угу, — подтвердила я.

      — Ну ты, Оля, даешь! — в голосе Светы слышалось явное недовольство, — Так ребенка и простудить недолго. Надо было подогреть воду в кастрюле. Ноги всегда должны быть в тепле.

     «Иди ты нах... — подумала я, — Бедный ребенок простудится. Так над ним трясешься. Если бы я знала, как ты избаловала мальчишку, ноги б моей в этой квартире не было»

      — Ну ничего, — примирительно сказала Света, — Сегодня точно включат. Хотя должны были это сделать еще вчера

      — Не включат, — сообщила ей я, — Повесили на подъездной двери объявление, что горячей воды еще две недели не будет.

      — В прошлом году была такая же история, — вздохнула Света, — На месяц позже включили.

      — И в нашем микрорайоне никогда вовремя не включают, — пожаловалась я, — Иногда по два месяца горячей воды не бывает. Так устала ходить к знакомым мыться.

      — У тебя есть знакомые с горячей водой? — оживилась Света, — Слушай, а может вы туда вместе с Сашей сходите?

      — Помыться? — замялась я, — Даже не знаю.

     Я по прежнему злилась на Свету. Сначала она меня отчитала, а теперь о таких вещах просит. Самой напрашиваться к малознакомым людям неловко, а тут еще с мальчишкой.

      — Ну может все-таки сходите? — не отставала от меня Света, — Саша у меня уже больше недели не мылся. Не ходить же в самом деле в общественную баню. Там такая антисанитария.

     Я поморщилась, вспомнив свой единственный визит в общественную баню: грязь, тараканы...

      — Хорошо, — сказала я Сашиной маме, — Попробую обзвонить знакомых. У кого-нибудь горячая вода точно будет.

      — Конечно где-то будет, — уверенно сказала Света, — Ее ж поочередно по районам положено отключать.

     Я попыталась вспомнить, у кого могла быть горячая вода. «Кажется у Насти, — подумала я, — Она мне позавчера рассказывала, как впервые за три недели нормально постояла под душем» Больше я никого с горячей водой не знала.

      — А с едой у вас как? — поинтересовалась Света, сменив тему, — В холодильнике еще что-то осталось?

      — Пустой, — вздохнула я, — Борщ закончился, голубцы тоже. Сосиски съели сегодня на завтрак.

      — Так что ж вы на обед будете кушать? — обеспокоенно спросила Света.

      — Не волнуйтесь, я что-нибудь куплю, — успокоила я Сашину маму, — Как раз собиралась идти в гастроном.

      — Зайди в кулинарию, — посоветовала Света, Купи котлет и других полуфабрикатов, чтоб самой не готовить. А дома просто кинешь на сковородку. О деньгах не беспокойся. Если не хватит того, что я на еду оставила, я тебе потом все отдам.

     Вспомнив, какую сумму мне оставила Света, я подумала, что на эти деньги можно безбедно жить целый месяц. Все равно было так лениво тащиться в магазин и потом готовить — даже полуфабрикаты. Но ничего не поделаешь — не помирать же с голоду.

      — Ой, Оль, совсем забыла, — спохватилась Света, — Как-то неловко спрашивать. Саша вчера ходил в туалет по большому?

      — Что?!!! — возмущенно вырвалось у меня, — Мне что стоять под туалетной дверью и слушать, что он там делает?

      — Ну не обижайся, — сказала Света, — Просто у Саши в последнее время часто бывают запоры. Если больше двух дней не будет какать, обязательно мне позвони.

      — Хорошо, — пообещала я, — Я теперь Вас об этих вещах обязательно буду уведомлять. Кстати, а сколько раз он сходил по маленькому тоже считать?

     Я тихонько засмеялась.

      — Тебе смешно, а у нас это серьезная проблема, — сказала Света, отсмеявшись, — Решается в основном клизмой.

      — Я тоже могу поставить Саше клизму, — предложила я в шутку, подумав, как прикольно было бы снять восьмилетнему мальчишке трусы и всунуть в попу резиновую грушу.

      — Ага, так он тебе даст это сделать, — засмеялась Сашина мама, — Уже большой, стесняется. Даже от меня дверь в ванную запирает, когда купается.

     Разговор продолжался еще пару минут, в течение которых я вынуждена была терпеливо выслушивать Светины указания. Дождавшись, когда Сашина мама наконец попрощалась, я нажала на кнопку сброса и тут же начала набирать Настин номер.

      — Алё, Настя? — поздоровалась я, когда на другом конце провода подняли.

      — Привет, Олька, — радостно ответила Настя, — Ну как, нравится быть няней?

      — Уже жалею, что согласилась, — вздохнула я, — Постоянно воюю с мальчишкой. Совсем не слушается. Ты не представляешь, что мне от него приходится терпеть. Ужасно себя ведет: грубит, на обед не дозовешься... Про мамашу его я вообще молчу. Так ко мне придирается. Постоянно чем-то недовольна. Видите ли не надо было заставлять его мыть грязнющие ...

  ноги, потому что вода холодная.

      — Бедная, — сочувственно сказала Настя.

      — А еще, знаешь, о чем она меня попросила? — не унималась я, — Следить, как он ходит в туалет и докладывать, сходил по большому или нет. Ребенок страдает запорами...

     В трубке послышался сдержанный смех.

      — Я отшутилась, — продолжила я с улыбкой, — Сказала ей, что могу поставить мальчишке клизму.

      — Мы вчера вечером младшенькому ставили, — сообщила Настя.

     Я вспомнила, что у Насти было два маленьких племянника.

      — У нас с Павликом в последнее время просто беда, — вздохнула Настя, — Никак без клизмы покакать не может. Вот и приходится чуть ли не каждый день ее ставить. Рёв, крики — он так этой процедуры боится. Поэтому обычно все делаем с Оксаной вдвоем — я держу, чтоб не вырывался, а она сует в попу резиновую грушу.

      — Сколько ему? — поинтересовалась я.

      — Через две недели будет годик, — ответила Настя.

      — А старшему? — спросила я, — У тебя ж два племянника.

      — Старшему уже три, — сказала Настя, — Тоже были до года проблемы со стулом.

     Я с интересом слушала подругу, тихонько завидуя, что Настя наравне с сестрой возится с двумя маленькими племянниками. У меня же не было никого: ни малышей-племянников, ни братиков с сестричками. А так хотелось поняньчиться с ясельным ребенком. «Особенно с мальчиком» — с улыбкой подумала я. С девочками не так интересно — чего я у них не видела. А вот раздеть догола мальчишку и посмотреть, что у него между ножек — совсем другое дело. Я только один раз видела мальчика голышом — пару лет назад в детской поликлинике. Зашла в кабинет участковой за справкой, а там в это время были другие посетители — молодая женщина с грудным малышом. Удивительно, но врач меня не прогнала. Прекратила возиться с карапузом и быстро выписала справку. Еще смеялась, как я глазею на голенького малыша.

     Мы с Настей продолжали болтать о детях еще минут пять. Я подумала, что несмотря на школьную дружбу я ни разу не была у нее дома. «Как бы ненавязчиво напроситься к ней в гости?» — задумалась я. Так хотелось после ее рассказов посмотреть на малышей.

      — Везет тебе, Настя, — вздохнула я, — Вот бы мне таких племянников-малышей. Так хочется с кем-то поняньчиться.

     Я улыбнулась, вспомнив, как сразу, без вопросов, согласилась присмотреть за ребенком маминой знакомой. В основном конечно из-за горячей воды. Но еще я почему-то была уверена, что меня оставляют с малышом, а не с восьмилетним мальчишкой. Конечно неудобно было отказываться после того, как согласилась. Но в следующий раз я этой ошибки не повторю — обязательно выясню возраст ребенка, за которым надо присматривать. «Буду соглашаться только на трехлетних и младше» — решила я.

      — Слушай, а у вас тоже нет горячей воды? — поинтерсовалсь я у Насти, вспомнив о цели своего звонка, — Помнишь, ты мне говорила, что на прошлой неделе ходила куда-то мыться.

     Настя принялась объяснять, что мылась не у себя дома, а у двоюродной сестры.

      — А я уже понадеялась, что у вас включили, — разочарованно вздохнула я, — Пообещала на свою голову Сашиной маме, что свожу его к кому-нибудь помыться.

      — Я даж не знаю, — замялась Настя, — Я конечно могу Наташу спросить.

      — Ой, Настя, ты меня так выручишь, — обрадовалась я.

      — Не думаю, что она будет против, — сказала Настя, — Соседи наверное тоже не бужут возражать.

      — Соседи? — удивилась я.

      — Она живет в общежитиии, — объяснила Настя, — У них общие кухня и ванная. Кстати, не знаю, захочешь ли ты там мыться. Вся сантехника в таком запущенном состоянии.

      — Ничего страшного, — сказал я, — Главное, чтоб горячая вода была.

      — Хорошо, — согласилась Настя, — Тогда я сейчас с ней поговорю, а потом тебе перезвоню.

     Я еще раз поблагодарила Настю и, попрощавшись с ней, положила трубку. Ждать Настиного звонка пришлось минут десять.

      — Извини, Олька, у Наташи было занято, — начала оправдываться она.

      — Ну что? — нетерпеливо спросила я.

      — Сказала, что лучше придти прямо сейчас, — ответила Настя, — Учитывая, что у вас наверное не меньше часа уйдет на дорогу.

     Настя продиктовала мне Наташин адрес. Она была права — надо было ехать на метро через весь город. Снова поблагодарив подругу, я положила трубку.

      — Саша! — громко позвала я мальчишку.

     Ответа не последовало. Мальчишка продолжал меня полностью игнорировать.

      — Собирайся! — приказала я, зайдя в другую комнату, где он сидел на полу и игрался с солдатиками, — Мы сейчас идем купаться.

      — Что? — удивленно посмотрел на меня мальчишка.

      — Купаться! — раздраженно повторила я, — Твоя мама попросила меня отвести тебя куда-нибудь помыться. Сейчас поедем к одной знакомой. У них есть горячая вода.

      — Не хочу купаться! — заявил мне мальчишка.

      — Ты как со мной разговариваешь? — повысила голос я и потянув мальчишку за руку, заставила его встать с пола, — Пойдешь туда, куда скажут! Думаешь, мне это нужно? Это ты больше недели не мылся. По мне, так хоть полгода ходи грязным, но пообещала на свою голову твоей маме, что ты сегодня помоешься.

      — Не хочу-у-у!!! — продолжал протестовать мальчишка.

      — Сейчас эти солдатики будут в мусорном ведре! — пригрозила я Саше, — И все остальные игрушки тоже. Я не шучу! Быстро одевайся!

     Недовольно хмыкнув, мальчишка подошел к стулу и взял оттуда джинсы.

      — Чтобы через пять минут стоял в прихожей одетый и обутый! — бросила я Саше перед тем, как выйти из комнаты.

     Складывая в ванной в большую спортивную сумку банные принадлежности, я задумалась, как мне наказать мальчишку за то, что он не слушается. «Не отпущу гулять, — решила я, — И не разрешу смотреть телевизор. А если будет продолжать так себя вести, точно отшлепаю. Нет уже сил терпеть»

     Добирались мы в Наташино общежитие действительно около часа. Хорошо, что только на метро, хоть и с двумя пересадками. Наконец мы подошли к обшарпанной кирпичной пятиэтажке. Примерно таким я это общежитие и представляла.

     Наташа жила на первом этаже. Она оказалась симпатичной светловолосой девушкой лет девятнадцати-двадцати.

      — Оля и Саша? — приветливо улыбнулась она, открыв дверь, — Это вас Настя ко мне послала мыться?

      — Ага, нас, — улыбнулась в ответ я.

      — Ну что, пошли в ванную, — сказала Наташа и повела нас по длинному коридору.

     Дойдя до конца коридора, мы остановились перед двумя дверьми.

      — Вот это наша ванная, — сказала Наташа, открыв левую дверь, — А там — кухня, — девушка махнула рукой на другую дверь, — Тоже одна на пол-этажа.

      — Понятно, — протянула я.

      — Я почему-то думала, что ты придешь с ребенком помладше, — улыбнулась Наташа, — Тогда б ты могла искупать его на кухне, как это делают все наши мамы.

     Наташа распахнула дверь на кухню и я увидела двух молодых женщин — действительно купающих своих малышей в стоящих на столах тазах. Один карапуз был совсем маленьким, а второй — постарше: года три-четыре.

      — Неужели на кухне купать удобнее? — удивилась я, — Особенно вон того, — я показала на старшего ребенка, — Он не слишком большой, чтобы мыть в тазике?

      — Вика ...   своего Колю всегда так купает, — сказала Наташа, — Сейчас увидишь нашу ванную, сама поймешь.

     Уставившись, как зачарованная, на стоящих в тазиках голеньких мальчиков, я снова пожалела, что меня оставили со школьником. Так хотелось вместо восьмилетнего Саши ясельного малыша. Не знаю, как эти мамы, но я б его точно каждый день купала. И в ванной, и вот так в тазике на кухне.

      — Пошли, — с улыбкой дернула меня за рукав Наташа, — Ты пришла к нам мыться или на малышей глазеть?

     Мы зашли в ванную и я сразу вспомнила Настины слова. Вся сантехника действительно была в таком ужасном состоянии, что я пожалела, что пришла в это общежитие. «По любому лучше, чем греть дома воду в кастрюлях» — вздохнула я про себя.

     Мои размышления были прерваны Наташей, начавшей оправдываться за состояние ванной.

      — Как перед людьми стыдно, — виноватым тоном сказала она, — Сейчас я всю эту грязь смою.

     Наташа включила душ и начала поливать им грязную ванну. Зрелище обшарпанной ванны, медленно наполнявшейся грязной водой, полностью отбило у меня желание мыться. «Просто подожду, пока мальчишка помоется, и пойдем домой» — решила я.

      — Опять забилась! — вздохнула Наташа, махнув рукой на темную воду в ванне.

     Взяв стоявший рядом с ванной вантус, девушка попробовался прочистить слив, но у нее ничего не вышло.

      — Ну вот, пригласила людей помыться, — виновато улыбнулась она мне, — Опять придется вызывать сантехника.

     Я втайне радовалась, что не придется лезть в эту старую обшарпанную ванну. Хотелось поскорее уйти не только из грязной ванной, но и вообще из этого ветхого общежития. «Вот только с мальчишкой что делать? — задумалась я, — Сам он дома без горячей воды не помоется. Надо, чтоб кто-то помог, только ведь не даст. Он в восемь лет не то что меня, мамы своей уже стесняется» Воспоминание о Сашиной маме заставило меня неприятно поморщиться. «Придется ей позвонить и объяснить, почему не удалось помыться, — раздраженно подумала я, — Ну почему ему не два годика? Искупала бы в тазике на кухне, как эти мамы»

     Действительно, если бы у меня был свой малыш детсадовского возраста, можно было б на равных присоединиться к двум молодым мамам на кухне. «Теоретически восьмилетнего тоже можно так купать» — улыбнулась я, представив Сашу стоящим в тазу голышом. Эта навязчивая идея — поставить восьмилетнего мальчишку в таз, как маленького — преследовала меня с того самого момента, как я увидела двух мам, купающих своих малышей.

     Представив, как я намылю Саше мягкой губкой кругленькую попку и его маленькое мальчишечье хозяйство между ног, я в очередной раз пожалела, что сорванцу не два годика — так мне сейчас хотелось его раздеть и искупать, как малыша. «А что, если и вправду искупать? — подумала я, — Только не здесь, а дома, без постронних. Не хочется, чтоб эти мамы криво смотрели»

     Я прикинула, сколько придется греть воды. «Лучше конечно здесь, — подумала я со вздохом, — Так обидно, что зря сюда через весь город тащились. « Поразмышляв еще минуту, правильно ли меня поймут, я все-таки решила попробовать. «Вот он, мой шанс повозиться с маленьким ребенком, — улыбнулась про себя я, — Даже если ему на самом деле восемь. Подумаешь, восемь. Тоже мне большой. Что я с ним вообще церемонюсь: объясняю всё, как взрослому, уговариваю? С такими надо проще: не объяснять, а приказывать. Командовать им, как малышом. Только тогда начнет слушаться».

      — Извини, что так получилось, — снова начала оправдываться Наташа.

      — Ничего страшного, — сказала я, — Я в-основном из-за мальчишки к тебе напросилась. Сама я и дома нормально помоюсь. Уже привыкла греть воду в кастрюлях. А вот Саша без посторонний помощи никак не справится.

      — Был бы помладше, искупала бы в тазике, — заметила Наташа, — Как Ира с Викой.

      — А что, — улыбнулась я, — Он спокойно в тазик поместится.

      — Ага, поместится, — кивнула Наташа, смерив мальчишку оценивающим взглядом, — У нас на кухне есть большой таз.

      — Чего?!!! — громко возмутился Саша.

      — Смотри, как сразу испугался, — засмеялась Наташа, — Уже и пошутить нельзя.

      — Какие шутки, — улыбнулась я, — Я уже давно серьезно об этом подумываю.

      — Искупать мальчишку в тазу? — удивилась Наташа, — Такого большого? Сколько ему, восемь?

      — Ага, восемь, — подтвердила я, — Пошли на кухню, посмотрим ваш таз.

      — Ну ты даешь, — засмеялась Наташа, но тем не менее отправилась на кухню.

     Я следовала сзади, таща за собой упирающегося мальчишку. Появившись с Сашей на кухне, мы сразу оказались в центре внимания. На лицах двух мам читалось явное недоумение.

      — Вот! — сказала Наташа, сходив в угол комнаты за большим эмалированным тазом.

      — То, что надо, — кивнула я, — Ну что, Саша? Сейчас будешь купаться в тазике, как эти мальчики.

     Установив таз на единственный свободный стол, я поманила к себе мальчишку. Судя по Сашиному изумленному лицу он до сих пор не верил, что ему сейчас предстоит купание в тазике.

      — Ну что стоишь? — повысила голос я, — Иди сюда, раздевайся и залезай в этот таз.

      — Не хочу! — сказал мальчишка таким обиженным тоном, что казалось, еще секунда, и он заплачет.

     Я молча подошла к Саше и насильно потащила его за руку к столу. Как я и ожидала, мальчишка сразу же заревел.

      — Не хочу-у! — надрывался он, пытаясь вырваться, — Хочу домо-о-ой!

      — Сейчас же успокойся! — строго сказала я, — Помоешься и поедем домой.

      — Не надо плакать, — принялась успокаивать мальчишку Наташа.

      — Не хочу тут купаться! — не унимался Саша.

      — Ты и дома не захочешь, — сказала я, — Больше недели уже не мылся. Собираешься целый месяц ждать, пока включат горячую воду?

      — Обязательно нужно помыться, — сказала Наташа хныкающему мальчишке, — Неужели не надоело ходить грязным?

      — Не хочу! — повторил Саша, — Только маленьких в тазу моют.

      — У нас всех так купают, — улыбнулась Наташа, — Видишь, какой Коля большой?

     Наташа показала на голенького мальчика справа.

      — Сколько твоему, Вика? — поинтересовалась она у мамы ребенка.

      — Четыре с половиной, — ответила молодая женщина, — Перешел в старшую группу садика.

      — Тоже мне большой! — фыркнул Саша, — Я уже в школу хожу.

      — Какие мы взрослые, — язвительно сказала я мальчишке, — Ничего с тобой в восемь лет от купания в тазике не случится! Давай, раздевайся!

     Я выжидающе уставилась на Сашу, скрестив на груди руки.

      — Не надо плакать, солнышко, — ласково сказала мальчишке Наташа, — Никто не собирается тебя мучить неприятными процедурами. Оля просто хочет тебя искупать. Все детки любят купаться. Смотри, как Андрюше с Колей нравится.

      — Ага, мой может часами в этом тазике сидеть, — сказала мама годовалого малыша, — Сейчас увидите, как он начнет капризничать, когда я его из воды вытащу.

      — Сколько ему? Годик? — поинтерсовалась я, разглядывая голенького мальчонку.

      — Нам уже полтора, — гордо сообщила мама малыша.

     Я удивилась, какой она была молодой. «Наташина ровесница, — подумала я, — Лет девятнадцать, не больше. А ребенку уже полтора. Может и у меня через три года такой карапуз появится?» Я перевела взгляд на Сашу. «А пока ...   ты побудешь моим малышом» — улыбнулась я про себя. Неожиданно вспомнив, что уже давно хотела наказать мальчишку за отвратительное поведение, я подумала, что это будет для Саши самым лучшим наказанием. «Побудешь у меня сегодня весь день ясельным карапузом» — решила я.

      — Ты собираешься раздеваться или нет? — прикрикнула я на Сашу, — Опять меня не слушаешься? Знаешь что? Раз ты так себя ведешь, ты у меня не только помоешься в тазике — ты вообще сегодня весь день проведешь, как маленький!

     Саша уставился на меня удивленно-испуганным взглядом.

      — Не надо так на меня смотреть, — улыбнулась я, довольная произведенным эффектом, — Я не шучу. Не собираюсь больше терпеть твое поведение. Тебя уже давно надо было наказать за то, что не слушаешься. Вот и побудешь у меня сегодня до конца дня ясельным малышом.

      — Какое интересное наказание, — с улыбкой заметила Наташа.

      — Да-да, — подтвердила я, — Проведет сегодняшний день, как ребенок ясельного возраста.

      — И как ты, интересно, решила превратить восьмилетнего мальчишку в ясельного карапуза? — иронично спросила Вика, — Оденешь его как малыша? Будешь сажать на горшок?

      — А как же, — улыбнулась я, — Все будет как у маленького — и одежда, и горшок. Даже соску для него найдем.

     Все дружно засмеялись.

      — Как не стыдно, Коля! — неожиданно послышался справа возмущенный Викин голос, — Нет, вы только на это посмотрите!

     Я обернулась на голенького четырехлетнего мальчонку и тихонько засмеялась — карапуз пустил из висящего между ножек маленького краника прозрачную струйку.

      — Направим струйку вот сюда, в центр тазика, — сказала Вика, осторожно взяв тоненький детский писюнчик двумя пальцами...

      — Так смешно писает в воду, — улыбнулась я.

     Я не могла оторвать взгляд от голенького четырехлетнего мальчика — так заворожил меня фонтанчик у него между ножек. «Как интересно мальчишки писают» — отметила я, когда карапуз сделал секундную паузу и пустил после нее пару коротких струек, с каждой из которых у него смешно дергался писюнчик.

      — А лицо какое довольное! — засмеялась Наташа.

      — Коля у меня еще как любит пустить струйку во время купания, — улыбнулась Вика.

      — Все мальчики любят писать во время купания, — заметила мама полуторагодовалого малыша.

      — Причем обычно в самый неподходящий момент, — засмеялась Вика, стряхивая с Колиного писюнчика последние капли, — Как будто специально ждал, когда я начну его мыть между ножек. Твой, Ирка, тоже такой вредный?

      — Еще какой вредный! — засмеялась Ира и вслед за ней все остальные.

      — Мальчиков надо обязательно заставлять сходить перед купанием по-маленькому, — сказала Вика, — И как я сейчас не проследила, чтобы Коля пописал. Приготовила горшок — вон он на полу стоит — и просто забыла.

      — Вот карапуз тебе и напомнил, — улыбнулась Наташа, — Чтобы больше не забывала.

     Потеряв интерес к четырехлетнему Коле, я вспомнила о своем мальчишке.

      — Похоже по-хорошему ты не понимаешь, — обратилась я к Саше, который по прежнему стоял одетым, — Тебе еще пять минут назад сказали раздеться.

     Я присела перед мальчиком на корточки.

      — Раз не хочешь раздеваться сам, придется мне тебя раздеть, — улыбнулась я, — Как малыша.

     Я попыталась расстегнуть Сашины джинсы, но мальчишка не дал мне этого сделать.

      — А ну быстро убрал руки! — приказала я и окончательно потеряв терпение, сильно шлепнула Сашу по попе.

     Мальчишка на секунду оторопел и тут же зашелся истеричным ревом. Пользуясь Сашиным замешательством, я расстегнула ему джинсы и рывком спустила их до коленок — разумеется вместе с трусами. «Так, без трусов, ты мне больше нравишься» — с улыбкой подумала я, рассматривая восьмилетнего мальчика между ног.

     Словно вспомнив, что он стоит без трусов, мальчишка густо покраснел и потянул вниз свою короткую майку, пытаясь прикрыться между ног.

      — Ну куда ты тянешь майку? — прикрикнула я на Сашу, — Сейчас порвешь!

     Насильно убрав Сашины руки, которыми он вцепился в майку, я подняла их вверх и быстро стянула с мальчишки через голову майку. Разумеется, как только я отпустила его руки, он сразу прикрыл им пах.

      — Что, в восемь лет уже никому нельзя смотреть на тебя голышом? — шутливо спросила я, насильно разнимая Сашины руки, — Не надо прикрываться. Как мне тебя, интересно, купать, если ты будешь постоянно там держать руки?

      — Так стесняется, — улыбнулась Наташа, — Смотрите, как покраснел.

     Саша смущенно опустил взгляд и снова попытался прикрыться.

      — Кому сказала не прикрываться! — повысила голос я, отвесив Саше звонкий шлепок по голой попе.

     Шлепок подействовал и мальчишка больше не лез прикрываться.

      — Маленькие дети не должны стесняться взрослых, — сказала я Саше, освобождая его ноги от джинсов с трусами.

      — Как будто никто здесь не видел мальчиков голышом, — засмеялась Вика.

     «Совсем другое дело» — улыбнулась я, рассматривая стоящего передо мной голенького мальчишку. Таким, устыженным, восьмилетний сорванец мне нравился гораздо больше. «Вот так и постой сейчас перед всеми, — усмехнулась я про себя, — Раздела догола и сразу стал, как шелковый. Надо было еще вчера его так наказать — превратить в малыша. Кстати, чем он вообще сейчас от этих двух малышей отличается? Такой же голенький карапуз, как и они»

      — Ну что? — шутливо обратилась я к Наташе и молодым мамам, — Сколько вы сейчас моему Саше дадите?

      — Годика два, — со смехом сказала Ира, вызвав всеобщий смех.

      — И вправду похож на двухлетнего, когда вот так стоит голышом, — согласилась Наташа.

      — Больше предложений нет? — хитро прищурилась я, — Вот и решили. Ты, Саша, у меня сегодня до конца дня побудешь двухлетним. Запомнил свой новый возраст?

     Мальчишка обиженно поджал губы.

      — А если и после этого не начнешь хорошо себя вести, то вообще всю неделю так проведешь, — добавила я, — Да-да. Не надо строить такое удивленное лицо. Если не будешь меня слушаться, пробудешь двухлетним до приезда мамы.

     Заметив в Сашиных глазах испуг, я довольно улыбнулась, снова подумав, как разительно изменился мальчишка. «И вправду, как беспомощный ясельный карапуз, — ухмыльнулась я про себя, — С ним сейчас все, что хочешь, можно делать» Я вспомнила про недавнюю Колину струйку. «Ну что, голышом стоять приучили, — подумала я, — Сейчас научим пользоваться детским горшком»

      — Можно одолжить у Вас горшок? — спросила я Вику.

      — Уж не собираешься ли ты... — засмеялась Вика.

      — Заставить мальчишку сходить по маленькому? — с улыбкой перебила я Вику, — Именно для этого мне горшок и нужен. Вы же сами только что говорили, что перед купанием каждого мальчика нужно заставлять писать.

      — Опасаешься, что восьмилетний тоже пустит в тазик струйку? — с нескрываемой иронией спросила Ира.

      — Лучше подстраховаться, — улыбнулась я.

     Вика подала мне детский горшок и я поставила его у Сашиных ног.

      — Ну что стоишь? — прикрикнула я на восьмилтенего мальчишку, — Не знаешь, как пользоваться горшком?

      — Я не хочу, — тихо выдавил Саша и густо покраснел.

      — Никаких «не хочу»! — отрезала ...   я, — Тебе сейчас два годика, а за двухлетних все решают взрослые. Особенно когда малышу пора ходить на горшок.

     Мне было трудно сохранять серьезный тон — так смешно было наблюдать за стесняющимся голеньким мальчишкой.

      — Неужели мама не научила тебя писать в горшок? — улыбнулась я, продолжая дразнить Сашу, — А еще заявляешь, что большой. Ты сейчас хуже двухлетнего. Стоишь и не знаешь, что с этим горшком делать.

     Мальчишка смущенно опустил взгляд.

      — Ничего, сейчас мы маленького Сашеньку научим, как надо пользоваться горшком, — сказала я, присев рядом с мальчишкой на корточки.

     Саша обиженно хмыкнул. «Не любит, когда с ним сюсюкают, как с малышом» — улыбнулась я про себя.

      — У каждого мальчика есть между ножек маленький краник, — ласково сказала Саше, приподняв ему пальцами тоненький писюнчик.

     Восьмилетний мальчишка вздрогнул, как будто его ударило током. «Что, не ожидал, что тебя там будут трогать» — ухмыльнулась я про себя. Мне уже давно хотелось потрогать висевший у мальчишки между ног стручок — с того момента, как я раздела Сашу догола. Довольная, что нашла подходящий предлог, я принялась ощупывать детский писюнчик. Мягкая палочка заканчивалась крохотным хоботком. «Просто кожица» — поняла я, помяв пальцами этот нежный хоботок.

      — Что, Саша? — улыбнулась я, продолжая теребить тоненький мальчишечий стручок, — Забыл зачем маленьким мальчикам нужен писюнчик? Коля, между прочим, только что это всем демонстрировал. Давай мы у него спросим.

      — Не надо! — засмеялась молодая Колина мама, — А то он устроит еще одну бесплатную демонстрацию.

     Все дружно засмеялись.

      — Пись-пись-пись, — начала приговаривать я, по-прежнему придерживая пальцами Сашин писюнчик, — Кто сейчас пустит струйку в горшочек?

     Я знала, что ничего не добьюсь от стеснительного мальчишки, но все равно продолжала ласково уговаривать его как маленького. Просто нравилось дразнить восьмилетнего сорванца, наблюдая, как он смущается.

      — И долго ты собралась его уговаривать? — улыбнулась Наташа, — Давай я пока налью в таз воду.

     Я уговаривала Сашу еще пару минут, пока Наташа не наполнила предназначенный для мальчишки таз теплой водой.

      — Значит не будешь писать в горшок? — строго спросила я Сашу, — Смотри у меня! Это тётя Вика со своим Колей добрая. А если ты у меня пустишь в тазик струйку, я тебе такое устрою!

     Я принесла табуретку и помогла Саше залезть на стол.

      — Становись в таз! — скомандовала я.

     Мальчишка осторожно ступил в горячую воду.

      — Вот так, молодец, — похвалила я его.

     Неожиданно Саша снова густо покраснел и прикрылся между ног. Заметив, что он смотрит в окно, я сразу поняла, почему он опять начал стесняться. Мы были на первом этаже, не говоря уже о том, что стол, на котором я купала Сашу, стоял у одного из двух больших окон. Никаких занавесок на окнах не было, так что всем во дворе было прекрасно видно происходящее у нас на кухне.

      — Перестань прикрываться! — приказала я мальчишке.

      — Ларисы с Машей стесняется, — улыбнулась Наташа.

     За окном действительно стояли две девочки школьного возраста: примерно на пару лет младше меня. Обе были так похожи, что не оставалось сомний, что они сестры. Одна из девочек показала в наше окно пальцем и что-то шепнула на ухо другой, после чего обе засмеялись.

      — Ну? — выжидающе посмотрела я на Сашу, — Кому сказала не прикрываться? Сейчас снова получишь по попе!

     Насильно разняв Сашины руки, я решила развернуть стеснительного мальчишку лицом к окну, чтобы девочки во дворе хорошенько им полюбовались. Смеющиеся сестры подошли поближе — чуть ли не вплотную к дому — и Наташа помахала им рукой. Девочки приветливо заулыбались и помахали в ответ.

      — А ты что стоишь? — обратилась я к Саше, — Тоже помаши ручкой.

     Красный от смущения мальчишка и не думал выполнять мою просьбу.

      — Кому сказала? — повысила я голос, — Опять меня не слушаешься? Ты у меня без шлепка ничего не понимаешь.

     Бросив на меня обиженный взгляд, Саша нехотя помахал девушкам рукой. Те засмеялись и помахали в ответ. После этого они куда-то ушли. Впрочем, буквально через минуту одна из девочек вошла к нам на кухню.

      — Привет, Маша, — поздоровалась с юной гостьей Вика.

      — Здравствуйте, тётя Вика, — улыбнулась девочка, — Что тут у вас на кухне происходит?

      — Не видишь, купаем малышей, — сказала Вика.

      — И такого большого мальчишку тоже? — удивилась Маша.

      — А что? — улыбнулась Наташа, — Так, в тазике всех детей купать удобнее. И маленьких, и постарше, как этот.

     Маша недоверчиво посмотрела на Наташу, словно не могла понять — шутит та или нет.

      — Оля так наказала своего Сашу за плохое поведение, — объяснила Наташа, — Мальчишка у нее сегодня весь день должен провести как маленький.

      — Ах, вот в чем дело! — засмеялась Маша, — А мы с Ларисой так смеялись, когда увидели этого мальчишку в тазу голышом. Никак не могли поверить, что его тоже купают, как маленького.

     Наташа принесла мне кувшин с теплой водой и я начала мыть Сашу. Голенький восьмилетний мальчишка ужасно стеснялся — особенно глазевшей на него Маши. Вскоре к нашему столу подошла Ира, которая уже успела помыть и вытереть своего полуторагодовалого карапуза. Теперь она просто стояла, держа на руках укутанного в полотенце Колю, и наблюдала, как я купаю своего мальчишку.

      — Намылим шейку и ручки, — ласково приговаривала я, намыливая Сашу голубой губкой, — Вот так — сначала левую ручку, теперь правую. А сейчас грудку.

     Быстро намылив мальчишке грудь, я занялась его животом, но дойдя губкой до Сашиного лобка, решила намылить ему спину перед тем, как мыть между ног.

      — Та-ак, — протянула я через полминуты, — Спинку намылили. Теперь попу.

     Я щедро полила губку жидким мылом и попыталась залезть ей между Сашиных половинок, но у меня ничего не вышло, потому что мальчишка сильно сжал попу.

      — Зажался и не пускает в попу губку, — пожаловалась я стоящей рядом Ире.

      — Мальчикам вообще так неудобно мыть губкой попу и между ножек, — заметила Ира, — У них же там столько маленьких приборчиков. Губкой везде не заберешься.

      — И я своего никогда между ножек губкой не мою, — согласилась Вика, — Только руками.

      — Может и мне так попробовать, — улыбнулась я.

     Намыливать мальчишку между ягодичек голой ладонью и вправду было намного проще. Саша по-прежнему продолжал сжимать попу, но теперь между его половинок было так скользко от мыла, что мальчишка никак не мог мне помешать.

      — Хорошенько помой ему попу, — подсказала Ира, — Ага, вот так, всей ладонью.

      — И о дырочке не забывай, — добавила Вика.

      — А что с ней делать? — спросила я, едва сдерживая смех.

      — А ты как будто не знаешь, что делают с детской дырочкой во время купания, — засмеялась Вика.

      — Я понимаю, что ее нужно помыть, — сказала я, — Ну не пальцем же?

     Две молодых мамы как по команде расхохотались.

      — А как? — с видом эксперта посмотрела на меня Вика, — Конечно пальцем.

      — Пальцем? — удивилась Наташа с еле заметной брезгливой улыбкой.

      — Ага, пальцем, — подтвердила Вика, — Когда Коля был совсем маленьким, я делала это мизинцем,...   а теперь указательным.

     Подумав, что если я хочу продолжать работать няней, брезгливость и вправду лучше изживать, я заново намылила ладонь и скользнув ей между Сашиных половинок, быстро нащупала пальцем его маленькую дырочку. Мальчишка сильно вздрогнул и подался вперед.

      — Смотрите, как сразу испугался, — заметила Наташа, — Замер и боится пошевелиться.

     «И вправду такое испуганное лицо» — подумала я, бесцеремонно всовывая указательный палец в детскую дырочку.

     Мальчишка снова вздрогнул всем телом и после секундной паузы громко заревел.

      — Какой рёва! — улыбнулась Наташа.

      — Не надо плакать, — с ласковой улыбкой обратилась к мальчишке Вика, — Всем деткам так моют попу.

      — Я Андрюше с шестимесячного возраста это делаю, — сообщила Ира, — Тоже сначала ревел, но быстро привык.

      — Видишь, Саша? — улыбнулась я, — Даже полуторагодовалый Андрюша не плачет, когда мама моет ему попу. А ты капризничаешь.

     Я вытащила палец наружу и наскоро помыла его в тазу.

      — Так у него там было грязно, — сообщила я всем.

      — Я видела, — сдержанно захихикала Маша.

      — Да, не научили еще Сашу начисто вытирать попу, — с язвительной улыбкой сказала я мальчишке.

     Саша обиженно промолчал, продолжая тихонько всхлипывать. Я намылила указательный палец и решила повторить процедуру. «Ты у меня это купание надолго запомнишь» — усмехнулась я про себя, снова всунув палец Саше в попу.

      — Посмотри, Оля, какой он обиженный, — сказала мне Наташа, — Такое впечатление, что сейчас опять заревет.

      — Главное, что стоит спокойно, — улыбнулась я, — Не зажимается, не уворачивается. Если бы он все время так стоял, пока я его мою.

     Слегка покрутив пальцем в разные стороны, я быстро вынула его из Сашиной попы.

      — А теперь, когда намылила попу, нужно хорошенько помыть между ножек., — снова начала подсказывать мне Ира.

      — Сейчас я намылю мальчишке его хозяйство, — улыбнулась я, поливая ладонь жидким мылом.

      — Как следует помой мошонку, — сказала Ира, — Там у мальчиков обычно самое грязное место.

     Я слегка раздвинула мальчишке голые ноги и осторожно пощупала нежный розовый мешочек, в котором было два маленьких шарика. Я знала, что мальчикам щекотно, когда им трогают яички, но совсем не ожидала, что Саша начнет гарцевать на месте и уворачиваться от моих пальцев.

      — Стой спокойно! — прикрикнула я на восьмилетнего сорванца, — Нет, вы только на него посмотрите! Никак не дает себя мыть между ножек.

      — Мой тоже сопротивляется, когда намыливаешь мошонку, — улыбнулась Вика, — Все мальчишки так боятся щекотки.

      — Ничего, потерпит, — сказала я и снова скользнула пальцами за нежный мешочек у Саши между ног.

     Теперь, когда выяснилась, как сильно восьмилетний мальчишка боится щекотки, мне хотелось специально подразнить Сашу, поискать его самые чувствительные места.

      — Куда? — раздраженно вырвалось у меня, когда мальчишка попятился назад, чуть не опрокинув таз, в котором стоял, — Так спокойно стоял, когда я мыла тебе попу, а сейчас что случилось? Не можешь потерпеть, пока тебя намылят между ножек? Должна же я тебе там как следует помыть. Больше недели не купался. Не говоря уже о том, что проходил все это время в одних трусах.

     Я вспомнила, как мальчишка боялся пошевелиться, когда я недавно держала палец у него в попе. «А что, если снова посадить его на крючок?» — подумала я и, нащупав пальцем Сашину дырочку, быстро углубилась вовнутрь. «Вот и поймали рыбку, — засмеялась я про себя, всовывая палец поглубже, — Теперь ты с моего крючка никак не соскочишь»

     Было очень интересно наблюдать за Сашиной реакцией. Мальчишка попытался сжать ягодички, но мне оказалось достаточно просто пошевелить пальцем у него в попе, чтобы заставить его расслабиться. С улыбкой подумав, что нашла способ дрессировать восьмилетнего сорванца, я решила проверить свою теорию.

      — Раздвинь ножки, — ласково попросила я, сопроводив свою просьбу шурованием у мальчишки в попе.

     Саша испуганно на меня посмотрел и послушно раздвинул ноги. Я легонько приподняла ладонью беззащитно висящую между Сашиных ног розовую мошонку. Как я и ожидала, мальчишка попытался увернуться от моих пальцев, но я снова пошуровала у него в попе, заставив его испуганно замереть.

      — Чуть-чуть согни ножки в коленях, — попросила я Сашу, как обычно сопроводив свою просьбу покручиванием пальцем у него в попе, — Вот так и стой.

     Довольная, что наконец заставила восьмилетнего мальчишку стоять спокойно, я решила поэкспериментировать с его яичками и щедро полив ладонь жидким мылом, быстро скользнула ей Саше между ног под предлогом, что такому грязнуле, как он, надо помыть там еще раз. «Как ты у меня боишься щекотки» — улыбнулась я про себя, играясь пальцами с забавными мальчишечьими шариками.

     После минуты экспериментов с Сашиными яичками выяснилось, где у него самое чувствительное место — мальчишка особенно не любит, когда его трогают за мошонкой. Поигравшись с маленьким мальчишечьим мешочком еще полминуты, я наконец оставила его в покое.

      — Теперь намылим спереди, — улыбнулась я, разглядывая голенького мальчика между ног.

     Я набрала на ладонь очередную порцию жидкого мыла и занялась гладким Сашиным лобком. Скользящие прикосновения к лобку мальчишке тоже не очень нравились, потому что сразу задрожал от щекотки.

      — Стой спокойно! — приказала я Саше, как всегда пошевелив пальцем у него в попе.

     К нашему столу подошла Вика, которая, как и Ира, закончила купать своего сынишку. Она точно также держала его на руках, правда в отличие от завернутого в полотенце полуторагодовалого Андрюши четырехлетний Коля был полностью одет — в желтые колготки и салатовую маечку. «У Саши сегодня тоже будет такая форма одежды, — с улыбкой подумала я, — Колготки с маечкой»

      — Что, девчонки, решили взять над Олей шефство? — засмеялась Наташа, — Думаете, она без ваших подсказок мальчишку не искупает?

     Я огляделась по сторонам, с усмешкой отметив, что все находящиеся на кухне обступили стол, на котором я купала Сашу. «Еще бы, — улыбнулась я про себя, — Восьмилетних у них еще никто так не купал» Я перевела взгляд на Сашино пунцовое лицо — оказавшись в центре внимания, мальчишка ужасно стеснялся.

      — Хорошенько помой складочки, — подсказала Вика.

     Я провела пальцами по Сашиным паховым складкам, не упустив возможности пощекотать беззащитно открытую мошонку.

      — А сейчас помоем со все сторон этот маленький писюнчик, — ласково сказала я восьмилетнему мальчику.

     Я принялась старательно мыть тоненькую детскую палочку, тихонько наблюдая за реакцией мальчишки. Несмотря на пылающие стыдом щеки, Саша послушно терпел мои манипуляции.

      — И всё? — удивилась Вика, когда я плеснула на Сашин писюнчик водой, чтобы смыть мыло, — А под кожицей помыть?

      — Под кожицей? — непонимающе уставилась я на молодую женщину.

      — Что, не знаешь, как у мальчиков устроена пипка? — засмеялась Вика, — Смотри.

     Вика бесцеремонно взяла Сашин писюнчик двумя пальцами.

      — Вот под этой кожицей, — улыбнулась она, оттянув нежный хоботок, которым заканчивался мальчишечий писюнчик.

     Я во все глаза уставилась на показавшуюся из-под хоботка розовую головку. Конечно, мы проходили в школе мужскую анатомию и я знала, чего ожидать, но писюн восьмилетнего мальчика видела в подобном состоянии ...   впервые.

      — Как хорошо у него открывается головка, — заметила Вика.

      — Еще бы, — усмехнулась Ира, — У восьмилетнего уже все должно легко открываться. Это у моего Андрюши пока физиологический фимоз.

      — А что такое фимоз? — поинтересовалась Маша.

      — Фимоз — это когда у мальчиков не оттягивается кожица на кончике пипки, — объяснила Вика Маше.

      — Не рано ее еще подобным вещам учить? — усмехнулась Наташа.

      — Самое время, — улыбнулась Ира, — Сколько тебе, Маша?

      — Тринадцать, — немного обиженно ответила Маша.

      — В каком ты классе? Перешла в восьмой? — поинтересовалась Вика, — Я как раз в твоем возрасте начала подрабатывать няней. Причем оставляли в основном с грудничками.

     Вика снова взяла пальцами Сашин писюнчик.

      — Оттягиваем кожицу до конца, — пояснила она мне, — Вот так, чтобы полностью открыть головку.

      — А теперь что делать? — спросила я у Вики.

      — Как что? — улыбнулась Вика, — Мой мальчишке пипунчик. Таким большим можно смело мыть там с мылом. Только не увлекайся. Не знаю, как у этого, а у моего четырехлетнего головка очень чувствительная. Малейшее прикосновение сразу вызывает сильный позыв по маленькому. Знаешь, как часто он у меня пускает во время этой процедуры струйку.

      — Как сегодня? — улыбнулась я.

      — Ага, — кивнула Вика, — Ты же видела, какой он устроил фонтан.

      — Так может подержать перед мальчишкой горшок? — неожиданно предложила Маша.

      — Подержи, — кивнула я.

     Было смешно сравнивать восьмилетнего Сашу с детсадовским карапузом, но я втайне надеялась, что мой мальчишка тоже пустит от манипуляций с писюнчиком струйку. Капнув на кончики пальцев жидкого мыла, я принялась обмазывать им бледно-розовую головку — сначала осторожно, а потом, когда Маша принесла горшок, совсем бесцеремонно. Вика оказалась права. Не прошло и полминуты, как мальчишечья палочка надулась и оттуда брызнула прозрачная струйка.

      — Что, решил не отставать от четырехлетнего Коли? — усмехнулась я, наблюдая, как Саша вовсю писает в горшок, — Я же знала, что ты тоже пустишь струйку во время купания. А как недавно отказывался от горшка.

      — Такая смешная тоненькая струйка, — захихикала Маша, — Никогда не думала, что увижу, как восьмилетний мальчишка при всех писает.

     Было и вправду так забавно наблюдать за Сашиной струйкой. Заметив, что мальчишка прекратил писать, я уже собралась попросить Машу убрать горшок, но палочка у меня в руке неожиданно напряглась и оттуда брызнула новая струйка. Я решила подождать — и правильно сделала. За первой струйкой последовала вторая и так раза три-четыре. Чувствуя, как пульсирует в моих пальцах Сашин писюнчик, я вспомнила, что точно так же недавно писал четырехлетний Коля: тоже сыпал под конец короткими струйками.

      — Что, Саша? — обратилась я к мальчишке, — Раз купают, как малыша, надо и вести себя подобающе? Не стыдно, что пустил струйку, как маленький? Хорошо, что Маша держала перед тобой горшок.

      — Твой мальчишка сейчас точно как маленький, — засмеялась Маша.

      — И только что устроил нам наглядную демонстрацию, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что ему два годика, — улыбнулась я.

     Я стряхнула в горшок последние капли и, плеснув на тоненький Сашин писюнчик водой, чтобы смыть мыло, быстро вернула нежную кожицу на место.

      — Спасибо, Маша, — поблагодарила я восьмикоассницу, — Убирай горшок.

     Подумав, что уже можно вынуть палец у мальчишки из попы, я решила напоследок хорошенько им пошуровать в Сашиной дырочке. «Для профилактики!» — усмехнулась я про себя, перехватив испуганный Сашин взгляд.

      — Теперь ножки, — объявила я и быстро намылила Саше обе ноги, — Ну вот и все. Намылили сверху донизу.

      — А голову? — напомнила Ира.

     Я попросила Сашу закрыть глаза и полила ему волосы детским шампунем. Я ждала, что мальчишка начнет капризничать, но он на удивление спокойно перенес мытье головы.

      — Давай я тебе помогу смывать мыло, — предложила Наташа, взяв в руки кувшин с водой.

      — Спасибо, — кивнула я.

     Пару минут мы с Наташей смывали с Саши мыло — она поливала мальчишку водой, а я его мыла. Особенно мне понравилось скользить ладонью по круглой детской попке.

      — Давай-ка раздвинем эти половинки, — улыбнулась я, разжимая пальцами Сашину попу, — Как следует плесни ему туда, Наташа.

     Едва Наташа начала поливать Сашину попу из кувшина, мальчишка громко пукнул.

      — Как не стыдно! — шутливо обратилась я к восьмилетнему сорванцу, легонько ткнув ему в дырочку указательным пальцем, — Замучилась тебя купать, а в ответ никакой благодарности. Только пуки.

     Вместо ответа Саша снова пукнул.

      — В этот раз громче, — со смехом заметила Маша и все дружно расхохотались.

     Я вынула из стоящей на полу сумки большое махровое полотенце.

      — Вот и искупали маленького Сашеньку, — улыбнулась я стоящему в тазу мальчишке, — Выходи из тазика и становись вот сюда. Сейчас я тебя вытру.

     Я принялась вытирать мальчишку полотенцем: сначала голову, потом плечи, грудь, живот, спину... Когда я дошла до попы, Саша опять сильно сжал свои половинки, не пуская туда полотенце.

      — Что снова зажался? — устало спросила я мальчишку, — Как я тебе вытру попу?

      — Мой тоже в последнее время взял моду зажиматься, — улыбнулась Вика, — Приходится вытирать ему попу, уложив, как малыша, на спинку, потому что стоя никак не дает.

      — На спинку? — недоуменно спросила я, — Чтобы вытирать попу? Она ж снизу, если ребенок лежит на спине.

      — Ага, на спинку, — подтвердила Вика, — С задранными вверх ножками.

      — Понятно, — улыбнулась я, — Так сейчас и сделаем. Наташ, помоги мне снять со стола этот таз.

     Мы с Наташей не без труда сняли со стола наполненный водой таз.

      — Сначала постели полотенце, — подсказала Вика, — Ага, вот так. А теперь укладывай на него ребенка.

     Я осторожно уложила Сашу на спину и нерешительно подняла ему вверх голые ноги.

      — Задирай еще выше, — улыбнулась Вика, — До отказа. Вот так, чтобы прижать коленки к груди. Видишь, как ты заставила мальчишку полностью разжать ягодички? Теперь даже дырочку хорошо видно.

      — А как выпятил вперед свой маленький мешочек, — захихикала Маша, показывая пальцем Саше между ног, — Как напоказ.

      — Ага, — со смехом кивнула Наташа, — И морковку тоже.

     Я оценивающе осмотрела лежащего передо мной голенького мальчика. У восьмилетнего сорванца действительно все было так беззащитно открыто между ног, что можно было трогать его, где хочешь.

      — Теперь можешь спокойно вытирать мальчишке попу и между ножек, и он никак тебе не помешает, — сказала Вика.

     «Сейчас проверим» — улыбнулась я про себя и легонько пощекотала мальчишке мошонку. Как и я ожидала, Саша начал ерзать и вырываться. «Какая классная поза» — подумала я, продолжая щекотать восьмилетнему мальчишке яички и наблюдая за его безуспешными попытками освободить свои задранные вверх ноги.

      — Хорошенько вытрем Сашеньке попку, — ласково улыбнулась я, принявшись вытирать Сашу между ягодиц уголком полотенца, — А теперь вот этот маленький мешочек. Вот так, со всех сторон.

     Тщательно вытерев ...   Саше мошонку, я опустила детские ноги вниз и занялась его маленьким писюнчиком.

      — Чей это стручочек? — шутливо спросила я красного, как рак, восьмилетнего мальчишку, — Кто недавно пустил оттуда струйку? Вот этот голенький мальчик?

      — Ну я пошла, — сказала Вика и вышла из комнаты.

     Я ожидала, что Ира тоже уйдет, но она продолжала стоять у стола. «Так не хочется его одевать» — подумала я, полностью вытерев мальчишку.

      — Кто тут лежит голышом? — захихикала Маша.

     Густо покраснев, Саша потянулся руками к паху, чтобы прикрыться, но я погрозила мальчишке пальцем и он остановился.

      — Какой у нас пухленький животик, — сказала хихикающая восьмиклассница, легонько ткнув Сашу пальцем в пупок, — Хорошо у мамы кушаешь.

     Было так смешно наблюдать за голеньким мальчишкой — такой он лежал смущенный и обиженный.

      — Чего ты такой хмурый? — спросила Сашу Маша, — Что нашего малыша беспокоит? Болит животик?

     Маша снова потрогала Сашин живот.

      — Вот тут болит? — заботливо улыбнулась она, щупая Сашу чуть ниже пупка, — Или вот тут пониже?

     Девочка принялась щупать мальчишке гладкий лобок. Мне было интересно, потрогает Маша Сашин писюнчик или нет. Было видно, что тринадцатилетней девочке очень хотелось, но она так и не решилась.

      — Ну что надулся? — снова обратилась к Саше Маша, — Как мне заставить тебя улыбнуться?

      — Поиграй с ним в ладушки, — насмешливым тоном посоветовала Ира, — На моего всегда действует, когда капризничает. Мы ладушки ох как любим. Сразу начинаем улыбаться.

      — Ладушки, ладушки! — с энтузиазмом запела Маша, протянув руки к мальчишке.

     Саша никак не отреагировал, только обиженно скривил лицо.

      — Ох как сейчас дам по попе! — пригрозила я, — Ты почему не хочешь делать ладушки?

     Восьмилетний мальчишка начал нехотя играть с Машей в ладушки.

      — Ладушки, ладушки! Где были? У бабушки... — ласково пела ему Маша.

     «Столько любви к совершенно незнакомому ребенку» — усмехнулась я про себя, наблюдая за Машей.

      — Все детки любят ладушки, — продолжала сюсюкать с мальчишкой Маша, — Вот так, молодец... Сначала этой ладошкой, теперь второй. Как хорошо у Сашули получается.

      — Подержать голышом еще? — улыбнулась я, дождавшись, когда Маша наиграется с мальчишкой в ладушки, сороку-ворону, бодатую козу и другие потешки, — Пусть принимает воздушные ванны, закаливается.

      — Правильно, сейчас летом нужно закаливать, чтобы зимой не болел, — со смехом согласилась Маша.

     Саша бросил на меня такой обиженный взгляд, что мне стало его немножко жалко.

      — Что, не можешь дождаться, когда тебя оденут? — спросила я стесняющегося мальчишку.

     Я принялась перебирать Сашину одежду.

      — Двухлетние такого не носят, — улыбнулась я, сразу отложив джинсы в сторону.

     «Трусы тоже одевать не буду, — подумала я, — Выходит из всей одежды осталась одна майка? Вот умора». Я помогла Саше встать на столе и быстро одела ему майку. Мальчишка ждал, что я продолжу его одевать, но я объяснила Саше, что он пока походит так — в одной майке. «Сейчас снова заревет» — подумала я, увидев, как Сашины глаза наполнились слезами.

      — Наташ, — обратилась я к Настиной двоюродной сестре, — Можно на часик оставить мальчишку у тебя? А я быстренько сбегаю в Детский Мир — куплю Саше подходящую для его нового возраста одежду: колготки, сандалики и все остальное.

      — Хорошо, — согласилась Наташа, — А сейчас он у тебя в чем ходить будет? Вот так, без трусов?

      — А что такого? — улыбнулась я, — Ясельные дети часто бегают дома с голой попой.

     Маша тихонько захихикала.

      — Ну и придумала ты, Оля, для мальчишки наказание, — с улыбкой вздохнула Наташа, протягивая руки к Саше, — Слезай со стола, голопопое чудо. Пошли ко мне в комнату.

     Наташа приставила к столу табуретку и помогла мальчишке слезть со стола.

      — Обещаешь слушаться тётю Наташу? — строго спросила я Сашу, — Не слышу!

      — Обещаю, — промямлил Саша.

      — Смотри у меня! — бросила я мальчишке, — Если Наташа пожалуется на твое поведение, так у меня домой и поедешь. Да-да, с голой попой.

     Быстро собрав в сумку банные принадлежности, я еще раз поблагодарила Наташу за то, что она согласилась посидеть с Сашей.

      — Я мигом, — бросила я и быстрым шагом вышла из кухни.

     «Детский мир» был совсем рядом. Я поднялась на второй этаж и быстро пробежала через отдел мальчуковой одежды. Взяла пару маек: светло-желтую и голубую, причем специально выбрала покороче, как одевают малышам. Колготок Сашиного размера почему-то не было, но я сразу сообразила, что их можно купить в отделе для девочек. Там, как я и ожидала, был огромный выбор толстых детских колгот. Я взяла три пары: салатовые, голубые и нарядные белые. «Девчоночьи конечно, — улыбнулась я, разглядывая белые колготки, — Впрочем в нашем садике мальчишки их тоже носили» Я вспомнила, как всех одевали на утренники — девочек в синие юбочки и белые блузки, а мальчиков — в белые рубашки и синие шорты, под которыми были белые колготки. «Шорты брать не буду, — решила я, — Обойдется. Ясельные малышам обычно штанишек на колготки не одевают». Я улыбнулась, представив, как восьмилетний мальчишка будет смотреться в этих белых колготках — особенно если описается.

     Следующим был обувной отдел. Я выбрала Саше красные сандалики.

     «Так, что дальше? — задумалась я, расплатившись за одежду и обувь, — Конечно горшок» Горшки с ванночками были в отделе для малышей. Я не спеша прошлась вдоль длинного стеллажа. Все красивые пластмассовые горшки были маленькими. «Неужели нет побольше, чтобы восьмилетний мальчишка поместился?» — с досадой подумала я и в следующее мгновение увидела полку с дешевыми эмалированными горшками. Эти были заметно больше, хотя смотрелись не так эффектно, как пластмассовые. «То, что нужно, — улыбнулась я, — Возьму вот этот, салатовый».

     Купив горшок, я отправилась в аптечный отдел, где встала в очередь и принялась с интересом изучать содержимое застекленного прилавка. В-основном все покупали лекарства. Я подумала, что наверное была единственной, кому нужны детские принадлежности.

      — Вот этот порошок? — переспросила продавщица стоявшую передо мной молодую женщину, — Мочегонное?

      — Ага, — кивнула та, повторив название лекарства.

     Продавщица положила на прилавок белую коробку. «Надо будет и мне взять этот мочегонный порошок» — подумала я.

      — Дайте мне пожалуйста вот эти соски, — попросила я продавщицу, когда подошла моя очередь.

      — Вот эти? — уточнила продавщица, показав на упаковку из двух пустышек, — Желтенькую и голубую?

      — Ага, — кивнула я, — И вон ту бутылочку.

      — Что-нибудь еще? — безразличным тоном поинтересовалась продавщица.

      — Еще вот эту коробку влажных детских салфеток, — попросила я, — И наверное слюнявчик. Вон тот. Хотя нет, дайте вот этот, желтенький. И еще порошок, который купила женщина, что передо мной стояла. Я забыла название.

     Молча выложив на прилавок нужные предметы, продавщица отбила чек. Я быстро рассчиталась и отправилась к выходу из магазина.

     Вернувшись в Наташино общежитие, я застала Сашу перед телевизором. Мальчишка увлеченно смотрел мультики, которые Наташа ему включила. Просто невозможно было без улыбки наблюдать за ...   восьмилетним мальчишкой — так забавно он смотрелся без трусов, в одной коротенькой маечке. «Стесняется Наташи» — подумала я, обратив внимание, как Саша сидит на диване, скрестив ноги.

      — Купила мальчишке две маечки и три пары колготок, — сказала я Наташе, развернув сверток с детской одеждой.

      — Какая прелесть! — улыбнулась Наташа, рассматривая детские колготки.

      — Одену вот эти, белые — решила я, кивнув на белые колготки, — Только сначала пусть сходит по маленькому. Нам целый час домой ехать. Если сейчас не пописает, точно по дороге домой намочит колготки.

      — Тоже скажешь! — с улыбкой посмотрела на меня Наташа, — Восьмилетний?

      — Ты же видела, как он во время купания пустил струйку, — сказала я, — От мальчишки сейчас всего можно ожидать.

     Вытащив из сумки купленный для Саши эмалированный горшок, я поманила мальчика к себе.

      — Сейчас опробуем этот горшок, — улыбнулась я, — Ну что расселся на диване? Давай иди сюда!

     Мальчишка неохотно подошел ко мне. Судя по его красному лицу, он уже догадался, о чем его сейчас попросят.

      — Пописаешь в горшочек? — улыбнулась я Саше.

     Я подвинула горшок к Сашиным ногам и выжидающе посмотрела на мальчишку.

      — Ох, как один малыш сейчас пописает, — ласково сказала я, присев рядом с Сашей на корточки.

     Довольная произведенным эффектом — обиженно скривленным Сашиным лицом, я продолжила дразнить мальчишку, разговаривая с ним, как с маленьким.

      — Что это за штучка висит у Сашеньки между ножек? — шутливо удивилась я, приподняв двумя пальцами маленький Сашин писюнчик, — Опять забыл, как ей пользоваться?

     Я легонько помяла пальцами тоненькую мальчишечью палочку, отметив, что несмотря на то, что трогаю ее далеко не в первый раз, все равно очень прикольно это делать.

      — Может у тебя с писюнчиком что-то случилось? — ласково спросила я смущенного ребенка, — Вроде все в порядке. Давай, солнышко. Надо пописать. Нам сейчас целый час домой ехать. Ты у меня по дороге точно описаешься.

     Наташа иронично хмыкнула, но ничего не сказала.

      — Пись-пись-пись, — начала приговаривать я, — Разве Саша не хочет показать тете Наташе, как он умеет пускать струйку?

     Я продолжала уговаривать мальчишку еще пару минут, но так ничего не добилась.

      — А ну быстро писай в горшок! — приказала я, потеряв терпение, — Не одену штанишек, пока не сходишь по маленькому!

      — Как же вы тогда домой поедете? — с ироничной улыбкой спросила Наташа.

      — А так и поедем! — заявила я, — Без штанишек. С голой попой.

      — Представляю, — засмеялась Наташа.

      — Я не шучу, — повторила я мальчишке, — Повезу через весь город с голой попой. И пусть все на тебя в таком виде любуются.

     Угроза на мальчишку не подействовала. Понимая, что мне сейчас не удастся заставить Сашу сходить по-маленькому, я начала злиться, что он опять меня не слушается. «Похоже не будет писать, — подумала я, — А так хотелось посмотреть, как он пустит в горшок струйку».

      — Для кого я купила этот горшок? — прикрикнула я на мальчишку, — Ты будешь в него писать или нет?

     Я вздохнула и убрала горшок. Увидев обрадованное лицо мальчишки, я окончательно разозлилась, что его упрямство снова победило.

      — Чего тебе стоило пописать в горшок? — накинулась я на Сашу, — Целых пять минут уговаривала. Хороший мальчик уже давно б сходил по-маленькому. Опять меня не слушаешься? Скажи спасибо, что надо торопиться домой. Куча дел ждет, так что некогда сейчас с тобой возиться. А то положила бы на колени и отшлепала по голой попе! Ничего, придем домой, я с тобой разберусь!

     Я неожиданно вспомнила про мочегонное и в моей голове созрел коварный план. «Скоро сам попросишься на горшок, как миленький» — подумала я, но вслух ничего не сказала — только обеспокоенно нахмурилась.

      — Точно по дороге домой описается, — вздохнула я...

      — Да хватит тебе, Оль, — сказала Наташа, — Мальчишке ж и вправду не два года. Он что, час потерпеть не сможет?

      — Описается, — уверенно сказала я, прокручивая в голове хитрый план, — Хочешь поспорить?

      — Ну-ну, — иронично улыбнулась Наташа.

     Я вынула из сумки детскую бутылочку с соской.

      — Ладно, — примирительно сказала я, — Если доедет сухим, дома сразу заставлю сходить на горшок. А пока мы вместо горшка опробуем еще одну покупку — вот эту бутылочку. У тебя есть молоко?

      — Есть, — улыбнулась Наташа.

     Наташа сходила к холодильнику и достала оттуда пакет молока.

      — Спасибо, — поблагодарила я девушку, — Сейчас мы это молоко вскипятим. Малыши пьют только кипяченое.

     Я ушла на кухню, где быстро вскипятила молоко в первой попавшейся кастрюле. После этого я осторожно наполнила им детскую бутылочку, предварительно высыпав туда пакетик мочегонного порошка. Хорошенько взболтав бутылочку, я капнула из соски себе на палец, чтобы попробовать молоко. «Очень легкий привкус, — улыбнулась я про себя, — Скорее всего ни о чем не догадается»

      — Быстренько пей! — приказала я Саше, вернувшись в комнату.

     Мальчишка обиженно скривился, но тем не менее взял у меня бутылочку и сунул ее врот.

      — Не одену колготок, пока не выпьешь всю бутылочку, — заявила я восьмилетнему сорванцу.

     Дождавшись, когда Саша выпьет все молоко, я быстро одела ему белые колготки.

      — Просто загляденье! — улыбнулась Наташа, в упор разглядывая мальчишку.

      — Я тоже не могу на него налюбоваться, — сказала я, — Только наверное надо подтянуть повыше.

      — Куда уже выше, — засмеялась Наташа, — Ты и так мальчишке эти колготки чуть ли не до груди натянула. Кстати, ты забыла одеть ему под них трусы.

      — Обойдется без трусов, — заявила я, — Двухлетним их не одевают. Только подгузники — тем, кто не умеет проситься на горшок. Надо было и Саше памперсы купить, раз он так от горшка отказывается. Кстати, я еще кое-что ему в «Детском мире» купила.

     Я вытащила из сумки коробочку с двумя сосками и выбрав желтую пустышку, сунула ее Саше в рот. Мальчишка на секунду оторопел от моей бесцеремонности и тут же вытащил соску наружу, приготовившись громко протестовать.

      — Сейчас же взял в рот соску! — приказала я, шлепнув Сашу по попе, — Ага, вот так. И без моего разрешения не вынимать! Только чтобы проситься на горшок.

     Попрощавшись с Наташей, я взяла Сашу за руку и мы отправились домой. Я старалась идти с серьезным видом, хотя самой было так смешно наблюдать, как на нас оборачиваются абсолютно все прохожие. Еще бы — восьмилетний мальчишка в высоко натянутых колготках с такой же по-ясельному заправленной в них майкой. Не говоря уже о соске во рту.

     Мы зашли в метро и я засекла время, прикидывая, когда на мальчишку начнет действовать мочегонное. Первые признаки появились где-то через полчаса: ерзанье, скрещивание ног и напряженно-испуганное лицо.

      — Чего тебе не сидится? — с улыбкой поинтересовалась я, — Хочешь по-маленькому?

     Мальчишка покраснел и отрицательно мотнул головой. Я продолжала украдкой наблюдать за Сашей, гадая, сколько он еще сможет терпеть, пока не описается.

     Доехав до конечной станции, мы поднялись на эскалаторе наверх. Видя, как Саша переминается с ноги на ногу, я решила снова спросить мальчишку, хочет ли он по-маленькому.

      — Пошли вон в те кустики,...   — предложила я, показав рукой на ближайшие кусты, — Спущу тебе колготки и пописаешь.

      — Я не хочу, — смущенно ответил Саша.

      — Как знаешь, — пожала плечами я и взяв мальчишку за руку, направилась к пешеходному переходу.

      — Оля? — неожиданно послышался сзади знакомый голос.

     Я быстро обернулась. Вот это встреча! К нам быстро приближалась Лена — бывшая соседка, с которой я потеряла связь около года назад, когда она вышла замуж и переехала на новую квартиру.

      — Привет, Лена! — поздоровалась я.

      — Привет! — широко улыбнулась Лена, — Вот уж кого не ожидала встретить.

      — Я тоже, — призналась я, уставившись на детскую коляску, которую катила перед собой молодая женщина. — Целый год не виделись. Даже не знала, что у тебя родился ребенок.

      — Знакомься, это Алёша! — сказала Лена, показав на лежащего в коляске малыша.

      — Какой хорошенький, — улыбнулась я, рассматривая Лениного карапуза, — Сколько ему?

      — Пять месяцев, — ответила Лена.

      — Так ты сейчас в декрете? — поинтересовалась я.

      — Ага, — кивнула Лена, — Устроилась сразу после училища в детскую больницу, но пришлось уйти через год в декрет, потому что родился Алёша.

      — Точно, — вспомнила я, — Ты же училась в медучилище. И как? Понравилось работать в больнице?

      — Если б не нравилось, я б три года на детскую медсестру не училась, — улыбнулась Лена.

     Лена принялась рассказывать про свою работу.

      — Сначала пару месяцев была в обычной палате, — сказала она, — А потом отправили в специальный блок для новорожденных и грудных.

      — С малышами наверно сложнее? — спросила я.

      — С детьми постарше тоже хлопот хватает, — вздохнула Лена, — Думаешь, только грудные мочат штанишки?

     Лежащий в коляске малыш странно закряхтел. Лена наклонилась над сынишкой и потянув носом воздух, понимающе улыбнулась.

      — Похоже, обкакался, — сообщила она мне, — Надо идти домой менять подгузник.

     Лена перевела взгляд на Сашу.

      — Слушай, а что это за мальчишка? — поинтересовалась она.

      — Это Саша, — улыбнулась я, — Одна мамина знакомая уехала в заграничную командировку и попросила присмотреть за мальчишкой. Вот я эту неделю у них и живу.

      — А почему он у тебя так одет? — удивилась Оля, — Не говоря уже о соске. Вроде по возрасту не положено. Сколько ему? Восемь?

      — Официально восемь, — сказала я, — Но сейчас маленькому Сашеньке два годика.

     Я в двух словах рассказала Лене про Сашино наказание.

      — Значит решила превратить на день в двухлетнего? — засмеялась Лена, — Вот умора.

      — Я эти колготки только что в «Детском мире» купила, — пояснила я, — И еще кучу разных детских мелочей: пару сосок, бутылочку, даже горшок.

      — Горшок? — удивилась смеющаяся Лена, — Ну ты даешь! Кстати, твоему мальчишке не мешает на него сходить. Смотри, как он пританцовывает и переминается с ноги на ногу. Точно сейчас надует в штаны. Пускай быстрее бежит в кустики.

      — Попросится нормально и отведу в кустики, — заявила я, — Ну что, Саша? Еще раз тебя спрашиваю — хочешь по маленькому?

     Мальчишка отрицательно мотнул головой.

      — Вот видишь, — улыбнулась я, — Он у меня такой упрямый. Будет терпеть, пока не описается.

      — Слушай ты его больше, — засмеялась Лена, — Какого ты, интересно, ответа от мальчишки ожидала? Чтобы восьмилетний ребенок при всех признался, что хочет по маленькому? Уже стесняется.

      — Хочу, чтобы сам попросился, — настаивала я.

      — Ну-ну, — пожала плечами Лена.

     Мы вернулись к прерванному разговору. Я по-прежнему крепко держала Сашу за руку, стараясь не обращать внимания, как он гарцует на месте и пытается вырваться.

      — Смотри, Олька! — неожиданно крикнула Лена, — В самом деле описался!

     Я повернулась к мальчишке. Лена была права — по Сашиным белым колготкам быстро расползалось мокрое пятно.

      — Ну вот, дождались! — с напускной хмуростью сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, — Надо было и вправду отвести его в кустики.

      — А я тебе что говорила, — сказала Лена, — Уже давно нужно было туда отправить.

     Я взглянула на пылающее стыдом Сашино лицо. «Ничего, будет тебе уроком! — усмехнулась я про себя, — Надо было сходить на горшок, когда тебя об этом просили»

      — Ай-яй-яй, — неодобрительно покачала головой Лена, — Такие мокрые колготки и все равно продолжает писать. Он что у тебя, с самого утра терпел?

     Я старалась не улыбаться, наблюдая, как мальчишка вовсю мочит свои белые колготки. «Ничего себе» — подумала я, заметив, что мокрое пятно потихоньку подбирается к Сашиным пяткам.

      — Ты почему описался? — накинулась я на Сашу, — Так трудно было сказать, что хочешь по маленькому?

      — Как не стыдно, — сказала Лена, — Такой большой мальчик и у всех на виду описался.

      — Да какой он большой! — засмеялась я, — Ему в ясли надо ходить, а не в школу!

      — В самом деле отдай в ясли, — с улыбкой согласилась Лена, — Там его быстренько научат проситься на горшок.

     Мы с Леной дружно засмеялись.

      — Что покраснел? — снова обратилась я к Саше, — Стыдно за свои мокрые колготки? Я знала, что ты их намочишь.

     Восьмилетний мальчишка смущенно опустил взгляд.

      — А все потому что перед дорогой не пописал, — сказала я Лене, — Пять минут уговаривала, чтобы сходил на горшок.

     Я нагнулась и бесцеремонно пощупала мальчишку между ног.

      — Это ж надо было так описаться, — вздохнула я, — Прямо при тёте Лене. Это ее пятимесячному малышу простительно, а ты уже должен знать, как проситься на горшок.

     Довольная, что проучила восьмилетнего мальчишку, я задумалась, что мне с ним сейчас делать. «Поведу домой, — решила я, — Вот так, в мокрых колготках». Разумеется, о гастрономе теперь не могло быть и речи.

      — Хотела пройтись по продуктовым магазинам, потому что на обед нечего кушать, — вздохнула я, — Но куда теперь с мальчишкой в таком виде.

      — Бедная, — пожалела меня Лена, — Неужели ничего в холодильнике не осталось?

      — Абсолютно пустой, — уныло сказала я, — Думала купить в кулинарии котлет и других полуфабрикатов. Хотя, если честно, так неохота готовить.

      — Пошли обедать ко мне, — пригласила Лена.

      — Я даже не знаю, — замялась я, — Так неудобно вас объедать.

      — Не ломайся, Олька, — сказала Лена, — У меня еды на всех хватит. Заодно переодешь своего мальчишку в сухое. Пошли!

      — Хорошо, — улыбнулась я, довольная, как легко решилась проблема с обедом.

     Дорога к Лениному дому шла через небольшой сквер. Я стараясь сохранять невозмутимый вид, не обращая внимания на глазевших на мальчишку прохожих. В основном попадались молодые мамы с колясками. У каждой из них при виде Саши появлялась на лице понимающая улыбка.

      — Смотри, Женя, — обратилась одна из мам к сидящему в коляске трехлетнему сынишке, — Такой большой мальчик и описался. Ты у меня правда не будешь так делать? Обещаешь вовремя ходить на горшок?

     Я украдкой взглянула на красное ...   от стыда Сашино лицо. «Было бы прикольно погулять с мальчишкой в таком виде по городу, — улыбнулась я про себя, — Хотя бы полчасика»

     Мы подошли к Лениному подъезду и зашли вовнутрь.

      — Ну вот и пришли, — улыбнулась Лена, когда мы, поднявшись на лифте на седьмой этаж, остановились перед дверью ее квартиры.

     Лена нажала кнопку дверного звонка. Открыла Ксюша — ее младшая сестра, которая была на год младше меня.

      — Олька? — обрадованно улыбнулась она, — Какими судьбами?

      — Прикинь, просто встретила ее перед нашим сквером, — сказала Лена, — Ну и пригласила обедать.

     Мы зашли в небольшую прихожую.

      — А это кто? — удивилась Ксюша, уставившись на моего мальчишку.

      — Это Саша, — улыбнулась я.

      — Оля подрабатывает няней, — объяснила Лена младшей сестре, — Присматривает за этим мальчишкой.

      — А чего он такой мокрый? — еще больше удивилась Ксюша, рассматривая Сашу, — Он что описался?

      — Ага, описался, — с улыбкой подтвердила я.

      — Ничего себе! — захихикала Ксюша, — Такой большой? Хотя одет как-то странно, по-детсадовски.

     Мне пришлось снова рассказывать о Сашином наказании.

      — Значит, раз одели, как малышу, колготки, надо сразу туда пописать? — насмешливо спросила Ксюша смущенного восьмилетнего мальчишку.

      — А как же, — засмеялась я, — Сразу обновил.

      — У тебя хоть есть, во что переодеть мальчишку? — поинтересовалась Ксюша.

      — Есть, — ответила я, — Я купила ему еше две пары колготок.

      — Как будто знала, что описается, — заметила хихикающая Ксюша.

      — Ну что, Оля? — посмотрела на меня Лена, Пошли в детскую заниматься нашими мокрыми мальчишками.

     Я зашла вслед за Леной и Ксюшей в небольшую комнату. «Какая милая у них детская» — подумала я, оглядываясь по сторонам. Голубые детские обои со звездами, ракетами и прочей космической тематикой, похожее голубое белье в стоящей в углу кроватке, не говоря уже о синем диване — все в этой комнате было откровенно мальчишеским. Даже большой стол у окна был застелен синим ватным одеялом и голубой клеенкой. «Так вот где Ленка с малышом возится» — догадалась я, разглядывая стоящие на столе баночки, тюбики и другие детские принадлежности, включая открытую упаковку одноразовых подгузников.

      — Я займусь Алёшей на пеленальном столе, а ты можешь возиться со своим на диване, — сказала мне Лена, — Просто постелим туда клеенку.

     «С восьмилетним конечно проще на диване, — подумала я, — Хотя было бы прикольно уложить на стол, как малыша»

      — Не надо на диване, — сказала я Лене, — Я подожду.

      — Тоже хочешь на столе? — улыбнулась Лена.

      — Ага, — кивнула я, — Там удобнее.

      — Как знаешь, — усмехнулась Лена, укладывая Алёшу на стол, — Я просто думала, ты хочешь своего мальчишку поскорее переодеть в сухое.

      — Подождет, — буркнула я, — Ничего с ним не случится. Хочу, чтоб подольше походил мокрым в наказание за то, что описался.

      — Да ладно тебе мучить ребенка, — сказала Лена, — Знаешь, что? Давай, поднимай сюда своего мальчишку. Этот стол большой — они вдвоем на нем спокойно поместятся.

      — А Саша не будет тебе мешать? — нерешительно спросила я.

      — Ты за меня не беспокойся, — улыбнулась Лена, — Ну что? Веди его сюда.

     Я улыбнулась, представив, как уложу сейчас восьмилетнего мальчишку рядом с грудным малышом.

      — Раз, два, взяли! — мы с Леной не без труда подняли Сашу на стол.

     Мальчишка стоял с довольно растерянным видом.

      — Кто насикал в штанишки? — засмеялась вошедшая в комнату Ксюша, показывая на Сашу пальцем.

      — Что, стыдно за свои мокрые колготки? — строго спросила я, заметив, как покраснел мальчишка, — Давай я тебе их сниму.

     Я рывком спустила Сашины колготки до щиколоток.

      — А у него что нет под колготами трусиков? — удивилась Ксюша.

      — Мы сегодня носим колготки без трусиков, — улыбнулась я, — Как в яслях.

     Словно вспомнив, что короткая майка едва прикрывает ему пупок, восьмилетний мальчишка стеснительно прикрылся между ног.

      — Так стесняется, — улыбнулась Лена.

      — Сейчас получишь по попе! — пригрозила я, насильно разняв Саше руки, — А ну быстро руки по швам! Вот так.

     Я принялась освобождать Сашины ноги от мокрых колготок.

      — Ты мне еще поприкрывайся! — не унималась я, — Писаться у всех на виду мы не стесняемся, а постоять без штанишек уже не можем.

     Оставив восьмилетнего мальчишку без колготок, я, как обычно, полминуты молча им любовалась.

      — Такой смешной, — сказала Ксюша, — Не могу без улыбки смотреть на это восьмилетнее чудо с голой попой. А как покраснел! Он у тебя, Олька, такой стеснительный.

      — Что, стыдно за то, что ты только что устроил? — снова принялась отчитывать я мальчишку.

     Саша смущенно опустил взгляд

      — Смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю! — строго сказала я, подняв мальчишке подбородок, — А теперь пожалуйста мне ответь: почему ты у тёти Наташи не сходил по маленькому? Ты же знал, что нам целый час домой ехать.

     Стоящий без штанишек мальчишка продолжал смущенно молчать.

      — Или это не ты? — улыбнулась я, — Это вот этот маленький писюнчик во всем виноват?

     Я приподняла Сашин писюнчик и легонько им потрясла.

      — Какой нехороший писюнчик! — сказала я, продолжая дразнить мальчишку, — Мочит Сашины колготы.

     Ксюша тихонько засмеялась, прикрыв рот рукой.

      — Давай, ложись на спинку! — скомандовала я Саше, — Ага, вот так. Чтобы попа была на этой пеленке.

     Я поставила на стол купленную в «Детском мире» коробку детских салфеток — точно такую же, как у Лены.

      — Ты тоже пользуешься этими салфетками? — удивилась она.

      — Купила сегодня для Саши вместе с детской одеждой, — пояснила я.

     Скосив глаза на Лену, старательно вытирающую своему пятимесячному малышу грязную попу, я точно так же до отказа задрала Саше ноги.

      — Ты что, Олька, всё за мной повторяешь? — засмеялась Лена, посмотрев, как я вытираю Сашу между ягодичек, — Твой же только описался. Чего ты ему попу вытираешь?

      — Она у Саши знаешь какая мокрая, — попыталась оправдаться я, хотя сама действительно старалась как можно точнее повторять движения Лениных рук.

      — Так прикольно наблюдать, как вы синхронно вытираете мальчишкам попы, — засмеялась Ксюша, — . Причем совершенно одинаковыми салфетками.

     Заметив, как Лена поменяла салфетку, я тоже взяла из коробки новую.

      — Сейчас мама как следует вытрет Алёшеньке этот розовый мешочек, — улыбнулась Лена и просто накинула мокрую салфетку на Алёшину мошонку.

     Я тоже развернула свою салфетку и точно так же накинула ее на Сашино маленькое хозяйство.

      — Эти салфетки такие холодные, — улыбнулась я, заметив, как поежился мальчишка.

     Посмотрев, что делает Лена, я осторожно обхватила через салфетку маленький мальчишечий мешочек и легонько покатала в ладони Сашины шарики.

      — А теперь хорошенечко вытрем вот тут, за ячками, — улыбнулась Лена.

      — У него там постоянно так грязно, — заметила Ксюша.

     Я тоже ...   начала вытирать Сашу за яичками. «Интересно, почему он не дрыгает от щекотки ногами? — подумала я, — Привык к моим рукам что-ли?» Я сложила салфетку треугольником и легонько провела самым уголком по Сашиной мошонке. Мальчишка сразу беспокойно заерзал. Улыбнувшись, как Саша отчаянно пытается увернуться от салфетки, я решила пощекотать его еще — пока не начнет дрыгать ногами. Достаточно было совсем немного — просто потрогать его уголком салфетки за яичками.

      — Решил подрыгать ножками, как маленький Алёши? — с насмешливой улыбкой поинтересовалась я у восьмилетнего мальчишки, — И чем ты сейчас от него отличаешься?

      — Ага, — засмеялась Ксюша, — Точно так же ерзает и дрыгает ножками. Он и вправду сейчас ведет себя, как грудной. Не говоря уже, как они с Алёшей классно лежат рядом.

     Лена поменяла салфетку и снова занялась Алёшиной мошонкой.

      — Сейчас просто вытрем, — улыбнулась сынишке Лена, — А вечером мама как следует помоет Алёшеньку между ножек с мылом.

      — Искупаешь? — поинтересовалась я, — Грудных наверное каждый день купать положено?

      — Через день, — поправила меня Лена, — Но теперь, без горячей воды я купаю Алёшу только раз в неделю. А в остальные дни у нас вместо купания тщательное подмывание между ножек. И не так, одноразовой салфеткой, а с мылом. У меня для этого есть специальная тряпочка.

      — С малышами столько возни, — заметила я.

      — Почему только с малышами? — возразила Лена, — Детей постарше тоже положено ежедневно подмывать.

      — Даже таких, как Саша? — удивленно спросила я.

      — Конечно, — ответила Лена, — Даже восьмилетних, как твой. Мы у себя в больнице всех перед сном подмываем. Раздеваем догола и хорошенько моем намыленной тряпочкой попу и между ножек.

      — Представляю, как мой Саша будет стесняться и капризничать, если попадет к вам в больницу, — улыбнулась я.

      — Дети постарше конечно стесняются, — сказала Лена, — Особенно мальчишки. С мальчиками вообще столько возни, пока помоешь все маленькие приборчики между ножек.

     Я поменяла салфетку и принялась вытирать Сашу спереди, стараясь, чтобы мои движения были такими же точными и уверенными, как у Лены. Хотелось показать им с Ксюшей, что я не в первый раз меняю мокрые детские штанишки.

      — Ну вот и всё, — улыбнулась я через минуту, положив салфетку на стол.

     Закончив вытирать своего малыша между ножек, Лена потянулась к лежащему на столе голубому тюбику.

      — Совсем про обед забыла, — неожиданно спохватилась она, оглянувшись на настенные часы, — Ксюш, ты можешь помазать Алёшу детским кремом? А я побегу на кухню.

     Не дожидаясь ответа младшей сестры, Лена развернулась и выбежала из комнаты.

      — Так забавно лежат рядом, — захихикала Ксюша, кивнув на Сашу с Алёшей, — Вот бы их сейчас сфоткать!

     Я принялась сравнивать лежащих на столе голеньких мальчишек.

      — Что ты переводишь взгляд с одного на другого? — спросила Ксюша.

      — Сравниваю между ножек, — улыбнулась я, — У мальчиков все так интересно устроено.

      — И не говори, — засмеялась Ксюша, — Особенно вот эта маленькая штучка.

     Ксюша бесцеремонно потрогала Саше писюнчик.

      — Скажи, у восьмилетнего писюнчик уже немножко другой, — заметила я.

      — Конечно, сравнила Алёшину крохотную пипетку с этой морковкой, — засмеялась Ксюша, — Правда точно такой же хоботок на конце.

      — Это просто кожица, — пояснила я.

      — Я знаю, — улыбнулась Ксюша, — Кстати, она у твоего оттягивается? Ленка как-то у Алёши пробовала оттянуть — и никак. Сказала, что подрастет, и все начнет открываться.

      — У Саши оттягивается, — сообщила я.

      — Откуда ты знаешь? — хитро прищурилась Ксюша.

      — Проверила, когда купала, — улыбнулась я, — Смотри.

     Я осторожно оттянула нежную кожицу, которой заканчивался Сашин писюнчик.

      — Как сразу скривился, — засмеялась Ксюша, — Смотри, какое у него недовольное лицо.

      — Что, Саша, надо было спросить разрешения потрогать твой писюнчик? — насмешливо обратилась я к мальчишке, вернув его кожицу на место, — Забыл, что тебе сейчас два годика? У ясельных малышей никто разрешения не спрашивает. Их везде можно трогать.

     Довольная реакцией мальчишки на прочитанную ему нотацию, я принялась с деловым видом щупать Саше яички.

      — Так интересно, — улыбнулась я, — Смотри, как у мальчишки подтягиваюся яички, стоит только до них дотронуться.

      — Я тоже заметила, — сказала Ксюша, — Попробуй еще раз.

     Я пошире раздвинула Саше ноги и провела кончиками пальцев по его яичкам

      — Ага, сразу подтянулись, — кивнула Ксюша с улыбкой.

      — Так нравится легонько щекотать эти шарики, — призналась я Ксюше, еще раз потрогав Саше яички.

     Ксюша взяла в руки тюбик с детским кремом.

      — Может и мне своего тоже помазать? — задумчиво сказала я.

      — Конечно помажь, — засмеялась Ксюша, — Всех, кто мочит штанишки, мажут детским кремом, чтобы не было опрелостей.

      — Как бы и вправду не появились от мокрых колготок опрелости, — с напускной серьезностью сказала я, подыгрывая Ксюше, — Что я тогда скажу Сашиной маме?

     Ксюша с улыбкой протянула мне тюбик.

      — Я подожду, пока ты своего закончишь мазать, — сказала я, отказываясь от крема, — Хочу посмотреть, как ты это делаешь.

      — Сейчас я тебя научу, — улыбнулась Ксюша.

     Выдавив на пальцы белый крем, Ксюша принялась мазать Алёше низ живота.

      — Сначала животик, — пояснила она, — Вот тут, внизу.

     Наблюдая, как быстро и ловко Ксюша мажет Алёшу детским кремом, я начала ей немножко завидовать. У меня не было такого опыта ухода за малышами. Зато в отличие от ее пятимесячного карапуза у меня была живая кукла постарше — восьмилетний мальчишка, которого можно раздевать догола и трогать, где хочешь.

      — Писюнчик тоже помажешь? — поинтересовалась я у Ксюши

      — Сейчас и до этой пипетки очередь дойдет, — улыбнулась она, — Сначала обведем вокруг одним пальцем. А теперь аккуратно помажем со всех сторон. Вот так.

     Ксюша вытянула вверх крохотный Алёшин писюнчик и принялась обмазывать его кремом. Было заметно, что малышу ее манипуляции не очень нравились. Он беспокойно ерзал, стараясь увернуться от Ксюшиных пальцев. Один раз он даже изловчился и достал свою юную тётю ножкой.

      — Ты чего дерешься? — засмеялась Ксюша, легонько дернув мальчика за писюнчик.

     Алёша явно намервался лягнуть ее еще раз, но Ксюша быстро задрала его голые ножки вверх.

      — Давай помажем попку, — улыбнулась она и выдавив на указательный палец капельку детского крема, провела им между Алёшиных ягодичек.

      — Проводишь одним пальцем сверху вниз, — пояснила она мне, — Вот так. Ровно посерединке.

     Ксюша снова взяла в руки тюбик. Только в этот раз она выдавила крем не на указательный палец, а на мизинец. Я улыбнулась, догадавшись, что она собирается сделать.

      — Самое главное! — хитро подмигнула мне Ксюша, демонстрируя оттопыренный мизинец.

     В следующую секунду она действительно бесцеремонно всунула его в Алёшину маленькую дырочку в попе.

      — Чтобы лучше какал, — с улыбкой пояснила Ксюша.

     Малыш отчаянно заерзал ...   и, сделав несколько безуспешных попыток соскочить с Ксюшиного пальца, громко заревел. Ксюша принялась с невозмутимым видом крутить мизинцем у Алёши в попе, не обращая ни малейшего внимания на протесты карапуза.

      — А теперь займемся вот этим маленьким мешочком, — объявила она, вытащив наконец палец из детской дырочки.

     Ксюша выдавила на пальцы щедрую порцию крема и принялась аккуратно обмазывать им Алёшину мошонку.

      — Вот так, со всех сторон, — приговаривала она, скользя пальцами по маленькому розовому мешочку, — И вот тут, за яичками, тоже.

     Малыш сильно задрыгал ножками, отчаянно пытаясь вырваться.

      — Алёша у нас так боится щекотки, — со смехом пояснила мне Ксюша, продолжая легонько гладить малышу блестевшую от крема мошонку.

      — Саша тоже, — усмехнулась я, — Ты же видела, как он дрыгал ногами, когда я протирала его мокрой салфеткой.

      — Все мальчики так себя ведут, — заметила Ксюша, — Сколько раз ходила к Ленке в больницу смотреть, как она возится с малышами — и всегда одно и то же. Ни один мальчишка не может лежать спокойно, когда медсестра трогает его между ножек.

      — Интересно, а где у твоего самое щекотное место? — спросила я.

      — Между ножек? — улыбнулась Ксюша, — Вот тут, за яичками. Смотри.

     Ксюша легонько пощекотала Алёшу за яичками, заставив малыша задрыгать ножками.

      — А еще Алёша не любит, когда легонько проводишь пальцами сразу по двум яичкам, — добавила Ксюша, — Вот так. Видишь, как он снова начал ерзать и вырываться.

     Отчаянно дрыгающий голыми ножками пятимесячный малыш неожиданно замер и в следующее мгновение пустил из своей крохотной пипетки довольно сильную струю.

      — Ой! — вскрикнула Ксюша, резко отдернув руку, — Ты что, снова решил меня забрызгать? Утреннего фонтана было мало?

      — Так это у вас не в первый раз? — засмеялась я.

      — Что случилось? — спросила прибежавшая на шум Лена.

      — Опять пустил фонтан, — пожаловалась на маленького племянника Ксюша, — Посмотри, Лен, как он мне майку забрызгал.

     Ксюша показала сестре мокрое пятно на груди.

      — Алёша стал в последнее время таким вредным, — продолжала шутливо жаловаться на малыша Ксюша.

      — Интересно, почему он у меня никогда не писает во время смены подгузников? — улыбнулась Лена, — Только с тобой так себя ведет. Очень подозрительно. А ну-ка признавайся, что ты с ним делала.

      — Просто мазала между ножек детским кремом, — сделала невинное лицо Ксюша, — Скажи ей, Олька.

      — Ага, мазала кремом, — подтвердила я, — Заодно показала мне все щекотные места у Алёши между ножек..

      — Все понятно, — сказала Лена, — Я почему-то сразу так и подумала. Ксюша еще как любит дразнить карапуза щекоткой.

      — Вот он ей и отомстил, — засмеялась я, — Не удивляюсь, почему мальчишка ее так не любит.

      — Ага, как же, отомстил, — улыбнулась Лена, — Такие маленькие еще не умеют это делать специально.

      — Писать? — уточнила Ксюша, — А почему он тогда постоянно норовит меня обрызгать?

      — Обычная реакция грудничков на щекотку, — объяснила Лена.

      — Так интересно, — удивилась я, — Неужели действительно от щекотки пустил струйку?

      — Конечно от щекотки. — ответила Лена, — Хотя мочевой пузырь, уверена, тоже был полным. Если б не хотел по маленькому, не устроил бы такой фонтан.

      — Подожди, — растерянно посмотрела я на Лену, — Значит он по-любому бы сейчас пописал?

      — Не сейчас, а минут через 5—10, — поправила меня Лена, — Щекотка просто не дала ему терпеть позыв. Она сразу заставляет ребенка расслабиться. Мы у себя в больнице часто пользуемся этим приемом.

      — Щекоткой? — с улыбкой спросила я.

      — Угу, — кивнула Лена, — Так проще всего заставить ребенка пописать. Особенно грудного, когда надо взять анализ мочи.

     Лена взяла со стола голубой тюбик и демонстративно закрутила колпачок.

      — Доверила ей помазать ребенка детским кремом, — проворчала она, — Алёша что тебе, живая кукла так баловаться? Не говоря уже, что ты полтюбика на него израсходовала.

      — Извини, Лен, — опустила взгляд Ксюша.

      — И когда ты уже повзрослеешь? — вздохнула Лена, оттеснив младшую сестру в сторону.

      — Чего ты решила его раздеть? — удивилась я, наблюдая, как Лена освобождает ручки малыша от распашонки.

      — Хочу, чтобы полежал голеньким, — объяснила Лена, — Я приучила его сейчас, летом, принимать два раза в день воздушные ванны.

      — Закаливаешь? — улыбнулась я

      — Ага, — кивнула Лена, — Хотя ему сейчас все равно нужно было пару минут полежать без подгузника, чтобы впитался крем.

     Лена повернулась к сестре.

      — Ну что, Ксюша, хоть это тебе можно доверить? — спросила она Ксюшу, — Присмотреть пять минут за ребенком, пока он лежит на столе голышом.

     Ксюша молча кивнула.

      — Можешь заняться с ним гимнастикой, чтобы не скучал, — бросила Лена и снова убежала на кухню.

      — Сейчас будем делать гимнастику, — с ласковой улыбкой сообщила Ксюша пятимесячному малышу, осторожно взяв его маленькие ручки.

     Я наблюдала, как она начала сгибать и разгибать Алёшины ручки.

      — Сразу заулыбался, — сказала Ксюша, — Как мы любим детскую гимнастику.

      — Было бы прикольно и с Сашей такой гимнастикой заняться, — заметила я.

      — Попробуй, — улыбнулась Ксюша.

      — Просто буду повторять все за тобой, — сказала я.

     Бросив быстрый взгляд на Ксюшу, я начала делать с Сашей те же упражения, которыми она занималась со своим малышом.

      — Поднимаем ручки вверх, — приговаривала я, — А теперь опускаем вниз. Вот так, поочередно. И в стороны тоже.

      — Как у вас хорошо получается, — улыбнулась Ксюша.

     Я тихонько засмеялась, наблюдая за Сашей — такое смущенно-обиженное у него было сейчас лицо.

      — А теперь велосипед! — объявила Ксюша и принялась поочередно сгибать и разгибать своему голенькому малышу ножки, — Давай всем покажем, как мы умеем крутить педали.

     Я улыбнулась и тоже начала делать Саше «велосипед».

      — Такой большой уже сам может делать это упражнение, — заметила Ксюша.

      — Правильно. — согласилась я и опустив Сашины ноги, выжидающе уставилась на голенького мальчишку.

     Саша продолжал неподвижно лежать на столе.

      — Ну что? — прикрикнула я на мальчишку, — Давай, дрыгай ногами!

      — Я знаю, как заставить его дрыгать ножками, — засмеялась Ксюша и шепнула мне на ухо, чтобы я пощекотала мальчишку.

      — Сейчас попробую, — улыбнулась я и легонько провела пальцами по Сашиному лобку.

     Мальчишка тут же, как по команде начал бить по столу ногами.

      — Тише, тише! — засмеялась я, — Не надо так стучать ногами. Давай мы лучше задерем им вверх.

     Я до отказа задрала Саше ноги, как будто снова собралась вытирать ему попу.

      — Ну что, Сашуля? — улыбнулась Ксюша, — Давай, дрыгай ножками. Кто сейчас поедет на велосипеде?

     Я подмигнула Ксюше и легонько пощекотала Саше мошонку. Мальчишка вздрогнул и сразу начал дрыгать ногами.

      — Вот так, молодец, — приговаривала ...   я, продолжая трогать голенькому мальчишке яички, — Давай еще быстрее крутить педали, чтобы догнать Алёшу. Он уже на своем велосипеде далеко уехал.

     Вспомнив, как Саше во время купания не нравилось, когда я трогала его за мошонкой, я решила пощекотать его там и действительно заставила сильнее задрыгать ногами.

      — Так нравится экспериментировать с Сашиными яичками, — с улыбкой призналась я Ксюше, — Кажется нашла у него самое щекотное место.

      — Сейчас доэкспериментируешься, — засмеялась Ксюша, — Помнишь, что мне Алёша устроил?

      — Думаешь, и мой сейчас пустит струйку? — со смехом спросила я, — Было бы прикольно. Так и хочется проверить на Саше вашу теорию о щекотке.

     Я принялась легонько перебирать пальцами у Саши за яичками.

      — Пись-пись-пись, — ласково приговаривала я, — Пустишь для нас фонтанчик, как маленький Алёша?

     «Не знаю, действует ли этот прием на детей постарше, — подумала я, продолжая трогать восьмилетнему мальчику яички, — Но дразнить мальчишку щекоткой очень прикольно».

     Пощекотав Сашу еще полминуты и так ничего от него не добившись, я опустила его ноги вниз и потянулась к лежащему на столе тюбику с детским кремом.

      — Сейчас помажем маленького Сашуню кремом, чтобы у него была здоровая кожа между ножек, — ласково сказала я мальчишке.

     Саша обиженно поджал губы — мальчишка ужасно не любил, когда с ним сюсюкали, как с малышом.

      — Сначала помажем животик, — улыбнулась я, принявшись мазать Сашу кремом чуть ниже пупка.

     Я спустилась ладонью пониже и заскользила пальцами по Сашиному лобку.

      — Как у нас тут гладко, — улыбнулась я, размазывая во все стороны белый крем, — Так приятно мальчишку тут трогать.

     Ксюша протянула руку и тоже потрогала Сашин лобок, заставив мальчишку густо покраснеть.

      — Ага, такая нежная кожа, — улыбнулась она, — Совсем как у нашего, пятимесячного.

      — У Саши даже складочки, как у малыша, — добавила я, — Сейчас я ими хорошенько займусь.

     Я набрала на пальцы крем и помазала Саше паховые складочки. После них настала очередь его смешного писюнчика.

      — Ой, а что я у нашего малыша нашла! — засмеялась я, приподняв пальцем мальчишечий стручок, — Сашин маленький стручочек.

     Ксюша тихонько захихикала.

      — Как сразу покраснел, — улыбнулась я, — И когда ты перестанешь меня стесняться?

     Вспомнив, как мазала своего малыша Ксюша, я обвела указательным пальцем вокруг Сашиного писюнчика.

      — Обмажем писюнчик со всех сторон. Вот так, — приговаривала я, продолжая мазать кремом тоненькую мальчишечью палочку, — Чего мы снова заерзали?

      — Не нравится, когда трогают писульку, — засмеялась Ксюша.

      — Потерпит! — заявила я, возобновив манипуляции с Сашиным писюнчиком.

     Я специально делала все медленно, чтобы подольше помучить стесняющегося мальчишку.

      — Всё! — объявила я через полминуты и потеребив напоследок смешной хоботок, которым заканчивалась детская палочка, оставила ее в покое.

      — Теперь попу, — подсказала Ксюша, — Задирай ему вверх ножки.

     До отказа задрав Саше голые ноги, я выдавила на указательный палец капельку белого крема.

      — Начнем прямо с дырочки, — улыбнулась я.

     Я прикоснулась пальцем к смешной детской дырочке и несколько раз в нее потыкала, словно проверяя ее на прочность. У мальчишки были такие испуганные глаза, что я секунду поколебалась перед тем как вставить палец вовнутрь.

      — Чтобы лучше какал! — повторила я Ксюшины слова, углубляясь пальцем в Сашину дырочку.

     Я ожидала, что мальчишка сразу начнет капризничать, но он молча терпел. Покрутив пальцем в разные стороны, я вынула его наружу и, выдавив на ладонь побольше крема, помазала Сашины пухлые половинки — сначала левую, а потом правую, не упустив возможности как будто нечаянно задеть пальцами маленькую детскую мошонку. Как я и ожидала, мальчишка сразу начал дрыгать ногами.

      — Кто тут лежит на спинке и дрыгает голыми ножками? — ласково обратилась я к Саше, обмазывая кремом его розовую мошонку, — Вот этот маленький мальчик?

     Восьмилетний мальчишка густо покраснел и снова обиженно скривился.

      — Что нашего Сашеньку беспокоит? — продолжала я дразнить Сашу, играясь пальцами с его яичками, — Не нравится, как няня мажет его кремом между ножек? Надо потерпеть. Всех малышей так мажут.

      — Особенно тех, кто мочит в штанишки, — со смехом добавила Ксюша.

      — Правильно, — кивнула я, — Мальчиков, которые писают в штанишки, нужно мазать особенно тщательно. Мы же не хотим, чтобы у Сашеньки появились после мокрых штанишек опрелости.

     Я выдавила на пальцы новую порцию крема снова принялась мазать мальчишечью мошонку — просто так, чтобы подразнить восьмилетнего сорванца щекоткой.

      — Только посмотри, что вытворяет! — засмеялась Ксюша, кивнув на мелькавшие в воздухе Сашины ноги.

     Помучив мальчишку щекоткой еще полминуты, я опустила ему ноги вниз.

      — Вставай! — сказала я Саше и помогла ему встать на столе.

      — Такой смешной, когда стоит без штанишек, — захихикала Ксюша.

      — Слушай, а может так и оставить? — шутливо предложила я.

      — А что? — продолжала смеяться Ксюша, — Ему же теперь два годика?

      — Ага, два, — кивнула я.

      — У наших соседей двухлетний карапуз, — сообщила Ксюша, — Так он у них сейчас, летом, весь день голопопит.

     И без того обиженное Сашино лицо так скривилось, что мне стало его жалко.

      — Пошутила я, пошутила, — улыбнулась я, доставая из сумки детские колготки, — Сейчас одену тебе колготы. Но если ты и эти намочишь, точно заставлю ходить без штанишек.

      — Обедать! — громко позвала из кухни Лена.

     На обед был перловый суп и гречневая каша с котлетами. Увидев, как Лена взяла своего малыша на руки и и повязала ему слюнявчик, я вспомнила, что тоже купила Саше слюнявчик. Я сходила в детскую за Сашиным слюнявчиком и вернувшись, сразу посадила мальчишку себе на колени.

      — Открывай ротик, — ласково сказала я Саше, принявшись кормить его с ложечки.

     Поначалу мальчишка капризничал и отказывался пускать в рот детскую ложечку, но после того, как я пригрозила, что еще на день оставлю его малышом, послушно начал есть.

      — Какой молодец, — похвалила я Сашу, наколов на вилку очередной кусочек котлеты, — Открывай ротик пошире. Вот так. А теперь еще один кусочек. За маму, за папу, за бубушку с дедушкой...

     Скормив Саше первое и второе, я дала ему яблочный сок — в чашке, как большому. Неохота было тащиться за его детской бутылочкой.

     После обеда все отправились в детскую. Я ожидала, что Лена сразу уложит Алёшу в кроватку, но она по прежнему держала малыша на руках. «Пора идти» — подумала я, посмотрев на часы. Но все равно продолжала стоять и болтать с Леной. Я никак не могла с ней наговориться — столько всего за год накопилось. Наш разговор неожиданно прервался громким Алёшиным пуком.

      — Так подозрительно пукнул, — сказала Ксюша.

      — Ой, совсем забыла, — спохватилась Лена, — Я же всегда держу Алёшу после еды над тазиком.

     Лена быстро раздела малыша и уселась с ним на диван, поставив у ног тазик. Я с интересом наблюдала, как она пристраивает пятимесячного сынишку у себя между ногами.

      — Вот так, чтобы попа висела над ...   тазиком, — улыбнулась Лена, задрав Алёше голые ножки, — Сейчас мы быстренько сделаем туда свои делишки.

     Малыш снова пукнул.

      — Я приучила Алёшу после еды ходить по большому, — пояснила Лена, — Обычно он это делает минут через пятнадцать, как покушает. Просто раздеваю и держу над тазиком, пока не покакает.

      — Что, просто держишь и ждешь? — спросила я

      — Можно ускорить процесс, — улыбнулась Лена и повернулась к сестре, — Ксюш! Можешь дать мне ватные палочки? И вон ту бутылку с шампунем.

     Ксюша принесла Лене прозрачную коробку с маленькими палочками, обмотанными с обоих концов ватой. Я догадывалась, что она затеяла, но решила не спрашивать. Как я и ожидала, Лена капнула на ватную палочку шампунем и принялась мазать им Алёшину дырочку в попе. Пятилетний карапуз недовольно скривился и смешно закряхтел.

      — Вот так, — улыбнулась Лена, — Уже тужимся. Кажется понял, чего от него хотят.

     Снова капнув на палочку шампунем, Лена начала ритмично тыкать ей в Алешину дырочку.

      — Сейчас мама поможет Алёшеньке покакать, — ласково приговаривала Лена, трогая намыленной палочкой детскую дырочку.

      — Так вот зачем тебе нужны были эти палочки, — засмеялась я, — А я думала ими только уши чистят.

      — Палочки-выручалочки, — улыбнулась Лена, — Выручают маму, когда надо заставить Алёшеньку покакать. Кстати, засовывать вовнутрь совсем не обязательно. Часто бывает достаточно просто подразнить малышу его маленькую дырочку. Вот так. Сначала пощекочем. А теперь легонько потыкаем.

     Я с улыбкой наблюдала за необычной процедурой, обдумывая, попробовать ли ее попозже на своем восьмилетнем мальчишке.

      — Что, никак не получается покакать? — с улыбкой спросила Лена сынишку и быстро углубилась палочкой в Андрюшину дырочку.

      — И долго ты собралась держать у ребенка в попе эту палочку? — поинтересовалась я.

      — Сейчас выниму, — ответила Лена, — Только сначала вот так покрутим в разные стороны.

      — Смотри, Ленка, как карапуз начал тужиться, — заметила Ксюша, — Сейчас точно кучу наложит.

      — Тогда пора вынимать, — улыбнулась Лена и буквально выдернула у Андрюши из попы тонкую палочку.

     Ксюша была права — малыш тут же начал какать в тазик.

      — Вот так, — похвалила сынишку Лена, — Какой молодец.

      — Ничего себе наложил кучу, — засмеялась я.

      — Сейчас еще и струйку пустит, — заявила Ксюша.

     Словно в подтверждение ее слов пятимесячный мальчик писанул в тазик тонкой струйкой.

      — Направим струйку куда положено, — улыбнулась Лена, осторожно взяв крохотную Алёшину пипетку двумя пальцами.

      — Как старается, — засмеялась Ксюша, — Тебя, Алёша, прямо сейчас можно в пожарники записывать.

      — Ага, с Алёшиной писулькой нам в этом доме никакой пожар не страшен, — улыбнулась Лена и все

     дружно засмеялись.

     Дождавшись, когда малыш прекратит писать, Лена попросила у Ксюши коробку с влажными салфетками и быстро вытерла Алёше попу. После этого она ловко одела ему подгузник.

      — Ползунки одевать не буду, — пояснила Лена, — Пусть спит без штанишек.

     Лена отнесла Алёшу в кроватку и вернулась на диван.

      — Вот такой у нас режим, — сказала она мне, — Какаем через 10—15 минут после еды.

     Я посмотрела на часы.

      — Наверно и Саше пора сходить по большому, — улыбнулась я, — Он у меня теперь тоже будет ходить на горшок по расписанию.

     Я сходила в прихожую и принесла Сашин горшок.

      — Ты ему и горшок купила? — засмеялась Ксюша.

      — А как же, — улыбнулась я, — Писать и какать сегодня — только в горшок. Раз Саше теперь два годика.

      — Прямо здесь собираешься сажать? — с ироничной улыбкой спросила Лена.

      — А где? — улыбнулась я, — Пусть какает у нас на виду, как двухлетний.

      — Ну-ну, — скептически хмыкнула Лена, — Посмотрим, как у тебя получится заставить мальчишку при всех сходить по большому.

     Я подошла к Саше и поставила перед ним горшок.

      — Сейчас сходишь на горшок по большому, — объявила я мальчишке.

      — Я не хочу, — тихо промямлил Саша

      — Вот еще! — повысила голос я, — Сегодня я решаю, когда тебе ходить и по маленькому, и по большому. Так что быстренько снимай колготы и садись на горшок!

     Видя, что мальчишка и не думает раздеваться, я присела перед ним на корточки

      — Все сегодня приходится делать самой, — проворчала я, начав снимать Саше колготки.

      — Не хочу-у! — заревел мальчишка, вцепившись обеими руками в свои колготки.

     Я дала Саше по рукам и рывком стянула с него колготки. Мальчишка густо покраснел и попытался прикрыться между ног, но тут же получил от меня еще один звонкий шлепок — в этот раз по голой попе.

      — Я научу тебя слушаться! — строго сказала я Саше, — Сколько раз тебе повторять: малыши не должны прикрываться от взрослых.

     Еще больше покраснев, мальчишка неожиданно пукнул.

      — Это ты нас так убеждаешь, что не хочешь по-большому? — засмеялась я, — Ну что стоишь? Садись на горшок и какай.

     Мальчишка послушно плюхнулся на горшок. Я уселась на диван и принялась наблюдать за Сашей.

      — И долго ты собираешься так сидеть? — прикрикнула на него я, — Даже не тужишься.

     Ксюша подошла к Саше и присела рядом с ним на ковер.

      — Давай, солнышко, — ласково сказала она сидящему на горшке мальчишке, — Покакаешь в горшочек, как хороший мальчик?

     Красный, как рак, восьмилетний мальчишка смущенно опустил взгляд.

      — Сейчас мы Сашулю хорошенько попросим, и он сразу покакает, — продолжала уговаривать Сашу Ксюша, — Правда?

      — Не надо терпеть, — сказала я Саше, — Я же вижу, как ты хочешь по-большому.

      — Даже маленький Алёша знает, что нужно делать, когдла его держат над тазиком, — улыбнулась Ксюша, — Видел, как он туда покакал? А ты никак не можешь.

      — Не стыдно, что малыша в пример ставят? — насмешливо посмотрела я на восьмилетнего мальчика.

      — Может и твоего мальчишку подержать над тазиком? — со смехом предложила мне Ксюша.

      — Слышал, Саша? — строго обратилась я к мальчишке, — Если не покакаешь в горшок, будешь это делать в тазик, как грудной. Даю тебе три минуты.

     Я вспомнила утренний разговор с Сашиной мамой.

      — Может действительно запор, — задумчиво сказала я, — Сашина мама жаловалась, что у него в последнее время проблемы со стулом. Сказала, что обычно борется с его запорами клизмой.

      — Так чего ты тогда мальчишку уговариваешь? — улыбнулась Лена, — Тоже смело ставь клизму. Если хочешь, можешь прямо тут, у меня, этим заняться. У нас есть спринцовка нужного размера.

      — Можно попробовать, — неуверенно сказала я, — Хотя абсолютно не представляю, как это делать.

      — Сейчас Ленка тебя научит, — улыбнулась Ксюша.

      — А чему там учить? — усмехнулась Лена, — Такая простая процедура.

      — Это для тебя она простая, — улыбнулась я, — Вы у себя в больнице наверное каждый день этим занимаетесь — ставите малышне клизмы.

      — Какая ты, Олька, нерешительная, — сказала Лена, — Чувствую, мне ...   самой сейчас придется твоему мальчишке делать клизму.

      — Ты серьезно, Лен? — оживилась я, — Можешь поставить Саше клизму?

      — Конечно могу, — улыбнулась Лена, — Лучше конечно, чтобы ты это сделала — иначе никогда не научишься. Но раз ты так боишься, просто стой и смотри.

     Лена оглянулась по сторонам.

      — Сейчас подумаю, где твоим мальчишкой заняться, — задумалась она, — Алёше я обычно делаю все процедуры на пеленальном столе.

      — С восьмилетним наверное тоже удобнее возиться на столе, — сказала я.

      — Значит, хочешь, чтобы уложила на стол, как малыша? — усмехнулась Лена..

      — Ага, поставь ему клизму, как маленькому, — попросила я, — В точности, как твоему пятимесячному Алёше.

     Лена засмеялась и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась со стаканом воды и оранжевой резиновой грушей. Я подошла к пеленальному столу и принялась с интересом наблюдать, как Лена готовится к процедуре.

      — Первым делом надо поставить спринцовку в стакан с водой, чтобы набиралась, — пояснила мне Лена, — Та-ак... Что нам еще понадобится для процедуры? Клеенка, кусок марли побольше и вот эта бутылочка с детским маслом.

     Сложив из марли большой квадрат, Лена разместила его ровно посередине стола.

      — Ну что, зови мальчишку, — повернулась она ко мне.

      — Саша! — громко позвала я, — Быстренько иди сюда!

     Сидящий на горшке мальчишка испуганно вздрогнул.

      — Иди сюда! — снова позвала я и подойдя к Саше, рывком подняла его на ноги.

      — Не надо! — взмолился восьмилетний мальчик со слезами на глазах, — Ну пожалуйста! Я сам схожу в туалет.

      — Ты хотел сказать на горшок? — с улыбкой поправила я Сашу, — Поздно, мой дорогой. Надо было какать в горшок, когда тебя об этом просили.

     Я подвела упирающегося мальчишку к столу и мы с Леной быстро подняли его наверх.

      — Садись вот сюда, — сказала Лена Саше, — Ага, вот так, попой на марлю. А теперь ложись на спинку.

     Лена осторожно уложила мальчишку на спину.

      — Вообще-то такому большому положено делать клизму по-взрослому, на боку, — повернулась она ко мне, — Но раз ты, Оля, настаиваешь, чтобы я делала мальчишке процедуру, как малышу...

      — Конечно, как малышу, — кивнула я.

      — Не хочуууу! — громко заревел Саша.

      — Не надо плакать, — ласково сказала мальчику Ксюша, погладив его по волосам, — Клизма — это совсем не больно. Мы ее Алёше часто делаем и он никогда не плачет.

      — Двигайся поближе, — сказала мне Лена, — Встань вот тут, чтобы тебе все было хоршо видно. А теперь смотри и запоминай. Я уже кажется говорила, что детей постарше укладывают для клизмы на бок. Но малышей до года держат на спинке с задранными ножками. Вот так. Маечку лучше задрать повыше, чтоб не испачкать.

     Восьмилетний мальчишка громко ревел и отчаянно пытался вырваться. Неожиданно вспомнив про купленную в «Детском мире» пустышку, я вынула ее из кармана и облизнув, сунула Саше в рот.

      — А ну быстро успокоился! — приказала я, — Если будешь капризничать, попрошу тётю Лену поставить тебе еще одну клизму.

     Бросив на меня обиженный взгляд, мальчишка начал сосать пустышку.

      — Вот так-то лучше, — улыбнулась я.

     Я невольно залюбовалась Сашей — так смешно он причмокивал соской. «Привела ясельного карапуза к медсестре на процедуры» — усмехнулась я про себя, наблюдая, как Лена мажет мальчишку между ягодичек детским маслом.

      — Попу в-принципе мазать не обязательно, — пояснила Лена, — Только наконечник спринцовки. Но я обычно мажу и дырочку в попе, и клизму.

     Лена демонстративно положила указательный палец на мальчишечью дырочку и несколько раз углубившись вовнутрь, вытерла его мокрой салфеткой.

      — Теперь смазываем наконечник спринцовки, — начала объяснять она, вынув из стакана с водой оранжевую грушу — И слегка сжимаем, чтобы выпустить воздух. Вот так — пока не увидишь на кончике капельку воды.

     Я подумала, что Лена сейчас вставит клизму в детскую попу, но она просто уперлась пластмассовым наконечником в Сашину дырочку.

      — Видишь, как я держу ребенка? — снова повернулась ко мне Лена, — Смотри, как он начал сопротивляться, стоило только ткнуть клизмой в попу. Но в этой позе у мальчишки никак не получится сжать ягодички.

     Лена спокойно и уверенно вставила клизму Саше в попу.

      — Вводим глубоко, до отказа, — пояснила она, — И начинаем выжимать: медленно и постепенно. Не надо торопиться.

     Я с интересом наблюдала, как Лена медленно выжимает клизму.

      — Как только выжала, быстренько зажимаешь ягодички, — продолжила Лена, — Иначе ребенок сразу выпустит всю воду наружу.

     Быстро вынув клизму из Сашиной попы, Лена тут же зажала Сашины пухлые половинки.

      — Нужно, чтобы пару минут подержал воду внутри, — сказала она, взглянув на часы.

     В комнате повисло молчание, изредка нарушавшееся булькающими звуками у Саши в животе.

      — Можно отпускать, — сказала Лена, взглянув на часы.

      — И наверное сразу снимать со стола, — улыбнулась я, — Интересно, успеет добежать до горшка?

      — Зачем снимать? — возразила Лена, — Ты же хотела, чтобы я поставила ему клизму, как малышу. А самых маленьких никто на горшок не несет.

      — А куда он тогда будет какать? — удивилась я, — На стол?

      — Ага, — кивнула Лена, — Зачем, ты думаешь, я подложила ему под попу марлю.

     Я засмеялась, представив, как восьмилетний мальчишка сейчас наложит кучу, лежа на спине с задранными вверх ногами.

      — Ну что, готовы? — подмигнула нам с Ксюшей Лена и осторожно отпустила Сашины половинки.

     Я ожидала, что мальчишка начнет какать, но ничего не произошло.

      — Странно, — удивилась Ксюша, — Алёша обычно сразу какает

      — Этот упрямый, — сказала я, — Даже после клизмы пытается терпеть.

      — Точно, — улыбнулась Ксюша, — Смотрите, как напрягся.

      — Интересно, надолго его хватит? — улыбнулась я.

      — Сейчас кое-что попробую, — хитро подмигнула мне Лена, — Та-ак... Где у твоего Саши самое щекотное место?

      — Там же где и у твоего карапуза, — засмеялась я, — За яичками.

     Протянув руку Саше между ног, Лнена пощекотала его за мошонкой, заставив восьмилентнего мальчишку отчаянно задрыгать ногами.

      — Помнишь, что я тебе говорила про щекотку? — повернулась ко мне Лена, продолжая играться пальцами с Сашиными яичками.

      — Что малыши от нее писают? — нерешительно сказала я.

      — Внимательнее надо было слушать, — улыбнулась Лена, — Я сказала, что щекотка заставляет ребенка расслабиться, если он пытается терпеть позыв по-маленькому. И по-большому, кстати, тоже.

      — На восьмилетнего твои приемы, похоже, уже не действуют, — скептически усмехнулась я.

      — Сейчас покакает, — уверенно заявила Лена и в следующую секунду мальчишка действительно наложил под попой большую кучу.

      — Ничего себе! — засмеялась Ксюша.

      — Видишь, как все просто, — улыбнулась Лена, — Стоило только пощекотать, как сразу же расслабился и начал какать.

      — Ну что? — насмешливо посмотрела я на Сашу, — Кто-то недавно ...   заявлял, что не хочет по большому.

     Вместо ответа мальчишка снова начал какать, увеличив кучу у себя под попой.

      — Так это оказывается было не все! — засмеялась я, — Может попробовать снова его пощекотать, чтобы покакал еще?

     Я протянула руку и принялась легонько трогать Саше яички, скользя по нежному мешочку кончиками пальцев. Я хотела просто подразнить мальчишку щекоткой, но к моему удивлению он выпустил из своей дырочки новую коричневую колбаску.

      — Пять минут назад отказывался от горшка, а теперь, смотрите, как старается, — засмеялась я, — Интересно, это всё? Или еще покакает?

      — Не знаю, — пожала плечами Лена, — Подожди пока пустит струйку. Тогда действительно все.

      — Так он еще и пописать должен! — засмеялась я, подальше отодвигаясь от Саши.

     Сделала я это вовремя, потому что в следующее мгновение мальчишка пустил между ног высокий фонтан.

      — У мальчиков надо всегда дожидаться, чтобы пописали, после того, как ходят по большому, — объяснила Лена.

     Я приподняла Саше писюнчик, направив струйку на лежавшую под ним марлю.

      — Такой высокий фонтан, — улыбнулась я.

      — Мой пятимесячный и выше пускал, — заметила Лена.

     Красный от стыда мальчишка продолжал вовсю поливать марлю у себя под попой.

      — Всё? — с улыбкой спросила я его, когда струйка иссякла, — Пописали и покакали?

     Лена, которая по прежнему держала Сашины ноги задранными вверх, заставила мальчишку приподнять попу и осторожно вытянула из-под него насквозь мокрую марлю.

      — Попу ты ему, надеюсь, сама вытрешь? — иронично спросила она меня, — Или тебе и тут нужна моя помощь?

     Я взяла у Лены Сашины ноги и продолжая держать их задранными вверх, принялась старательно вытирать ему попу мокрой салфеткой. Особое внимание я, как всегда, уделила маленькой Сашиной дырочке.

      — Наверное надо снова помазать кремом между ножек, — нерешительно сказала я, положив салфетку на стол.

      — Тебе обязательно надо мальчишку чем-то мазать, — проворчала Лена, — Не трать на него этот дорогой крем. Помажь детским маслицем.

     Полив Саше попу и мошонку из бутылочки с детским маслом, я принялась размазывать его во все стороны.

      — Хватит его там мазать, — улыбнулась Лена, — Ты что, специально дразнишь мальчишку щекоткой? У Ксюши научилась? Не мучай ребенка. Не видишь, он уже весь гусиной кожей покрылся.

     Я прекратила дразнить Сашу и опустила его ноги на стол. «Эх, одеть бы ему сейчас подгузник, как малышу» — подумала я, взглянув на лежащего в кроватке Алёшу.

     Неожиданно послышался громкий раскат грома и по окнам тут же забарабанил дождь.

      — Ой, — растерялась я, — А мы с собой ни зонтика, ни курток не взяли.

      — Пережди тут, — предложила Лена, — Эта гроза быстро пройдет.

      — И так у вас засиделась, — обеспокоенно сказала я, взглянув на часы, — Саше уже давно пора спать.

      — Так уложи у нас, — улыбнулась Лена, — Сейчас я постелю ему на диване.

     Согласившись, чтобы Саша поспал после обеда у Лены, я решила не одевать ему штанишек, а уложить в постель с голой попой.

      — Только постели под простынь клеенку, — попросила я Лену, — На всякий случай. Так жалко, что пожалела деньги на подгузники.

      — Боишься, что снова описается? — засмеялась Лена, но тем не менее выполнила мою просьбу.

     Не без труда сняв Сашу со стола, я отправила его спать и ушла вслед за Леной и Ксюшей в другую комнату, где Лена тихонько включила телевизор. Она оказалась права — дождь действительно быстро закончился. Подумав, что можно идти домой, я сходила в детскую проверить Сашу. Мальчишка крепко спал. Я решила его не будить и, вернувшись к Лене с Ксюшей, принялась смотреть с ними телевизор.

     Дети проспали довольно долго — около двух часов. Первым проснулся малыш. Услышав Алёшин рёв, Лена вскочила с дивана и убежала в детскую. Мы с Ксюшей последовали за ней.

      — Какой мокрый, — заметила Лена, щупая лежащему в кроватке сынишке подгузник, — Сейчас поменяю ему памперс.

      — Надеюсь ты у нас проснулся сухим, — улыбнулась я Саше, стаскивая с него одеяло.

     Лежащий без трусов мальчишка сразу прикрылся между ног.

      — Смотрите, девчонки, по прежнему меня стесняется, — засмеялась я, насильно разнимая Саше руки.

      — Ага, так покраснел, — улыбнулась стоящая рядом Ксюша.

      — Постель, похоже, сухая, — заметила я, потрогав простынь у Саши между ног, — Быстренько вставай! Не забыл, где стоит твой горшок? Ты наверно так после сна хочешь по-маленькому.

     Саша нехотя слез с дивана и, посмотрев на стоящий на полу горшок, снова густо покраснел.

      — Ну что стоишь? — повысила голос я, — Давай, писай в горшок! Или тебя опять надо уговаривать, как маленького?

      — Кому-то нужно срочно пописать в горшочек, — ласково обратилась к Саше Ксюша, — Смотри, Олька, как он дрожит и переминается с ноги на ногу.

     Было и вправду заметно, что мальчишка сильно хочет писать.

      — Какой упрямый, — вздохнула я, — Чего ты стоишь и терпишь? Нас стесняешься?

      — Конечно в восемь лет уже стесняется писать у всех на виду, — сказала Лена, возившаяся на пеленальном столе со своим малышом.

      — Как нибудь переживет, — отрезала я, — Он сегодня наказан. Никакого туалета. Писать и какать — только в горшок, как в яслях.

      — Давай хотя бы отвернемся, — предложила Ксюша.

      — Вот еще! — возмутилась я, — Не собираюсь отворачиваться или куда-то уходить. Пусть писает у меня на виду.

     Ксюша молча пожала плечами.

      — Давай, солнышко, — ласково сказала она Саше, — Ты уже сегодня пускал при нас струйку. А сейчас чего стесняешься?

     Я присела рядом с мальчишкой и приподняла ему писюнчик.

      — Пись-пись-пись, — принялась приговаривать я, теребя детскую палочку, — Не надо терпеть. Давай пописаем в горшочек.

     Мы с Ксюшей продолжали уговаривать мальчишку еще пару минут, но он так и не пописал.

      — Так и будешь терпеть? — раздраженно спросила я Сашу, — Или тебе этот горшок не нравится? Тогда давай в тазик, как Андрюша.

      — Дать тебе Андрюшин тазик? — со смехом спросила Ксюша.

     Я молча кивнула. Ксюша дала мне тазик и я уселась на диван, разместив Сашу у себя на коленях в точности, как держала своего пятимесячного сынишку Лена — голой попой вниз.

      — Никогда не думала, что увижу, как восьмилетнего держат над тазиком, — захихикала Ксюша.

      — А что еще остается делать, если он от горшка отказывается, — вздохнула я, стараясь сохранять серьезный тон, хотя сама еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

      — Разведи ему ножки пошире, — с улыбкой посоветовала Лена, — Ага, вот так.

      — Так жалко, что фотоаппарат сломался, — сказала хихикающая Ксюша, — Мальчишка в этой позе такой смешной.

      — А лицо какое красное, — улыбнулась я, — Ну чего ждешь? Давай, писай.

      — Попробуй пощекотать между ножек, — предложила Ксюша.

     С улыбкой вспомнив Ленину теорию о щекотке, я принялась легонько трогать мальчишке яички. Саша отчаянно задрыгал ногами и чуть не вырвался. Было очень неудобно держать его одной рукой, потому что мальчишка постоянно соскальзывал вниз.

      — Сейчас упадет, — озабоченно сказала Ксюша,...   — Давай, я попробую. А ты крепко держи мальчишку обеими руками.

      — Хочешь пощекотать между ножек? — с улыбкой спросила я.

      — Ага, — кивнула Ксюша, — Мне отсюда удобнее.

      — Попробуй, — улыбнулась я, — Думаешь, у тебя быстрее получится заставить его пописать?

     Ксюше протянула руку Саше между ног и принялась щекотать мальчишке яички.

      — Ути-ути-пути, — смеялась она, — У кого висит между ножек маленький мешочек?

     Восьмилетний мальчишка так отчаянно пытался вырваться, что я решила зажать ему ноги, чтобы он не мог ими дрыгать.

      — Ну что, Сашуля? — ласково обратилась к мальчику Ксюша, перебирая пальцами у него за яичками, — Пустишь для нас фонтанчик?

     Я почувствовала, как мальчишка сильно напрягся. Было видно, что он из последних сил терпит позыв по-маленькому.

      — Кто сейчас пустит струйку? — снова принялась ласково уговаривать Сашу Ксюша, скользя пальцами по его маленькой розовой мошонке, — Пись-пись-пись...

     Мальчишка вздрогнул всем телом и в следующее мгновение действительно пустил струйку.

      — Ну вот, наконец дождались, — улыбнулась я.

      — Ничего себе пустил фонтан! — засмеялась Ксюша.

      — Это ты, Саша, для Ксюши так стараешься? — шутливо спросила я мальчишку, еще больше вогнав его в краску.

     Лена с Ксюшей дружно засмеялись.

      — Как мы хорошо писаем, — похвалила я Сашу, — Если бы еще стоя, в горшок, вообще б цены тебе не было. Кстати, ты сегодня ни разу нормально не сходил на горшок. А вот так, в тазик, сразу пописал.

      — Мальчишке наверное так больше нравится, чем в горшок, — сказала Ксюша.

      — А давай мы его самого спросим, — улыбнулась я, — Тебе, Саша, как больше нравится писать? В горшок или в тазик, как маленькому? Правда в тазик интереснее? Пускать фонтанчик, как пятимесячный Алёша?

     Все снова засмеялись.

      — Надо встряхнуть писульку, — улыбнулась Ксюша, когда Сашина струйка иссякла.

     Ксюша взяла двумя пальцами Сашин писюнчик и легонько его встряхнула.

      — Ой! — засмеялась она, потому что мальчишка неожиданно брызнул из своей тонкой палочки новой струйкой.

      — Так ты еще оказывается собрался писать? — улыбнулась я.

      — Наш Алёша тоже иногда так делает, — сказала Лена, — Остановится на секунду и снова пускает струйку.

     Я ожидала от Саши новых струек, но у него просто упало с писюнчика несколько капель.

      — Кажется всё, — улыбнулась Ксюша и опять встряхнула Сашин писюнчик.

      — И что, Саша? — проворчала я, пересаживая мальчишку на диван, — Отвалился у тебя писюнчик от того, что пописал? Надо было так из-за горшка капризничать? Как будто с ним что-то ужасное собирались сделать.

     Я быстро одела Саше колготки, и отправилась в туалет вылить тазик. Вернувшись через пару минут в детскую, я застала Лену сидящей на диване с малышом на руках.

      — Это смесь или молоко? — поинтересовалась я, заметив в руках у Лены детскую бутылочку.

      — Обычное молоко, — ответила Лена.

      — Может и Саше сейчас дать молочко, — улыбнулась я, — У меня тоже есть бутылочка с соской.

     Я вытащила из сумки детскую бутылочку и продемонстрировала ее Лене с Ксюшей.

      — Как ты серьезно подготовилась к Сашиному наказанию, — засмеялась Ксюша, — Всё купила: горшок, соску, мокрые салфетки. Даже детскую бутылочку.

      — Смех, да и только, — улыбнулась Лена, — Сходи с Ксюшей на кухню. Она даст тебе молоко.

     Мы с Ксюшей отправились на кухню.

      — Вот, — сказала она, доставая из холодильника пакет молока.

     Неожиданно громко зазвонил телефон.

      — Ксюша! — позвала из детской Лена, — Можешь поднять трубку?

      — Сейчас, сейчас, — отозвалась Ксюша и всучив мне пакет молока, убежала в прихожую к телефону.

     Наполнив Сашину бутылочку молоком, я снова решила добавить туда мочегонное. «Чтобы горшок не простаивал зря» — улыбнулась я про себя, высыпая в молоко белый порошок.

      — Пей! — приказала я Саше, вернувшись в детскую.

     Мальчишка тяжело вздохнул и, взяв у меня детскую бутылочку, принялся сосать из нее молоко.

      — Надо будет зайти в аптеку, — сказала я Лене, — Купить детское масло.

      — Что, так понравилось мазать мальчишку детским маслицем? — засмеялась Лена, — Возьми у меня. Вон ту бутылочку. У меня еще есть.

      — Спасибо, — поблагодарила я, — Ну что, мы наверно пойдем?

     Я взяла Сашу за руку и направилась в прихожую.

      — Подожди! — крикнула нам вдогонку Лена, — Я тоже с вами выйду. Посижу со своим на лавочке у песочницы.

     Быстро обув мальчишку, я махнула рукой разговаривающей по телефону Ксюше и вышла вместе с Леной на лестничную площадку.

      — Так не хочется идти домой, — вздохнула я, вспомнив, что меня ждет хождение по продуктовым магазинам с последующим стоянием у плиты.

     Я решила посидеть полчасика с Леной и направилась с ней к песочнице в глубине двора. На единственной стоявшей у песочницы лавочке сидели две молодые мамы. Подойдя к ним, Лена приветливо поздоровалась и представила меня.

      — Катя, — представилась в ответ одна из молодых женщин.

      — Юля, — сказала вторая.

      — Вот и познакомились, — улыбнулась Лена, присаживаясь на скамейку.

     Я присмотерлась к двум копавшимся в песочнице малышам, пытаясь отгадать, кто чей. Тот, что помладше, был похож на Юлю — такой же светленький. Второй мальчик тогда должен был быть Катиным, хотя никакого сходства с ней я не заметила. «Наверное в папу пошел, — подумала я, — Интересно было б на него посмотреть». Я прикинула возраст малышей: Юлиному было года три, а Катиному не меньше четырех. «И до сих пор носит памперсы» — удивилась я, заметив у старшего мальчишки под колготами пухлый подгузник.

      — Ну что стоишь? — обратилась я к Саше, усевшись на лавочку, — Иди к мальчикам в песочницу. Какой ты у меня стеснительный.

     Саша неохотно поплелся к играющим в песочнице детям.

      — Твоему мальчишке наверное с нашими малышами будет неинтересно, — заметила Юля.

      — Он сам на малыша похож, — улыбнулась Катя, — Такие забавные колготки. Интересно, кто придумал его так одеть?

     Мне пришлось в очередной раз рассказывать про Сашино наказание.

      — Тогда ему самое место там, с малышами, — засмеялась Юля.

     Пару минут все, посмеиваясь, обсуждали Сашу и его наказание. Потом разговор постепенно переключился на Лениного сынишку.

      — Ты, Лен, сейчас в декрете? — поинтересовалась Катя.

      — Ага, — кивнула Лена, — Но месяца через три думаю выйти на работу.

      — А малого куда? — спросила Юля.

      — К бабушке, — ответила Лена.

      — Я б хотя бы до годика подождала, — заметила Катя с явным неодобрением в голосе, — Чего ты так рвешься на работу?

      — Уже соскучилась, — улыбнулась Лена.

      — По своей детской больнице? — засмеялась Катя, — Ты же там точно тем же занимаешься — меняешь подгузники и ставишь клизмы.

     Все засмеялись.

      — Лена сегодня моему тоже поставила клизму, — сообщила я.

      — Этому? — с улыбкой спросила Катя.

      — Ага, Саше, — подтвердила я, — Я попросила.

      — И ...   как? — поинтересовалась Катя, — Обошлось без происшествий? Я так вчера вечером намучилась, когда своему Вове клизму ставила. Сначала капризничал и зажимался — не давал всунуть в попу спринцовку. Потом, когда наконец вставила и выжала, тут же пустил из своей дырочки такой фонтанище. Пришлось все делать заново.

      — Мой тоже капризничал, — сказала я, — Ревел, сопротивлялся, дрыгал ногами. Сунула в рот соску и сразу успокоился.

     Мне нравилось болтать с молодыми мамами о детях, потому что я могла участвовать в разговоре на равных. У меня теперь был свой собственный карапуз, и это автоматически делало меня взрослой.

      — А сколько ты, Лен, в больнице до декрета проработала? — поинтересовалась Катя.

      — Почти год, — ответила Лена.

      — Слушай, у меня к тебе, как к детской медсестре, есть один вопрос, — нерешительно начала Юля, — Так неловко спрашивать. Заметила позавчера у Сережи на писюньке красное пятнышко. Ну не опрелости же в самом деле. Он у меня уже давно сам ходит на горшок. Даже не помню, когда в последний раз мочил штанишки.

      — Хочешь, чтобы я посмотрела? — улыбнулась Лена.

      — Пожалуйста, — попросила Юля.

      — Так зови его сюда, — сказала Лена.

      — Сережа! — позвала сынишку Юля.

     Симпатичный голубоглазый карапуз удивленно обернулся на свою маму.

      — Ну что ты стоишь? Беги к маме, — ласково сказала сынишке Юля.

     Мальчик несмело подошел к скамейке.

      — Привет, Сережа, — улыбнулась Лена трехлетнему малышу, — Какие мы серьезные.

      — Вот он, наш стручок-малышок, — засмеялась Юля, спустив сынишке колготки.

     Лена подтянула малыша к себе и принялась щупать ему крохотный писюнчик. Трехлетний мальчик заметно нервничал.

      — Вот это пятнышко? — спросила Лена у Юли, показав на небольшое покраснение.

      — Ага, — кивнула Юля.

      — Ничего страшного, — успокоила Лена Сережину маму, — Мажь два раза в день увлажняющим детским кремом и через неделю и следа не останется.

      — Спасибо, Лена, — улыбнулась Юля, — А то я уж и не знала, что думать.

      — Абсолютно здоровая писулька, — сказала Лена, осторожно оттянув кожицу, которой заканчивался Сережин стручочек.

      — Как у твоего хорошо кожица оттягивается, — заметила Катя, уставившись Юлиному сынишке между ног, — А мой на год старше и никак.

      — Думаешь, у него эта кожица сама такой эластичной стала? — усмехнулась Юля, — Две недели делала специальную процедуру, разрабатывала писюньку.

      — Сколько твоему Вове? Четыре с половиной? — поинтересовалась Лена у Кати, вернув Сережину кожицу на место.

      — Через месяц будет пять, — ответила Катя.

      — К пяти у мальчишек уже все должно свободно открываться, — нахмурилась Лена, — Своди в поликлинику, покажи врачу.

      — А может ты его сейчас посмотришь? — попросила Катя.

      — Я что у вас, девчонки, сегодня вместо участкового педиатра? — засмеялась Лена.

      — Ну пожалуйста! — улыбнулась Катя.

      — Хорошо, — согласилась Лена, — Сейчас посмотрим твоего бойца. Давай, зови.

     Катя подозвала своего мальчишку.

      — Становись сюда, перед тётей Леной, — приказала она Вове, когда мальчик подошел к скамейке.

     У мальчишки был немного растерянный вид. Эта растерянность сменилась испугом, когда Катя рывком спустила ему до колен колготки и принялась расстегивать липучки подгузника.

      — Только пятнадцать минут назад этот памперс одела, — проворчала Катя, пощупав сынишке подгузник, — И уже успел туда надуть. Так перед тётей Леной стыдно.

      — Ничего страшного, — улыбнулась Лена, принявшись ощупывать Вовин писюнчик.

     Мальчишка попытался увернуться, но Катя дернула его за руку.

      — Стой спокойно, пока тётя Лена тебя щупает! — строго сказала она Вове.

     Я с интересом наблюдала за Лениными манипуляциями с Вовиным писюнчиком. В отличие от Сережиного стручка Вовина палочка была короткой и пухленькой. Заканчивалась она типичным для всех мальчишек маленьким хоботком. Лена попыталась оттянуть этот хоботок, но мальчишка сразу начал хныкать.

      — Что, больно? — сочувственно посмотрела на малыша Лена, — Тогда не буду больше оттягивать.

      — Ну что? — поинтересовалась Катя, — Тоже не можешь оттянуть?

      — Неа, — вздохнула Лена, — Никак не оттягивается. Придется тебе, как Юльке, разрабатывать мальчишке писульку.

     Лена принялась объяснять Кате нужную процедуру.

      — Обычно это делают сразу после купания, — сказала она, — Или посади ребенка на десять минут в тазик с теплой водой — лучше всего в настой ромашки. И когда хоботочек распарится, начинай оттягивать кожицу, насколько сможешь. Полностью открыть головку с первого раза у тебя не получится, но если оттягивать по чуть-чуть каждый день, за неделю-две откроешь.

      — Будем надеяться, — усмехнулась Катя.

      — Я сама не очень люблю делать эту процедуру, — заметила Лена, — Просто часто наблюдала, как другие медсестры разрабатывают мальчикам писульки. Помню, одна девчонка у нас в палате так любила этим заниматься. Проверяла у каждого нового мальчишки писюнчик и если кожица не оттягивалась, каждый день разрабатывала хоботок.

     Катя быстро застегнула своему мальчишке липучки подгузника.

      — Он у тебя до сих пор носит подгузники? — удивленно спросила Лена.

      — Как видишь, — вздохнула Катя, — Почти пять, но никак не могу приучить к горшку.

      — Надеюсь до школы приучишь? — засмеялась Юля, — Мой с двух лет ходит на горшок.

      — Слышал, Вова? — обратилась к своему сынишке Катя, повыше подтягивая ему колготки, — Сережа в двухлетнем возрасте перестал мочить штанишки. А тебе скоро пять и до сих пор носишь памперсы.

      — Подумаешь пять, — засмеялась я, — Моему Саше восемь и, представьте, до сих пор писает в штанишки.

      — Ночью, во сне? — поинтересовалась Катя.

      — Какой ночью? — улыбнулась я, — Днем, у всех на виду. Если не верите мне, спросите у Лены. Она видела.

      — Ага прямо при мне описался, — подтвердила Лена.

      — Как не стыдно! — покачала головой Юля, — Такой большой уже не должен мочить штанишки.

     Все уставились на Сашу. Оказавшись в центре внимания, восьмилетний мальчишка густо покраснел. Заметив, как он странно сидит, я довольно улыбнулась. Судя по Сашиной неподвижной позе со скрещенными ногами, на мальчишку начало действовать мочегонное.

      — Иди сюда! — подозвала я Сашу.

     Мальчишка нехотя подошел ко мне. Мучительная гримаса на Сашином лице не оставляла сомнений, что он сильно хочет по маленькому.

      — Хочешь писать? — бесцеремонно спросила я.

     Саша густо покраснел.

      — Что молчишь? — повысила голос я, — Хочешь по маленькому?

     Мальчишка молча кивнул.

      — Тогда быстрее пошли в кустики, — улыбнулась я.

     Я встала со скамейки и взяв мальчишку за руку, повела его к ближайшим кустам. Дойдя до них, я присела перед Сашей на корточки и быстро спустила ему колготки.

      — Получишь свои колготы назад только после того, как пописаешь, — заявила я Саше, освобождая его ноги от колготок.

     Кусты были совсем рядом с песочницей ...   и восьмилетний мальчишка ужасно стеснялся.

      — Опять за свое? — строгим голосом обратилась я к Саше после минутного ожидания, — Что, уже расхотелось писать? Ну почему ты у меня такой упрямый?

     Я задумалась, как заставить мальчишку сходить по маленькому. Уговоры на него, похоже, не действовали. «Ну что ж, так и будет стоять в кустиках с голой попой, — улыбнулась я про себя, — Пока не пописает».

      — Ну как успехи? — неожиданно раздался сзади Юлин голос, — Я тоже решила сводить своего в кустики. Им вдвоем будет веселее писать.

     Юля поставила своего трехлетнего малыша рядом с Сашей и быстро спустила ему колготки с трусиками.

      — Чья это маленькая писюнька? — шутливо спросила она карапуза, приподняв пальцами его крохотную палочку, — Давай мама ее подержит, чтобы ты ничего себе не забрызгал.

     Я улыбнулась и тоже приподняла Саше писюнчик.

      — Видишь, Сережа, — сказала Юля своему сынишке, — Этот большой мальчик сейчас тоже будет писать. Интересно, кто из вас быстрее пустит струйку.

      — Давайте устроим им соревнование, — со смехом предложила я, — И на скорость, и на дальность.

      — Пись-пись-пись, — начала ласково приговаривать Сереже Юля, — Покажи нам, как ты умеешь пускать фонтанчик.

     Трехлетний мальчуган смешно надул живот и начал писать.

      — Какой молодец! — похвалила его Юля.

      — А ты чего ждешь, Саша? — спросила я своего мальчишку, — Бери пример с этого малыша. Сразу пописал, как только мама привела его в кустики. А я тебя уже пять минут уговариваю.

     Саша смущенно опустил взгляд.

      — Смотри, как маленький Сережа хорошо писает, — не унималась я, — А ты такой большой и не знаешь, что надо делать в кустиках.

     Юля тихонько засмеялась и стряхнув с Сережиного писюнчика последние капли, быстро натянула сынишке колготки.

      — Давай, Саша! — снова обратилась я к мальчишке, — Ты пришел сюда писать или просто стоять?

     Шутливо пожелав нам с Сашей успехов, Юля зашагала с сынишкой к песочнице.

      — Так и будешь терпеть? — спросила я Сашу, — Я от тебя сейчас не отстану, пока не сходишь по маленькому.

     Мне пришлось уговаривать Сашу еще чуть ли не пять минут, но я все-таки добилась своего. Мальчишка тяжело вздохнул и я почувствовала, как тоненькая палочка у меня в руке быстро набухла. «Сейчас начнет писать» — мелькнула у меня в голове догадка и точно — в следующее мгновение из Сашиного писюнчика брызнула прозрачная струйка. Было так прикольно держать восьмилетнему мальчишке писюнчик, из которого струилась желтоватая водичка.

      — Смотри, Анька! — неожиданно услышала я слева звонкий девичий голос вслед за ним сдержанное хихиканье.

      — Он что писает? — послышался второй такой же юный голос.

     Я бросила недовольный взгляд на нагло остановившихся рядом с кустами двух девчонок. Обеим было лет тринадцать, не больше. Разумеется, они во все глаза уставились на Сашу. Мальчишка густо покраснел и, напрягшись, прекратил писать.

      — Чего остановился? — спросила я его, — Давай, писай!

     Вспомнив, каким способом мы с Ксюшей недавно заставили Сашу пописать в тазик, я сорвала травинку и легонько пощекотала ей Сашину мошонку. Этого было достаточно, чтобы мальчишка снова пустил струйку.

      — Смотри, Надь, какой он снова пустил фонтан, — захихикала первая девочка.

      — Ничего себе! — засмеялась вторая, которую звали Надей.

      — Так смешно писает, — заметила первая девочка — Аня.

      — А чего она такому большому держит стручок, как малышу? — удивилась Надя.

      — Такой смешной краник, — сказала Аня и обе снова захихикали.

     Слушая их, я тоже едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

      — Чего уставились? — притворно рассердилась я, — Никогда не видели писающего ребенка?

      — Такого большого — никогда, — с смехом ответила Аня.

      — Сколько ему? Лет семь-восемь? — поинтересовалась Надя.

      — Два годика! — заявила я и девочки снова засмеялись.

     Они явно не собирались никуда уходить. Я посмотрела на Сашу. Лицо мальчишки так горело стыдом, что мне стало его немножко жалко. К этому времени фонтанчик из детского писюнчика потихоньку иссяк и Саша, как обычно, перешел на короткие струйки.

      — Мальчишки так прикольно писают, — заметила Надя, — Сначала струя, как из пожарного шланга, а теперь просто брызги.

      — А ты заметила, как у него при этом дергается пипунчик? — улыбнулась Аня.

      — Точно, дергается, — согласилась Надя, — Так смешно.

      — Ладно, Анька, пошли, — сказала Надя, — Не будем его смущать.

     Хихикающие девочки развернулись и ушли. Я усмехнулась, представив, как Саша стеснялся, писая на виду у двух тринадцатилетних девчонок. «Но тем не менее пописал, — подумала я, стряхивая с его писюнчика последние капли, — Он теперь во всем меня слушается» Я довольно улыбнулась, что мне удалось полностью подчинить восьмилетнего мальчишку, превратив его в беспомощного ясельного малыша, которого я так хотела «Малыши во всем от тебя зависят и беспрекословно слушаются, — продолжала рассуждать я, — И даже если ясельный карапуз капризничает и сопротивляется, с ним все равно можно делать, все, что захочешь, невзирая на его протесты»

     Игнорировать протесты восьмилетнего мальчишки было еще прикольнее. «С большим интереснее, — подумала я, — Особенно заставлять его в восемь лет делать вещи, которые положены только в ясельном возрасте». Мало того, что я сейчас заставила его у всех на виду писать, так еще при этом держала ему писюнчик, как двухлетнему. И мальчишка вынужден был все это терпеть несмотря на свою стеснительность. «А ведь еще вчера он был совсем другим, — вспомнила я, — Огрызался, грубил... Зато теперь можно командовать мальчишкой, как хочешь». Скоро и на горшок начнет по команде ходить. Надо продолжать давать мочегонное, чтобы постоянно хотел по-маленькому. Еще пару раз прилюдно описается и поймет, что в горшок лучше».

     Я быстро одела мальчишке колготки и вернулась с ним к песочнице. Посидев там еще минут десять, я попрощалась со всеми и отправилась с Сашей домой.

     «Надо купить продукты» — вспомнила я, проходя мимо гастронома. Мы зашли в магазин. Вспомнив, где находится отдел кулинарии, я быстрым шагом направилась к нужному прилавку. Там я минуты две выбирала котлеты и другие полуфабрикаты. Я уже приготовилась сказать продавщице, что хочу, но неожиданно почувствовала у себя на плече чужую руку.

      — Настя? — удивленно улыбнулась я, увидев школьную подругу.

      — Привет, Олька, — поздоровалась Настя.

     Заметив, как Настя подозрительно косится на Сашу, я приготовилась в очередной раз объяснять, почему мальчишка одет, как маленький, но она просто поинтересовалась, как мы помылись.

      — Ты была права, — сказала я, — В этом общежитии все такое грязное. Еще и слив в ванне забился.

      — Значит, не получилось помыться? — сочувственно посмотрела на меня Настя, — Только зря через весь город ехали?

      — Почему не получилось? — улыбнулась я и принялась рассказывать, как купала Сашу.

      — Ну ты даешь, — засмеялась Настя, — Неужели поставила в таз, как малыша?

      — Ага, как малыша, — подтвердила я и продолжила рассказ о Сашином купании, попутно объяснив Насте, как я наказала мальчишку.

      — Теперь понятно, почему он так одет, — улыбнулась ...   она, — А то я так удивилась. Мальчики в этом возрасте уже колготок не носят.

     Настя принялась пристально рассматривать Сашу. Лицо мальчишки было краснее пожарной машины.

      — Давай натянем повыше, — улыбнулась я, демонстративно подтянув Саше колготки, — Не жмет между ножек?

     Я с деловым видом пощупала Сашу между ног, заставив мальчишку еще больше покраснеть.

      — Эти колготки, похоже, ему действительно тесноваты, — заметила Настя.

      — Ничего, растянутся, — заявила я, — Колготки должны быть облегающими.

      — Как они забавно на мальчишке смотрятся, — улыбнулась Настя, — Обтягивают его кругленькую попку. Слушай, а у него что нет под колготками трусиков?

     «И почему все меня сегодня об этом спрашивают?» — подумала я.

      — Зачем ясельному малышу трусики? — улыбнулась я, — Только лишнюю вещь стирать, если описается.

      — Описается? — засмеялась Настя, — Тоже скажешь.

      — Он у меня сегодня уже один раз описался, — сообщила я.

      — Да ты что! — изумилась Настя.

     Я принялась в подробностях описывать Сашин конфуз.

      — Как не стыдно, Саша! — укоризненно покачала головой Настя, обращаясь к мальчишке, — В восемь лет писаешь в штанишки.

      — Это он в роль вошел, — улыбнулась я, — Все делает, как ясельный карапуз.

     Мы с Настей дружно засмеялись. Поболтав с ней еще пару минут, я вспомнила про еду.

      — Так не хочется стоять у плиты, — призналась я, — Даже полуфабрикаты греть неохота.

      — А что их греть-то, эти котлеты, — улыбнулась Настя, — Кинула на сковородку и все.

     Я вспомнила, что Насте нравилось готовить. Она всегда приносила в школу что-нибудь вкусное: чаще всего самодельные сладости.

      — Помочь тебе с ужином? — предложила Настя, — Давай накупим всяких вкусностей, а потом вместе приготовим.

     Я согласилась и мы с Настей принялись покупать продукты. Накупили столько, что чуть не отвалились руки, пока принесли домой. «Зато теперь до конца недели не придется беспокоиться о еде» — подумала я, под завязку забив холодильник.

     Настя решила поджарить рыбу и сварить молодую картошку. Разумеется, у плиты возилась она, а я сидела на кухне так, за компанию. Мы оживленно обсуждали школу, вспоминая учителей и одноклассников.

      — Наши мальчишки такие вредные, — шутливо пожаловалась Настя, — Везде подсматривают: в раздевалках, туалетах...

      — И не говори, — с улыбкой согласилась я, — Я б их, как Сашу, с таким удовольствием превратила в ясельных малышей.

      — Зачем в ясельных? — засмеялась Настя, — Лучше в грудничков. Чтобы лежали целый день в пеленках с соской во рту.

      — Сейчас грудных малышей уже не пеленают, — заметила я.

      — Как это не пеленают? — возразила Настя, — Оксана Павлика чуть ли не до шести месяцев пеленала. Особенно на ночь — чтобы лежал спокойно и не ворочался.

     Мы принялись рассуждать о преимуществах и вреде пеленания. Я пыталась доказать Насте, что в эпоху одноразовых подгузников пеленать детей совсем необязательно.

      — Дорогие они, эти памперсы, — вздохнула Настя, — Знаешь, сколько у Оксаны на них денег уходит? Сразу двоим покупать надо.

      — А что, старший тоже носит подгузники? — поинтересовалась я, — Он в три года уже должен ходить на горшок.

      — И не спрашивай, — вздохнула Настя, — Мы с Максимкой так из-за горшка воюем. Пару месяцев все было нормально, но с прошлой недели снова начал писать и какать в штанишки. Как только Оксана его ни наказывала: ставила мокрым в угол, сажала с кучей в штанишках на стул... Все равно не хочет проситься на горшок.

      — Я сегодня целый день посвятила, чтобы научить Сашу проситься по маленькому, — заметила я, — И такая же история, как с вашим. Отказывается от горшка и всё. Я решила, что пока не начнет проситься, будет писать по расписанию: каждые два часа.

      — Ты так серьезно об этих вещах рассуждаешь, — улыбнулась Настя, — Как будто твоему мальчишке и вправду два годика.

     Мы продолжали болтать еще полчаса — пока не сварилась картошка.

      — Ужинать! — громко позвала я Сашу.

     Мальчишка с тоскливым видом приплелся на кухню.

      — Помыл руки? — строго спросила я, демонстрируя всем своим видом, кто в этом доме хозяин.

     Саша утвердительно кивнул. Надо было конечно снова покормить его с ложечки, как малыша, но мне было лень и я позволила мальчишке есть самому, хотя все равно повязала слюнявчик. Саша ел очень медленно и мне приходилось постоянно его подгонять.

      — Ну наконец-то, — вздохнула я, когда он доел последний кусочек рыбы.

      — Строго ты с ним, — улыбнулась Настя.

      — У меня только так, — заявила я, — Оставляем за собой чистую тарелку.

     Мы с Настей поднялись из-за стола и направились в зал, а Саша убежал в мамину спальню.

      — 7:02— спохватилась я, посмотрев на часы.

     В семь начинался мой любимый сериал. «Два часа идти будет» — прикинула я, вспомнив, что сегодня должны были показать сразу две новых серии.

      — Обожаю этот сериал, — оживилась Настя, когда я включила телевизор и на экране появились вступительные титры, — Можно у тебя посмотреть? А то половину пропущу, пока дойду до дома.

      — Конечно смотри здесь, — улыбнулась я.

     Мы с Настей уселись на диван и принялись смотреть телевизор.

      — Какая крутая завязка, — заметила я, когда закончилась первая серия и пошла реклама.

     Неожиданно увидев боковым зрением мелькнувшую в дверном проеме тень, я вскочила с дивана и кинулась в прихожую. Так и есть — мальчишка решил незаметно проскользнуть в туалет.

      — Куда? — крикнула я, словив Сашу у туалетной двери, — А ну-ка пошли к нам.

     Притащив упирающегося мальчишку в зал, я молча кивнула на горшок.

      — Представляешь, хотел втихаря проскользнуть в туалет, — возмущенно пожаловалась я Насте.

     Саша бросил на меня обиженный взгляд.

      — Не надо на меня так смотреть, — сказала я мальчишке, — Твое наказание еще не закончилось. Так что до конца дня — никакого туалета. Писать и какать — только в горшок. Я что зря его тебе купила?

     Я поставила перед Сашей детский горшок.

      — Давай, признавайся, зачем ты бежал в туалет, — поинтересовалась я, — Писать или какать?

     Саша густо покраснел и смущенно опустил взгляд.

      — Что молчишь? — не унималась я, — Не знаешь, как положено проситься на горшок? Ничего, я как следует займусь твоим воспитанием.

     Мальчишка продолжал молчать, уставившись себе под ноги.

      — Еще раз спрашиваю, — строго повторила я, — Ты хочешь по маленькому или по большому?

     В наступившей тишине неожиданно раздался громкий пук.

      — Вот и твой ответ, — засмеялась Настя.

     Красный, как рак, мальчишка снова пукнул — еще громче, чем в прошлый раз.

      — Быстро снимай колготы и садись на горшок! — приказала я Саше и не дожидаясь реакции мальчишки, сама стянула с него колготки.

     Оставшись без штанишек, Саша потянулся руками к паху, чтобы прикрыться, но я не дала ему этого сделать.

      — Какой он у тебя стеснительный, — улыбнулась Настя, — Наш трехлетний Максимка наоборот любит всем показывать свою писульку.

      — А тебе, Саша, еще меньше — ...   всего два годика, — насмешливо сказала я, — Тоже должно нравиться демонстрировать мальчишечьи приборчики. Только ты почему-то отворачиваешься от тёти Насти.

     Я повернула стесняющегося мальчишку лицом к Насте.

      — Постой вот так, — улыбнулась я, — Пусть Настя на твою писульку посмотрит.

     Саша снова попытался прикрыться, но я шлепнула его по голой попе.

      — Каждый раз будешь получать, — сказала я мальчишке, — Я отучу тебя прикрываться. А теперь садись на горшок и делай свои детские дела.

     Разумеется, сев на горшок, мальчишка и не думал туда какать. Я уговаривала Сашу целых пять минут, но так ничего от него не добилась, если не считать нескольких громких пуков.

      — И что мне с таким упрямым делать? — вздохнула я, повернувшись к Насте.

      — Может он не хочет по-большому? — улыбнулась Настя.

      — Ага, не хочет, — возразила я, — Посмотри на него. Еще как хочет! Неужели не видно?

      — Попробуй помассировать животик, — посоветовала Настя.

      — Как? — спросила я.

      — Круговыми движениями чуть пониже пупка, — объяснила Настя, — Сейчас я тебе покажу.

     Настя подошла к Саше и присев рядом с ним на корточки, положила ладонь мальчику на живот.

      — Помассируем животик, — ласково улыбнулась она, нажав Саше на живот, — Какой он у нас плотный. Ничего, сейчас Сашуля покакает и сразу полегчает.

     Мальчишка в очередной раз звонко пукнул.

      — Такой подозрительный пук, — с хитрой улыбкой заметила Настя, — Посмотри, Олька, что у него в горшке.

     Я уселась перед Сашей на ковер и бесцеремонно раздвинув мальчишке ноги, заглянула между них в детский горшок.

      — Пустой, — доложила я.

      — Тогда будем продолжать массировать животик, — ласково улыбнулась мальчику Настя, — Раз начали выходить пуки, значит и каки скоро выйдут.

     Саша попытался сомкнуть коленки, но я не дала ему этого сделать.

      — Разведем ножки пошире, — улыбнулась я, раздвигая Сашины коленки в стороны, — Вот так. Чтобы мне было видно, что ты на горшке делаешь.

      — Так смешно, — с улыбкой сказала Настя, продолжая массировать Саше живот, — Возимся с ним вдвоем, как будто мальчишке и вправду два годика.

     Через полминуты интенсивного массажа Саша снова начал пукать.

      — Сейчас покакает, — уверенно сказала Настя.

     Она оказалась права, потому что со следуюшим Сашиным пуком в горшок упала небольшая коричневая колбаска.

      — Чего так мало? — с шутливым недовольством спросила я мальчишку, — Давай, какай еще. А то отведу к тёте Лене, чтобы снова поставила тебе клизму.

     Вместо ответа Саша громко наложил в горшок большую кучу.

      — Как клизмы испугался! — засмеялась я, — Сразу навалил полный горшок.

     Настя с улыбкой заглянула в Сашин горшок — как раз, когда оттуда раздалось характерное журчание.

      — Вспомнил, что надо пописать, — улыбнулась я.

      — Такая смешная струйка, — со смехом сказала Настя.

     Мальчишка густо покраснел и снова попытался сомкнуть коленки.

      — Не сдвигай ножки, — улыбнулась я, наблюдая за Сашиной струйкой, — Что, уже нельзя посмотреть, как ты писаешь? Столько раз сегодня пускал при мне фонтанчик и до сих пор стесняешься.

     Увидев, что Саша прекратил писать, я сходила за мокрыми салфетками и, подняв мальчишку с горшка, принялась вытирать ему попу.

      — Так зажался, — пожаловалась я стоящей рядом Насте после нескольких безуспешных попыток залезть салфеткой мальчишке между ягодичек.

      — Уложи на колени, — посоветовала Настя, — Оксана обычно так малышам попы вытирает.

     Я уселась на диван и заставив Сашу нагнуться, уложила его попой вверх себе на колени.

      — Какая аппетитная кругленькая попка, — засмеялась Настя.

      — Сейчас мы ее как следует вытрем, — улыбнулась я и слегка раздвинув Саше ноги, принялась старательно вытирать мальчишку между ягодичек.

     Возиться с ним в этой позе было намного удобнее, чем стоя. Начисто вытерев мальчишке между пухленьких половинок, я поменяла салфетку и, обернув ей указательный палец, решила всерьез заняться Сашиной дырочкой. Как я и ожидала, мальчишка изо всех сил напряг попу, не пуская мой палец вовнутрь. Вспомнив, каким приемом Лена заставила Сашу после клизмы расслабиться, я легонько пощекотала висящий у него между ног маленький розовый мешочек. «Что, не нравится, когда тебе трогают яички», — усмехнулась я про себя, наблюдая за реакцией мальчишки. Продолжая щекотать Саше мошонку, я снова уперлась пальцем в его дырочку, отметив, что действительно заставила мальчишку расслабиться. Хитро подмигнув Насте, я быстро сунула палец вовнутрь.

      — Поздно попу сжимать! — засмеялась я, чувствуя, как дырочка вокруг моего пальца сильно сжалась.

     Всунув палец поглубже, я осторожно покрутила им в разные стороны. Второй рукой я по прежнему продолжала легонько теребить Саше мошонку.

      — Почему ты постоянно трогаешь мальчишке яички? — поинтересовалась Настя.

      — Просто легонько их щекочу, чтобы заставить мальчишку расслабиться — с улыбкой объяснила я, — А то зажался и не давал вытереть свою дырочку

      — Понятно, — улыбнулась Настя, — Оксана тоже иногда щекочет младшенького между ножек перед тем, как всунуть в попу градусник. Я никак не могла понять почему.

     Снова покрутив пальцем у Саши в попе, я неожиданно почувствовала на ноге странную теплоту. Я с удивлением посмотрела на лежащего у меня на коленях мальчишку, подумав, что как раз в этом месте находился его писюнчик. Неожиданно догадавшись, в чем дело, я выдернула палец у Саши из попы и заставила мальчишку встать. Так и есть — на юбке красовалось внушительное мокрое пятно. Желтоватый оттенок не оставлял сомнений, что сделал мальчишка.

      — Ты что себе позволяешь? — накинулась я на Сашу.

      — Пописал? — засмеялась Настя, — Сама виновата. Надо было как следует встряхнуть мальчишке писульку, когда подняла с горшка. И уж тем более перед тем, как укладывать к себе на колени.

      — Забыла, — растерянно улыбнулась я, не зная, что делать: сердиться или смеяться.

      — Мальчикам полагается встряхивать после горшка письку, — сказала Настя, — Знаешь, сколько у них внутри остается? Если нашему трехлетнему Максимке не встряхнуть, он потом ходит с таким здоровым мокрым пятном между ножек.

      — Конечно надо было встряхнуть, — согласилась я, — И постелить на колени клеенку перед тем как укладывать туда мальчишку.

      — Теперь уже поздно, — улыбнулась Настя, — Ничего, отстирается..

     Я подумала, что вытерев Сашину попу мокрыми салфетками, не мешает помазать ее детским маслом, но после случившегося совсем не хотелось снова укладывать мальчишку на колени. К тому же мы и так пропустили из-за него минут пятнадцать сериала.

      — Чего ты от меня ждешь? — спросила я стоящего передо мной мальчишку, — Отойди. Не мешай смотреть телевизор.

     Заметив, как Саша косится на лежащие на диване колготки, я демонстративно их забрала.

      — И не собираюсь одевать тебе штанишки, — заявила я, — Походишь час с голой попой. В наказание за то, что побежал без разрешения в туалет.

     Саша обиженно скривился.

      — И чтобы никуда не уходил, — добавила я, — Садись на диван и смотри телевизор.

     Я потянула Сашу за руку, заставив его сесть рядом, и мы снова принялись смотреть ...   сериал.

     Вторая серия была еще круче первой. «И почему они всегда обрывают на самом интересном месте» — с досадой подумала я, собираясь выключить телевизор, но вовремя вспомнила про «Спокойной ночи, малыши». Я переключила канал и точно — на экране появились Хрюша с Филей.

      — Посмотришь «Спокойной ночи, малыши» и спать! — объявила я Саше.

      — Так рано? — недовольно удивился мальчишка.

      — Не знаю, когда тебя мама спать укладывает, — строго сказала я, — Но у меня сегодня отправишься в постель сразу после детской передачи. Как ты думаешь, почему она так называется? Потому что малышам, как ты, положено после нее ложиться в кроватку и спать.

     Саша недовольно хмыкнул и уткнулся в телевизор. «Обиделся за то, что назвала малышом» — с улыбкой подумала я.

      — Всё! — объявила я через двадцать минут, когда закончилась передача, — Детское время кончилось! Сейчас сделаю тебе постель и пойдешь спать.

     Попросив Надю с Сашей встать, я разложила диван и сходила к комоду за постельным бельем и Сашиной пижамой.

      — Не забыл, что надо сделать перед сном? — обратилась я к Саше, — Пописай в горшок, пока я занимаюсь твоей постелью.

     Я подвела мальчишку к стоящему посередине комнаты детскому горшку.

      — Давай снимем маечку, — улыбнулась я и стянула с Саши майку, оставив его совсем голышом, — Пописаешь и одену тебе пижаму. Что ты на меня так удивленно смотришь? Разве тебя мама не учила, что надо писать перед сном?

      — Опять покраснел, — улыбнулась Настя.

      — Кого ты, Саша, тут стесняешься? — насмешливо спросила я голенького мальчишку, — Как будто Настя не видела мальчиков голышом. У нее два маленьких племянника.

     Я подошла к дивану и занялась постелью, изредка оглядываясь на Сашу. Красный от смущения мальчишка продолжал стоять перед горшком, уставившись себе под ноги.

      — Сомневаюсь, что такой большой при нас пописает в горшок, — скептически заметила Настя, словно читая мои мысли.

      — Не одену пижаму, пока не пописаешь! — сообщила я Саше, — Будешь стоять перед горшком голышом, пока не сходишь по маленькому. Хоть всю ночь.

     Я подошла к мальчишке и присела рядом с ним на ковер. «Опять придется уговаривать, как малыша» — с улыбкой подумала я.

      — Мальчики, которые не писают перед сном, всегда просыпаются мокрыми, — ласково сказала я, приподняв Саше писюнчик, — Надо обязательно сходить по-маленькому перед тем, как ложиться спать. Ты же не хочешь ночью описаться.

      — Давай, Сашуля, — улыбнулась Настя, присоединившись к уговорам, — Хорошие мальчики ходят на горшок, а не в штанишки. Пописай и все от тебя отстанут.

      — Пись-пись-пись, — начала ласково приговаривать я, — Кто сейчас пописает в горшочек? Вот этот голенький мальчик?

     Мы с Настей безрезультатно уговаривали Сашу еще пару минут.

      — И что мне с ним сейчас делать? — вздохнула я, — Точно ночью описается. Так жалею, что не купила в Детском Мире подгузники.

      — Он у тебя в самом деле часто мочит постель? — обеспокоенно спросила Настя.

      — Еще как! — соврала я.

     Саша бросил на меня возмущенный взгляд и густо покраснел.

      — У нашего Максимки такая же проблема, — вздохнула Настя, — Постоянно просыпается мокрым. Ему видите-ли лень ночью вставать на горшок. Оксана сказала, что начнет вместо подгузника оборачивать Максимку между ножек обыкновенной марлей. Чтобы ему не было сухо и комфортно, как в памперсе, когда описается. А то мы его никогда от подгузников не отучим.

      — Может и мне обернуть Сашу между ног марлей, — задумалась я, вспомнив, что где-то видела большой кусок марли — вроде в комоде, когда рылась там в поисках Сашиной пижамы.

     Я подошла к комоду и, открыв верхний ящик, быстро нашла марлю. Она лежала в уголке, за стопкой постельного белья. «Такие забавные простынки в горошек — улыбнулась я, — Совсем как детские пеленки» Сразу вспомнился недавний спор с Настей о пеленании.

      — Восьмилетний ребенок запросто в эту простынку поместится, — задумчиво сказала я, развернув простынь.

      — Хочешь запеленать, как грудного? — засмеялась Настя.

      — Ага, — с улыбкой кивнула я, — Мальчишка будет так прикольно в пеленках смотреться.

      — Ты хоть знаешь, как правильно пеленать ребенка? — ироничным тоном поинтересовалась Настя.

      — Неа, — мотнула головой я, — Как раз хотела попросить, чтоб ты меня научила. У тебя в этом деле больше опыта.

      — С тобой, Олька, не соскучишься, — улыбнулась Настя, — Ну что ж, давай попробуем запеленать твоего мальчишку.

     Настя взяла у меня марлю и простыни.

      — Наверное лучше пеленать на диване, — неуверенно сказала она, оглянувшись по сторонам.

      — Ага, на диване, — кивнула я.

      — Тогда надо расстелить там эти простынки, — сказала Настя, подойдя к дивану, — Одну поверх другой. Вот так. А теперь сложим из марли треугольный подгузник.

     Заправски сложив из марли большой треугольник, Настя положила его на расстеленные на диване простыни.

      — Саша! — позвала я мальчишку, — Иди сюда!

     Голенький мальчик с опаской подошел к дивану.

      — Ложись! — скомандовала я.

      — Вот сюда, попой на подгузник, — улыбнулась Настя, показав Саше, куда ложиться.

      — Не слышал, что тебе сказали? — повысила голос я, толкнув мальчишку на диван, — Сейчас чья-то голая попа так получит!

     Саша неохотно лег на спину, уставившись на меня испуганными глазами. «Точно, как грудной малыш перед пеленанием» — с улыбкой подумала я, любуясь на голенького мальчишку. Вспомнив о Сашиной соске, я сходила за ней к журнальному столику и молча сунула пустышку Саше в рот.

      — Какой ляля! — умилительно улыбнулась Настя.

      — Не можешь на мальчишку налюбоваться? — усмехнулась я, — Как будто в первый раз видишь малыша с соской во рту.

      — Если восьмилетнего можно назвать «малышом»... — засмеялась Настя.

     Саша выплюнул соску, явно собираясь громко протестовать, но я быстро вернула пустышку ему в рот.

      — Это еще что такое? — строгим голосом обратилась я к мальчишке, — Только попробуй еще раз выплюнуть соску! Хочешь, чтобы я сейчас перевернула тебя на живот и отлупила по попе?

      — Откуда у тебя эта соска? — поинтересовалась Настя.

      — В «Детском мире» купила, — ответила я.

     Я принесла большую сумку, с которой мы ходили к Настиной двоюродной сестре.

      — У нас есть еще одна соска, — сказала я, вытащив я из сумки вторую пустышку, — А вот это Сашина бутылочка для молока.

     Я принялась выкладывать из сумки на диван детские принадлежности.

      — У меня все есть, — с улыбкой похвасталась я Насте, — Пустышки, бутылочка с соской, даже детское маслице.

      — Детское масло? — засмеялась Настя, — Давай его сюда. Оксана обоих малышей хорошенько мажет на ночь детским маслом перед тем, как одеть сухой подгузник. Даже трехлетнего Максимку.

     Настя хотела добавить что-то еще, но ее нежиданно прервал громкий Сашин пук.

      — Фу! Как некрасиво! — засмеялась я.

      — У малыша газики, — с ласковой улыбкой сказала Настя, — Надо помассировать животик.

     Я удивилась, как быстро она приняла игру и вошла в роль заботливой няни, словно перед ней и вправду ...  

     был не восьмилетний мальчишка, а грудной малыш.

      — Вот так, по часовой стрелке, — приговаривала Настя, массируя Сашин живот, — Сейчас попукаем и не будет болеть животик.

     Саша густо покраснел и снова громко пукнул.

      — Как мы распукались, — улыбнулась Настя.

     Было так смешно смотреть, как голенький восьмилетний мальчишка ее стесняется и еще смешнее слушать, как Настя с ним ласково сюсюкает.

      — Что, Сашуля? Пукнешь для нас еще раз? — улыбнулась Настя, нажав ладонью на Сашин живот.

     Ответом, как я и ожидала, стал звонкий детский пук.

      — Вот видишь, — сказала мне Настя, — Чего ты жаловалась на его упрямство? Все делает, если хорошенько попросить.

     Мы с Настей дружно засмеялись.

      — Вот так малышам делают массаж от газиков, — сказала она, — А еще ребенку можно помассировать животик по-другому. Чтобы сходил по-маленькому.

      — Покажи, — оживилась я.

      — Вот так, — улыбнулась Настя, принявшись массировать Саше низ живота, — Тоже по кругу, только не в районе пупка, а вот тут, снизу, где мочевой пузырь.

     Я внимательнеее присмотрелась к Саше, потому что мне показалось, что он немного напрягся. «И писюнчик зашевелился, — отметила я про себя, — Неужели Настя действительно вызвала у мальчишки позыв по маленькому?»

      — Помассируй еще, — попросила я, — Может он после твоего массажа наконец сходит на горшок.

     Настя снова принялась массировать Саше низ живота. Я внимательно следила за мальчишкой, пытаясь определить, хочет ли он по-маленькому.

      — Устала, — вздохнула Настя через пару минут, прекратив делать массаж, — Ладно, давай пеленать.

      — Ты вроде собиралась помазать его сначала детским маслом, — напомнила я.

      — Точно, — сказала Настя и, взяв в руки бутылочку, полила Саше маслом низ живота.

     Я с интересом наблюдала, как Настя быстро размазывает масло во все стороны, спускаясь ладонью все ниже и ниже.

      — Нужно хорошенько помазать лобок, — заметила она, — И конечно вот эти складочки...

     «Как он боится щекотки» — с улыбкой подумала я, заметив, как дрожит мальчишка.

      — Чья это писулька-свистулька? — ласково спросила Настя, приподняв пальцами тонкую мальчишечью палочку, — Сейчас мы ее тоже как следует обмажем.

     Быстро помазав Сашин писюнчик, Настя задрала мальчишке ноги вверх.

      — А теперь займемся попочкой, — объявила она, сильно прижав Саше ноги к животу.

     Настя плеснула Саше в попу щедрую порцию детского масла и принялась водить ладонью между его пухлых половинок. Я ожидала, что она засунет палец в его дырочку, но Настя просто аккуратно помазала ее снаружи. После этого она снова полила Сашу между ног маслом и занялась его мошонкой. «Как пытается вырваться» — подумала я, наблюдая за мальчишкой.

      — Оба наших малыша тоже дрыгают ножками во время этой процедуры, — с улыбкой заметила Настя.

      — Все мальчишки так боятся щекотки, — засмеялась я.

      — Потерпи, солнышко, — улыбнулась Настя, продолжая обмазывать Саше маслом мошонку, — Всех малышей перед пеленанием положено хорошенечко мазать между ножек детским маслицем. Особенно вот тут, за яичками. У мальчиков в этом месте чаще всего появляются опрелости.

     Дрожащий всем телом восьмилетний мальчишка неожиданно замер и в следующую секунду пустил из писюнчика сильную струю.

      — Ой! — вскрикнула Настя.

      — Вот это сюрприз! — засмеялась я.

     Быстро сбегав за детским горшком, я поставила его у Сашиной попы.

      — Направим струйку сюда, в горшочек, — улыбнулась я, приподняв Саше писюнчик.

      — А я думала, только малыши пускают струйку во время детских процедур, — заметила Настя, — Наш Павлик ох как любит этим заниматься. И Максимка устраивал фонтаны на пеленальном столе в грудном возрасте. Но от восьмилетнего я такого, если честно, не ожидала.

      — От него сегодня всего можно ожидать, — засмеялась я.

      — Такой забавный фонтанчик, — улыбнулась Настя.

      — И не говори, — согласилась я, — Мне тоже так смешно смотреть на эту струйку у мальчишки между ножек.

      — А ты, Олька, молодец, не растерялась, — сказала Настя, — Сразу сунула ему горшок.

      — Все равно успел намочить марлю, — вздохнула я, — А вот простынки похоже остались сухими.

     Я просунула руку под марлю. Там и вправду было сухо.

      — Ну что, Саша? — с насмешливой улыбкой обратилась я к мальчишке, стряхивая с его писюнчика последние капли, — Показал Насте, как ты умеешь пускать фонтан между ножек?

      — Допустим, фонтанчиком из писульки меня не удивишь, — сказала Настя, — У моей Оксаны целых два маленьких фонтанщика.

     Мы с Настей дружно засмеялись.

      — Не передумала пеленать мальчишку? — спросила она, пощупав марлю у Саши под попой, — Смотри, как он замочил подгузник. Придется заменить эту марлю новой.

      — Где я тебе новую марлю возьму? — недовольно сказала я, — Давай обернем этой, мокрой. Он же сам на нее пописал.

      — Даже не знаю, — неуверенно сказала Настя, снова пощупав мокрую марлю.

      — Ничего страшного, — улыбнулась я, — Пусть полежит мокрым в наказание за свое упрямство. Когда просили сходить на горшок по маленькому, он упирался. А сейчас решил устроить показательные выступления по водному спорту.

      — Хорошо, — согласилась Настя, — Запеленаю так, раз ты хочешь наказать мальчишку.

     Настя слегка раздвинула Саше ноги.

      — Проводишь нижний конец подгузника малышу между ножек и прикрываешь ребенка спереди, — сказала она, комментируя свои действия, — Только мальчикам перед этим полагается задрать вверх писульку. Вот так. Придерживаем, чтобы смотрела вверх, и накрываем марлечкой.

      — Так смешно наблюдать, как ты возишься с мальчишкой, — улыбнулась я.

      — И мне тоже так смешно, — призналась Настя, продолжая быстро и ловко заворачивать Сашу в первую простынку, — Никогда не думала, что придется пеленать восьмилетнего ребенка.

      — Запеленай его поплотнее, — попросила я.

      — Вот так? — вопросительно посмотрела на меня Настя, туго затянув простыню.

      — Ага, — кивнула я.

     Вслед за первой простынкой Настя быстро обернула Сашу второй.

      — Всё! — сообщила она, показав рукой на аккуратный сверток, из которого торчала только Сашина голова, — Запеленали.

      — Такой хорошенький! — улыбнулась я, — Карапузу только чепчика сейчас не хватает.

      — Можно повязать косынку, — предложила Настя.

      — Мальчику? — удивилась я.

      — Ну да, — кивнула Настя, — Наш Павлик часто носит косынку. Особенно после купания — чтоб голова не простыла.

      — Сейчас поищу ему косынку, — сказала я, направившись к комоду.

     После недолгих поисков в верхнем ящике комода я обнаружила там хэбэшную детскую косынку — тоже белую в горошек, как и Сашины «пеленки».

      — Ой, какая прелесть, — улыбнулась Настя, — Так подходит к этим пеленкам.

     Я засмеялась и, сложив косынку треугольником, аккуратно повязала ее Саше, по детски завязав сзади.

      — Так сколько, Олька, твоему малышу? — шутливо поинтересовалась Настя, — Восемь лет? Или восемь месяцев?

...  

     Конечно месяцев! — засмеялась я, — Разве восьмилетних так пеленают? Только грудных малышей.

      — Я большой! — обиженно заявил Саша, выплюнув соску.

      — Неужели? — засмеялась я, — А почему у тебя тогда мокрый подгузник?

     Мальчишка густо покраснел.

      — Или это не ты намочил подгузник? — улыбнулась я, всовывая Саше в рот соску — Что, нечего сказать в свое оправдание?

     Настя тихонько захихикала.

      — Ну что, налюбовалась мальчишкой? — спросила она меня, — Давай разворачивать.

      — И не собираюсь! — заявила я, — Пусть так спит.

     Саша обиженно скривился. «Сейчас заплачет» — подумала я.

      — Твое наказание еще не закончилось, — объявила я мальчишке, — Всю ночь у меня проведешь в этих пеленках.

      — Тебе виднее, — пожала плечами Настя, бросив на меня неодобрительный взгляд.

     «Какой ляля» — умилительно подумала я, снова залюбовавшись туго спеленутым мальчишкой. Почему-то вспомнились мои детские куклы. «Только эта кукла покруче будет, — усмехнулась я про себя, — Неплохо сегодня с ним поигралась. Хочется и завтра продолжить» Я задумалась, подыскивая предлог, чтобы продлить Сашино наказание еще на один день. «Снова дать ему мочегонное, чтоб ночью описался? — мелькнула в голове первая идея, — Хотя у мальчишки и так мокрый подгузник». Я подумала, что лучше дать слабительное — незаметно подсыпать в молоко, как я это делала с мочегонным порошком. «Представляю, в каком состоянии будет утром его марлевый подгузник, — улыбнулась я про себя, — Куча в подгузнике — это серьезно. За такое обязательно надо наказывать»

      — Я наверно пойду, — сказала Настя, прервав мои размышления.

     Я вышла с подругой в прихожую.

      — Дам мальчишке на ночь молоко, — пояснила я Насте, показав ей детскую бутылочку.

     Попрощавшись и закрыв за Настей дверь, я сразу направилась к встроенному шкафу. «Вот она, коробка с лекарствами, — улыбнулась я, открыв шкаф, — Вроде видела здесь вчера слабительное» Порывшись в коробке, я нашла нужные таблетки. «Взрослым две таблетки, а детям до 12 лет — одну» — прочитала я дозировку. Я решила взять две таблетки. «Чтоб по взрослому пронесло» — усмехнулась я про себя. Наполнив детскую бутылочку молоком, я добавила туда истолченные в порошок таблетки. «Хорошенечко взболтаем» — улыбнулась я и несколько раз тряхнув бутылочку, понесла ее Саше.

      — Что лежишь с таким недовольным видом? — спросила я мальчишку, — Неужели не нравится быть малышом? Все за тобой ухаживают: одевают, купают. Даже не надо самому вытирать попу, когда сходил по большому.

     Вынув у Саши изо рта пустышку, я заменила ее детской бутылочкой.

      — Давай попьем молочко, — ласково улыбнулась я мальчику.

     Я ожидала, что мальчишка начнет капризничать, но он сразу принялся пить молоко.

      — Молодец, — похвалила я Сашу, когда он опустошил бутылочку, — А теперь закрывай глазки и спи.

     Я пожелала мальчишке спокойной ночи и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

     «Классно прошел день» — отметила я с довольной улыбкой, подумав, что ни капельки не жалею, что меня оставили с восьмилетним ребенком. С ясельным малышом, которого я так вначале хотела, тоже было бы интересно, но не так, как с восьмилетним мальчишкой. С малышами ведь можно делать все, что захочешь — они не могут сопротивляться. А превратить упрямого мальчишку постарше в послушного малыша — это совсем другое дело: командовать им, как маленьким, наблюдать, как стесняется, когда раздеваешь его догола для детских процедур... Не говоря уже о мокрых штанишках. «Надо будет и завтра подстроить, чтобы описался, — решила я, — А еще лучше — наложил кучу в колготки. Причем в людном месте, у всех на виду. Незаметно, как сейчас, дать слабительное и пойти с ним куда-нибудь гулять — лучше всего в большой торговый центр. Не пущу там в туалет, даже если будет проситься. Заставлю терпеть, пока не обкакается. Вот будет смеху»

     Я улыбнулась, представив восьмилетнего мальчишку с кучей в колготках. «Так и поведу домой, — продолжала рассуждать я, — Представляю, как все прохожие на него глазеть будут. Хотя зачем вести домой? Можно зайти в детскую поликлинику. Там на каждом углу большие пеленальные столы. Уложу мальчишку на стол, как малыша, и буду у всех на виду вытирать ему мокрыми салфетками попу. Наверное столько зевак сразу соберется. Еще бы — посмотреть на обкакавшегося восьмилетнего ребенка»

     «Короче, полно планов на завтра, — усмехнулась я про себя, — Надо как следует заняться его воспитанием: почаще раздевать при посторонних догола, ставить перед горшком у всех на виду... Я его так выдрессирую, что будет по команде пускать струйку. Еще нужно отучить зажиматься. Чтобы не только расслаблял ягодички, когда ему мажут детским маслом попу, но и послушно открывал дырочку, как только я положу на нее палец»

     Я снова подумала, что с восьмилетним мальчишкой намного интересней, чем с грудным или ясельным. Теперь, когда я нашла себе развлечение, пребывание в этой квартире уже не казалось мне каторгой. Наоборот, было жалко, что меня оставили с Сашей всего на неделю.

     КараПуз

     Март 2009