Это нельзя назвать сексом. Разве это секс? Секс, это когда он в меня, а так... Как же это? И как передать всю гамму чувств, которые при этом испытываешь? Секс при этом вообще не важен, не нужен, лишний! Это какой-то атавизм, неразвитая пятая конечность в теле отношений. Даже слова могут быть настолько лишними, что кажется, скажи один из вас хоть слово — и лопнет, разлетится на мелкие осколки наше счастье...

     Мы пили чай, просто утренний дружеский чай, снимающий похмелье и приносящий ясность мыслям. Я в джинсах и водолазке, он — в белом халате и черных трусах-боксерах. Он как всегда — прекрасен, строен, элегантен. А я как школьница лохматая, помятая и румяная. На какую-то секунду он вышел из кухни, но я не заметила — тупила в телевизор, а когда вернулся, сел за стол и закурил. Он редко курит, очень редко. Еще реже он курит через мундштук. Только перед сексом.

     Я с усилием отодрала взгляд, прилипший, как муха к липучке, к телевизору, и посмотрела ему в глаза. Эта поза, этот прищуренный взгляд и мундштук... явно что-то задумал. И жестко стоящий член это подтвердил. Трусов на нем уже не было.

     Мы стоим около плиты и курим в вытяжку, чтоб не открывать окно и не мерзнуть. Он все еще в халате, я все еще в джинсах. Только что целовались. Как дети, как подростки, кусали друг другу языки, впивались в губы и руки, везде мелькающие, шарящие руки. По спине, за волосы, за шею, за ягодицы. И опять курили. Это такая игра — завести друг друга, пока я не взвою. Я всегда сдаюсь первой и молю: «Трахни меня... « Но еще не настал момент, я еще держусь и мы курим...

     Он стоит посреди кухни, и сжимает мою голову обоими руками так сильно, что мне даже больно.

     Я ласкаю его член губами, язычком, заглатываю, отпускаю, беру в руки, в горло, бью языком и на миг оставляю без внимания, чтоб почувствовать, как он ждет продолжения. Но не до конца, это все та же игра. До секса мы не доводим — рано. Курим, медленно курим.

     ... Он не выдержал, взмолился, сжимая мою спину длинными сильными пальцами, он взвыл: «Трахни меня! Ты хочешь меня? Ты сделаешь меня сегодня? Милая, трахни меня!». «Хорошо, но я не буду раздеваться», — и он побежал в спальню за смазкой и моим инструментом. Радостный, словно кобель перед случкой. А я не хотела, желания не было никакого! Просто ради него, для его удовольствии, сделаю вид и все.

     Он стоит рачком на диване, подставляя мне свою попку, и нет ничего женственного в его позе и сразу понятно, что он — мужчина, я — девушка, но мы... Мы сейчас что-то сделаем. Что-то, о чем никому, никогда не расскажем...

     Вон он, вот я. Я привычным движением выдавливаю смазку в руку и натираю страпон. Твердый, гладкий и слишком большой. Почему он принес мне именно этот? Так же нельзя, ему же больно будет. Проверяю — наношу смазку на анус, так и есть — напряжен. Для затравки касаюсь страпоном его попки — напрягается еще больше. Спрашиваю:

      — Готов?

      — Да, готов.

      — Не боишься?

     И чувствую — боится. Ждет и закрывает свою дырочку от меня, прячется. Хочет, но боится. Смотрю на страпон, а он такой большой... Выдавила еще смазки и решила размять анус указательным пальчиком. Так и есть — дырочка маленькая, жесткая, напряженная. Я держу его левой рукой за плечо и аккуратно вхожу правой рукой все глубже, но я все еще только на входе, только внутри тугого кольца мышц, но уже чувствую тепло его тела, он уже дышит часто и подставляется под мой напористый пальчик. Он берет мою левую руку и направляет, мне кажется, что я слышу его мысли: «Ласкай его, возьми мой член!». И беру, крепко и ловко. От его стонов едет крыша, я понимаю, как мы близко друг к другу. Но что-то не так, что-то... Смазки!

     Я хватаю флакон левой рукой, правой я все глубже, миллиметр за миллиметром, толчками проникаю в его тело, и, на этот раз, я чувствую все! Каждую клеточку его святая святых. От таких ощущений флакон со смазкой дрожит в руке, смазка никак не выдавливается и получается все неловко и долго, так долго! Я не могу отвлекаться на такой долгий срок! Наконец-таки, я схватила его член влажной и прохладной от смазки рукой и стала сжимать его в такт с пульсировавшим в его анусе указательным пальчиком.

     Стон, вовсе не бабский, а явно мужской, стон прокатился по комнате и мозг мой отказал. В левой руке — член, правой я внутри его лона, горячего, мягкого лона. Я закрыла глаза, я видела всем телом, я впилась губами в его спину. Лизала, кусала, но не выпускала. Он подмахивает попкой, насаживаясь уже размякшей дырочкой на мой большой пальчик. Я вижу, что вокруг меня его алое, мягкое лоно. И я вокруг его твердого, настолько твердого, что еще пару минут и взорвется, члена. Я — это он, он — это я. И это не секс. Это выше секса. Это больше секса.

     Как много я потеряла в прошлый раз, когда трахала его бездушным страпоном! Я не знала, ЧТО у него внутри. Как я была глупа! И как я пожалела, что не смогла извернуться и выпить его семя... Это безумие, но это не секс.